В ожидании тебя

Глава 11. Джейсон

Утром я проснулся раньше Теодоры. Она ещё спала, закинув на меня свои руки и ноги. А я, в свою очередь, смотрел на то, как она пускает слюни на мою футболку и как её были волосы раскиданы по всей подушке. Сначала мне хотелось скинуть её с себя. А потом мне показалось это до невозможности милым. Да и наживать врага в лице Доры не очень-то и хотелось, если бы я её сейчас разбудил.

Было раннее утро, ещё даже не наступил рассвет, а я понимал, ей надо как минимум ещё час, чтобы чувствовать себя в порядке и не засыпать на ходу. Она всегда была из тех, кто не любил ранние подъёмы, ранние завтраки и разговоры по утрам. Но при этом она всегда умудрялась опоздать.

Но несмотря на сложившуюся ситуацию, что нам пришлось делить одну кровать на двоих. Я удивительным образом выспался и меня не мучили кошмары. Да, я просыпался несколько раз, но не из-за кошмаров, а из-за того, что в меня прилетали конечности Доры.

Я не любил никому о них рассказывать. Свои кошмары я старался держать при себе.

Конечно, я мог бы рассказать о них какому-нибудь мозгоправу, но я не был после этого уверен, что эта информация не просочится в прессу. Поэтому подобные секреты должны храниться в семьях подобной моей. Единственный, кто в курсе происходящего, хоть и в общих чертах был мой лучший друг. Он случайно увидел, как мой отец замахнулся и ударил меня точно в челюсть, но не так сильно, чтобы сломать. Но так, чтобы там остался небольшой синяк и точно такой же шрам, как напоминание какой же он всё-таки мудак. После этого мне пришлось объясняться с Робертом и просить его держать язык за зубами.

Я до сих пор не знал, знал ли обо всём мой старший брат Джим? Мы с ним никогда не были близки из-за разницы в возрасте в двенадцать лет. Возможно, мы бы преодолели эту разницу, но так получилось, мы были абсолютно разными людьми. Что по поводу моей матери? Моя мать всегда прикрывала отца и была на его стороне. Зато все вокруг знали, что семья Андерсонов была и остаётся примером и образцом любящей семьи.

Меня всегда тошнило от этого притворства. Поэтому я так часто пропадал в семье Бэйли, рядом с Робом и Дорой. В их семье тоже было не всё гладко, но по, крайней мере, там не было того дерьма, какое было в моей. Просто там клали на детей, но в то же время требовали только самых высоких результатов, чтобы похвастаться ими на каком-нибудь званом ужине.

Поэтому за эти годы мне всё это так осточертело. Я бросил универ и начал покорять новые вершины. Сначала было трудно, а отец грозился закрыть все мои счета, потому что всё было решено уже за меня. Где я буду работать, как жить, чем питаться, даже кто мне будет подтирать зад в случае чего и многое другое. Но он не догадывался, что я давно откладывал деньги, а не тратил их, доказывая всем вокруг, что я чего-то стою. Я до сих пор, как бросил учёбу, ни цента не взял с «моего» счета в банке. Я сам сейчас неплохо зарабатывал, сформировав одну из лучших команд по моему мнению. И все же я мечтаю создать что-то стоящее, а не просто продавать приложения и создавать сайты.

Размышляя о себе и своём прошлом. Дора успела отвернуться, а я увернуться от её локтя. Это стало отличной возможностью, чтобы встать с кровати, поработать, выпить кофе, а после разбудить её.

Через полтора часа, сделав свои дела, я её разбудил. Сначала было сложно и пару раз она меня посылала куда-то в Сибирь, но опомнившись, тут же убежала в ванную комнату. Надо сказать, чтобы больше никогда не надевала эту чёртову полупрозрачную пижаму, только если она не хочет моей смерти.

Ещё через какие-то двадцать минут Тео оттуда вышла, а ещё через десять. Мы покончили все дела с мотелем и отправились снова в путь.

Первые полчаса мы ехали в тишине. Я знал, что ей надо время, чтобы привыкнуть к новому дню. А после она сама заговорит.

— Я хочу есть. Я скоро помру с голоду.

Как я и говорил.

— Совсем скоро будет неплохая забегаловка.

