В тени леса

Глава 9

Во время осенних каникул, Ульяна собрала всё свое семейство и повезла их к Варваре. Вместе с ними увязался Саша, собираясь отправиться с мужчинами на охоту.

Варя очень обрадовалась тому, что вместе с внуками приехала Ульяна в сопровождении Саши.

— Представляешь, Улечка? Мне все позвонили и сказали, что приедут, — произнесла Варвара, встречая дочь на пороге своего немаленького деревенского дома. — Николи такого не было, чтобы взяла и вся семья собралась.

Саша подозрительно скосил взгляд на Ульяну, но она так невинно улыбалась, что её невозможно было в чем-то заподозрить.

— Ты уверена в том, что хочешь это именно здесь провернуть? — не удержался от вопроса Саша. — И зачем было собирать всех?

— Одно их присутствие повышает уровень магии в этом месте. Ты даже не представляешь сколько у нас в семье оказалось одаренных… Одна Катя чего стоит со своими вспышками ярости. Третью метку срывает.

— Кто еще?

— Да практически всё ее поколение имеет дар. Мне пришлось всех блокировать, чтобы не упрыгали в другие миры как лягушки.

— Вот же…

Постепенно начали съезжаться дети, сестры и братья с племянниками Варвары со всех концов страны. В доме стало очень шумно от количества приехавшего народа.

Для более удобного обзора Ульяна уселась на старый трехместный диван вместе с родными сестрами: Мариной, Олей и Светой.

Рыжая и кудрявая Марина была тощей «интеллигентной» дамой, облаченной в белый классический костюм, с большим количеством цепей, бус и украшений на шее. Она приехала с сыном-панком Кириллом.

Темноволосая Оля была сдобной разведенной домохозяйкой, у которой с добродушного круглого лица не сходила грустная улыбка. Вместе с ней к бабушке заскочило три плотные смуглые дочки.

Светка — самая младшая сестра когда-то была рыжей, но перекрасилась в блондинку и начала носить кислотно-розовую одежду. С собой она привезла дочку Катю.

Пока Марина курила, а Светка обсуждала с Олей популярные диеты, Ульянавнимательно наблюдала за всеми родственниками. В этот момент к ним подошел младший брат — усатый Денисыч и, едва сдерживая смех, заговорил:

— Старшая — умная была детина — посмотрел на Марину, — средняя — и так и сяк — взгляд на Олю, — а младшая и вовсе была дура, — закончил он на Светке.

— Не поняла, — повернулась к нему младшая сестра.

— Не обращай внимания на этого идиота, — пыхнула сигаретным дымом Марина.

— Была у них еще сестра, — встрял рыжий Валентин, второй по старшинству брат, — но она отобьет Денису почки, если он скажет про неё хоть слово.

Марина хрипло заржала, демонстрируя всем два золотых передних зуба в ряде желтоватых зубов.

— В коньке-горбунке такого не было…

— Свет, на, покури и расслабься.

— Я бросила! — возмутилась Светка.

— Я возьму, — Оля толстыми, как сосиски пальцами взяла сигарету, — говорят, помогает похудеть.

— Брешут, только здоровье угробишь, — фыркнула Ульяна, но Олю это не убедило и она закашлялась, затянувшись слишком сильно.

— Где Игорь? — покрутил головой Валентин в поисках старшего брата. — Завтра на охоту идти, а он еще не притащил сюда свою учёную задницу!

— Может, его инопланетяне похитили? — гоготнул Денисыч. Ни для кого не было секретом «тайные» увлечения Игоря.

— Видать, его стерва снова истерику закатила, — подожгла вторую сигарету Марина. — Будь я мужиком, сама бы от неё сбежала.

Денисыч провел пальцами по седеющим усам и захохотал.

— Что смешного, идиотина?

— Я просто представил тебя… мужиком, ахаха… в твоем наряде, ахаха.

— Марин, подсыпь ему клопов ночью, — подсказала Ульяна.

— Я ему Наташку пьяную в постель положу, — мстительно пообещала Марина. — Он сам начнет мечтать, чтобы его инопланетяне похитили.

Денисычу обещание очень не понравилась, и он брезгливо скривился.

— Не прошло и года! — отреагировал Валентин на приход тщедушного Игоря, скромно поправляющего круглые очки.

Позади мужчины шли недовольная жизнью Наташа и похожий на скинхеда их сын Вовка.

— Мы в яму попали, — оправдался Игорь перед родственниками, почесывая темный затылок. Выглядел он очень несчастным и подавленным.

Ему никто не поверил и, не сговариваясь, все перевели взгляд на «яму».

— О, и эта проститутка здесь, знала бы не приехала! — заметила Ульяну Наташа.

Марина сделала губы трубочкой, намериваясь сказать гадость, но её опередила поднявшаяся со своего места Уля.

— Прости, дорогая, я ослышалась или это ты меня только что проституткой обозвала? — угрожающе приблизилась к Наташе Ульяна.

— А что? Правда глаза колет? Вначале во Франции ноги раздвигала, а сейчас тем же способом заработала себе на дом и машину…

Далее последовал звонкая пощечина. Наташа взвизгнула от неожиданности, а разъяренная Ульяна потащила её за волосы на улицу.

— Драка! — рявкнул Валентин.

Практически все взрослые рванули за дерущимися женщинами.

— Божечки! Уля-я-я! — кричала Варвара, едва поспевая. — Разнимите их! Божечки! Она же убьет её!

— Пойду и я вставлю этой курве пару костылей! — Марина потушила сигарету об пепельницу и побежала на улицу, откуда доносился поросячий визг Наташи и матюги мужчин, безуспешно пытавшихся оторвать Ульяну от жертвы.

Дети с любопытством столпились возле окна.

— Я никогда не видела тётю Улю в такой сильной ярости, — ужаснулась Диана — вторая дочка Денисыча.

— Нечего наговаривать! — зло произнесла Катя, испытывая мстительное удовлетворение от того, что хоть кто-то наподдал Наташе. — Она из зависти про всех гадости рассказывает! Вот и получила!

Первым вернулся Денисыч с царапиной на щеке.

— Кошки! Настоящие кошки! А ну-ка, малышня, дайте дяде перекись, а то под ногтями женщин страшные микробы!

— Тётя Наташа поцарапала? — ехидно догадалась Катя.

— Да, — хмуро ответил Денисыч, с шипением дотронувшись до царапины. Ему протянула вату и перекись Диана.

— Я подам на развод! — доносился голос Наташи с улицы. — Ноги моей больше не будет в этом доме! А тебя, тварь, я засужу! Ты мне за все ответишь, шлюха! Я тебя в тюрьму упеку!

— Попробуй! Я твою бухгалтерию всю подниму, и посмотрим, кто из нас сядет, махинаторша!

