Вардаэсия

У меня нет ни начала, ни конца

И все же всегда начинаюсь и заканчиваюсь.

Поскольку Алекс была единственной, кто полностью владел Тиа Аурас, ей пришлось перечитывать слова снова и снова, пока она и ее друзья пытались провести мозговой штурм различных вариантов ответов.

Они уже предложили несколько вариантов, ни один из которых не подходил под все требования. И хотя они предпочли бы дать каждому шанс на случай, если окажутся правы, в тот момент, когда Алекс впервые прикоснулась к впечатляющему золотому фолианту, голос Саэфии эхом разнесся вокруг них, предупреждая, что им разрешено только одно предположение. Она также дала им ограничение по времени… у них было время до захода солнца, после чего они будут вынуждены дать ответ. Более того, Саэфии предусмотрительно оговорила, что Алекс не может консультироваться с Ксирой; что если бы она хотя бы попыталась мысленно связаться со своим драконом во время теста, это означало бы мгновенный провал.

Как Саэфии узнает, если Алекс свяжется с Ксирой, девушка не была уверена. Но не хотела рисковать и выяснять.

Поэтому вместо этого в течение последних пяти часов она и ее друзья хмыкали и ахали до такой степени, что теперь все они чесали в затылках и были не ближе к согласию в ответе, чем когда начали. И когда она последовала просьбе Джордана прочитать это еще раз… что ей вряд ли нужно было делать, поскольку Алекс была уверена, что все они знали строки наизусть после того, как слышали так много раз, ребята все еще не приблизились к разгадке.

После того, как прошел еще один безуспешный час, они решили сделать перерыв на обед и съесть предоставленную им еду, надеясь вернуться перезагруженными после короткого перерыва в мыслях.

Рассредоточившись по маленькой, блестящей поляне, все шестеро, естественно, разбились на пары: Джордан и Д.К. тихо шептались друг с другом, а Деклан внимательно наблюдал за Биаром, который беспокойно расхаживал по другой стороне открытого пространства.

— Я серьезно, серьезно ненавижу загадки, — простонала Алекс Кайдену.

Он сидел, прислонившись спиной к твердому стволу стеклянного дерева, в то время как она вытянулась и лежала, положив голову на его гораздо более удобное бедро. Его рука играла с ее волосами, пока она смотрела на дневные звезды, проносящиеся над головой сквозь похожие на бриллианты листья, повторяющиеся движения его пальцев успокаивали, но не совсем устраняли ее разочарование.

Часть ее восхищалась тем, как естественно было находиться так близко к нему, не чувствовать даже намека на застенчивость при его прикосновении. Но это был Кайден… с ним она всегда чувствовала себя комфортно, даже в те времена, когда это должно было быть невозможно. После всего, что произошло прошлой ночью, все просто казалось правильным, когда Алекс лежала рядом с ним.

Все, конечно, кроме неразрешимой загадки.

— В конце концов мы поймем, — сказал он, полный спокойной уверенности. — Сначала нам просто нужно посмотреть на это со всех сторон.

Алекс не хотела рассматривать это со всех сторон. Она хотела взглянуть на это под правильным углом и покончить. И она знала, что была не единственной. Все друзья были напряжены из-за отсутствия прогресса, но, пожалуй, никто не был так напряжен, как Биар. Было ли это из-за постоянно темнеющих теней под его глазами, или просто потому, что он был таким же нетерпеливым, как и она, когда дело доходило до загадок, Алекс не была уверена. Но когда она повернулась и увидела, что его расхаживание становится еще более взволнованным, она не могла не нахмуриться.

— Что? — спросил Кайден, одним пальцем поглаживая ее лоб.

Снова посмотрев на него, она постаралась, чтобы голос звучал тихо, когда сказала:

— Я беспокоюсь о Биаре. — Лицо Кайдена смягчилось пониманием, особенно когда Алекс продолжила: — Я беспокоюсь, что ему вредно откладывать в сторону свое горе по отцу.

— Кто бы говорил, — мягко заметил Кайден, на что Алекс признала, что он был прав. Но для нее все было по-другому. Потому что по-своему она вела дела. Она двигалась дальше, даже если большую часть времени это было трудно. И она также имела преимущество получить чувство завершенности от самого Нийкса, благодаря его письму.

— Я просто… — Она прикусила губу. — Он вел себя так нормально, понимаешь? Даже смеялся и дурачился, хотя и немного меньше, чем раньше. И это меня беспокоит, потому что это, должно быть, разъедает его изнутри. И я не знаю, что с этим делать. Я не знаю, могу ли я что-нибудь с этим сделать. — Кроме как поторопиться и избавиться от Эйвена, чтобы у всех нас было немного времени спокойно погоревать, мысленно закончила она.

— Он твой друг, так что естественно, что ты беспокоишься, — сказал Кайден. — Но просто чтобы ты знала, хотя он, возможно, плохо спит, что мы все можем видеть, несмотря на то, что ты думаешь, он справляется с этим. Просто не публично.

Пристально глядя на него, Алекс спросила:

— Откуда ты знаешь?

— Деклан пристально следил за ним, незаметно помогая ему пройти через все. И независимо от того, как это может показаться, Биар хорошо реагирует на его поддержку. — Его губы многозначительно дрогнули, когда он добавил: — Действительно хорошо.

Алекс снова окинула взглядом поляну, еще раз отметив, как внимательно Деклан следит за движениями Биара. Она также вспомнила свой вчерашний разговор с Д.К., принцесса сделала аналогичное замечание. Алекс все еще не была до конца уверена, почему Деклан был там с ними, но какой бы ни была причина, если он помогал Биару пережить это время, то она была рада его присутствию.

Несмотря на это, ей все еще было достаточно любопытно спросить:

— Как думаешь, почему это так? Теперь он находит утешение с Декланом, я имею в виду, а не с остальными?

Кайден на мгновение задумался, прежде чем ответить:

— Знаешь, как умерли мои родители, когда я был совсем маленьким?

Алекс кивнула, ненавидя всех за то, что он потерял их так рано, но благодарная за то, что его тетя взяла его и Джиру к себе и воспитала их в таком любящем, поддерживающем доме.

Он накрутил прядь ее волос на палец, задумчиво наблюдая за ней, и сказал:

— Ну, у Деклана похожая история, только он потерял обоих родителей незадолго до поступления в академию. Его отец погиб в результате несчастного случая, а мама не смогла справиться с последствиями и уехала, чтобы никогда не вернуться.

Алекс посмотрела на сильного молодого человека, понятия не имея о его прошлом.

— Деку было всего тринадцать, он был достаточно взрослым, чтобы понять, что произошло, и что это значило для него, — продолжил Кайден. — А потом его отправили жить с Джексоном, который, как ты знаешь, не самый заботливый из опекунов.

Алекс подумала, что это было щедрое описание для сварливого королевского советника. Джексон был ужасен, прямолинеен. Даже Деклан сказал это после того, как узнал, что Алекс встретила его дедушку во дворце в Трюллине.

— Я ненавижу, что ему пришлось пройти через это, — тихо сказала она. — Что вы оба так глубоко страдали в столь юном возрасте. Что вам пришлось вынести столько боли.

— Есть разные виды страданий, — так же тихо сказал Кайден. — Душевная боль от потери любимого человека, молчание несбывшихся мечтаний, безнадежность бесконечного отчаяния… кто скажет, что на самом деле является самой страшной болью? — Он снова покачал головой. — Самое главное — это то, как мы справляемся с нашими страданиями; что мы встаем и продолжаем пытаться, помня, что каждый новый день — это возможность что-то изменить; чтобы произошло что-то лучшее.

Он многозначительно посмотрел на нее, и она мягко улыбнулась ему в ответ.

Поглаживая пальцами мышцы его предплечья, она спросила:

— Так вот чем ты занимаешься? Продолжаешь пытаться? Продолжаешь надеяться?