— Надеюсь, там вкусно кормят, — она широко зевнула.

— Там оценка 4,8 из 5.

— Пока мой желудок не попробует эту еду, я не могу сказать вкусно там или нет. Кстати, мы не выбиваемся из графика? Наверное, мне следовало встать пораньше и завести будильник.

— Я сам дал тебе возможность подольше поспать. Поэтому вся ответственность ложится на меня. Если по дороге ничего не случится, то примерно к обеду мы приедем, как Роберт и предполагал. Но лучше не опаздывать. Бэйли не любят опаздывать.

— Тогда я и вовсе не Бэйли, — грустно хмыкнула она и отвернулась к окну. — Ты знал? На работе я не пользуюсь своей фамилией, а фамилией матери. Хоть она тоже известна. Но если не говорить какая именно ты из Фостеров, то никто даже не догадается. В отличии, от Бэйли.

Дора повернулась ко мне.

— Жаль, что моя фамилия не Смит или Джонс. Было бы значительно проще.

— Моя фамилия весьма распространённая, — сказал я, — поэтому могу отпираться сколько угодно.

— Эх, но я не могу представляться, как Теодора Андерсон. Ведь я не твой член семьи или не твоя жена. Это было бы странно, не находишь?

Я вдруг резко затормозил, что, машина ехавшая за нами, посигналила и обогнала нас. Чёрт, и что на меня нашло?

— Прости. Мне показалось, что там выбежал енот.

— Надеюсь, с ним всё будет в порядке. Не хотелось бы портить жизнь еноту. И себе…

Кажется, она ничего не поняла и тогда я смог вздохнуть спокойно.

Её живот громко заурчал. Я посмотрел на неё, и она покраснела.

— Не смешно, Джейсон! Голодная женщина, злая женщина. Поэтому надеюсь, на свадьбе Роберта и Эшли будут вкусно готовить, чтобы я могла вдоволь насладиться едой.

— Могу точно быть уверенным, что повар будет из какого-нибудь модного и дорогого заведения.

— Наверняка. Потому что моя мать не упустит возможности нанять престижного повара. Прошу слово престижный дважды подчеркнуть. Эти мамины выходки, — она смешно надула губы. — Иногда проще уступить ей, чем настоять на своём. Но знаешь, Джей, не всегда дорогой повар значит, вкусная еда. Как и тот факт, что в модном заведении лучше кормят. В кафе напротив моего издательства очень вкусные круассаны с клубничным джемом и ванильным кремом, а какой там кофе. Всё, не хочу говорить о еде. Чувствую, что скоро меня будет подташнивать.

— Мы почти подъезжаем.

— Да и вообще, — она резко сделалась возбуждённой, что я поубавил скорость, поскольку мы уже подъезжали, а ей явно хотелось выговориться. — Зачем тащить меня так рано? Я бы прилетела за пару дней до свадьбы. Нет, я все понимаю, Роберту хочется, чтобы его семья была рядом с ним, пока съезжаются гости. Но там будет как минимум сотня человек! Он ведь знает, как я не люблю все эти сборища. Где все друг друга оценивают по одежде, по счёту в банке, да и все эти сплетни и интриги. А ещё там надо улыбаться, когда улыбаться совсем не хочется. Все эти впечатления, которые надо производить.

— И? — спросил я, когда она на минуту замолчала.

— Я, наверное, рассуждаю как эгоистка. Потому что Роберт сделал бы все ради меня, а я тут…

— Нет ничего плохого в том, чтобы в первую очередь подумать о себе, Дора. Не вини себя в этом.

— Может быть, ты и прав, — наконец она немного расслабилась. — Просто я не люблю большое скопление людей. Я начинаю нервничать, прямо как сейчас и много говорить. А ещё мне хочется куда-нибудь сбежать.

Я знаю.

— Просто чувствую себя неуютно. Но это не означает, что я социофобка или социопатка. Просто я люблю окружать себя приятными людьми, перед которыми не надо притворяться.

— Может, ты просто интроверт?

— Я тоже об этом думала, — она вдруг сделалась задумчивой. — Наверное, так и есть. А ты, Джей? Как думаешь, кто ты?

— Дай-ка подумать. Скорее что-то между. Я не могу сказать, что я стопроцентный интроверт или экстраверт.

