В поисках себя. Том 1 (СИ)

Глава 12 — Черный рынок

Как Руун узнал, контрабандисты и пираты устраивают нелегальный черный рынок лишь на один день: с полудня и до следующего утра, после чего снимались с мест и расходились своими дорогами.

Само место было недалеко от берега, почти у самих гор, которые они облюбовали.

Продавалось всё, что можно продать, да подороже, а скупали все, что потом можно перепродать.

Поскольку в эту пору года берега подмерзали, — им стоило больших усилий высадиться на берег с помощью лодок, перенося лишь немного груза, заставляя делать ходки от корабля и обратно.

Да и всегда был риск, что лёд треснет, а товар пойдет ко дну. Что в конечном итоге лишь набивало цену товарам.

Такое мероприятие они проводят раз в несколько месяцев и таких точек у них было несколько.

Сюда стекался всякий сброд, нищие, готовые рискнуть жизнью, чтоб что-то украсть, желающие лёгкие денег торговцы и даже кто-то при власти, но они зачастую прибывали инкогнито, надеясь найти редкие диковинки.

В общем контингент был подобран разношёрстный.

Вот и сейчас Руун взял тех, кто хотел поучаствовать в торгах и носильщиков, что тащили его долю.

Часто он ловил жадные взгляды своих, не очень умных подчинённых, желающих прикарманить что-то из его добра.

Однако ситуацию исправила первая отсечённая голова, когда они были уже на пол пути. Хотя ему и пришлось ждать, когда тому придет замена, все же никто больше не решался на такие поступки.

Уже на подходе герой услышал гомон толпы, который выражался в смехе, спорах и пылких криках.

Сейчас он ориентировался на память собранных осколков, ища тех скупщиков, что плотно работали с разбойниками, не выкупая совсем уж по мелочевке. К ним он и решил направиться.

Путь к месту старались заложить как можно большим количеством камней различных размеров, а может они так разгребали площади под сам рынок. Что в конечно итоге делало проход туда сам по себе очень затруднительным, если у тебя есть с собой товар.

Путь выглядел так, будто образовывал причудливый лабиринт с множеством проходом, через который, по всей видимости, было бы легче сбежать в случае чего, не будучи зажатым в тупик. А сами проходы иногда были настолько закрыты кустами, что без знания о самой дороге ты бы ни за что не нашел ее.

Впрочем, можно было бы просто перелазить через них или развалить, но на это нужно было много сил и времени, не позволяя тихо пройти туда или догнать беглеца, что знает эти пути.

Вот уже открылся вид на разношерстеую массу во всевозможных одеждах и нарядах, лишь с одной общей чертой, что все они были тёплыми.

Деревья вокруг были вырублены, а пни выкорчеваны, образуя открытую местность для общего удобства, а сама по себе земля, поросшая мхом, чередовалась со скальной порой, с которых предварительно убрали снег.

Он наблюдал за различными видами торговцев: некоторые стелили полотно на земли, раскладывая товары там. Другие строили небольшие деревянные прилавки. Кто-то даже умудрялся создавать загон из цепей или сколоченных деревяшек: где-то были рабы, а где-то животина. Но все они старались выбрать место повыше, чтоб их заметили другие. Видимо вырубленная древесина шла именно на это.

Но главное вишенкой на торте были представители пиратов, в отдельных площадях проводящие аукцион всяких ценных вещей. Впрочем, сейчас там был один хлам — лучшее хранили к концу ночи.

Схватившись за рукоять своего меча, он принялся пробираться сквозь толпу людей, проходя вдоль рядов торгующих, а вслед за ним шли его бандиты, расталкивая случайных прохожих.

Впрочем, некоторых из них отделались прямо тут, поскольку тоже пришли что-то продать или купить.

Руун же следил только за теми, кто нес его вещи, чтобы ни им самим, ни каким-то ушлым карманникам не пришла идея протянуть свою руку на его собственность.

Пока он шел, то ощущал множество различных запахов, которые казались ему странными, но знакомых: соленый запах моря от тех, кого он обозначал для себя как пиратов, а так же приятный пряный запах специй: где-то недалеко продавали уже готовые деликатесы, от которых в Рууне пробуждался голод, отвлекая его внимание, а в других местах были заморские специи, которые просто приятно щекотали нос.

Но больше, конечно, было мерзких и неприятных запахов: пот людей рядом, запах гнили от рабов и крови на скотобойне, где покупали мясо частями, либо скупила так и разделывали прямо тут, чтобы не нести лишнее на корабль. К подобным запахам он быстро привык, но это так же заглушило и приятные для него.

