В поисках потерянного рая

Сказка десятая ДУШЕВНЫЙ ДОКТОР

До свидания, душенька, и помните: прощать, прощать и еще раз прощать! Трижды в день, после еды! Будьте здоровы! Следующий!

— Доктор, здравствуйте!

— И вы будьте здоровы. На что жалуемся?

— Да мне как-то неудобно...

— А вы присядьте, присядьте! Так удобно?

— Да... Нет... Не знаю. Наверное, удобно.

— Наверное? Или действительно удобно?

— Да не знаю я, доктор! Вроде ничего...

— «Вроде ничего» — это значит никак. Но не может же вам быть «никак»? Вы же существуете?

— Вот именно, доктор! Не живу, а существую. Это вы очень точно сказали. Я к вам поэтому и пришла.

— Но что же вас тревожит, милочка? Что болит?

— Душа болит. Вы ведь душевный доктор?

— Душевный. Фамилия моя такая. И специализация — тоже. А вашу душу что-то ранило?

— Не знаю. Может быть. Я ее как-то не чувствую. Я вообще плохо чувствую.

— А в чем это выражается?

— Ну... Например, я не умею говорить «люблю».

— Да? Ну, это распространенное заболевание. Расскажите мне, каков ваш рацион питания.

— Питания? Ах да. Ну, супы, каши там. Овощи. Мясо — но не каждый день. Обычный, в общем.

— А если вкусненькое — то что предпочтете?

— Ну, я апельсины обожаю, мороженое, конфеты шоколадные тоже люблю.

— Ага! Любите! Значит, умеете говорить «люблю»!

— Нет, вы меня не поняли. Я людям не умею говорить «люблю».

— А почему? Почему, как вы думаете?

— Ну, не знаю. Я к вам за этим и пришла. Чтобы вы определили почему.

— Понятненько. Так, милочка. Дышите! Глубже дышите! Да что ж вы так напряглись?

— Не могу я глубже дышать. У меня дыхание перехватывает.

— Так и запишем: не позволяете себе дышать полной грудью. Теперь не дышите. Не дышите... Не дышите... Все, можно. Похоже, у вас это привычное состояние — не дышать?

— Почему? Да я вроде дышу.

— Вот именно, «вроде». А на самом деле — так, вид делаете. Вы ж боитесь открыться. Вы ж все чувства в себе зажимаете. Не даете им проявляться!

— Ну, это же неприлично, когда чувства напоказ. Я вам что, «эмо», что ли? Девушка должна быть сдержанной, не показывать своих эмоций.

— А как вы думаете, куда они деваются?

— Кто?

— Эмоции ваши? Гнев, обида, зависть? Они же бывают?

— Нет! Нет! Это плохие чувства. Я их подавляю в самом зародыше.

— Вот, милочка, и объяснились ваши проблемы с дыханием. Накопили, понимаешь ли, в себе зародышей. Вся грудь забита. То-то вам и не дышится глубоко.

— Погодите, доктор! Вы что же, советуете на людях срываться?

— Вовсе нет, милочка. Ничего я такого вам не советовал. Но чувства подавлять — это преступление по отношению к себе.

— А как тогда, как с ними поступать?

— Признавать, что они существуют. Называть их по именам. И разрешать им быть. Иногда этого достаточно, чтобы гнев тут же улегся, а обида испарилась.

— Не может быть!

— Это мой рецепт. Хотите применяйте, хотите — дальше обиды глотайте. Каждый пациент сам решает. Давайте-ка я вам живот пощупаю. Так больно? А вот так?

— Ой, не то чтобы больно. Но неприятно как-то. Аж в позвоночник отдает.

— Следовательно, у вас тут неприятности складированы.

— Ой, а вот тут, под ложечкой, вообще тяжело! Будто камень какой-то.

— Ну, это вы, как говорится, камень за пазухой носите. Небось затаили злобу на кого-то?

— Ох, я и не знаю. Но тянет-то как!

— Совершенно с вами согласен, тяжелый груз. Рекомендую с ним расстаться. С годами он только тяжелее становится — на него ведь всякий негатив налипает, свойство у него такое.

— Ладно, спасибо. Я потом с камнем разберусь. Но сейчас я ведь не за этим. Я не умею говорить «люблю».

— А что вам мешает?

— Ох, не знаю. Что-то мешает. Я как-то... стесняюсь.

— Стесняетесь! Значит, тесно вам. И немудрено: у вас же все чувства зажаты! Любовь — она чувство свободное, вольное, как птица. А где же ему в вас развернуться?

