В значит вчера

Четверг, 5 октября 1989 года.

Я ждала за пределами места преступления, огороженного лентой, прислонившись к

валуну, на котором были нацарапаны инициалы и неприличные слова. Большой участок

был оцеплен для систематического поиска. Командовал полицейский, который явился

первым в ответ на мой звонок, пока не прибыл следователь и не взял на себя

ответственность. Прошел час, и начинало темнеть. Передвижная лаборатория

расположилась на участке дороги, покрытой гравием и потрескавшимся асфальтом. Сбоку

стояла машина окружного коронера. Присутствовали два полицейских из офиса шерифа, и

я заметила Чини Филлипса, который беседовал с детективом в штатском.

В это время техники изучали каждый квадратный сантиметр вокруг, зная, что когда

начнутся раскопки, ничего будет не восстановить.

Тех из нас, что непосредственно не занимались сбором улик, попросили подождать на

шоссе внизу. Площадка с гравием предоставляла достаточно места для четырех машин, в

том числе и моей.

В такой холод я была счастлива вернуться к своей хонде. Открыла багажник и вытащила

толстовку, которую натянула поверх водолазки. Села в машину и включила зажигание и

печку. Я была голодна, но не было смысла жаловаться или ждать облегчения. Нашла на

дне сумки вишневый леденец и посчитала его обедом.

Проезжающие машины снижали скорость, чтобы водители и пассажиры могли взглянуть

на нас, любопытствуя, что мы затеяли. В зеркало заднего вида я увидела, как Чини

спустился сверху и пошел в моем направлении. Когда он приблизился, я вышла из

машины.

- Что ты здесь делаешь? Я думала, что это вотчина окружного шерифа.

- Я могу спросить тебя то же самое. Лэрри Бергесс позвонил мне из вежливости, потому

что это я принял заявление от Холлиса Маккейба. Он сказал мне, что ты работаешь на

Маккейбов.

- Правильно.

- Какую бы работу ты ни выполняла, теперь это расследование убийства, которое имеет

преимущество перед любым соглашением о конфеденциальности.

- Я не буду спорить. Но можем мы это делать, сидя в машине? Я здесь всю задницу

отморозила.

- Разумеется.

Джентльмен, как всегда, он открыл передо мной дверцу машины, а потом обошел вокруг и

сел на пассажирское сиденье.

- Давай.

Я сделала глубокий вздох и начала. Было облегчением выложить всю историю. Он был в

курсе насчет кассеты, но не знал, что она снова появилась после десятилетнего

исчезновения.

- Когда первое требование шантажиста пришло по почте, Маккейбы позвонили Лонни

Кингману, а он направил их ко мне.

- Тебе не приходило в голову обратиться к нам?

- Конечно приходило, но Маккейбы уперлись.

- Я знаю, что общественное мнение с этим не согласно, но мы обучены справляться с

такими ситуациями. Если бы мы знали о происходящем, то могли бы помочь.

- Дело было конфеденциальным. Я не была обязана докладывать вам о ситуации. Я видела, в какой переплет они попали, и понимала их желание хранить молчание. Если бы ты видел

пленку, то тоже понял бы.

- Я уверен, что теперь мы ее увидим.

- Несомненно.

Я рассказала ему о порядке событий, включая людей, с которыми я беседовала, и кусочки, которые собрала по пути. Для простоты я пропустила несколько второстепенных фигур, включая отца и мачеху Поппи Ерл. Я бы предоставила эти сведения, если бы возникла

необходимость.

Чини быстро схватывал, и мне не нужно было разжевывать подробности. Он достал

блокнот, записывая некоторые детали.

Я продолжала.

- В прошлый четверг шантажист оставил сообщение, сказав, что ему надоели

проволочки,и он хочет денег. Он сказал, что подберет Фрица в полдень в пятницу, на углу

Стейт и Агулар. Если Фриц не появится с наличными, его ждут большие неприятности, что-то в этом роде.

Я прервала повествование, чтобы объяснить махинацию, которую Фриц провернул в

банке.

- Вот так у него в руках оказалось двадцать пять тысяч. Похоже, что он встретился с

шантажистом, как его проинструктировали.

- Глупый поступок с его стороны.

- Очень. Еще были разговоры, что Остин Браун вернулся.

- Кто тебе сказал?

- Айрис Леман и ее жених приходили ко мне в офис. Она сказала, что видела его дважды

на прошлой неделе. Во вторник вечером в"Часовом механизме” и в пятницу около

полудня, когда она ходила в банк. Он ехал по Стейт, примерно ко времени предполагаемой

встречи.

- Мне было бы интересно услышать это от нее. Продолжай.

- В любом случае, Лорен Маккейб пришла ко мне в понедельник, потому что поняла, что

Фриц не спал в своей постели последние три ночи. К тому времени она знала, что он

подделал ее подпись, что она предпочла не замечать. Передача денег должна была

произойти, как планировалось, и с этого места начались странности. Насколько я слышала, шантажист сделал поворот кругом и сказал Фрицу, что только угрозой шантажа мог

раздобыть денег. Они вдвоем заехали к знакомому, чтобы одолжить оборудование для

похода. Фриц был в прекрасном настроении и рассказал приятелю, что предложил парню

дать ему деньги в долг, который тот обещал вернуть.

- Кто тебе это рассказал?

- Школьный приятель Фрица, Стив Рингер, обычно называемый Стрингером. Они с еще

одним одноклассником живут в Колгейте. Айрис и Поппи Ерл обе заявили, что Остин

обещал разделаться с любым, кто его предаст, а это и был Фриц Маккейб. Что-то

изменилось. Понятия не имею, что. Может быть, деньги смягчили его позицию. Что бы

это ни было, когда они заехали к Стрингеру, Фриц уже не был обеспокоен, а радостно

оживлен. Фриц сказал, что они едут в Еллоувид, и с тех пор его никто не видел.

- Что известно о его спутнике?

Я помотала головой.

- Он оставался в машине, и Фриц не упоминал его имени. По-моему, Фриц должен был его

знать, иначе не поехал бы с ним в такое изолированное место, как Еллоувид.

- Я так понял, что у Фрица в этот момент были с собой деньги.

- Насколько мне известно. Их не нашли?

- Не-а.

- Ну, я не думаю, что мотивом было ограбление, если ты так считаешь. Фриц отправился

туда, твердо собираясь отдать деньги.

- Может быть, он передумал.

- Всегда возможно.

Чини посмотрел в окно, обдумывая мои слова.

- Кто-нибудь должен будет восстановить последовательность событий.

- Могу сказать, где еще побывал Фриц. В пятницу утром он нанес визит Байярду

Монтгомери.

- Ты узнала об этом от него?

- Да. Я снова беседовала с некоторыми свидетелями, чтобы убедиться, что ничего не

упустила. Он сказал, что Фриц явился к нему и попросил пойти с ним, когда шантажист

подберет его в центре города. Он уже просил один раз, но Байярд думал, что это глупая

идея и не хотел участвовать.

Чини закрыл блокнот и убрал во внутренний карман. У меня было чувство, что ему

хочется отругать меня за всю катастрофу, но какой был бы смысл?

Он помотал головой.

- Я должен поехать к Маккейбам и сказать им. Разговор, которого я не хочу. Не знаю, сколько раз мне приходилось сообщать плохие новости.

- Фрица точно опознали?

- Его еще должны опознать один или оба родителя. Хочешь поехать?

- Не хочу, но поеду.

Мне хотелось иметь дело с Маккейбами не больше, чем Чини, но кто-то должен был

сообщить им.

- Когда?

- Сейчас такое же хорошее время, как любое другое. Давай я поеду за тобой на своей

машине. Оставим твою у твоего дома и поедем на моей.

Проезжая по горной дороге, я чувствовала как мрачная тревога гудит в моей груди, как рой

пчел в печной трубе. Сейчас, наверное, человек пятнадцать знали о смерти Фрица. Его

родители не входили в это число, но скоро будут.

Оказавшись дома, я заперла машину и засунула голову в дверь Генри. Рассказала ему о

происшедшем. Особенно нечего было говорить, но мне хотелось, чтобы он знал, где я.

Чини повез нас на своем шикарном маленьком красном порше, который впервые не вызвал

восхищения его финансовым статусом, как сына богатых родителей.

Его отец был владельцем банка, что было не единственной составляющей семейного

богатства.

В моем представлении он был так близко связан со скандалом Анна Дэйс/ Иона Робб, что

я чуть не спросила его о новостях, что было бы странно при данных обстоятельствах.

Я боялась, что мне влетело бы от него за знакомство Анны с Верой, что вызвало

предложение об усыновлении.

Мы оставили машину на стоянке за кондоминиумом и прошли через крытую галерею, которая вела от театра Эксминстер на соседнюю улицу. Вход в кондоминиум был в трех

шагах от Стейт стрит.

Мы с Чини поднялись по лестнице. Я стояла позади, когда он постучал. Холлис открыл

дверь в безукоризненном костюме-тройке. Увидев нас, он застыл.

- Лейтенант Филлипс. Это неожиданно. Я полагаю, у вас есть новости.

- Нехорошие новости. Не возражаете, если мы войдем?

- Извините. Заходите, пожалуйста. Я должен сказать Лорен, что к нам пришли.

Лорен ответила из-за его спины.

- Я здесь, Холлис. Кто там?

- Лейтенант Филлипс. Это он принял мое заявление о пропаже Фрица.

Чини представился Лорен по имени, что делало разговор менее формальным.

Лорен, в пижаме, с шалью на плечах, уже погрузилась в кресло. Ее взгляд, приклеившийся

к Чини, был взволнованным, до того, как первая фраза слетела с его губ. По ее

представлениям, пока ей не сказали, что ее сын мертв, он мог быть жив и здоров.

- Мне жаль, что приходится говорить вам это, но Фрица нашли в Еллоувиде. Похоже, он

был мертв несколько дней.

Я заметила, что Чини опустил подробность о септике. Умер и умер, и нет смысла

упоминать об этом финальном унижении.

Холлис отступил за бар, где укрепился, как будто ряды бутылок со спиртным и

хрустальных бокалов могли защитить его.

Ясно, что они с Лорен были готовы к худшему. Его застывшая поза и ее убитый вид

говорили о том, что показное сочувствие будет отвергнуто.

Чини рассказал об обстоятельствах, не углубляясь в детали. После всего, разве что-нибудь

значило то, что тело было брошено в септик и засыпано землей и листьями? Какая

разница, что с тех пор, как он умер, природа сделала свою работу, разложив его останки?

- Вы уверены, что это он? - спросил Холлис.

- У нас была его фотография. В его бумажнике мы нашли другие подтверждения. Нам

нужно, чтобы один из вас поехал в морг для опознания, но шансов на ошибку нет.

- Как... - спросила Лорен. Она остановилась, чтобы прочистить горло. - Как он умер? И, пожалуйста, не надо подслащать.

- Это не было подтверждено патологоанатомом, так что, не для обнародования...

- Конечно, нет.

- Похоже, что в него дважды выстрелили с близкого расстояния. Я сомневаюсь, что его

предупредили, и уверен, что он не почувствовал боли. Мы нашли его спальный мешок, который сбросили с горы. Никаких гильз и никакого оружия. Это все, что мы сейчас

знаем. Мы сделаем все возможное, чтобы найти того, кто это сделал.

Их реакция на новость была приглушенной. Они не казались удивленными. Холлис

рассказал о событиях последних недель. Лорен иногда поправляла его или

комментировала.

Холлис избавился от гнева и враждебности. Надежды Лорен испарились. Ни один из них

не мог выстроить никакой защиты. Лорен устало закрыла лицо руками, но не плакала.

Холлис оставался в дальнем конце комнаты и молчал. Он не налил себе выпить, за что я

отдала ему должное.

- Его друзья будут в отчаянии, - сказал Холлис. - Они так молоды, и мне жаль, что им

придется иметь с этим дело. Он был дома меньше месяца, едва хватило времени, чтобы

возобновить старые связи.

Эти слова обозначили разрыв между реальностью и его представлением о сыне. Холлис и

Лорен говорили так, будто у Фрица были друзья, которые высоко его ценили, что, как я

знала, было неправдой. Они верили, что Фриц снова был полноценной личностью, что он

заплатил за свои ошибки и вернулся к ним помудревшим. Это была фикция, с которой они

жили, обман, державший их на плаву. Я понимала, как они функционировали годами.

Фриц был центром их мира. Даже в основе трений между супругами был Фриц.

Его участие в убийстве Слоан Стивенс отправило семью в спускающуюся спираль, и с тех

пор все пошло не так. Смерть Слоан нарушила неустойчивый семейный баланс и

похоронила их ожидания.

Они пытались исправиться. Они сделали, что могли, чтобы вернуть своего блудного сына

в мир, из которого он ушел. На самом деле, Фриц уже был неконтролируем, а угроза

шантажиста уничтожила все шансы возвращения их баланса. И вот к чему они пришли, к

потере. Их деньги и социальный статус не предоставили им иммунитета.

Даже сейчас они не сидели рядом. Они не прикасались друг к другу. Они будут иметь дело

с окончательностью смерти своего сына по-своему. В этом не было ничего правильного

или неправильного. Я сама не слишком чувствительный человек, так что не винила их за

холодность, которая соответствовала тому, что я о них знала. Я не представляла себе, чтобы они бросились друг к другу за утешением и успокоением.

Поступки Фрица вбили клин между ними, и его смерть будет последней каплей. Это

может занять шесть месяцев или год, но в конце Лорен и Холлис разорвут свои связи и

пойдут дальше разными путями. Я смотрела на конец брака, на последнюю искру, которая

мигнет и погаснет.

Холлис задал Чини несколько вопросов, но его любопытство было лишено эмоций.

Разговор перешел к практическим вопросам: когда будет сделано вскрытие, как скоро

будут результаты. Холлис спросил, как забрать тело, и Чини посоветовал связаться с

погребальнной конторой и попросить их позаботиться о деталях. Холлис упомянул

мемориальную церемонию, но не обсудил это с Лорен.

Это были его размышленния вслух, и он это осознал. Лорен не пошевелилась, только

приложила согнутые ладони к носу и рту, как будто сохранить собственный воздух было

единственной надеждой выжить при ужасной катастрофе, которая разверглась в ее

гостиной.

Казалось, воздух стал тяжелее, словно выросла сила притяжения, и все мы были

прикованы к земле.

Я думала, что это Чини должен снять заклятие, но похоже он хотел оставаться полезным.

