В ожидании каникул

Глава 13

Врубив на полную громкость AC/DC, поприседал и покачал пресс. После этого понял, что мне совершенно нечем заняться. Нацарапал домашку, и тут раздался стук в дверь. Выключив магнитофон, открыл и узрел грустную Есикаву-сан.

— Воспитывать будете? — спросил я.

— Немного, — слегка улыбнулась она.

— Ладно, заходите, — освободил я проход. Присев на мою неиспользуемую кровать, она начала немного воспитывать:

— Иоши-кун, твой отец искренне за тебя переживает.

— Знаю, — кивнул я.

— Ты не должен с ним так разговаривать.

— Ага.

— Тебе стоит перед ним извиниться.

— Не хочу, — покачал я головой и сел рядом с ней.

— Ты ведь понимаешь, что не прав? — мягко спросила она.

— Понимаю, — кивнул я, нагло растянулся на кровати и положил голову ей на колени. Закрыл глаза. Не так хорошо, как с Хэруки под дубом, но все равно приятно. Впрочем, сравнивать с Хэруки больше никого не буду. Она на недостижимом уровне.

— Что ты делаешь, Иоши-кун? — поерзала Есикава-сан.

— Несчастный ребенок грустит без матери и тянется к той, кто по долгу службы ее заменяет, — объяснил я, — Никаких домогательств, Есикава-сан.

Она вздохнула, и я ощутил ее руку на своей голове.

— Тяжело тебе, Иоши-кун.

— Многим гораздо тяжелее меня. На самом деле я счастлив. У меня есть хороший отец, милейшая сестренка, прикольные друзья и любимая девушка.

— Ты ведь про Аоки-сан? — сложила она два и два.

— Про кого же еще? Кроме того, — я открыл глаза, широко улыбнулся смотрящей мне в лицо Есикаве-сан, — Мне кажется, я уже привык к тому, что вокруг меня происходит всякое. Делай, что должно и будь, что будет!

Я поднялся с ее колен и пошел вниз. На кухне отца не было. Не было его и в гостиной.

— А где папа? — спросил я у играющей с котиком сестренки.

— На улице! — не отрываясь от столь важного занятия ответила она.

Открыв дверь, узрел спину сидящего на крылечке отца и учуял запах табака.

— Бать, ты куришь? — спросил я, садясь рядом.

— Редко, но сейчас захотелось, — затянулся он, глядя на припаркованную у дороги машину копов. Один из них стоял, привалившись к автомобилю и демонстративно смотрел на дорогу. Какая похвальная имитация служебного рвения.

— Дай мне тоже чтоли.

Отец рефлекторно потянул пачку из нагрудного кармана рубахи, но одумался и строго посмотрел на меня. Я хохотнул.

— Шучу!

Вздохнув, натянул на лицо серьезность, посмотрел бате в глаза и сказал:

— Прости, пап. Был неправ. Не стоило мне срываться.

— Думаешь, все так просто? — хмуро спросил он, не спеша прощать трудного подростка.

— Не думаю, — покачал я головой, — Но попытаться стоило. Пойду я.

Встав с крылечка, оставил батю одного. В коридоре заметил Есикаву-сан с ее сумкой.

— Покидаете нас? — улыбнулся я ей.

— Только до понедельника, — улыбнулась она в ответ.

— Хорошего вам воскресенья! — от души пожелал я хорошей женщине.

— Спасибо! — кивнула она, повернув голову в сторону гостиной сказала:

— Чико-тян, мне пора! Увидимся в понедельник!

— До свидания, Есикава-сан! — ограничилась девочка криком, не став выходить.

Открыл перед няней дверь, отец оглянулся, увидел ее, поблагодарил за заботу о его детях, извинился, что пришлось нагрузить ее лишней работой. Она заверила, что все в порядке, и пошла вдоль дороги. Живет недалеко? Посталкерить может? Да не, не буду. По крайней мере, не сегодня. Отец остался на крыльце, я закрыл дверь. По пути в гостиную мучился угрызениями совести. У мужика триумф — сын с зачатками гения (послезнанием) добавил в семейный бюджет чудовищные деньги, накативший на радостях батя летел домой как на крыльях, надеясь провести вечер с любимыми детьми, а что получил? Отповедь от Чико (это ладно, это терпимо), мусорской протокол и откровенное хамство от сына (а вот это уже реально плохо). Попытался утешить себя тем, что не будь меня — Иоши уже гнил бы в могиле, что очевидно гораздо хуже. Помогло слабо. А не использовать ли мне лоли-козырь?

