В интересах государства. Величие

Глава 25

Когда все разъехались, Воронцов остался дуться наверху, Ирка наслаждалась гостеприимством четы Козляниновых, а я окончательно распрощался с идеей выспаться. Не хотелось мне дрыхнуть, пока Серега в доме. Вряд ли он выкинул бы какую-нибудь глупость, но так мне было спокойнее.

Стараясь убить время, я прогуливался по залам первого этажа: из столовой вышел в гостиную, перешёл холл с лестницей и оказался в еще одной гостиной поменьше, что соседствовала с библиотекой. Планировка немного напоминала наш погибший дом в Ириновке, и я почти что на автомате потянул ручку на себя.

И лишь затем осекся. Все же библиотека — место не всегда публичное. Некоторые хозяева предпочитали включать ее в перечень личных комнат.

— Вас что-то смущает, Михаил Николаевич? — услышал я голос Козлянинова за спиной.

Я резко отдернул руку и обернулся.

— Прошу прощения. Мне следовало спросить разрешения.

— Полно вам, ваше сиятельство! — улыбнулся старик. — В наше время если молодежь проявляет хоть какой-то интерес к книгам, это нужно поощрять.

— В таком случае вас не затруднит провести для меня небольшую экскурсию? Наверняка у вас прекрасная коллекция.

Козлянинов лихо подкрутил седой ус и жестом велел мне заходить первым. Все еще испытывая неловкость, я открыл дверь. Накануне я толком и не разглядел это помещение в полумраке, а здесь было на что посмотреть.

Шкафы со стеклянными дверцами, что должны были предохранять книги от пыли, явно были сделаны на заказ. Вся библиотека была выполнена в стиле английской аристократии, и эта комната, пожалуй, была единственной, где на стенах не было обилия вышитых картин.

Зато здесь имелся неплохой бар, к которому по прямой траектории направился генерал-адъютант.

— Наслышан о вашем горе, Михаил Николаевич, — сказал хозяин и, пробежавшись пальцами по гладким бокам графинов, словно выбирал книгу на полке, достал бутыль с янтарной жидкостью. — Я знал ваших отца и бабку, царствие им небесное.

— Неужели? — удивился я.

Козлянинов улыбнулся.

— К счастью для них, знакомство не было близким — все же я заведовал Управлением. И все же несколько раз мы встречались. Николай Владимирович произвел на меня хорошее впечатление. А ваша бабушка в молодости была крайне привлекательной женщиной. Помянем?

Он плеснул совсем немного напитка в бокалы и протянул один мне.

А ведь я и правда даже не помянул своих родных. Не было случая, да и как бы это помогло? Но раз хозяин дома предложил, почему бы не поддержать инициативу?

— Спасибо, Николай Федорович, — отозвался я и поднял бокал в воздух. — Земля пухом.

— Да упокоит Господь их души.

Я залпом выпил напиток. Кажется, это был крепкий скотч. Не островной, но явно шотландский. Ирландские казались мне более мягкими.

Поставив пустой стакан на стол, я обернулся к стене, большую часть которой занимал многоярусный шкаф хитрой конструкции.

— Должно быть, не одно поколение вашей семьи ее собирало, — сказал я.

Козлянинов хоть и был сварливым стариком, но подобрел, почувствовав мой интерес.

— По большей части это заслуга моего отца — основную коллекцию собрал он, благо занимаемый пост позволял. Он был главой Императорской публичной библиотеки, лично знал многих известных писателей и поэтов. Да и меня изначально готовили отнюдь не в Тайное отделение. Но судьба распорядилась иначе. Тем не менее книги — можно сказать, наше семейное увлечение.

— Как же так вышло, что вы стали ищейкой?

Козлянинов жестом пригласил меня сесть и сам опустился в свое любимое кресло. На столике его уже ждали готовые трубки и ароматный табак. Когда старик принялся набивать трубку, я почувствовал яркий фруктовый запах. Словно он клал туда настоящий чернослив.

— Вы ведь тоже не думали, что ваша судьба сложится таким образом, Михаил Николаевич, — улыбнулся генерал-адъютант. — Вам-то как раз не нужно объяснять, как это бывает.

Я пожал плечами.

— Бывает по-разному. Одни стремятся служить, а их не берут. Другие не хотят идти в Отделение ни за какие коврижки, и их буквально силой привязывают к службе. Кто-то помогает из принципа, ради идеи. Кто-то — ради денег или защиты. По-разному бывает, ваше благородие. Для кого-то работа ищейкой проклятье, а для иного — спасение.