— Но почему? Почему у меня чувства зажаты, в чем дело?

— Так мы и пытаемся определить, милочка! Дайте-ка я вас простучу.

— Ай! Ой! Не надо! Пожалуйста, не стучите! Мне страшно!

— Так, значит, и до страхов ваших достучались. Слава тебе господи! Но ведь вам не больно? Чего боитесь?

— Боли боюсь! Не хочу, чтобы больно!

— Во-о-о-от... А от чего бывает больно?

— Когда ушибешься. Когда обожжешься. Когда упадешь. Когда неосторожно себя ведешь. Когда задеваешь что-нибудь! От острых углов — очень больно.

— Милочка вы моя! Так вы боитесь любить!

— Я? Боюсь??? А при чем тут...

— Да любовь же и есть — пламенный полет!!! Разве нет? Она состоит из взлетов и падений, из крутых виражей, из столкновений. И острых углов не избежать — надо просто научиться их сглаживать или обходить. Любовь не может быть осторожной! И если вы огня боитесь — ну как вы в себе любовь разожжете? «Огонь любви» — слышали такое?

— Доктор... Я знаю. Было это все у меня. Случалось. И полет был, и огонь любви. И синяки, и шишки, и даже кровавые раны. Сначала такой взлет — что просто дух захватывало! Потом такое приземление, что еле в кучу себя собрала! В общем, обожгла меня любовь.

— И теперь вы боитесь...

— Да. Я боюсь. Боюсь, что не поймут. Отвергнут. Обманут. Обидят. Ранят. Я больше не вынесу. Это так больно! Сердце в клочья!

— Вот вы и зажали свои чувства. Защитили себя со всех сторон от возможной боли. И поэтому вам трудно сказать «люблю»... Вы просто боитесь! Боитесь боли. И что сердце разорвется в клочья.

— Да, да, да. Так оно и есть. Я хочу любить! Я очень хочу! Но очень боюсь! Помогите мне, доктор!

— Не волнуйтесь, милочка. Ваша болезнь не смертельна, а очень даже излечима. И рецепт простой. Научитесь любить себя.

— И?

— И все. Если вы будете любить себя — вы никому не позволите себя ранить. И сами себе вреда не причините неосторожными действиями. Вы будете выбирать только самое лучшее, самое полезное для вас. Вы будете безошибочно находить то, что сделает вас еще счастливее. И никто, никто не сможет вас обидеть или задеть! Потому что вы будете выше этого.

— Но... выходит, сейчас я себя не люблю? Так, что ли?

— Уже начинаете! Иначе бы вы ко мне не пришли. Вы уже стали о себе заботиться — а это хороший признак.

— А... как это — любить себя?

— Для начала начните к себе прислушиваться. К своим желаниям, ощущениям. А то вас что ни спросишь — «не знаю», «не чувствую». Если вы сами так невнимательно к себе относитесь, почему же другие будут вас щадить?

— Но я думала...

— А вы думали, если вы такая ранимая-уязвимая, так вас щадить будут, жалеть, по головке гладить? Нет, милочка, ошибаетесь. И ранить будут, и уязвлять. Подобное притягивает подобное, медициной это давно установлено.

— И что же мне делать? Как научиться себя любить?

— А вы сами себя щадите, хвалите, поощряйте. Себя надо время от времени поощрять — знаете об этом? Не перегружайте! Не делайте то, что не хочется! Не позволяйте себя обижать! И не позволяйте себе обижаться.

— Но как это можно сделать, если тебе обидные вещи говорят?

— А очень просто! Вам говорят — а вы в ответ: «Я этого не услышала!» Не можете вслух — про себя скажите. Конечно, если вы не имеете намерения опять все это внутрь складывать, обиды глотать и камни за пазухой носить.

— Нет уж, я теперь знаю, я теперь ничем таким грузиться не буду. Я буду себя любить, щадить и гадостей не слушать.

— Ну вот и славно. Пользуйтесь этим рецептом — и скоро вы почувствуете, что внутри освободилось место для любви. Думаю, на этом мы можем попрощаться. Медицина свое слово сказала, дело за вами.

— Погодите, доктор! Но как же оно освободится, если там столько всего?

— Да-да... Камни всякие... зародыши... обиды проглоченные... Накопили вы, накопили!

— Да, что с этим делать?

— А тут, милочка, рецепт один: прощать, прощать и еще раз прощать! Трижды в день, после еды! Будьте здоровы! Следующий!