Денисыч хмуро перевел взгляд в сторону окна.

— Никогда бы не подумал, что в Уле медвежья сила. Раньше я не замечал за ней.

Дети вопросительно уставились на него.

— Она Сашку как ребёнка подняла… а у него же больше ста килограмм весу… нас здоровых мужиков как детей раскидала…

— Запасные резервы? — хихикнула Катя. — Я читала, что в стрессовых ситуациях человек способен на чудеса.

Судя по взгляду Денисыча, он сильно сомневался в запасных резервах и в чудеса не верил.

Родня начала возвращаться с улицы в дом, обсуждая случившееся. Наташи среди них не наблюдалось, хотя подавленный Игорь и гогочущий Вовка остались. Варя громко отчитывала Ульяну и Марину, а затем послала обеих готовить на кухню, раз «бальзаковские курицы» вести себя по-людски не умели.

— Ну и к черту её! — сплюнул в цветок дедушка Сергей и с кряхтением сел рядом с многочисленными внуками.

— Дедушка, а правда, что тетя Уля хорошо стреляет? — любопытно спросила Диана, положив руку на лохматую голову сестры Жени.

— С Улей можно даже на медведя ходить, в глаз ему попадет на большом расстоянии, — кивнул дед.

— Дедушка, а ты её сам учил стрелять? — спросил девятилетний Денис.

Дед смутился.

— В детстве никогда её на охоту не брал, девка все-таки. Марина так сама увяжется, а Уля даже интереса не проявляла. Она… начала стрелять после рождения Димки.

Готовивший лук для охоты Дима повернул голову, услышав свое имя.

— Дед, а она сильно изменилась после того, как я появился?

Дедушка призадумался и грустно ответил:

— Да. Жестокой стала. Раньше курицу забить не могла без истерики, а сейчас зайцев пачками стреляет. Разделывает тушу так, словно всю жизнь мясником работала…

— Малышня! — крикнул Валентина. — Чего сидим?! Помогаем собираться! А вы тут расселись! Завтра день охоты!

— На которую берут только мужчин, за исключением тёти Ули и тёти Марины, — добавила Катя обиженно.

— Но-но, ягоза! Стрелять научись для начала не себе в ногу, а в цель, тогда возьмем!

— Как будто Вовка стрелять умеет!

— Террориста-Вовку дома оставлять страшно, — встрял сын Валентина — Максим с загадочным видом томного гота. — Проведет ритуал призыва товарища Гитлера.

По тому, как скривился Валентин, за ересь отпрыска ему было стыдно. И в первую очередь стыдно перед старым отцом, покачавшим укоризненно головой. У Валентина имелось два сына, но Антон — гордость отца, аспирантуру заканчивал, а Максима все чаще хотелось где-нибудь забыть.

— Тебя страшно брать с собой, сатанист, еще в жертву кого принесешь, — хмуро заметил усатый Денисыч, едва взглянув на готический макияж.

— Прошу не путать, дядя, я — гот. Такая субкультура к вашему сведенью.

— Вот же развелось всякой нечисти…

В доме стоял шум до самого вечера, потом все разошлись по комнатам, и со всех уголков слышался разнообразный храп. О происшествии днем всё благополучно забыли.

В четыре утра люди были на ногах, даже те, кого на охоту не брали. Мужчины матюгались, подготавливая оружие и припасы.

— Мальчики, давайте не будем ругаться матом! — подошла к ним Светка в розовом спортивном костюме. — Мы же все интеллигентные люди!

— Иди отсюда, женщина, твое место на кухне! — отмахнулся от неё Валентин.

Светка обиделась на брата и дала ему по почкам. Мужики загоготали с ошеломленного выражения лица рыжего задиры, не ожидавшего подлости от младшей сестры.

Пристроившаяся возле окна Катя грустно провожала охотников взглядом, а когда они расселись по машинам и уехали, в доме стало тихо. Только с кухни доносился приглушенный разговор оставшихся дома женщин.

«Повернись» — словно в тумане услышала Катя и невольно подчинилась голосу, которому не придала особого значения из-за сонливости. На глаза попался рюкзак, из которого торчал уголок книги в тёмной обложке.

Пару движений и Катя бежала на чердак, где любила запираться. Практически все дети обожали это место, но тут работал принцип «кто первый успел, того и чердак».

Катя с удобством расположилась в старом гамаке возле окна и приступила к чтению.

«Как только начал таять снег и ушел обратно к сородичам Рахо, Дара стала собираться в дорогу. За зиму она неплохо заработала и выбрала город, где планировала устроиться, чтобы начать жизнь с чистого листа. Дахот хоть и был недоволен её решением, но препятствовать не пытался.

Таня со страхом ожидала её отъезда, ведь хвост за собой Дара не планировала брать. И самое страшное, что после ухода Дары дом стал тем, чем был изначально — обычным камнем. Магия Дахота перестала действовать с уходом его дочери.

Уезжающая Дара, ни разу не обернулась на бывший дом и провожающую её Таню. Дочь духа не привязывалась к людям и выбрасывала их из жизни с той же легкостью, как когда-то выбросили её. Дальнейшая судьба молодой матери её нисколько не заботила. В наследство Тане были оставлены иголка, спицы, пара башмаков, потрепанное платье со штанами и свитер. За свой труд Таня не получила ни копейки, все имеющиеся деньги Дара забрала в уплату за жилье и пищу.

С самыми мрачными мыслями Таня по памяти направился к домику, где начинала жить в лесу. Дом она не узнала. В него вросли ветки и оплетали так плотно, что виднелись лишь очертания прежнего строения. Вокруг дома была выровнена и вспахана большая площадь земли, из которой уже показались первые ростки. Появился колодец.

Несмотря на опасения, дверь подалась без труда и внутри Таню тоже ждали изменения. Все стены были оплетены ветками, появилась мебель из плотно сплетенных лиан и посуда из природного стекла. Вместо печки — буржуйки стоял синий кристалл, от которого исходило тепло.

— Благосклонность Лафо, — появился сидящим за столом Жахо. — Теперь тебе есть, где жить.

— Спасибо… — Таня осторожно положила Пашу в висящую на лианах люльку с высокими бортиками.

— Можешь оставлять ребёнка нам, мы позаботимся о нем в твое отсутствие, — исчезая, добавил Жахо.

— Удача очень любить глупый женщина, — рассмеялся Дахот где-то с потолка.

Но Татьяна как будто не услышала его, села за стол и почему-то заплакала…

С наступлением весны появились проблемы в виде непоседливого годовалого ребёнка, которому все хотелось попробовать на зуб. И если бы не Жахо… Тане было страшно подумать, что случилось бы.

Вернулась старуха.

— Ай-яй-яй, — покачала она головой, укоризненно посмотрев на затрапезный вид Тани. — Со мной в город.

