В глазах бесконечности

ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 26. ОДИНОЧЕСТВО ИЛИ ЛЮБОВЬ?

Амай успела застать Тодо, который собирался телепортироваться в самый очаг сражения. Шаман уже спас несколько студентов от специальной атаки Двуликого. Внутри очага оставались Чосо, Итадори и предок Такацудзи.

После разрушающей вспышки огня от земли исходил белый дым, везде поднялась пыль. Сложившаяся картина затрудняла обзор на всём поле боя. Но шаманы сумели найти друг друга, обнаружив братьев, которые чудом уцелели. А вот Хейдзё нигде не было. Обернувшись, Амай увидела только древнюю катану на земле.

— Такацудзи-сенсей! Тодо! — Итадори обрадовался новым лицам на поле боя. — Хейдзё-сан, он…

— Он пожертвовал собой, чтобы спасти нас, — закончил за брата Чосо.

Он поднял меч и передал Амай, та лишь кивнула. Она решила, что будет сражаться катаной Хейдзё в память о нём. Но свою тоже придётся вытащить, когда понадобиться использовать нужные техники.

Брат Итадори был тяжело ранен, он держался за окровавленный живот, откуда не переставала капать кровь. Чосо израсходовал последние силы и не мог залечить раны. Амай не решилась помочь, так как ей нужна проклятая энергия для боя с превосходящим по силам противником.

— Уведи отсюда Чосо, — она посмотрела на Тодо. Тот сразу же её понял.

— Нет! Я ещё могу сражаться, — запротестовал мужчина.

— Не можешь. Мы с Итадори отвлечём Сукуну, а вы выбирайтесь.

— Я ещё вернусь, брат мой! — Тодо широко улыбнулся.

Положив руку Чосо на плечо, шаман применил технику перемещения, чтобы тут же оказаться в госпитале Сёко.

— Такацудзи-сенсей, вы же… беременны, вы не можете сражаться! — волновался Итадори. Но присмотревшись, он обнаружил, что некогда выросший живот девушки сейчас снова стал плоским. Юноша смутился.

— Объяснять буду потом. А сейчас нам пора сразиться за жизнь Мегуми. И отомстить за павших товарищей.

Красноволосая сдвинула брови к переносице, она решительно сжала рукоятку катаны и приготовилась идти в бой. Шаманы плохо видели из-за пыли, накрывшей площадь вокруг. Однако Амай знала, что стоит ей сосредоточиться на зловещей проклятой энергии, как она тут же найдёт противника.

Так девушка и поступила. Итадори атаковал Сукуну в лоб, тот лишь усмехался попыткам юноши победить. Амай скрыла собственную проклятую энергию, благодаря чему смогла пробраться Сукуне за спину. Она занесла меч для удара, но краем глаза противник заметил движение у него за спиной. Вновь отросшей третьей рукой демон схватил катану за лезвие и переломил напополам. Если меч Амай Сукуна сломал с трудом, в этот раз получилось всё намного легче. Красноволосая чертыхнулась.

Двуликий отбросил Итадори в сторону с такой силой, что тот скрылся за оседавшей пылью. Теперь всё внимание демона переключилось на мечницу. Она увидела его искажённое гримасой злости лицо и ужаснулась. Он напоминал сумасшедшее исчадие ада, которому был неведом страх смерти.

— Кажется, ты та девка, что встречалась с Годжо? — усмехался демон, отбрасывая переломанное лезвие. — Посмотрим, что он в тебе нашёл.

Амай не разговаривала, она перестала скрывать проклятую энергию внутри и увидела, как Сукуна раскрыл глаза от удивления. С их последней встречи прошло чуть больше месяца, но за это время силы девушки возросли. Это не пугало Двуликого, но удивляло.

Он решил, что не стоит тратить время впустую и атаковал Амай рукопашными атаками, вкладывая в них усиленные удары. Девушка активировала свой щит, который часто применяла при рукопашных атаках. Благодаря ему удары, которые красноволосая могла пропускать, не беспокоили. Но она понимала, что рано или поздно щит лопнет и защиты не останется. Нужно было что-то придумать.

Отскочив от Сукуны на приличное расстояние, Амай достала катану.

— Что ты мне сделаешь этим обрубком? — усмехнулся противник.

— Новый теневой стиль: туманная луна, — произнесла мечница и провела от сломанного лезвия двумя пальцами, как бы продолжая его.

Проклятая энергия вспыхнула с новой силой, обрубок катаны внезапно озарился синим светом и приобрёл очертания целого лезвия. Амай научил этому трюку Кусакабэ. Благодаря очередному пакту, заключённому между шаманами, обещание держать технику в секрете осталось тайной. Красноволосая унесёт это знание с собой в могилу, а если кому-то расскажет — её ждёт смерть.

— Такой трюк я уже видел, — противник закатил глаза, он сложил верхние руки на груди.

Амай было всё равно, она выступила вперёд, чтобы атаковать Сукуну. К тому времени к ней подключился Итадори, он пришёл вместе с Тодо. Названные братья ловко менялись местами с помощью техники старшего, от чего заставали Сукуну врасплох. Шаманы без перерыва атаковали того, от чего Двуликому пришлось защищаться. Его разрезы летали по полю боя, раня каждого из атакующих, но никто не обращал внимания на жалкие попытки запугать.

Получив очередной разрез, щит Амай лопнул и она осталась без дополнительной защиты. Но девушке плевать. В слепой ярости мечница продолжала атаковать противника. Она активировала технику почившей подруги － её тело покрылось татуировками и несколько десятков шикигами полетели на Сукуну. Это был отвлекающий манёвр, так как Итадори и Тодо атаковали противника с другой стороны. У них получилось нанести по нему удар, но недостаточно сильный, чтобы проклятый мог ощутить боль.

— Вы жалкие! — он без труда изрешетил всех шикигами Амай.

Когти Итадори впились в живот Двуликого, он кромсал его, словно сумасшедший. В глазах юноши не было ничего, кроме ярости и злости. Он хотел одного － вернуть Мегуми и, наконец, закончить эту битву. А Сукуна, будто ничего не ощущал, он лишь насмехался над парнем. Схватив его за шею огромной ладонью, в очередной раз отбросил Итадори в сторону и успел заблокировать новые удары Тодо и Амай.

Сукуна оказался за спинами шаманов, он стоял на разрушенном здании и возвышался, словно король. Противник сложил пальцы в новой печати, от чего у всех трёх в жилах застыла кровь. Это была печать Годжо.

— Я уничтожу вас, — Сукуна кровожадно улыбался. Но что-то внезапно заставило его повернуть голову в сторону. — Нет… Не может этого быть!