— Чико, братик опять накосячил, поэтому папе сейчас очень грустно. Я знаю, что ты ненавидишь пьяных, но папа — не дядя Канеки. Он хороший и очень любит нас. Он у нас один, и мы должны заботиться о нем, беречь и поддерживать, — усевшись на диван рядом с держащей на коленях котика Чико.

— Почему ты не займешься этим сам? — оторвавшись от показываемых по телевизору мультиков, спросила сестренка.

— Потому что я — не ты, — развел я руками. Чико на несколько секунд задумалась, потом прониклась мощью аргумента.

— Поняла! Тогда я займусь папой, а ты — Сакамото-саном! — она пересадила животинку на мои колени и покинула гостиную.

Я щелкнул пультом, нашел новости. Показали репортаж из зоопарка — там родился львенок. Милаха. Дальше на экране появилась гигантская усадьба в японском стиле. Похожа на дом Кеиджи, но больше раза в полтора. Перед воротами выстроились рядами несколько десятков одетых в костюмы людей с каменными лицами. Первый ряд был уже других — всего пятеро солидных мужиков в возрасте, среди которых я разглядел отца Кеиджи. Ясно, триумф клана Синода. На переднем плане стоял высокий, лысый мужчина в дорогом костюме, глаза которого от возраста выглядели так, словно его покусали пчелы — отекшие веки оставляли только узкую щелочку. В прошлой жизни видел похожего персонажа в трилогии Такеши Китано «Беспредел». Рядом с ним находился крайне недовольный телекоп с какой-то нарядной бумагой в застекленной рамке.

— От лица полиции Уцуномии я благодарю уважаемый клан Синода за помощь в задержании опасной сумасшедшей.

Это Сэкера-то «опасная сумасшедшая»? Очень надеюсь, что это был кто-то другой. Блин, японцы реально боятся психов, если за поимку шестнадцатилетней девушки с нервным срывом полиция Уцуномии расщедрилась на награду ненавидимому ими клану якудзы.

Телекоп с поклоном двумя руками протянул награду главе клана (а кем еще может быть этот лысый дед? Интересно, как его зовут? Спрошу завтра у Кеиджи, если не забуду). Тот с поклоном ее принял, и, глядя прямо в камеру честными-пречестными глазами (это я придумал, глаз из щелочек почти не было видно), толкнул небольшую речугу о том, что якудза всегда с готовностью придет на помощь как простым жителям города, так и самой полиции. Под конец, глумливо улыбнувшись в тридцать два зуба, он едко «поддел» телекопа, пообещав приложить все усилия для поимки беглого смертника. Ведь на работе, в отличии от полиции, они не спят (походу, у якудзы в полиции есть стукачи. А как иначе? ОПГ есть ОПГ, со всеми причитающимися). На телекопа было жалко смотреть. У него даже глаз задёргался. Поделом. Распустил сотрудников, мать его.

Хохотнув, я выключил телевизор и с Сакамото-саном на руках прошел на кухню. Доставив котика к мисочке, насыпал корма. Тот довольно заурчал. Сам же достал из холодильника суши — осталось еще довольно много. Главный минус суши — они очень быстро перевариваются. Как только я накапал в пиалу соевого соуса, раздался звук открываемой двери и голоса.

— Братик глупый, но ты должен его простить, хорошо? Мы ведь одна семья, и должны заботиться друг о друге! — воспитывала отца Чико.

Я умилился.

— Он вовсе не глупый, но иногда ведет себя очень скверно, — ответил ей грустный голос отца.

— Идеальных людей не существует! — выдала Чико поразительное для своего возраста наблюдение, и за руку ввела отца на кухню. Я помахал им рукой. Отец немного покраснел. Видимо, считал, что я в своей комнате.

— Миритесь! — строго приказала Чико. Я встал, подошел к отцу, протянул ему руку для рукопожатия. Он вздохнул, пожал плечами и крепко пожал ее. Чико положила свои ручки сверху.

— Семья! — многозначительно сказала она.

— Да, Чико. Семья! — с улыбкой согласился я.

— Семья! — наконец-то улыбнулся и отец.

Лоли-козырь ничем не перебить!

— А теперь давайте все вместо покушаем! — предложила девочка. Само собой, мы согласились. Во время ужина Чико хвасталась, что вчера Есикава-сан снова водила ее в скверик поиграть с Такаокой-тян. Мы с отцом умилялись.

Зазвенел телефон. Отец — ему было ближе — поднял трубку, представился, послушал.

— Это тебя, — сказал он мне.

Я встал, подошел к трубке.

— Иоши на аппарате!

— Привет, это Кеиджи!

— О, привет! Не думал, что ты умеешь пользоваться телефоном! — подколол я друга.

Он хрюкнул.

— Я же не девчонка, чтобы каждый вечер названивать подругам! — хмыкнул он. Какой маскулинный.