— Каждый день. — Он наклонился, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на ее лбу. — Это тоже то, что делает Дек. И он делает все, что в его силах, чтобы помочь Биару сделать то же самое.

— Потому что он помнит, каково это, — предположила Алекс. — Как это ощущается.

— Это не то, что он когда-либо забудет, — подтвердил Кайден. — И он может относиться к потере Биара лучше, чем я, учитывая, сколько ему было лет, когда умер его собственный отец.

Когда Кайден и Деклан потеряли обоих своих родителей, Биар потерял отца, даже Джордан потерял брата, Алекс поняла, что все они через многое прошли за свою короткую жизнь. И все же, все они были такими сильными. Несмотря на то, что случилось с теми, кого они любили, они никогда не сдавались. Она просто должна была верить, что с какой бы болью Биар ни сталкивался прямо сейчас, он пройдет через это и, как Кайден, Деклан и Джордан, станет от этого еще сильнее.

Она должна была поверить в это и для себя тоже.

— Ты действительно думаешь, что с ним все будет в порядке? — спросила она.

— Он никогда не будет прежним, — сказал Кайден, и то, как он смотрел на нее, заставило ее понять, что он говорил не только о Биаре. — Но с каждым днем будет постепенно становиться легче. — Его пристальный взгляд оставался прикованным к ней, когда он прошептал: — Я обещаю.

Она закрыла глаза, когда его уверенность проникла глубоко, принося утешение и надежду разбитым частицам внутри нее.

Когда его пальцы нежно коснулись ее скулы, Алекс подалась навстречу его прикосновению, снова поражаясь тому, насколько расслабленной она чувствовала себя с ним, насколько довольной была в его объятиях. Но это продолжалось недолго, так как вскоре он подтолкнул ее ногой, тихо сообщив, что пора вставать и возвращаться к разгадыванию загадки.

— Хорошо, — сказала Алекс, вздохнув, когда встала рядом с ним, призывая остальных образовать круг в центре поляны. — Давайте проанализируем это строка за строкой.

— Через смерть я рождаюсь, — процитировала Д.К. по памяти. — Итак, мы ищем что-то, что рождается или создается, когда что-то другое умирает или убивается?

— Это мог быть человек… женщины иногда умирают при родах, — сказал Джордан.

Оба они смотрели на Биара, который, как местный гений, был лучшим шансом для них всех найти правильный ответ.

— Слишком расплывчато, — сказал он. — Не все женщины умирают… на самом деле, почти никто не умирает. Это слишком большое обобщение. Нам нужно что-то более основательное.

— Во Фрейе есть место под названием Долина Смерти, — размышляла Алекс. — Это пустыня, но там все еще живут и растут растения. Можем ли мы наблюдать подобную игру слов?

— Может быть, — сказал Биар, задумчиво потирая подбородок. — Или это может быть что-то более метафорическое, например, жертвоприношение.

Деклан склонил голову набок.

— Жертвоприношение работает… по крайней мере, в том смысле, что кто-то умирает, чтобы другой жил.

— Да, но это не работает с остальной частью загадки, — сказал Биар, уже думая наперед. — И нам нужно смотреть на картину в целом.

Их окружила тишина, пока все они обдумывали его слова.

— Тогда следующая строка, — сказал Д.К.. — Когда мне больно, меня больше всего любят.

— В этом нет никакого смысла, — проворчал Джордан.

— Может быть что-то медицинское, — указал Кайден. — Вы лечите кого-то, кого любите, чтобы сохранить ему жизнь, и это лечение может быть болезненным в течение короткого времени.

— Это хорошая теория, — согласился Биар. — Но опять же, не работает с другими строками.

— Давайте пока перестанем беспокоиться об этом в целом и продолжим разбирать по частям, — сказал Деклан умиротворяющим голосом.

— А как насчет самой любви? — спросила Алекс, и эта мысль поразила ее. Она поставила галочку на пальце, сказав: — Через смерть я рождаюсь… Возможно, это кто-то, кто осознал, как сильно он заботился о другом человеке, только после того, как тот уже скончался. — Она коснулась другого пальца. — Когда мне больно, меня больше всего любят… Любовь может быть самой сильной эмоцией из всех, не так ли? Она может исцелить, а может и сломать. Она может ранить как в хорошем, так и в плохом смысле. — Она избегала смотреть на Кайдена, когда сказала: — Верно?

Друзья кивали вместе с ней, поэтому она продолжила:

— Окрашенный определенной целью или вообще без нее… Хм, я еще вернусь к этому. Может быть, это метафора разбитого сердца? — Она поморщилась и двинулась дальше. — У меня нет ни начала, ни конца, но всегда есть начало и конец. — Она замолчала, не в состоянии дать ответ на последнюю реплику, ее идеи иссякли.

— У тебя все было хорошо до самого конца, — подбодрил Биар. — Но я почти уверен, что у любви действительно есть начало, но не всегда есть конец.

С громким вздохом Алекс снова взяла золотые страницы с загадками, перелистывая переплетенный пергамент в надежде, что волшебным образом появится какая-нибудь новая строка или подсказка.

— Думаю, вернемся к мозговому штурму, — пробормотала она.

И так продолжалось еще несколько часов, три солнца пугающе быстро перемещались по небу. У них было только время до захода солнца, чтобы придумать ответ, и чем ближе подходило это время, тем больше росло беспокойство Алекс. Ее друзья впадали в такое же отчаяние, о чем свидетельствовали слова, которые они теперь бросали наугад.

— Меч? Какое-то другое оружие? — пытался Джордан.

— Жизнь? Путешествие? — предложила Д.К..

— Чувства? Эмоции? — гадал Деклан.

И все же, хотя все их ответы покрывали хотя бы какую-то часть загадки, ни один из них не подходил идеально.

Когда солнца продолжили опускаться в опасной близости к плоской части горизонта, Алекс поняла, что у них почти не осталось времени. Ее сердце бешено колотилось, а внутри клокотал страх. Она отказывалась подводить целый мир только из-за одной паршивой загадки.

— У вас осталось две минуты, смертные, — голос Сэфии эхом разнесся по поляне. — Я предлагаю вам использовать их с умом.

Джордан был не единственным из ее друзей, кто произнес ругательство, но он был тем, кто сказал

— Брось книгу сюда, Алекс. Среди всех этих ненужных страниц должно быть что-то еще полезное. Почему бы просто не дать нам один-единственный лист бумаги? Какая пустая трата времени. Ты знаешь, я всегда говорил…

Он говорил бессвязно, в его голосе слышалась тревога. И все же Алекс больше ничего не слышала из того, что он сказал, продолжая говорить. Вместо этого, словно пораженная молнией, она физически вздрогнула, когда переваривала его слова, и она была не единственной… она видела, что у Биара была такая же реакция. Как один, они взглянули на книгу в ее руках, затем снова подняли глаза, чтобы встретиться взглядами друг с другом, когда осознание поразило их обоих одновременно.

— Как думаешь… возможно ли это… — Алекс замолчала, не в силах больше ничего сказать, когда Биар поспешил к ней и потянулся за золотыми страницами.

— Ответ был здесь с самого начала, — недоверчиво прошептал он, скользя рукой по обложке.

— О чем вы двое говорите? — спросил Деклан, его голос был хриплым от волнения.

— Ваше время вышло, смертные, — раздался голос Саэфии, заставив их всех вздрогнуть. — Мы услышим ваш ответ сейчас, или вы проиграете.

Неглубоко дыша, Алекс выдержала пристальный взгляд Биара, быстро прокручивая загадку в голове в последний раз. Все нити сходились, но все еще было так расплывчато. Образный язык был образным по какой-то причине… он выходил за рамки буквального и входил в сферу аллюзий, которые часто легко неверно истолковать. Но все же они должны дать ответ. Поэтому, кивнув ему, чтобы он продолжал, она скрестила пальцы на руках и ногах, отчаянно надеясь, что они были правы.

Каркающим голосом Биар сказал:

— Книга. Ответ — книга.