— Тогда Робби уж точно экстраверт. Он активнее, веселее, чем я, а также болтливей. Прямо как мой бывший Гейб, — точно, вот как это придурка звали. — Гейб постоянно меня вытаскивал из дома и куда-то тащил, а я просто хотела побыть дома и, чтобы меня никто не трогал. Наверное, я всё же старик где-то в глубине души, — она неловко рассмеялась.

— Значит, вы расстались? Я не знал, — вернее, я догадывался по хаосу, который творился в её квартире и по одинокому бокалу с недопитым вином.

— Да. Так уж вышло, — пожала она плечами. — Не хочу об этом. Но это не значит, что мы плохо расстались. Просто не люблю говорить о людях, которые по той или иной причине ушли из моей жизни.

— Просто мне жаль.

Нет. Не знаю почему, но нет.

— Да ну ты брось. Всё в полном порядке. Знаешь, если вернутся к разговору, то будь это моя свадьба, то там были бы только самые близкие люди.

— Надеюсь, я вхожу в этот список? Или ты меня не пригласишь на свою свадьбу?.. — кажется, ей неприятны мои слова, а значит, она постарается перевести тему. Она каждый раз так делает, если чувствует неловкость.

Чёрт возьми!

— На самом деле я тоже не понимаю всего этого. Если вдруг такое случится и я женюсь, то на моей свадьбе тоже будут только самые близкие люди, — я улыбнулся, а после тихонько толкнул её в плечо, чтобы как-то взбодрить Тео, но она почти не реагировала. — Если что, то ты входишь в список моих близких людей. Довольна? — но кажется, нет, тогда я показал на только что выглянувшее здание. — Смотри, мы подъезжаем. Давай поедим.

Я припарковал машину, а после мы вошли в кафе.

Тут было не так много людей, но все взгляды мужчин резко стали быть прикованы к Тео. Оно и неудивительно она весьма привлекательная женщина. И у неё необычная внешность, которой я всегда восхищался. Сегодня она ещё надела короткую футболку и облегающие лосины, как будто собирается или только собралась на пробежку. Мне не понравилось, когда какой-то мужик начал пялиться на её пятую точку. Мне так и хотелось ему зарядить кулаком прямо в глаз. Всё-таки Роберт доверил мне свою сестру. А тут почти что к ней клеятся.

Кафе было самым обычным какие бывают, когда едешь по шоссе. Я сразу же обратил внимание на небольшой запах жареного бекона и яиц. Мой желудок тут же дал о себе знать.

Дора сразу решила сделать заказ, когда мы сели за свободный столик.

— Мне, пожалуйста, тройной ванильный латте на обезжиренном кокосовом молоке. Очень горячий и с небольшим количеством пены. И можно щепотку корицы сверху.

Я посмотрел на неё и хотел расхохотаться в голос от её святой наивности.

— Ты ведь обычно пьёшь американо.

— Сейчас мне хочется латте.

Я повернулся к официантке.

— Вы поняли, что она сказала?

Грета — это имя было на бейджике официантки. И она не была особым образцом любезности.

— У нас тут просто кофе. Обычный или без кофеина, — монотонно сообщила она, подавая полный кофейник.

— Ну, тогда мне чёрный кофе.

— И мне тоже, — произнёс я.

Официантка налила кофе в чашки.

— Сейчас я вернусь и приму у вас заказ. Да, сэр, я иду именно к вам.

Я не выдержал и рассмеялся, тряся пакетиком с сахаром. Дора недоумевала, и из-за этого мне было ещё смешнее. Она скрестила руки на груди.

— И что тут смешного?

— Ты?

— Это ещё почему?

— Ты действительно думаешь, что можешь заказать свой намудрённый напиток в подобном месте?

— Латте есть латте и он есть везде. Даже в «Макдоналдсе»

— Давай тогда на завтрак закажем тебе «Хэппи Мил» с маленькой игрушкой внутри? Ты тогда будешь довольна?

Но Тео только покачала головой и принялась за изучение меню. Пару раз она глубоко вздохнула.

— Тут все такое жирное…

Я рассматривал своё поданное мне меню.

— М-м-м…бекон, глазунья. Небольшое количество жира тебя уж точно не убьёт.