Женщина принесла Тане грубое платье и велела переодеться. Ткань кололась, но она было лучше, чем те лохмотья, в которых ходила Таня пока жила у Дары.

Всю дорогу до города Паша капризничал и вечно норовил свалиться с рук вниз головой, едва не устроил камнепад… Только ближе к городу он успокоился и, засунув палец в рот, с интересом смотрел по сторонам.

У знакомых старухи Таня наконец-то смогла избавиться от украшений и получить деньги. Возможно, она продешевила, но ей нужно было жить прямо сейчас, а не задумываться где бы продать украшения подороже, да и никто не исключал возможность кражи.

Люди обращали на неё внимание из-за необычной внешности, но едва замечали глаза Паши, как сразу теряли к женщине интерес. Жена камня и ребенок камня — это проблемы.

— Тэй хала!

Таня вздрогнула от знакомого названия и едва не побежала, когда к ней устремился мужчина в мантии.

— Тэй хала! — указал на Пашу и быстро затараторил.

— Я не понимать, — неловко улыбнулась Таня, — говорить медленно.

— Тэй хала дар!

Из-за странного говора Таня понимала его через слово и обращалась за помощью в переводе к старухе. Совместными усилиями ей удалось понять, что тэй хала — это редкий вид волшебников с огромной магической силой.

Подошедший к Тане мужчина был учителем в местной школе магии и хотел, чтобы тэй хала учился в его учреждении, потому что это почетно и престижно для школы обучать тэй хала. Волшебник пожелал говорить с мужем Татьяны, чтобы договориться об обучении мальчика.

— Говорить со мной, — показала на себя Таня. — Муж много работать. Не может говорить.

Волшебник находился в таком восторге от встречи, что готов был говорить с кем угодно, только чтобы тэй хала обучался в его школе. Он еще долго восхвалял богов и благословлял женщину, родившую тэй хала, чем успел утомить Таню и её спутницу.

— Тебе повезло, что твой ребенок — тэй хала, — медленно сообщила Тане старуха, после того как волшебник все-таки отстал от них. — Тэй хала — почет в семье. Богатство. Везение. Слава.

— Говорить его убить, — мрачно напомнила Таня.

Старуха гневно и больно хлопнула ладонью женщину по спине.

— Молчать! Ты молчишь, и никто не узнает! Тэй хала — добрый камень!

— Почему тэй хала — почет? — задала мучавший её вопрос Таня.

И старуха принялась объяснять неразумной, что для тэй хала открыты все двери, что их возьмет на службу любой правитель, что из них часто получаются талантливые волшебники. Даже если тэй хала не умны и не талантливы они все равно могут хорошо устроиться.

— Женщина — тэй хала тоже почет?

— Женщина нехорошо, — посетовала старуха.

И Таня точно так же узнала, как плохо, когда тэй хала — женщина. За неё много льется крови, она переходит из рук в руки и не может никак устроить женское счастье, потому что её мужей постоянно убивают. Но самое поганое свойство женщины тэй хала в отличие от мужчины, который использует силу единолично, что она может служить подпиткой для своего слабого мужа и сделать из него могущественного волшебника.

Таня начала понимать, почему из-за неё едва не передрались мужчины на аукционе. Тот, кто владел женщиной тэй хала, становился великим за её счет, а значит, получал власть. И Таня была благодарна помощи духов, что они скрыли её суть от людей.

В дальнейшем оказалось, что от волшебника не так-то просто отделаться. Он узнал, где Таня живет. Она испугалась, что её раскроют, но волшебник только цокнул языком при виде её халупы и произнес:

— Камни не любят людей. Но тэй хала хорошо и для камня, его простят.

Уже намного позже Таня выяснила, что у гордого народа камней не приветствовалось связь с человеком. Мужчину, связавшего себя узами брака с человеком, могли с позором изгнать.

— Я напишу им! Они простят твоего мужа! — повторял волшебник при каждом визите, несмотря на все протесты Тани.

Он обучал Пашу грамоте и магии, а вместе с сыном обучалась и сама Таня, хотя и старалась сохранить интерес в тайне. По ночам, когда сын засыпал, она пробовала самостоятельно повторить заклинания, чтобы облегчить себе выполнение мужской работы: колку дров, починку предметов и дома.

К шести годам Паша свободно говорил на трех языках и впервые смог самостоятельно телепортироваться на радость восторженному учителю. Поначалу единственными друзьями Паши были лесные духи. Но после одного события друзей у Паши стало намного больше.

Когда ребёнок пошел в школу, волшебник сообщил Тане «радостную» весть. Он все-таки написал народу камней о том, что они обязательно должны простить супруга Тани, потому что его сын, подающий большие надежды тэй хала.

Приезда камней Таня ждала как судного дня. И только Жахо с трудом уговорил её остаться в лесу. Он пообещал, что духи защитят её, какое бы решение не принял народ камней.

И о том, что камни приехали, женщина узнала от сына.

— Мама! Мама! Почему у меня нет голубых полосок на шее и на груди? — подергал Паша её за подол вязаного платья. — Почему у всех детей камня есть, а у меня нет?

— Возможно, они появятся позже.

— Папа не говорил тебе, почему у меня нет полосок?

Это был первый раз, когда мальчик упомянул отца. Подобных вопросов у Паши не возникало, пока он не попал в школу. Жахо и волшебник прекрасно заменяли ему отцовское внимание.

— Нет, он мало, что рассказывал мне.

— Старшие камни сказали передать тебе, что они хотят поговорить с тобой.

— Со мной? — удивилась Таня.

— Да, они сказали, что именно с тобой хотят говорить.

Тане снова стало страшно. Наверняка, народ камня распознал её обман на счет мужа.

— Пускай приходят сюда, — появился Жахо. Обычно улыбчивый дух в этот раз не улыбался. Видимо, ему не нравилось повышенное внимание к мальчику со стороны народа камня. — Скажи им, что твоя мать — друг леса и живет в его тени.

— Скажу!

Но даже, несмотря на заверения Жахо, что ей и сыну ничего не угрожает, Таня не могла найти себе места. Чтобы отвлечься, она накрыла на стол, приготовила из имеющихся запасов обед под хихиканье мелких духов.

— Мама! Мама! Они здесь! — вихрем залетел в дом Паша и снова выбежал. Вернулся он, таща кого-то за рукав. — Моя мама! — представил Таню мальчик двум взрослым камням и четверым младшим, которые любопытно выглядывали из-за спин отцов.

Таня коряво поздоровалась. Из-за волнения её акцент ставился намного сильнее. Как и Люус камни были блондинами с необычными голубыми глазами, но выглядели старше его и крупнее.

Один из взрослых камней вместо приветствия бесцеремонно отогнул ворот Тани. У второго в ужасе округлились глаза. Уж им точно было известно, что значили красные линии.

