В поисках себя. Том 1 (СИ)

Глава 16 — Турнир грязнокровок

Утро Рууна началось с удара в живот.

— Живо подъем! На арену, мясо! за указателями! — услышал он рык-приказ стражника, когда вскочил на ноги, готовый ударить в ответ обидчика.

Самому приказу сопротивляться герой не смог, поэтому ноги сами понесли его в нужном направлении, пока он недовольно открывал глаза и тер их руками.

Руун увидел несколько десятков стражей, что проходили через каждого гладиаторы, приказывая им идти на арену.

Хотя он и не знал, куда идти, но на стенах по пути, где были развилки, была указатель, состоящие из красного красителя, четко ведущие на арену.

Проходя мимо одного из них он ощутил запах крови и осознал, что это не краситель.

Настроение с самого утра тот час ушло ниже уровня пола, приближаясь обратно к яме.

Дойдя до конца пути, страж приказал идти ему в пятую комнату. Когда он прошествовал внутрь, — за ним заперли железную дверь.

Сейчас он ощущал, как оковы приказа спадали и он вновь становился свободен в своих действиях.

Он оказался в небольшой комнате из песчаника, где была два выхода: один только что закрыли, а второй представлял собой металлическую решетку, в просвет которой была видна сама арена:

Красно-желтый песок, успевший напиться крови, огороженный от зрителей железная решетка высотой в несколько метров. Каждые десять метров между этой преградой был столп чуть большей высоты, на которых сейчас горели костры, возвышая метровое племя над ареной.

А за ними были зрительные ряды, от самых ближних, самых коротких, до более высоких, образуя собой просто метровые ступеньки, поднимающиеся на десятки метров вверх, оканчиваясь какими-то арочными сооружениями, где люди толпились стоя, не имея места, куда сесть. Все это место образовывало собой большой амфитеатр.

Сейчас многие места пустовали, но у всех, кого он видел здесь, на лицах было веселье и азарт, — они явно чего-то жадно ожидали. Хотя гладиатор уже знал, чего.

Оглядев комнату, он увидел в углу стойку с настоящим оружием и даже кожаные доспехи, полные дыр, разрезов и покрытые засохшей кровью.

Впрочем, ему ли сейчас брезговать? Тот час он надел их, подогнав под себя ремешки брони, а затем взял со стойки длинный одноручный меч, дополнив его массивным деревянным щитом.

Подойдя к решетке, он упёрся лицом в нее и принялся ждать, рассматривая радостную толпу.

— Дамы и господа! Сегодня день азартных игр и риска! Вы смело делали ставки и у нас нет ни одного лидера в этой битве. Сегодня кто-то обогатится, а кто-то потеряет.

На этих словах оратор сделал паузы, наслаждаясь криками толпы.

— Итак, это битва десяти бойцов друг с другом, пока не останется лишь четверо из них! Здесь собраны бойцы со всех семи континентов и даже островов, пусть же грязная кровь покажет мастерство своих земель! Открыва-а-айте!

Решетка медленно, не спеша, поднялась вверх, позволив Рууну выйти на арену.

Сперва он хотел остаться внутри, но какая-то гордость и злость заставила его выйти первым, расставив рука в сторону и смотря на всех с вызовом.

— Вы только посмотрите! Человек без лица! Этого уродца мы получили из Триститии, суровой северной земли, где войны не затихают ни на день, где кровь льется рекой, разбавляя океаны и моря, превращаясь в реки и озера!

Так, не спеша, он представлял самых броских для глаз новых бойцов, в числе которых и был Руун.

Когда все вышли на арену, встали в стойки, насторожившись, но не делали шагов на встречу друг другу.

— Хватит игр! Деритесь! — раздался приказ, которому все тут же подчинились.

Руун, стараясь как можно медленнее идти, надвигался на молодого человека, закрываясь щитом, а тот в свою очередь никак не хотел сталкиваться с ним и двигался в направлении другого.

Это и стало его ошибкой: его зажали с двух сторон и Руун забрал его жизнь.

— Первая кровь, дамы и господа! Кровь вновь обагрила эти пески!