Пыль медленно оседала и вдалеке показался чей-то знакомый силуэт. Амай замерла, она узнала любимого. Сатору широко улыбался, он сжимал кулаки и смотрел только на Сукуну. В глазах Итадори появилась новая надежда, а вот красноволосая была не рада видеть здесь мужчину.

— Какого чёрта!? — выругалась девушка.

Сатору был слишком слаб, чтобы сражаться. К тому же отдал половину своей энергии Амай. Она не понимала зачем он снова рискует жизнью. Упрямства и самоуверенности ему не занимать. Красноволосая сама захотела прибить его на этом месте.

— Итадори, Тодо! Прикрывайте Годжо, — скомандовала девушка.

Но прикрытия не потребовалось. Влетев в битву, Сатору, не обращая внимания на остальных, начал сражаться с Сукуной. Он видел только его. Будто одержимый. Его глаза казались ещё ярче, чем прежде. А безумная улыбка выражала только боевой азарт.

— Как насчёт второго раунда? — со смехом спросил он у Сукуны.

— Какой живучий ты засранец, — усмехнулся Сукуна.

Казалось, что эти двое просто созданы друг для друга. Обменявшись короткими ударами, они оказались на расстоянии двух вытянутых рук.

— Кого на этот раз позовёшь? Я ведь уничтожил всех твоих помощников.

«О чём он только думает? Здесь же не только они вдвоём, но ещё и мы. Если они вновь начнут битву, пострадать могут и союзники». Амай обеспокоенно посмотрела на студентов. Она не успела больше ничего сделать, ведь Сатору и Сукуна раскрыли свои территории одновременно.

— Я его убью, — процедила сквозь зубы красноволосая.

Воронов Мэй Мэй теперь не было и шаманы понятия не имели, что происходит внутри территорий. Амай увидела парящую наверху Ханну, которая должна была ударить Сукуну техникой и ослабить его. По растерянному взгляду мечница поняла, что Хана не уверена в плане, ведь Сатору в нём не было.

Территории разрушились через пять минут. Оба противника выглядели потрёпано － Сатору с новыми разрезами, а Сукуна без двух рук. Ханна тут же ударила по Двуликому. С неба резко спустился луч света, поразивший врага. Но тот не собирался останавливаться. Он продолжал атаковать Сатору и видел только его одного.

Амай беспокоило состояние последнего, так как порезы на своём теле он не лечил и выглядел так, будто вот-вот упадёт в обморок. Сердце уходило в пятки каждый раз, когда беловолосый пропускал удары. Мечница не могла смотреть на это. Она кинулась в бой. Настигнув Сукуну со спины, девушка резанула по его пояснице. Не поверив, что демон пропустил от неё такой подлый удар, она остановилась. А тот, отвлёкшись на красноволосую, был поражён новой вспышкой света. Амай еле успела отскочить, ведь тоже могла быть задета.

Шаманы продолжали атаковать противника, не давая тому передышки. Теперь он отвлёкся на студентов. Мечнице удалось ближе подобраться к Сатору, который, казалось, пытался отдышаться.

— Какого чёрта, Сатору!? — она прикоснулась к его изорванной футболке и мгновенно залечила раны. — Ты сказал, что не будешь вмешиваться.

— Я не мог просто смотреть на то, как вы проигрываете, — от ослепительной улыбки на его лице появились ямочки. Но это не сработало, девушка всё ещё злилась.

— Отправляйся обратно, — она сдвинула брови на переносице.

— Ты же знаешь, что я тебя не брошу, малышка.

Мужчина хотел обнять её, но пошатнулся. Он опёрся на плечо спутницы, пытаясь не показывать свою слабость, вновь улыбнулся. Амай видела, как тяжело ему стоять. Он почти терял сознание. Потратив последние капли свои сил, Сатору раскрыл территорию и сразился с Сукуной ещё больше ослабив того.

— Только сейчас… Переведу немного дух.

Его дыхание стало тяжелее и Сатору обмяк в руках девушки. Ей пришлось призвать все физические силы, чтобы не уронить мужчину, ведь он был здоровее её раза в два. Амай аккуратно уложила его на землю, прикрыв собственным плащом. Ей пришлось оставить Сатору возле полуразрушенной стены. Ведь бой с Сукуной всё ещё продолжался.

Тодо и Ханны нигде не было видно, а вот Итадори сражался с Сукуной с удвоенной силой. Но юноша не мог пробить защиту дяди и тот всё ещё был силён. Амай вновь пришлось скрыть присутствие, чтобы пробраться за спину противнику. Ей не нравились данные методы, но с такими сильными врагами иначе биться нельзя.

Пока юноша отвлекал Сукуну мощными чёрными вспышками, Амай успела в промежутке заскочить на спину Двуликому. Она обхватила его за пояс ногами и прикоснулась ладонями к голове. Тот, почувствовал неладное, попытался сбросить девушку с себя, но цепкие ноги держались за противника, будто за последнюю нить жизни. Она успела применить технику, которая позволяла смотреть в души существ － проклятий, шаманов и людей. Сукуна был не исключением. С помощью данной техники Амай связалась с душой Нобары, вытащила Сатору с того света (ну и, конечно же, не забываем про пакт) и теперь её задачей было ослабить дух Двуликого. Она понятия не имела, что ждёт её в чертогах разума такого опасного врага и выживет ли она после этого. Но красноволосая хотела спасти Мегуми любой ценой.

Она увидела черноту в его душе. Зловещая тьма не хотела расступаться перед незваной гостьей. Амай бродила в чёрной душе, пытаясь найти хоть какие-то лазейки к его прошлому или мыслям. Какое-то время девушка оставалась одна, но вскоре увидела свет. Он будто звал её к себе. И чем ближе красноволосая приближалась к источнику света, тем сильнее чувствовала неладное. Её собственная душа зудела от дискомфорта. Ей хотелось убежать отсюда, ведь находиться в таком зловещем и пустом месте оказалось невыносимо. Единственная мысль, ведущая её вперёд － спасти Мегуми любой ценой.

Свет привёл в пустующее место. Он возникал из ниоткуда и уходил в никуда. Но именно на этом свету, свернувшись калачиком лежал темноволосый мальчик. Амай сразу же узнала своего ученика. Его душа была запрятана так глубоко. Когда красноволосая подошла ближе, ноги начали утопать в чёрной вязкой жидкости. Она с трудом смогла пробраться дальше. И, когда оказалась рядом, опустилась на колени возле Фушигуро.

— Мегуми, — мечница боялась прикоснуться к нему. Она лишь попыталась, но одёрнула руку. — Ты меня слышишь?