— Это было невежливо! — хмуро запахнулась Таня и сделала шаг назад.

— Твои полоски не будут голубыми, — проигнорировал её слова старший камень. — Они будут зелеными.

— Почему? — недоумевал Паша. — Это потому что я — тэй хала?

— Нет, это потому что твой отец — злой камень.

В этот момент Татьяне захотелось разукрасить физиономию мужчины доброй дюжиной царапин. Но за её спиной встал Жахо в образе человека и успокаивающе положил руки на плечи, словно напоминая о том, что она должна сдерживать гнев.

— Злой камень? — заметно расстроился Паша. — То есть и я злой?

— Нет. Ты не станешь злым камнем, благодаря своей матери. Ты должен благодарить её за возможность выбирать путь.

Таня едва не сорвалась на крик. Она боялась, что мужчина скажет слишком многое Паше. Но о том, что ей предстояло погибнуть после очищения, он не сказал.

— Ты не должен переживать из-за цвета, малыш. У нас зеленый ценится больше, чем голубой.

— Почему?

— Потому что он очень редкий. Может, поиграете на улице с духами, пока взрослые поговорят?

— С духами? — восторженно прошептал один из мальчиков.

— Я познакомлю вас! — пообещал Паша.

Повторять дважды детям не пришлось. Они рванули на улицу со скоростью тайфунов.

— Люди редко способны на благородные поступки, — произнес старший мужчина, обращаясь к Тане. — Но надеюсь, что его отец мертв?

— Нет, он жив.

— Это плохо. Он будет преследовать вас и может попытаться убить вашего сына.

— Он не найдет это место еще сорок три оборота, к этому времени Пашу будет не так просто убить, — вмешался в разговор Жахо. Таня заметила, что человек, в которого он перевоплотился, очень похож на неё.

— Злые камни упорны…

— Я бы не ставил под сомнение слово леса, — жестко перебил дух.

— Может, обед с нами? — решила смягчить ситуацию Таня и, ужасно коверкая слова, продолжила: — Я не знать законов ваш страна, но в мой край кормить гостей. Мы не богат, мяса на стол немного. Его ест Паша, я ест трава.

Младший мужчина засмеялся. Они оба сели за стол.

— Вы можете назвать имя отца мальчика? — мрачно заговорил старший.

— Зачем? — насторожилась Таня.

— Может, народ камня решит вашу… проблему.

Таня не сразу решилась назвать имя. Но с чего бы ей защищать мужчину, который обманул её и использовал? Тем более, теперь он представлял большую опасность для Паши.

— Люус.

Камни выглядели ошарашенными.

— Я сказала что-то не то?

— Вы уверены?

— Да, он так себя назвал.

— Он с вами говорил?!

Таня отругала себя за глупость. С обычной женщиной наверняка Люус не стал бы церемониться. Он обхаживал её только потому, что она была тэй хала.

— Не со мной.

— Вы уверены, что он отец? Не кто-то из его детей, а сам он отец вашего сына? Может, вы перепутали?

— Нет, я уверена.

— Вам не кажется, что воспоминания о Люусе могут быть крайне неприятными? — съязвил Жахо.

— Простите, мы забыли, как Люус поступает с пленницами, — стушевался старший камень.

Таня благодарно посмотрела на духа. Он уже не первый раз выручал её.

— Мы обещаем, что поможем вашему сыну по окончанию обучения и… очищения. Он не останется один.

— Спасибо, вы очень добры.

— Мой дед тоже был сыном злого камня. Ему тоже повезло с матерью, мир её благородной душе.

В этот момент прибежали с веселыми криками дети.

— Мам! Мам! Мам! Смотри! — закричал Паша и продемонстрировал ей улыбку из драгоценных камней.

— О, кажется, теперь мы знаем будущую работу вашего сына, — засмеялся младший камень. — Он — ювелир!

В общем, встреча прошла хорошо».

Катя вздрогнула. Перед её глазами быстро пронеслись картинки, словно страницы книги решили ожить. Уход Дары, переселение в новый дом.

Многие события из книги не совпадали с тем, что увидела Катя. Не существовало никакой доброй старухи, не было никакого доброго волшебника, предлагавшего мальчику учиться в его школе. И первая встреча с «добрыми» камнями была иной…

«— Куда тебе работать с таким огромным животом? Родить хочешь раньше срока? — затаился в тумане Дахот, находясь в лесном домике Ульяны. — В лесу полно еды и воды, тепло и безопасно. Жахо за детьми присмотрит. Одежду и ресурсы я принесу. Город — это проблемы. Разве походы с Дарой не убедили тебя в том, что народ там тёмный и суеверный?

— Я хотеть говорить с живым люди.

— Люди тебя в жертву лесу принесли. Хочешь снова стать невестой леса за то, что отличаешься цветом волос и глаз? В прошлый раз не хватило? — он кивнул на её живот.

— Люди знать… — Ульяна осеклась.

— Знать, как домой тебя вернуть? — ехидно уточнил Дахот. — Так вот какой твой истинный интерес. До-омой хочешь.

— Хочешь, — печально отозвалась Ульяна. — Вы не помогать…

— Потому что твое место здесь. Пойми, пока ты здесь, ты можешь сохранять разум — это наш дар за рождение дитя леса. Но наша магия не всесильна. Дома ты начнешь сходить с ума.

— Ты лгать! — Ульяна ходила из стороны в сторону, придерживая рукой спину.

— Зачем мне лгать? Все что хотели, мы от тебя получили. И мой разговор с тобой можно считать дружеской беседой.

— Я хочешь домой!

— Ничего, что его ты должна будешь оставить? — Дахот указал на живот ниточкой тумана.

Ульяна вздрогнула и остановилась посередине комнаты.

— Да-да, — продолжал Дахот, начав порхать по помещению в виде светлячков. — Дети последовать за тобой не смогут — они принадлежат нашему миру. Хочешь оставить их здесь одних, без матери?

— Люди знать! — упрямо повторила Ульяна. — И я дети забрать! Они жить со мной!

— Люди ничего не знать, — фыркнул Дахот. — Но ты большая девочка, не мне тебя учить, как жить. Хочешь в город? Вперед. Только помни, твой хранитель полумер не знает. Почувствует угрозу жизни ребёнка, убьет всех вокруг.

Ульяна хмуро закрыла живот руками, но все-таки ослушалась Дахота. Она собрала сонного сына, посадила его на самодельные санки с колесиками и покатила за собой в город.

— Я искать умный человек, — зашла она в ближайшую лавку.

— Умный человек? — переспросил бородатый и лохматый мужчина, прерывая работу.

— Очень умный, — согласно кивнула Ульяна.