Тот час Руун переключился на противника рядом с ним, войдя в обмен ударов. Он оказался слаб и он быстро пронзил его, забрав и его осколок.

На миг, всего на краткое мгновение гладиатор прикрыл глаза, разглядывая память.

Только что он выучил новый язык племенных островитян, которого до этого не знал, — это показалось ему сейчас почему-то очень полезным.

Он узнал местные обычаи и устои их жизни и быта. А так же, очевидно, их стиль сражения. И он явно отличался от северного, — сейчас Руун нашел ещё один способ стать сильнее.

Вчера он не обратил на это внимание, однако сейчас понял, что от насекомых все таки была прибавка всей его силы, вместе с иммунитетом, но этот способ уже исчерпал себя. Теперь же он узнал новый, как мог в краткие сроки стать лучше и не хотел упускать эту возможность.

«Если бы я только был тогда сильнее, то меня не смогли бы так легко застать врасплох» — думал Руун с ненавистью, надвигаясь на следующего противника.

— Замрите! — раздался приказ и все встали на месте, как статуи.

— Вы только посмотрите, сегодня двое смогли показать свои крохотные навыки, убив двоих противников! Это уродец и тощий! Как ловко они управились! Но на этом я объявляю этот бой законченным! Забирайте этих, ведите следующих! Дамы и господа, у вас пол часа на новые ставки!

Уходя, Руун заметил отдельно огороженную трибуну оратора, возвышающиеся над окружающими, где сейчас стоял какой-то толстяк и надменно улыбался, проходясь взглядом по толпе.

— Мясо, завтра снова бой! Ты свободен сегодня, — тут же он ощутил, что больше ничего не обязан, кроме стандартных правил: не вредить арене и ее собственности, в том числе людской, а так же не пытаться сбежать за пределы арены. Руун просто не хотел вдаваться в подробности этих правил в памяти, поскольку ему не было смысла сбегать: рабом тут не побегаешь и тебе быстро словят.

Вообще рабская метка сама по себе обязывала к исполнения, но по мере исполнения приказа сила её влияние слабела, из-за чего приказы часто нужно было обновлять, но многие стражники пренебрегали этим.

А потому он направился на тренировочную площадку, надеясь там застать Рузвельта.

Сейчас Руун сидел на полу зала, упираясь спиной к стене, и смотрел на тренировки людей вокруг.

Он не хотел считать себя сильнейшим, но окружающие явно его разочаровывали, не позволяя ничему научиться от них.

Когда он только пришел к Рузвельту, то хотел с ним сразиться, на что тот отказался и ни в какую не соглашался, а когда Руун попытался забить до смерти одного из гладиаторов, желая стать сильнее, — его тут же остановили приказом и запретили спаринговаться вовсе.

Теперь он сидел и смотрел на них всех: некоторые бросали на него взгляды и сразу отворачивались, когда он смотрел на них в ответ, а другие даже взглядом не удостаивали его, усердно прикладывая все силы, чтобы завтра выжить.

Ему просто ничего не оставалось делать, поэтому он закрыл глаза, прокручивая отрывки памяти своих жертв, особенно сегодняшних.

Его мир становился все больше и больше: он узнавал названия континентов, островов, стран, городов.

Сейчас он внутри себя лишь горько посмеялся над тем, какой же мир огромный.

Будучи бандитом, Руун считал горы всем миром и восседал на них, подобно льву, но сейчас, в окружении таких же, как и он, стал рабом и ничем, на фоне сильных мира сего.

«Все, что было до этого — просто детская песочница», — был недоволен герой, но его мысли тут же прервали.

— Мясо, а ну, жрать! — войдя в зал, крикнул всем находящимся здесь страж и ушел.

Руун не знал, куда идти, потому пошел за толпой, которая привела его в отдельное помещение, где он увидел сотни незнакомых лиц.

«Это место действительно очень большое, раз здесь было столько людей, которых я не видел», — отмечал Руун.

Тут толпились такие же рабы, но каждый, в зависимости от ранга, получал разную еду.

Разные стойки с едой, огороженные забориком друг от друга, который легко можно переступить. А с какого-то этапа даже столики и стулья стояли, на которых сейчас располагались гладиаторы.

