В тени кокосовых пальм

ХОЗЯЕВА ДЖУНГЛЕЙ

Каждый день мы вместе с цейлонскими друзьями; проводником ездили по заповедным джунглям в поиска слонов. Распорядок был жесткий: выезжаем в шест утра, затем возвращаемся к завтраку, днем отдыхаем снова трясемся на джипе с пяти до шести тридцати вечера. Хищников здесь немного. Спокойно пасутся стад пятнистых оленей, разгуливают живописные павлины, изредка попадаются серенькие, невзрачные павы. Около водоемов бродят с воронами на хребте дикие буйволы, хрюкают и боязливо перебегают дорогу десятки диких кабанов. Однако слонов не было, хотя их следы мы видели повсюду и присутствие их чувствовалось везде «Некоторые туристы ездят неделями, но так и не видят слонов», — утешал нас проводник.

Правда, однажды нам повезло: вечером, когда мы пили чай в бунгало — легком двухэтажном домике, который обычно сдается посетителям заповедника, поблизости послышался треск сучьев. Мы обернулись: на фоне еще светлого неба поверх кустарника виднелись два силуэта слонов — мать с детенышем. Они шли к бунгало, но, услышав голоса, остановились. Раздался тревожный зов — звук вибрирующий и рассыпающийся, словно кто-то дул в большую раковину, и слоны свернули к реке. Позже животные опять показались на короткое время: возвращались с водопоя. Затем все стихло…

Сегодня утром наша поездка опять была неудачной. Прошел небольшой дождь, и джип с трудом пробирался по грязи и лужам лесных дорог.

— А зачем мы возим с собой проводника? — спросил кто-то, когда после завтрака мы поехали купаться на побережье океана, милях в пяти от бунгало.

— Да, говорят, порядок здесь такой, без него ездить нельзя. Поэтому хочешь не хочешь вози его с собой.

А через несколько часов человек, которого мы «хочешь, не хочешь» возили с собой, наш проводник Садерис, спас нам жизнь. Произошло это вот как.

Купание закончилось, приближалось время обеда, и наш джип быстро катил по лесной дороге. Было около трех часов пополудни. Мы выехали на шоссе, успешно миновали одну или две огромные выбоины, заполненные водой, и вдруг… «Слоны!» — хором воскликнули мы. Совсем близко от нас, справа, стремясь пересечь дорогу, шли два слона с маленьким слоненком. Они тесно прижимали малыша боками, готовые в любую минуту отразить опасность. Мы проехали мимо них. Машина остановилась. Щелкнули затворы фотоаппаратов. Слоны насторожились, повели ушами, но продолжали свой путь. Этим бы все и обошлось. Однако один из наших знакомых, по имени Барон де Ливьера, большой фотолюбитель, повидавший на своем веку немало слонов, решил подать джип назад, чтобы поближе сфотографировать эту пару с малышом. Кому-то из нашей компании такая близость показалась опасной, и он попросил ланкийца ехать вперед. Барон де Ливьера проехал метров пятнадцать, затем опять остановился и вышел из машины со своим «Кэноном». В это время оказавшийся на дороге сзади нас слон протяжно протрубил — это был сигнал опасности. С левой обочины впереди джина вышли еще два слона — огромная слониха со слоном, а первая пара остановилась на дороге метрах в пятнадцати от машины, отрезав нам путь к отступлению. Советовать что-либо водителю было поздно. Справа деревья и кустарники, дальше водоем, и около него дикие буйволы. Слева канава и непроходимая стена джунглей. Ехать некуда. Мы в плену у слонов. Водитель заглушил мотор. Огромная слониха приближалась, и тут мы заметили, что она беременна. Сзади, чуть поодаль, шел самец.

По сравнению со слонихой джип казался детской игрушкой. Вот нас разделяют четыре метра, три метра… Глаз слонихи из-за крыши кузова уже не видно, в нашем поле зрения лишь кончик хобота неприятного ротного цвета.

В этот момент и вмешался Садерис. Он высунулся из джипа и что-то властно прокричал слонихе. Та попятилась назад метров на пять-семь, остановилась. Затем почесала одну переднюю ногу о другую, как бы готовясь ко второй атаке, и снова пошла на нас. Обстановка осложнялась еще тем, что слонихе некуда было сворачивать. Пробраться влево, через чащобу, она не могла, но и обойти нас было нельзя: шоссе было слишком узко. Сзади, подбадривая самку, наступал слон.