— Прощать, прощать, и еще раз прощать! — мечтательно повторила я. — Растворять обиды и освобождать место для Любви!

И главное, таблеток глотать не надо. Очень симпатичный рецептик. Большущее вам спасибо. Я его буду постоянно применять!

Я не стала на этот раз ничего бубнить в Суму — просто положила туда весь рецепт целиком. «Прощать, прощать и еще раз прощать» — это было здорово! А главное, запоминается легко.

— Желаю вам обрести ваш Потерянный Рай, — на прощание сказал мне Душевный Доктор. — И, если позволите, совет. Подумайте, чего вы больше всего боитесь?

— Болезней, — не раздумывая, ответила я. — Потери близких. И еще смерти.

— Раз уж вы тут, в Сказочном Пространстве, рекомендую вам встретиться со своими страхами и разобраться с ними раз и навсегда, — посоветовал доктор.

— А без этого никак нельзя? — трусливо спросила я. — А то говорят же: не буди лихо, пока оно тихо!

— Напротив, следует разбудить и прогнать! Сами посудите: разве в Раю могут обитать страхи? И наоборот: там, где есть страхи, не может быть Рая.

— Да... Правда... Я как-то не подумала, — не могла не признать я. — Благодарю вас, доктор! Вы очень мне помогли!

— Прощайте, душенька! Следующий!

...Я вышла от Душевного Доктора в прекрасном расположении духа. После его сказки на меня снизошло спокойствие и умиротворение. Будущее казалось мне светлым, прошлое — завершенным, а настоящее — ясным. Например, мне было ясно, что срочно надо простить всех моих обидчиков — а потом можно заняться и страхами.

Видимо, мое лучезарное состояние немедленно отразилось на окружающем меня мире, потому что он стал подозрительно напоминать Рай: в воздухе порхали бабочки, в ветвях деревьев пели невидимые птицы, в небе красовались сразу три радуги, а под ноги стелилась мягкая травка-муравка, вся в грибочках и цветочках.

— Что значит хорошее настроение! — удовлетворенно отметила я. — Надо запомнить это состояние души...

Но я понимала: если я не расстанусь с проклятым прошлым, долго это «райское наслаждение» не продлится. Обязательно вспомнится что-то эдакое, что испортит идиллический пейзаж... Я вздохнула и стала вспоминать.

Обид у меня оказалось много. Еще недавно я бы просто опустила руки, но теперь все было по-другому. Я теперь знала, что даже лягушки выходят замуж за царевичей, что вибрации Любви творят чудеса, что прощение — лучшее лекарство и что даже с Кладбища Разбитых Кораблей можно вернуться в Большую Жизнь. Если очень захотеть, конечно. А я очень, очень хотела найти свой Потерянный Рай!

И тут на меня накатило вдохновение. «А почему бы не отпустить все обиды разом?» — решила я. В самом деле, если я уж решила простить всех — так чего же тянуть и заново ворошить всю эту мрачную кучу?

— Эй! Слышите меня??? — завопила я, пускаясь по лужайке вприпрыжку. — Я прощаю всех! А себя — больше всех! Простите меня, что я обиделась на вас! Я же не знала, что себе хуже делаю! Я вас прощаю! Я вас всех отпускаю! Я освобождаю место для любви и счастья!

В руках у меня откуда ни возьмись оказалась связка воздушных шариков — наверное, мое озорное настроение нуждалось в соответствующем антураже. Я с еще большим азартом заскакала по лугу, размахивая шариками.

— Ур-р-ра! Всех догоняю, хватаю и прощаю! А кто не спрятался — я не виновата! А если я не виновата, значит и никто не виноват! Я открою вам секрет — виноватых больше нет! Я летаю, я скакаю, все обиды отпускаю! — вот такие смешные стишки я выкрикивала в небо и чувствовала, что сама становлюсь легкой, как воздушный шарик, — вот-вот взлечу.

Но я не взлетела, а налетела — на человека, который ненароком оказался у меня на пути.

— Ой, простите, пожалуйста! — вскрикнула я, отпрянув.

— Ничего, я не испугался, — ответил человек, и я увидела, что это — подросток. И еще как-то сразу поняла, что он незрячий. У него были закрыты глаза, но не просто закрыты — а как-то по-особенному. Как бывает только у слепых. Я замерла в полной растерянности, не зная, что сказать.

— А что это над вами колышется? — спросил мальчик, словно прислушиваясь к чему-то. — Облако какое-то... Не пойму...