Козлянинов кивнул и уставился на меня в упор.

— А что она для вас, Михаил Николаевич?

Я усмехнулся.

— Выбора у меня, прямо скажем, не было. Сперва не хотел, затем втянулся… А теперь уже и не представляю жизни без этого. Хотя от отпуска бы не отказался.

Видимо, мой ответ удовлетворил старика, поскольку тот выпустил струйку дыма и добродушно рассмеялся.

— Да уж, служба — она как цирк. Один раз попал под купол — всю жизнь скачешь. Это затягивает. Знавал я одного врача. Простолюдин, но хирург с золотыми руками. Так он то же самое говорил о своем ремесле. Нужно иметь определенный склад характера, чтобы выдерживать эту работу. Но без нее такие, как мы, чахнут.

Видимо, поэтому Козянинов даже после отставки продолжал собирать сведения о происходящем в городе. Не мог смириться с вынужденным бездельем. Привыкший развивать бурную деятельность, на пенсии он, должно быть, едва не зачах.

Трубка погасла, и Козлянинов положил ее на столик.

— Мой вам совет, Михаил Николаевич. Если все закончится успешно, вам будет положена награда. Щедрая, не сомневаюсь. Будет соблазн почивать на лаврах и отойти от дел. Непременно будет, уж я-то знаю. А это болото затягивает… Не позволяйте себе расслабляться. Займитесь делом, да таким, чтобы череп трещал от нагрузки. Иначе начнете сходить с ума. Вот разменяете восьмой десяток — тогда и отдохнете. А до тех пор не давайте себе спуску. И жену себе выбирайте правильную: не будь рядом моей Катерины, я бы до генерала не дослужился.

Я улыбнулся.

— Спасибо, ваше благородие. Правда, если победим, полагаю, мало кто сможет позволить себе роскошь расслабиться. Слишком много дел наворотила Ксения Константиновна…

Наша компания воссоединилась лишь после ужина. Первой вернулась Матильда, но сразу же поднялась в свою комнату и спустилась лишь к трапезе. Насколько я понял, с Ирой она отношения не выясняла. Значит, предпочла излить гнев только на меня. Спасибо, конечно. Нам всем это сейчас так поможет…

Да и вообще я не понимал до конца, чего это она так взвилась. Ладно бы я поматросил и бросил, так нет же. Хотя, судя по всему, бесилась она именно из-за того, что мы с Ирой намеревались пойти дальше… Уж не знаю, какую судьбу тетя Мотя пророчила подопечной, но мне в ней места точно не было.

Ладно, сейчас все равно было не до этого. Может перебесится.

Корф и Бестужев заехали, когда уже подавали чай. Дольше всех по городу болталась Грасс. Я уже начал беспокоиться, когда она все же появилась на пороге — мокрая от дождя, уставшая и мрачная.

— Три из пяти наших убежищ уничтожили, — сказала она, согревая ладони о чашку. — Хорошо, что мы не успели наладить связь между всеми ячейками. Нашли не всех. Но теперь у меня остался всего полтора десятка одаренных.

— Мало, очень мало, — отозвался я. С такой армией Зимний штурмовать бессмысленно. Разве что придется заручиться поддержкой «массовки». — А футболисты и остальные?

— С этим получше. Мне удалось договориться о встрече с некоторыми петропольскими подпольщиками. Она состоится сегодня, нас будут ждать на Апрашке. Нас будут ждать к одиннадцати.

Матильда недоверчиво покосилась на Анну.

— Нас?

— Да, — кивнула девушка. — Обязательным условием для встречи они обозначили присутствие Вальтера Макаровича и… Михаила.

Я чуть не выронил ложку, которой размешивал сахар.

— А я-то им зачем?

— Понятия не имею, — продолжала бухтеть Анька. Видимо, с утра настроение у нее лишь ухудшилось. — Мне это не нравится, но без вас говорить они отказываются. И это правильно. Я — лишь посредник, а договариваться и обещать должны вы. Точнее, господин Корф.

Шеф и Бестужев переглянулись. Пистолетыч пожал плечами, давая понять, что сам не знал ответа на этот вопрос. Гавриил Петрович исподтишка взглянул на меня.

— Может ты кому-то из местных хвост прижал? Вспоминай, Михаил.

