В смысле, Белоснежка?!

Глава 8. Взрослые дела

– Нет-нет, ты не понял! Я хочу пир! И бал тоже хочу! И… – кричала я, пока муж нёс меня вверх по лестнице, а затем по тёмному коридору, освещённому свечами, со шпалер которого на меня с укором взирали рыцари и драконы. – Анри, ну пожалуйста!

Но он не остановился, пока не внёс меня в мою же собственную спальню. Бросил на кровать и принялся раздеваться. Что, вот прямо так? Почувствовав озноб, я закуталась в покрывало и поднялась с кровати.

– Анри, давай поговорим как взрослые люди.

Он насмешливо глянул на меня.

– Нет, Майя, мы сейчас с тобой другим взрослым делом займёмся.

Холод сковал меня до самых пяточек.

– Ты не забыл, что я болею? Давай отложим до завтра и… И вообще я есть хочу! Я же не ела ничего с самого утра!

Король приподнял бровь. Но затем неохотно позвонил в колокольчик.

– Ты права, еда нам не помешает. И вино. Майя, я не злодей. Не насильник. Но ты – моя жена. Ты говорила, что у тебя есть дочь, но ведёшь себя так, как будто ни с кем даже не целовалась.

«Ну отчего ж… с тобой, с Бертраном», – сумрачно подумала я.

Вошла Чернавка.

– Принеси еды и вина, – велел король, не оборачиваясь. Чернавка вышла.

Его не смущало, что он стоит посреди комнаты в одних штанах и расстегнутой рубахе. А вот меня смущало. Я краснела и злилась.

– Какая я у тебя по счёту? Знаешь, ты тоже себя странно ведёшь. Только наоборот. Ощущение, как будто ты каждый день женишься по два раза.

Анри задумался.

– Не каждый день, – признался неохотно. – Не вижу для тебя причин беспокоиться. Просто будь мне верной. И послушной.

– А до меня у тебя верных и послушных не было?

– Не было.

– А как же мать Белоснежки?

Губы короля дёрнулись. Он снова нахмурился.

– Женское любопытство, Майя? – Анри двинулся ко мне. – Прекращай болтовню.

Я пискнула и попыталась удрать, но мужчина поймал, сорвал покрывало и прижал спиной к стене, расставив руки по обе стороны от моего лица.

– О чём ещё хочешь спросить? – прохрипел, не отводя взгляда от моих губ.

Мамочки…

– А… мы кушать будем?

Тут дверь снова открылась. Ещё никогда я не была так рада Чернавке. И напрасно.

– Вот, Ваше величество, фрукты, мясо, сыр и вино. Вино вот сюда вам поставлю… Рядом с кроватью. А то, что сорочка потерялась, так вы на меня не серчайте. Видать у Её величества сильный жар был, спалила она ночью сорочку-то.

Я почувствовала, как король напрягся. Но как же… Я же помню, что даже кочергой золу размешала. Как же Чернавка догадалась?

– Что ты несёшь? – прорычал Анри, недовольно оборачиваясь.

– Я бы в жисть не догадалась. Видать сами не ведали они, что делали, – невыносимая девка жалобно хлюпнула носом. – Кабы вот этот лоскуток бы не обнаружила… Вот. Правда он испачкан, но это не я. Честно. Он вот обгорел со всех сторон, но… Вот.

Я застыла, пытаясь сообразить каким образом лоскут от моей рубашки мог уцелеть. Король отпустил меня, развернулся, пересёк спальную и взял в руки грязный кусочек ткани сантиметров пять длинной.

– Кровь, – прошептал он и резко обернулся ко мне. – Ты мне ничего не хочешь рассказать?

Воздух со свистом вырвался из его губ, а потому получилось «рас-с-сказ-зать».

– А это важно? – я всё ещё пыталась сохранить невозмутимую морду лица. – Ну, порезалась, наверное.

Синие глаза резко сузились, губы сжались в одну черту.

– Ступай, – хрипло велел король девушке. – Вон.