Их окружила тишина, каждый из них затаил дыхание. До тех пор…

— Объясни.

Одно слово от Саэфии, и Алекс почувствовала, как воздух со свистом вышел из нее. Она не была уверена, означало ли это, что они были правы или ошибались, но она снова кивнула, поощряя Биара идти вперед.

— Через смерть я рождаюсь, — продекламировал он. — Книги состоят из страниц, которые создаются путем вырубки и, следовательно, уничтожения деревьев. Рождение, которое приходит через смерть.

Алекс влезла со следующим.

— Когда мне больно, меня больше всего любят. Самые любимые книги читаются снова и снова, и из-за этого именно они получают наибольший ущерб от чрезмерного обращения.

— Окрашенный определенной целью или вообще без нее, — продолжал Биар. — В книгах есть надпись — или чернила — испачканные либо для того, чтобы люди могли прочитать то, что написано по какой-то причине, либо просто для бессмысленного изучения без цели.

С учащенным пульсом Алекс закончила:

— У меня нет ни начала, ни конца, но всегда есть начало и конец. У книг есть физическое начало и конец, но никогда нет четкой начальной или конечной точки для того, что они содержат внутри… всегда есть что-то еще, что происходит до и после того, что раскрывается на страницах.

Тишина снова окружила их, напряженное отсутствие шума, которое продолжалось так долго, что ладони Алекс начали потеть. Как раз в тот момент, когда она собиралась крикнуть и посмотреть, слушает ли кто-нибудь еще, яркая вспышка света вернула их обратно на стадион.

В отличие от предыдущего дня, их прибытие снова было встречено бурными аплодисментами, аудитория Тиа Аурас, по-видимому, оправилась от шока, вызванного связью Алекс с драконом. Но были ли восторженные возгласы вызваны тем, что они преуспели, или потому, что они потерпели неудачу, она не могла сказать, и она подняла глаза на Саэфии, отчаянно желая услышать результат.

Императрица подождала, пока Тайрос снимет с них золотые наручи, прежде чем медленно подняться со своего трона. Она еще медлила с объявлением. Но, наконец, заговорила.

— Сегодня вы были испытаны Вратами Мудрости, и вы ответили на предоставленную загадку. Ответ, который вы дали, — Саэфии сделала паузу, как будто для того, чтобы продлить их пытку, и Алекс всерьез подумывала о том, чтобы бросить в нее чем-нибудь, — верный.

И точно так же Алекс вздохнула с облегчением, испустив ошеломленный взрыв смеха.

— Поздравляю, смертные. Вы еще раз проявили себя.

И с еще одной яркой вспышкой они вернулись в свои комнаты.

Оглядевшись вокруг, Алекс почувствовала и увидела молчаливый шок друзей. Но со звуком чистого ликования Биар прыгнул вперед и обхватил Алекс руками, поднимая ее, чтобы раскачать по широкому кругу в воздухе.

— Мы сделали это! Мы действительно сделали это!

Не в силах ничего сделать, кроме как снова рассмеяться, она крепко держалась, пока он не отпустил ее. Его действия разрушили чары, и внезапно все закричали и обнялись, когда вокруг раздались недоверие и поздравления.

— Мы бы не справились без тебя, приятель, — сказал Биар Джордану, хлопая его по спине.

Ответ Джордана прозвучал комично:

— Меня?

Алекс кивнула и согласилась:

— Ты тот, кто указал, что книга должна была быть там по какой-то причине. Все это время мы держали ответ в своих руках.

Прозвучал не один стон, когда осознание поразило их всех.

— Это было почти хуже, чем испытание на прочность, — сказала Д.К… Видя недоверие Алекс, она повторила с ударением: — Почти.

Ухмыляясь, внимание Алекс было отвлечено, когда Зайлин вошла в общую комнату. Она не часто общалась с кем-либо, кроме Алекс, да и то редко, так что ее приход был неожиданностью. Как и ее слова.

— Почему никто из вас не готовится?

Д.К. повернулась к Алекс с удивленными глазами.

— Она может говорить на нашем языке?

Не желая рисковать гневом Зайлин, объясняя агрессивный момент откровения, которым они поделились накануне, Алекс вместо этого посмотрела на Тиа Аурас и спросила:

— Готовится к чему?

Казалось, разрываясь между раздражением и недоверием, Зайлин сказала:

— К панихиде. Вам никто не сказал?

Приподнятые брови встретились с ее ответом, и она пробормотала что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы даже Алекс могла услышать. Затем, громче, объяснила:

— Айз Даега, возможно, жила в Медоре много веков, но ее кровь была Тиа Аурас, и сегодня вечером ей будет оказана честь, причитающаяся ей за ее жертву. — Она посмотрела им всем в глаза, прежде чем сосредоточиться на Алекс, и продолжила: — Поскольку вы сообщили о ее кончине, императрица пригласила вас всех присутствовать сегодня вечером, чтобы вы могли сами попрощаться, если пожелаете.

Алекс сглотнула и кивнула, очень этого желая. Хотя смерть Нийкса по-настоящему сокрушила ее, она все еще была опечалена потерей Леди Тайн и была бы признательна за возможность должным образом попрощаться.

Ожидая, что ее слова приведут их в движение, Зайлин огрызнулась:

— Чего вы все ждете? Идите!

Не привыкшие сталкиваться с колючим характером Зайлин, друзья Алекс быстро разбежались, предположительно, чтобы позвать своих помощников и выполнить команду «приготовиться».

— Следуй за мной, смертная, — коротко сказала Тиа Аурас, когда осталась только Алекс. — Нам нужно поработать, если мы хотим, чтобы ваше появление было хоть сколько-нибудь сносным для сегодняшнего дня.

И вот, с долготерпеливым вздохом Алекс поплелась за Зайлин в комнату, решив проигнорировать череду оскорбительных ворчаний, которые бессмертная помощница продолжала бормотать себе под нос.

Глава 19

Панихида Леди Тайн состоялась на берегу металлического озера, дань уважения началась сразу после наступления ночи.

Впервые с момента пробуждения в Вардаэсии Алекс была одета не в черное или белое, а во что-то другое. То же самое относилось и ко всем присутствующим, даже если цветовая гамма снова была универсальной. Каждый человек был одет в брызги — если не в целые наряды — золота, что заставляло их сиять вместе с неестественно окрашенной водой.

Алекс потребовалась помощь Зайлин, чтобы надеть подаренное ей великолепное платье, платье настолько замысловатое, что она надела бы его вверх ногами и задом наперед, если бы не помощь бессмертной. Это был шедевр дизайна, сочетающий в себе три разных оттенка золота — два для многослойности, один для блестящей вышивки — и плотно облегающий ее от груди до бедер, прежде чем расширяться прямо до лодыжек.

Впервые увидев наряд, Алекс воспротивилась его великолепию и испугалась, как оно будет сочетаться с ее золотистой кожей. Но страх был напрасен, так как сияние ваэлианы только добавляло воздушности платью.

Любая неуверенность исчезла, как только Зайлин вытолкала ее из комнаты, потому что, когда Алекс вышла на общий балкон, чтобы присоединиться к своим друзьям, ей пришлось скрыть улыбку при виде ошеломленного выражения лица Кайдена. Он тоже был одет по этому случаю, черный как смоль официальный костюм делал его похожим на ожившего принца из другого мира, особенно в сочетании с золотыми завитками, выгравированными на низком воротнике и застежках вдоль тела.

Возможно, он был поражен появлением Алекс, но это чувство было взаимным, и потребовались совместные усилия их друзей — все они выглядели одинаково великолепно — чтобы Алекс и Кайден оторвали глаза друг от друга. Но, как будто тот, кто был ответственен за то, чтобы водить их группу взад и вперед, мог читать мысли, Джордан, Д.К., Биар и Деклан были мгновенно перенесены вперед Алекс и Кайдена, и в тот момент, когда они остались одни, он притянул ее в свои объятия, обжигающий поцелуй сказал ей именно то, что он думал о ее платье. Или, скорее, просто о ней.