В полиции Санта Терезы чувствительны к подобным обстоятельствам, когда требуются

другие способности. Ни Лорен ни Холлис не выказывали никаких признаков

благодарности, но я оценила запас терпения, которое предложил Чини. В конце концов он

спросил:

- Вы хотите, чтобы мы кому-нибудь позвонили?

Лорен помотала головой.

- Мне никто не приходит в голову. А тебе, Холлис?

- Наверное, мой брат, но не сейчас. Мы можем вернуться к этому завтра, когда лучше

поймем, что происходит.

Лорен слегка улыбнулась.

- Думаю, мы должны вас отпустить. Большое спасибо за визит. Здесь не может быть

легких звонков.

* * *

К тому времени, когда Чини высадил меня у дома, я так устала, что еле могла видеть. Я

заметила, что в последнее время меня по возвращении ожидали сюрпризы, но, для

разнообразия, все было тихо. Я вошла в калитку. В доме Генри было темно, а палатка

закрыта на молнию, так что я решила, что все дома и в безопасности устроились на ночь.

Я вошла в студию и бросила взгляд на автоответчик. Ничего от Селесты.

Я сдержала разочарование. Еще не прошло суток, как я позвонила и оставила свой номер.

Она может вообще никогда не позвонить, и это будет ее право.

Я заперла дверь на замок и собралась навесить цепочку, когда со двора раздался

ужасающий шум. Киллер был на свободе, и в состоянии сильного возбуждения.

Видимо, пес умудрился сделать подкоп из-под палатки. Он до сих пор яростно лаял, и я

высунула голову из двери. Потянулась к выключателю. Весь задний двор осветился.

Генри, должно быть, был у Рози, потому что обычно, при таком шуме он вылетел бы из

задней двери, размахивая бейсбольной битой, которую держал для защиты домашнего

очага. Перл тоже не было видно, что значило, она тоже была у Рози.

Киллер кидался на ограду с яростью, которой я никогда у него не видела. Даже в нашу

первую встречу, когда он держал в заложниках Перл и Генри, его агрессия не была такой

сильной. Окликать его не было смысла. Он бегал вдоль кустов по границе участка, бросаясь на барьер, который отделял его от объекта его враждебности.

Я подумала о Неде Лоуве. Как я могла не думать о Неде? В моменты тревоги, в моменты, когда я была начеку, во времена, когда мой внутренний радар засекал любую опасность, Нед Лоув всегда был источником.

Ярость пса немного утихла, оставив его в возбужденном состоянии. Он кружил по двору, уткнувшись носом в землю, и издавал высокие скулящие звуки. Иногда он лаял для

пущего эффекта. Я села на ступеньки крыльца и ждала, пока круги приведут его поближе.

Вытянула руку и бормотала бессмыслицу, пока пес носился туда-сюда.

Он все еще вспыхивал и дымился, но, возможно, потерял след того, что привело его в

такое состояние. С колотящимся сердцем я достала фонарик и подошла к ограде, поводя

лучом туда-сюда. Я не решилась выходить в переулок и не поворачивалась спиной к

темноте, но была уверена, что Киллер атаковал бы любого, кто попытался бы причинить

мне вред. Удовлетворившись, что все в порядке, я вернулась к входной двери.

Мне не хотелось оставлять Киллера одного во дворе, так что я пригласила его к себе. Он

осторожно переступил через порог. Возможно, это было самое загадочное происшествие в

его жизни. Он уселся и застыл, изучая обстановку. Возможно, он чувствовал запах Эда, но, конечно, уже успел к нему привыкнуть. Он неуверенно повилял хвостом, после чего

позволил себя погладить и похвалить.

Я налила ему миску воды и умилялась, какой беспорядок он устроил, пока пил. После

этого он подошел к двери. Убедившись, что владеет моим вниманием, он тихонько

заскулил и царапнул дверь. Возможно, ему нужно было выйти и пописать под одним из

деревьев Генри, но скорее всего, он беспокоился за свою куклу.

Я выпустила его, и он бегал туда-сюда, пока не нашел ее. Аккуратно взял ее в зубы и

принес в дом. Положил на пол в гостиной и облизал с ног до головы.

Прежде чем запереть дверь, я оставила одну записку на двери Генри, а вторую приколола к

палатке, сообщив, что Киллер и его малютка были приглашены провести ночь у меня.

Это был мой лучший отдых за последнее время.

35

Пятница, 6 октября 1989 года.

В пятницу утром, когда я ела свои хлопья, раздался телефонный звонок. Я подошла к

письменному столу и сняла трубку.

Ответом на мое приветствие было молчание.

Обычно звонки в такой час включают в себя тяжелое дыхание на другом конце провода, а

я в ответ обычно включаю сигнал, вызывающий звон в ушах, а потом вешаю трубку.

В этом случае я ждала, мои чувства обострились.

- Это Кинси.

- Вы оставили мне сообщение.

Женский голос, логично было предположить, что это бывшая жена Неда Лоува, Селеста, хотя я так боялась за нее, что стерла ее имя из своего мысленного списка.

- Да, и спасибо, что перезвонили.

- Что случилось с Филлис?

- Нед ее избил, пытаясь отыскать вас. Он потерпел неудачу, но не бросил попыток.

- Как она?

- Она в больнице, и за ней прекрасно ухаживают. Доктор настроен оптимистично.

- Слава богу. Нед еще на свободе?

- Боюсь, что да.

- Вы знаете, что я украла вещицы, которые связывают его с бедными убитыми девушками, поэтому у меня паранойя. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока они не

окажутся в руках полиции.

- Я с вами согласна. Что вы думаете сделать?

- Я не могу рисковать послать их по почте. Слишком многое может пойти не так. Это, наверное, единственная материальная вещь, которая связывает его с убийствами.

- Как насчет того, чтобы доверить пакет ближайшему полицейскому агенству в вашем

районе...

- Нет-нет, - перебила она. - Документы теряются. Улики исчезают. Пакет окажется на

столе какого-нибудь детектива, и он засунет его в нижний ящик стола, потому что не будет

знать, что с ним делать. Я не могу рисковать.

- Вы больше над этим раздумывали, чем я, так что скажите.

- Я готова прилететь в Санта Терезу. Я проверила, есть рейсы четырех разных авиалиний, с пересадками в пяти разных местах. Когда я закажу билеты, позвоню, сообщу детали, а

вы можете меня встретить в аэропорту. Я хочу, чтобы вы ждали снаружи, там, где я смогу

вас издали увидеть.

- Я могу это сделать. А что потом?

- Вы отвезете меня в отделение полиции и я передам пакет офицеру, который ведет дело.

Лейтенант Филлипс?

- Правильно. Он будет в восторге.

- Будем надеяться. После этого вы можете отвезти меня в аэропорт и проводить до выхода

на посадку. Когда я пройду через контроль, все будет в порядке.

- Когда?

- Завтра, если вы свободны.

- Я освобожусь. Вы говорите о субботе.

- Правильно.

- Вы помните, как я выгляжу?

- Помню. Как насчет вас? Вы меня узнаете?

- Если только вы не изменили внешность.

- Я такая же.

- Я тоже. Буду ждать вашего звонка.

- Я позвоню, как только билеты будут у меня в руках.

* * *

Я не обсуждала с ней, откуда Нед узнал новый адрес Филлис, и была счастлива, что она не

спросила. Если бы она настояла, мне пришлось бы выложить всю жуткую историю, как он

поселился под моим офисом и прослушивал все мои звонки. Я с тех пор сделала, что

могла, чтобы обеспечить безопасность, отлично зная, как упорен он был, добиваясь своей

цели. Ему нужны были его сувениры, и если ему мешали, он был готов убрать любую из

нас со своего пути.

Приехав в офис, я позвонила Чини в отделение полиции. Когда он снял трубку и

представился, я спросила:

- У тебя есть несколько минут?

- Я как раз собирался звонить тебе, чтобы спросить то же самое. Ты хочешь зайти в мой

просторный кабинет?

- Почему бы нам не встретиться где-нибудь посередине?

- В сквере возле здания суда?

- Отлично. Увидимся там.

Путь пешком занял не больше шести минут. По дороге я проходила мимо отделения

полиции, и я почти ожидала, что Чини присоединится ко мне, когда я переходила по

светофору через Санта Тереза стрит.

Суд занимал целый квартал, со сквером возле главного здания, которое могло похвастаться

башней, где когда-то находилась тюрьма. Архитектурным стилем оригинального здания

был греческий ренессанс, но оно сильно пострадало при землетрясении 1925 года.

Строительство нынешнего здания суда, в стиле испанского колониального ренессанса, началось в 1926 году и закончилось в 1929 -ом, за два месяца до биржевого краха .

Толстые белые стены, красная черепичная крыша, углубленные окна и стальные решетки

были типичными для многих зданий Санта Терезы того периода. Чарлз Виллард Мур, выдающийся архитектор, назвал его “величайшим строением испанского колониального

ренессанса, когда-либо построенным.”

Я расположилась на широких каменных ступенях, где было прохладно, в тени

двухэтажного здания за моей спиной. От засухи большинство газонов стали коричневыми, но пальмы, кажется, держались хорошо. Я видела, как Чини приближается справа, идя по

траве с опущенной головой, руки в карманах. Он поднял голову и, увидев меня, улыбнулся

и поднял руку.

Я попыталась увидеть его так, как будто не знала много лет. Рост метр восемьдесят, среднего телосложения, вьющиеся русые волосы. Интересно, правду ли говорила Анна, что он учился, чтобы закончить свои проекты. Казалось странным, что несоответствие

между его намерениями и их воплощением так меня раздражало. В течение наших

романтических отношений меня злили наполовину покрашенные комнаты и валявшиеся

на полу вещи, которые напоминали ковер. Меня бесило, что на дверях и окнах вечно

отсутствовали ручки, а на полу лежали дрели и молотки.

Теперь я не могу представить, чтобы реагировала на это вообще, что больше говорит обо

мне, чем о нем. Я была аккуратисткой и занудой, которая считала, что другие не должны

знать покоя.

Чини уселся на ступеньку рядом со мной.

- У тебя есть для меня новости? - спросил он.

- Скорее, продолжение старого.

Я изложила обстоятельства, при которых получила новое имя Селесты и ее номер

телефона в другом штате. Мне пришлось сделать петлю назад в прошлое и включить

краткий рассказ о своем звонке Филлис, подслушивании Неда и ее избиении при попытке

получить информацию о Селесте.

- Ты с ней говорила?

- Я оставила ей сообщение, и она перезвонила сегодня утром. Она готова привезти

сувениры Неда. Она планирует прилететь завтра. Я согласилась встретить ее в аэропорту и

привезти в отделение. Когда она передаст пакет, я отвезу ее обратно в аэропорт и посажу в

самолет.

- И все это, чтобы избежать Неда?

- Конечно. Это маньяк. Мы обе считаем, что у него сверхъестественные способности.

Каким-то образом ему опять удалось ускользнуть. Я не знаю, как он это делает.

- Он появится когда-нибудь. Он не может бегать всегда, и сколько осталось мест, где он

может спрятаться? Если повезет, его нагноение перейдет в сепсис, и он умрет до заката.

- От этого у меня разболелся живот. О чем ты хотел со мной поговорить?

- Я до этого дойду. Сначала, я думаю, мы должны обсудить ситуацию с Анной. Я знаю, ты

убеждена, что у нас с ней интрижка.

- Нет.

- Да.

- Ты не должен мне ничего объяснять.

- Просто дай мне сказать. Я чувствую себя неловко из-за обмана, но это единственное, что

мы могли придумать, пока не разобрались, что к чему.

- Хорошо. Я понимаю. Не волнуйся.

- Да ладно. Это тебя раздражало. Я же видел, какие ты бросала на нас взгляды.

- Я не бросала ничего.

Он улыбнулся.

- Ты защищаешься или возмущаешься?

- Какая разница?

- Большая. Защищаешься, значит я прав, и ты все отрицаешь из стыда. Возмущаешься, значит я прав, и ты злишься, потому что я так хорошо тебя знаю.

- Тогда, возмущаюсь, или и то и другое.

- Я могу искупить свою вину. У меня есть информация. Это, наверное, все равно появится

в газетах, но держи при себе. Бергесс немножко зануда.

- Слово скаута.

- Один из техников нашел в Еллоувиде пистолет. Он был в кустах у тропинки, так что

похоже, что стрелявший выбросил его.

- Думая, что его не найдут?

- Не уверен. Это “Астра Констебль”.

- Из которого убили Слоан?

- По-моему, нет сомнений. Мы точно узнаем после баллистической экспертизы. Возможно, из него убили и Фрица Маккейба.

- Этот пистолет не могли найти все годы.

- Правильно. Кажется странным, что он вдруг магически появился, когда мы начали

расследование.

- Все равно, это хорошая новость, правда? В конце концов найти орудие убийства.

- теоретически. Три возможных объяснения. Стрелявший уронил его, выбросил или

подбросил.

- Может быть, пистолет был у кого-то другого, и он его подбросил?

- Четвертое объяснение.

- Ты думаешь, что это Остин.

- Я не исключаю его, но не понимаю. Если он - шантажист, зачем убивать золотого гуся?

Мне не нравится последовательность событий и не нравится удобство “Астры”, упавшей

нам на колени.

- Я думала, что пистолет был зарегистрирован на отца Остина. Вы с ним говорили?

- Этим занимается Бергесс. Он заявил, что ничего не знает.

- Что ж, вы знаете, что он не ходил туда и не стрелял.

- Что мне не дает покоя, это мотивация. Ты сама говорила, что это не ограбление.

- Нет, если Фриц был счастлив отдать деньги. Его приятель Стрингер убежден, что Фриц

знал этого парня. Может быть, это кто-то, с кем он сидел.

- Стоит проверить.

- Ты сказал “если” это был шантажист. Кто еще это мог быть?

- Если бы я знал ответ, то не сидел бы здесь.

Он поднял палец.

- Еще одна вещь. На одежде Фрица нашли следы белого порошка. Неизвестно, что это, но

над этим работают.

- Порошок, типа кокаина?

- Нет смысла гадать. Отчет лаборатории будет попозже сегодня.

* * *

Телефон в моем офисе зазвонил, когда я отпирала дверь. У меня была обычная паника, связанная с введением кода в положенные двадцать секунд, чего достаточно, если вы не

спешите и не паникуете. Я успешно совершила вход и достигла своего стола на четвертом

гудке. Торопливо сняла трубку и представилась.