— Я уже и так потребила месячную норму жиров и углеводов… вчера. Помнишь вчерашние сладости и газировку?

— Месячную норму? О чем ты, черт возьми?

— Именно, — она тяжело вздохнула. — В этом меню практически нет здоровой пищи. Я, вообще-то, серьёзно и не надо смотреть на меня, как на слетевшую с катушек.

— Я в шоке, — не стал я скрывать то, что сейчас испытывал. — Не беспокойся. Я сам всё закажу.

— Что? Нет! Не надо, Джей.

Я поднял палец.

— Грета, дорогая, мы готовы сделать заказ.

Тео закатила глаза оттого, что у угрюмой и весьма недружелюбной Греты на щеках появился заметный румянец.

— Что вы хотите заказать?

Я ткнул пальцем в меню.

— Мне вот это холестериновое и очень аппетитное, судя по описанию, блюдо. Название «Остановка сердца» меня уж больно пленило. А даме, что сидит напротив меня — тост из ржаного хлеба без масла, пожалуйста.

— Сию минуту.

— Значит, то, что мне полагается это всего лишь тост? Да и ещё и пустой?

— Нет, конечно, можешь присоединиться к поеданию «Остановки сердца». Тебе просто надо разобраться в себе.

— Я в себе прекрасно разбираюсь. И то, что я беспокоюсь о том, влезу ли я в платье подружки невесты, когда свадьба моего горячо любимого братца на носу. Вовсе не означает, что я в себе не разбираюсь.

— Что и требовалась доказать, — Тео фыркнула и сложила руки на груди, словно ей снова десять. — Заказав тост, я лишь хотел показать тебе, что на самом деле ты вовсе не хочешь его, хоть и настаиваешь на здоровой пище. А то, что ты считаешь вредным, желаешь больше всего. Может быть, где-то там глубоко внутри себя.

— Да неужели?..

— Конечно. Чем сильнее стараешься быть хорошей и правильной, тем сильнее в глубине души хочешь то, что считаешь порочным. А поэтому ты не просто попробуешь мою вверх нездоровой пищи, а будешь её уплетать за обе щеки и просить добавки. И уверяю тебя, тебе это понравится.

Грета принесла большое овальное блюдо, на котором лежала целая гора из кусков омлета, глазуньи, жареного картофеля, сосисок, бекона, канадской ветчины, халапеньо и хэша из солонины. Она аккуратно поставила блюдо передо мной, а перед Дорой маленькую тарелочку с тостом без масла.

Я недолго думая, начал поливать сие великолепие острым соусом, который стоял на столе. А затем запустил туда вилку, едва не облизываясь и в то же время, я с хитрецой наблюдал за Дорой и за её реакцией.

Она одарила меня презрительным взглядом, и откусила большой кусок тоста, твердо намереваясь воздержаться от столь соблазнительного пиршества. По правде говоря, я видел то, как сильно она умирала с голода.

Дора упорно старалась не смотреть на овальное блюдо перед собой. После чего она подняла глаза и уставилась в сторону улицы, на мимо приезжающие машины. Ее волосы слегка растрепались и торчали в разные стороны, но несмотря на это, выглядела она очень привлекательно. Сквозь окно, у которого мы седели, струились солнечные лучи, отчего её карие глаза сделались ореховыми и казались ещё ярче.

Чёрт бы меня побрал о таком задумываться!

Я решил как-то отвлечься.

— Ты же действительно этого хочешь, Дора.

Я разрезал сосиску пополам, нанизал на вилку и попытался её скормить ей, сверкнув зубами в очаровательной улыбке.

— Ну, давай же, Дора! Всего один кусочек.

Я знал, что от сосиски исходил просто пикантный и соблазнительный, аппетитный запах. Не в силах противостоять этому, она открыла рот и позволила мне это сделать.

— М-м-м, — только и могла она промычать, она медленно жевала сочную сосиску с закрытыми от удовольствия глазами, смакуя каждый кусочек. Тем временем я смотрел на её губы.

Теодора открыла глаза.

— Хочешь ещё? — спросил я немного хрипловатым голосом.

— Да, давай.

На этот раз я взял кусочек бекона и скормил его ей рукой.

— Ещё?