Бородатый почесал грязный затылок, внимательно посмотрел на совершенно серьезную Ульяну и на пухленького малыша, гордо сидящего на санках. Он путано направил её к местным «академикам», но переговорив с ними, Ульяна приобрела растерянный и несчастный вид. Её иллюзии и мечты о возвращении начинали рушиться.

— Тебе к колдунам, — смеялись над ней и указывали на видневшуюся возле морского порта башню.

Но возле стены башни Ульяну остановили. И как она не пыталась пройти мимо стражи и объяснить, что ей нужно, никто её не понял.

— Я — жена тэаса! Быть скандал! — совсем раскраснелась рассерженная Ульяна.

— А я экхтах! — засмеялся над ней стражник. — Иди отсюда, оборванка! Не берут брезгливые тэасы наших женщин в жены!

— Мне нужно…

В этот момент из ворот вышли двое тэасов. И Ульяна осеклась на полуслове, уставившись на них.

Солидный мужчина в возрасте с короткой аккуратной светлой бородой и длинными завязанными в сложную косу волосами. Облачен он был в белое пальто с меховым воротником, широкие штаны и зимние ботинки. За старшим тэасом шел более молодой родич с гладко выбритым красивым надменным лицом. На нем была короткая белая стильная куртка, точно такие же широкие штаны и ботинки.

— Почему вы до сих пор их не прогнали?! — с омерзением посмотрел на маленького мальчика бородатый тэас.

— Будет сделано, — стражник поспешил взять Ульяну за руку, но она уставилась на самого молодого длинноволосого тэаса, словно на оживший кошмар. В какое-то мгновение её лицо, словно пошло трещинами, обнажая скрывавшееся за маской безумие.

— Милая, тебе понравится, — прошептала она. — Я — Люус, и отныне я твой хозяин.

Взявший её за руку стражник схватился за сердце и начал заваливаться. Товарищ подхватил его под руки и завел в будку, оттуда еще некоторое время слышались голоса обеспокоенных людей.

— Ах, вот ты где! Я искал тебя по всему городу! — подбежал к Ульяне… ее старший брат Игорь и обратился к тэасам с очень заметным акцентом: — Простите мою сестру! Она немножко… сумасшедшая.

— Она побывала в плену у красных? — уточнил старший тэас, поправляя теплое пальто с белым мехом.

— Да, — ответил «брат» Ульяны и погладил её по плечу. — К сожалению, бедняжка не выдержала…

— Жизненный камень ребёнка где? — снова презрительно взглянул тэас на пухленького мальчика.

— У меня, — хищно улыбнулся «брат». — Мы вместе с сестрой были в плену.

— Если вы рассчитываете на какую-то помощь…

— Ваш народ нам уже «помог».

Голубые глаза тэаса нехорошо сузились.

— Вы считаете, что поступили хорошо, взявшись очищать жизненный камень этого ублюдка? Через двадцать пять оборотов вы сдохнете гниющей развалиной, потому что это отродье высосет вашу никчемную жизнь. Милосердней было убить его при рождении, а не обращаться к хранителям леса, чтобы пересадить себе его жизненный камень.

— Сашка, вон бяка, — глупо хихикнула Ульяна, указав на стену.

— Бяка-а-а! — радостно крикнул пухленький мальчик, разведя в стороны руки.

В то же мгновение к удивлению тэасов и людей пол каменной стены снесло как тараном. Началась паника.

— Тэй хала хасэж! — пораженно прошептал молодой тэас.

Лицо старшего тэаса исказило от ярости. Он резко развернулся и удалился, что-то бурча себе под нос о мерзких людишках.

— У нас на родине говорят на прощание: «всего доброго», — последнюю фразу «брат» Ульяны произнес на русском. — Идем, сестрёнка, тебе пора принимать лекарство.

Но это была не последняя встреча с тэасами. К тому времени Ульяна успела родить второго мальчика…

— Ты хочешь назвать его «Костя»? — присел на кровать «Игорь».

— Костя, — повторила Ульяна, кивнув и погладив младенца по рыжей головке. — Я не… назвать Костя?

— Как хочешь, так и называй, у многих из нас имена, которые давали нам матери. Это стало… традицией.

По комнате начал летать фиолетовый туман.

— Жахо, он огненный! — дух засмеялся. — Никто и не поймет, что он дитя леса! Идеально!

Ульяна недоуменно посмотрела на Жахо.

— Наши дети всегда одинаковые: светловолосые и кареглазые, — пояснил дух медленно. — Обычно их вычисляют по едва заметному отличию в оттенке кожи — они немного светлее других детей и не загорают на солнце.

— Что может остаться незамеченным при невнимательности людей… у нас гости.

— Быстро придумай мне имя своего народа, — повернулся к Ульяне Жахо и повторил, увидев, что она не поняла его: — Мне! Имя! Придумать!

— Эм… Лёша…

В помещение вошел уже знакомый молодой тэас. Он неодобрительно посмотрел на окружающую обстановку и на летающий фиолетовый туман.

— Даже не думай, — с угрозой предупредил Дахот.

— Я не ссориться с лесом пришел, и это было бы глупо, учитывая, что я на вашей территории.

— Ну, и зачем вы пришли к нам? — хмуро спросил Жахо — Лёша.

— Я представитель семьи многоуважаемой хаиты Алвы Колво Таро — Долдо…

— Нам с сестрой это ни о чем не говорит, — перебил дух и пересел так, чтобы закрыть собой Ульяну и младенца.

— Вы можете хотя бы представиться? С кем я говорю?

— Я просто Лёша без титулов и званий.

— Просто Лёша, — едко заговорил Долдо. — Если я правильно понял, то сын вашей сестры — отпрыск Люуса? Разубедите меня, если я не прав.

— Если вы хотите втянуть нас в какие-то интриги, то можете убираться сразу! Нам неинтересно то, что вы предложите нам!

— Зря вы так. Люус — единственный сын Алвы, она может щедро вознаградить того, кто сможет очистить её внука от скверны. Ваш племянник может стать её наследником.

— Напомни, тэас, а скольких наследников уже убили в борьбе за власть? — прошелестел Дахот прямо над плечом гостя.

— Это не имеет отношение к делу… впрочем, неважно. Лёша, ваша сестра необдуманно упомянула имя отца своего ребёнка при моем коллеге, а он никого не умел молчать.

— Я еще раз повторю, нам это неинтересно.

— Ваша сестра — тэй хала хасэж. Я предполагаю, что именно от неё мальчик унаследовал свою силу. Как бы вы не пытались это скрыть, вас окружают не идиоты. Люус — потомственный расэж, среди его детей никогда не было хасэж.

— К чему вы клоните?

— Лес не может защитить вашу сестру ото всех опасностей. Многие захотят пойти на риск, чтобы выкрасть её из леса. Не мне вам рассказывать, на что готовы пойти люди ради наживы, а ваша сестра — дорогая игрушка.