- Кинси, это Эрролл.

- О, боже. Все в порядке?

- Конечно, конечно. Извините, что напугал. С Филлис все хорошо. Она легко утомляется и

ей нужно пройти еще длинный путь, но она в хорошей форме, по сравнению с тем, что

было. Дело в том, что она хочет вас видеть. Она просила об этом последние два дня и

взяла с меня слово, что я позвоню. Вы не могли бы приехать?

- У меня будет время сегодня днем. Не знаете, что ее беспокоит?

- Она только сказала, что хочет с вами поговорить.

* * *

Большую часть пути до Пердидо я старалась ни о чем не думать. День был типичным для

Калифорнии: ясное голубое небо, температура выше +20, легкий бриз, который играл с

волнами, поднимая брызги, мелкие, как пыль.

Пять островов были достаточно ясно видны, чтобы посчитать горные хребты по порядку: Анакапа, Санта Барбара, Сан Мигель, Санта Роза и Санта Круз. Они составляли островной

национальный парк, который предлагал пешие походы, жизнь в палатках, подводное

плавание, плавание на лодках и наблюдение за птицами - вся деятельность, которая имела

для меня такую малую привлекательность, что я лучше бы перерезала себе вены.

К примеру, на Сан Мигеле постоянно гуляли ветра 15 метров в секунду, что делало это

место особенно враждебным. По крайней мере, так я слышала, мне никогда не

приходилось там бывать. Ни на одном из островов не предоставлялось воды, вещей, обслуживания, общественных телефонов, туалетов под крышей и мест для ночлега.

Посетители должны были привозить свои собственные продукты и запасы. Почему это

считается удовольствием?

Двадцать шесть миль пролетели, пока я развлекала себя скверными мыслями. Меня

успокоило присутствие женщины в форме на посту у палаты Филлис, но ничего не

приготовило меня к тому, как она выглядела.

Казалось, она уменьшилась в размерах. Ее темные волосы были непричесанными и

неопрятными, что нахождение в больнице сделало бы с любым. Голубые вены как будто

были нанесены с помощью переводных картинок на ее болезненно тонкие руки.

В правую руку была вставлена капельница, а левая была в гипсе. Ее левый глаз до сих пор

был таким распухшим, что она выглядела как боксер, который только что проиграл на

ринге. Под кожей выделялась кость на ее покрытой синяками левой щеке, которая могла

никогда снова не стать гладкой.

Медсестра предупредила меня не затягивать визит.

Я подвинула стул поближе к кровати и взяла Филлис за руку, которая была белой и

холодной, как снег.

- Как дела, милая?

Ее голос был хриплым, а подвязанная челюсть заставляла говорить сквозь зубы.

- Я сказала Неду. Когда он бил меня.

- Сказала ему что?

- Отправила тебе имя и адрес Селесты. Думал, я вру...

- А. Вот почему он вернулся, чтобы обыскать оставшиеся коробки.

Она кивнула.

- Очень волновалась.

- Я тоже. Оказалось, он расположился под моим офисом и подсоединился к телефонной

линии, так что мог слушать мои разговоры. Так он узнал твой адрес. Мне никогда не

приходило в голову, что он нашел способ прорвать мою защиту. К счастью, мне удалось

выпустить в него несколько пуль, и попасть, судя по его воплям.

- Ему нужна Селеста.

- Я знаю. Я уже поговорила с ней, и у нас есть план. Она вылетает из неизвестного места.

Как только она закажет билеты, даст мне знать, во сколько пребывает рейс. Я встречу ее и

отвезу в отделение полиции, где она передаст улики лейтенанту Филлипсу, который ведет

дело. После этого я отвезу ее в аэропорт и посажу в самолет.

- Опасно.

- Я понимаю твое беспокойство, но не вижу, как он может об этом узнать. Она очень

осторожна.

- Нет, нет. Скажи, чтобы она не приезжала.

- Может быть, это уже невозможно, но я сделаю, что смогу.

* * *

По пути обратно в Санта Терезу я размышляла, можно ли действительно поменять наши

планы. Я понятия не имела, откуда вылетает Селеста, или где у нее пересадка.

Единственной надеждой было застать ее перед отъездом. Придя домой, я сразу подошла к

телефону. Мигал огонек автоответчика, и я со страхом нажала кнопку.

Одно предложение: “Приезжаю в 1.15, в назначенный день.”

Я извлекла клочок бумаги из ложбинки между грудей и набрала ее номер. Телефон звонил

и звонил. На этот раз не было успокаивающего сигнала, что я могу оставить сообщение. Я

дала телефону прозвонить еще пятнадцать раз, а потом положила трубку.

Я сделала, что могла, чтобы предупредить ее или отменить ее поездку в Санта Терезу.

Беспокойство Филлис было заразным, но я не представляла себе, где наш план мог быть

нарушен.

В какой дыре не скрывался бы Нед, я не видела, где бы он мог перехватить любую из нас.

Мы просто должны двигаться вперед и надеяться на лучшее.

Хотя, обычно “надеяться на лучшее” - не самое хорошее.

36

Айрис и Джои

Пятница, 6 октября 1989 года.

Джои, босиком и в халате, принес утреннюю газету и бросил на стойку между кухней и

гостиной. Прошел в спальню, где разделся и пошел в душ.

В кухне Айрис налила чашку кофе, намазала маслом тост и отнесла все на стол, подхватив

сложенную газету, прежде чем сесть.

Она открыла “Диспэтч”, бросила взгляд на первую страницу и закричала.

- Джои! О господи, о господи!

Джои появился в дверях в одних трусах. Он привык к ее истерии, и не обращал внимание

на крики, пока не выяснял, в чем дело.

- Что?

Он знал, что это прозвучало слегка раздраженно.

- Фриц мертв. Посмотри на это. Его нашли вчера в Еллоувиде. Его застрелили.

- Этого не может быть.

Ее рука тряслась, и она протягивала газету. Джои сел и просмотрел статью, потом раскрыл

газету, чтобы прочитать продолжение на внутренней странице.

- Господи. Это ужасно. Интересно, что случилось?

- Мы попались. Это конец. О, боже, - сказала Айрис.

Она утонула в кресле, с побелевшим лицом. Обхватила себя руками.

- Что нам делать?

- Погоди секунду.

Он еще раз внимательно перечитал статью.

- Это плохо. Бедный парень.

- Мы должны сдаться?

Джои нахмурился.

- Чего вдруг? Мы его не убивали.

- Но что если они будут расследовать шантаж и выйдут на нас?

- Почему кому-то должно прийти в голову заниматься нами? Он наш приятель. Мы его

лучшие друзья. Как они могут выйти на что-нибудь?

- Не знаю, но вдруг они это сделают. Может, лучше пойти к ним, прежде чем они придут к

нам. Если они свяжут нас с шантажом, мы будем главными подозреваемыми.

Единственными подозреваемыми.

- Успокойся. Давай посмотрим на это. Конечно, мы знали о шантаже. Фриц рассазывал

всем, так что это, само по себе, не будет важным.

- У них есть сообщение, которое ты оставил. Это твой голос на автоответчике.

- Они этого не знают. Это может быть кто угодно. Остин, например.

- Что если они отследят звонок?

- Они не могут отследить звонок с записи, - сказал Джои, хотя он не был так уверен.

Технологии творят чудеса в наши дни.

Айрис наклонилась и положила голову между колен, как будто могла потерять сознание.

- Все кончено. Хватит. Если мы не придем к ним, и они нас вычислят, как это будет

выглядеть? Что мы виновны в убийстве!

- Но мы не виновны. Мы ничего не сделали. В газете пишут, что он, наверное, был мертв

почти неделю, а мы и близко не подходили к Еллоувиду. У нас даже нет пистолета, так как

же это можем быть мы?

- Он звонил нам домой. Помнишь?

- Но мы его не видели. Мы с ним не встречались. Мы ужинали у моей мачехи. Она может

подтвердить.

- Что если они доберутся до записи звонков? Как ты собираешься объяснить этот звонок?

- Мы не отрицаем звонок. Я расскажу им, как он прошел. Он сказал, что встречается с

шантажистом и просил нас пойти с ним...

- Почему он просил нас?

- Он нервничал. Ему нужна была моральная поддержка. мы сказали ему не ходить, и он

разозлился. Вот и все. Вот и все, что мы знаем. Мы его отговаривали. Мы говорили ему не

ходить. Мы не знаем, действительно ли он встретился с этим парнем. Правильно?

Ее губы дрожали, а лицо превратилось в некрасивую маску.

Джои обнял ее за плечи.

- Эй, детка. Все хорошо. Успокойся.

Он присел рядом с ней и погладил ей спину, предлагая утешение, которое, он знал, мало

действовало.

- Эй. Посмотри на меня.

Он подождал, пока она сумела взять себя в руки. Глубоко взохнула, погладила себя по

груди и посмотрела на него.

Джои взял из коробки на краю стола бумажный носовой платок и протянул Айрис. Она с

благодарностью взяла и высморкалась.

Джои продолжал.

- Мы ничего не сделали. Мы в этом вместе. Мы не знали, что он мертв, пока не прочитали

в газете. Разве это неправда?

Она кивнула.

- Мы пойдем к ним, и что потом? У них нет накакой причины думать, что мы замешаны.

Нас ничего не связывает с Елллоувидом. Маргарет подтвердит, что мы были у нее, и это

правда. Если мы признаемся в шантаже, они не оставят нас в покое.

Он посмотрел ей в лицо, на котором было загнанное выражение.

В конце концов, Айрис кивнула, успокаиваясь, но не совсем. Она вертела в пальцах

мокрую салфетку.

- Что если они узнают?

- А что, если нет?

- Как это будет выглядеть, если они узнают, что мы послали письмо и кассету? Что, если

ты оставил отпечатки...

- Не оставил. Я слишком умный для этого. В любом случае, если нужно, мы признаемся в

этом и скажем, что дальше не продолжали. Мы бросили это дело, потому что поняли, что

сделали ошибку. Что самое худшее может случиться?

Айрис молча помотала головой, воображая ужасные возможности, которые она не

осмелилась произнести вслух.

- Хуже всего будет, если мы заговорим и признаемся. Получится, что мы виноваты, а мы не

виноваты. Мы отступили. Помнишь об этом? Ладно, мы виноваты в угрозах, но это не

противозаконно. Ну, противозаконно, но, черт возьми, мы никого не убивали. Ты должна

мне доверять. Ты мне веришь?

Айрис кивнула, с несчастным видом.

Джои взял ее за руки.

- Давай договоримся. Мы занимаемся своими делами, как будто ничего не случилось. Если

кто-то спросит, мы читали об этом в газете, и конечно, мы расстроены. Он был нашим

другом, и мы чувствуем себя ужасно, но это все.

- Я не хочу идти на работу. Я могу сказать, что заболела...

- Нет. Это будет плохо выглядеть.

- Я могу сказать Карен, что расстроилась, потому что убили моего друга. Она поймет.

Джои помотал головой.

- Мы будем делать то, что всегда. Обычные дела, и не о чем волноваться. Посмотрим, как

пройдет день, и поговорим об этом снова вечером. Ты справишься?

Айрис кивнула, ее глаза были прикованы к нему, как у собачки на тренировке послушания.

* * *

Джои отвез Айрис в центр, и она открыла магазин. Положила сумочку под стойку и

повернулась к зеркалу на стене, наклонившись ближе, чтобы разглядеть свое отражение.

Она выглядела плохо: никакой косметики, глаза опухли от слез, волосы выбились из-под

заколок. Поправила заколки, что немного помогло. Шмыгнула носом. Потом сделала

глубокий вдох и выпустила все наружу, издав тихий звук... оставшуюся печаль, но не из-за

Фрица, а из-за неприятностей, в которые они впутались. Как полицейские могут узнать?

Они с Джои ничего не сделали. Ладно, письмо с требованием денег, которое, как все знали, могло быть шуткой.

Она услышала, как зазвонил колокольчик у двери.

Вошедшему мужчине было под шестьдесят. На нем была темная спортивная куртка с

красной рубашкой-поло под ней. Он выглядел как постаревший спортсмен... теннис или

гольф... потому что игры на свежем воздухе сделали его кожу коричневой. Лысеющий лоб

был покрыт пятнами неровного загара. Оставшаяся кайма седых волос была коротко

подстрижена. Он напомнил Айрис ее дядюшку Джерри, такой же возраст и фигура. Она

была его любимицей.

Его взгляд путешествовал по магазину, останавливаясь на вешалках с винтажной одеждой

и застекленных шкафчиках, наполненных другими товарами. Она знала, что воздух в

магазине имел особенный запах.

Мужчина, не торопясь, двигался по направлению к ней. Когда он достаточно приблизился, Айрис заметила, что его темные ресницы были такими длинными, как будто он купил их в

аптеке и приклеил на место. Его губы были тонкими и формировали волнистую линию, что говорило о том, что он способен улыбаться, хотя других доказательств этого она не

видела. Может быть, он хотел купить что-нибудь для своей жены. Она посмотрела на его

левую руку. Обручального кольца не было, но старики не всегда их носят.

- Вам помочь?

- Вы - Айрис Леман?

Черт, только не это снова, подумала она, и ее улыбка сразу стала плоской и фальшивой, что, как она надеялась, не было очевидным.

Он вытащил кожаный футляр и показал свой значок: семиконечная звезда с кругом

посередине. Там было написано “лейтенант” и “помощник шерифа” на верхнем

полукружии и “округ Санта Тереза” на нижнем. В центре было еще какое-то изображение, но он убрал значок, прежде чем Айрис поняла, что это.

- Детектив Бергесс. Окружной офис шерифа.

Ее сердце упало. Если он пришел расспрашивать о Фрице, то должна всплыть тема

шантажа. В голове у нее было пусто. Губы, казалось, приклеились друг к другу. Как бы

она реагировала, если бы ничего не знала?

- Могу я вам помочь?

Айрис вздрогнула. Она только что задавала тот же самый глупый вопрос.

- Я надеюсь. Мы встречаемся с друзьями Фрица Маккейба...

- Я читала о нем в газете. Это ужасно. Я просто в шоке.

- Печально потерять кого-то таким молодым. Могу представить, что вы должны

чувствовать.

Он смотрел на нее, как будто мог себе представить и другие вещи, ни одна из них не была

благоприятна для нее. Он вытащил карманный блокнот на спирали и открыл чистую

страницу.

