В зеркале русских былин (СИ)

Глава 26

Скомкано попрощавшись, Слав всунул нам в руки сверки и пакеты, тут же ретировавшись, а я перехватила за локоть Лену, также намеревающуюся куда-то скрыться.

— Кто это был? Я вижу, что ты знаешь.

— Ну, Лииииин! Не хочу я в это влезать, это ваши семейные дела, — затянула подруга.

— Семейные? — нахмурилась я, не понимая, о чем она.

— Она ведь с Егором была, или это… Да нет, слишком молодой, — скорее себе, нежели Ленке пробормотала я.

— Отправь меня обратно. Я хочу с ней поговорить!

— Это плохая идея. Ты сейчас слишком нервная, да и они ушли наверняка давно, — запротестовала подруга.

— И вообще, мне к отцу нужно, все я убежала. До вечера, не скучай, — чмокнула меня в щеку Ленка и поспешно скрылась за дверью центрального терема, оставив меня в растрепанных чувствах одну посреди полянки.

Поудобнее перехватив свертки и пакеты, побрела в сторону избы, гадая, кто был с мамой.

И ведь спросить не у кого! Бабуля появляется в школе только на свои занятия, да и вряд ли расскажет мне. А больше и обратиться-то не к кому.

Поужинав без всякого аппетита, дописала работу по настойкам от кашля и побрела спать. Ленка, судя по всему, появится поздно, а завтра рано вставать.

Промучавшись около часа, решительно закрыла глаза. Утра вечера мудренее. Надеюсь.

Занятия до обеда тянулись невыносимо медленно. Впервые я не обрадовалась такой загруженности моего дня. Невыносимо хотелось прогулять какую-нибудь пару, чтобы поговорить-таки с бабулей.

— Василиса Дмитриевна, Вы обещали показать нам как увеличить резерв, — в нетерпении подпрыгивая на месте выдала Дашутка с направления волшебных превращений.

Царевна-лягушка снисходительно улыбнулась девушке и позвала ту выйти к ней.

Я, памятуя о показательном наказании с насильным превращением в кузнечика, такой радостной бы не была, но ее подопечные царевну просто обожали.

Вздохнув, раскрыла свиток, приготовившись конспектировать.

Все равно данная техника мне пригодится не скоро. Дар по-прежнему спал.

— Теперь твоя очередь, Василина, — указала на место подле себя Царевна-Лягушка.

Я вздрогнула, непонимающе смотря на преподавательницу. И что же я должна продемонстрировать?

— Но я…

— Я жду, Василина!

Вздохнув, отложила самописец и вышла к строгой царевне.

— Благодаря Василине у нас есть возможность наглядно изучить ситуацию, когда спящий дар только готовиться к пробуждению. Назовите три основных признака, свидетельствующие о том, что колдовская сила должна вскоре пробудиться, — бросила короткий взгляд на притихших студентов царевна.

Руку ожидаемо подняла Стефания.

Кивнув дочери, Василиса вновь пристально уставилась на меня.

— Частые перепады настроения, нарушения сна и аппетита, — принялась загибать пальцы Стефа.

— И самый главный — заметные проявления характерных признаков пробуждающегося дара.

На меня выжидающе уставились шесть пар глаз.

Я же задумалась, что из перечисленного характерно было для меня в последнее время. А собственно все… Хотя я и списывало это на происходящее вокруг.

Кивнула преподавателю, впрочем, не удовлетворив ее этим совершенно.

— Какие признаки проявляет твой дар, Василина?

— Огонь внутренний, — подумав, озвучила я.

— Огонь значит, — еще пристальнее осмотрела меня царевна.

— Что-нибудь еще?

Покачала головой, не желая говорить, что с некоторых пор мне часто снится полет.

— Хм… Что ж, думаю тебе стоит уделить особое внимание природной магии, — отвернулась от меня Василиса, теряя интерес.

К слову вел эту самую природную магию чудаковатый старичок в длинной сиреневой мантии, что волочилась за ним, вечно цепляя маленькие веточки и листочки.

Разобрать, что он часами бормочет под нос было очень сложно и я, придя на его занятие сегодня утром, быстро растеряла все свое воодушевление.

И даже тот момент, что этот самый старичок владеет всеми четырьмя стихиями, ни капли не спасал положение. Нам от этого было как говорится ни жарко, ни холодно!

Но курс природной магии в этом году подобрался колоритный. Один только высокий худощавый блондин с ледяной магией чего стоит. От него морозом так и веет. Кажется, он одним взглядом способен заморозить до самого сердца. И имя подходящее — Матвей Морозов. Или Мороз — для друзей.