Он встречал множество существ различных рас, некоторых из которых узнавал из осколков, а другие не знали даже и они. Кто-то из них был просто прохожий, а кто-то среди рабов с пустыми глазами.

Повсюду он видел всевозможные выражения лиц: от отчаяния, до блаженства, как у продающих, так и у покупающих.

Отовсюду до него доносились различные наречения и языки, которые он даже не понимал.

Сам в себе он признавал, что терялся от всего этого, ведь это его первый практичный опыт подобных дел.

Отсюда, посмотрев в сторону моря, желая отвлечься от шумной толпы, вдалеке он увидел десятки разных кораблей с разными парусами, формами и размерами, что находились далеко от берега, а ближе к берегу, вгрызаясь носами в лёд, было и того больше лодок, большинство из которых он отсюда просто не мог рассмотреть.

К этому моменты они дошли до нужных торговцев, которые тут же приметив его, приветливо улыбались и заманивали рукой, впрочем, не пряча лукавства в глазах.

— Господин разбойник, мы работали с вашими коллегами, как на счёт продолжения столь выгодных взаимоотношений?

Приказав своим подопечным складывать рядом с ним поклажу, он приготовился выбить как можно большую цену.

— О, я это знаю, не сомневайтесь, мои "коллеги" и порекомендовали вас, предварительно оговорив цены на все, которые они получали. Но взгляните на это количество сейчас, тут только шкур разных животных до тысячи наберётся, вы когда-то видели такое количество от моих "коллег"? Это определённо будет выгодно сбыть. Всего-то пятьдесят процентов накидки сверх обычных цен.

— Ты море видел? Как нам это на корабли доставлять? По пути что-то утонет, что-то утянут, а как же таможенный налог? Да за все это даже стандартная цена уже звучит хорошо, но из уважения я готов купить лишь на десять процентов дешевле указанной стандартной цены.

— Я уверен, что у вас есть решение всех этих проблем, как и у других торговцев, которые не против докинуть сверху монет за такое качество, взгляни, тут все лучшее. Сорок процентов сверху!

— Конечно, вы можете обратиться к другим, но кто сказал, что они скупят все, ведь многих товар здесь слишком обычный, чтобы рисковать и переправлять его! Дам пять, не больше.

— Да ты ослеп, что-ли? Тут много редкого и ценного товара. Видел это? Смотри, — сказал он, приоткрывая потрепанную на вид шкатулку, — это жемчуг, который любой торговец за пазухой легко довезет куда угодно! Хватит пудрить мне мозг, языкастый! Сорок, или я не позволю никому из банды продавать здесь товар. Они то найдут других, а вот ты будешь ни с чем, потеряв возможную прибыль.

Они так и продолжали спорить, в конечном итоге сойдясь на тридцати. Осколки воспоминаний торговцем помогали знать настоящие цены на товар и их и места сбыта, а осколки бандитов дали знание, по чем здесь оно стоит здесь. Что он и использовал, стараясь минимизировать финансовый минус от ненормально низких цен на товар здесь.

Когда они закончили то Руун осознавал, что все ещё дал большую скидку, да и довольная улыбка торговца будто говорила ему: "куда тебе со мной тягаться, сосунок?", но ему больше не хотелось этим заниматься.

Теперь его поясной кошель обладал тремя платиновыми монетами и сорока шестью золотыми.

А ведь по меркам этого континента он был богат: ночлег в таверне стоял пятьдесят медных, причем в не самой плохой, а разовый прием пищи десяток в среднем.

Сама медь в количества ста была эквивалентна серебряшке и так дальше, вплоть до платины.

Теперь он размышлял: ждать аукциона или купить рабов и уходить.

С одной стороны всегда можно было найти что-то особенное на аукционе, а с другой рабы имели знак, который привязывал к приказам хозяина.

Таким образом он мог ждать чего-то неизвестного или получить исполнительных подчинённых и материал для исследований, которые он планировал вот уже несколько месяцев.

Впрочем, как часто бывает в жизни, за него все решил случай.

Когда он был на аукционе, желая посмотреть товар, к герою подошла группа пиратов.

— Так-так, вот это неожиданный гость, сам бессмертный Руун посетил нас! Нет, мужик, серьезно, я в восхищении тобой! — подошёл к нему слегка пьяный человек навеселе, путаясь в ногах и покачиваясь, сейчас указывал пальцем прямо на него, — Столько убийств, не считаясь с личностями жертв! Так уверенно сколотить небольшую армию под носом у Локорцев! Да, твою смелость бы всем нам, да только с нею мы и дня бы не прожили, — закончил он, а вслед за ним шли ещё трое других.

