В интересах следствия

ПЕРВЫЙ ПРОБЛЕСК

«Ну зачем я ввязался в эту тягомотину?» — с тоской думал Фризе. Напряжение, которое он испытывал все последние дни, внезапно сменилось апатией, безразличием ко всему на свете. Ему сейчас хотелось только одного — как можно скорее добраться до гаража, сесть за руль своей белой ласточки и мчаться, мчаться прочь от Москвы. Мчаться до тех пор, пока не останется позади бензиновый смог, злые, готовые к ссоре из-за любого пустяка водители, трусливые, как кролики, пешеходы. Мчаться, пока шоссе не станет пустынным. А потом съехать на мягкий проселок. Остановиться на крутом песчаном берегу речки и услышать, как шумит вода на перекате. Как кричит козодой на заросшей осокой противоположной стороне.

Но вместо протяжного крика козодоя сзади раздался резкий сигнал автомобильного клаксона. Переход от мечты к реальности был таким неожиданным, что Владимир дернулся, словно собрался сплясать твист. И чуть не упал, оступившись одной ногой с тротуара на проезжую часть дороги. Сзади на него медленно надвигался широкий хромированный бампер черного джипа. Это был тот самый джип, который стоял у подъезда. И от которого так испуганно шарахнулся Генерал. Водитель, узколицый, красиво подстриженный брюнет, улыбался во весь рот, наблюдая за нелепыми прыжками перепуганного пешехода. И не собирался тормозить.

Вне себя от ярости, Владимир грохнул кулаком по черной лаковой поверхности радиатора. Вот теперь джип резко затормозил. Улыбка так же резко сползла с лица водителя.

— Ну, дед! Я тебя сейчас по стене размажу! — заорал он, выпрыгивая из машины.

Фризе вдруг вспомнил читанные давным-давно в «Иностранной литературе» наставления респектабельного британского папы своему сыну, поступавшему в Оксфорд: если назревает драка, бей первым. И так, чтобы противник не встал.

Пока водила, предвкушая, как он врежет наглому бомжу, подогревал себя затейливыми ругательствами, Владимир сделал молниеносный выпад влево, сплел пальцы обеих рук в замок и обрушил на шею противника. Удар получился на славу. Парень рухнул на асфальт и, жадно хватая раскрытым ртом воздух, заерзал по пыли. Светлый шелковый пиджак тут же превратился в грязную тряпку, и Фризе понял, что простой дракой не обойдется.

— А-а-а-а… — наконец продохнул водила. — Пристрелю, урод старый.

Откуда-то из-под себя он вытащил большой тупорылый револьвер, но выстрелить не смог. От полученного удара координация движений у него нарушилась. Рука, пытавшаяся поднять оружие, осталась лежать на асфальте. Фризе легко выбил из нее оружие.

— Молодец, дед! — услышал Владимир восхищенный голос.

Он на мгновение обернулся. Рядом стоял пожилой, бедно одетый мужчина с кочаном капусты в руке и улыбался. Внезапно лицо у него сделалось испуганным.

— Смотри! — предупреждающе крикнул он.

Фризе перевел взгляд на водилу джипа. Тот пытался еще раз поднять револьвер. Владимир наступил водителю на руку и, быстро наклонившись, поднял револьвер за дуло.

В это время в кармане шелкового пиджака водителя заверещал сотовый телефон. Фризе поднял ногу и с силой стукнул по тому месту, откуда раздавались гудки. Но старая стоптанная кроссовка спружинила. Телефон остался цел и продолжал журчать. Владимир наклонился, выдернул аппарат из кармана и отбросил в сторону.

— Ты труп, — прохрипел водила. — Шлак! — И закрыл глаза.

«Отключился? — подумал Фризе. — Или прикидывается?»

— Убивать таких надо, — с ненавистью сказал мужчина с кочаном. — Совсем обнаглели. Гоняют по тротуару, как по большаку. — Он с ненавистью бил каблуком по сотовому телефону, удар за ударом превращая его в кучку обломков, в пыль.