Ему же досталась какая-то бледная каша, которая на ощупь была как кирпич, будучи прилипшей к тарелке.

«Да такой голову чемпиона арены можно размозжить! Вот так оружие! Почему его нам не выдают перед боем?» — непонятно для себя самого начал шутить он в своих мыслях и смеяться, отчего окружающие отходили от него.

Пока он ел руками свою кашу, заметил, как некоторые новички потянули руки к еде более высоких рангов, но за одну секунду оказывались на земле с кровоточащими носами, что явно дало Рууну понять местные уровень деления силы.

«Мне нужно туда! К ним!» — решил он.

Пока обед продолжался, он отмечал разные расы, в том числе орков. Не ледяных, но простые, зелёных, таких здоровых и накаченных.

Впрочем, они ничем от ледяных не отличались, кроме цвета кожи. В том числе татуировками, что обнадежило Рууна и дало ему дополнительную цель.

Так и прошел этот день: купальня после обеда и просмотр памяти осколков, пока он не отправился спать.

Утро началось точно с того же, что и вчера: удар сапогом, но в этот раз Руун спокойно принял это и, получив приказ, отправился на арену.

Заняв вторую комнаты он снарядился и подошёл к решетке.

— Дамы и господа! Вновь приветствую вас в этом новом дне. Вчерашний показал нам всем, на кого можно делать ставки и кто выделяется из этой грязной массы.

После этих слов оратор прошёлся взглядом по толпе.

— В этой битве ставки на стороне уродца без лица, успешно вчера забравшего жизни двух врагов, показав обмен ударами. А так же тощего, за одно мгновение пронзившего два сердца! Но вот так незадача, сегодня они в одной команде.

Он дал время толпе переварить услышанное.

— Сегодня будут командные бои два на два! Боюсь, мы уже знаем, чего ожидать, но никогда не знаешь наверняка, чем все закончится! Выпускайте мясо!

Решетка поднялась, выпустив на арену всех четверых бойцов.

Руун видел, как их противники смотрят на него и его напарника со страхом в глазах, но правила есть правила и он просто принял их, как данность, надвигаясь в их сторону.

Впрочем, не успел он подойти, как его напарник рванул вперёд с двумя кинжалами наперевес и оборвал жизни за мгновение. Сперва одного, пронзив сердце и шею одновременно, а затем второго, воткнув свои кинжалы в глазницы соперника.

От этих действий его лицо обрызгало кровью своих жертв, но его, казалось, это совершенно не смущает.

На арене наступило мгновение тишины, в котором тощий смотрел на него своими зелёными глазами с победной усмешкой превосходства.

«Ты ещё кровь оближи с губ, зазнайка второсортный!» — Руун огорчился, что осколков он не получил.

Все бы ничего и провокация может бы сработала, но его внешний вид оставлял желать лучшего: бледная кожа, кости, выпирающие отовсюду, полностью лысая голова и практически пож корень срезанные уши.

— Вы только посмотреть на это! В этом турнире официально появился новый фаворит! Какая скорость! Какая грация! Не хуже мясника, что срубает куриные головы одним ударом! Что же он продемонстрирует в следующих этапах? Вскоре мы это увидим! А пока… Следующие!

Когда он уходил, его напарник сплюнул ему под ноги и сказал что-то на незнакомом языке, уходя первее него с арены, оставив Рууна позади.

Охрана сказала, что завтра его ждёт несколько боёв, а значит ему нужно было бы готовиться, но ему запретили драться и запрет действовал до сих пор. Рузвельт явно его невзлюбил за что-то.

Очередной обед, купальня и мысли наедине с самим собой, ничего нового.

Он стоит лицом к лицу с противником, которого впервые в жизни видит, а тот медленно приближается к нему, готовый накинуться пронзить в любой миг.

Очередная схватка с очередными комментариями от оратора, — первый его бой за сегодня.

Противник ничего из себя не представлял и быстро потерял свою жизнь, после чего Руун вернулся в комнату, наблюдая оттуда за другими боями.

Он отметил для себя несколько сильных соперников, а затем пошел второй раунд и он вышел против того, кто еле остался жил после последнего боя.