— Ты идеальна, — прошептал он ей в губы, прежде чем снова быстро поцеловать её, и отстранился как раз в тот момент, когда они направлялись к друзьям.

У Алекс перехватило дыхание как от ошеломляющего поцелуя на романтическом балконе с видом на ночной город, так и от комплимента Кайдена. Но более того, он смотрел на нее… как будто она самая драгоценная вещь, которую он когда-либо видел. И именно из-за последнего, когда они оказались рядом со своими друзьями на краю золотого озера, Алекс держалась на ногах только потому, что Кайден обнял ее, чтобы поддержать.

Когда он посмотрел вниз, чтобы проверить, все ли с ней в порядке, все, что она смогла сделать, это протянуть руку и провести пальцем по его подбородку, заглядывая глубоко в его ярко-голубые глаза, когда прошептала:

— Ты тоже. — Затем именно Алекс поцеловала его, мягко прижавшись губами к его губам, прежде чем снова отстранилась, только чтобы увидеть, что глаза Кайдена заблестели еще больше.

Несмотря на краткость, нежный момент все еще был встречен кашлем и ухмылками их восхищенных друзей. Но, к счастью, прежде чем кто-либо из них успел что-либо прокомментировать, рядом с ними появился Каливер, указывая следовать за ним.

Что привело их к настоящему моменту, когда Алекс следовала за бессмертным советником, ее друзья восхищались цветом озера и мерцающим песком, в то время как она наблюдала за Тиа Аурас. Каждый был одет в наряд, расшитый золотом, настроение было почти оскорбительно приподнятым, учитывая причину их встречи. Вместо того, чтобы быть торжественными и мрачными, они шумно разговаривали и смеялись между собой, раздавая еду и напитки, как будто это одна большая вечеринка у озера.

Только после того, как Каливер доставил их туда, где у кромки воды собрались Саэфии и Тайрос, а Зайлин и другие помощники стояли рядом, ожидая, когда их позовут, Алекс поняла, почему никто особенно не горевал. И это было потому, что после того, как Алекс потянула за золотую мантию Зайлин, привлекая внимание, ей кратко сказали, что панихида была не данью смерти Леди Таин, это был праздник ее жизни.

— Так это вечеринка? — спросила Алекс, оглядываясь по сторонам, когда из неизвестного источника начала тихо звучать музыка.

— Это будет потом, — сказала Зайлин.

— После чего? — спросила Д.К., стоя рядом с Алекс, ее собственное золотое платье сверкало, как блестки, в лунном свете.

— После того, как мы передадим ее на попечение звезд.

Алекс обменялась опасливыми взглядами с друзьями, но никто из них больше ничего не сказал. Это было главным образом потому, что музыка достигла максимума и снова перешла в мягкую, сладкую мелодию, а затем на берег опустилась тишина, когда все жители Тиа Аурас повернулись лицом к императрице.

Стоя прямо на краю озера, эбонитовая кожа Саэфии сливалась с ночью, в то время как ее потрясающее платье струилось прямо в воду, покрывая рябью ее босые ноги. Обруч на лбу выглядел еще более впечатляюще в затемненной атмосфере, сияя внутренним светом. Когда она повысила голос, чтобы обратиться к своим людям, Алекс не могла удержаться от восхищения картиной, которую она представила.

— Сегодня вечером мы чтим жизнь того, кто пал, служа нашей расе, — сказала Саэфии на языке своего народа. — Айз Даега когда-то была любимой дочерью, сестрой и другом. Выбор, который она сделала давным-давно, никогда не изменит след, который она оставила на всех тех, кому посчастливилось ее знать. Пусть звезды всегда светят ей, и пусть она познает покой во веки веков.

Алекс подпрыгнула, когда собравшиеся жители Тиа Аурас повторили последний призыв Саэфии, тихо отдавая честь своему павшему сородичу. Ее, однако, больше заинтриговала ссылка Саэфии на выбор, сделанный Леди Тайн. Атора упомянул, что они вдвоем были посланы на Медору в качестве привратников, чтобы присматривать за меяринами и помогать процветать в их новом мире, но он также предположил, что, хотя их задача была целенаправленной, ни один из них не покинул Тиа Аурас добровольно. Любопытство Алекс было задето, но она снова сосредоточилась на церемонии, когда неожиданно Саэфии жестом пригласила ее подойти.

Алекс неуверенно двинулась к императрице, остановившись прямо перед ней.

Чувствуя, что все взгляды устремлены на них двоих, она понятия не имела, что происходит, особенно когда Тайрос передал что-то маленькое Саэфии, которая затем передала это Алекс.

Повертев предмет между пальцами, Алекс сравнила его с перламутровой спиралью воска. Достаточно маленький, чтобы поместиться в ее ладони, и примерно такой же длины, что и ее ладонь, он начинался с большего основания, а затем закруглялся вверх в форме конуса, сужаясь в точку. Алекс никогда не видела ничего подобного.

Вернувшись к общему языку из уважения к друзьям Алекс, Саэфии сказал:

— Как человек, знавший Айз Даегу в ее последние дни, мы хотели бы спросить, не будешь ли ты, Александра, первой, кто передаст ее на попечение звезд.

Снова была та странная фраза, та же самая, которую использовала Зайлин. Алекс все еще не была уверена, что это значит, но, чувствуя, что ей оказана беспрецедентная честь… в основном потому, что Зайлин яростно кивала со стороны, чтобы Алекс приняла, поэтому девушка сказала:

— Это было бы большой честью, спасибо.

— Тогда положи свое подношение в озеро и говори, если хочешь, — распорядилась Саэфии, и Алекс вздохнула с облегчением, получив четкие инструкции.

Присев на корточки рядом с плещущейся водой, Алекс опустила основание конуса на поверхность озера, слегка подтолкнув его, когда поняла, что он может плавать. Снова поднявшись, когда он начал удаляться, Алекс повернулась к теперь уже серьезной Тиа Ауранс и кашлянула, желая дать Леди Тайн проводы, которых та заслуживала, но не зная, как это сделать. Будучи неподготовленной к выступлению с речью, все, что она могла сделать, это говорить от всего сердца, и Алекс знала, что именно этого хотела бы древняя женщина… точно так же, как она хотела бы, чтобы Алекс воспользовалась этой возможностью.

— В последний раз, когда я видела Айз Даегу перед ее смертью, это было для того, чтобы она могла помочь мне попытаться выиграть испытание, которое объединило бы расы моего мира против общего врага… врага, от меча которого она была убита менее чем через два дня, — сказала Алекс, ее голос был тихим, но ее слова были услышаны всеми. Она услышала, как по толпе прокатился шепот переводов, когда те, кто понимал, переводили ее слова для тех, кто не понимал. — Я никогда не забуду, что она сказала мне в тот день: «Тьма повсюду, дитя. А там, где ее нет, у нас есть неудачная способность представлять, что она там».

Подняв голову и надеясь, что она не переходит границы дозволенного, Алекс продолжила:

— Вы живете в городе — в мире — наполненном светом. Но я знаю, что так было не всегда. Причина, по которой Айз Даега была отправлена на Медору с самого начала, является свидетельством этого… того, с чем вы столкнулись, прежде чем стали тем, кем являетесь сейчас. Что бы ни случилось, думаю… — Она сделала паузу. Сглотнула. Попробовала еще раз. — Думаю, сегодня вечером она хотела бы, чтобы вы это вспомнили. Вспомнили, через что прошли тогда, и подумали о мире, в который отправили ее, мире, которому теперь угрожает будущее тьмы.