— Да уж… — подтвердил Фризе и с сомнением посмотрел на кольт, который по-прежнему держал за дуло. Подумал: «Принесла же тебя, дядя, нелегкая!»

— Эту дуру ему не оставляй. Кинь в реку.

— Кину.

— Правильно, дед. Выпустил пар, теперь спать спокойно будешь. Такого одра уложить — суметь надо.

Он внимательно осмотрел все, что осталось от телефона, и пошел неторопливо прочь. Но, отойдя на несколько шагов, неожиданно вернулся:

— Ты не бойся. Я тебя не выдам. Ни ментам, ни этой мафии. Даже если пятки прижигать будут. — Мужчина засмеялся довольным смехом и ушел, ни разу не обернувшись.

Владимир внимательно оглядел окна домов. Во многих квартирах уже зажегся свет, кое-где еще не были задернуты шторы. Хозяйки, склонившись над плитами, занимались приготовлением ужина. Мальчишка на третьем этаже раскрыл холодильник и внимательно разглядывал его содержимое. Похоже, что никто не обратил внимания на драку в переулке. Если кто и проявил любопытство, то наблюдал не зажигая света.

Только сейчас Владимир расслышал тихий ровный гул — мотор джипа продолжал работать. И это подсказало сыщику, как действовать дальше…

Как ни странно, но апатия, пятнадцать минут назад охватившая Владимира, улетучилась. Прошла так же внезапно, как и появилась. Его уже не манили ни берег лесной реки, ни песни козодоя. Он наконец почувствовал себя в родной стихии. Он действовал, а не подставлял безропотно свои карманы ментам для шмона. Не выслушивал безучастно бредовую абракадабру из уст бомжей в стремлении разжиться хоть крупицей полезной информации.

* * *

Машина шла прекрасно. Моментами Фризе даже казалось, что мотор заглох, а «Мерседес-Бенц» двигается лишь по инерции и вот-вот остановится. «Пожалуй, движок лучше, чем у моей ласточки», — ревниво отметил сыщик. И вдруг вспомнил о том, как заорал на него водитель: «Ну, дед! Я тебя сейчас по стене размажу!» Он назвал его дедом. И прохожий с кочаном капусты под мышкой тоже окрестил его дедом. А самому уже небось больше шестидесяти.

«Неплохой из меня получился актер», — самодовольно подумал Владимир и мельком взглянул в зеркало дальнего вида. Но своего отражения не увидел — какой-то безобразник-водитель включил сзади дальний свет.

Фризе привычным движением поправил зеркало и услышал легкий щелчок.

Время от времени за спиной Фризе раздавалось остервенелое мычание — Тимур Анатольевич Иваненко давал выход своей злобе. «А чего бы я наслушался, если бы не залепил его поганый рот клейкой лентой».

Клейкую ленту, наручники и водительские права Фризе обнаружил в бардачке «мерседеса» и удачно воспользовался ими еще до того, как владелец окончательно пришел в себя.

Но самой неожиданной находкой оказалось щегольское, из мягкой сафьяновой кожи, удостоверение. Оно лежало вместе с несколькими стодолларовыми купюрами в нагрудном кармашке рубашки пленника. На сафьяне был вытиснен двуглавый российский орел, а на гознаковской специальной бумаге удостоверения каллиграфическим почерком было написано, что его владелец, майор Иваненко Тимур Анатольевич, состоит на службе в Главном управлении охраны.

Находка повергла сыщика в шок. Одно дело — вступить в схватку с бандитом, разделать его под орех и угнать машину. Тут можно быть уверенным, что братки не побегут в милицию с просьбой объявить всероссийский розыск пропавшего сотоварища. А когда он очухается, «проклятый бомж» уже перестанет существовать. Растворится в ночной Москве. Но майор из элитарного подразделения?! Его коллеги поставят на уши каждого участкового инспектора, задействуют всю дорожно-постовую службу. Объявят в городе какую-нибудь операцию перехвата!