- Мы пытаемся сложить вместе его действия в последние дни перед смертью. Вы помните, когда последний раз с ним общались?

- Ну, м-м, давайте посмотрим...

Она подняла глаза, как будто вспоминая их последний разговор.

- Кажется, мы разговаривали на прошлой неделе. По телефону. Мы не встречались с ним.

Это я и мой жених. Мы живем вместе, так что, когда Фриц позвонил, с ним разговаривал

Джои.

- В какой день это было?

Айрис помотала головой, а потом решила, что правдоподобнее будет добавить деталь.

- Я бы сказала, в среду или четверг. Ближе к концу недели. Не думаю, чтобы это была

пятница.

- Вы знаете, о чем они говорили?

- Нет. Может быть, вы спросите Джои. Или я могу спросить и передать вам.

- Он не рассказал вам о предмете разговора?

- Мне нужно было на работу, так что не было времени.

Он перелистал страницы блокнота, как будто освежая память.

- Вы знаете о шантаже, - сказал он утвердительно.

Она поколебалась.

- Немножко знаю, но не много. То-есть, не знаю деталей.

Он еле заметно нахмурился.

- Я был под впечатлением, что Фриц делился информацией со всеми друзьями. Удивляюсь, что вы стали исключением.

- Нет, нет. Он рассказывал нам, но потом заставил нас поклясться молчать. Не думаю, что

я должна об этом говорить, из уважения к нему.

Его улыбка не показалась искренней.

- Я ценю ваше благоразумие, и уверен, что он бы тоже оценил.

Последовала пауза. Айрис подумала, что он закончил.

- Но с другой стороны, когда его нет, эти ограничения уже не действуют, разве не так?

Особенно, когда факты могут пролить свет на его смерть. Если вы думаете, что я перешел

черту, просто скажите. Я не хочу, чтобы вы говорили об этом, если вам неудобно.

- Почему мне должно быть неудобно?

- Я не знаю, Айрис. Это вы мне скажите.

- Все в порядке. Продолжайте.

- Вы упомянули пятницу. Можете рассказать, как вы провели день?

Она моргнула.

- Я не помню. Наверное, пошла на работу, как обычно. Должно быть, мы что-то делали, но

я не могу вспомнить.Я могу спросить Джои. Правда, я ничего об этом не знаю. Я хотела

бы помочь, но ничего не приходит в голову.

- Как насчет вечера в пятницу?

Айрис помотала головой.

- Извините, совсем ничего не помню.

- Я слышал, что вы видели Остина Брауна пару раз на прошлой неделе. Почему бы вам не

начать с этого?

Айрис не была готова к смене предмета разговора, но понимала, какую яму себе выкопала.

Встречи с Остином были чистейшей выдумкой.

- Я не уверена, что это был он. Я не могу поклясться. Я не хочу, чтобы на меня ссылались, потому что это могло быть ошибкой.

- Как насчет шантажа? Как много вам рассказали?

Опять двадцать пять.

- Немного.

Она облизала губы. В голове снова стало пусто. Конечно, они с Джои знали о шантаже

куда больше, чем любой другой. Так какое знание будет естественным для невинного

наблюдателя?

- Не спешите, подумайте, - сказал он.

Она прочистила горло.

- Мы знали, что Маккейбам прислали кассету, вместе с требованием денег. Фриц нам

рассказывал.

Он покачал головой, со слабой улыбкой.

- Злополучная пленка. Заползает в разговор везде, куда ни повернись, и почему бы это?

Вопрос звучал риторически, но он смотрел на Айрис так, будто ждал ответа.

- Понятия не имею. Правда.

Он сделал запись.

- Но вы знали, что пленка была рычагом давления шантажиста.

- Все это знали.

- Как вы думаете, что делало пленку такой опасной, что кто-то мог выложить тысячи, чтобы держать ее подальше от полиции?

- Не знаю. Я никогда ее не видела.

Ошибка, ошибка. Конечно, она ее видела. С того момента, как Джои нашел ее в

вентиляционном отверстии в ванной мальчиков в доме Маргарет, она смотрела ее шесть

раз, если правильно помнит. Она была там, развалившаяся, голая, с распростертыми

сиськами, пьяная в дым, когда Фриц и компания насиловали ее чем попало.

- Нет проблем, - сказал он мягко. - Мы посмотрим ее попозже. Шеф может показать ее на

сообрании завтра утром. Фриц ничего не говорил вам о содержании?

Он наблюдал за ней, с ручкой наготове. Она бросила взгляд в его блокнот, пытаясь

увидеть, что там написано.

Как она может ответить на вопрос о содержании? Она не может заявить, что ничего не

знает, когда он увидит сам. Представить себе, как он смотрит на Троя, спина которого

повернута к камере, ягодицы сжимаются каждый раз, как он входит в нее. Боже.

И Фриц стоит рядом, подкручивая воображаемые усы, с банкой жира?

Сколько полицейских там будут сидеть? Почему бы не снять кинотеатр и не продавать

билеты?

Айрис почувствовала, как горят ее щеки. Он был здесь три минуты и уже загнал ее в угол.

Она в жизни не была так напугана. Она знала, как бывает. Ты сказала одну вещь и уже не

можешь потом сказать что-то другое. Будешь себе противоречить, и любой решит, что ты

врешь.

- Я должна отвечать на такие вопросы без своего адвоката?

Он уставился на нее карими глазами. Теперь ей принадлежало все его внимание. Совсем

как ее дядя Джерри. Этот человек казался таким же мягким, только сейчас он был озадачен

и разочарован.

- Зачем бы вам понадобился адвокат? Это предварительный разговор. Сбор информации.

Мы можем его прекратить прямо сейчас, если вы думаете, что его содержание может

причинить вам вред. Что-то происходит, о чем я не знаю?

- Я не хочу с вами разговаривать.

Он закрыл блокнот и убрал его в карман. Вытащил визитку и протянул ей.

- Как насчет того, чтобы встретиться позже? Позвоните, если передумаете. Спасибо за

ваше время. Всего хорошего.

Как только за ним закрылась дверь, Айрис схватила трубку и набрала номер Джои в

строительном вагончике. Трубку взяла секретарша и сказала, что Джои на объекте и не

вернется до полудня. Айрис попросила передать, чтобы он перезвонил, а потом

разрыдалась. Все будет только хуже. Что же с ними произойдет?

37

Казнь

Июнь 1979 года.

Карабкаясь по горной тропинке в темноте, Фриц чувствовал себя неважно, размышляя, как

далеко зашла ситуация, выйдя из-под контроля. Каким-то образом он оказался в центре

событий, когда ссора не имела к нему отношения. Если у Остина была причина ссориться

со Слоан, каким образом в этот конфликт засосало всех остальных?

Остин и так считал Фрица идиотом, и это заставляло его вести себя как идиота. Это как

его мама говорит ему, какой он плохой водитель. В ту же минуту, как она садится с ним в

машину, он делает какую-нибудь глупость, вроде как врезаться задом в мусорный бак.

Ей не нужно говорить ни слова. С этого момента он цепляется колесом за поребрик во

время поворота или смотрит в другую сторону, когда загорается желтый сигнал светофора, и она ахает, хватается за приборную доску и показывает на надвигающуюся машину, которую он не заметил.

Трой был достаточно умен, чтобы объявить забастовку. Он довез их до тропы, а потом

отказался идти дальше. Фриц сам не был в восторге от экспедиции, но, наверное, было

слишком поздно, чтобы протестовать. Даже если бы у него хватило смелости, что бы он

сказал? Остин никогда не позволил бы ему слезть с крючка.

На вечеринке Фриц опустошил пять стаканов розового пунша и два зеленого, а потом

выблевал все это, когда притворился, что идет на улицу, чтобы отлить.

Теперь у него раскалывалась голова, и если бы он так не боялся показаться дураком, то

вернулся бы назад, на дорогу. Они с Троем могли бросить остальных, и пусть бы Остин

делал, что хотел. Это несомненно включало бы какое-либо унижение для того дурака, которому не повезло там присутствовать.

Фриц бы все отдал, чтобы растянуться в кузове грузовичка, накрыв голову курткой, но

было легче продолжать идти, в поисках идеального момента, чтобы постоять за себя.

Точно. Как будто это могло произойти.

Он слышал, как остальные взбирались по тропинке позади него. У Остина был фонарик, но он светил только себе, предоставляя остальным ругаться и жаловаться. Неровной

тропой редко пользовались, упавшие ветки трещали под ногами. Он сосредоточился на

неровностях, стараясь не споткнуться. Он не был в хорошей форме, так что тяжело дышал

и потел.

- Я когда-то был в этом лагере, когда был бойскаутом. Не знаю, зачем мы туда идем.

Дерьмовое местечко, - сказал Фриц.

- Заткнись, Фриц.

Как всегда, голос Остина был полон презрения.

- Я серьезно. Если спросить меня, это глупо.

- Никто тебя не спрашивает.

Через минуту Фриц споткнулся, и пистолет выстрелил. Он нажал на курок случайно, но, конечно, Остин был в бешенстве.

- Что с тобой такое? Поставь на предохранитель! Ты мог убить кого-нибудь из нас.

- Но...

- Не говори мне “но”, кретин!

Фриц отвернулся, но Остин вцепился ему в плечо.

- Эй. Не отворачивайся от меня. Я даю тебе приказание и жду выполнения. Поставь. На.

Предохранитель.

- Ты говорил снять с предохранителя. Ты сам его снял, когда мы были в коттедже.

Фриц знал, что его голос был пронзительным, но ему надоело, что его обвиняли во всем.

- Это выглядит похожим на коттедж? - заорал Остин. - Это гребаная дикая природа. Мы

карабкаемся по тропинке ночью. Ты упадешь со снятым предохранителем и подстрелишь

себя, если не подстрелишь раньше кого-нибудь из нас. Дай сюда.

Остин забрал пистолет и демонстративно поставил его на предохранитель.

Фриц подумал, что действия Остина гораздо опаснее - схватить пистолет и направлять его

в разные стороны. По крайней мере, Фриц держал его нацеленным в землю, так что, когда

пистолет выстрелил, он не был направлен ни на кого.

Слоан вскрикнула один раз, когда раздался выстрел, но кроме этого, хранила молчание.

Фриц понял, что она избрала ту же линию поведения, что и он. Лучше молчать и делать, что говорят, или ситуация станет только хуже. Если бы они действовали вместе, обстановка разрядилась бы, и они все смогли бы отправиться домой.

Они достигли плоской вершины, где природа сформировала огромную поляну. Домики

были брошены много лет назад, и развалившиеся постойки сносили.

Обломки сваливали в старый осушенный бассейн. Экскаватор стоял рядом с мусорным

контейнером, набитом сломанными досками.

В нескольких сохранившихся домиках окна были забиты досками, а крылечки прогнили.

Даже в свои лучшие дни эти постройки были “деревенскими”, то-есть, плохо

обогреваемыми и слабо освещенными.

Фриц до сих пор вздрагивал, когда вспоминал пауков-волков: больших, очень черных и

очень быстрых. Ночью были тараканы. Когда выключали свет и мальчики укладывались

спать, один из старших кричал: “Смертельная ловушка!” и щелкал выключателем.

Насекомые всех видов и размеров разбегались во все строны, и каждый лупил их

теннисными туфлями. Другим развлечением было бросать зажженные фейерверки в

септик.

Фриц с Байярдом оба запыхались от подъема, и Остин был в не намного лучшей форме.

Только Слоан была достаточно тренированной.

Они стояли там, стараясь отдышаться, пока Остин светил фонариком в сторону

деревянных домиков. Все выглядело мертвым, кроме сорняков и ядовитого плюща, которые процветали. Это напомнило Фрицу киносъемки, где специальная машина

создавала фальшивую паутину в дверных проемах.

Остин подошел к земляному полукругу, где устраивали собрания и концерты.

Импровизированный амфитеатр использовался для мероприятий на свежем воздухе.

Грубые скамейки, обычно сложенные у столовой, перетаскивались туда. Фриц всегда был

в задних рядах, чтобы исчезнуть после начала программы.

Над поляной стелился низкий туман, но небо над ними было кристально чистым, звезды

повсюду. На дальней стороне горы виднелось смутное сияние - световое загрязнение в

подарок от города Санта Тереза.

Было холодно, и Слоан, в своем импровизированном наряде, скрестила руки на груди. Они

все ждали своей реплики, пока Остин затягивал молчание для максимального

драматического эффекта.

Фриц засунул руки под мышки для тепла и взглянул на Байярда.

- Мне это не нравится.

- Мне тоже.

Остин отреагировал на жалобу.

- Знаешь что, Фриц? Мне плевать, нравится это тебе или нет.

- Я с ним, - сказал Байярд. - Я не хочу в этом участвовать. Ты разрешил Трою остаться, так

почему не нам? Это даже не наше дело.

Тон Остина стал текучим, мягким и обольстительным.

- Ты отказываешься, дружок?

- Да ладно, Остин. Давай покончим с этой ерундой и уйдем отсюда.

- Я еще не закончил.

- Ну, а мы - да.

Остин не обращал внимания.

- Эй, Слоан. Как ты думаешь, что это такое?

Он повернул фонарик, чтобы осветить траншею, метр глубиной и два метра длиной.

Лопата и кирка лежали рядом на куче земли. Он приставил фонарик к подбородку, что

погрузило его лицо в зловещие тени. Так любили дети пугать друг друга по ночам.

- Как будто ты такой страшный, - сказала Слоан.

- Я задал тебе вопрос. Как ты думаешь, что это?

Он вернул луч фонарика к траншее.

Слоан приложила руку к щеке.

- Господи, Остин. Я не знаю. Выглядит, как кто-то выкопал дыру в земле.

- Почему бы тебе не лечь туда и не проверить, твой ли это размер?

- Не смешно.

- Ты думаешь? По-моему, просто ржачка.

- У тебя извращенное чувство юмора.

- Зато сильное чувство честной игры.

Слоан засмеялась.

- Это так ты себя видишь? Порядочным парнем? Человеком чести? Потому что я знаю

лучше, и ты тоже.

- Знаешь, теперь я жалею, что встречался с тобой. Не могу вспомнить, о чем я только

думал.

- Может быть, ты думал, что я такая хрюшка, что буду благодарна за твое внимание.

- Точно. Теперь я вспомнил, что это приходило мне в голову.

- Дай мне сказать, что приходило в мою голову. Вся вражда между нами началась с того

злополучного инцидента с кражей теста, когда кто-то написал записку мистеру Лукасу.

