В горах Тянь-Шаня

Горная оплывина

К западу от Алма-Аты, километрах в пятнадцати от города, на темно-зеленом фоне растительности гор хорошо видно большое светлое пятно. Это, как говорят местные жители, горная оплывина. В сухое время года с дороги заметно, как в ее направлении по предгорьям вьется тоненькая желтая ниточка дороги. По ней можно добраться до самой оплывины.

Сейчас от обильных дождей на предгорьях выросли высокие травы и наглухо закрыли старые и без того нетронутые дорожки. Ходить по ним стало трудно. Густые травы мешали более всего тем, кто в понижениях среди холмов на плодородных землях посадил картошку. На пути к горной оплывине один из владельцев огорода прошелся через холмы сверху вниз на лошади плугом. Работа оказалась нетрудной: лошади было легче спускаться с плугом. Тропинка же получилась отличная, хотя немного и узковатая. Ею я и воспользовался. Приглядевшись внимательней, увидел, что густые травы мешали передвигаться по горам не только огородникам. Новой тропинкой воспользовались самые разные жители горного степного раздолья. По ней поползли тихони-улитки, оставляя за собой ленты белой блестящей слизи во всех направлениях, помчались разные жуки, пауки и, конечно, деловитые муравьи установили оживленное движение. Для них дорога оказалась очень кстати: по ней легче тащить соломинки на крышу муравейника, доставлять добытое насекомое да и нести в зобу сладкое молочко, полученное от тлей, сподручней.

Крошечные мышки тоже полюбили тропинку и наследили на пухлой земле маленькими лапками. Проползла по ней ядовитая змея щитомордник, прошлись барсук и лиса, оставив следы своих лап. Тропинкой были довольны все.

Склоны оврага, который находился рядом с огородами, были усеяны большими кочками. Странные, с крутыми боками, они были покрыты настолько редкими злаками, что между растениями проглядывала светлая земля. Откуда здесь взяться кочкам на сухом месте?

Надо копнуть одну из них. Очень плотная, дернистая, она с трудом поддается моей маленькой походной лопатке. Под комочком снятой земли что-то закопошилось, выглянула желтая с черными глазами муравьиная головка, помахала усиками и будто спросила:

— Что вам здесь, собственно, надо, зачем трогаете наше жилище? За ней появилась вторая, третья. Прошло полминуты, и все закопошилось от массы желтых потревоженных муравьев. Так вон оно что! Большая кочка — это муравейник и очень густо населенный, а жители его лазиусы флавусы, подземные обитатели, снаружи их зáмок кажется необитаем и поэтому на него, как на стул, можно смело садиться, не то, что на лесную муравьиную кучу.

Желтые лазиусы мирного нрава. Они ушли в подземелье от суетной жизни на поверхности земли, где так много недругов. Там спокойней. А пища? Пищи вдоволь. В земляные ходы то и дело проскальзывают то личинки насекомых, то дождевые черви. Но и они не главная добыча. Под землей лазиусы разводят тлей на корнях и питаются их сладкими выделениями. А когда тли стареют, то их поедают. Не пропадать же добру попусту.

Почему же на кочках так мало растений, только одни редкие злаки. На чем муравьи содержат своих коровушек? Надо еще покопать муравейник, познакомиться с его архитектурой. Для тлей лазиусы, оказывается, устраивают в земле просторные хлевы под густой травой возле муравейника. Здесь изобилие сочных корней. А самому муравейнику полагается находиться на открытом солнце, в тепле. В поверхностных его слоях устроены специальные детские помещения, в которых прогревается многочисленное потомство: яички, личинки, куколки. Да и сами муравьи не прочь погреться. В глубоких же подземных камерах, если они находятся в затененной земле, царит сырость и прохлада. Вот почему муравьи в своих кочках уничтожают травы, перегрызая их корешки. Если энергично раскапывать муравейник, то за этой подземной прополкой можно застать специальных рабочих — своеобразных агрономов и строителей.

Но почему же на муравейнике все же растут редкие злаки? Догадаться нетрудно: их тонкие и цепкие корешки пронизывают во всех направлениях кочку и делают ее прочной и устойчивой. С таким укреплением не страшен дождь, он не размоет высокую башню, и ветер не развеет землю.

На крутых склонах оврагов кочек бывает очень много. Это колонии содружественных муравейников. Существуют они издавна, многим из них, наверное, не менее тысячи лет. Вот почему и этот склон глубокого оврага не размыт дождями и надежно укреплен маленькими тружениками. Такие колонии — наши друзья.

Ну и, конечно, в каждой кочке-муравейнике течет очень сложная и неугомонная жизнь. Вот только какая — об этом мы почти ничего не знаем. Мне хочется подольше понаблюдать за желтыми лазиусами, но надо спешить: путь к горной оплывине неблизок.

Вскоре появляется небольшой лесок из темных елей. Отсюда близка цель путешествия и можно передохнуть. Сбросил с себя рюкзак, полевую сумку и сел возле старой ели, прислонясь к ней спиной. Ствол дерева шершавый, местами кора с него сошла и остались голые залысины. А возле него желтая хвоя услала мягким ковром землю.

В лесу царит тишина. Лишь рядом закуковала кукушка, да нежными голосками перекликаются чечевицы. Музыка леса действует успокаивающе. Клонит ко сну. Тяжелеют веки, смыкаются. Но в это время сверху посыпались целой струйкой опилки. Что там такое? Может быть, на елке белка распрыгалась.

Пригляделся, понял в чем дело. Старое дерево, оказывается, было домом для муравьев-древоточцев. Большие, черные с красноватой грудью, они сейчас занимались усиленным строительством и всюду изо всех дырочек, проточенных в древесине рогохвостами, усачами, короедами, высовывались черные лакированные головы, и каждая с охапкой опилок в челюстях. Строительство многоэтажного небоскреба шло усиленным темпом. Пришлось пересесть в другое место.

Вот, наконец, и оплывина. Вблизи она производит чарующее впечатление. Склон большой горы, поросшей еловым лесом, на фоне далеких снежных вершин будто срезан гигантским ножом. Желтые, синие, красноватые и почти белые осадочные породы оплывины рельефно изборождены ручейками, проделавшими мелкие овражки. Ниже ее — плоская площадь, густо заросшая тополем, ивой и другими кустарниками. Вблизи большой оплывины виднеется вторая, значительно меньшего размера. Над самой оплывиной расположилась колхозная ферма. Сюда ползут грузовики-молоковозы, отсюда доносится ритмичный рокот молокодоильного аппарата.

Значительно восточнее оплывин среди округлых холмов видна большая впадина, изборожденная буграми и провалами, разбросанными без всякого плана.

Если спросить местных жителей, откуда произошла оплывина, то многие ответят коротко — это оползень. В действительности, ее происхождение совершенно другое. В 1887 году в Алма-Ате (тогда городе Верном) произошло землетрясение. Мощный подземный толчок основательно разрушил город. Произошли подземные толчки и в верховьях реки Аксай. От удара часть горы заскользила наклонно вниз и осела на дне ущелья. Небольшие срывы холмов произошли и поблизости, а та большая котловина, о которой было сказано, возникла на месте провала.

Когда-то в этом месте, как рассказывают старожилы, была хорошая ложбина и в ней располагалась большая пасека. После землетрясения от нее ничего не осталось, она была полностью погребена.

Сейчас по краям оплывины выросли молодые ели и самым старшим из них около пятидесяти лет. Везде, где только было можно, обнажившиеся склоны заняла растительность, и только самый крутой срез горы — «оплывина» осталась как напоминание о катастрофе.

Есть оплывины и на склонах Заилийского Алатау.