На Апрашке? Нет. Я там и появлялся-то редко, а если уж и совался, то либо в сопровождении лиц из внутренних органов, либо инкогнито, если требовалось пересечься с информатором в каком-нибудь кабаке. Да и это было всего пару раз. Да, была однажды буча, когда мы искали Аспиду, но тогда все закончилось довольно быстро и безболезненно.

— Это вряд ли, — я покачал головой. — Не было у меня конфликтов ни с кем из этой братии. Да и не работал я с ними толком — вы же меня на Аспиду бросили. Ею и занимался. Так что не имею понятия, на кой черт я им понадобился. А ты, Ань, что думаешь?

— Я думаю, что если они требуют твоего участия, то идти стоит. В конце концов это вам нужна их помощь, а не наоборот. Предполагаю, торговаться они будут по полной программе. Выжмут из вас как можно больше. Так что еще большой вопрос, договоритесь ли по условиям сотрудничества.

Корф молчал, обдумывая полученную информацию. Но Аня была права: это нам была нужна помощь, так что лучше не выпендриваться, хотя бы поначалу. А там либо договоримся, либо вспомним, что среди нас есть менталисты… Хотя я бы не хотел использовать силу. Рискованно, да и нечестно.

— Хорошо, поедем, — наконец сказал Пистолетыч. — И раз хотят Михаила, будет им Михаил.

Аня кивнула.

— На этом у меня все. И можно мне чего-нибудь покрепче чая, а то я весь день на ногах, а в схронах холодно и сыро. Чую, завтра буду в соплях по пояс.

Воронцов вызвался поработать лакеем и с разрешения Козлянинова налил Ане бокал коньячку. Пока она переводила дух, слово взял Бестужев. Он достал из портфеля толстый пакет.

— Сходил в наши архивы и добыл актуальную карту Кронверка, снял копию. Изучите планировку Цейхгауза. Я уже отметил некоторые посты, но завтра получу полную информацию о разнарядке и расположении.

Он положил пакет в центр стола возле вазы с фруктами. Матильда выгнула тонкую бровь.

— Браво, Гаврила. Надеюсь, в архиве следов не оставил?

— Обижаешь, мать. Если что, я своей пятой точкой сейчас рискую похлеще вашего: в отличие от вас, я не могу отсидеться в особняке и должен ходить на службу. Не попадаться дорогого стоит.

— Да не кипятись ты так, — примирительно улыбнулась Матильда. — Я же исключительно из лучших порывов. Значит, завтра у нас будет расклад по Цейхгаузу?

— Да. Уже договорился со своим человечком.

— Прекрасно, — сказал Корф и поднял глаза на Козлянинова. — Я воспользовался вашим советом. Съездил, мы поговорили. Сразу согласия я не получил.

Генерал-адъютант кивнул.

— Конечно, они сразу не согласятся, — проворчал он. — Это подставит их под мощный удар в случае нашего поражения. Но если ты все сделал правильно, а я в этом не сомневаюсь, то лед треснет.

Мы с Ирой одновременно взглянули на старика.

— О чем вы говорите? — спросила подруга.

Корф вопросительно посмотрел на Козлянинова, словно спрашивал у того разрешения. Генерал-адъютант махнул рукой, дескать, ладно уж, говори.

— Аудиториум, — сказал шеф. — Я ездил к Долгорукову.

Я чуть не свалился со стула. Воронцов закашлялся.

— Вы с ума сошли? — прошептала Ира. — Он же с ней! Он на нее работает. Зачем вы так собой рисковали? Он ведь мог сдать вас…

— Но не сдал, — вмешался я. — Потому что, очевидно, сам недоволен тем, какой оборот приняло дело. Мы с Аннушкой слыхали, что в Аудиториуме нынче даже преподавателям приходится несладко. Там тоже началась своя охота на ведьм, гайки закрутили так, что дышать невозможно. И, сдается мне, Долгорукова никто не спрашивал. Просто спустили сверху приказ.

Аня криво улыбнулась.

— Со стороны ректора было бы очень любезно всадить Великой княгине нож в спину.

— Погодите радоваться, — хмуро сказал Корф. — Я лишь закинул удочку. Просто поговорил и обрисовал ситуацию. Но нет никаких гарантий, что Долгоруков примет нашу сторону. Впрочем, если Аудиториум выберет нейтралитет, это тоже будет неплохо. Не станут вмешиваться — нам меньше забот.