Медленной поступью огромное животное вновь начало приближаться к нам. Расстояние сокращалось. Шесть метров, пять, четыре, три… Проводник почти по пояс высунулся из джипа и опять громко крикнул слонам что-то повелительное, угрожающее. Слоны остановились. Задний свернул в сторону и начал пробираться через кусты. Слониха стояла как вкопанная. Проводник попросил нашего знакомого без шума и рывка отъехать немного назад. Тихо заработал мотор — джип медленно, очень медленно тронулся с места. Слоны наблюдают. Еще один гортанный крик нашего проводника слонихе, и та, сделав два-три шага вперед, получила возможность свернуть в сторону. Пятясь назад, она как бы присела в кювете, уперлась в кусты, освобождая нам путь. Джип вновь медленно и незаметно подался вперед и начал двигаться. Слониха продолжала с опаской наблюдать за нами… Лишь отъехав метров на двести, мы и вздохнули свободно. А слоны собрались на дороге, и мы еще долго видели их, стоящих там на одном месте.

Только в бунгало мы по-настоящему пришли в себя. Нам захотелось узнать, почему дикие слоны подчинились воле безоружного человека, какие слова говорил слонам проводник.

— Какие слова? — начал Садерис. — Это набор буддийских заклинаний. Их трудно перевести, но основной смысл — требование, чтобы слон уступил дорогу.

— А послушались бы слоны, если бы эти слова говорил кто-нибудь из нас?

— Нет, — сказал проводник, — потому что все зависит от интонации, выражающей ваше внутреннее состояние, вашу решимость и убежденность. Вы же в это время были испуганы. У слонов, как и у других зверей, есть определенное представление о человеке. Они считают его сильным существом и поэтому всегда как бы робеют перед ним. Но если только звери почуют испуг людей (а испуг этот они чуют в прямом смысле слова по испарению человеческого пота), то смело идут в наступление.

— А приходилось ли вам раньше бывать в ситуациях, подобных сегодняшней? — спросил я.

— Почти нет, — ответил проводник. — За двадцать пять лет моей работы это второй раз. Нынешний случай был особенно опасным: нам встретились слоны со слоненком. Каждый из вас, вероятно, думал, что он на волоске от смерти.

— Вообще, слоны довольно мирные существа, — продолжал Садерис. — Но и среди них есть опасные и злые, особенно одиночки. Слоны, как правило, живут семьями, где может быть только один вожак. Когда встречаются два самца, претендующие на роль вожака, между ними начинается бой. Победивший остается с семьей, второй уходит и бродит один. Вот этот самец, которого в народе зовут «оборванный хвост», — самый опасный. Иногда детеныш рано остается без родителей и как бы лишается воспитания. Он также озлобляется и становится более опасным для человека, чем другие слоны.

В свою очередь, Барон де Ливьера рассказал нам, что Cадерис давно работает здесь. Власти хотели сделать его старшим над лесничими и проводниками, но он отказался: не захотел сидеть в конторе. Он любит лес и его обитателей и не желает расставаться с джунглями.

— Поэтому, — добавил он, — когда сегодня днем вы мне давали различные советы, я никого не слушал, кроме Садериса. Я тоже не впервые здесь и кое-что знак о слонах. Их сильно раздражает шум мотора, вот почему сегодня я старался как можно осторожнее включать зажигание и без рывка подавать джип вперед и назад.

— Скажите, — спросили мы, — вот существуют всякие легенды о слонах, будто в предчувствии смерти они уходят в отдаленное и доступное лишь им место — кладбище — и там умирают. Правда ли, что человек никогда не видел трупа слона?

— Не знаю, я не видел, поэтому сказать ничего не могу. Но вот как рождаются слоны, я видел и, если хотите, расскажу.

Мы готовы были слушать хоть до утра. Нас теперь все интересовало о слонах: как они рождаются, сколько живут, как питаются, спят — в общем, все, все.

— Случилось это года два назад, — начал свой рассказ Барон де Ливьера. — Как-то раз, возвращаясь вечером после поездки по джунглям, мы заметили неподалеку беременную слониху. Она шла по направлению к реке. Особого значения мы этому не придали. Но когда вечером вот здесь, на веранде, сидели и пили чай, то услышали трубный, как бы предсмертный вопль гиганта. Столько было боли и мольбы о помощи в этом зове, что мы не могли сидеть спокойно. «Идти туда очень опасно, — предупредил проводник. — Тем более что мои слова-заклинания не действуют на слонов при таких обстоятельствах».