— Такацудзи-сенсей? — он поднял взгляд и посмотрел на неё затуманенным взором. — Что ты тут делаешь?

— Мы всё хотим вернуть тебя.

— Я знаю. Итадори уже говорил мне это, — его безэмоциональный голос пугал.

— Прошу тебя, вернись к нам. Продолжай бороться.

— Я… Я больше не могу. У меня не осталось сил.

— Я пришла, чтобы помочь тебе, Мегуми.

Всё-таки она прикоснулась к его плечу. Печаль юноши будто передалась самой девушке. Он ощущал жгучую боль, ведь видел сражение с Годжо, его смерть и внезапное возвращение, он видел смерти других шаманов, а также своей сестры. Последние минуты жизни Цумики впечатались в его память горьким вкусом.

— Нет, всё не так, — покачала головой Амай и улыбнулась. — Цумики жива.

Мечница передала ему свои мысли и воспоминания, как это сделал он только что. Что-то внутри юноши зашевелилось, он раскрыл глаза и пустота из них пропала. Многие, кого он считал мёртвыми по своей вине, оказались живы.

— Ты ни в чём не виноват, — мягко сказала Амай.

— Спасибо.

По щекам Мегуми потекли косые слёзы. Его мысли путались, образуя круговорот разочарования, боли, злости, грусти и радости. Только что юноша узнал, что его родные выжили и продолжают бороться. Это придало шаману новых сил.

— Как мне выбраться отсюда?

— Просто покажи мне дорогу к его чёрной душе.

Мегуми кивнул. Он знал, что Сукуна скрывает собственную душу от красноволосой. Двуликий не боялся смерти, но не хотел быть ослабленным какими-то современными шаманами.

Как только Амай получила нужную информацию от юноши, оказалась уже в другом месте. Она не успела больше ничего ему сказать, что опечалило мечницу.

Продолжая двигаться дальше, красноволосая ощущала, что идёт верной дорогой. Вокруг скопилась ярость, злость и темнота. То, что питало душу Сукуны более тысячи лет. Эмоции порождали в ней схожие чувства, но Амай старалась не поддаваться порывам. Она вновь увидела свет, на этот раз он ярко сиял красным цветом. Везде и нигде внезапно эхом раздался смех Двуликого.

— Ты отбросила человечность, чтобы воскресить его?

— Как ты… — она обернулась по сторонам. Но в кромешной темноте оставалась одна.

— Забыла, что ты раскрываешь мне своё прошлое так же, как я тебе своё?

— Я не такая, как ты!

В ответ раздался ещё более громкий смех.

Вскоре она достигла цели. Добравшись до красной пульсирующей точки, девушка бесстрашно потянулась к ней. Окровавленная и тёмная душа Двуликого соприкоснулась с её собственной. Это были самые гадкие ощущения, которые только испытывала мечница. Но она понимал, ради кого всё это делает.

В мгновение ока Амай оказалась в совершенно другом месте, она была здесь, как сторонний наблюдатель. Не сразу поняла, что это было прошлое Сукуны, так как первое, что увидела － грязная женщина в оборванных одеждах. Она лежала в переулке. Опёршись спиной о забор, женщина тяжело дышала и, кажется, умирала. Спутанные чёрные волосы, намокшие от мелкого дождя, липли к лицу. Серый балахон на её теле натянулся в области живота и Амай поняла, что незнакомка беременна и сейчас собирается рожать. Несколько часов она в муках выталкивала на свет драгоценного ребёнка и, в конечном итоге, на свет появился маленький кровавый комок. Взяв того на руки, женщина ужаснулась. Красноволосая, заглянув через плечо незнакомки, увидела уродливое создание, больше напоминающее монстра, чем младенца. Его правая сторона лица была искажена до неузнаваемости, кожа, натянутая на скелет, выглядела жутко. Амай поёжилась.

— Так вот, какой ты был на самом деле, — тихо сделала она вывод. — Ты такой же человек, как и мы.

Не успела женщина покормить ребёнка грудью, как к ней подбежали двое высоких мужчин, разодетых в военные доспехи. Они напоминали Амай самураев － с катанами наперевес, массивными шлемами и луками за спинами. Один из мужчин отнял у женщины ребёнка, от чего тот заплакал пуще прежнего. Второй пытался поднять её на ноги, но обессиленная мать повисла на его руках, как тряпичная кукла. Она тихо рыдала.

— Оставь её! — скомандовал тот, у которого находился ребёнок. — Нам сказали взять только это.

— Но… Она жена нашего генерала!

— Она не достойна носить этот титул. Пошли!

Амай последовала за самураями. Те явно были необычными людьми. Они шли по грязным узким улочкам неизвестного городка и не обращали внимание на изредка попадающихся людей. Местные удивлённо смотрели на ребёнка в руках воина. Того прикрыли белой простынёй.

— Зачем генералу нужен этот упырь? — воин брезгливо посмотрел на дитя в руках. — Падшая женщина изменила ему с каким-то варваром. Это отродье следует выкинуть в канаву, как и его мать.

— Генерал человек слова. Он обещал этой женщине обеспечить безопасность ребёнка, пока тот не достигнет совершеннолетия.

— Тогда на, сам неси этого урода, — мужчина брезгливо передал свёрток напарнику и тот с осторожностью взял ребёнка.

Наблюдая за тем, как появился на свет Сукуна, Амай даже стало его жаль. Она помнила, что прочитала в записях Тэнген. Двуликий ещё в утробе поглотил своего брата-близнеца, чтобы не умереть с голоду. Видимо его мать выгнали из семьи за измену и она скиталась по деревне в поисках еды. Но зачем генерал давал ей обещание? Для чего ему нужен этот ребёнок?

— Вся деревня знает, что жена генерала изменяла ему. И чей это ребёнок они тоже знают.

— Их проклинали за порочное зачатие, — кивнул второй самурай. — Ты помнишь, как жители деревни кляли мать и то, что было в её утробе?

— Я самолично это делал, — усмехнулся собеседник. — А когда распяли мужика, с которым она спала… Помнишь? Это было то ещё зрелище.

— Жутковато, — поёжился воин.

Вскоре двое самураев пришли к огромному особняку, напоминающему дворец. Его конусообразная крыша, пики которой тянулись к небу, выглядела словно монолит. В деревне данное здание оказалось самым высоким и внушительным.

Воины передали свёрток с ребёнком прислуге и те принесли малыша в покои генерала. Их встретил коренастый мужчина с бородой, в которую впились седые нити. Высокий чёрный хвост, с такой же сединой, как на лице и уставшие карие глаза. Это всё, что запомнилось Амай в тот момент. Мужчина не показывал эмоций, он приказал всем покинуть комнату, а сам подошёл к шевелящемуся свёртку.