— Хочешь слиться с похода в кинотеатр? — предположил я самое страшное. Краем глаза заметил, как батя поморщился, но ничего не сказал, заев непокорность сыночки сушинкой.

— Вовсе нет. Отец сказал, что за тобой охотится смертник, это правда?

Хо! Якудза знает все!

— Так, — не стал я отрицать.

— Отец хочет отправить к вашему дому отряд. Ты не против?

— Да я только за! А можно еще выделить мне телохранителя на завтрашний поход?

Отец заинтересованно посмотрел на меня.

— Само собой! Можешь положиться на наш клан, Иоши!

Хо, «наш клан»? А Кеиджи-то меняется. Раньше бы он ни за что не признал свою принадлежность к клану Синода. Это влияние Минами? Быстро же она его окрутила. Совет да любовь!

— Передай отцу мою огромную благодарность! — искренне попросил я.

— Сам передашь. Он хочет с тобой встретиться. Зайдешь к нам после кинотеатра? — огорошил он меня. Это зачем? Ладно, почему бы и нет.

— Хорошо, договорились.

— До завтра! — попрощался он.

— До завтра! — положил я трубку.

Сев за стол, доложился отцу:

— Отец моего друга Кеиджи хочет усилить нашу охрану.

— М? А кто он? — спросил отец.

— Второй председатель клана Синода, — решил я поведать правду.

— Что?! Якудза?! — заорал отец.

— Ну якудза и якудза. Недавно я сильно помог Кеиджи, и его отец решил мне отплатить. В нашей ситуации отказываться от такого — просто глупо. Особенно учитывая как «хорошо», — изобразил я пальцами кавычки, — Наша доблестная полиция выполняет свою работу!

— Якудза — это преступники! — отрезал отец.

— Да, я знаю. Но даже бешеного пса можно использовать себе во благо! — ответил я.

— Ты не понимаешь, — покачал отец головой.

— Возможно. Но я твердо понимаю, что пока этот упырь на свободе — мы все под угрозой. И абсолютно неважно, кто будет нас защищать! Может якудза и преступники — но они наши преступники! Не волнуйся, от нас им ничего не нужно. Просто хотят получить еще одну награду из рук полиции.

— Какую награду? — не понял отец.

Я пересказал ему репортаж. Отец пожевал губами.

— Да уж, полиция Уцуномии полностью потеряла лицо, — вздохнул он.

— Вот видишь. Не волнуйся, отец, я прекрасно понимаю, насколько страшна якудза, и ни в коем случае не подставлю нашу семью.

— Надеюсь, — не слишком-то поверил он.

— Мне скучно! Я посмотрю мультики, а вы миритесь дальше! — сказала Чико и свалила в гостиную. Мы с отцом с улыбками проводили ее взглядом.

— Так что там с двумя миллионами? — перешел я на более приятную тему.

— Американцы увидели потенциал в твоем шоу талантов. От процентов пришлось отказаться — я считаю, что предложение и так очень хорошее.

— Стоп-стоп-стоп! Ты же говорил, что проценты будут? — не понял я.

— Это касалось викторины. Фонд «Хонды» в ней очень заинтересован, но в нашей стране все происходит несколько медленнее, чем на Западе. По предварительной договоренности мы получим 300 тысяч долларов, плюс 2 % со всех доходов — с показов, с меморабилии и так далее.

— Что такое меморабилии? — спросил я.

— Это как с твоим Гандамом — одежда, календарики, фигурки и прочие сувениры.

— Понял. Два процента — это хорошо. Но я недоволен, отец!

— Почему? — удивился он.

— Надо было вытрясти с американцев больше! У шоу гигантский потенциал!

— Думаешь, это так просто? — нахмурился отец, — Будь благодарен за то, что мне удалось выбить хотя бы это! Нашлась тут акула шоу-бизнеса! «Папа, я придумал передачу, иди вытряси с американцев миллиард», — передразнил он меня.

— Ладно, справедливо, — махнул я рукой, — Но права ведь остались у нас? Если передачу захотят купить другие страны, мы ведь не останемся с носом?

— Не останемся, — буркнул обиженный отец.

— Ну извини, пап! — покаялся я, — Я реально поражен твоей эффективностью! — я встал со стула и низко поклонился, — Спасибо тебе огромное, что принял мои идеи всерьез.

— Вот так и должен вести себя достойный сын! — ткнул он в мою сторону пальцем.

— Постараюсь, — улыбнулся я и сел на место.

— Пойду я спать, — зевнул батя, — Устал. В отличие от некоторых неблагодарных сыновей мне пришлось потрудиться!

— Спокойной ночи, отец, — не стал я обижаться.