— Мы решили, — продолжал Ливьера, — поехать и посмотреть издали. Наш джип медленно пробирался в ночных джунглях, прорезая тьму светом фар. Вдруг мы услышали в стороне тяжелые вздохи и стоны и ярдах[5] в двадцати пяти от реки увидели в свете фар лежащую на боку огромную слониху. Рядом с ней стояли еще четыре слона. Они заметили нас, тревожно подняли хоботы, протрубили и удалились глубже в лес. Тут мы заметили малыша. Мать поднялась на ноги и встала около него. Мы решили подъехать поближе с другой стороны, чтобы лучше рассмотреть новорожденного. Малыш закопошился, пытаясь подняться на ноги. Мать обхватила его хоботом и помогла ему. Слоненок был очень темный, ростом не больше двух футов[6]. Мать пропустила его под себя, после чего оба медленно прошли в кусты, укрываясь от света фар…

— Это действительно редкий случай. Мало кто видел такое, — продолжал рассказ наш знакомый. — К счастью, все обошлось благополучно. Слоны, как вы, наверное, знаете, приносят потомство раз в четыре года, и беременность у слонихи продолжается двадцать два месяца. Для родов они удаляются в малодоступные для человека места. Мы бы, конечно, ничего не увидели, если бы не преждевременные роды. Не успела дойти.

Слоны никогда не покидают слониху во время родов. Они выполняют роль акушеров и нянек и даже готовят для нее «постель»: разрыхляют землю, делают какое-то подобие подушки. Когда начинаются схватки, они массируют хоботами живот слонихи, стараясь облегчить боли.

Давно закончилось чаепитие, а мы все не расходились. Мерещилось, что слоны где-то здесь, рядом, только скрыты мраком тропической ночи. Может быть, даже стоят вокруг нашего бунгало и, слушая рассказы де Линкеры и Садериса, одобрительно покачивают хоботами.

…Трудно, будучи в Шри Ланке, не увидеть слона. Его можно встретить не только в джунглях или заповедниках, но и на лесопильном заводе, на цирковой арене, в зоопарке Коломбо, на религиозном празднике перахера, купающимся в реке и просто идущим по дороге с погонщиком на спине и охапкой зеленых листьев. С древнейших времен и до наших дней слон является верным помощником человека, находится в гуще цейлонской жизни. Но бурное развитие в XX веке не обошло стороной и этих миролюбивых, питающихся растительной пищей животных, которых зовут здесь «царями джунглей». Сколько их осталось здесь? Как выглядит он, этот «царь джунглей»? Чем отличается он от себе подобных, живущих в других странах Азии и Африки?

Как известно, все слоны делятся на азиатских (индийских) и африканских. Азиатский слон встречается в Индии — от подножия Гималаев до мыса Коморин, в Бирме, Таиланде, на Малаккском полуострове и на островах Шри Ланка, Суматра и Калимантан. Индийский слон ниже африканского, но туловище его длиннее, уши меньше, слабее развиты бивни (причем чаще они встречаются у самцов).

Из всех органов чувств наиболее развито у слонов обоняние: они улавливают запахи на расстоянии до пяти километров. Поэтому невозможно подобраться к слону незаметно. Этим великолепным органом обоняния является хобот. Хобот выполняет и другие функции: он — шланг на водопое, рука, срывающая ветки с деревьев, поднимающая с земли вкусные плоды и отправляющая их в рот. Слух и зрение для слона играют второстепенную роль. Он не полагается на свое зрение и для получения полной информации о происходящем высоко поднимает хобот. Ночью, наоборот, он опускает хобот к земле для ориентировки.

Слоны очень любят воду. Во-первых, один слон выпивает ежедневно до 170 литров. Во-вторых, они не упускают малейшей возможности набрать в любом водоеме воды хоботом и обдать себя. При посещении, например, города Канди можно часто наблюдать такую картину: в мутных потоках текущей близ города реки лежат, словно огромные глыбы, слоны, а погонщики трут щеткой и скребками их бока. Слоны очень любят эти водные процедуры. Вряд ли поэтому стоит удивляться, что они отлично плавают. Руководивший в течение многих лет отловом слонов в колониальной Индии Г. П. Сандерсон сообщает, что однажды он перегонял большую группу слонов в другую часть страны и слонам пришлось плыть шесть часов подряд, преодолевая большой участок, покрытый водой. Ни одно животное не утонуло. Слоны умеют также нырять и могут оставаться под водой в течение нескольких минут.