Открыв тот, генерал поморщился. Он увидел уродливое существо, смутно напоминающее ребёнка. Красноволосая закрыла рот рукой, она тяжело вздохнула. Почему Сукуна с младенчества выглядел таким образом? Неужели из-за того, что съел брата в утробе? Ответ вскоре удалось получить.

В комнату зашёл ещё один человек. Тот выглядел моложе генерала, но был похож на него. Мужчина посмотрел на ребёнка и опустил плечи.

— Я чувствую в нём проклятую энергию. Значит, что тот человек со швом на голове был прав. Это шаман.

— Он не простой шаман. Проклятый. Жители нашей деревне прокляли и мать, и его. Из-за этого сила, данная ему, может обернуться против нас.

— Что ты будешь делать с ним, брат?

— Как и обещал, я оставлю его при дворе. Он получит кров и образование, пока не станет самостоятельным. И тогда мы сможем понять, что он из себя представляет.

— Но посмотри на него, — молодой мужчина обернулся. — Он же уродец. Кто из прислуги захочет подходить к такому?

— Мы перебинтуем его лицо, чтобы оно не пугало.

— А что, насчёт Юрико? Если её не упокоить, она может превратиться в проклятие.

— Я позабочусь о ней.

Мать Сукуны происходила из клана Абэ, она была одной из трёх дочерей великого лидера и шамана. Девушку ещё в малом возрасте обещали выдать замуж за генерала, чего она совершенно не хотела. Но сильный союз с другим шаманским кланом обеспечивал род Абэ новым сильным союзником и потомством. Юрико была строптива, но мужа своего любила. Пока не встретила будущего отца Сукуны. Этот варвар прибыл с севера страны. Никто не знал его имени и клана, он был бродячим разбойником, но Юрико влюбилась и часто ходила к нему на свидания по ночам. Вскоре она узнала, что беременна. А служанки, понимая, что понесла хозяйка от чужого, быстро доложили всё генералу. Как он ни пытался скрыть факт измены, жители деревни обо всём прознали. С тех самых пор Юрико заклеймили шлюхой, а её ребёнка греховным плодом. Они проклинали девушку и близнецов в её животе. Разбойник попался им и был казнён прилюдно. А сама девушка, узнав об этом и убитая горем, сбежала в другую деревню. Там она стала никем. Почти девять месяцев Юрико бродила по заброшенным домам и питалась объедками, которые могла найти. Проклятые силы покинули её, она ослабла и не знала, что ей делать дальше. В бреду Юрико вернулась обратно в деревню, но из-за изменившегося внешнего вида её никто не узнал. А потом она родила сына. Последнее, что Юрико видела перед смертью — лицо её мужа, полное боли и горя.

Ремён — так назвали мальчика, рос в доме генерала. Его не выпускали на улицу, лишь изредка он мог играть в саду. «Отец» брал его с собой на прогулки, в изолированное место, где не было ни души. Розоволосый мальчонка, одна сторона лица которого замотана бинтами белого цвета, был рад и такому. Он выглядел счастливым и Амай с трудом узнавала в ребёнке смертоносного демона.

Ремёна учили грамоте, он изучал музыкальные инструменты и читал книги. Но никогда не фехтовал. Рассказы, которые мальчик любил слушать перед сном, содержали в себе повести о доблестных воинах и Ремён мечтал стать таким же. Однажды он спросил у «отца»:

— Папа, а ты научишь меня драться? Я хочу стать великим воином!

— Конечно, Ремён. Но сначала тебе нужно подрасти, — отвечал генерал.

Он почти не отличался от обычного ребёнка своего возраста. Была у мальчика одна особенность － он обожал препарировать мелких зверьков. Если во дворе ему попадалась жаба или ящерица, он обязательно ловил их и, терзая, рассматривал внутренности. Это пугало прислугу. Люди в особняке сторонились маленького дьявола. Он всегда видел их напуганные лица, но не понимал чего они боятся.

Немолодой генерал вскоре заболел и умер. Власть перешла к его младшему брату, который имел совершенно другой нрав. Ему никому не нравился этот ребёнок при дворе. Проклятая энергия внутри Ремёна хоть и бурлила, но её было очень мало. Поэтому мужчина принял решение － выгнать мальчика из особняка. Ночью спящего Ремёна выкинули. Прислуга отвезла мальчика в другой город, чтобы он не смог найти дорогу обратно.

Амай не понимала, как можно было таким образом поступить с ребёнком. Они вряд ли знали, каким вырастет Сукуна. И красноволосой начинало казаться, что память Двуликого обманывает его, он показывает ложные воспоминания. Но техника не могла так работать.

Кое-как поняв, что его выгнали из родного гнезда, Ремёну ничего не оставалось, кроме как жить на улице, в чужом городе. Он просил милостыню и пытался подружиться с другими сиротами в городе, но те не хотели связываться с незнакомцем.

Когда бинты на лице почернели и ослабили хватку, Ремёну пришлось снять их с себя. И теперь даже добрые прохожие не подавали милостыню уроду. Только осуждающе или со страхом в глазах смотрели на мальчика. Что с особняке, что на улице — такие взгляды были привычны ему.

Вечером, не собрав ни гроша, мальчик возвращался по пустым переулкам в свою конуру. Та находилась на окраине города, куда сбрасывали местные жители разный мусор. Ремён чувствовал себя в безопасности, потому что мало кто бродил среди мусора и ненужных вещей.

— Эй!

Обернувшись, мальчик увидел трёх парней старше его примерно лет на пять. Это были беспризорники, которые часто попадались Ремёну на пути в город и обратно. Они злобно улыбались и мяли кулаки. Мальчик уже привык к постоянным побоям. Они просто развлекались, ведь знали, что уродцу не подавали милостыню.

— Заработал что-нибудь, уродец? — обратился к нему один из них мерзко смеясь.

— Отдавай свои гроши, пока мы не переломали твои ноги, — добавил второй.

Ремён молчал. Он страха он замер. Ноги не двигались, хотя мальчик понимал, что нужно бежать. Хулиганы быстро настигли его и вот он уже лежит на земле, пытаясь защититься руками от пинков. Возможно, его там же и забили бы до смерти. Но судьба решила распорядиться иначе.

— Вы что творите!? А ну, отстаньте от него! — раздалось со стороны.