Девица удивлённо глянула на нас и выскочила. Закрыла за собой дверь.

– Это не твоя кровь, Майя.

– Моя.

– Не лги мне.

– Сорочка моя, значит и кровь – моя, – упрямо настаивала я.

А что мне ещё оставалось делать? Анри снова взглянул на лоскут, брезгливо отбросил его.

– У тебя есть желание?

– Домой хочу.

– Домой не получится. Это твой последний день. Я должен тебя убить.

– Кому должен?

Король нахмурился.

– Если есть что сказать – говори, если нет – становись на колени и молись.

– Почему? – тихо спросила я.

Надо было любым способом затянуть диалог. У последней жены Синей Бороды были братья, которые прискакали в последний момент и спасли её. У меня здесь не было никого. Проклятая Нэлли Петровна! Неужели придётся звать Румпельштильцхена?

– Верность, Майя, это не отсутствие измены, понимаешь? – проникновенно ответил Анри. – Это верность в малом. В самом мельчайшем. Я просил тебя не ходить в ту комнату, но ты не послушалась.

– И за это ты меня убьёшь? За такую ерунду? По-твоему, это стоит жизни человека?

Я слышала, как дрожит и срывается мой голос. Король вздохнул:

– Ты не понимаешь, Майя. Мне нужна не какая-то там жена. Не просто женщина, способная рожать и вынашивать детей. Мне нужна соратница, на кого я могу всегда положиться. В чьём послушании буду уверен.

– Мы можем развестись, – пискнула я. – Ты не думал о разводе?

– Папа не даст разрешения, – отмёл он. – Развод – это нарушение заповедей…

– А убийство – нет?! Анри, тебе не кажется…

– Довольно, – прорычал он. – Хватит мне зубы заговаривать. Мне тебя жаль. Но – увы – не я решил твою судьбу. Ты сама виновата…

– Я могу тихонько исчезнуть, и все будут думать, что я умерла.

– Но моя совесть будет знать.

Совесть?! Я задохнулась от возмущения. Настолько разозлилась, что даже страх немного угас. И тут я поняла, что мне нужно: время. Немного времени. Просто, чтобы понять, есть ли у меня какой-то иной выход, кроме того, чтобы позвать Румпеля.

– Я хочу есть, – грубо заметила я. – Ты можешь мне позволить умереть не голодной?

– Хорошо, ешь.

Он вытащил шпагу и стал протирать её носовым платочком. Аппетит тотчас слинял, испарившись, как как вода из кастрюли, когда хозяйка зависла в интернете. Но я всё равно подошла, села в кресло и принялась давиться едой.

Что там обычно Румпель требовал в уплату?

У меня в памяти крутился известный сериал. Там был очень необычный и яркий Румпель. И вроде не так уж и плох… А что с оригинальной сказкой?

Я подавилась. Закашлялась. Румпельштильцхен в обмен на спасение требовал у героини её ребёнка… Анечку?! И как –то сразу стало понятно, что звать капитана я не буду. Если я умру, у Анечки останется шанс выжить. Шанс, что соседи вызовут МЧС. Что Нэлли Петровна не совсем из ума выжила. Но никогда я не отдам её никакому сумасшедшему монстру.

– Поела? – мрачно спросил король.

– Почему ты не можешь, например, убить меня завтра? Почему обязательно прямо сегодня?

Анри задумался. Кажется, такая мысль ему не приходила в голову. Налил вина, выпил.

– Нужно сегодня, – сообщил устало. – И не спорь со мной.

Я продолжила медленно вкушать сливу. Мужские глаза снова залипли на моих губах. Анри вновь налил вина и выпил. Кажется, ему тоже было не по себе.

– А ты уже придумал, что скажешь дочери? – съехидничала я.

Муж ещё сильнее помрачнел. Выпил третий кубок. И вдруг резко встал.

– Довольно. Всё.

– Я ещё голодна.

– Это неважно, – зарычал он, шагнул ко мне и схватил за шею.