— Это воздушные шарики, — наконец-то пришла в себя я. — А... как ты узнал?

— Я вижу мир, только не глазами, — серьезно объяснил мальчик. — Я его как бы изнутри вижу. Другими органами чувств. Я не знаю, как объяснить.

— Не надо, не объясняй, — заторопилась я. — Какая разница, в самом деле? Хочешь, я тебе шарик подарю?

— Нет, мне не надо, я уже большой, — улыбнулся подросток. — Вот если бы нашим малышам, то-то визгу-то будет! Может, заглянете к нам в гости? Все знаете как обрадуются?!

— А где ты живешь? — спросила я.

— На Седьмом Небе, — последовал лаконичный ответ.

— Где-где? — ошеломленно переспросила я.

— На Седьмом Небе, — терпеливо повторил подросток. — У нас знаете как здорово?

— Не сомневаюсь, — заверила я. — А кто у вас там живет, на Седьмом Небе?

— Ангелы, — коротко ответил подросток.

Ну ничего себе!!! Я никогда не видела живых ангелов! Еще бы я отказалась от такого предложения!!!

— Конечно, я к вам загляну! А куда идти?

— Со мной. Меня зовут Яша. И дайте мне руку, а то ведь придется подниматься наверх, вдруг вы споткнетесь, так я вас поддержу.

Нет, определенно, вокруг меня просто сгущались чудеса! Я благодарно сунула ладошку в его надежную руку, поудобнее перехватила связку шариков и приготовилась отправиться в путь — радовать неведомых малышей с Седьмого Неба.

Но все произошло совершенно сказочно: Яша поднял ногу — и словно бы взобрался на невидимую мне ступеньку.

— Идите за мной, не бойтесь! — подбодрил меня Яша, покрепче сживая мою руку.

Я не без опаски нащупала ногой ступеньку — она была, нога чувствовала опору. То есть Яша ее видел, а я — нет! Ступать в пустоту было страшновато, поэтому я зажмурила глаза и полностью доверилась моему проводнику.

Мальчик Яша вел меня уверенно и бережно, я даже стала забывать, что он не видит — в привычном понимании этого слова.

— А у вас там много малышей? — спохватилась я.

— Да хватает — солидно отозвался он. — Потом вырастают конечно, некоторые уходят в Большой Мир, кто-то остается, и новенькие все время появляются. К нам много народу приходит у нас место очень привлекательное!

— Еще бы не привлекательное! — мечтательно протянула я. — Виды, наверное, красивые? — Я прикусила язычок, но Яша как будто и не заметил моей оплошности.

— Очень красивые, — подтвердил он. — А главное, люди у нас хорошие. Знаете, сколько талантов именно на Седьмом Небе раскрывается? И все волшебить умеют. А кто не умеет — быстро учится. А какие у нас сказки! Век не переслушаешь!

Я уже просто горела нетерпением увидеть воочию такое замечательное место. Я фантазировала, как выглядят ангелы, живущие на Седьмом Небе. Наверное, они все счастливые, улыбающиеся и, уж конечно, крылатые — они же ангелы! А что, в Сказочном Пространстве любые чудеса бывают!

Но Триединое царство преподнесло мне очередной сюрприз из разряда «шоковой терапии».

Невидимая лестница вывела нас к облаку, мы нырнули в него — а вышли вновь на зеленой поляне, и под ногами пружинил мягкий дерн. Прямо перед нами были распахнутые настежь ажурно-резные ворота. Над ними, на арке, было затейливо выведены слова «Седьмое Небо». За воротами виднелись строения — симпатичные маленькие домики, утопающие в зелени, перед ними — качели-карусели, похоже, детская площадка, а на ней... На ней множество ребятишек, но не обычных, а... особенных. Не таких, какие обычно носятся по улицам, ходят в школу, возятся в песочницах. Иных.

— Яшенька, миленький, ты куда меня привел? — Я была близка к панике, и даже (о позор!) мелькнула мысль — повернуться и бежать, не оглядываясь.

— Да вы не бойтесь, они хорошие, — снисходительно сказал мой провожатый. — И очень любят гостей. И воздушные шарики!

— Добро пожаловать на Седьмое Небо! — раздался звучный голос, и я увидела подошедшую к нам женщину. Крыльев у нее не наблюдалось, но вся она светилась-сияла внутренним светом. — Меня зовут Татьяна, и я здесь за старшую.

— Здравствуйте... Извините... Я не знала... Это все Яша... — растерянно лепетала я.