Вспышка света озарила ночные улицы и хулиганы, чего-то или кого-то испугавшись, убежали прочь. А к мальчику подошли чьи-то ноги в ослепительно белых носках и бамбуковых сандалиях. Подняв голову, Ремён увидел девочку тринадцати лет, одетую в белоснежную юкату с повязанным широким чёрным поясом. Её пшеничные локоны опускались на плечи, а ослепительно голубые глаза выражали доброту и радость. Она улыбалась ему такой улыбкой, которую он ещё никогда в своей жизни не видел. Девочка протянула руку и помогла встать.

— Ты как? Цел? Эти хулиганы всегда тут шляются. Но я никогда не видела, чтобы они на кого-то нападали.

Ремён молчал. Он закрывал рукой правую сторону лица. Мальчик не хотел пугать её, не хотел, чтобы ослепительная улыбка пропала с её лица. А девочка, почти не смотря на него, продолжала о чём-то болтать. Он слышал её журчащий голосок, который напоминал мелодию из какой-то известной песни.

— Ты как? — спросила блондинка, всматриваясь в лицо мальчика. — Тебя не ранили?

Он помотал головой. Но девочка, видя его грязную одежду и ссадины на теле, решила помочь. Она прислонила руку к плечу Ремёна, от чего тот сначала пошатнулся, но решил не дёргаться. Блондинка вылечила его, применив обратную технику.

— Ты шаман!? — наконец он заговорил.

— А ты умеешь говорить? — с таким же удивлением ответила она.

— Я… Я…

В древние времена шаманы не скрывались от людей, они занимали высокие должности и правили большинством префектур в Японии. Ремён знал, что его «отец» и почившая мама были магами, но сам никогда не пытался колдовать. Никто мальца этому не учил.

— Не бойся, я не кусаюсь. Меня зовут Хоши. А тебя как? — В знак приветствия, девочка наклонилась.

— Ре… Ремён из кла… Меня зовут Ремён, — неуверенно ответил он.

Забыв о своём уродстве, он вытянул руки вдоль тела и наклонился. Хоши увидела изуродованное лицо мальчика. Он встрепенулся и попытался вновь скрыться за ладонями. Но блондинка схватила руку и всмотрелась в правую часть лица. Он не увидел страха в её глазах. Только неподдельный интерес.

— Как ты здесь оказалась? — попытался перевести тему юноша.

— Я сбежала из дома, — хихикнула она. — Родители не выпускают меня, так как…

Она откашлялась и начала пародировать взрослых:

— Скоро ты станешь сосудом для своего прадеда и послужишь благой цели! Мир шаманов рухнет без твоей жертвы!

Ремён ничего не понял, но посмеялся с её кривляний. Он выглядел скромным ребёнком, который если и видел зло, то от взрослых. А препарирование лягушек и ящериц казалось обычным любопытством. Но Амай понимала, что всё не так просто. Сукуна был проклят и родился с тьмой в душе. Но наверняка мог бы одолеть её, изгнать из себя, ведь у всех людей и шаманов есть две стороны.

— Давай я провожу тебя до дома. Где ты живёшь? — девочка была старше на два, три года и считала, что должна защитить мальчишку.

— У меня нет дома, — розоволосый потупил взгляд.

— Ты сирота? — он кивнул. — Тогда…

Ей хватило несколько минут, чтобы подумать и принять решение. Схватив мальчика за руку, она потащила его дальше по улице. Хоши часто сбегала от родителей и изучала город, поэтому знала много интересных мест.

Они пришли к небольшому покосившемуся дому, который выглядел заброшено. С конусовидной крыши свисали зелёные лианы, а окна были покрыты вековой пылью. Закрытая дверь намекала, что незваным гостям не рады. Но блондинке было всё равно, она открыла её, сделав усилие, пока растерянный Ремён смотрел на девочку.

— Это заброшенный дом, но внутри можно жить, — объявила она с улыбкой. — Я живу недалеко отсюда и смогу навещать тебя.

Немногословный знакомый кивнул и слабо улыбнулся. Он был не против жить там, где есть хоть какая-то мебель, а не подстилка из тонкого бамбука. Сам он вряд ли осмелился бы залезть даже в пустующий дом.

Хоши часто приходила к нему, чуть ли не каждый день навещала Ремёна в новом жилище. Она приносила ему еду, новую одежду － чаще девчачью, потому что другой не было. Вместе дети тренировались контролировать проклятую энергию и обучались способностям, которые у них были.

В клане девочку каждый день обучали лучшие учителя. Она изучала не только то, что связано с магией, но также обычные человеческие учения. Часто Хоши приносила Ремёну книги, чтобы он тоже читал что-то новое, пока скучает в одиночестве. Мальчик не часто выходил на улицу без подруги, но с тех пор, как встретил её, стал смелее и болтливее. Он видел в Хоши не просто шамана, а спасительницу.

Походы Хоши к Ремёну продолжались несколько лет. Дети выросли и превратились в подростков. Однажды блондинка вырезала для него деревянную маску, с помощью которой юноша мог прикрывать своё обезображенное лицо. Он до сих пор стеснялся своей тёмной стороны и показывал её только одному человеку.

Чувства Сукуны к Хоши крепли, с каждым днём он понимал, что испытывает к ней не только дружескую симпатию. Но признаться в этом не мог, ведь сама девушка не проявляла такого интереса к нему. Она вела себя, как и прежде － помогала, приносила изредка еду и проводила много времени вместе с другом, беседуя о самом разном. Силы его выросли, он чувствовал, как с каждым днём становится мощнее и это ощущение ему нравилось.

Прогуливаясь с ней по одинокой роще, где журчала тихая река, Сукуна наблюдал, как развиваются её светлые волосы. Хоши любила идти вперёд, рассказывая какие-то небылицы. Она обернулась и на лице девушки Сукуна увидел ослепительную улыбку. Его сердце от чего-то начало биться чаще. Она продолжала говорить, но юноша не слышал её слова.

— Эй! — помахав рукой перед глазами, Хоши вернула его в чувство. — Ты тут?

— Да. Извини, я задумался.

— Хочу тебе кое-что показать.

Мягкая ладонь девушки обхватила его грубую лапу и потащила вперёд. Он послушно шёл за миниатюрной блондинкой. Теперь, когда Ремён вырос, он был похож на её старшего брата. Выше на две головы и шире в несколько раз. Но Хоши не пугала его внешность.

Они пришли к высокой иве, ветви которой глубоко склонялись к земле. Некоторые из зелёных лепестков пожелтели, другие же ярко отливали свежестью уходящего лета. Под толстой кроной дерева укрылись пара шаманов. Недалеко от них плескалась речка, которая в лучах заходящего солнца одаривала взгляд многочисленными бликами.