«Удача или же неудача?», — не мог понять он, отрубая голову противника.

Так пошел и третий бой, в котором он наконец нашел достойного противника.

Они несколько минут обменивались ударами, но Руун принимал их все на щит и не пострадал.

Все это время он нарочно двигался медленнее своей скорости, давая противнику привыкнуть к такому темпу.

Быстро выносливость противника уходила и он замедлялся, чем герой и воспользовался, в одно мгновение перестав ограничивать себя и разрезая глотку уставшего врага, который смотрел на него сейчас с недоумением и неверием. Очередной полезный осколок пополнил его коллекцию.

Следующие бои оказались с действительно сильными противниками, но Руун, приобретя несколько ран, который уже зажили, все таки дошел до финала.

— Дамы и господа, кто же ожидал, что эти двое, вместе начав, окажутся в финале, противостоя друг другу?

Один из них медленно, но уверенно одерживал победу за победой! Если уродец победит, то озолотит всех, кто на него поставил, ведь ставки на него малы. Но с другой стороны тощий убийца, сметавший всех на своем пути! Никакой пощады, одна кровь и трупы, оставленные после него! Кто же победит, серая лошадка, полная сил, или молниеносный фаворит? Выпуска-а-айте их! Да начнется финал!

Как только решетка открылась, на него тот час бросился его противник.

У Рууна был план: до этого момента он действовал неспешно, не сражаясь в полную силу и сейчас хотел застать врасплох того, кто этого ожидать не должен.

Вот он уже отмечает глазами, что тот совсем уж близко, несётся на него с кинжалами.

Первый удар герой тут же блокирует своим мечом, отводя его а сторону. Пока тот направлял уже второй удар ему в бок, — Руун сделал быстрый шаг вперёд, подобный рывку, ударяя противником щитом и заставляя того упасть назад.

Впрочем, план рассыпался прахом, когда тот лишь сделал шаг назад и остановился.

Руун, не желая упускать мгновения, сделал выпад вперёд, надеясь пронзить врага, но тощий уклонился, нырнув под него, а удар лишь слегка прорезал лицо.

Он видел, как кинжалы приближаются к его брюху и постарался максимально закрыться щитом.

Один кинжал застрял в щите, а другой вошёл ему в правый бок.

Его противник тут же оскалился улыбкой и посмотрел на герой, но явно не ожидая того, что Руун проигнорирует это и коленом зарядит тому в солнечное сплетение.

Удар прошел и тощий, издав стон боли, упал, оставив один из кинжалов в щите. Тут же он решил воспользоваться шансом и размахнулся мечом, собираясь оборвать жизнь ловкача, но тот каким-то чудом смог увернуться, подставив под удар бедро, которое рассек меч.

Издав сдавленный стон, враг засадил свой, теперь единственный, кинжал в бедро Рууну и вновь усмехнулся, как бы говоря глазами: "глаз за глаз".

Тут же героя повело в сторону и он почти упал, а ловкач в это время вытащил кинжал из бедра и щита Рууна, стараясь отстраниться от него.

Впрочем, Руун не мог позволить это сделать, и когда увидел наглость тощего в попытке забрать кинжал — ткнул по телу противника без особой энерции, не рассчитывая ни на что.

Но он ощутил, как острие наткнулось на сопротивление, а затем увидел, как меч прошел в сердце врага: на том не было почти никакой брони, дабы остановить столь слабый удар, ибо он не хотел терять в скорости.

Руун видел, как из глаз врага уходит азарт, насмешка и уверенность, заменяя удивлением и даже обидой.

Сегодня он, пожалуй, выучил один из главных уроков: не недооценивать своего врага.

Что мешало ловкачу перерезать сухожилие или не тянуть свой кинжал? Ничего, только лишь гордость и желание поиграть со своей добычей дольше, сделав из этого шоу.

Теперь Руун наблюдал, как гуманоид, считавший себя хищником, делал робкие шаги назад, выпуская кинжалы из рук.

Ещё мгновение и он падает на песок, который становится ещё краснее, чем был до этого, а трибуны разрывается криками: где-то овации, а где-то проклятья.