В золотом капкане

Глава третья

Рогожин решил побеседовать с женой убитого, предварительно позвонив ей и определив время встречи.

В назначенный час в роскошной квартире его встретила ухоженная, красивая, элегантно одетая женщина. На ней был изящный костюм, отнюдь не траурного цвета, бирюзовая окраска ткани подчеркивала голубизну её глаз. Аккуратно прибранные, уложенные в мягкие, крупные локоны волосы, покрытые серебристым лаком, свидетельствовали о том, что к встрече основательно готовились. Дмитрий Сергеевич не заметил на лице вдовы следов скорби, – оно было румяным и свежим.

Аромат французских духов, витавший в квартире, яркий маникюр холеных рук дамы не являлись спутниками траура и несчастья. И только портрет Петра Аркадьевича с чёрной лентой, говорил о недавней трагедии.

– Проходите, садитесь, где вам удобно, – пригласила Нинель Александровна.

Широкий жест руки хозяйки указал Рогожину на мягкий диван и кресла.

– Разрешите, сяду за стол?

– Как угодно. Хотите чаю или кофе?

– Благодарю, не стоит беспокоиться, – вежливо отказался Рогожин. – А где собака? – спросил, осматриваясь по сторонам.

– Невероятно, но преданное животное не смогло пережить смерти хозяина: вслед за ним оправилось в мир иной, – с горькой усмешкой ответила Нинель Александровна. – Когда Петю похоронили, собака не ушла с кладбища, а осталась возле могилы. Ее уговаривали ехать домой, но они оказались напрасными. Кто-то силой захотел посадить её в машину, но она злобно зарычала и не давала до себя дотронуться. Пришлось оставить верного пса на кладбище до утра. Но и на следующий день повторилось то же. Собака лежала рядом с могилой хозяина и не реагировала на приходящих людей. Я каждый день приезжала на кладбище и уговаривала её идти домой; гладила, просила, но она, словно понимая речь, не поддавалась уговорам, лишь смотрела на меня грустными глазами. Я читала во взгляде: «А ты, почему уходишь? Тебе нельзя так делать. Ты должна, как и я, оставаться здесь». Мне казалось, что в глазах животного застыли слёзы. Это трудно вынести. Я уходила, а собака лежала. Я приносила еду, но она не притрагивалась ни к чему. Вскоре животное обессилело. Кладбищенский сторож сказал, что ничего подобного не видел: Макс по ночам жалобно выл. На девятый день полуживого пса увезли домой, вызвали доктора из ветлечебницы. Он пришёл, но Макс уже скончался. Просто невероятно, такая любовь и преданность от животного! – Она приложила к заблестевшим, влажным глазам носовой платок. – Простите, не могу вспоминать. Очень больно. Хотите, принесу кофе?

– Нет, нет, спасибо. Я пришел побеседовать о Петре Аркадьевиче. Хочется узнать, как он жил в последнее время, не выглядел ли подавленным, озабоченным?

– Ничего не заметила, он был в хорошей форме, вёл обычный образ жизни, – вдова тяжело вздохнула и опустила взгляд.

– Сослуживцы говорят, что он внезапно отправился в отпуск, не планировал и вдруг, неожиданно для всех, ушёл, – Рогожин вопросительно посмотрел на вдову.

– На этом настояла я, – со вдохом сказала Нинель Александровна и с грустью в голосе продолжила: – Он не берёг себя, много работал, уставал. Я уговорила его в сентябре взять отпуск.

– Вы вместе отдыхаете?

– Раньше, когда были молодыми, всегда вместе, уезжали на юг, к морю или в санаторий. С годами мы перестали ездить по курортам, проводили отпуск дома, на даче. Пётр Аркадьевич большой любитель природы, с удовольствием отдавался рыбалке и охоте. Лес, грибы, ягода – его стихия.

– Скажите, почему, уходя в отпуск, он решил забрать домой сейф?