— Я обнаружила это место недавно. Здесь очень красиво!

— Ты права, — юноша огляделся вокруг. — И очень тихо.

— Я хочу тебе кое в чём признаться.

Голубые глаза девушки впились в красные очи друга. Его сердце ухнуло вниз, он замер. Ремён больше не видел ничего вокруг, кроме её прекрасного лица. Голова шла кругом. Но слова, что сорвались с губ, были не тем, что ожидал он услышать.

— Скоро мне исполниться восемнадцать лет, — чем больше Хоши говорила, тем грустнее становилось лицо. — Помнишь, я рассказывала тебе, что мои родители хотят сделать? Они собираются отдать меня прадеду. Он уже много веков создаёт барьеры по всей стране, чтобы защитить великие кланы от проклятий и не допустить их выхода в остальной мир. Я должна слиться с ним, чтобы он продолжал это делать.

— Что? Но зачем?

— Если он умрёт, то все проклятия вырвутся наружу и миру может прийти конец. Многие люди погибнут.

Ремён молчал. Он не понимал почему Хоши соглашается принести себя в жертву ради каких-то людей. Всю жизнь юноша видел несправедливость, злость, исходящую от смертных и непринятие таких, как он. Благодаря девушке его гнев уходил и юноша не думал о таких вещах. Но в глубине души он всегда считал, что люди не заслуживают жизни. Они слишком слабые, но мнят из себя невесть что.

— Ты готова пожертвовать собой?

— Это моя судьба.

— Нет! Судьбу можно изменить, — Ремён нахмурился. — Я не хочу, чтобы ты умирала.

— Я не умру. Я растворюсь в своём предке.

— Что за чушь. Ты перестанешь существовать. Твоё тело и душа не будут больше принадлежать тебе.

— Но зато я послужу на благо миру и общему делу.

— Почему, Хоши? Почему тебе так важны люди? Они не достойны спасения.

— Ремён, — девушка дотронулась маленькой ладонью до его маски. — Ты ведь тоже человек. И я. Мы шаманы, но мы люди. Мы рождены, чтобы защищать их.

— Бред, — он повернул голову в сторону. — Я тебя не отпущу.

— Тебе придётся смириться. Я не передумаю.

— Ты хочешь оставить меня одного!? У меня никого нет кроме тебя!

— Пора вылезти из своей скорлупы и показаться миру. Ты говорил, что у тебя есть родственники в клане Абэ. Может быть, пора их навестить?

— Они хотели убить меня!

— Но ты выжил и имеешь право на наследство.

Сукуна только презрительно фыркнул. Он не хотел вспоминать своё далёкое прошлое, которое почти забыл. Он ненавидел клан Абэ, который за те годы, что мальчик рос, стал ещё влиятельнее. Его дядя думал, что избавился от грязной крови, но как же он ошибался. Ремён не хотел ни мести, ни наследства.

— Я всегда буду с тобой. Часть моей души останется здесь навсегда.

Хоши продолжала говорить мягким голосом. Она взяла лицо юноши в ладони и потянувшись к нему, поцеловала в губы. Ремён не ожидал, что девушка сделает нечто такое, от чего его сердце замрёт. Его чувства оказались взаимны и он жалел, что не смог раскрыть их первым. А теперь всё это неважно, ведь скоро Хоши станет кормом для своего же предка.

В течении нескольких месяцев он пытался уговорить её не жертвовать собой. Но решение было принято, блондинка выглядела неприступной стеной, чьё решение никто и никогда не поменяет. Даже ради него она не станет рисковать огромным количеством людей. От неудач Ремён злился всё ярче, его нрав становился суровее и часто Хоши могла наблюдать, как его проклятая энергия приобретает злую ауру.

Возвращаясь поздно вечером домой, Хоши встретила странного человека в тёмном кимоно. И если для блондинки он был незнакомцем, то вот Амай сразу узнала. Шаман со шрамом на лбу. Он выглядел иначе, но красноволосая не ошиблась. Это был Кендзяку.

— Почему я вижу её воспоминания?

Амай удивлялась, ведь рядом не было Сукуны. Видимо девушка связана с Двуликим сильнее, чем кажется.

Человек в тёмном кимоно представился древним шаманом, он хотел помочь ей избежать смерти. В ночи они совершили сделку, которая в современном мире обернулась для всех катастрофой.

Хоши, как и её прапрадед, была сильным шаманом, мастером создания барьеров и манипуляцией проклятой энергией. Но родители давно промыли блондинке мозги, так как считали, что она не справится с ношей, которую несёт старик, запертый в звёздной гробнице. Кендзяку дал ей выбор － принять слияние или же выбрать бессмертную жизнь, но поддерживать барьеры в стране. Девушка понимала всю прелесть жизни в гробнице, но это было лучше, чем слияние. Хоши приняла решение почти сразу же. Единственным условием, которое выдвинул древний маг было одно － она станет мастером игры на выбывание и придумает правила для неё. Посвятив её в свой зловещий план (конечно же, без подробностей о слиянии самой Хоши с людьми), таинственный шаман начал разработку «игры». И блондинка с радостью ему помогала, ведь считала, что такая битва принесёт шаманам пользу и увеличит их силы.

К тому времени прапрадед волшебным образом умер, а родители, понимая, что кроме Хоши барьеры никто создать не сможет, заперли её в звёздной гробнице. Только Кендзяку имел туда доступ. Он приходил к девушке, чтобы разрабатывать план.

Звёздная гробница в те времена выглядела совершенно иначе. Это было подземное сооружение, но не очень глубокое. Видимо с веками оно расширялось и строилось. Древняя гробница не имела ловушек и хорошей защиты. Только два стражника охраняли массивный вход туда.

Шли годы. Хоши теперь приобрела новое имя － её звали Тэнген. Ей поклонялись, её любили, вокруг неё создавались секты и приходили за советом. А игра всё ещё разрабатывалась, но планам Кендзяку не суждено было сбыться. Тэнген всё ещё являлась шаманом, человеком и он не мог насильно воздействовать на девушку. Древнему шаману пришлось уйти, затаиться. Однако в течении многих веков он продолжал сталкиваться с Тэнген, потому что считал её мудрой.

Мысли об оставленном друге проскакивали у Тэнген, ведь она не видела его уже несколько лет и понятия не имела, что с ним стало. К сожалению, одной из клятв, что она дала, было полное заточение в звёздной гробнице. Она не могла выходить отсюда и передать весточку Ремёну не было возможно.