— Моя сестра не игрушка!

— Для вас, но с вами никто не станет считаться. Вы — бесправный чужак. Вы сами можете стать игрушкой, если вас продадут в рабство.

— Я тоже хасэж и смогу постоять за себя и сестру!

— Необученный хасэж — это потенциальный покойник, — презрительный фыркнул Долдо. — Или вы думаете, что второй ребёнок станет гарантом вашей безопасности? Не смешите меня. Хранители будут защищать дитя, но не вас.

— Ты в этом так уверен? — скользнул мимо туманом Дахот и прошипел: — Не испытывай терпение леса, тэас.

Долдо скосил взгляд на туман и со вздохом произнес:

— Если надумаете сделать мальчика наследником Алвы, приезжайте в Харур. Там вам помогут наши сторонники. В том числе и в обучении магии. Как вы там говорили? «Всего доброго».

За тэасом с грохотом захлопнулась дверь.

— Напыщенный кхтулух! — прорычал Дахот, не материализуясь и продолжая метаться по помещению в образе тумана.

— А ведь он прав, — вернул себе истинный облик Жахо.

— Твой брат сможет её защитить от тысячи людишек.

— Если он захочет. У Ульяны нет с ним договора. Он был против, чтобы младенца оставляли ей, и мне с трудом удалось его переубедить, не забирать ребёнка.

— Испугал его перспективой самому заниматься воспитанием? — догадался Дахот с хохотом.

— Дахот, мне не смешно. Мой брат обрадуется, если она умрет.

— Но он будет её защищать!

— Да, пока его сын не начнет превращаться, затем Ульяна будет лишена его благосклонности, и на её защиту можем встать только мы с тобой.

— Вы говорить, я не понимать, — укоризненно напомнила о своем присутствии Ульяна.

— Надо все-таки обучить её нормально разговаривать на нашем языке…»

Когда громко постучались, Катя взвизгнула и выронила книгу на пол.

— Катя! Ты там уснула что ли?! — послышался раздраженный голос тёти Оли.

Катя подползла к выходу и открыла крышку.

— Что ты там делала?! — круглое лицо тети было красным то ли от гнева, то ли от жары. — Почему не отзывалась?!

— Я читала, — ответила Катя, слезая вниз по скрипящей лестнице.

— Идем обедать.

За большим столом собрались оставшиеся дома женщины. Когда к ним присоединилась Катя, они травили байки и рассказывали смешные истории об отсутствующих членах семьи. Многие о еде забыли, вытирая из уголков глаз выступившие от смеха слезы. Даже на первый взгляд не смешные истории, вызывали у компании взрывы хохота. Вскоре и Катя тоже смеялась, представляя забавные картины с родственниками.

— О, я помню, — заговорила Оля, — У Ульяны была забавная манера говорить о себе в мужском роде, мы её все время поправляли!

Не одна Катя заметила, как сразу окаменело лицо у Варвары. Веселое настроение сразу же улетучилось, и сконфуженные родственники начали расходиться. И едва непривычно молчаливая Варвара покинула стол, Катя подалась вперед и осторожно спросила:

— Тётя Оля, вы вместе с Улей книгу писали… а может быть такое, что все, что там написано было… на самом деле?

Присутствующие прыснули от смеха.

— Святая простота! — закрыла руками лицо Кристина, чтобы скрыть улыбку. — Это фэнтези! Это не может быть правдой! Тебе же не пять лет, как можно верить в такие вещи? Магии не существует!

— Ты меня не поняла, я имела в виду, что в реальную историю добавили нереального, чтобы она выглядела как фэнтези. Я видела… — Катя замялась. Она не знала можно ли говорить о своих видениях родственникам. Не примут ли ее за сумасшедшую?

— Неужели ты нашла старую версию книги?! — ужаснулась Оля.

— Э-э-э…

— Я много раз говорила Уле, что это ужасная и жестокая история! И героиня ужасна и персонажи ужасные, жестокие и подлые! Мне пришлось столько сцен переписать, чтобы история не казалась… такой ужасной!

— А что там было? — заинтересовалась Кристина.

— Насилие и жестокость! Сцены с Люусом мне пришлось полностью вырезать и переписать их заново. Я даже не поверила, что такой ужас написала Уля. Подозреваю, что писала не она, а кто-то другой.

— Как так? — удивилась Катя.

— Ну, не могла она написала такой ужас! Никогда не поверю! Такое мог написать только человек с поехавшей крышей! Я, конечно, люблю истории пожестче, где есть насилие и главный герой осознает, как любит главную героиню, исправляется и у них всё хорошо, но там… Таня только думала о том, как убить Люуса. Она его не любила и ненавидела до такой степени, что начала сходить с ума. Она представляла столько способов, как будет его убивать, что можно спокойно писать пособие для серийного убийцы. И потом… всю книгу она только и делала, что убивала и убивала, убивала. К концу книги она стала настоящим монстром. Я не смогла дочитать оригинал до конца. Но я всё — всё переделала. Теперь этой историей можно гордиться. Жаль только… все жаркие романтические сцены с Ингварром мне пришлось вырезать и выложить в фанфик.

«Значит, я не ошиблась в авторстве чумовых постельных сцен», — мрачно подумала Катя.

— И мама позволила переписывать свою книгу? — уточнила Кристина, недовольно скривив носик.

— У нее была амнезия. Она не помнила, как писала книгу и отказалась вместе со мной ее править, предоставив полную свободу, — пояснила Оля. — Между прочим, она хотела ее разорвать, но я не позволила. И я сделала из этой истории конфетку.

— Почему тогда вы вырезали из истории Костю и отношения Тани с Иро? — спросила Катя.

— Ты еще спрашиваешь?! — возмущенно затрясла желейными щеками Оля. — У неё никакой гордости не было! Что это за торговля кровиночками?! Я вообще хотела вырезать Иро из истории! Он один из самых мерзких, жестоких и скучных персонажей!

— Тетя Оля, а ничего, что в самом начале вашей книги об Танин цветочек лотоса потерлись неутомимый гарпун Люуса, агрессивный меч Дахота и робкий кинжал Рахо?!

Светка поперхнулась, Кристина спрятала нижнюю часть лица за майкой, а Оля еще сильнее покраснела.

— Поэтому давайте не будем говорить о какой-то там гордости! — продолжала Катя.

— Да ты ханжа! Таня — свободная женщина! — воскликнула Оля.

— Что это вы такое обсуждаете? — вернулась Варвара.

— Мы обсуждаем книгу, написанную тетей Олей, где главная героиня переспала с половиной мужских персонажей, потому что она — свободная женщина, а за прототип взята тётя Уля, — на одном духу выпалила Катя.

— О-о-о, это было жестоко! — сразу убежала из-за стола хихикающая Кристина.