Ты заявил, что я виновата, хотя прекрасно знал, что это не так.

- Это ты начала задирать нос и учить всех жить, когда Поппи и Трой собрались списывать

украденные ответы. Ты просила их этого не делать. А на следующее утро мистер Лукас

получил анонимку.

- Ты ее написал.

Остин засмеялся.

- Я? Откуда ты взяла этот бред? Наверное, выкурила слишком много дури.

- Как насчет такого? Пять человек претендовали на награду Альберта Климпинга, включая

тебя, меня и Троя. После того, как Трой попался на списывании, он выбыл из игры. Потом

ты показал пальцем на меня, что вывело меня из игры тоже. Учителя должны быть

беспристрастными, но это их выбор, и если они слышали эти слухи обо мне, со мной все

кончено. Ты остался в выигрыше.

- Ты забыла Бетси и Патти?

- Они несерьезные претендентки. Они только для мебели, и ты это знаешь, как и я . Твои

соперники - мы с Троем, и ты не можешь вынести поражения. Ты так хочешь получить эту

награду, что готов на все.

- Не могу поверить, что ты меня обвиняешь.

- Что ж, я это делаю.

Голос Остина упал.

- Забери свои слова обратно.

- Нет. Не-а. Не заберу.

- Ты совсем с ума сошла? Сначала угрожаешь мне пленкой, а теперь еще и это? Ты не

можешь обвинять меня в таком дерьме.

- Я только что это сделала. Что ты думаешь, Байярд? Правдоподобно звучит?

Байярд перевел взгляд со Слоан на Остина.

- Вообще-то, да. Я никогда не считал тебя ябедой, пока Остин тебя не обвинил.

- Фриц? - спросила Слоан, поворачиваясь к нему. - Как ты думаешь, виновен Остин или

невиновен?

- Эй. Я не хочу в этом участвовать, - сказал Фриц.

Он натянуто засмеялся, надеясь, что Остин не будет его втягивать дальше.

Остин наклонился над кучей выкопанной земли и зачерпнул пригоршню.

- Ешь это.

Слоан засмеялась.

- Я не собираюсь это есть. Сам ешь.

Остин схватил Слоан за волосы и откинул назад ее голову. Поднял руку и пытался

затолкать землю ей в рот, но она повернула голову и земля просыпалась вниз.

Слоан издала горловой звук, и Фриц почувствтвал, как его сердце застучало в груди.

Было ясно, что Остин не так представлял эту часть схватки. Он, наверное, воображал себя

победителем, сильнее и быстрее, но у Слоан была своя воля. Она привыкла к контактному

спорту и не боялась столкновений. Она пнула его, быстрый, беспощадный удар твердого

носка туфли в его голень.

Фриц попятился на шаг, не желая попасть под перекрестный огонь. Байярд выставил

вперед ладони, как будто хотел успокоить конфликт с помощью одного желания.

- Эй, ладно вам. Не надо. Успокойтесь. Давайте все просто остынут, хорошо?

Фриц был ошеломлен, парализован нерешительностью. Насилие обычно направлялось на

него со стороны его отца, которого отличали взрывной темперамент и быстрота действий.

Его автоматической реакцией было ускоренное сердцебиение, что и происходило сейчас.

Было две возможности, сражаться или бежать, но у Фрица была привычка перевернуться и

притвориться мертвым.

Наступила тишина, только во время драки иногда раздавался стон или вскрик от боли.

Слоан побеждала, но Остин по-своему был крепок и не собирался сдаваться. Двое

остановились. Слоан тяжело дышала, из носа текла кровь. Спорт научил ее сражаться, и

она не боялась боли. Остин считал, что в битве с девчонкой у него было преимущество в

росте и весе, но Слоан была сильной и мускулистой. И она была разозлена.

Остин вспотел от усилий. Он подобрал отломанный сук и шмякнул его о камень. Ветка

расщепилась, оставив зияющую рану сырого дерева. Он повышал ставки в игре.

Слоан слегка попятилась, а потом с разбега бросилась на него. Она опустила плечо и

врезалась в него, до того, как Остин смог защититься. Она мгновенно вскочила на ноги, а

когда Остин обрел равновесие, изо всех сил толкнула его. Он упал, а Слоан кинулась

бежать.

- Фриц! - закричал Остин.

Слоан достигла края поляны, где горы строительного мусора закрыли ее. У Фрица не было

времени на размышления. Чудесная ясность обострила его восприятие. Темнота

ограничивала визуальную информацию, так что все, с чем ему пришлось работать, был

звук ее бега. Он чувствовал, как вырастает, расширяется, одни инстинкты, на рефлексию

нет времени. В этот момент он был свободен от застенчивости, свободен от неловкости, свободен от любого беспокойства о том, что подумают о нем другие люди.

Он знал, что это было как в бою: напряженно, стремительно и ответственно.

Казалось, что Остин отдалился, Байярд исчез, а Фриц остался с возбуждающим чувством

присутствия. Звук шагов Слоан раздавался в лесу.

Фриц видел, что она исчезла в десяти или пятнадцати шагах. Его руки так дрожали, что он

едва не уронил пистолет. Он убрал предохранитель и послал патрон в патронник. Он

держал пистолет двумя руками, имитируя полицейского, преследующего бандита.

Он выстрелил, целясь вниз, так что пули разлетелись по лесной поросли, срезая верхушки, как будто кто-то прошелся косилкой. В темноте он слышал, как бежала Слоан, и он

следовал за ней. Иногда она громко вдыхала воздух, как будто спотыкалась. Он слышал, как она тихонько поскуливала от страха.

Он прицелился на звук. Она даже не знала, что нужно бежать зигзагами, как это делают в

фильмах, уворачиваясь от пуль, как будто это было возможно в реальной жизни.

Он не думал о том, что делает, только о том, что вдруг стал компетентным, наполненным

чувством власти.

Послышался короткий вскрик, а потом он услышал, как она упала. И тишина.

Он повернулся к Остину с мгновенным триумфом.

- Воа, бэби! Мы это сделали, мужик!

Оживленный, он с восторгом посмотрел на “Астру”.

- Вау! Сильная штука. Ты видел? Я думал, он выпрыгнет у меня из рук. Вот это круто!

Он вскрикнул от возбуждения, хвастаясь своим достижением. Посмотрел на Остина, ожидая: “Ай да молодец!”

- Черт. Для чего ты это сделал? Теперь мы влипли.

Пойманный врасплох, Фриц в растерянности уставился на Остина.

- Ты сказал мне стрелять.

- Я не говорил! Я хотел, чтобы ты задержал ее, а не стрелял в нее. Теперь иди и найди ее, и

посмотрим, как серьезно она ранена. Вот, возьми.

Он протянул Фрицу фонарик и подтолкнул его.

- Я не мог в нее попасть. Я просто делал “бах-бах-бах”, знаешь? Не думаю, что я

заработал очко.

- Что, будто ты выиграл плюшевую обезьянку? Лучше надейся, что нет.

- Но она притворяется, правда?

- Иди и найди ее! Блин, не могу поверить, что ты такой придурок. Что ты на меня

уставился? Иди и посмотри, все ли с ней в порядке.

Фриц включил фонарик. Луч был сильным и, казалось, смыл с окружающего все цвета.

Он был в экстазе. Адреналин переполнял его систему, и он был возбужден. Это была

энергия, которую он раньше никогда не испытывал, что, как он воображал, давал кокаин

или героин. Все его тело было легким, как будто он летал, как будто смотрел на себя со

стороны. Остин был ничем и никем. Фриц был больше, чем жизнь.

Его сердце стучало в ушах. Он пересек поляну, двигаясь по пути Слоан. Она

притворялась, что он в нее попал, это была уловка, чтобы заставить его перестать

стрелять. Она была быстрой, а у него не было никакого опыта с оружием. В этот самый

момент она могла пробираться через подлесок, хитростью уйдя за пределы досягаемости.

Он даже не был уверен, как найдет ее в темноте.

Он пробирался через кусты, которые были сухими и густыми, цепляясь за них брюками.

Земля была покрыта опавшими сосновыми иглами, толстый ковер разлагающегося

растительного материала, который замедлял его продвижение. Он был почти уверен, что

Слоан притворилась раненой, чтобы он перестал стрелять.

Это он бы сделал на ее месте. Он видел ветки, которые она сломала, когда бежала. Он

наткнулся на туфлю, которую Слоан потеряла второпях. Эти туфли она украла у отца

Остина, и они, наверное, были ей велики с самого начала.

Фриц увидел ногу в хлопковом носке. Ее правую ногу. Он поднял фонарик выше и с

облегчением увидел, что крови не было, хотя голая нога была очень бледной, с глубокой

царапиной на икре. Бедра и торс. Он провел фонариком и осветил белизну ее тела, наполовину скрытого в траве. Все, что он видел, это кровь и кость и ее развороченное

лицо, куда попала пуля.

Она лежала перекрученная, нижняя часть тела -на боку, а верхняя- на спине, с широко

раскинутыми руками. Большая часть ее челюсти слева исчезла, и огромный разрыв плоти

открывал зубы, как в дурацкой улыбке. Она, должно быть, повернула голову вправо, потому что пуля раздробила челюстную кость, забрав все на своем пути.

Какое-то время он стоял и моргал, отказываясь понять.

Он не мог придумать, как повернуть все назад.

Могут ли его обвинить, когда он не хотел этого делать? Поймут ли они, как маловероятно, что он мог попасть в движущийся объект, когда стрелял? Это просто был сумасшедший

несчастный случай - трагедия. Что-то, что произошло моментально, без сознательного

намерения с его стороны.

- Остин?

Фриц почувствовал, как сорвался его голос. Хотя его губы шевелились, никакого звука не

получалось. Он кашлянул и прочистил горло.

- Остин?

Послышался голос Остина, полный раздражения.

- Что с тобой ? Посвети сюда. Я ни черта не вижу.

Фриц направил луч фонарика на подлесок, чтобы Остин мог найти дорогу. Остин

продрался через кусты, как Фриц только что.

- Где?

Фриц перевел луч фонарика. Остин увидел Слоан в резком свете, копну длинных темных

волос, с кровью у корней, и изуродованное лицо.

- О, господи.

Он помотал головой.

- Как мы влипли.

Он в ярости повернулся к Фрицу.

- Какого черта ты наделал?

Фриц упал на колени рядом со Слоан, моргая.

- Это была ошибка. Я не хотел в нее попасть. Какой был шанс, что я попаду? Я ничего не

понимаю в пистолетах.

- Ладно, - сказал Остин. - Блин. Что сделано, то сделано. Давай с этим покончим. Помоги

мне.

- Я не хочу к ней прикасаться!

Остин уставился на Фрица, его взгляд потемнел от презрения.

- Это твоя проблема. Я не собираюсь решать ее один. Иди сюда и помоги!

- Я не нарочно. Ты это знаешь. Это просто мое дурацкое невезение, правда? Ты закричал, и

я начал стрелять, но откуда я знал, что она получит пулю в лицо, вот так? Ты закричал, и я

просто стал палить..

- Я не говорил тебе убивать ее, тупое дерьмо. Ты слышал, чтобы я говорил такое? Говорил

я вообще что-нибудь о том, чтобы в нее стрелять?

- Она убегала. Ты крикнул, и я выстрелил, потому что думал, что ты этого хотел.

- Я не собираюсь стоять здесь и спорить с тобой. У нас есть работа. Позови Байярда. Ты

всех нас подставил.

Фриц, казалось, впал в транс.

- Чего ты ждешь? Приведи Байярда! - закричал Остин.

Фриц проломился через кусты и вывалился на поляну, когда появился Трой, поднявшийся

по тропе.

- Что происходит?

Байярд повернулся к Фрицу.

- Почему Остин кричал? Где Слоан?

- Там. Она поймала пулю, когда убегала.

- Что значит “поймала”? Ты застрелил ее?

- Я не хотел, - сказал Фриц.

Его голос сорвался, и он сознавал, что бормочет бессмыслицу, потому что, что будет

теперь? Как они объяснят?

- Я даже не знал, что снят предохранитель. Остин на меня накричал и сам поставил его.

Вы видели, как он это сделал, правда? Так что, когда она побежала, пистолет вообще не

должен был стрелять...

За спиной Фрица появился Остин. Он обратился к Трою.

- Вернись к машине и принеси еще одну лопату. У нас есть работа.

- Ты выкопал эту яму, предполагая, что у нас будет тело? - спросил Байярд.

- Нет, Байярд. Тогда это было бы предумышленное убийство, правда? Как будто я

спланировал его заранее, чего я не делал. Я думал, что это может быть полезным, на

случай если понадобится закопать пистолет.

- Зачем бы нам понадобилось закапывать пистолет, если бы мы им не воспользовались? -

спросил Байярд.

- Что с тобой не так, что ты задаешь столько вопросов? Поверь мне на слово, ладно?

- Мне просто любопытно. Если Фриц не должен был в нее стрелять, зачем копать яму?

- Что ты прицепился ко мне с этой ямой? Это Фриц ее подстрелил, и знаешь что? Я не

слышал от него и нотки раскаяния. А сейчас идите туда и принесите ее. И убедитесь, что

ничего там не оставили.

- Может, нам найти телефон? - сказал Трой. - Мы могли бы вызвать скорую. Может, еще

не поздно.

- Что ж, уже очень поздно, в том, что касается ее. Несите ее сюда и положите в яму. Трой, ты принеси еще одну лопату. Давайте действовать рационально. Уберем ее с глаз, и никто

не узнает.

Позднее, когда Фриц пытался восстановить события, ему казалось, что во времени

образовались провалы, неожиданные прыжки от одного момента к другому, с большими

пропущенными кусками. Они с Байярдом тащили ее за ноги через кусты, что было

тяжелой работой. Слоан была большая, и казалось, весила тонну, этот инертный кусок

человека, которым им пришлось маневрировать в темноте. Они вдвоем делали дружные

усилия, волоча ее по ухабам. Ее волосы тянулись длинным потоком, собирая опавшие

листья и грязь. Ее ноги казались теплыми на ощупь, и Фриц чувствовал порыв надежды, что она не так сильно пострадала, как он думал. Его взгляд возвращался к левой стороне

ее лица, где раздробленные зубы виднелись в зияющей ране, которую мог выдержать

только мертвый.

Оказавшись на поляне, они закатили ее в яму, и когда вернулся Трой с лопатой, они по

очереди засыпали ее землей.