Но он сам отыскал поместье клана Тэнген. Несколько лет Ремён ожидал, что девушка сама явится к нему, всё время подозревал неладное. Он не мог найти место, где её держат, так как оно сокрыто магией. Разрушив печати и отыскав место, где держат Хоши, Сукуна явился к воротам. Конечно же никто не собирался впускать его и рассказывать о судьбе девушки. Тогда ещё не слишком сильный шаман проиграл в битве и ушёл. Тьма в его сердце продолжала распространяться. Он поклялся, что однажды зайдёт в звёздную гробницу и уничтожит тех, кто забрал у него любимую.

Без Хоши он стал мрачнее, его душа погрузилась во мрак. Сукуна сильно поменялся и теперь начал напоминать того, кого Амай знала. Этот мужчина отбросил почти всю человечность и стал похож на демона － проклятая энергия зловеще витала вокруг него. Маска Двуликого вросла в лицо, став его физической частью. Проклятие внутри просыпалось, от чего у местных стыла в жилах кровь. Весть о проклятом шамане распространялась на многие деревни и крупные города. Но никто не решался выйти с ним на бой.

Почувствовал силу, Ремён атаковал собственный клан, где родился. Начало эпохи Хэйан ознаменовалось уничтожением рода Абэ. Выжили немногие. Они смогли скрыться и затаить обиду на своего же родственника.

Будто одержимый, Сукуна кромсал всех, кто попадался ему в коридорах. Воинов, прислугу, женщин и даже детей. Кровавая картина открывалась перед Амай, от чего в глазах потемнело. Сукуне же, наоборот, нравилось данное зрелище. Как маньяк, он наслаждался каждым убийством. Будто выпустив всех своих демонов, некогда скромный и любящий девочку мальчик превратился в настоящего монстра.

— Неужели это всё из-за любви? Тебя оставили и ты сошёл с ума, — рассуждала красноволосая.

Сукуна осознавал, что делал. После долгих лет раздумий он пришёл к выводу, что в жизни такого шамана, как он, нет места любви. И важна сила. Только отбросив человечность и тёплые чувства можно добиться собственной эволюции, стать не только шаманом, но и Богом! Но Амай видела в нём того испуганного мальчика, который вымещал обиду на других. Ей стало жаль своего врага.

Проходя мимо кухни, Сукуна заметил прячущуюся девочку. Чумазая, с короткой стрижкой и белыми волосами, она напомнила ему самого себя. В ней чувствовалась проклятая энергия, но почему-то девочку определили работать на кухне. Подойдя ближе, Ремён увидел синяки, покрывающие всё тело. Девочка смотрела на него карими испуганными глазами. Это был единственный и последний раз, когда демон проявил человечность и забрал шамана с собой. За спасение и возможность познать мир шаманов, Ураумэ стала личным поваром Сукуны. Она была благодарна и считала мужчину господином, за которым поклялась идти до самой смерти.

Время продолжало неумолимо бежать вперёд. Ураумэ, как и её господин, отбросила человечность в угоду эволюции. Она, подобно ему, перестала стареть телом. Двуликий демон шёл по Японии, завоёвывая всё новые территории и подминая под себя кланы. Он не хотел власти, только полного поклонения. За неповиновение Ремён разрушал поселения, разорял урожаи, убивал женщин и детей. Его боялись и ему поклонялись, словно Богу. И вскоре, поняв, что его могущество безгранично, он явился к Звёздной гробнице.

Ни один шаман не мог помешать ему проникнуть внутрь. Зайдя туда, он встретил Тэнген в красивом вишнёвом саду. Вокруг пели птицы, благоухали цветы и тёплое, но искусственное солнце, грело кожу. Сукуна, покрытый татуировками, искал глазами виновника, кто поглотил Хоши несколько столетий назад. Он сильно удивился, когда перед ним возникла знакомая блондинка. Она выглядела, как женщина преклонного возраста, но видно было, что это та самая девушка, которую он знал. Её голубые глаза продолжали сохранять ту доброту, которую он видел в ней когда-то.

— Это ты…

— Ремён? Что ты здесь делаешь?

— Не хочешь объяснить, что с тобой случилось? Почему ты пропала? Почему бросила меня одного!?

Мужчина почувствовал, как закипает кровь от злости. Он ненавидел сам себя за слова, которые только что произнёс. В нём всё ещё оставалась человечность. Хоши не поменялась в лице, спокойно присев у дерева, она опустила голову и горько вздохнула.

— Я стала новым Тэнген. Я та, кто строит барьеры и делает это лучше, чем предшественник. Мне нельзя выходить из Звёздной гробницы. Это цена спасения.

— Спасения? Ты заточила себя здесь, — не унимался Ремён. — И отрезала от мира. От меня.

— Есть вещи куда важнее нас с тобой.

— Нет ничего важнее нас с тобой!

Мужчина подошёл ближе и схватил женщину за запястье, он заставил посмотреть на себя. Они оба теперь были монстрами, но на разных сторонах баррикад. Если Тэнген сохраняла мир и пыталась помочь шаманам, Сукуна хотел подчинить их или уничтожить. Он стал королём проклятий и считал, что может дотянуться до божества. Но всё это меркло, когда мужчина увидел ту, кого так долго любил и считал мёртвой. Он почувствовал себя обманутым самым дорогим человеком. Он доверял Хоши. Но, когда узнал правду, человечность окончательно покинула Сукуну.

— Ты ошибаешься. Судьба, которая предназначена нам, может быть изменена не полностью. И поэтому, я приняла её и сделала то, что требовалось. Если я уйду отсюда, то погибну.

— А если я уничтожу здесь всё? Убью каждого твоего родственника? — Сукуна брезгливо отбросил её руку. — Ты не сможешь использовать их для слияния и перерождения.

— Я попытаюсь не допустить этого, — спокойно ответила Хоши. — Но если погибну, так тому и быть.

Злой демон покинул гробницу, он ничего больше не сказал. И, не смотря на угрозы, оставил её клан в покое. Впрочем, Тэнген вскоре нашла другой путь слияния с теми, кто подходил ей для этого. Когда родился первый шестиглазый, она использовала его силу для слияния с разными звёздными сосудами.

После встречи с Тэнген, Сукуна превратился в настоящего монстра. Он продолжал завоёвывать новые территории и сражался с шаманами ради забавы. Его как и прежде боялись и почитали. За столетия он отрастил себе пару новый рук и глаз, от чего уже не был похож на себя прежнего.

Иногда на него нападали целые отряды шаманов из разных знаменитых кланов. Однако, все они были разбиты. Двуликий демон расправлялся с ними, а после убивал и хозяина клана, который решил, что Сукуна может погибнуть от рук таких слабаков.