— Ой, кому — то сейчас будет ж…па, — повела себя как маленькая девочка Светка и последовала за племянницей.

Подставившая тётю Олю Катя тоже не стала задерживаться. Вместе с матерью она спряталась за домом в огороде. И когда раздались первые разъяренные крики Варвары и грохот посуды, Светка вытащила пачку сигарет и закурила.

— Ты же бросила, — заметила Катя.

— Я сильно стрессую, когда мама кричит, — быстро выдохнула дым Светка. — Но ты, конечно, сегодня дала маху. Я от тебя не ожидала. Зачем ты ее подставила? Откуда в тебе столько агрессии?

— Она эту книгу на публичное обозрение выложила! Так что я нисколько не чувствую себя виноватой! Пускай отвечает за свою писанину!

— Но с чего ты взяла, что за прототип взята Уля?

— Год исчезновения главной героини совпадает с годом исчезновения Ули.

— Вот оно как… тогда мама ее точно на части порвет…

— Мам, а ты веришь в экстрасенсорные способности?

— Верю… а что такое?

— Понимаешь, я не читала оригинала истории, я его увидела во сне. И внешность героини… совпадала с внешностью тёти Ули.

Светка запалила вторую сигарету, закапывая окурок первой в яме.

— И когда это началось? — спросила она.

— Первое видение у меня было именно после того, как мы с Маргаритой начали читать книгу.

— Книга у тебя с собой?

— Ты не собираешься, надеюсь, ее сжигать? — подозрительно осведомилась дочь.

— Нет, я хочу сама ее почитать.

— Она на чердаке, — вздохнула Катя. — Не забудь, пепел развеять на перекрестке.

Светка машинально кивнула, не поняв, что ее обман распознали. Она направилась в дом и, минуя страшно ругающихся родственниц, поднялась на чердак, где взяла раскрытую книгу с пола.

«Ты не посмеешь ее уничтожить!» — громом раздался голос в голове Светки.

«Я смогу! Она проклята!» — зашаталась женщина. Мир закружился, как на карусели.

«Ты не она. Ты слаба. Ну же, начни читать».

И вопреки желаниям и воле, Светка погрузилась в мир книги:

«Прошло еще два года. Таня наловчилась выполнять как женскую, так и мужскую работу, Паша ей во всем помогал.

Таня так привыкла к присутствию Жахо, что появление других духов её не пугало, хотя раньше они предпочитали прятаться от неё. Правда на сближение пошли немногие.

Женщина случайно познакомилась с белокрылой Лафо — хранительницей полей. Таня стирала у речки, когда дева заговорила с ней. Таня проболтала с Лафо до самого вечера, и только потом выяснилось, что говорила с белым духом и согласно стиху, перед ним надо было извиниться и уйти. Лафо ситуация насмешила и она сказала, что друга леса данное условие не касается. За часть урожая Лафо следила за садом и огородом, оберегая его от вредителей. Как успела понять Таня, у духов были разные не только цвета, но и способности.

Пару раз Таня видела чёрных духов, но они сразу прятались, да и Таня, помня предостережение старухи о чёрном цвете, не стремилась их тревожить.

Но однажды на её зов откликнулся именно чёрный дух. И только тогда в полной мере Таня осознала всю зловещую опасность, которую таили в себе эти злые и мерзкие существа …

Днем, пока сын находился в школе, Таня работала на кухне, куда её устроила Дара. Платили немного, но хватало на вещи первой необходимости. Приходилось выполнять все быстро, чтобы поспевать за остальными. Таня постоянно ходила с перевязками на обожженных и порезанных руках, ноющей болью в спине.

На работе женщины говорили о войне и со страхом рассказывали о гибели городов, павших перед захватчиками. Таня разговоров боялась. Знакомиться с прелестями войны желания у неё не возникало. В душе жил постоянный страх за себя и сына.

Из города людей выпускали неохотно, а еще неохотней впускали обратно. Поэтому приходилось идти на хитрость и тайком перемещаться на большие расстояния с помощью магии.

Несмотря на строгий запрет хозяина не задерживаться допоздна, Таня все-таки егонарушала, чтобы не оставлять работу на следующий день.

Фонари горели не везде, особенно в бедных районах. Торопящаяся домой женщина не заметила, как к ней на хвост пристроилась компания не совсем трезвых мужчин. Таня слишком поздно осознала опасность, когда её с гоготом потащили в подворотню. Грязные руки начали шарить по телу женщины, что сразу наводило на мысль: её схватили не с целью ограбления.

— Какая сочная! — с гоготом ближайший мужчина порвал платье жертвы сверху.

— Я к лесу взываю… — в панике прохрипела Таня. — Помогите хоть кто-нибудь!

— Что ты там бормочешь? Ничего, мы по разочку пройдемся…

Прямо из его рта выросла чёрная ветка, обрызгав женщину кровью. Таня прижалась к стене спиной и сильно укусила себя за руку, чтобы заглушить рвущийся наружу крик ужаса. Буквально на её глазах черные ветки разрывали визжащих людей на части. Все происходило, как в фильме ужасов.

К концу побоища брусчатку покрывала кровь, тут и там валялись оторванные людские конечности, белели сломанные кости.

Таню вырвало. Её тело трясло, как в лихорадке.

— Я — чёрный Иро, — прозвучал приятный мужской голос в тишине. — Кровавую плату я взял… хм… и даже остался в долгу.

Таня перевела полный ужаса взгляд на крылатую фигуру. Ему не хватало только рогов и хвоста, чтобы завершить образ готического демона. Черные глаза на бледном лице, нижнюю часть которого закрывала клыкастая маска. То, что она приняла за ветки, являлось крыльями духа.

Женщина вжалась сильнее в стену, когда Иро приблизился к ней и с каким-то странным взглядом прикрыл разорванной тканью обнаженную грудь перепуганной Тани.

Таня не стала дожидаться окончания фразы и рванула прочь, ей в спину донесся глумливый смех духа. Женщина бежала так быстро, насколько могла. И ни разу не оглянулась, даже когда споткнулась и растянулась на брусчатке, разбивая в кровь подбородок и руки.

Дома она еще долго не могла успокоиться после случившегося. Перед глазами стояла страшная сцена. Со свечкой она стирала платье в холодной воде, пока не перестала чувствовать рук, а пальцы — слушаться.

— Выпей, — появился в темноте Жахо и протянул красный цветок наподобие чашки. — Тебе станет легче.

— Я не знала, что их всех убьют, — захлебываясь слезами, прошептала Таня.

— Он не ко всем приходит, — через паузу произнес Жахо. — Никому не говори, что Иро отозвался на твой зов. Люди боятся даже его имени. Он… жестокий и не любит людей.