— Знаешь меня? — хмуро посмотрел на них герой, узнавая в них морских налётчиков из-за стиля одежды и бандан на голове.

Он знал, что сбежавшие бандиты всё выдадут, но неужели дошло даже до тех, кто на землю сходит раз в декаду, а то и реже?

Тут же к нему подскочила одна из девушек, повиснув руками на его шее и прижавшись к нему щекой.

— Конечно! Кто может не знать насильника невинных женщин и палача наемников-новичков, грозу простого люда? О, мой герой, ты не представляешь, насколько в море стало меньше способных дать нам отпор благодаря тебе! Наемники из портового города все редеют и редеют, ведь ты им не даёшь пройти, а большим шишкам до нас нет дела. — слегка заплетаясь, шептала она ему в ухо, отдавая его теплым дыханием, а сам Руун так же улавливал запах алкоголя от неё.

Одной рукой он обхватил ее за талию, прижимая к себе, чтоб она не смогла отойти, а другой схватил пальцами за подбородок и силой отодвигал слегка назад, чтоб посмотреть ей в глаза, которые теперь находились в нескольких сантиметрах от его.

Как оказалось, все это время она стояла на цыпочках, чтобы дотянуться до его уха и была ощутимо ниже его.

— А теперь расскажи подробней?

— О-оу… Милый, ты такой же грубый, каким я тебя и представляла… — нежно прошептала она, слегка обмякнув телом в его руках, — ну хорошо, я тебе все сейчас покажу.

После этих слов она, не торопясь, перенесла ладони на его руку, сжимающую ее щеки и нежно обхатив, слегка попыталась переместить, ожидая позволения, когда тот расслабит руку, что он и сделал.

Затем она, нежно улыбаясь и смотря ему в глаза, перевела его руку на шею… Грудь… Живот… Бедра… Ягодицы, останавливаясь каждый раз на новом месте и прижимая его ладонь поверх своей, а в конечном итоге переместила ее на пояс, где он ощутив скрученные листовки, закреплённые там.

— Возьми… — томно прошептала она, облизнув губы.

Руун пристально смотрел в ее зелёные глаза, которые сейчас почему-то казались знакомыми, и через несколько секунд все же схватил листовки, выдернув их с пояса.

Отпустив её, он переместил взгляд на бумаги, разворачивая их.

Это был список разыскиваемых: людей, за чью голову назначена награда.

Так он листал до тех пор, пока не зацепился взглядом за собственный портрет, который, к его удивлению, выглядит точь в точь, как он, — перепутать было невозможно.

Подавив удивление, он перевел взгляд на пиратку, которая все ещё улыбалась, смотря на него глазами, полными игривого блеска, а затем обратно, читая надпись.

«Горный король, Бессмертный Руун, разыскивается за…» — и дальше шел перечень, что он убийца, дезертир, насильник, разбойник, грабитель и прочее, а если обобщить, то самое странное в их глазах то, что он причинил вред знатным особам и убивал опытных ветеранов-наемников, хотя с последними несколькими обвинениями он готов был поспорить.

«Награда: пятьдесят золотых за живого; двадцать золотых за мертвого», — заканчивалась надпись в самом конце.

— Твою мать! Проклятье! — разозлился он, бросив листавки и удалился.

— Я Роза, красавчик, ещё свидимся! — крикнула она ему вслед.

Теперь Руун ощущал, как спину сверлят взгляды его подопечных, что звучали так же красноречиво, как кинжал в спине, — за эти месяцы он выработал умение ощущать такое.

Раньше герой не замечал, что многие жадные взгляды смотрят именно на него, а не на товары, что были с ним. Теперь все вставало на свои места и становилось понятным.

Решив закончить как можно скорее дела и удалиться, он пошел в сторону рабских загонов.

— Господин, чего вам? — встретил его при входу совсем юный мальчик, одетый в хорошего качества вещи, опуская взгляд в пол.

— Покажи боевых рабов! — сказал он, а в голове промелькнула мысль: «любимчик работорговца?»

В ответ мальчик лишь кивнул и поманил рукой за ним.

Проходя мимо рядов с рабами, от них шел запах нечистот и гнили, на которые Руун слегка морщился, но ничего не говорил. Внутри он был намного более стойкий, чем с улицы.

Все они были в изношенных и рваных тряпках, но, по крайней мере, о их тепле позаботились, надев на них почти полностью дырявые и старые шкуры, в которые они сейчас кутались, иногда по двое-трое, прижимаясь друг к другу.

Героя заинтересовал тот факт, что большинство из них ничего не сдерживало, но они продолжили послушно сидеть.