Я завизжала, ударила его по голени. Бесполезно: жёстких кожаных сапог король снять не удосужился. И всё же я резко упала вниз и смогла выскользнуть из его рук. Бросилась на балкон. Он – за мной. Рванула дверь. Дверь оказалась заперта.

Крепкая рука схватила меня за волосы и дёрнула на себя.

– Лучше бы помолилась, – прорычал Анри, взмахнул шпагой и…

– Стой!

Мы с королём обернулись в недоумении. В распахнутой двери стоял… Кот. То есть Бертран. Он был бледен и решителен.

– Дядя, – громко прошептал, почти прошипел парень, – перестань. Оставь её.

Обнажённая шпага в его руке намекала на серьёзность просьбы. Анри отшвырнул меня кровать. Я упала и громко всхлипнула. Что делать? Швырнуть в него подушкой? Канделябром? А вдруг промажу?

– Уйди! – прорычал король.

– Нет!

Бертран вскинул шпагу и принял оборонительную позу. Отвёл левую руку назад.

– Щенок!

Королевский клинок разрезал воздух, но был отбит. Шпаги зазвенели.

– Кот, – возразил Бертран.

Впервые видела фехтующих вживую, но мне это не доставило ни малейшего удовольствия. Я швырнула в мужа подушкой. Бертран ушёл из-под лезвия, нырнул под рукой короля, и его шпага чиркнула по королевской шее. Но вскользь.

– Изменник!

Шпаги вновь скрестились, зацепившись гардами. Король ногой отшвырнул Бертрана, освобождая клинок. Парень упал и ударился головой о камин. Я завизжала и бросила в мужа канделябром. Медным. Но Анри его ловко перехватил, откинул и пронзил шпагой… ковёр. Потому что Кот воспользовался заминкой и перекатился, вскочил на ноги, снова отбил новый удар.

– Повешу! – бесился король.

Я поняла, что лучшее, что могу сейчас сделать – сбежать. Схватила табуретку и разбила окно на балкон.

– Стража! – громко заорал король.

Мне или кажется, или Бертран не решается наносить удары? Похоже, что он всё же обороняется, а не нападает.

– Бежим!

Это уже я завопила. Жалко ж парня.

Добила стекло табуреткой и шагнула в окно. И тут вдруг король пошатнулся и со стоном: «измена…» упал на ковёр. Попытался встать.

Я замерла. И надо было бежать, конечно, но… Бертран, уже раненный в плечо, тоже замер.

– Ваше величество? С вами всё в порядке? – спросила я.

Король приподнялся, встав на одно колено. Его трясло. Затем вдруг вырвало.

– Он отравлен, – прошептал Бертран и испуганно посмотрел на меня. – Майя, ты не…

– Откуда?! Откуда бы я могла взять яд?

Я нехотя вернулась. Да, надо было бежать. Надо. Это было самым разумным, но… Ну не могла я оставить человека, которому так плохо, что он может умереть. Просто не могла.

– Зови помощь! – закричала я парню. – Лекаря, кого-то. Ему нужно делать промывание.

Король снова упал, потерял сознание. Его крючило и гнуло в агонии. Бертран сглотнул и бросился в коридор. Я опустилась рядом с мужем на колени, ударила его по щекам.

– Анри! Эй, Ваше величество! Не спать!

Он приоткрыл мутные глаза.

– Меня видишь? Узнаёшь? Давай, пальцы в рот… Нужно, чтобы тебя вырвало. Ну, давай же…

Но его глаза снова закатились. На губах появилась пена. Я принялась его трясти.

Из коридора раздался топот. Вбежала фея в переднике, за ней стража, впереди которой мчался Бертран. Кот тотчас подскочил ко мне, упал на колени и забрал тяжёлое тело из моих рук. Поднял лицо и пронзительно глянул на Карабос.

– Ему нужно желудок промыть, – сказала я, вскакивая. – Большим количеством воды. Много-много… Ну же! Тащите воду. Стражники дёрнулись было, но фея покачала головой и тяжело возразила:

– Ему вода теперь только для обмывания нужна. Сильно действующий, видать, был яд.