«А может, ксива — фальшивка? Туфта? Сейчас в переходах метро можно купить даже удостоверение гауляйтера Украины».

Однако чутье подсказывало сыщику: майор самый что ни на есть настоящий. И нужно позаботиться о собственном спасении. Срочно изобрести способ, как ловчее избавиться и от майора, и от его замечательного джипа. Пленник, от которого сыщик надеялся получить информацию, превратился в бомбу замедленного действия.

Перед мысленным взором Фризе одна за другой возникали картины многочисленных проездов но Москве кортежей Самого Большого Начальника, которые он видел по телику. Телеоператоры ну просто млели от восторга, показывая поток черных, сверкающих, угловатых джипов «Мерседес-Бенц», на которых мчалась охрана, прикрывая своего шефа от глаз народа

«Если не хочешь, чтобы тебя задержали гаишники, — учил когда-то Владимира инструктор в автошколе, — держись в потоке!» Этому правилу Фризе всегда старался следовать, когда садился за руль подшофе. Сейчас, правда уже по другой причине, он тоже старался держаться в плотном потоке автомашин. И этот плотный поток привел его с Садовою кольца на проспект Мира. Выезд на Ярославское шоссе, да и само шоссе почти всегда забиты транспортом. Вечером машины мчатся за город, но утрам штурмуют Москву плотными злыми колоннами. Словно термиты, почувствовавшие впереди вкус добычи.

Яростное молчание за спиной неожиданно сменилось жалкими, похожими на блеяние овцы, звуками. Некоторое время Владимир прислушивался к этим звукам и догадался, что пленный майор хочет мира. Протянув правую руку назад, Владимир нащупал голову майора и бесцеремонно похлопал его по щеке:

— Будешь паинькой?

Майор согласно промычал.

Фризе так и подмывало резко дернуть за край клейкой ленты, но он сдержался. Осторожно расклеил рот.

— Есть предложения?

— Чего хочешь? Машину?

— И машину тоже.

— А я?

— Тебя окуну в озеро. — Блатное выражение, означающее смерть, сыщик употребил с умыслом. Пускай этот гребаный охранник по-прежнему считает, что перед ним бомж из уголовников. Но Тимур Иваненко в жаргоне разбирался плохо.

— Не понял!

— Кокну! Что мне еще с тобой делать? Вы, сволочи, чего ради наших мужиков давите?

Иваненко застонал, словно у него заболели сразу все зубы. Несколько минут он молчал. Фризе не торопил. Неожиданно пришедшие на ум слова об озере подсказали ему выход. Он вспомнил глубокий карьер за поселком Хотьково. Карьер располагался в лощине среди холмистых полей, берега заросли густым ивняком и ольхой. Глубина, как говорили местные мальчишки, начиналась в метре от берега…

— Мужик, — наконец выдавил из себя майор. — Я тебе все объясню.

— Нечего объяснять, — прервал Фризе, с огорчением отмечая, что титула «дед» он уже лишился. Но иначе и быть не могло. Иваненко не заурядный лопух. Как-никак майор спецслужбы. Уж чему-нибудь его там научили. Разобрался. Как бы не пронюхал и большего.

— Я человек подневольный.

— Расскажи, за что бомжей давили?

— А ты не знаешь? Сколько валюты разворовали!

— Кто?

— Бомжи.

— Все сразу?

Майор не ответил.

— Зря тебя расклеил. Все равно языком не ворочаешь!

— Не знаю, чего тебе ответить.

— Скажи, за кем охота? Меня, к примеру, чего ради караулил?

— Проверить, нет ли валюты. Твоего кореша в мундире уже трясли. Пустой.

— Оно и видно. Рожа как у утопленника вспухла. Ты его сам шмонал?

— Еще чего! Руки пачкать!

Фризе не удержался. Слегка двинул Тимура Анатольевича в скулу. Чтобы не выходить из образа.

