В подземелье старой башни, или Истории о Генриетте и дядюшке Титусе

«Паромщик!» — кричит у берега

Странствующий народ,

Чтоб плыть из Штейна в Маутерн

Или наоборот.

И сразу старик паромщик

Спешит по реке на зов

И каждого перевозит,

Кто деньги платить готов.

Вновь кто-то кричит: «Паромщик!» —

Однажды погожим днем.

Паромщик взглянул и видит,

Что это огромный сом.

Усатый черный сомище

Стоит на тропе и ждет.

Он ждет, что его паромщик

Из Штейна в Маутерн свезет.

«О святой Христофорус! —

Кричит паромщик сому. —

С жабрами и плавниками

Можно плыть самому!

Такого еще не бывало!

Клянусь, разрази меня гром,

Чтобы какую-то рыбу

Перевозил паром!

Я этого безобразья

Не допущу никогда,

Пусть руки мои отсохнут,

Пусть выпадет борода!»

А рыба в ответ выплевывает

Целую гору монет —

И новых монет, и древних,

Которым уж сотни лет.

Рыба их собирала

Годами на дне реки —

И серебро, и золото,

И тусклые медяки.

Паромщик глядит на деньги,

А сом глядит на паром.

И вот они на пароме

Плывут по реке вдвоем.

Паромщик гребет растерянно.

Шумит за бортом река.

А рыба, щурясь на солнце,

Греет свои бока.

Сом радостно улыбается,

Помахивая хвостом.

Оба плывут и молча

Причаливают потом.

Сом важно сходит на берег.

Как видно, он страшно рад.

Но вдруг он прыгает в воду

И снова плывет назад.

Паромщик глядит, безумный,

На тихую гладь воды.

Лицо его стало белее

Седой его бороды.

Потом он молча уходит

И молча ложится в кровать,

И молча смотрит на стену,

И больше не может встать.

Держать паром в этом месте

Охотников не нашлось.

И мост нам пришлось построить,

Что дорого обошлось.