В клетке у зверя

28. ♀

Валерия

Щеки мгновенно пунцовеют. Мне невыразимо стыдно всякий раз оказываться рядом с Волжским перед глазами его дочери. Она совсем немного меня младше, это усиливает чувство вины и стыда. Она, наверное, ревнует. Я сама никогда не думала, как бы отнеслась, если бы у моего отца появилась любовница. Это в нашей любящей семье было невозможно. Наверное, я бы его не простила. А Амелия… Злится на Волжского? Ненавидит? Или прощает ему все за его деньги, а ненавидит только меня?

Мне бы очень хотелось, чтобы она знала — я не по своей воле тут и вообще, но она вряд ли спросит, а самой подходить и говорить об этом — глупо. Какая ужасная ситуация!

Ничего не говоря, поднимаюсь по лестнице и скрываюсь у себя в комнате. В спину на этот раз не летят никакие насмешки. К счастью, ужин прошел, и я смогу отсидеться в одиночестве. Если, конечно, Его Светлейшество не соизволит потребовать меня снова.

Остаток вечера лежу в постели, вслушиваясь в звуки. Кто-то ходит за дверью, и я каждый раз замираю от ужаса, что это за мной. Так и засыпаю, на нервяке, натянув одеяло под самый кончик носа.

Утро воскресенья проходит без Волжского. Он уехал. Амелия за завтраком снова не говорит со мной и, кажется, смотрит так же, пренебрежительно. А я и не виню её — я поганая ехидна, появившаяся в доме, чтобы разлучить её родителей.

Днем иду в конюшню, чтобы сделать инъекции. Спокойно занимаюсь своим делом. Лошади уже привыкли ко мне и к уколам, не возражают, я справляюсь одна. Закончив с Агатой, захожу в денник к Алмазу и слышу сзади голос Амелии.

— Так вот, как ты пробралась, — шипит подозрительными нотками. — А я-то думала, какого хрена ты тут забыла!

Поворачиваюсь к ней спиной и принимаюсь подготавливать кожу Алмаза к инъекции.

— Тебе чего от моего отца надо? — Амелия подходит к дверце денника и кладет на неё локти. Покачивается туда-сюда на створке.

— Ничего, — отвечаю не поворачиваясь. — Чтобы он дал мне уйти, когда я закончу колоть витаминами его лошадей.

Тихий скрип, с которым Амелия раскачивала дверцу денника, прекращается.

— Так ты типа врач, что ли? — спрашивает она уже не так язвительно.

— Ветеринар, да, — нахожу удобное место и снимаю со шприца колпачок.

— И не страшно тебе? Вдруг сейчас кусит? — Амелия, похоже, засмотрелась на мои действия.

— Алмаз меня уже знает, — приговариваю ласково и втыкаю иглу в толстую шкуру. Медленно вдавливаю поршень, другой рукой тут же подсовываю под морду Алмазу горсть овса. Заслужил, герой.

Вынимаю шприц и, вернув колпачок на место, кладу в карман. Туда же прячу ватный тампон, пустую ампулу, которую оставила на стене денника. Выхожу и аккуратно отобрав у Амелии дверцу, закрываю Алмаза внутри.

— Я Амелия, кстати. Дочь Вадима. Будем официально знакомы, — звонко произносит она. — Ты освободилась?

— Я Лера, делаю лошадям уколы, — отвечаю тихо. Её внимание меня смущает. — Не знаю, а зачем тебе?

— Пойдем, составишь компанию, — безапелляционно зовет она.

Такая же, как отец. Хочу ли я — плевать. А я не особо хочу составлять ей компанию в чем бы то ни было.

— А можешь мне телефон дать? Я в инсту с пятницы не заходила, — Амелия смотрит на меня невинными глазами. — Папа мой отобрал.

Усмехаюсь. Фишка у него такая что ли, лишать своих женщин связи?

— У меня твой папа тоже телефон забрал, — пожимаю плечами. — Так что не могу дать.

На этом я направляюсь к выходу из конюшни. Амелия за мной.

— А почему ты стала ветеринаром? — спрашивает с неподдельным интересом. Ей что, пообщаться не с кем?

— С детства хотела, — отвечаю скупо.

— И чего? Много зарабатываешь? — Амелия не отстает.

Не понимаю, она прикалывается или на полном серьезе.

— Немного, но мне хватало на съем квартиры, еду и немного маме отправляла, — вспоминаю о маме, и настроение совсем портится.

— А папа тебе больше платит? — теперь голос Амелии звучит язвительно. — Я же знаю, что ты с ним спишь. Теперь маме больше отправишь?

По загривку бегут мурашки, а во рту скапливается слюна. Руки норовят сжаться в кулаки. Нет, я никогда не дралась и не собираюсь, хотя этой козе хочется хорошенько вмазать. Оскорбляет, даже не зная, в каком я положении. Жалит походя.

— Я не хочу отвечать тебе оскорблением на оскорбление, — произношу против воли скрипучим голосом. — Если так интересно, у него спроси. И больше ко мне не обращайся.

Ускоряю шаг и захожу в дом. Выжить рядом с этой пиявкой будет невыносимо сложно. Она ведь не отстанет. А впереди часов десять до отбоя и обед с ужином. Думаю, чем заняться, и направляюсь в библиотеку. Фильмы смотреть можно только в гостиной, телефона нет, остается питать мозг бумажными книгами.

Там я успешно прячусь вплоть до обеда. Но когда в гостиной раздаются шаги, это оказывается не Светлана, а Волжский. Это я понимаю по его голосу.

— Где Лера?! — кричит он с разъяренными нотками. — Света! Ты её видела?

Замираю и не дышу. Одна дверь снаружи открывается и закрывается. Затем следующая. Он меня ищет. Странно, мог бы по камерам посмотреть.

Распахивается дверь библиотеки. На пороге стоит злой Волжский, из-за его спины пронырливо выглядывает Амелия. Рядом с ней встревоженная Светлана.

Что-то произошло, и, похоже, действующие лица думают, что в этом замешана я. Медленно возвращаю на полку книгу, которую читала, и выпрямляюсь. Готова держать удар.