— Я не скажу никому, — сделала глоток горького напитка Таня. — Какой ужас, он их всех убил…

— Послушай… иногда это необходимо, иначе убьют тебя. Люди не любят друзей леса. Если бы Иро оставил их в живых, то они бы рассказали о том, что ты призвала хранителя.

— Лицемеры! — на русском выругалась Таня и снова перешла на здешний язык: — Я же видела, как к вам приходят люди!

— Они приходят тайно. Никто не признается, что обращался к нам за помощью. И… друзьями леса становятся не все, кто к нам приходит.

— Он сказал… что взял кровавую плату и остался в долгу, — припомнила Таня, делая еще один глоток.

— Невиданная щедрость, — вытянул синие губы в линию Жахо.

— Что это значит?

— Когда тебе понадобиться помощь, ты можешь его еще раз призвать.

— Никогда! — испуганно воскликнула Таня.

— Не зарекайся. Отказываются только глупцы… особенно от благосклонности Иро.

— Он же снова всех поубивает!

— Да, поэтому много раз подумай, прежде чем его позвать. Но возможно, вскоре тебя понадобиться его помощь…»

Перед глазами Светки появилось видение из переулка, где предположительно напали на Ульяну…

— Мне нужно к детям, — как-то зловеще прозвучал голос Ульяны в ночной тишине.

— Что ты там бормочешь? Ничего, мы по разочку пройдемся…

Его голова лопнула как перезрелый фрукт, забрызгав все вокруг кровью. В ближайших домах вылетели стекла, самый крупный осколок пронзил одного из головорезов насквозь.

— Ах, ты пхалка! — успел выкрикнуть третий до того как ему в горло прилетел кухонный нож.

Взгляд у женщины стал абсолютно безумен. С той же безумной решимостью она убивала мужчин одного за другим, пользуясь их нетрезвым состоянием как своим преимуществом. Целилась преимущественно в горло, как в самое уязвимое место. Но последнего головореза, она добивала камнем в голову, потеряв в схватке нож. К концу бойни кровь покрывала её с головы до пят.

— Милая, тебе понравится, — хихикала она и, оставляя за собой кровавый след, направилась домой.

— Она снова сорвала метки, — встретил ее на границе волшебного леса недовольный Дахот. — И снова кого-то убила.

— Там весь переулок завален трупами, — появился чёрный дух с короткими чёрными волосами. — Я за ней прибрался.

— Где ты был в это время? Я же просил тебя за ней присмотреть!

— Я был занят и не успел вмешаться! Тебе не кажется, что её нельзя выпускать в город?! На ее счету уже столько трупов, что я устал их закапывать!

— Что? Больше тебя убивает? Скоро вместо тебя будут призывать ужасную и великую чёрную Ульяну?

— Я убиваю по заказу людей, а не по собственной прихоти! Она же, как мясник-психопат ведет себя!

— Милая, тебе понравится, — повторила Ульяна с отсутствующим взглядом.

— Вставь ей, наконец, мозги на место! — возмутился чёрный, исчезая в тумане. — Я устал слушать ее сумасшедший бред!

Дахот щелкнул пальцами, очищая одежду и тело Ульяны от крови. Но не торопился восстанавливать ей рассудок. Вместо этого он повел ее на задний двор, где поодаль стоял Жахо, пока с детьми возился… Иро.

— Почему ты не восстановил метки? — спросил Жахо.

— Увидит Иро с детьми, как снова спятит. Забери их у него.

— Ей бы новый договор с ним заключить. Иро бы не позволил к ней притронуться.

— Твой брат слишком кровожаден. Забери детей.

Синий дух подошел к сидящему на земле Иро и сел рядом с ним. Иро не обратил внимания на его присутствие и с недоумением смотрел на младенца, обхватившего его страшную руку. Тем временем второй ребёнок без страха дергал духа за крылья и заливисто хохотал.

— Что чувствуешь? — спросил Жахо.

— Не могу описать, — ответил Иро, нахмурившись. — Эта женщина меня околдовала. К нему я не должен ничего чувствовать, — указал он на старшего мальчика.

— На тебя влияет магия твоего сына, не его матери. Он тебя меняет, разве не чудесно? Он уже одарен лесом!

— Мне это не нравится, — Иро передал младенца Жахо и хотел отпихнуть старшего мальчика, но… в последний момент аккуратно извлек крылья из рук играющего ребёнка. — Совсем не нравится…

— Ты попробуй побыть им отцом, притворяться ты умеешь.

— Отцом я никогда не притворялся.

— Тебе ничего не мешает попробовать. С твоим опытом притворства, это будет несложно.

— Папа! — воскликнул Саша.

— Кто его этому научил?!

— Я, — не стал скрывать Жахо. — Брат, попробуй.

— Какой в этом смысл?!

— У нас хватает озлобленных хранителей, а у него, — Жахо коснулся рыжеволосой головки младенца, — есть все шансы стать солнечным хранителем, самым светлым и одаренным среди нас. Но его не должна отравлять ненависть и злоба.

— Я ничего не могу ему предложить, кроме обмана…

— Когда тебе приходилось обманывать людей, тебя это не смущало.

— Я подумаю.

— Думай недолго, дети растут быстро…

Света очнулась от того, что ее хлопали по щекам. Родственники в ужасе столпились возле неё. Пока она пребывала в неком подобии транса, женщину спустили вниз и пытались привести в себя.

— Светочка? — погладила дочку по щеке Варвара.

— Я… заснула… я видела… очень страшный сон, — выдавила со слезами Света.

— Вот так заснула, мы тебя добудиться не могли! — возмутилась Оля. — Ты нас всех перепугала до икоты, когда закричала! Мы уже хотели скорую вызывать!

«Я больше никогда не притронусь к этой чёртовой книге!» — закрыла руками лицо Светка, пытаясь избавиться от страшного видения. Тёмную сторону своей сестры она не хотела знать…

— Катя! — позвала Светка, немного придя в себя.

— Да, мама?

— Пообещай мне, чтобы ты больше не будешь читать эту проклятую книгу! Сожги ее!

— Хорошо, — удивилась Катя.

— Вы что, помешали все на этой книге? — удивленно произнесла Кристина. — Это фэнтези! Вымысел!

— Сожги ее! — повторила Светка и снова заплакала. — Сожги немедля!

— Я сама ее сожгу, — решительно произнесла Варвара. — Где она?

— На чердаке, — ответила Катя.

Притихшие родственницы наблюдали, как Варя сходила за книгой и без каких-либо усилий забросила ее в печку, где тлели угли. Она заново разожгла огонь и закрыла печь.

— Все! Чтобы я не слышала в доме упоминаний об этом мерзкой книге! — стряхнула руки Варвара.

Светка смотрела на мать, как на героиню, победившую могущественного демона. Оля обиженно поджала губы, остальные и не собирались больше вспоминать якобы проклятую книгу.