В ожидании каникул

Глава 12

Гребаный Кейташи в последний момент влетел в меня, сбив траекторию, и камень пролетел мимо машины. С трудом удержав равновесие, я заорал на него:

— Не мешай мне факать систему!

— Что?! Бака! После такого тебя никто не спасет, и ты сгниешь в коррекционной школе!

Водительская дверь распахнулась, и оттуда выскочил коп.

— Что тут происходит?! — закричал он на нас.

— Хо?! Может, это ты мне скажешь, никчемный коп?

Мусор (а как еще назвать этого горе-служаку?) дернулся и повысил голос:

— Как ты смеешь, сопляк! Не смей проявлять неуважение к стражам порядка!

Я заржал. Из машины появился напарник водителя, хмуро уставился на нас, сложив руки на груди.

— Страж закона?! — хохотал я, — Это вот так ты защищаешь граждан? Неудивительно, что маньяков и смертников приходится ловить мне! Я был лучшего мнения о полиции Уцуномии!

— Ты!.. — покраснел водитель.

— Что ты имеешь ввиду, Одзава-сан? — спокойным тоном спросил меня его напарник.

— Я имею ввиду вот это! — я помахал перед ними запиской, — Угадайте, кто был здесь сегодня!

— Почтальон? — презрительно фыркнул водитель.

— Да, почтальон! — хохотнул я и, подойдя к дому, позвонил в звонок.

— Куда собрался? Я с тобой еще не закончил! — сделал шаг ко мне водитель.

— Ты лучше подумай о своей новой карьере говночиста! — рыкнул я на него.

Коп потерял самоконтроль, подбежал ко мне, и, схватив за руку, потащил к машине. Давай, гнида, тащи в обезьянник бедного ребенка.

В этот момент дверь открылась, и оттуда вышла Есикава-сан. Машинально отметил черную блузку без декольте и черную же юбку ниже колена. Понятно, не хочет больше генерировать фансервис.

— Что здесь происходит? — выпучила она глаза.

— Вы — няня этого мальчика? — обрадовался ее появлению агрессивный мусор.

— Да, я забочусь о детях семьи Одзава, — поклонилась Есикава-сан, — Меня зовут Есикава Ёсико.

— Есикава-сан, — воспользовавшись тем, что коп отвлекся, я вырвался и забежал за спину няни, — Здесь был Канеки! Он оставил в почтовом ящике вот это! — протянул ей письмо. Она посмотрела, побледнела и спросила у мусоров:

— Что это?! Вы же все время были здесь! Как вы могли упустить смертника?!

— Это потому, что они дрыхли как обожравшиеся сакэ грязные мартышки! — радостно наябедничал я.

— Дерзкий сопляк! Как ты смеешь! — завизжал водитель.

— Абэ-сан, держите себя в руках! — строго одернул его напарник. Абэ цыкнул, его напарник спросил меня: — Почему ты решил, что записку оставил именно Канеки?

— А это я расскажу инспектору Хаттори! — отрезал я. Заметил, как напарник Абэ достал из машины рацию. Вызывает Хаттори, отлично.

— Ну-ка дай мне это, — протянул руку к письму Абэ.

— Ни в коем случае! — крикнул я, схватив няню за руку и мешая отдать письмо, — Что-то подсказывает мне, что настолько никчемный коп запросто уничтожит улику, чтобы прикрыть свою жопу!

— Ну все! Ты отправляешься в участок! Малолетнего ублюдка типа тебя с радостью примет коррекционная школа! — сделал к нам шаг Абэ.

Я заскочил в дом, затащив няню за собой в дом. Пока мусор не успел среагировать, захлопнул перед его носом дверь и защелкнул замок.

— Дверь не открывать! Звоните отцу и Синохаре! Быстро! — отдал я приказ потерявшей дар речи няне и побежал на второй этаж, по пути заметив, что Есикава-сан взяла себя в руки и начала набирать телефонный номер.

Влетев в комнату отца, осмотрел ящики стола. В одном из них нашел диктофон, нажал кнопку — работает! Выключил и побежал вниз.

— Иоши-кун накричал на полицию! — растерянным тоном вещала в телефон няня.

Отобрав у нее трубку, взял ситуацию под контроль:

— Тут был Канеки! Он принес письмо! Копы его проворонили, потому что дрыхли в своей машине без задних ног!

— Понял тебя, Одзава-сан! — услышал я голос Синохары-сана, — Не открывай дверь, я сейчас пришлю своего помощника. Он разберется.

Решив, что услышал достаточно, положил трубку. Дверь сотрясали удары.

— Открой немедленно! — вопил оставшийся по ту сторону Абэ. Показав няне «тсс!», я подошел к двери.