В ланкийских джунглях слон без труда находит пищу: сочной травы и листьев здесь достаточно. Однако в засушливый сезон, а иногда просто чтобы полакомиться, слоны забредают на плантации сахарного тростника, кукурузы, на крестьянские поля и огороды, причиняя огромный ущерб земледельцам. В некоторых районах слоны уничтожают до трети посевов сахарного тростника и злаковых. Ведь слон обычно съедает около.350 килограммов зеленой массы, что составляет десятую часть его веса.

Хобот и бивни являются неплохим «оружием» слона. Он может схватить хоботом человека, высоко поднять его, затем швырнуть на землю, вдобавок еще и растоптать свою жертву ногами. Так погиб один ланкийский журналист и фотокорреспондент газеты «Таймс оф Цейлон». Он настолько увлекся фотографированием животного, рассказывал мне директор издательства этой газеты Дон Николас, что забыл об опасности и в результате пал жертвой рассерженного гиганта. Даже фотоаппаратуру слон злобно втоптал в землю. Однако бивнями как оружием слон пользуется редко.

Наукой теперь с точностью установлено, что слоны не отличаются долголетием: они живут 60–70 лет. Их биологические фазы (т. е. детство, юность, зрелость и старость) сходны с человеческими. Слон может быть капризным и вздорным. Рост новорожденного слоненка немного превышает полметра, взрослого — достигает трех метров. Самки меньше ростом — от 2,3 до 2,5 метра.

Известно, что слоны живут стадами. Обычно стадо состоит из одной семьи численностью до 30 животных, включая малышей. Бывают случаи, когда объединяются две-три семьи слонов и так передвигаются в джунглях. Такие большие стада встречаются в восточной части острова, между реками Махавели-Ганга и Маха-Оя. В стаде обычно верховодит старая слониха. Например, когда нужно отправиться на поиски пищи, слониха как более опытная чаще всего сама выбирает направление и возглавляет стадо. Однако самец берет на себя функции главного сторожа, а в случае опасности подает сигнал тревоги и прикрывает отступление.

Слона зовут «царем джунглей», что особенно верно в отношении цейлонских джунглей, где нет крупных зверей. Хорошо изучивший жизнь джунглей Сэмюель Бейкер [7] пишет: «Царем джунглей обычно считают льва, но тот, кто видел дикого слона в джунглях, вряд ли усомнится хотя бы на миг, кому предпочтительнее отдать этот титул». Сандерсон заявляет об этом еще более категорично: «Если на титул царя зверей претендуют даже лев или тигр, то слон все же превосходит их своими биологическими качествами и физической мощью».

Как и жизнь настоящих царственных особ, жизнь самых крупных представителей животного мира овеяна легендами. Например, легенда о «кладбище слонов», то есть о существовании таких потайных мест, куда добираются слоны при приближении смерти. Один из английских колониальных чиновников, Дж. Э. Теннент, в книге «Дикий слон» приводит распространенное среди сингалов поверье. «Они верят, что, чувствуя приближение смерти, слон отправляется в уединенное место и там дожидается смерти. И хотя каждый верит в существование такого кладбища, никто никогда не видел его своими глазами… Один из кандийских вождей уверял, что слоны, чувствуя приближение смерти, направляются в долину Саффарагам, расположенную среди гор восточнее пика Адама, путь к которой ведет через проход в скалах, и там, на берегу озера с чистой водой, они проводят свои последние часы. В это верят все мои соотечественники, добавил кандийский правитель».

Конечно, подобные легенды зарождались в те далекие времена, когда средства сообщения были весьма примитивными и многие районы Цейлона были мало исследованы или вовсе недоступны для человека. Вот почему редко кто видел останки диких слонов, умиравших естественной смертью. Иное дело теперь, когда каждая квадратная миля страны слонов нанесена на карту. А вот таинственной долины — «кладбища слонов» — так и не удалось найти. В чем же дело? Видимо, таких кладбищ просто не существует. В 1972 году служащий государственного департамента по охране цейлонской фауны Лакшман Ратнапала в джунглях Рахуны (юго-восточная часть острова) нашел останки трех слонов. Причем одного из них Лакшман Ратнапала видел, когда он был еще при последнем издыхании. Слон умер естественной смертью, лежа на боку около небольшого пруда. Второго он увидел лежащим в водоеме, лишь часть его головы и хобота высовывалась на поверхность, да слегка шевелился кончик хобота, свидетельствуя о не угасшей еще жизни. «Потом все движения прекратились, слон умер», — рассказывает наблюдатель. Этого слона он видел еще накануне невдалеке от пруда с несколькими огнестрельными ранами, нанесенными крестьянами, которые защищали свой урожай. Скелет третьего слона был найден на берегу реки Меник-Ганга.