Трой рыдал. Фриц понял, что он тоже плачет. Байярд сел на землю, спиной к ним, раскачиваясь взад-вперед, бормоча что-то, пока Остин достал магазин из “Астры” и

перезарядил ее.

Фриц с беспокойством наблюдал за ним. Может, Остин собрался убить их всех. Застрелить

их и сбросить в ту же яму.

Остин заговорил небрежным тоном.

- Договоримся так. Мы были вместе в коттедже, просто тусовались и пили пиво. Это была

вечеринка у бассейна. Несколько человек уехали домой. Мы остались прибраться, а потом

уехали все вместе.

- Что мы скажем о Слоан?

- Она поехала с нами, конечно. Ее нужно было подвезти, потому что Стрингер уехал без

нее, так что мы посадили ее с нами в грузовичок, отвезли в город и высадили. Потом

скажем, что поехали ко мне, поиграли в бильярд и посмотрели телевизор. Когда мы

последний раз видели ее, с ней было все в порядке.

- Кто-нибудь в это поверит? - спросил Байярд.

- Почему бы и нет? - ответил Остин. - Мы не убийцы. Мы просто компания глупых детей.

Если копы спросят, мы просто валяли дурака, пока не пошли спать где-то около полуночи.

Мы признаемся, что курили дурь, что создаст впечатление, будто мы говорим искренне.

- Мы и правда курили, - сказал Фриц.

- Я о том и говорю, тупая задница.

Фриц побледнел.

- Почему они вообще будут с нами говорить?

- Потому что мы ее друзья. Мы все были на одной вечеринке. Конечно, они будут

спрашивать нас, не знаем ли мы, где она.

- Что если кто-нибудь видел ее на дороге? - спросил Фриц.

- Этого не было. Она не уехала со Стрингером, так что осталась в коттедже, пока мы не

смогли подвезти ее до города.

- Тогда с нами все будет в порядке?

- Я этого не говорил. Мы на неустойчивой почве и мы должны держаться вместе. Копы -

крутые и хитрые. Нам нужно держать язык за зубами.

- Я не скажу ни слова. Это точно.

Остин помотал головой.

- Все, что нам нужно - это сохранять спокойствие и придерживаться нашей истории. Кто-то из нас сломается, и все кончено. А я обещаю вам вот что: сознаешься - ты покойник.

Ясно?

- Что мы будем делать теперь?

Фриц заметил дрожь в своем голосе, что заставило его звучать слабо, даже если недавно

он чувствовал себя неукротимым.

- Как ты думаешь, что мы сделаем теперь? Мы вернемся и будем держать наши долбаные

языки за зубами. Я устал это повторять. Для начала, никто, кроме Айрис не знает, что мы

поехали с ней сюда . Когда Стрингер, Мишель и остальные уезжали, со Слоан все было в

порядке, так? Она немного выпила лишнего и заснула. Потом протрезвела и попросила нас

подвезти ее до города. Мы так и сделали. Высадили ее в центре, на углу Стейт стрит и

чего-нибудь. Только мы знаем разницу, и все, что нужно делать, это говорить одно и то же, говорить правду, как мы ее знаем, и держаться этого.

- Разве никто не заявит о ее пропаже?

- Кто? Ее родителей нет в городе. Может, она пошла в кино или встретила подружку. Это

не наше дело.Она попросила довезти ее до города, и мы были рады угодить.

- Что если кто-то найдет тело?

- О чем ты говоришь? Никто не найдет ее. Кто может даже подумать, чтобы искать ее

здесь? Удаленное место, никто не бывает. Если ее найдут койоты, им повезет. Откопают и

растащат по косточкам. Ничего не останется для опознания. Единственное, что нужно

делать - сохранять спокойствие. Мы невиновны. Мы ничего не делали. Она попросила ее

подвезти, и мы подвезли. Инцидент исчерпан. Кто-нибудь спросит - мы так же волнуемся, как и все другие.

- Но, Остин, этот лагерь сейчас сносят. Посмотри на всю эту технику. Здесь должны быть

рабочие каждый день.

- Поэтому мы и закопали ее, придурок. Она на глубине больше метра. Мы утрамбуем

землю, может, оставим там экскаватор, так что никто не заметит, что там копали.

- Как насчет копов?

- А что насчет них? Средний коп тупее кучи навоза. Едва ли что-то происходит здесь.

Он постучал себя по голове.

- Они хотят, чтобы мы думали, что они умные, но какой у них процент? Ты думаешь, что

они раскрывают хотя бы половину преступлений? Подумай еще. Дело повисает, они

переходят к следующему, запутываясь в нем точно так же. Просто не давайте никому

пошатнуть вашу уверенность. Мы прикроем друг друга. Даже если нас будут допрашивать

порознь, вам нужно только не болтать, и какие у них есть доказательства? Другие ребята, которые были на вечеринке, поклянутся в том же. Когда они последний раз видели Слоан, она прекрасно себя чувствовала. Но если кто-нибудь из вас расколется и проболтается?

Убью.

- Что насчет пистолета? - спроси Байярд.

- Черт. Хороший вопрос.

Остин посмотрел на Троя, который попятился и сказал:

- Ни за что. Я к нему не прикоснусь.

Остин сунул пистолет Байярду.

- Возьми его. Я не могу позволить, чтобы он у меня был, если меня заберут.

- Я не хочу эту чертову штуку, - сказал Байярд. - Что мне с ним делать?

- Отдай его Айрис, и пусть хранит, - ответил Остин.

- До каких пор?

- Пока я не скажу.

Байярд запротестовал, но Остин поднял вверх палец.

- Ладно, - раздраженно буркнул Байярд.

- Есть вопросы? - спросил Остин.

Он переводил взгляд с Фрица на Байярда и на Троя, но никто не сказал ни слова.

- Тогда ладно. Договорились. Конец истории. Просто держитесь крепче, и все будет в

порядке.

38

Пятница, 6 октября 1989 года

Я ела обед из коричневого бумажного пакета на своем столе в офисе. Я заботливо

упаковала его дома. Главным блюдом был один из тех сэндвичей с арахисовым маслом и

маринованными огурцами, которыми я хвасталась много раз. Цельнозерновой хлеб, свежее арахисовое масло и огурчик. Обычно я разрезаю готовый продукт по диагонали и

заворачиваю в вощеную бумагу, которую я до сих пор складываю так, как меня научила

тетя Джин. Добавила два бисквиных печенья с шоколадной начинкой и была настолько

утонченной, что положила две бумажные салфетки, одну - вместо тарелки, а другую, чтобы вытереть рот.

Только я разложила все на столе, как услышала стук в дверь. Встала, прошла в наружную

комнату и выглянула в окно. Трой помахал мне через стекло. Он был в своем синем

комбинезоне, так что, видимо, пришел прямо с работы. Он терпеливо ждал, пока я прошла

через процесс снятия сигнализации и открывания дверей.

Впустив его, я уже дверь не запирала. Если ворвется Нед, Трой с ним быстренько

расправится. Он не был высоким, но производил впечатление мускулистого и сильного, этакий рыжий крепыш. Вдобавок, ему было двадцать пять лет, что давало ему

преимущество над Недом, если не считать сумасшествия последнего.

Трой прошел за мной в офис.

- Садитесь, - сказала я. - Разве вы не должны быть на работе?

- У меня обеденный перерыв. Я поел в машине по дороге. Весь перемазался.

Я села и показала на свою еду.

- Не возражаете, если я буду есть?

- Приятного аппетита.

- Что случилось? Я думала, вы на меня сердитесь.

Он сверкнул зубами, которые были неровными, но очень белыми.

- Я уже не сержусь. А “случилось” то, что я увидел статью о Фрице в газете. Они нашли

там “Астра Констебль”.

- Какое совпадение.

- Это не совпадение. Я позвонил Стрингеру, и у нас был длинный разговор. Он рассказал, что Фриц заезжал за снаряжением для лагеря, и как он по-дурацки себя вел. Мне кажется, я знаю, как пистолет оказался в Еллоувиде.

Я удивилась.

- Что ж, это интересно. Вам, наверное, нужно поговорить с детективом Бергессом из офиса

окружного шерифа.

- Ни за что. Я знаю Бергесса, и он - дерьмо. Он меня гоняет при любой возможности. И не

надо называть еще пять копов, с которыми я должен поговорить. Я хочу говорить с вами.

- Хорошо.

Я взяла сэндвич и откусила, сделав усилие, чтобы не застонать от удовольствия. Что за

комбинация: арахисовое масло солоноватое, мягкое и свежее, огурчик - острый и

хрустящий. Наверное, мое усилие было недостаточным, потому что Трой показал пальцем

и спросил:

- Что это такое?

- Арахисовое масло и маринованный огурец.

- Вы когда-нибудь уже ели такое?

- Много раз, и выжила. Хотите попробовать?

- Конечно. Наверное, моим мальчишкам понравилось бы.

Я подвинула через стол оставшуюся половинку сэндвича и смотрела, как он откусил

уголок. Прожевал и кивнул. Разделил остаток на две части и съел одну, пока я

встревоженно наблюдала. Я не собиралась уступать больше, чем кусочек, но протестовать

было уже поздно.

- Неплохо.

- У вас есть теория насчет парня, который увез Фрица в Еллоувид?

Я смотрела, как он умял остаток сэндвича.

Все еще жуя, он показал на меня пальцем.

- Видите, это ваша ошибка. Вы думаете, что это парень.

- А.

- Стрингер рассказал, как вел себя Фриц. Спросите любого, как он вел себя в обществе

девушек, и все скажут одно и то же. У него сносит крышу, он непрерывно болтает и

выглядит как полный дурак.

- Вы имеете в виду определенную девушку?

- Айрис.

Я услышала скептицизм в своем голосе.

- На основании чего?

- Ну, я расскажу, на основании чего. В тот вечер, когда застрелили Слоан? Четверо из нас

были в Еллоувиде. Остин, Фриц, Байярд и я. Остин пытался всучить пистолет мне, но я

сказал: Ни за что! Тогда он сунул пистолет Байярду и велел передать Айрис, чтобы она

хранила его. Сказал, что не может позволить иметь его при себе, если его заберут.

- Вы говорите, что Айрис застрелила Фрица? Непохоже.

- Не так непохоже, как можно подумать.

- Какой у нее был мотив?

- Она его ненавидела за то, что он с ней сделал.

- Почему она ненавидела его, а не вас?

- Потому что я извинился. Я попросил у нее прощения, и она меня простила. Мы в

расчете.

- Откуда вы знаете, что она ненавидела Фрица?

- Она в группе поддержки для жертв изнасилования. Она говорила о нем годами, и всегда -

с ожесточением.

- Я думала, что эти сессии конфеденциальны.

- Ой, да ладно. Женщины сплетничают. Они не могут удержаться. Не важно, что

происходит, или как торжественно они клялись не говорить ни слова. Они не успевают

выйти из дверей, как садятся за телефон и вываливают всю подноготную. Так дружат

женщины. Страшно, правда?

- Вы знаете кого-то, кто был с ней в группе? Это оттуда распространяется?

- Давайте не будем углубляться. Просто поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

- Айрис заявляет, что пленка была шуткой.

- А вы убеждены, что это дурацкое прикрытие. Вы думаете, что мы уговорили ее

повторять то же, что и мы. Именно это мы и сделали.

- Почему она согласилась?

- Чтобы следить за Фрицем. Среди нас она получала постоянный поток информации. Куда

он пошел, что собирался сделать. Мы не видели в ней врага, и она не казалась угрозой.

Если бы она обнаружила, как она зла, мы бы перестали с ней общаться. Если вы хотите

кого-то шантажировать, нужно разрушить барьеры. Вы никак не проявляете свою

враждебность.

Я нетерпеливо поерзала в кресле.

Трой поднял руку.

- Вы хотите спросить, почему я думаю, что она - шантажистка. Не только она. Она и ее

ушастый женишок. Посмотрите с их точки зрения. Фриц выходит из тюрьмы и начинает

новую жизнь. У него есть мамочка и папочка и доступ к куче денег. Он считает, что

выплатил долг обществу и теперь свободен. У Айрис и Джои нет ни гроша. Вы бы видели, как они живут. Квартира, размером с хлебницу. Двадцать пять тысяч имели бы большое

значение, особенно, если их не нужно зарабатывать. И налоги платить тоже.

- Я думала об этом. У них скоро свадьба. У Айрис есть вкус. Не могу себе представить, чтобы у нее была грошовая свадьба.

- Хотите еще мотив для убийства, как вишенку на торте? Фриц был треплом. Он

совершенно не мог хранить секреты, так что, если бы он узнал, что шантажом занимались

Айрис и Джои, то прямиком пошел бы в полицию.

- Несмотря на то, что пленка давала повод отдать его под суд?

- Возможно, он думал, что стоит рискнуть. Сознался бы в преступлении своей

бессердечной юности, в обмен на защиту полиции.

- Если я передам Чини Филлипсу, о чем вы мне рассказали, вы согласитесь с ним

поговорить?

- Конечно, если только вы будете держать Бергесса подальше. Это его дело, не так ли?

- Технически, но между Бергессом и отделом полиции Санта Терезы нет соперничества.

* * *

Когда Трой ушел, я села и обдумала разговор. Думала о словах Маргарет Сей о том, что

месть не должна быть око за око, просто сопоставимой или эквивалентной. Фриц

“ограбил” Айрис сексуально, а теперь она ограбила его, влепив в него пару зарядов.

В качестве возмездия это немножко жестоко, но если будущая свекровь держала ее на

диете из кровожадных разговоров, Айрис могла чувствовать, что все ее поступки

оправданы.

И, как всегда бывает, я должна тщательно проверить теорию Троя тоже. Если он показал

на кого-то пальцем, нужно знать его мотив. Может быть, он хочет отвлечь внимание от

себя.

Казалось достаточно простым проверить, говорил ли он правду. Я взяла куртку, сумку и

ключи от машины и вышла. Будем надеяться, что я закрыла все как следует, ладно?

Я поехала к дому Байярда в Хортон Равин. Позвонила в дверь, мне открыла Мэйси. Ее

волосы были собраны в хвост. На ней были глубые спортивные шорты и майка, на шею

опущены наушники. Ее руки и ноги были загорелыми и мускулистыми, видимо, она

поднимала тяжести с интенсивностью, которой я старалсь избегать.