— Абэ-тяяян, а ты попробуй выбить! — ехидно выдал я, — Уверен, тогда ты станешь настоящей гордостью полиции Японии!

Кнопка записи делает «щелк».

— Мерзкая малолетняя тварь! — завизжал падший коп, и, судя по звуку, пнул дверь ногой, — Я сверну тебе шею!

— Абэ-сама, пожалуйста, не надо, мне очень страшно! — дрожащим голосом ответил я.

— Хо, наконец-то ты начал понимать, что нельзя злить полицию! Не переживай, такой мелкой гниде как ты хватит и пары пощечин!

Ммм, какая хорошая запись получится.

— Простите, Абэ-сама, я не открою дверь, пока здесь не появится мой адвокат.

— Он тебя не спасет! Ты дорого заплатишь за свое неуважение!

— Не понимаю, о чем вы, Абэ-сама! — попытался я придать голосу как можно больше недоумения, с улыбкой подмигнув офигевающей от происходящего няне, — Я бы никогда не позволил себе проявить неуважение к старательно выполняющим свою работу полицейским!

— Что ты несешь?! — заорал он. Дверь сильно тряхнуло. Похоже, он влетел в нее плечом. Реально собрался выбить?

— Абэ-сан, возьмите себя в руки! Вы же не хуже меня знаете, что выбить дверь в такой ситуации — незаконно! — раздался голос напарника, — Кроме того, это действительно наша вина. Мы же договорились, что спать будем по очереди! И бодрствовать должны были вы! Вы сильно подвели меня, Абэ-сан! — подлил он на пленочку компромата. Хорош!

— Тц, ты прав, — перестал долбиться в дверь мусор, — А ты кто?! Друг этого пацана?! — переключился он на Кейташи.

— Я ни в чем не виноват! — закричал тот. Блин, бросил друга на произвол судьбы. Свожу его в KFC в качестве извинений.

— Хо, сразу оправдываешься? — обрадовался Абэ, — Значит, совесть нечиста! А еще у тебя очень подозрительный цвет волос! Ну-ка отвечай, какие грязные делишки вы проворачиваете с этим малолетним подонком?!

— Абэ-сама, пожалуйста, не втягивайте в это моего друга. Мы — образцовые ученики и никогда не имели преступных намерений! — жалобно подал я голос.

— Тогда выходи и поговори со мной, как и положено законопослушному гражданину! Не переживай, я постараюсь не оставить синяков!

— Абэ-сан, это уже слишком! Я не собираюсь участвовать в этом! Через несколько минут приедет инспектор, и я не стану оправдывать твое поведение! — крикнул напарник.

Раздалось неразборчивое бормотание и какой-то шум. Выглянув в окно, увидел бледного как смерть Кейташи, который оторопело взирал на оттаскивающего Абэ от двери безымянного копа. Видимо, шоу закончилось? Я выключил диктофон, дождался, пока копы отойдут к машине, продолжая о чем-то переругиваться, открыл дверь и быстро втащил Кейташи внутрь, снова закрывшись. Прикрыв рот трясущейся ладонью, зарычал сквозь сжатые зубы. Кааайф! Я что, становлюсь адреналиновым наркоманом? Плевать. Немного успокоившись, улыбнулся остолбеневшим няне и другу.

— Есикава-сан, это Саито Кейташи, мой друг. Мы пришли поиграть в «Сегу». Кейташи, это Есикава Ёсико, моя няня, — представил я их друг другу. Природные японцы рефлекторно раскланялись.

— Стой, что это сейчас было?! — опомнилась Есикава-сан.

— Я же объяснил, в почтовом ящике лежал конверт, а в нем — вот это! — указал я на все еще находящееся в ее руке письмо, — А эти два кретина беззаботно дрыхли в машине! В тот момент, когда по городу ходит беглый смертник!

— Я понимаю твое возмущение, но зачем было их провоцировать? — сложила она руки на груди.

— Да пошли они! Хочешь дрыхнуть на работе — ни иди в полицию! Я не успокоюсь, пока этот ублюдочный Абэ не вылетит с работы! Второй хотя бы понимает, что виноват!

С улицы послышался звук подъехавшей машины. Выглянул в окно — полиция. Из машины вылез инспектор Хаттори, падшие копы устремились к нему, поклонились и начали что-то оживленно объяснять. Суки, по-любому отмазываются!

Открыв дверь, я крикнул:

— Хаттори-сама, они проворонили появление смертника-Канеки!

Инспектор посмотрел на меня, вопросительно подняв бровь, я добавил:

— Как только сюда прибудет адвокат, я все объясню. А пока не слушайте этих двоих! Они опозорили честь полиции Уцуномии!