Почувствовав, что присутствующие начинают чувствовать себя неловко из-за ее слов, Алекс понизила голос и поделилась:

— Есть еще кое-что, что Айз Даега сказала мне… самое последнее, что она когда-либо говорила мне. — Установив зрительный контакт с как можно большим количеством людей в толпе, Алекс продекламировала: — Не бойся теней. Заставь тени бояться тебя. — Она глубоко вздохнула. Затем второй раз. — Сегодня вечером, завтра, навсегда, я надеюсь, вы запомните эти слова. Я надеюсь, вы вспомните жертву Айз Даеги и подумаете, почему она пошла на это… почему она позволила себе умереть бессмысленной смертью за расу смертных в чужом мире. Подумайте о ее мужестве, подумайте о том, как она встретилась лицом к лицу с этими тенями и заставила их преклоняться перед ней до самого конца.

Тихо, о, было так тихо, когда Алекс закончила:

— Она была готова отдать свою жизнь в попытке бороться с наступающей тьмой. Если нет ничего другого, помните это. — Со слезами на глазах она прошептала: — Помните Айз Даегу.

Чувствуя себя совершенно опустошенной, Алекс отошла от напряженной Саэфии и вернулась в безопасное место к друзьям. Немедленно рука Кайдена обвилась вокруг нее, прижимая к себе, в то время как его губы нежно коснулись ее макушки в молчаливом предложении утешения. С другой стороны от нее Биар потянулся к ее руке и быстро сжал, прежде чем снова отпустить, но не раньше, чем она увидела слезы, блестящие в его глазах.

Окружающие их Тиа Аурас были сверхъестественно тихи после ее страстной речи. Но затем, из всех людей, вперед выступила Зайлин, нарушив неловкую тишину, поместив свой собственный спиралевидный конус на воду, слегка оттолкнув его.

Один за другим молчаливые Тиа Аурас следовали за ней, и друзья Алекс тоже, пока золотое озеро не покрылось перламутровыми кольцами.

Только тогда Саэфии заговорила снова, ее голос был хриплым от эмоций, когда она повторила последние слова Алекс:

— Помните Айз Даегу.

Вся аудитория вторила этому чувству, их голоса возносились к небесам, когда раздался характерный взмах крыльев за мгновение до того, как знакомая тень упала с неба. Яркое голубое пламя вырвалось изо рта Ксиры, когда он летел над озером, огонь охватил восковые спирали и воспламенил их сверху вниз.

«Ксира? Что… что… Я не знала, что ты…»

«Айз Даега также была другом моей родни, Алекс», тихо перебил он, когда его громоздкая фигура снова растворилась в ночи. «Для тех из нас, кто с Медоры, и для тех, кто знал ее здесь до того, как она покинула этот мир. Это моя дань уважения от имени всех драконов; и от имени моей матери, которая, как ты помнишь, очень ее уважала».

Она действительно помнила это… как Зарония выслушала Леди Тайн, взвесила ее мнение и последовала совету относительно времени, проведенного Алекс в прошлом.

«Это мое предложение, чтобы помочь почтить ее память», тихо закончил Ксира.

И Алекс поняла, что он имел в виду мгновение спустя, когда одна за другой первая из воспламененных катушек взмыла в небо, взорвавшись ливнем света.

Снова и снова спирали поднимались и взрывались над озером, как сверкающий фейерверк, — самое впечатляющее пиротехническое представление, которое Алекс когда-либо видела. Вместе с друзьями и Тиа Ауранс она восхищалась этим зрелищем, позволяя ему осушить ее затянувшиеся слезы. Она сказала то, что чувствовала себя обязанной сказать, точно так же, как считала, что довела свою точку зрения до того, что даже если они провалят одно из двух оставшихся испытаний, Тиа Аурас все равно смогут обдумать ее слова. Теперь, когда это было сделано, пришло время сделать так, как сказала Зайлин ранее, и отпраздновать жизнь Леди Тайн.

Как только последняя спираль взорвалась над их головами, музыка снова зазвучала, превратившись в живую мелодию, которая расходилась с более ранним струнным плачем. Довольно скоро Тиа Аурас отделились и начали танцевать вдоль берега, на фоне тлеющих углей, летаргически опускающихся в воду позади них, как огненные снежинки.

— Пожалуйста, смертные, присоединяйтесь к нам, — сказала Саэфии, поднимая руку в сторону толпы. — Вы заслужили ночь легкомыслия. Тем более, что это может быть последнее, что вы испытаете на некоторое время, учитывая ваше предстоящее возвращение на Медору.

Прочитав выражение лица Алекс, императрица поспешила сказать:

— Простите меня. Все, что я имела в виду, это то, что вы должны наслаждаться этим временем, которое можете, — она запнулась, чтобы закончить, — пока можете.

Впервые с тех пор, как Алекс встретила Саэфии, она, казалось, запиналась в своих словах. Неуверенная даже в себе. Совсем не похоже на то, как она обычно себя вела. Алекс надеялась, что это потому, что ее речь произвела впечатление на императрицу, заставив ее бороться со своей обычной уверенностью.

— Знаешь что? — сказала Д.К., потянувшись к руке Джордана и тем самым помогая Саэфии сохранить лицо перед теми, кто наблюдал. — Мне действительно хочется танцевать.

— По-моему, звучит неплохо, — согласился Деклан, и он схватил Кайдена за плечо одной рукой, а другой тоже повел Биара вперед, следуя за Д.К., которая почти тащила Джордана в толпу.

Кайден оглянулся на Алекс, и она помахала ему рукой, без слов говоря, что догонит. Он склонил голову набок и заколебался, прежде чем понял, что у нее должны быть свои причины, поэтому он последовал за друзьями, выражение его лица говорило, что он рядом, если ей нужно.

Больше, чем когда-либо, она ценила то, что они не рисковали стать одной из тех пар — тех, кто должен был все делать вместе и не мог выжить, если они не были рядом друг с другом. Алекс была слишком независимой для такого рода отношений, и она знала, что Кайден был таким же. Она была особенно благодарна прямо сейчас, поскольку причина, по которой она не присоединилась к своим друзьям, заключалась в том, что знакомое лицо появилось на краю ее периферийного зрения; лицо, которое сделало быстрый приветственный жест, незаметно привлекая ее внимание, но также сигнализируя ей прийти одной.

— Думаю, что сначала я собираюсь перекусить, — солгала Алекс императрице. И, когда Саэфии промурлыкала свое согласие, прежде чем повернуться к одному из своих приближающихся подданных, Алекс ускользнула в темноту ночи.

Глава 20

Пробираясь сквозь толпу и продвигаясь дальше вдоль берега, Алекс вскоре углубилась настолько глубоко в тень, что даже городские огни, отражающиеся от воды, не давали возможности рассмотреть многое в деталях. Но как только она добралась до места назначения, хотя мало что могла разглядеть вокруг, где они стояли, Алекс все еще могла узнать красивые черты Райфа, а также столь же ошеломляющее лицо женщины рядом.

— Алекс, здесь кое-кто хочет с тобой познакомиться, — сказал Райф, указывая на женщину. — Но подальше от остальных. Она надеялась избежать любопытных глаз.

Ее интерес возрос, Алекс посмотрела на женщину Тиа Ауран, отмечая темную кожу и лунно-белые волосы и задаваясь вопросом, почему она приложила столько усилий, чтобы увести её из толпы.

Женщина слегка улыбнулась, и это движение осветило ее и без того сияющее лицо.

— Я — Айз Орса. Первый Оракул Вардаэсии.

Алекс замерла, услышав это имя.

— Айз…?

Понимая, Айз Орса тихо ответила:

— Айз Даега была моей младшей сестрой.

Ее… младшей сестрой?

Алекс не могла оторвать глаз от телосложения женщины, когда она, запинаясь, произнесла:

— Ты, э-э, выглядишь действительно хорошо для своего возраста.

Леди Тайн была старой. В смысле, старой-престарой. Она была сморщена и обветрена временем. И все же ее сестра, которая предположительно превосходила ее по годам, выглядела такой же юной, как и любая молодая женщина. Она была воплощением жизненной силы. На самом деле…

Бросив взгляд на Райфа, а затем обратно на празднующих Тиа Аурас, танцующих на берегу озера, Алекс поняла, что она еще не видела никого в Вардаэсии старше тридцати лет. Но она также не видела никого намного моложе своих двадцати лет. Несмотря на любопытство, она решила, что сейчас не время задавать вопросы, особенно когда Айз Орса издала тихий, понимающий смешок.