Неожиданный вопрос несколько смутил Нинель Александровну. Тень тревоги и беспокойства мелькнули в её глазах, ресницы вздрогнули, она часто заморгала. Тут же, справившись со своим замешательством, откашлявшись, продолжила:

– За двадцать лет работы в ювелирном магазине он собрал, – она сделала многозначительную паузу и строгим голосом продолжила, – я подчеркиваю, на свои собственные деньги, коллекцию ювелирных украшений из золота, серебра и драгоценных камней. Сейф со всем содержимым – собственность мужа.

– А почему решил всё-таки перед отпуском забрать его домой? Двадцать лет ящик стоял на работе, а тут надумал перевезти в квартиру? – настойчиво повторил Рогожин.

– Со мной по этому муж поводу не советовался, – пожав плечами, призналась вдова. – Но я не вижу в этом ничего особенного, когда-то ему всё равно нужно было забрать сейф в дом, – в голосе Нинель Александровны послышались раздражённые нотки. – Ювелирная коллекция – его имущество, и он вправе распоряжаться им по своему усмотрению, – уверенно и твёрдо произнесла она, словно давая понять, что эту тему не намерена обсуждать.

– Скажите, – Дмитрий Сергеевич, отметив про себя явное недовольство Нинель Александровны, решил перевести разговор в другое русло, – недоброжелателей или завистников у Петра Аркадьевича не было? Может быть, кто-нибудь у него требовал деньги или угрожал, или были подозрительные звонки по телефону? Не получали ли вы анонимных писем с требованием перевести определённую сумму денег в банк на какой-либо счёт?

– Мне не говорил. По его виду я бы не сказала, что он был чем-то удручён, я непременно бы заметила его тревожное настроение. Подозрительных телефонных звонков не было, почту из абонементного ящика забирал муж. Газеты меня не интересуют, они пачкают руки, поэтому их не читаю. Я ни с кем не переписываюсь. Однажды, правда, Пётр обмолвился, что его сын от первого брака Владимир просил у него часть коллекции, но он, разумеется, отказал.

– Вот как? А где живёт сын?

– Толком не знаю, – пренебрежительно усмехнувшись, ответила вдова. – Парень с уголовным прошлым, с ним не общаюсь. В городе проживает мать Петра Аркадьевича, она, наверное, в курсе, где обитает внук. – Нинель Александровна демонстративно взглянула на наручные часы, давая понять, что ограничена во времени.

– Вы работаете?

– Конечно

– Где, если не секрет?

– В модельном бизнесе. У меня своё дело.

– Скажите, кому он завещал свою коллекцию драгоценностей?

Она удивлённо посмотрела на него и сказала:

– Безусловно, мне. Кому же ещё? Он меня очень любил.

– Вы знаете, что завещание есть?

Нинель Александровна пожала плечами:

– Может и есть. Я об этом не думала. Для чего? Я – единственная наследница всего нашего общего имущества.

– Понимаю. Мне пора уходить. Благодарю за беседу. Да, – спохватился Дмитрии Сергеевич, – хотел спросить, вы смотрели содержимое сейфа?

– Да, всё в порядке, – холодно ответила Нинель Александровна.

– Благодарю за беседу, до свидания. Оставляю на всякий случай свой номер телефона. Если что-то вспомните, позвоните, важна любая мелочь, – он протянул вдове визитку.

Выйдя из квартиры Кольцовой, Дмитрий Сергеевич призадумался. Его удивила разница во внешнем виде супруги ювелира. Прошло несколько дней после убийства, а вдова свежа и румяна, ей хоть сейчас под венец, а как жалко выглядела в день похорон! Быстро восстановилась. Кольцова или волевая, сильная женщина, или непревзойденная, искусная актриса.

«Она явно смутилась, когда я расспрашивал о сейфе, – рассуждал на ходу Рогожин. – “Никогда не говорите, что знаете человека, если вы не делили с ним наследство,” – вспомнил он слова, прочитанные из какой-то книги. – Что это за модельный бизнес, в котором она работает? Нужно обязательно посмотреть в архиве подобные убийства: в затылок жертве с контрольным выстрелом в висок».