— Спасибо, что заглянули к нам, — не обращая внимания на мои панические настроения, широко улыбнулась мне Татьяна. — Вам у нас понравится, вот увидите! Седьмое Небо — очень необычное место.

— Я уже заметила, — чуть успокоившись, сказала я. — Просто... растерялась сначала.

— Это быстро пройдет — пообещала Татьяна. — Мы вам все расскажем и покажем. Правда, Яша?

— Это моя мама, — с гордостью и любовью приник к ее плечу Яша.

— У вас очень хороший и умный мальчик, — искренне сказала я.

— Да... Он у меня особенный, — спокойно согласилась женщина по имени Татьяна. — Как и все дети Седьмого Неба.

— Ой, шарики! — вспомнила я. — Яша говорил, что ваши дети очень любят воздушные шарики!

— Какой же ребенок откажется от шарика? — засмеялась Татьяна. — И я их до сих пор обожаю!

— А... как бы мне их раздать? — осторожно спросила я.

— Да очень просто! Как раздавали бы обычным детям.

— Просто подойти — и дать в руки ниточку, — научил меня мальчик Яша. — И когда вам скажут «спасибо» — ответить «пожалуйста».

— Ага... А ты меня проводишь? — Мне было стыдно, но я одна не решалась подойти к этим деткам. Ну не могла!

— Давайте руку! — сказал мужественный мальчик Яша, и мы с ним двинулись к детской площадке, где было очень много ребятишек — на костылях, в инвалидных колясках, в корсетах и с другими мудреными приспособлениями, облегчающими жизнь инвалидам.

Татьяна была права: дети были как дети — они пришли в восторг от шариков: радовались, улыбались, визжали от удовольствия, тянули ко мне свои ладошки и выражали благодарность, кто как мог. Я не знала, сколько там у меня шариков, но хватило на всех.

— Теперь им хватит впечатлений надолго! — с удовольствием констатировала Татьяна. — Ну что ж, пойдемте? Им пока не до нас будет, а я хочу показать вам Седьмое Небо. Как вам такая идея?

— Замечательно, — ответила я. — Мне и правда интересно, как у вас тут все устроено.

— Тогда экскурсия начинается! — объявила Татьяна и энергично повлекла меня по плиточной дорожке. — Здесь у нас много разных интересных мест. Вон там — наш Ботанический Сад. Мы разводим Цветики-Семицветики. Каждый лепесток исполняет желание. Направо — обсерватория. Любой может найти и зажечь свою Звезду, и даже проложить собственный Звездный Путь. Налево — Творческая Мастерская. В ней каждый может попробовать себя в роли Творца, и у всех получается. А уж какие у нас сказочники — ни в сказке сказать, ни пером описать! Здесь — учебный класс. Обучаем, как создавать себе Карту Сокровищ.

— А это что за беседка? — указала я на симпатичное сооружение, увитое плющом и диким виноградом.

— Это Болталка, — объяснила Татьяна. — Здесь можно просто поговорить — обо всем на свете. Опытом поделиться, совета спросить, важные вопросы обсудить. А вот в этом здании у нас расположена Небесная Лаборатория. Здесь ведут исследования ясновидящие, гадалки, оракулы, целители. Ищут рецепты помощи тем, кто в ней нуждается!

— «Особенным» детям? — уточнила я.

— Иногда родители нуждаются в помощи гораздо больше, ведь им непросто взращивать «особенных» детей, и этому ни в одном институте не учат. Так что Лаборатория нам очень нужна! В общем, у нас тут большое хозяйство.

— А кто же всем этим хозяйством занимается? — задала вопрос я.

— Ангелы Седьмого Неба, — ответила Татьяна. — «Особенным» ребятишкам нужны «особенные» воспитатели. Поэтому родители приходят к нам, сюда, учиться и учить других. Некоторые просто заглядывают время от времени, а многие — остаются и обитают здесь постоянно.

— А кто все это придумал? — восхищенно спросила я.

— Я, — просто сказала Татьяна. — Когда-то я была настолько несчастной и потерянной, что у меня просто не осталось выбора — или разрушиться, или придумать что-то совершенно волшебное. Вот я и придумала Седьмое Небо. И сама стала его первым Ангелом.

— Вы? Несчастной и потерянной? Мне просто не верится. Вы же светитесь вся — и правда, как Ангел!

— Давайте, я расскажу вам нашу историю, — предложила она. — Тогда вы лучше поймете...