Она облизала губы.

— Да.

Я скормил ей ещё три кусочка. Когда она застонала от удовольствия, то я уронил вилку, которая со звоном упала на пол.

— Чёрт возьми, Дора! Еда, конечно, вкусная, но не до такой же степени!

Её рот был набит беконом, и она с трудом произнесла:

— Что ты имеешь в виду?

— Когда тебе в последний раз было хорошо? Я имею в виду, когда в последний раз ты с кем-нибудь занималась сексом?

Я видел, как она начала краснеть, сливаясь со своими волосами и диванчиком, на которых мы сидели.

— Какое это отношение имеет к завтраку?

— Знаешь, такая реакция на еду может быть только при крайней степени сексуальной неудовлетворённости или озабоченности, можешь назвать это по-всякому, — я игриво пошевелил бровями. — Всё так плохо?

— Не твоего ума дело, Джейсон Андерсон. Лучше ешь свой завтрак. Вообще, какая тебе разница?

— Твоё лицо такое красное, Тео, — я чуть подался к ней вперёд и прошептал. — Дора, когда в последний раз ты испытывала оргазм во время секса?

— А вот это уже не твоё дело!

Но я не переставал допытываться. Возможно, после этого я приеду с подбитым глазом, но я не мог остановить свою игру.

— Нет-нет, скажи. Как давно это было?

— Ну, допустим ещё на третьем курсе университета, — буквально выдавила она из себя.

И тут же ещё больше покраснела из-за своей откровенности. Я видел, как ей было неловко.

Я глубоко вздохнул.

— Не стоит смущаться, Дора. Хотя буду откровенен и честен с тобой — я в шоке. Такая женщина, как ты, должна быть с мужчиной, который умеет доставить тебе удовольствие, которое ты заслуживаешь.

— А тебе-то какое дело? Ты можешь твердить «такая женщина, как ты», и прочее бла-бла-бла, но что-то не похоже, чтобы ты был от меня в восторге.

Я некоторое время смотрел на неё, а после откинулся на спинку диванчика, посмотрел в окно, а потом снова взглянул на неё.

— Ну, почему же, я в восторге… как от занозы в заднице… но в восторге. Понимаешь, на самом деле ты мне нравишься, Дора. Ты забавная. Нет, я, пожалуй, не так выразился. Хотя ну да, ты забавная. Ха-ха. А ещё ты не лишена остроумия, быстро соображаешь и чертовски хорошенькая. Хоть и пытаешься быть вся такая из себя правильная и хорошая. Но дело в том, что ты сестра моего лучшего друга и я не должен сейчас говорить о тебе такое.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Просто давай забудем весь этот разговор и продолжим наш завтрак.

— И это ещё я заноза в заднице? Ты сам кого хочешь достанешь, — фыркнула она.

Я ей подмигнул.

— Ну что, готова ехать?

— Да, готова.

Мы встали, так и не доев этот завтрак до конца.

— Пока, Грета, — я помахал ей рукой.

— Пока, горячий парень.

Тео закатила глаза, и не смогла сдержать смех.

Она шла впереди меня, и я с удовольствием рассматривал её спину и то, как ее волосы прыгали то вверх, то вниз. Было прекрасное и ясное утро. В конце концов мне надо бы уже отвлечься от её ясных глаз и красивого лица. Я испытывал к ней сильное влечение, и от этого мне было не по себе.

Ведь сейчас я смотрел не на Дору сестру своего лучшего друга. А смотрел на Теодору Бэйли, женщину. И от этих мыслей голова пошла кругом, отливая всю свою кровь в одно место.

Мы сели в машину, и я завёл её.

Она открыла солнцезащитную штору, чтобы посмотреть на себя в зеркало, и сделала недовольное лицо.

— Что такое? — спросил я, отъезжая от придорожного кафе.

— Вот думаю, а не покрасить ли мне волосы в русый и заодно отбелить веснушки на лице?

— О нет! — как-то громко и резко воскликнул я.

На лице Тео застыло недоумение. Я тут же поспешил объясниться.

— Я думал, что эти эксперименты закончились, раз ты вернулась к своему первоначальному цвету. Сколько прошло времени после последнего?

— Пять лет, — буркнула она. — Тогда был выпуск Роба.