Он ушел наверх, я помыл посуду. Остаток вечера провел в компании Чико и котика.

С утра, не став будить сестренку, оделся в спортивное и спустился вниз. Отец жарил омлет на кухне. Поздоровались, я сходил в туалет и пошел к выходу.

— Куда это ты? — выглянул он в коридор.

— На пробежку, — пояснил я.

— Ты начал бегать по утрам? — удивился он.

— Ага, — обувая кроссовки, ответил я: — В середине июля я пойду в секцию самообороны, поэтому надо готовиться.

— Вот как? Что ж, это хорошая идея. Молодец, сын! — похвалил он меня и ушел на кухню.

Покинув дом, увидел рядом с полицейской машиной еще одну — черную «Хонду». Похоже, это обещанная отцом Кеиджи якудза. Не случится же ситуации уровня «у семи нянек дитя без глаза»? Заметив меня, из черной машины вышел шрамированный якудзоид, который водил меня на ковер к председателю во время визита к Кеиджи.

— Доброе утро, Танимура-сан! — поклонился я ему.

— Доброе утро, Одзава-кун, — поклонился он в ответ, — По приказу Мотидзуки-самы сегодня я буду тебя сопровождать.

— Ничего себе! — удивился я, — Я думал, пришлют кого-то с более низким положением.

— Мотидзуки-сама оказал тебе огромную честь, отправив меня. Будь благодарен! — ответил он.

— Поэтому я и удивился, — улыбнулся я ему, — Многовато чести для простого школьника. Но да, я очень благодарен. Я собираюсь пробежаться вдоль реки, потом позавтракаю, и уже потом пойду в кино. Можете пока посидеть в машине.

— Я тебе не подчиняюсь, — покачал он головой. Каменная рожа ни разу не поменяла выражения за весь диалог. Ему бы в покер играть, — Мотидзуки-сама приказал всюду следовать за тобой.

Я пожал плечами, спустился к реке, размялся и побежал в противоположную минимаркету сторону. Там я еще не был, интересно посмотреть. Танимура-сан почти беззвучно бежал за мной. И как у него получается так тихо топать с его-то весом?

— Танимура-сан, а какой у вас вес? — обернувшись, спросил я.

— 93 килограмма, — ответил он.

— А почему вы так тихо топаете?

— Это одна из техник школы Тигра, — выдал он какое-то чунибьёшное дерьмо. Я заржал и запнулся, но Танимура не дал мне упасть.

— Спасибо! — поблагодарил я его.

— Если собрался бежать — беги молча! — строго сказал он.

Вняв совету, молча побежал дальше. В какой-то момент набережная сузилась, превратившись в узкую тропинку, идущую позади обшарпанных небольших домиков. Окраина — всегда окраина. Дома закончились, и я узрел залитые водой рисовые поля. Кое-где по колено в воде бродили одетые в высокие резиновые сапоги японцы в каноничных соломенных шляпах. Потрясающе! Теперь всегда буду бегать в эту сторону. Нравятся рисовые поля. Но это уже не сегодня.

Развернувшись, добежал до дома. Вспотел, запыхался как никогда до этого — увлекся изучением незнакомой местности. Танимура невозмутимо стоял рядом, ровно дыша носом. Совсем не вспотел. Из чего он сделан?

— Хотите зайти на завтрак? — решил я проявить гостеприимство и тут же пожалел об этом, представив реакцию отца на такого вот гостя.

— Спасибо за приглашение, но я не голоден, — к счастью, отказался он.

Зайдя домой, поздоровался с сидящей с батей за столом и уплетающей омлет сонной сестренкой, сходил в душ, переоделся в джинсы с цепью и футболку с гербом СССР. Спустившись вниз, под укоризненным взглядом отца приступил к завтраку.

— Ты собрался идти в таком виде? — хмуро спросил он.

— Ага! Зачем нужна одежда, если ее не носят? — пожал я плечами. Отец тяжело вздохнул, но не стал читать нотаций. Спасибо за понимание.

Позавтракав, обул берцы — жаль, летом не получится в них ходить. Жарко. Отец вышел со мной на крыльцо, посмотрел на машину якудзы.

— Хотя бы «Хонда», — вздохнул он. Может, якудза это предусмотрели? Они ведь явно знают, в какой конторе работает отец.

Из машины выбрался Танимура, низко поклонился отцу. Тот, подумав несколько секунд, поклонился в ответ.

— Это твой телохранитель? — спросил он меня, выпрямившись.

— Ага, — улыбнулся я, — Смотри какой мощный! Адепт школы Тигра!

Отец одобрительно цокнул языком. Я хохотнул, сказал, что вернусь ближе к вечеру, и в сопровождении Танимуры пошел к торговому центру. Предвижу хороший день!