— Козел! — крикнул майор. — Тебя же все одно отловят. Живым не уйдешь.

— Может, и отловят, — спокойно согласился Фризе. — Да только уже не ты.

— Плевал я на тебя! Думаешь, смерти боюсь? Да я, может, каждый день свою шкуру под пули подставляю. Устал бояться.

— Борьку сторожишь?

Иваненко не ответил. Решил, наверное, что и без того сболтнул лишнего.

— Деньжата чьи?

Майор молчал.

— Смерть была бы для тебя легкой прогулкой. А я мужик серьезный. Многое умею.

— От меня чего надо?

— Так и будете бомжей подряд хватать?

— Пока не отловим тех, кто смародерничал. Их приметы нам известны.

— Остальных за что?

— Дурак! — Было похоже, что майор совсем перестал бояться. Фризе подумал, а не врезать ли ему еще разок? Но машины мчались по трассе сплошным потоком. Легкий качок руля, и можно врезаться в соседний борт. Да и вопрос он задал глупый. Хватали всех подряд в надежде получить информацию, обнаружить хоть какую-то ниточку, ведущую к бомжам-мародерам. Делали то же самое, чем уже несколько дней занимался и он

— Денежки-то чьи? — спросил Фризе снова. Спросил, чтобы не терять инициативы.

— Чьи, чьи! Тебе какая радость, если узнаешь?

— Любопытство заело.

— Послушай, мужик, отпусти! — горячо заговорил майор. — Я скажу тебе, чья валюта. Скажу. Но это не точно, понимаешь? Разговоры. Ну, понимаешь, между своими. Понимаешь?

— Что ты заладил: «Понимаешь, понимаешь»! Ты говори.

— Я и говорю. Семейные деньги. А может, дочкины.

— Твоей дочки?

— Совсем тупой?

«Молодец майор, — подумал Фризе. — Не трус. Нет, не трус!» Но все-таки врезал ему еще раз. Обстановка на трассе теперь позволяла.

— Пустобрех! Чего притворяешься? — завопил Тимур Анатольевич.

— Да если бабки дочкины, чего их возить туда-сюда? На то банки придуманы. Приложился ручкой к документу — и потекли в нужном направлении. Скорей всего, налево. Правильно говорю?

Майор прошептал что-то невнятное. Но Владимиру почудилось: «Ну тупой, ну тупой». А громко сказал:

— Кому охота следы на документах оставлять?

— Умница. И много наши мужики бабок замели?

— Откуда я знаю?

— А что свои промеж себя гутарят?

— Десяток лимонов. Не меньше.

— Ух ты! Десяток лимонов! Это ж надо! Всем бомжам России хватило бы на год. На два!

— Расширил пасть, — презрительно бросил майор.

— Да уж! — согласился Фризе. — Неча расширять. Подавишься. И как это вы, соколики, лопухнулись с пенензами?

Майор только хмыкнул.

Они проехали узкую горловину проспекта между ВДНХ и гостиницей «Космос». Вырвались на Ярославское шоссе. Владимир прибавил скорости — здесь висел знак «80». Он внимательно следил за дорогой, старался не нарушать правил. Да и инспекторов дорожного движения в этот час было не видно. Антирадар, прикрепленный на торпеде, ни разу не просигналил об опасности.

Выспрашивая майора о подробностях охоты на бомжей, Фризе никак не мог придумать предлога для того, чтобы спросить о пропавших картинах. Задать прямой вопрос означало выдать себя с головой. Откуда у занюханного бомжа могут быть такие сведения?

— А траванутъ нас с другом в подъезде не собирался?

— О чем ты?

— Котлетку, картошечку подсунул? И бледной поганкой присыпал?

— Спятил? Каждого бомжа травить — рук не хватит.

В голосе майора прозвучало такое удивление и презрение, что Фризе пожалел, что не съел котлету и хлеб. Ну захватил бы с собой. Сейчас он чувствовал, как от голода подводит живот.