— Этот мир сохраняет наши тела так, как ваш не позволяет нашей расе, — сказала она. — Моя сестра выглядела бы для меня совсем по-другому в момент ее кончины.

Это, безусловно, было правдой. Не только это, но и Леди Тайн выглядела такой же древней, когда Алекс встретила ее тысячи лет назад. Сколько же времени потребовалось, чтобы проявилось такое старение? Сколько лет было Леди Тайн?

Не имея ни малейшего представления, как ответить, Алекс решила ответить непринужденно.

— Предполагаю, что она бы позавидовала твоему обычному уходу за кожей. Я и сама была бы рада получить несколько советов, если тебе захочется поделиться.

Еще один смех, на этот раз более искренний.

— К сожалению, только Тиа Аурас, населяющие этот мир, могут наслаждаться роскошью вечного омоложения, — сказала Айз Орса, но с улыбкой. — Одно из преимуществ нашего особого бессмертного наследия.

Подходящее время или нет, Алекс не могла удержаться от вопроса:

— Если это то, что удерживает всех здесь от старения, где все те, кто еще не достиг того возраста, который считается зрелостью? — На озадаченный взгляд Айз Орсы Алекс уточнила: — Где ваши дети?

К женщине пришло понимание, и она обменялась непроницаемым взглядом с Райфом, который ответил, хотя и медленно:

— В Тиа Аурас нет детей.

Алекс не смогла удержаться от того, чтобы не поднять брови.

— Вы же должны откуда-то взяться. Мне трудно поверить, что вы родились полностью взрослыми.

Она содрогнулась от самой этой мысли.

— Я должен уточнить, — сказал Райф тихим голосом, почти так, как будто он боялся, что его услышат. — Я имел в виду, что сейчас у нас нет детей. Их не было уже много-много веков.

Ошарашенная Алекс спросила:

— Вы не можете иметь детей?

— Давным-давно могли, — сказал он. — Но не после последствий Несаны Карн — Войны Бессмертных.

Прочитав недоумение Алекс, Айз Орса также тихо объяснила:

— Дети нашей расы зачаты только от соединения одного из нас с меярином.

Алекс дернулась, когда начала понимать.

— Для создания ребенка требуется как меярин, так и Тиа Аурас, причем наша часть генофонда достаточно доминирующая, чтобы гарантировать, что ребенок будет Тиа Аурас, — продолжила Айз Орса. — Однако между собой мы не в состоянии размножаться. Так что с тех пор, как мы изгнали меяринов после Несана Карн…

Она замолчала, но ее точка зрения была высказана.

Зайлин упоминала, что война привела к потерям, которые ощущаются по сей день, но Алекс никогда не представляла…

— Это так же для меяринов? — спросила она, не в силах припомнить, чтобы видела каких-нибудь бессмертных детей, бегающих вокруг Мейи. Но потом она поняла, что этого не могло быть, поскольку Рока и Эйвен были рождены от Астофа и Нииды — обоих чистокровных меяринов. Затем были Нийкс и Майра как брат и сестра, рожденные от Сайкора и Косетт; и Ваэра — дочь Гайэля; и… ну, список продолжался.

Даже когда она поняла, что это не может быть правдой, Айз Орса качала головой взад-вперед.

— В отличие от нас, меярины способны размножаться друг с другом и таким образом создавать чистокровных детей. Но это редкий случай и благословение для тех, кому посчастливилось зачать… настолько, что один ребенок считается благословением звезд, а два считаются драгоценным чудом. — Она сделала паузу: — За все века, что их раса жила здесь с нами, никогда не было случая, чтобы в одной семье было трое братьев и сестер или больше. Я не верю, что такое возможно.

Алекс обдумала то, что она знала о меяринах, и поняла, что все, что сказала Айз Орса, соответствует действительности. За все свое время в прошлом и настоящем она встретила только две пары братьев и сестер: Рока и Эйвена, а также Нийкса и Майру. И, опять же, в те времена она тоже не видела никаких детей. Она никогда не задумывалась о контроле над популяцией, но, учитывая их бессмертие, если бы они годами размножались, как кролики, и умирали только в редких случаях от смертельных ран, они бы давно вырвались из Мейи. Их неспособность легко зачать ребенка имела гораздо больше смысла.

— Мне жаль, — сказала Алекс, хмурясь от своих своенравных мыслей. — Это было очень неожиданно. 0Простите меня… я уверена, что ты позвала меня сюда не для того, чтобы дать мне урок по размножению.

По крайней мере, она определенно надеялась, что нет.

С еще одной мягкой улыбкой от Айз Орсы и тихим смешком от Райфа, женщина Тиа Аурас сказала:

— Нет, я хотела встретиться с тобой по другой причине.

Она протянула свернутый лист пергамента.

Заинтересовавшись, Алекс открыла его только для того, чтобы увидеть знакомое пророчество, написанное столь же знакомым почерком.

— Я видела это раньше, — прошептала Алекс, поскольку это был свиток, похожий на тот, который Леди Тайн впервые вручила ей в Раэлии, только в этой версии не было перевода, написанного на общем языке внизу, и пергамент сохранился намного лучше.

— Я сделала две копии, когда слова впервые пришли ко мне, — сказала Айз Орса. — Это одна из них. Вторую я подарила своей сестре после изгнания меяринов… накануне ее изгнания.

— Первый оракул Вардаэсии… — Алекс тихо повторила, название из предыдущего только сейчас обрабатывается. — Это была… Ты… — Она попыталась снова. — Ты хочешь сказать, что ты та, кто произнес пророчество?

Айз Орса выдержала ее взгляд и кивнула. Затем она облизнула губы, прежде чем обменяться нервным взглядом с Райфом, который ободряюще кивнул в ответ. Из-за этого в Алекс начали закручиваться дурные предчувствия, их поведение выводило ее из себя.

Медленно Айз Орса повернулась обратно к Алекс и нерешительно сказала:

— Дело в том, что это не то пророчество, которое я произнесла. Или, скорее, это еще не все. И то, что это такое, немного отличается от того, чем оно должно быть.

Алекс нахмурилась, пытаясь осмыслить сбивчивые заявления. Сглотнув из-за внезапно пересохшего рта, она помахала пергаментом в руках и сказала:

— Подожди, это пророчество или нет?

Когда Айз Орса снова обменялась взглядом с Райфом, на этот раз не просто нервным, но и с намеком на вину, смешанную с сожалением, Алекс хрипло догадалась:

— Это не оно, не так ли?

— Это… часть, — сказала Айз Орса. — Но это также… не так.

Заикаясь, Алекс прошептала:

— Что написано в настоящем?

Айз Орса осторожно вытащила из-под своей мантии второй кусок пергамента. Потом еще один. И еще один. Она передала все три новые страницы Алекс, которая взяла их дрожащими пальцами.

Взглянув вниз, первое, что она заметила, было то, что они были написаны другим почерком… вместо плавного каллиграфического почерка слова, все еще написанные древним шрифтом, были аккуратными и эффективными. Но это было все, что она восприняла, прежде чем начала читать, каждая новая строка заставляла ее дыхание становиться поверхностным, в то время как сердце, наоборот, учащалось. Но все же она не могла перестать читать, перевод автоматически приходил ей на ум.

Придет и будет рядом день,

Что изменения несёт.

Девицу смертной крови

Судьба немедля призовут.

Она и Призвана, и Избрана

Через Библиотеку прямиком,

Приобретет врага, что другом был

Во время путешествия в прошлом.

Когда настоящее зовет, и жизнь перезапускается,

Все больше проблем грядет

Ведь смертной она не является.

(Или частично?)

Когда ее борьба становится известной,

Много идет тренировок,

Помощь из редких источников,

Владеющих большей силой.

Несмотря на все это, она потерпит неудачу и падёт.