Однажды в резиденцию Ремёна пришёл загадочный шаман со швом на голове. Он представился как Кендзяку и предлагал сделку. Двуликий не заключал сделки с неизвестными ему людьми, но в течении нескольких месяцев хитрый шаман смог втереться ему в доверие и доказать, что его слова не пустой звук.

Кендзяку предсказывал Сукуне скорую смерть. Не окончательную, но великие кланы шаманов того времени придумали план с помощью которого смогли бы заточить демона в тюрьму, откуда нет выхода.

— Ты считаешь, что я проиграю кучке никчёмных шаманов? — усмехался Сукуна.

— Многие кланы сговорились против тебя, — спокойно продолжал говорить Кендзяку. — Они нападут все вместе. Даже те, кто некогда враждовали друг с другом, объединяются против тебя. Возможно, ты сильнее их всех. Но велика вероятность, что заточение случится. Ты хотел бы провести вечность там, где ничего нет?

— А что, если я прямо сейчас разобью каждый из тех кланов по одному?

— Увы, я не могу знать, какие именно шаманы планируют заговор. Я могу назвать только некоторые имена.

— Тц.

Гордость не позволяла Сукуне думать, будто его куда-то заточат. Но постоянное напоминание, что против него выступят чуть ли не все шаманы Японии, заставляло задуматься. Двуликому было даже интересно каким именно образом его хотят устранить. Но рисковать не хотелось.

— Говори, что там за сделка.

— Я научу тебя древней технике, с помощью которой ты сможешь разделить свою душу и через какое-то время вернуться обратно в этот мир. Тогда ты избежишь заключения и не сойдёшь с ума в заточении. Но мне понадобиться от тебя частичка души.

— Зачем она тебе?

— На этот вопрос я ответить не могу.

— Чёртов шаман.

Сукуна не стеснялся в выражениях. Кендзяку пресмыкался перед ним, но от шамана исходило нечто незнакомое и таинственное, будто он постоянно что-то скрывает или всадит нож в спину. Предложение его оказалось заманчивее, чем думал Сукуна. Вот уже несколько веков он жил в мире, который наскучил ему своим однообразием и слабыми противниками. Он хотел чего-то ещё. Увы, пустота в его душе никогда не заполнится.

— Хорошо, я согласен на твои условия.

Амай догадывалась зачем Кендзяку понадобилась частичка души Сукуны. Один из своих пальцев, внутри которых находилась его душа, была отдана хитрому шаману. Остальные запрятаны в разные уголки Японии. В теле Двуликого оставалось совсем немного души, но не смотря на это, он чувствовал себя так же, как и прежде.

— Предупреждаю. Со временем ты ослабнешь, ведь твоя душа теперь разделена на много частей, — спрятав палец в широкий рукав кимоно, пояснил Кендзяку.

Получив своё, он пропал. Сукуна даже не предполагал, что вскоре к нему нагрянет целая армия шаманов, с которыми придётся сразится королю проклятий. В тот день будто разразилась земля и ад вышел наружу. Многие шаманы полегли в сражении, не оставив после себя даже мокрого места. Но Сукуну всё-таки удалось заточить в подобие тюремного царства.

Когда он оказался в теле Итадори, Кендзяку освободил ту плоть, что осталась в «тюремном царстве». Из-за перемещения души, тело превратилось в засушенную мумию. Воспоминания о том, как Сукуна съел своё бывшее тело, пронеслись в голове Амай и её затошнило. Хотя красноволосая понимала, что не может в этом месте испытать такое чувство, было не по себе.

После того, как Тэнген покинула его, Сукуна сорвался с цепи. Он предпочёл жизнь во тьме, впустил в свою душу то проклятие, которым его когда-то прокляли. Амай казалось, что он выбрал лёгкий путь. Не избавился от своей печали, а стал только злее. Он получал удовольствие от вещей, за которые его осуждали － убивал, ел, кромсал без особых причин. Но красноволосая видела, что там, в далёком прошлом, Ремён мог бы выбрать иной путь. И стать совершенно другим человеком.

— Твоя жизнь была тяжела, — горько сказала Амай. — Ты выбрал путь разрушения, а не созидания. Ведь ты мог принять всё, что с тобой было и стать не чудовищем, а благом для мира шаманов. Ты предпочёл быть сильным, но жить в полном одиночестве. Ты сдался, Сукуна.

— Ошибаешься. Я стал тем, кто я есть. Принял свою судьбу. Я стал высшим существом. Богом!

Девушка разочаровано покачала головой. В душе Сукуны не было сомнений, он полностью считал себя правым. Не понимал, что с ним не так. Два противоположных мировоззрения столкнулись друг с другом и никто из них не уступит. Настало время выбираться. Теперь, когда его душа ослабла, Итадори справится с демоном в одиночку.

Вернувшись в реальность, красноволосая не успела отскочить от врага. Тот очнулся быстрее и, схватив девушку за руку, потянул на себя. Она оказалась перед Двуликим, который зловеще улыбался. С его лица слетела деревянная маска, оголив обезображенную часть. Но Двуликому до этого дела не было. Он хотел отомстить.

Попытавшись сгруппироваться, Амай ушла вправо. Но кулак Сукуны уже ударил её под рёбра. Из груди вместе с кровью вырвался сдавленный крик, всё тело пронзила жгучая боль. Девушка не успела применить технику щита и получила удар такой силы, что хруст костей услышал Итадори. Для него прошло всего несколько секунд с момента, как Амай проникла в голову врагу.

Красноволосая всё ещё удерживала в другой руке меч и им она отрезала одну из рук Сукуны, а после вонзила в грудь. Двуликий демон лишь усмехнулся, он не выпускал кисть Амай и теперь, прикоснувшись огромной ладонью к месту, где находилось сердце, собирался разрезать всё на части. Техника проникновения в душу требовала огромного количества проклятой энергии, поэтому ослабленная мечница не могла сопротивляться силе врага.

Итадори бросился вперёд, он сумел спасти учительницу. С помощью аккуратного разреза рассёк почву под их ногами и пустил в глаза Сукуне пыль и камни. Тот ослабил хватку, что и стало ошибкой. Юноша ударил врага в живот с такой силой, что тот отлетел на пару метров, отпустив полностью Амай. Та безжизненно осела на землю, но всё ещё оставалась в сознании.

— Такацудзи-сенсей! — Итадори округлил глаза.

— Всё в порядке, — улыбаясь через боль, ответила девушка. — Теперь дело за тобой, Юджи.

Решительно сжав кулаки, Итадори кивнул Амай и скрылся за поднявшейся пылью. Он должен закончить этот бой и отправить родственника туда, где тому самое место.