Снова спрятавшись в дом, обратился к Есикаве-сан.

— А где Чико?

— Спит. Даже удивительно, что ее не разбудил весь этот шум.

— Покормите нас? Кейташи, ты голоден? — спросил я друга, и, не дожидаясь ответа пошел на кухню. Они пошли за мной.

Дождавшись, пока бледный Кейташи сядет рядом со мной, сказал ему:

— Извини, что втянул тебя во все это. Потерял самоконтроль. Не парься, все будет нормально. Ты в любом случае не при чем. Так, Есикава-сан? — попросил я помощи у копающейся в холодильнике няне.

— Все так. Не переживай, Саито-сан, все неприятности будет расхлебывать мой буйный подопечный, — вздохнула она, ставя на стол суши и наливая в пиалку соевый соус. Странно, я уже столько времени в Японии, а до суши добрался только сейчас.

— После завтрака осталось много риса, поэтому, чтобы не выбрасывать, я налепила из него суши, — усевшись напротив, пояснила Есикава-сан.

— Утилизировали объедки? Очень умно, Есикава-сан, — похвалил я ее. Кейташи ткнул меня кулаком в плечо.

— Не стоит, Саито-сан. Я уже привыкла, что у Иоши-куна специфическое чувство юмора, — фыркнула няня.

Я подцепил сушинку, окунул в соус, пожевал.

— Очень вкусно, Есикава-сан. Такие объедки я готов есть хоть каждый день! — похвалил я. Она с улыбкой кивнула. Хороший самоконтроль у моей прекрасной няни. Не орет, не воспитывает, не паникует.

Уже менее бледный Кейташи тоже попробовал и похвалил. Покушав, услышали звонок в дверь. Я метнулся в коридор, глянул в окно, заметил какого-то незнакомого черноволосого мужика. Судя по его прилизанным волосам, очкам в изящной оправе и выглядящему дорого костюму, это был помощник Синохары-саны, старательно подражающий шефу. Смешно.

— Кто там? — на всякий случай спросил я.

— Добрый день, меня зовут Камата Иори. Я — помощник Синохары Керо-самы.

Я открыл дверь, поклонился.

— Одзава Иоши, приятно познакомиться. Спасибо, что приехали так быстро.

Он поклонился в ответ, сказал:

— Не возражаешь, если мы с инспектором Хаттори зайдем в дом?

— Прошу, — проявил я гостеприимство. Синохара на минималках помахал рукой, и что-то хмуро выговаривающий виновато выглядящим копам инспектор подошел к нам.

— Добрый день, инспектор Хаттори, — поклонился я, — Извините за доставленные проблемы.

— Если все было так, как рассказал мне Абэ-сан, проблемы будут у тебя! — буркнул он.

Я повел дорогих гостей на кухню. Там, после стандартных поклонов в исполнении Есикавы-сан и Кейташи, отдал записку ублюдочного порнографа инспектору, рассказав свою версию событий, благоразумно умолчав о камне. Ну его нафиг. Хаттори записал. Потом он опросил Есикаву-сан, полностью проигнорировав Кейташи. Школьник — не человек! Есикава-сан поклялась, что когда они с Чико пришли домой после окончания занятий в начальной школе, записки еще не было. Это позволило инспектору уточнить примерное время визита Канеки.

— Где вероятность, что ты не подделал это? — помахал уликой в воздухе Хаттори.

— Инспектор Хаттори, это решит экспертиза почерка, — осадил его Камата-сан.

— Знаете, инспектор Хаттори, я был лучшего мнения о полиции Уцуномии! — перешел я в нападение, достал из кармана диктофон, щелкнул кнопкой воспроизведения. Прослушав запись, инспектор покраснел, а Камата-сан ехидно разулыбался с горящими глазами.

— Это не может быть доказательством! — буркнул инспектор.

— Зато у нас есть свидетель и рассказ Ямато-сана о вопиющем непрофессионализме Абэ-сана! — пресек попытку отмазать своих нерадивых коллег Камата-сан, потом обратился ко мне, — Не возражаешь, если я заберу пленку, Одзава-сан?

— Пожалуйста, — вытащив кассету, протянул ему, — Инспектор Хаттори, такому потерявшему голову от власти человеку, как Абэ-сан — не место в рядах полиции! Где гарантия, что он не пристрелит кого-нибудь просто за то, что тот ему не понравился?

— Не надо было его провоцировать! — рявкнул Хаттори.