Сила ее в единственное.

Друзья ее, — больше, чем кровь,

Они — семья!

Вместе они отправятся в путь

С высшим приоритетом,

Ища помощи и умоляя о

Дипломатии союзников.

Кроме откровенной вражды

Не получат они ничего,

Что приведет к потере и боли

От смертельной уверенности.

Бегство в далекий мир

В поисках верности,

Через задачи из шести для шести,

Чтобы все достойно смогли их пройти.

Но выиграют они или проиграют,

Испытания даются нелегко.

Ибо тревожны Врата старого

Хорошо известны своим обманом.

И все же в свой мир они вернутся,

Когда все будут готовы

Присоединиться к борьбе, и поведут войну

Кровожадную битву.

Надежда может уйти, когда придет сердечная боль.

Из вариантов самый дорогой,

Когда воцаряется тьма и падают тени

Через множество убийств.

Когда приходит конец, и все решается,

Даже я не могу узреть

Если судьба, которая когда-то была правдой

Обернется трагедией.

Но это еще не все, так что слушайте внимательно

Ибо всегда будет

Скрытый шанс, тайная надежда

За одну настоящую победу.

Итак, вот оно, прими к сведению

И следуй идеально,

Что теперь я скажу, и говорю так хорошо

Одну последнюю тайну:

Если День и Ночь объединятся и будут сражаться

Против одного Врага,

Тогда Тьма и Свет встретятся в середине удара

И освободят Пленников.

…Если, однако, тьма победит,

Нет никакой стратегии,

Чтобы уберечься от всего, что будет потеряно

И сие будет навсегда.

Прочитав пророчество три раза, Алекс с тревогой осознала пляшущие черные точки в глазах, и звон в ушах… оба эффекта только усиливались по мере того, как она перечитывала последние два стиха снова и снова.

Это было удивительно, как сильно одно-единственное слово могло изменить мир. И когда Алекс, наконец, смогла выдавить эти буквы из своих губ, она сделала это, глядя на Айз Орсу и Райфа широко раскрытыми обвиняющими глазами.

— Если?

Сравнив пергамент с первым, копию которого увидела в Раэлии, она быстро подтвердила, что в ранней версии этим словом определенно было «когда». И хотя Алекс никогда не придавала большого значения пророчествам, она, по крайней мере, предполагала, что это давало некоторое подобие надежды для их нынешней миссии — что, когда День и Ночь объединятся для борьбы, придет свобода.

Когда.

Не если.

Ничто никогда не было гарантировано, но, черт возьми, раньше это было, по крайней мере, немного менее неопределенно, чем сейчас.

Яростно глядя на Райфа и Айз Орсу, она зашипела:

— И даже не заставляйте меня начинать с этого последнего четверостишия! — Тот, который в основном говорил, что вся надежда будет потеряна — навсегда — если тьма восторжествует. Не то чтобы Алекс уже не знала этого, но все же. Видеть это в письменном виде было просто… было просто…

— Почему ты сделала это со мной? — спросила она хриплым голосом, изо всех сил пытаясь подавить все, что она чувствовала. — Почему бы просто не передать все пророчество сначала, вместо того, чтобы подкрадываться с пропущенными стихами и измененными словами?

— Кроме тебя, только три человека во всех мирах знают пророчество во всей его полноте, — сказала Айз Орса, указывая на страницы, которые Алекс сжимала так, что побелели костяшки пальцев. — Я и двое, которые были со мной, когда я говорила его — Райф и Зайлин.

— Зайлин знает об этом?

Неудивительно, что Тиа Аурас была так темпераментна по отношению к Алекс… и неудивительно, что она с самого начала предполагала, что Алекс потерпит неудачу. Полное пророчество было не совсем блестящим, резюме достижений Алекс на сегодняшний день… это был в основном список всего, что она пережила с момента своего прибытия в Медору до сих пор.

— Я произнесла эти слова накануне изгнания меяринов в Медору, как уже говорила раньше, — продолжила Айз Орса. — Но из упоминания о смертной крови я поняла, что это не могло относиться ни к нашему народу, ни к их, несмотря на упоминание о наших Вратах Испытания. Я предположила, что это должно быть как-то связано с новым миром, в который они будут сосланы, миром, которому однажды будет угрожать тьма.

Она посмотрела на Райфа, затем снова на Алекс и продолжила:

— Оракулам запрещено говорить о пророчестве с кем-либо, кроме того, к кому относятся слова, или с теми, кто находится рядом, чтобы услышать его во время предсказания. Но я не могла с чистой совестью отослать свою сестру без какого-либо предупреждения о том, с чем ей, возможно, однажды придется столкнуться, и кого ей, возможно, однажды придется направлять и защищать. Поэтому я дала ей все, что могла: один куплет, измененный на одно слово, достаточный, чтобы следовать клятвам, которые я дала о неразглашении. И с тех пор все эти годы никто, кроме Райфа, Зайлин и меня, не знал правды. До сих пор.

Айз Орса умоляюще развела руками и, понизив голос, закончила:

— Зайлин разыскала меня в тот момент, когда увидела, как ты командуешь Сорайей де ла Торра и ступаешь по пути эйдена, который ты призвала. С учетом этого и твоей публичной просьбы по прибытии в Вардаэсию мы знали, что пророчество близко… и что ты заслуживаешь услышать его в полной мере. Теперь ты все знаешь, Александра. Но осмелюсь предположить, что ты мало чему еще не научилась в путешествии, которое привело тебя сюда. — Она сделала паузу, ее голос теперь был похож на шепот. — Теперь твой путь свободен. Но только ты можешь решить, куда отправишься дальше.

Зная, что она говорит фигурально, Алекс подавила стон и потянула себя за волосы, сдвинув блестящие заколки, которые Зайлин старательно закрепила ранее этой ночью.

«Что там происходит, Алекс? Твои эмоции повсюду.»

Даже беспокойство Ксиры не могло успокоить ее противоречивые мысли, поэтому она продолжила мысленно читать ему пророчество.

Когда Алекс закончила, пока Ксира перевариваю информацию, воцарилась тишина, но затем он спросил просто и ясно:

«Хочешь, я вернусь и поджарю их?»

Сдавленный смех вырвался у нее, этого было достаточно, чтобы Айз Орса и Райф обменялись обеспокоенными взглядами, но Алекс было все равно, насколько расстроенной она казалась. Девушка не была уверена, серьезно Ксира говорил или нет, но это стало признаком того, насколько она расстроена, что она колебалась, прежде чем, наконец, ответить отрицательно.

«Предложение остается в силе, если передумаешь», ответил он, как будто ему было все равно, поджарит он двух Тиа Аурас на огне или нет.

Поблагодарив — как бы жутко это ни было — Алекс отступила от их мысленной интерлюдии и вернула свое внимание к бессмертным перед ней.

— Я полагаю, ты не можешь сказать мне что-нибудь еще? Что-нибудь, что могло бы помочь склонить это, — она указала на пророчество, — в мою пользу?

Ответил Райф, на его губах появилась полуулыбка.

— Мне кажется, что пока ты справляешься сама по себе. Просто продолжай в том же духе еще два дня, и это «если», надеюсь, снова превратится в «когда». Предполагая, что все идет так, как должно, заключительный куплет станет излишним. По крайней мере, в теории.

По крайней мере, в теории?

Невозмутимо Алекс сказала:

— Ты только что упомянул надежду, предположение и теорию в трех предложениях. Прошу прощения, если я не совсем успокоена этим заявлением.

Райф печально пожал плечами.

— Пророчества непостоянны, Алекс.

Атора однажды сказал ей то же самое.

Продолжая, Райф произнес:

— Я написал его сам, — он указал на печатный текст, который она все еще держала в руках, — поэтому могу подтвердить, что это идеальная дословная расшифровка. Но контекст — это все, и у нас не будет этого без оглядки назад.

Это было в основном то, что Д.К. сказала о первоначальном пророчестве.