В комнату вошёл меланхоличный Румпель.

– Что здесь произошло?

Я всхлипнула. Да, Анри пытался меня убить, но… Впервые прямо на моих глазах вот так умирает человек.

– Его величество отравили, – ответила Карабос.

– Ясно. Кто с ним был на момент отравления?

– Я, – ответила я.

– Мы, – поправил Бертран.

Румпель поднял и перевернул собственную руку, с любопытством разглядывая ногти.

– И чем вы занимались? Фехтовали?

Он кивнул на шпагу Бертрана, валявшуюся там, где Кот её бросил, когда Анри начал падать.

– Да, – нагло ответил красноволосый. Встал, поднял клинок и убрал его в ножны. – Его величество решил поразить молодую жену двойным и вложенным ударом.

Румпель загадочно взглянул на разбитое окно. Меня трясло. Я встала, подобрала покрывало, закуталась. Затем подошла, налила вино в бокал.

Нет, я не пью. Вообще не пью с той глупой вечеринки, когда… Но сейчас надо было хоть немного унять дрожь.

– Как ты видишь, – миролюбиво заметил Кот, – Его величество пронзён не шпагой.

– Вижу. А что он ел или пил?

Я вздрогнула, расплескав вино. Сглотнула и в ужасе посмотрела на капитана.

– Вино… Он пил вино. И ничего не ел!

И посмотрела на бокал в моих руках. А затем вскрикнула и выронила его из рук. Алое пятно некрасиво растеклось по ковру.

– Румпель, давай ты допросишь меня, а королеву отправишь спать? В другую спальню. Уверен, ей сейчас понадобится помощь сиделки.

– Я могу, – вызвалась фея.

А я вдруг вспомнила про кольцо, лежавшее под матрасом. Эх… Надо было во время боя надеть его, подойти и ударить короля чем-нибудь тяжёлым по голове… Впрочем, тогда бы Бертрана точно обвинили бы в убийстве. Пожалуй, даже лучше, что я не вспомнила…

Румпель взглянул на моего спасителя.

– Ты арестован. Уведите его.

– Но… – возмутилась я.

– Мера предосторожности, Ваше величество. Пока идёт следствие.

– И… и куда его…

– Не беспокойтесь. В его комнаты. Всем остальным – выйти в коридор. Я поговорю с каждым, кто причастен. Но начну с королевы.

– А т-тело?

– Ему уже всё равно. Пусть полежит.

Мы остались одни. Бертран не оказал сопротивления. Я тоже не возражала: порядок есть порядок. Опустилась в кресло, поджав ноги и замотавшись в одеяло поплотнее.

– Это так ужасно!

Я старалась не глядеть в сторону мертвеца, но мне казалось, что он смотрит на меня.

– И не говорите. А теперь рассказывайте всё, как оно было на самом деле. Лгать мне не имеет смысла. Я слишком много знаю.

Я вздохнула.

– Он нашёл лоскут с моей сорочки. Испачканный кровью.

– Король нашёл? – Румпель приподнял бровь.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку и по-прежнему созерцал свои гладкие ногти.

– Ну… не совсем он. Чернавка принесла. Но Анри понял, что я была в комнате.

– М-м. Вы поэтому его убили?

– Я его не убивала! Это он хотел меня убить… А я попросила дать мне возможность поесть…

Румпель бросил на меня взгляд искоса.

– Зачем?

– Время потянуть. Что тут непонятного?

– Зачем?

– Ну вдруг бы я что-нибудь придумала.

– А меня позвать было бы не лучше? – бесстрастно поинтересовался капитан.

– А ты заберёшь моего ребёнка.

Румпель с любопытством посмотрел на меня.

– Я так сказал?

– Нет. Но это очевидно.

– А. Дальше?

– Дальше король начал пить вино, а потом попытался меня убить…

Я запнулась. Говорить, что Бертран едва не продырявил дядюшку шпагой?