Это разница особенно ощущалась, когда они проходили мимо рабов с глазами, горящими от ненависти, которые были полностью обвязаны цепями, которые даже сейчас, казалось, с трудом их сдерживали, натужно скрипя от их усилий.

Ведь, как минимум, если им запретили сдвигаться с места, то они могли тренировать тело, чтобы оно выжило дольше в этих джунглях, да и согрелись бы, вместо того, чтобы дрожать.

Вскоре они подошли к клетке, внутри которой сидели десяток существ, скованных цепями, а взгляд каждого был все ещё жив, не желая сдаваться.

— Вот, господин, эти и вон те, — тихо сказал он, кидая головой ещё на десяток других в стороне, но с пустым взглядом и без оков.

— Ту десятку беру сразу… А эти… Дай-ка мне пару минут, — произнес он, подходя к ним.

В этом мире было рабство, но оно выражалось в знаке на лбу, который обязывала слушать хозяина, но на этом все.

Впрочем, ничто не мешало настроить приказы так, чтоб получить всё необходимое. Приказом в том числе передавалось право владеть рабом, получая приказ от хозяина, что он теперь собственность того-то.

Сам знак был устроен так, что он питалась от самого хозяина, поэтому угасал лишь со смертью того, но даже так метка не исчезала, лишь блекла, становясь черно-белой.

Сейчас он мог рассмотреть этот знак: чья-то голова, даже не имеющая глаз и носа, но с открытым ртом, выражающим крик боли, обвязыванная цепью на шее, сдавливающая ее и уходящая, извиваясь, как змея, по обе стороны лба прямо к вискам, заканчиваясь железными браслетами, внутри которых с одной стороны капля крови, а с другой слеза.

Чтобы поставить такой знак нужно быть мастером праны, которых здесь не встретить, поскольку те выращивались лично странами и их методы хранились за семью печатями. Но видимо сами государственные мастера сбывали рабов на сторону, желая пополнить свои закрома, ведь за рабов брали не мало.

— Я Руун, вы меня не знаете, а я вас. Я сразу хочу предложить: добровольно служите мне и вы будете только бойцами, не более, всего остального от вас не потребуется.

Ответом ему, впрочем, была лишь тишина, среди которой вся десятки сверлила его злым взглядом.

— Что же, ладно. Этих я тоже беру, — усмехнулся он.

Заметив вдалеке сидящего в одиночестве ледяного орка, который с пустым взглядом кутался в шкуру, смотря в землю, он подошёл к нему и тут же срубил голову, заливая кровью землю, после чего закрыл глаза, прислушиваясь к себе.

— Ч-что в-вы… — Мальчик, увидев это, в ужасе попятился назад, начав заикаться.

— Я заплачу. Давай зови хозяина рабов. Быстрее.

После его слов мальчик в ужасе убежал.

Он наконец сделал то, что давно хотел: отнять жизнь другой расы.

К сожалению, опыт увенчался провалом — он не стал сильнее.

И все таки кое-что полезное из воспоминаний достал: в их народе было много мифов и историй: есть легенда, что татуировки — сущность любого орка, а орки — воины, созданные для сражений.

Раньше он считал, что они сами себе их делают, но сейчас он узнал, что достойного воина сам Гарум — божество всех орков и воинов, одаривает, отображая историю их славной жизни и побед.

Сейчас он задумался над тем, что для того, чтобы собрать аспект воина — нужно побеждать тех, кто получил этот титул воина.

Руун не знал наверняка, но его предчувствие именно так и говорило.

А если у орков татуировки, то у других рас тоже должна быть сущность, олицетворяющая их?

Этот вопрос, к сожалению, пока останется у него без ответа. Он уже видел хозяина рабов, идущего к нему.

Пред ним предстал лысый старик с доброжелательной улыбкой, держа мальчика за руку, а тот будто превратился в куклу в ответ.

Если бы не эта деталь и рабы вокруг, то он бы напоминал милого и заботливого дедушку.

— Что же, вижу, вы познакомились с моим милым сынишкой? Итак, я слышал, вы хотите купить рабов?

— Сколько? — сразу перешёл Руун к делу.

— А-а, деловой человек, уважаю-уважаю, — улыбка тот час сошла с его лица, превращая его на глазах в другого человека: он выпрямился, взгляд стал острым, а речь твердой, — две платины за послушных. Одна за буйных. Пять золотых за мертвого. Один золотой за уборку. Плати.

Заплатив, Руун тут же получил во владения рабов вместе с цепями на них, а затем он выдал им такие приказы: защищать своего хозяина, не делать того, что может принести вред ему в каком-либо виде и следовать за ним.

После этого он под взглядами многих на рынке отправился обратно, ведь теперь у него была почва для раздумий.