А вот взрывная рыжеволосая девушка моего возраста и молчаливый брюнет величиной с маленькую гору, ее брат, понравились мне с первого взгляда своей прямотой и искренностью. Девчонка-огневичка, Агнеша, заступилась за пожилого преподавателя, над которым принялись издеваться близнецы-водники, а ее брат, Бажен, молча вогнал их стулья по самые сиденья в землю, закопав их вместе с ногами незадачливых шутников.

К сожалению, сколько я не присматривалась к Агнеше, родственного уловить практически ничего не смогла. А ведь полагала, что мы одной стихии, а значит должны это чувствовать.

Дождавшись, когда Царевна-лягушка выдаст домашнее задание, прервав тем самым мои невеселые размышления, заторопилась в сторону избы сказителей, надеясь перехватить бабулю в обеденный перерыв.

— Василина? Не ожидала тебя здесь увидеть, никак соскучилась? — хитро прищурилась бабушка, зорко следя за своими подопечными, что сейчас активно пропалывали клумбу у крыльца.

Это им повезло, что практически весь урожай уже убран.

— Я хотела поговорить с тобой. О маме.

Бабуля нахмурилась, махнув мне, чтобы подождала в нашей с Ленкой избе.

Расторопная Глаша тут же собрала на стол, уговаривая меня пообедать пока ожидаю бабушку, но аппетита сегодня не было.

— А Лена приходила?

— У хозяйки сегодня выездное занятие на болотах. Обещала быть к ужину, — отчитался ответственный Миколка.

Наконец, бабуля пришла, да не одна. Унюхав вкусности, напротив меня плюхнулся довольно урчащий Тимофеич.

Одобрительно хмыкнув, заметив самовар и ее любимую сдобу, бабуля подмигнула Глаше и налила нам горячий ароматный чай.

— Что это ты не ешь, Василина? Чай не голодная?

— Не хочу. Ба, мы вчера в городе были, — без предисловий перешла я сразу к делу.

— И там была мама.

Сказительница, до этого с наслаждением прихлебывающая из широкого блюдца чай, напряженно замерла, но быстро взяла себя в руки, пожав плечами.

Тимофеич вовсе предпочитал не замечать нас, демонстративно лакая из глубокой плошки молоко.

— Марья привыкла жить в городе, что тебя удивляет.

— Она была не одна. С ней был молодой мужчина. Светловолосый. Кто он?

— Да по чем я знаю, Василинка, как придумаешь. Змей наверно ее.

— Нет, это был не Горыныч, — упрямо покачала я головой, чувствуя, что бабушка увиливает от ответа.

Недовольно поморщившись, бабуля отставила чай, вперившись в меня хмурым взглядом.

— А что ж ты у нее не спросила вчера?

— Не получилось. Кто он? Я же вижу, что ты знаешь.

Я затаила дыхание, надеясь, что бабушка все же сдастся.

— Ты Василина, прежде чем лезть не в свое дело лучше бы в своей жизни разобралась. Али думаешь не знаю о твоих шашнях с Кащеем?

— Это сейчас здесь ни при чем, — не позволила я перевести тему.

— Что значит меня не касается? Это ведь моя мама!

Тимофеич картинно закатил глаза, сыто откидываясь на лавке.

— Вот уж в чем я давно сомневаюсь. Ни ума, ни сообразительности, какая уж тут дочь Марьи, — фыркнул в усы бесцеремонный кот.

И вот как можно быть таким вредным? То ли дело Васька, чудо, а не котик. Надо будет заглянуть к нему вечерком, давно мохнатое пузико не чесала.

Проигнорировав кота, не сводила пристального взгляда с бабули.

— Вот что Василина. Тайна не моя, и не след мне ее открывать.

— Ты серьезно, ба? — медленно зверела я, вскакивая.

— Вот бестолковая, — махнул лапой Тимофеич, утягивая еще одну плюшку и спрыгивая с лавки следом за бабулей.

— И на кой ты Кащеею такая сдалась.

— А, ну, брысь, — отогнала наглого кота бабушка, оборачиваясь у двери.

— Ты Василина не лезь в это дело, а лучше прилежно учись, да силушку свою пробудить пытайся, — напутствовала мне бабуля и махнув на прощание, скрылась за дверью.

Застонав, рухнула на скамью, опуская голову на скрещенные на столе руки.

Ничего не остается. Придется у самой мамы спросить, с кем это она гуляет.

Решительно поднявшись, позвала домовенка.

— Подскажи-ка мне, Миколка, где сейчас Кащей.