Надо бы дернуть Мустафина, если получится. Он обещал немного помутить воду изнутри. Посмотрим, прорастет ли посеянное зернышко…

— А ты? — Корф посмотрел на Матильду. — Смогла разведать, что в клинике?

Баронесса кивнула.

— Выяснила немного, но этого уже достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Мне удалось стянуть пропуск у медсестры, которая проводила мне процедуру. К сожалению, у врача украсть не получилось. В общем, здание интересное. Оно уходит на три этажа вниз. На три этажа! Но доступ по карте был только на минус первый.

— Зачем обычной, пусть и дорогой, клинике строить такую подземку? — Рассуждала Ира.

— Если они не помешаны на идее, что всех нас разбомбят, то лишь для одного — спрятать нечто, чего не должны увидеть непосвященные.

Ну, ядерный бункер они там вряд ли построили, так что наверняка именно на тех подземных этажах располагалась лаборатория имени Ксении Константиновны.

— Это оставим на потом, — распорядился Корф. — Сейчас это второстепенная задача. Да и хочется не просто уничтожить это место, а собрать сведения о том, над тем и как там работали.

— Хорошо.

Шеф поднялся и поманил нас с Аней за собой. Грасс только согрелась и явно с неудовольствием восприняла необходимость снова возвращаться на холод и сырость. Погода сегодня не баловала. Но проследовала с нами в холл.

Что-то зачастил я на Апрашку. Хотя в какой-то степени мне даже нравилось это место. Вроде и гадюшник, но со своей особой атмосферой. Да и народ хоть и подозрительный к чужакам, но за неосторожный косой взгляд пером в ребро не тыкал. Жить можно.

Аня привела нас в самую пустынную часть этого мини-города. Здесь явно располагались склады. С одной стороны был ряд ангаров, с другой — парковка для грузовых машин. Пахло тухлыми овощами, гарью и чем-то химическим. Почти как на свалке, но чуть приятнее.

Мы прибыли первыми и курили возле машины. К счастью, дождь утих, и уличные фонари отражались в лужах, образованных раздолбанным асфальтовым покрытием. За нами наблюдали — «хвост» мы срисовали еще на самом въезде в переулок. Ну и на здоровье.

— О, явились.

Анька как раз докурила, когда из-за здоровенного ангара выехал целый кортеж — три навороченных внедорожника, размер которых намекал на компенсацию каких-то комплексов их владельцев.

Автомобили остановились напротив нас. Из первого вышел интеллигентного вида мужчина средних лет в дорогом шерстяном пальто, элегантном шарфе и очках в тонкой золотой оправе. Выглядел он скорее как начальник отдела в каком-нибудь банке, недели как главарь уличной банды.

Грасс улыбнулась, заметив мой культурный шок.

— А ты что думал, здесь все ходят с битами и в наколках? — хмыкнула она. — Позвольте представить Кушнарева Валерия Аркадьевича. Он новый хозяин этого места.

— А что случилось со старым?

— С Юсуповым дружил, — отозвался Корф.

Из второго джипа вышли бойцы — явно охрана Кушнарева. А вот из третьего вывалилась весьма колоритная компания.

Ну хоть что-то соответствовало моим ожиданиям. Фанаты — а это, судя по виду, были именно поклонники футбола, подошли к нам втроем. Несмотря на простецкий внешний вид, я отметил, что ребятки-то простыми не были. Наверняка и они имели дополнительные источники заработка, причем не самые легальные.

— Добрый вечер, — Кушнарев кивками поприветствовал собравшихся и задержал взгляд на Грасс. — Анна, благодарю.

Даже голос у этого мужчины был каким-то клерковским: ровный, безэмоциональный, а вот манеры делали честь.

— Господа, — он по очереди протянул руку Корфу и мне, мы ответили пожатием. — Рад знакомству. Как ни странно, в какой-то степени стоит поблагодарить сложившуюся обстановку за возможность говорить с людьми вашего круга. Обычно вы редко до нас снисходите.

— Мое Управление занимается вопросами контроля применения Благодати, — ответил Корф. — Если вы не наделены силой, то нам незачем вас беспокоить.

— Что не может не радовать, — тускло улыбнулся Кушнарев и обернулся к фанатам. — Господа Урал, Дикобраз и Чех любезно согласились участвовать в переговорах от лица их многочисленного сообщества.

— Очень приятно, — отозвался я, разглядывая фанатскую братию.