Как видим, во всех трех случаях останки слонов находились около водоемов или на берегу реки. Этим, пожалуй, и объясняется «исчезновение» скелетов. Вот почему всегда оказывались тщетными поиски охотников за слоновой костью.

Почему слоны перед смертью пробираются к водоемам? Как считают специалисты, с началом упадка сил и выпадением зубов или в результате полученных ранений слон чувствует приближение смерти и пробирается к водоему, чтобы не тратить силы на поиски воды. Как правило, около водоемов всегда есть и растительность. Животное остается около воды, пока не наступит смерть или, наоборот, пока полностью не заживут раны, животное наберется сил и снова сможет двигаться.

В литературе часто возникают разногласия о росте слонов. Даже многие натуралисты считают, что индийские слоны бывают выше трех метров. Тот же Сандерсон категорически утверждает, что из ста пойманных им слонов в Южной Индии и Бирме самые высокие животные никогда не превышали 9 футов 10 дюймов, т. е. 277,6 см. Конечно, пойманного в загон слона несложно измерить, а как узнать рост тех, которые свободно гуляют в джунглях? Ученые определили, что рост слона можно установить по отпечаткам его передних ног. Длина окружности следа слона, помноженная на два, дает цифру его роста — ошибка может быть не больше 2–4 сантиметров. Между прочим, этот оригинальный способ предложил знаменитый исследователь Африки Ливингстон.

А теперь хотелось бы уточнить, сколько же все-таки осталось диких слонов в Шри Ланке? Занимавшийся изучением этого вопроса натуралист Г. М. Маккей предлагает взять за отправную точку известное науке среднее число животных на квадратный километр в районе Гал-Оя в XIX веке. В результате такого подсчета общее число слоновьего «населения» по всему острову составляло тогда 12 тысяч.

Видимо, эта цифра близка к действительному положению вещей. О большом количестве этих млекопитающих на острове в прошлом свидетельствует следующее: король Раджасингха II подготовил для своей армии 2,2 тысячи слонов, намереваясь атаковать португальцев в их крепости Коломбо в 1558 году. Все сингальские короли имели в своих армиях особые подразделения вооруженных людей на слонах. По свидетельству англичанина Роберта Нокса, который около 20 лет прожил на Цейлоне пленником кандийских правителей, кандийский царь в своем войске имел около 100 слонов в качестве боевой силы. И подобное использование слонов, и даже ежегодные поставки 37 слонов португальцам на экспорт не отражались на поголовье этих животных.

Их численность начала быстро сокращаться в период господства англичан на Цейлоне — в XIX веке. В этом большую роль сыграли хозяева кофейных плантаций, защищавшие свои владения от нашествий диких слонов, а также многочисленные «спортсмены» из метрополии и из местной колониальной администрации, которые каждого убитого ими слона считали доказательством большой доблести. Немало было и охотников за слоновой костью, свидетельством чего является такой факт: с океанского дна недавно был поднят пароход «Элизабетвиль», затонувший в конце прошлого века на линии Коломбо — Лондон. Среди груза оказалось и восемь тонн слоновой кости. В колониальных архивах есть точные цифры экспорта слонов с Цейлона: с 1863 по 1884 год было вывезено 1875 слонов!

Хищное истребление животных чуть не привело к их полному уничтожению. По данным государственного департамента охраны фауны Цейлона, в 1951 году на острове осталось всего лишь 1,5 тысячи слонов.

Сколько их теперь, двадцать с лишним лет спустя? Доктор Маккей считает, что слонов сейчас 1,6–2 тысячи, или 15 % их общего числа в конце XIX века. Если это так (более точных данных нет), то на острове этих животных сохранилось в процентном отношении больше, чем в любой другой азиатской стране. Меры, принятые государством (создание заповедников и национальных парков), будут способствовать дальнейшей охране этого великолепного «царя джунглей».