— Держите себя в руках! — рявкнул Камата. Хаттори фыркнул и протянул помощнику адвоката протокол допроса. Тот почитал, потом дал почитать мне и Есикаве-сан. Все было правильно. Есикава-сан и Камата расписались, мне расписываться не доверили. Даже обидно как-то. Нам он оставил копию. Потом он упаковал письмо гуля обратно в конверт, сунул в пакет, написал на ярлыке какие-то цифры и буквы, опечатал, расписался сам, дал расписаться Камате. После этого инспектор покинул наш дом.

— Одзава-сан, не беспокойся. Мы с Синохарой-самой приложим все усилия, чтобы эти жалкие подобия полицейских не остались без наказания. А теперь я вынужден вас покинуть, — мы раскланялись с адвокатом, и он покинул дом. Я выглянул в окно — адвокат подошел к краснорожему Хаттори, перед которым склонились в глубоком поклоне падшие копы, что-то ему сказал, тот кивнул, достал из машины рацию, что-то сказал туда. Адвокат слегка поклонился, сел в машину и уехал.

— Что там? — спросил меня подошедший Кейташи.

— Справедливость восторжествовала! — довольно улыбнулся я.

— Иногда ты бываешь таким жутким, — вздохнул друг.

— Обидно вообще-то! — расстроился я.

— Зато с тобой супер интересно! — хлопнул он меня по плечу с широкой улыбкой, — Так что, мы сегодня поиграем, или я могу идти домой?

— Пошли, — улыбнулся я.

Поиграв с Кейташи пару часиков, попрощались, и он пошел домой. Где-то в середине процесса к дому подъехала машина, я посмотрел — прибыла свежая пара копов. Они поклонились Хаттори, он отдал им какие-то указания, показывая пальцем на мой дом. Потом он сел в свою машину, Абэ и его напарник Ямата сели в другую, и уехали. Все, движуха на сегодня окончена.

Проводив друга, сходил разбудить Чико. Покушали, в компании няни поиграли в «Монополию». Домашку делать не стал — оставлю на завтра. Когда солнце начало садиться, раздался звонок в дверь. Сделав няне жест формата «сам открою», пошел в коридор. Открыв дверь, узрел румяного, покачивающегося батю. Он кинулся меня обнимать, обдав запахом перегара.

— Два миллиона долларов, сын! — ликующе заорал он, прижав меня к себе.

— А проценты? — сразу понял я, что он имеет ввиду.

— И проценты! — кивнул он, идя за мной на кухню. По пути мы встретили выглянувшую из гостиной Чико в компании Есикавы-сан. Последняя поклонилась-поздоровалась. Отец распахнул руки, готовясь традиционно обнять любимую дочь, но та сморщила носик:

— Фу! Папа пьяный!

— Но папа все равно тебя любит, — жалобно проблеял отец.

— Не подходи ко мне сегодня! — ткнула в него пальчиком девочка и вернулась в гостиную.

Сделав Есикаве-сан жест «сам покормлю, сиди», похохатывая, потянул расстроенного отца за рукав. На кухне, усадив его за стол, выставил суши. Он уныло обмакнул сушинку в соевый соус, сунул в рот, прожевал.

— Бать, а Синохара-сан ничего тебе не рассказывал? — спросил я. Странно, я думал отец с порога начнет на меня орать. Может, дикий профит от проданных передач перевесил все остальное?

— Да, он говорил мне, что ты поругался с полицией, но он все уладил, поэтому я не придал значения. Хорошо, что ты напомнил.

Он откашлялся, сложил руки на груди, строго посмотрел на меня мутными глазами и выдал:

— Сын, это непростительно. Полицию нужно уважать! Без органов правопорядка общество погрязнет в анархии!

— Одзава-сама, простите, что влезаю, но Иоши-кун в этой ситуации — пострадавший. Ваш сын бы никогда не позволил себе нагрубить взрослому человеку, не будь у него весомой причины! — вступилась за меня Есикава-сан.

— На, почитай, — я взял с холодильника копию протокола, положил перед отцом. Тот поправил очки и залип в листочки.

— Сын, это… — удивленным тоном начал он.

— Да, ублюдочный смертник до сих пор на свободе. Как думаешь, может вместо копов нанять телохранителей из якудзы? — хохотнул я.

— Это не шутки! Я запрещаю тебе выходить из дома, кроме как в школу!

— Черта с два! — покачал я головой, — Я тебе что, пленник? Завтра я иду в кино с друзьями, и тебе придется привязать меня к кровати, чтобы остановить!

— Как ты разговариваешь с отцом! — рыкнул он. Достало, ей богу. Тупые взрослые.

— Фу! Папа пьяный! Не подходи ко мне сегодня! — пропищал я голосом Чико, и, не дожидаясь реакции, свалил из кухни в свою комнату. Ох уж эта стадия подросткового бунта.