Меня удивило полное отсутствие косметики, что сначала сделало ее лицо незавершенным

и бесцветным. За этим впечатлением быстро пришло понимание, что без пудры, румян, туши и теней она была намного симпатичнее.

Было ясно, что она не ожидала меня увидеть.

- О. Я думала, Эллис забыл ключи.

- Я надеюсь поговорить с Байярдом.

- Он на телефоне со своим брокером. Я скажу, что вы пришли.

- Не спешите.

Я заметила, что два чемодана, которые я видела в спальне во время прошлого визита, перенесли в фойе. Мэйси поймала мой взгляд.

- Байярд и Эллис отправляются в путешествие, пока я буду упаковывать свои вещи.

Фургон для переезда придет в понедельник утром.

- Вы с Байярдом расстаетесь?

Этот вопрос ее, казалось, позабавил.

- Вы думаете, что это я интересую Байярда? Удачи.

- Я думала, что у вас были романтические отношения.

- Он - мой пасынок. Он на десять лет моложе меня. Что мне делать с сопляком, который

постоянно пьет? Время начать новую жизнь. Я сказала, что сняла дом в Лос-Анджелесе, и

тут же он сам решил уехать. Возможно, старается сохранить лицо.

Я начала волноваться, что у меня не будет другого случая поговорить с ней.

- Не возражаете, если я задам пару вопросов насчет Слоан?

Она сделала жест, подтверждающий согласие.

- Вы были здесь, когда ее убили?

- Да.

- Я так поняла, что Тигг поддерживал Байярда.

- Он договорился с прокурором, разве нет?

- Но это могло больше быть из гордости, чем защита Байярда.

- Правда в том, что Тигг недостаточно хорошо обходился с Байярдом. Они с Джоан

грызлись из-за него, как две собаки из-за косточки. Он был маленьким ребенком, а они

рвали его на куски. Знаете, что его поддерживало? Он знал, что в конце концов получит

наследство Тигга, что он считал просто компенсацией за то дерьмо, которое вытерпел.

Из коридора появился Байярд, в легких брюках, белой рубашке-поло и парусиновых

туфлях на босу ногу.

- Спасибо тебе, Мэйси, за то, что занимаешься моими делами. Если мне нужно будет

сочувствие, я позвоню.

Мэйси повернулась к нему.

- Я не особенно сочувствую тебе, Байярд. Я устала. Твоя жизнь была трудной, я признаю, но ты сам довел себя до того, где ты сейчас. Тебе не нравится, тогда исправляйся.

- Хорошее поучение от той, кто ни дня в своей жизни не работал. Думаешь, твой совет так

драгоценен, вывеси табличку. Может быть, кто-нибудь другой воспримет тебя серьезно.

Я - нет. Было приятно заниматься бизнесом с тобой.

- Я бы хотела сказать то же, но не могу.

Взгляд, которым они обменялись, впервые казался интимным, возможно потому, что они

наконец выложили карты на стол. Мэйси подошла к двери, приладила наушники, включила плеер и вышла из дома.

- Прошу прощения за это, - сказал Байярд.

Его извинение было направлено на то, чтобы перетащить меня на свою сторону, как будто

прямота Мэйси смутила нас обоих. Я так не считала, но вряд ли стоило ему об этом

говорить.

- Хорошо, что я вас застала. Я так поняла, что вы уезжаете.

- Только на выходные. Палм Спрингс. Надеюсь потренироваться в гольфе.

Я надеялась, что он будет достаточно трезв, чтобы удержать клюшку.

- Когда вы уезжаете?

- Завтра днем. Обычно мы ездим на машине, но, чтобы сэкономить время, решили лететь.

- Можно я задам быстрый вопрос? Может быть, у меня не будет случая еще раз поговорить

с вами.

Перспектива больше не видеть меня, казалось, подняла ему настроение.

- Хотите пройти в гостиную и присесть?

- Лучше здесь. Это не займет много времени.

Он небрежно махнул рукой.

- Я слышал о Фрице, так что вы можете приберечь соболезнования для кого-нибудь

другого.

- Вы не были его поклонником?

- Он был надоедливым говнюком, так что никакая любовь тут не затерялась. Я жалею о

том, что случилось, но не могу сказать, что я огорчен.

- Вы знаете о том, что “Астра Констебль” был найден в Еллоувиде?

- Полиция должна быть в экстазе.

- Вы помните, что случилось с пистолетом после смерти Слоан?

- Очень хорошо. Он был с нами, когда Остин учил нас нашему алиби. Он пытался всучить

его Трою, но Трой отказался, тогда он обратился ко мне, как будто я счастливый

получатель. Я не хотел этой чертовой штуки. Он сказал, что хочет только, чтобы я передал

его Айрис, чтобы она хранила пистолет для него. Как странно, после всего, что с ней

случилось.

- И она согласилась?

- У нее не было возможности. Когда нашли тело Слоан, за нас принялась полиция.

Конечно, они взялись и за всех остальных, но фокус быстро сузился на нас четверых. Мы

могли бы соскользнуть с крючка, но мы были салагами. Мы с Остином придерживались

своей версии, но с самого начала было ясно, что Фриц расколется.

- Как насчет Троя?

- Он бойскаут в душе. Если Фриц сломался, то он тоже. В любом случае, до того, как у

меня было время передать Айрис пистолет, явился Остин и попросил его назад. Сказал, что уезжает, и пистолет нужен ему для защиты. Еще он хотел держать его подальше от

полиции, потому что пистолет зарегистрирован на его отца, и он не хотел его вмешивать.

- Как скоро после этого он уехал?

- Не знаю, но сомневаюсь, что он оставался здесь долго. Через несколько дней стало

известно, что Фриц сломался и признался во всем. Остин влип. Я, конечно, тоже, но Фриц

обрисовал его как руководителя. У Остина не было возможности выпутаться.

Я смотрела в пол, раздумывая, говорит ли он правду. Почему-то мне казалось, что нет.

- Не знаете, куда он отправился?

- Он не сказал. Считал, что чем меньше я знаю, тем лучше.

- И вы с тех пор ничего о нем не слышали?

- Ни звука.

* * *

Выезжая из Хортон Равин, я обогнала Мэйси, бегущую по дороге. Она успела убежать

далеко от дома. Я проехала немножко вперед и остановилась на краю дороги. Когда она

поравнялась со мной, я опустила стекло.

- Я не уверена, что мы закончили разговор. Вы хотели сказать что-нибудь еще?

Она оперлась руками на крышу машины и отдышалась. Я видела, как вспотела ее шея.

- Поговорите с мамой Слоан.

- Насчет чего?

- Ее биологического отца.

- Я это сделаю. Почему вы захотели помочь сейчас, а не раньше?

Она улыбнулась.

- В данный момент что мне терять?

39

Я развернулась и поехала назад, в самое сердце Хортон Равин. Это был прекрасный день, солнечный и нежаркий, с раздражающе безоблачным небом. Вы могли проследить за

радаром от Сан-Франциско до Сан-Диего и не увидеть ни одного крошечного пятнышка, которое может обозначать д-о-ж-д-ь.

Я припарковала машину у дома Маргарет и поднялась по дорожке, размышляя о том, как

она себя чувствует, когда у нее украли объект ее кровожадных фантазий. Я как раз

подошла к крыльцу, когда дверь открылась и вышел парень, прикрыв дверь за собой.

Он был копией Джои Сея - такие же оттопыренные уши и морщинка между бровей. Он

остановился, увидев меня.

- Вы - Джастин?

- Да. А вы кто?

Я протянула руку.

- Кинси Миллоун.

- Ясно. Частный детектив.

- Истинная правда. Не возражаете, если я задам вам пару вопросов?

- Можно этого избежать?

- На самом деле, нет. Это быстро.

- Хорошо, потому что мне нужно на работу. Что вы хотите?

- Я так понимаю, что вы были здесь в тот день, когда освободили комнату Слоан.

- Я и другие ребята.

- В процессе, нашел ли один из вас печально известную пленку?

- Нет.

- Возможно ли, что один из остальных нашел ее и ничего не сказал вам?

- Нет.

- Как вы можете быть так уверены? - спросила я, слегка ворчливо.

- Мы с Джои нашли ее в тот год, когда жили здесь, сразу после того, как погибла Слоан.

Это было как игра в поиски сокровищ. Мы знали, что она где-то в доме, но не знали, где.

Вообще-то, это я ее нашел.

- Где она была?

- Между двумя спальнями была ванная. Она спрятала кассету в вентиляционной

отдушине.

- Что случилось с кассетой?

- Ничего. Джои хранил ее. У него была идея, что однажды он сможет ее использовать.

- Оказалось, что это сокровище.

- Ну да. В первый день в школе Санта Терезы, на кого он наткнулся, как не на девчонку, разлегшуюся на бильярдном столе?

- Ему повезло. И вот, после всех этих лет, они собираются пожениться.

Джастин пожал плечами.

- Ваша мачеха - сторонница терпения.

- Конечно, если вы хотите справедливости.

- Правда? Так ли это важно для Джои десять лет спустя?

- Он любил Слоан. Она была для него богиней. Фриц Маккейб был подонком и заслужил

все, что получил.

- И теперь он мертв.

- Хорошая новость. Мы тут совершенно ни при чем.

Я позвонила, и Маргарет открыла дверь. Позади нее, в холле, теперь уже древний, компаньон Слоан Бутч с трудом подошел и встал рядом. Может быть, в своей угасающей

памяти, он до сих пор хранил надежду, что однажды Слоан придет. Он был грустным

старичком, и мое сердце снова разбилось при взгляде на него.

Маргарет просияла, увидев меня.

- О, Кинси. Заходите, пожалуйста. Кое-что произошло, и я не знала, с кем поговорить.

Может быть, вы сможете помочь.

- Сделаю все, что смогу.

В этот раз, вместо гостиной, она повела меня в свой кабинет, в задней части дома. В

комнате был беспорядок: большой письменный стол был завален бумагами - счета, письма, каталоги, газеты. Рядом стоял столик с пишущей машинкой. На вращающемся

кресле она уместила шесть толстых папок. На книжных полках тоже был беспорядок, некоторые книги стояли, некоторые лежали, некоторые пьяно завалились на соседей.

На боковом столике лежала огромная пачка прошлогодних рождественских открыток, а

вертикальная металлическая подставка была забита документами, столько папок, спрессованных друг с другом, что вряд ли полка служила своей цели - легкому доступу.

Маргарет в прошлый раз оставила впечатление аккуратности и консерватизма, и этот

беспорядок ей совсем не подходил.

Сегодня на ней был красный брючный костюм из чесучи, эффектное сочетание с ее

черными волосами, которые облегали голову, как купальная шапочка из перьев.

Единственным украшением были золотые бусы. Очки в черной оправе придавали ей

серьезный вид.

- Садитесь, где найдете место.

Маргарет уселась в свое деревянное вращающееся кресло. В комнате было еще три

кресла, все заняты. Я быстро огляделась, пытаясь определить, какую пачку удобнее

убрать.

Выбрала журналы, но, к моему ужасу, когда я положила их на пол, они рассыпались

лавиной глянцевой бумаги.

Я села и сказала:

- Почему бы вам не рассказать мне, что происходит?

- Сегодня утром детектив из офиса шерифа заходил в магазин, поговорить с Айрис. Она

очень расстроилась. Она только что прочла про Фрица в газете и еще не оправилась от

шока. Он начал расспрашивать, где они с Джои были в предыдущую пятницу, как будто

они могли быть замешаны в убийстве.

- Это был детектив Бергесс?

- Да, он. Она упоминала его имя, но у меня в одно ухо вошло, в другое вышло.

- Он только начал раследование, так что это обычный опрос. Сейчас он собирает картину

жизни Фрица - друзья, одноклассники и знакомые. Он будет говорить с множеством

людей, спрашивать, были ли у Фрица враги, и прочее. Если Айрис и Джои были его

хорошими друзьями, это не должно быть проблемой. Она говорила, почему так

огорчилась?

- Ну, это все. У нее все вылетело из головы, когда он ее допрашивал. Он спросил, что ей

известно о шантаже, и она не знала, как отвечать. Фриц поделился деталями по секрету, и

она не хотела его подводить. Его родители до сих пор могут не желать распространяться

об этом.

- Сейчас они меньше всего думают о шантаже. Они пытаются осознать свою потерю.

Кроме этого, я уверена, что детектив Бергесс понимает, как волнуются люди, когда им

приходится иметь дело с полицией. Правда, он хороший человек, и я уверена, что он не

хотел ее пугать.

- Он просто застал ее врасплох. Она беспокоится, что неправильно отвечала, что под конец

загнала себя в угол.

- Если она говорила правду, как такое могло получиться?

- Это мне так кажется, но она не знает ничего о законах или о полицейских процедурах.

Она спросила, не нужен ли ей адвокат, а он посмотрел на нее так, как будто она

призналась в вине в чем-то.

- Он, наверное, удивился, что она затронула такую тему в простом разговоре.

- Вы не знаете, был он простым или нет.

- Тоже правда.

- Дело в том, что они с Джои были у меня в пятницу вечером, потому что я попросила их

покрасить комнату Слоан. Она выглядит очень запущенной без мебели, и я решила, что

настало время ее освежить. Джои отправился в магазин и купил все, что нужно. У меня

есть чек, с датой и временем покупки. Позже, когда они проработали пару часов, я

заказала пиццу. На нее тоже есть чек.

- Это может пригодиться, если Бергесс будет спрашивать. Не уверена, что я буду

предлагать информацию.

- Почему нет?

- Сейчас он ни в чем ее не обвиняет. Это будет выглядеть, как чрезмерная реакция.

- Возможно, но я думала, что вы могли бы поговорить с ним и объяснить ее позицию.

- Это плохая идея. Это только заставит его удивляться, зачем я сую нос в его дела.

- Что если он вернется и спросит что-нибудь еще? Что ей говорить?

- Она может поговорить с адвокатом, если ей будет от этого легче.

- У них с Джои нет денег, но, наверное, я смогу потратить несколько долларов.

- Возможно вам даже не придется этого делать. Большинство адвокатов предлагают

первую консультацию бесплатно, чтобы определить, могут ли они помочь вам с вашей

проблемой.

- Спасибо вам. Я это запомню. Звучит не так страшно, если посмотреть с этой стороны.

В любом случае, я должна была спросить, что я могу сделать для вас, вместо того, чтобы

заводить эту длинную историю.

- Не волнуйтесь. Ваше беспокойство естественно.