Ему надоело препираться. Надо было принимать решение. Отпускать охранника или везти дальше?

В очередной раз он заглянул в зеркало заднего обзора. Привычный ритуал автомобилиста, доведенный до автоматизма. Опять какой-то разгильдяй включил сзади фары дальнего света. Фризе изменил наклон зеркала. На этот раз от его внимания не ускользнула маленькая деталь — со светящейся зеленоватым светом панели магнитолы исчезла едва заметная красная точка. Он вернул зеркало в нормальное положение. Точка появилась. Владимир повторил операцию: легкий, почти бесшумный щелчок, воспринимаемый прежде всего ладонью. Щелчок, фиксирующий положение зеркала. Красный огонек исчез со шкалы магнитолы.

«Ах ты, сволочь, — мысленно выругался сыщик. — И не предупредил, что идет запись!» Он резко затормозил и съехал на обочину шоссе. Справа виднелись красные буквы автозаправки, впереди — яркое праздничное облако теплою желтого цвета. Недавно выстроенная трехуровневая развязка Ярославского шоссе и Кольцевой автодороги.

— Боишься гаишников? — ехидно спросил майор.

Фризе демонстративно вернул зеркало в изначальное положение:

— Боюсь, как бы не прикончить тебя раньше времени. Через зеркало идет видеозапись?

— Идет.

— Почему не предупредил?

— А ты как думаешь?

— Твое «пение» начальство не обрадует.

Тимур Анатольевич не ответил.

— Где кассета?

Майор кивнул на бардачок.

Обыскивая салон в первый раз, Фризе не заметил, что задняя стенка бардачка съемная. Теперь он нащупал кнопку, нажал. Крышка открылась с легким щелчком. В записывающем устройстве находилась кассета. Такая же, какие используют в видеокамерах. Фризе достал ее и опустил в карман пиджака.

— Пришлю с нарочным. Месяца через два.

— Да ты что! Этого мне не простят.

— Согласен. Если увидят пленку. Но я буду хранить ее как… как… — Он хотел сказать «как зеницу ока», но передумал. Сказал: — Как заначку от жены.

— Даешь слово?

— Пс-с… Кто сейчас верит слову? Ты? Буду молчать. Это моя палочка-выручалочка.

Фризе подъехал к железнодорожной станции Северянин. Подогнав машину почти к самой платформе, он педантично протер все, к чему прикасался руками, вынул патроны из барабана кольта, а сам револьвер засунул в бардачок. Наручники снял в тот момент, когда к платформе подходила электричка из Сергиева Посада. И еще одна — со стороны Москвы. Сказал, выскакивая из джипа:

— Не дрейфь, майор. Буду молчать. А если меня поймают, найдут и запись. Даже у мертвого.

Он не сел ни в одну из электричек. Спрыгнул с платформы и, спрятавшись за полуразрушенным забором, стал следить за черным джипом. Дверцы «мерседеса» не открывались, майор продолжал сидеть в машине. Наверное, приходил в себя и решал, как поступить.

У платформы остановилась еще одна электричка из Москвы и заслонила от Владимира джип. Когда поезд умчался. Фризе увидел, что Иваненко разговаривает по телефону-автомату. Разговор оказался коротким. Через минуту майор бросился бегом к машине. Хлопнула дверца, и джип резко сорвался с места. Похоже, Тимур Анатольевич не собирался ждать два месяца, пока ему пришлют кассету. С нарочным.

Фризе позвонил с того же телефона Рамодину. Майор был дома. Сам поднял трубку. Владимир повесил трубку и тут же набрал номер Евгения еще раз. Теперь к аппарату никто не подходил. Подождав, пока не прозвучали четыре длинных гудка, сыщик повесил трубку. Теперь он был уверен, что утром увидит приятеля на своей секретной квартире.

Проехав несколько остановок на электричке до Мытищ, Фризе взял там левака.