Из-за атрибутики, одинаковых похожих на мартенсы ботинок и темных курток их было трудно различать, особенно ночью. Ну прямо как на матч «Зенита» в каком-нибудь 2005 году попал, ей-богу. Только у этих машина была крутая.

— Анна передала мне суть вашей просьбы, — продолжил Кушнарев. — Итак, вам необходима помощь неодаренных в весьма рискованном деле. Не стану брать на себя смелость вопрошать, почему государь просто не направит сюда войска, скажем из Москвы — наверняка у него есть веские причины этого не делать. Насколько я понимаю, имел место настоящий дворцовый переворот, и вам поручили замять дело максимально тихо.

Корф растянул губы в улыбке.

— Восхищаюсь вашей проницательностью, Валерий Аркадьевич.

— Дабы сэкономить ваше время, дам ответ сразу. Я согласен на определенных условиях. Причины помогать вам у меня есть: судя по тому, как Великая княгиня расправляется с неугодными аристократами, нас, плебеев, ждет еще менее завидная участь. Все же при Алексее Константиновиче жилось спокойнее: стабильно, понятно, были правила игры и, если позволите, даже свои принципы. Сейчас начинается хаос, а такой хаос вредит моему бизнесу. Поэтому я готов помочь и предоставить вам людей. Разумеется, при определенных условиях.

— Внимаю.

— Нас оставляют в покое и дают делать наше дело. Мы сами разберемся с головорезами, отморозками и опасными одиночками. Вы будете довольны, государевы службы будут избавлены от необходимости за нами гоняться, поскольку мы сами будем следить за порядком в нашем маленьком королевстве. Но своим королевством я хочу править сам. Ресурсы и рычаги давления у меня есть.

— Не сомневаюсь, — ответил Корф. — Значит, только спокойствие?

— Еще я бы не отказался от поста в городской Думе. Должен же кто-то защищать интересы маргиналов. Обещаю, позорить должность не стану. Мне лишь нужны связи и выход на ряд влиятельных людей.

— Если все получится, вам еще и орден дадут, — вздохнул шеф.

— К счастью, я не тщеславен, Вальтер Макарович. Орден — это лишнее.

— А вот мы не откажемся, — сказал один из фанатов. — У нас все иначе устроено. Это у Валерия Аркадьича деньги тишину любят, а у нас народ другой. Нам нужно ярко и громко. И все ребята у нас патриоты, вы не думайте. Большая часть вообще служивые — долг Отчизне отдавали и еще отдадут, если надо. Так что и требования у нас будут другими.

— Я слушаю, господин…

— Чех я, — представился фанат. — Чехов фамилия. Саня.

— Так чего вы хотите?

— Признания и славы. Чтобы наш вклад оценили почетом. Пусть государь выступит на стадионе, когда все закончится. Пусть отблагодарит наших ребят, даст нашему клубу почетное звание, фонд благотворительный для детей учредит хотя бы… А то сколько пацанов из бедных семей по дворам мячи гоняют — пусть учатся играть, а не болтаются зря. Мы-то помогаем как можем, но на всех денег не хватает.

— Короче, к народу надо быть ближе, — добавил то ли Урал, то ли Дикобраз. — А то народ сейчас поможет, а о нас опять вспомнят только после матча, когда в кутузку потащат.

Судя по выражению лица Корфа, ему стоило больших усилий не выражать эмоций. Просьба была, мягко говоря, странная. Но настолько наивная и даже душевная, что лично меня проняло. Могли бы просто денег попросить, например. А тут вроде даже и не ради своей выгоды старались…

— Насчет личной благодарности императора… — Корф замялся. — Этого обещать не могу, но обязательно попрошу его об этом. Даст Бог, будет здоров — не откажет. А остальное — не проблема. Что до требований господина Кушнарева, это тоже можно устроить. Потребуется время, чтобы все утрясти, но это возможно, хотя и против наших правил.

Кушнарев удовлетворенно улыбнулся.

— Я подозревал, что мы непременно договоримся. Благодарю, Вальтер Макарович. Однако у меня будет еще одна небольшая просьба. Скажем так, хочется убедиться в том, что договоренности будут соблюдены. Поэтому мы будем рады принять гостем вашего сотрудника Соколова на время, что потребуется вам для решения всех вопросов.

Аня вытаращилась на дельца, а у меня засосало под ложечкой.

— Так, стоп, — пробормотал я. — Вы что, хотите взять меня заложником?

— Если вам угодно, Михаил Николаевич, — любезно улыбнулся Кушнарев.