- Спасибо за понимание.

Я поняла, что могу продолжать в таком духе весь день. Я буду успокаивать, заверять и

информировать. Она будет снова благодарить. Таким способом я могу откладывать

необходимость сунуть нос в ее личные дела.

- Меня интересует биологический отец Слоан.

И так не очень выразительное лицо Маргарет, казалось, превратилось в камень.

Я наклонилась вперед.

- Маргарет, послушайте меня. Просто послушайте. Какое значение это может иметь после

всех этих лет? Ее нет. Она не будет страдать от стыда. Я понимаю, что вы хотели ее

защитить, но не вижу, почему это важно сейчас.

- Зачем вы хотите знать?

- Потому что это все связано. Должно быть, - сказала я, хотя идея не приходила мне в

голову, пока я не открыла рот и не сказала это.

- Как?

- Я не знаю, как. Все эти годы игроки были одни и те же. Байярд, Фриц, Трой, Остин, Поппи и Слоан. Слоан умирает. Остин исчезает. Трой и Фриц идут в тюрьму, а когда Фриц

выходит, он оказывается мертв через несколько недель. Эти события неслучайны.

Я видела, как она обдумывала мое заявление. Я заметила, как что-то мелькнуло в ее глазах.

Интересно, какой кусок головоломки она хранила.

- Кто он?

Она мотнула головой, как лошадь, отгоняющая муху.

Я наклонилась и взяла ее за руки.

- Просто скажите мне.

- Тигг Монтгомери, - прошептала она.

Я выпрямилась. Ответ был неожиданным.

- Вы хотите сказать, что Слоан и Байярд были братом и сестрой? Он ее единокровный

брат?

- Да.

Я подождала, пока она сжала и разжала руки и продолжила.

- Я у него работала. Это было до того, как он развелся с Джоан, так что моя беременность

была для него опасна, финансово. В те дни Санта Тереза была патриархальной. Он был

очень уважаем, оплот общества, а я у него работала.

- Это должно было быть трудно.

- Это было тяжело. Я его любила и не могла винить за то, что он хотел скрыть ситуацию. Я

бы все для него сделала.

- Например, молчали много лет.

- Я обещала молчать. В ответ, он обещал ее обеспечить. В конце, когда он понял, насколько

болен, он пришел ко мне и сказал, что все исправит. Он собирался поделить свое

состояние между двумя.

- Байярд знал об этом?

- Тигг сказал ему, но я не знаю, как он отреагировал. Это должно было быть шоком.

- Как насчет Слоан? Она знала?

Маргарет помотала головой.

- Я не хотела ей говорить, пока не убедилась, что Тигг все сделал. Зачем давать ей

надежду, если она не сбудется? Зачем открывать дверь, если она не сможет через нее

пройти? Он отложил это. Он задерживался. Может быть, он был так болен, что плохо

соображал. Может быть, он колебался или передумал. Откуда мне знать? Я не хотела

крушения ее надежд, что могло произойти. Я верю, что он был искренен. Я думаю, что у

него были хорошие намерения, но он действовал недостаточно быстро. Новое завещание

было написано, но он умер, не подписав его.

- Какая разница в возрасте была между Байярдом и Слоан?

- Два года.

- Я думала, они учились в Климпе в одном классе.

- Да. Байярд остался на второй год из-за проблем с поведением.

- И после того, как Слоан погибла?

- Байярд винил себя. Он знал, что должен был вмешаться. Было много возможностей, а он

ничего не сделал.

- Но когда Слоан умерла, все деньги снова были его, так?

- Это было неважно. Ничего не имело значения, кроме факта, что он дал ей умереть, когда

мог это предотвратить.

- Почему вы так ожесточились против Фрица?

- Он был инструментом Остина. Остин хотел ее смерти, потому что считал, что она его

оскорбила. Вообще-то, она ничего не сделала, но он смотрел на все по-своему. Фриц был

марионеткой. Не было причины делать то, что он сделал, кроме как порадовать Остина.

Байярд ненавидел Остина, поэтому и дал показания на суде.

- Но это, чтобы самому слезть с крючка, разве не так?

- И то и другое правда. Он отомстил и защитил себя. Ничего плохого в этом нет.

- И теперь, когда Фриц мертв, что вы чувствуете?

- Если бы он взял на себя ответственность, все могло сложиться по-другому.

- Я не об этом спрашивала.

- Я рада, что он мертв. Я желала ему этого. Я могу попасть из-за этого в ад, но мне все

равно.

- Вы приложили руку к его смерти?

- Нет, но я бы хотела.

- У вас жестокое сердце.

- Вы можете обнаружить, что у вас такое же. А пока что, хотите знать, откуда я знаю, что

бог есть? Потому что он ответил на мои молитвы.

* * *

Да уж, это был депрессивный разговор. Я ехала домой, обдумывая, что все это значило, и

ничего не понимала. Гибель Слоан казалась печальной кульминацией случайных

элементов - паранойя, промахи, гнев, пассивность, психология толпы и ошибочные

суждения. Смерть Фрица ощущалась по-другому. Я верила, что для его убийства была

причина, в то время как она была убита безо всякой причины вообще. Просто не повезло.

Я не думала, что убийство Фрица произошло из-за убийства Слоан, но связь между ними

должна была быть. По крайней мере, это была моя текущая рабочая теория, и ее нужно

было проверить. Я должна была поговорить с кем-то, кто присутствовал тогда и

возможно, видел более масштабную картину. В голову пришла Лорен Маккейб.

Я приехала в город и оставила машину возле театра Эксминстер, а потом прошла через

крытый проход. Когда я вышла на улицу, кондоминиум Маккейбов оказался слева от меня.

Лорен и Холлис узнали о смерти своего сына меньше суток назад, и я представила, что их

квартира полна друзей, предлагающих поддержку, сочувствие и запеканки. Однако, поднявшись по лестнице, я не услышала никаких признаков жизни. Дверь была

приоткрыта, и тишина выплывала оттуда, как дым. Я открыла дверь и позвала:"Лорен?”

Свет был выключен. Обстановка, которая казалась простой и аккуратной, теперь как будто

съежилась. Отсутствие электрического света придавало гостиной холодный и

заброшенный вид. Ни свежих цветов. Ни запахов еды. Ни голосов.

- Лорен?

Казалось бесцеремонным присутствовать там, когда меня никто не встречал. По своему

первому визиту я знала, где находится библиотека, и знала, что комната Фрица была

первой слева. Я подумывала дойти до его комнаты, но не решалась вторгаться в их личную

жизнь. Я не слышала шагов, но почувствовала движение в коридоре, и появилась Лорен.

Она была боса, и ее одежда выглядела так, будто она вытащила ее из кучи на полу.

- Вот вы где. Извините, что пришла без приглашения. Я думала, что у вас здесь люди.

Она помотала головой.

- Мы одни. Холлис спит, а я брожу кругом и думаю, что должна что-то делать. Я не виню

людей за то, что нас избегают. В книгах по этикету не описаны такие ситуации. Что вы

скажете матери, у которой убили сына? Как вы можете утешить отца, который потерял

единственного ребенка? Это неудобно и тяжело, и люди выдумывают причину, чтобы

держаться подальше. Они говорят себе, что мы предпочитаем быть одни. Они помнят, какие мы недемонстративные и думают, что мы несомненно защищаем свое одиночество.

Некоторым образом, это верно. Мне тяжело иметь дело с людьми, которые мне не

особенно нравятся.

Вообще-то, я говорила себе примерно то же самое, думая, если я попытаюсь обнять или

утешать ее, она меня оттолкнет. Я и сама не люблю, когда меня обнимают, особенно на

социальных сборищах, где нет совершенно никакой причины распространять физический

контакт дальше рукопожатия. В большинстве случаев люди все равно это делают, притворяясь, что рады тебя видеть сильнее, чем на самом деле.

- Вы не хотите, чтобы я кому-нибудь позвонила?

- Мне никто не приходит в голову. Вспомнилась подруга, и я поняла, что целый год с ней

не говорила. Вряд ли сейчас время для приглашения. Я пыталась позвонить другой

подруге, мы были раньше близки. Узнала, что она умерла два месяца назад, и никто не

подумал мне сообщить.

- Как насчет брата Холлиса? Вы его упоминали.

- У них натянутые отношения. Правда, они довольно поверхностные. Пригласить его сюда

было бы неудобно. Они плохо ладят, и мне пришлось бы справляться с их плохим

поведением, без чего я могу обойтись. Мне бы пришлось заботиться о еде, развлечениях и

разговорах. Вы не можете пригласть людей из другого города и оставить без внимания, даже если причина - смерть.

- Понимаю. Мой вопрос может показаться странным, но вы больше ничего не слышали от

шантажиста?

- Нет, и я не жду контакта. Если это кто-то из знакомых, то он, наверное, слышал о смерти

Фрица. Даже если он нас не знает, то, конечно, за нами следит и в курсе того, что

произошло. В любом случае, заходила Валери, и я подумала, что это замечательно.

Она упомянула Валери, как будто это имя что-то для меня значило. Потом я вспомнила, что Валери была уборщицей, которую я встретила при первом визите.

Я думала рассказать Лорен, зачем я пришла, но боялась, что могу показаться

бессердечной, занимаясь обычным бизнесом, в то время как она пытается пережить

смерть сына. Это, наверное, был один из деликатнейших вопросов хороших манер, о

которых она упоминала.

- Наверное, для вас это неподходящее время, но у меня есть вопросы, и я не знаю, кого

еще спросить.

- Почему бы нам не присесть?

Мы перешли в гостиную, где она села на край дивана, а я устроилась в кресле неподалеку.

- Вы знали, что Тигг Монтгомери был биологическим отцом Слоан?

- Да. Он говорил с Холлисом о своих возможностях - признаться ли во всем или скрывать

информацию. Возможно, был и третий путь, но никто его не знал. Тигг был очень

консервативным. Его ценности строго следовали Ветхому Завету. Супружеская измена

была запрещена, и он в это верил, хотя сам так поступал. Он решил хранить тайну, от чего

я была не в восторге, но он был боссом Холлиса, и я промолчала.

- В конце концов, Байярд узнал. Как это произошло?

- Тигг рассказал ему. Когда он составил новое завещание, то подумал, что будет нечестно, если Байярд узнает об изменениях только после его смерти.

- Как Байярд отреагировал?

- Сначала он рассердился. Он считал деньги Тигга наградой, за то, что он был хорошим

мальчиком и ребенком терпел жестокие эмоциональные игры своих родителей. Известие о

том, что плата уменьшается вдвое, он воспринял плохо. Потом он понял, как он любит и

восхищается Слоан. Он вырос единственным ребенком, и вдруг у него появилась младшая

сестренка. Это пролило совсем другой свет на ситуацию.

- Вы думаете, он был искренен? Не притворялся?

- Я не могу на это ответить. Я думала, что он полностью примирился, но он всегда хорошо

владел собой.

- Вы сказали, что Тигг был очень консервативным. Как он относился к тому, что Байярд -

гей?

- Он не знал. Остальные знали, но он, казалось, был слеп. Он был бешеным гомофобом, так что, если бы узнал, оставил бы Байярда без единого цента.

Один звонок. Я подумала о предупреждении Остина об одном звонке, как он играл на

этом. Вот что это значило, Остин угрожал выдернуть ковер из-под ног Байярда.

Еще один кусок головоломки лег на место.

40

Суббота, 7 октября 1989 года.

Я плохо спала. Крутилась туда-сюда, пытаясь найти достаточно удобную позу, чтобы

заснуть. Вместо этого, глядя одним глазом на светящийся циферблат, я смотрела, как

проходят минуты. Если я засыпала, то на очень маленькие промежутки, по крайней мере, до ранних утренних часов, когда провалилась в глубокую яму снов. Проснулась в девять, чувствуя слабость и головокружение, напуганная, что потеряла много времени.

Была суббота, и было светло, так что теоретически я могла отправиться на пробежку, но

мне не хотелось. Я переживала из-за прилета Селесты, беспокоясь от того, что Нед пропал

из вида. Я не видела, как он мог вмешаться в наш план, но Нед обладал встроенным

коварством психопата, и мог появиться, когда его ждали меньше всего.

Я приняла душ. Я оделась. Я съела свою миску хлопьев. Я выпила две чашки кофе, что

меня разбудило, как я и надеялась, но и подогрело мою тревожность.

Я чувствовала себя тяжелой и полной страха, маленькие искорки испуга танцевали вдоль

моего позвоночника.

Самолет Селесты прилетал в 1.15. Мне нужно будет выехать в 12.30, что значило, мне

нужно было убить около трех часов. Я пошла к Генри, задняя дверь его дома была

открыта. Я чувствовала запах свежеиспеченных рулетов с корицей. Постучала, и Генри

пригласил меня войти. Анна сидела за кухонным столом и накладывала на противень

тесто для печенья, пользуясь ложкой для мороженого.

Теперь, когда я знала о ее беременности, Анна была похожа на Мадонну, купаясь в

безмятежности. Прошло две недели с тех пор, как ее состояние стало известно, и она уже

округлилась, ее кожа сияла.

Генри срезал корку с буханки белого хлеба, и у него наготове была миска яичного салата.

Он уже приготовил маленькие булочки с маслом и ветчиной, маленькими листиками

цикория и щепоткой голубого сыра сверху. Шесть подносов с маленькими сэндвичами

были закрыты пленкой. Приглядевшись поближе, я определила анчоусовое масло с

редиской, тонко нарезанный огурец с сырной пастой, острый сыр и чатни.

Генри разложил на серебряных блюдах кексы и булочки с кремом, опять же, прикрытые от

сухого воздуха прозрачной пленкой.

- Я готовлю для чайной вечеринки у Мозы Ловенштейн, - ответил Генри на мой

незаданный вопрос.

- Я приглашена, потому что там живу, - сказала Анна. - Теперь, с этим орешком на борту, я

такая прожорливая. Ем все, все время. Не могу остановиться. Хочешь посмотреть

фотографию?

- Конечно.

Она достала из кармана черно-белую фотографию. Изображение было размытым и

выглядело так, будто кто-то делал снежных ангелов на заднем фоне. В центре находилось

создание, которое мог оставить корабль пришельцев: большая голова, тельце свернуто

буквой С, тощие конечности, прозрачная кожа, и которое удерживалось на месте серой

веревкой.

- Ты решила оставить маленького спиногрыза.

- Ну, я не знаю. Решила посмотреть и надеяться на лучшее.