– Продолжайте, продолжайте, – подбодрил меня капитан.

Но прежде, чем я решилась, в коридоре послышался какой-то шум. Тонкий голосок с кем-то спорил, а затем двери распахнулись и в комнату влетела раскрасневшаяся…

– Белоснежка? – ахнула я. – Что ты…

Но девочка уставилась на тело отца. Глаза её расширились, губы задрожали.

– Папа!

Она бросилась на его тело, обняла. У меня сердце сжалось.

– Нужно как-то её увести отсюда, – прошептала я и просительно посмотрела на Румпеля.

Однако капитан смотрел не на меня, а в коридор, где мялись растерянные стражники.

– Папа! – Белоснежка разрыдалась, схватила отца за руку. – Папа! Они его убили… Его убили!

Я вздохнула, подошла, присела рядом и обняла девочку за плечи.

– Милая, я понимаю… Но тебе не надо на это смотреть. Пойдём, я провожу тебя…

Белоснежка отпрянула и дико глянула на меня.

– Понимаю, это ужасно, – продолжала я пытаться успокоить девчушку. Ну, насколько это было возможно в этой ситуации. – Но сейчас не надо мешать капитану Румпелю. Он непременно найдёт убийцу. Отец очень любил тебя, и он не хотел бы, чтобы ты плакала…

Я несла всякий бред, не зная, что вообще можно говорить в таком ужасном положении, но девочка вдруг вскочила на ноги и пронзительно завизжала. А потом вытянула руку и, указывая на меня, громко приказала:

– Стража, взять! В темницу её! Она убила па… короля!

Я замерла от неожиданности. Стражники тоже захлопали глазами.

– Ты с ума сошла? Слушай, я понимаю, у тебя стресс, но…

– Папа умер, а, значит, теперь ваша королева – я! – завопила Белоснежка. – Я! Я! Слышите?! Немедленно бросьте убийцу в тюрьму! Я приказываю!

Вот это… засада. Но девчонка права: после смерти Анри все права на престол переходили к ней. А, значит…

Первым очнулся Румпель.

– Ваше величество, – обратился он к ребёнку, – пока нельзя точно сказать, кто именно убил вашего отца. Не стоит делать поспешных…

Принцесса повернула к нему злое, залитое слезами лицо:

– Заткнись и выполняй приказ. Я знаю, это – она. Она нарочно вышла замуж за моего отца и… Это она. Выполнять приказ!

– Ты ошибаешься… – начала было я, но Румпель, коротко поклонившись, кивнул стражникам.

Высоченные мужчины шагнули в комнату, заломили мне руки и вытащили в коридор.

– Это ошибка! – закричала я. – Румпель, но ты же знаешь…

– Приказ есть приказ. Но… ты помнишь: мы можем заключить сделку.

– Иди ты, знаешь куда? – прошипела я.

– Куда её? – пробасил стражник, когда мы отошли на какое-то расстояние. – В темницу Потаённой башни?

Я содрогнулась, вспомнив темноту, решётки, скелеты.

– Нет, пожалуйста, только не туда! – взмолилась отчаянно. – Там я сойду с ума.

Румпель хмыкнул.

– Сделка?

Я задрожала.

– Что ты хочешь?

– А это правильный вопрос. Имя твоего ребёнка?

Как же мне не хотелось называть этому монстру даже имени! И всё же… имя это всего лишь имя. К тому же, оно не самое редкое…

– Аня.

– Отведите её в Королевскую башню.

– Там, где была…

– Да. Туда.

Румпель развернулся и ушёл, а меня потащили в боковой коридор, затем втолкнули на узкую, каменную винтовую лестницу в стене, протащили на самый её верх и, совершенно потерянную, дрожащую от страха, бросили в небольшую комнату. Дверь за мной грохнула, в замке провернулся ключ.

Я без сил опустилась на пол и обхватила колени руками. Вот тебе, Майя, и Юрьев день…