— Это означает, — сухо предположила Алекс, — что мы не узнаем, пока не придёт время. И тогда будет слишком поздно что-либо с этим делать, потому что все уже будет кончено.

Когда Райф и Айз Орса кивнули, Алекс громко и протяжно вздохнула.

— Как бы то ни было, спасибо, что нашли меня сегодня вечером и поделились настоящим пророчеством, — устало сказала она, хотя и не испытывала особой благодарности за то, что некоторые моменты ее жизни были предсказаны Оракулом тысячи и тысячи лет назад.

— Далеко не все потеряно, Александра, — тихо сказала Айз Орса, поняв ее тон. — Помни, что ты сказала нам всем сегодня вечером; последние слова моей сестры… не поддавайся тьме, не бойся теней. Она бы не отдала свою жизнь за ваш мир, если бы думала, что ее жертва будет напрасной. — Шепотом Айз Орса закончила, вторя предыдущему высказыванию Алекс: — Помни ее, Александра. Помни Айз Даегу.

И, со слезой, скатившейся по щеке, Айз Орса неуверенно улыбнулась Алекс и удалилась.

— Не забывай, что я сказал тебе вчера, Алекс, — тихо сказал Райф. — У тебя много сторонников среди моей расы. Завоюй последние двое Врат, и у тебя будет еще больше. — Он протянул руку, чтобы ободряюще сжать ее плечо, серебристые глаза не отрывались от нее, пока, во вспышке света, он также не исчез.

Глава 21

В тот вечер Алекс больше не присоединилась к празднованию.

После того, как Айз Орса и Райф оставили ее одну в темноте, она пробралась обратно сквозь толпу и разыскала друзей. Д.К. и Джордан танцевали вокруг одного из многочисленных радужных костров, Кайден и Биар оживленно беседовали со своими помощниками и небольшой группой других Тиа Аурас, которые все, казалось, говорили на общем языке, и Деклан шумно рассказывал истории собранию очень веселых бессмертных.

Приблизившись к окружению Деклана, Алекс вскоре обнаружила, что, судя по неправильно рассчитанному смеху, их развлекали не его рассказы, а потому, что они понятия не имели, о чем он говорит.

— Не думаю, что они могут тебя понять, — сказала она Деклану, отводя его в сторону после того, как парень закончил делиться тем, что считал веселым рассказом, как он однажды сломал лодыжку благодаря трем утятам, куску бечевки и открытому пакету зефира.

— Знаю, — сказал Деклан, все еще смеясь после своего рассказа. — Они — лучшая аудитория на свете.

Удивленная, Алекс просто покачала головой и сказала ему, что собирается улизнуть с вечеринки и не хочет мешать остальным, спросив, не передаст ли он сообщение позже, чтобы они не волновались.

Пообещав, что сделает это, он вернулся к остальным и начал новую историю, вызвав еще больше смеха — над ним, а не вместе с ним. Не то чтобы он возражал.

Убедившись, что остальные все еще выглядят довольными тем, что они делают, и с кем они были, Алекс прокралась обратно в темноту, зовя Ксиру и призывая его вернуться.

Вместе они парили в небесах в течение нескольких часов, достаточно долго, чтобы Алекс прочистила голову и ослабила свои возобновившиеся тревоги. Полное, неотредактированное пророчество стало шоком, но оно не повлияло на ее планы. Она не могла остановить то, что надвигалось, но и никогда не была способна на это.

Несмотря на обретение некоторого подобия покоя — или, по крайней мере, принятия — она все еще оставалась с Ксирой всю ночь и до раннего утра, неспособная собрать волю в кулак, чтобы вернуться в Вардаэсию.

Только когда на горизонте забрезжил рассвет, она направила его обратно во дворец, зная, что скоро столкнется со своими предпоследними Вратами… не выспавшись. С положительной стороны, она больше не была обременена парализующим истощением, которое возникло из-за ношения кольца сокрытия, поэтому, хотя и устала, Алекс была не истрощена, как раньше.

Поскольку Ксира был слишком большим, чтобы приземлиться на ее балконе, Алекс пришлось прыгнуть, как только она оказалась достаточно близко, подогнувшись и перекатившись при приземлении, прежде чем снова вскочить на ноги.

— Постарайся не заснуть на полпути, — поддразнил он, но в то же время с оттенком беспокойства, когда развернулся на крыле и взмыл прочь.

«Я в порядке», пообещала Алекс, зевая. Она надеялась, что Зайлин согласится стащить ей немного лэндры на завтрак, иначе друзьям, возможно, придется нести ее через Врата.

«Дай мне знать, как у тебя дела потом», — сказал Ксира, когда исчез из виду. «Ты будешь великолепна».

Пообещав так и сделать, Алекс направилась в свою комнату. Но как только она прошла сквозь тонкую занавеску, то замерла, а затем все ее тело расслабилась, когда увидела Кайдена, спящего в кресле рядом с кроватью. Точно так же, как она осталась в своем вчерашнем платье, он также был в своем официальном наряде, мятом из-за того, что парень спал сидя.

Как будто подсознательно осознав, что она вернулась, он пошевелился, его глаза моргали, просыпаясь, пока не остановились на ней.

Встав, Кайден сонно прошелся по комнате и, оказавшись рядом, заключил ее в объятия. Он не сделал ничего, кроме как обнял Алекс, тепло его тела разогнало холод её тела. До этого момента она не осознавала, насколько замерзла во время полета, не обращая внимания на стихию, когда парила в небесах с Ксирой, погруженная в свои мысли.

Прижавшись, она уткнулась ему в шею, позволяя его прикосновениям успокоить ее. Он молчал, снова понимая ее потребность в утешении без слов… но как он узнал, в чем она нуждалась, когда даже она сама не знала, не была уверена. Его действия только заставили ее раствориться в нем еще больше.

Когда она больше не чувствовала никаких следов холода, Кайден слегка отстранился и поймал ее пристальный взгляд.

— Лучше? — прошептал он, его голос все еще был хриплым со сна.

Алекс закрыла глаза, когда это слово пронеслось сквозь нее, зная, что он спрашивал не только о ее температуре.

Так же тихо и с таким же значением она прошептала:

— Лучше.

Нежная улыбка тронула его губы… губы, которые затем мягко коснулись ее собственных, прежде чем он опустил руки, провел большим пальцем по ее скуле и повернулся, чтобы покинуть комнату.

Вот и все. Никаких вопросов не задавалось. Без ответов. Никакой ярости или разглагольствований о том, где она была и почему. Просто принятие без необходимости объяснений, доверяя, что она скажет ему, если ему нужно будет знать.

Не в силах сдержать улыбку, которая расползлась по покалывающим губам, когда дверь за ним закрылась, Алекс подошла к своей кровати и безвольно упала на нее.

Ее улыбка стала еще шире, когда не прошло и двух минут, как появилась Зайлин, шокированная тем, что на Алекс все еще было платье с прошлой ночи. Но на сердце у Алекс было слишком легко, чтобы беспокоиться, и вместо того, чтобы повторять последние строки пророчества, как она делала с тех пор, как прочитала его, она теперь воспроизвела взгляд Кайдена и единственное слово, которое он сказал, более чем счастливая, что это воспоминание рассеяло затянувшуюся тьму ее последние несколько часов.

***

Зайлин была нехарактерно уступчива к просьбе Алекс принести немного лэндры на завтрак. На самом деле, всем ее друзьям дали чаши с подогретой регенерирующей жидкостью, и, судя по их вздохам облегчения, Алекс не могла не гадать, как долго они находились на вечеринке прошлой ночью.

Забавляясь тем, как они взбодрились почти сразу после того, как выпили напиток, Алекс почувствовала облегчение, когда она также смогла избавиться от недосыпа, чувствуя себя готовой встретить день… и Врата.

Несмотря на прилив энергии, когда их пригласили на стадион, она не смогла подавить волнение, вызванное осознанием того, что осталось всего два дня испытаний. Если они одержат победу сегодня, то так или иначе, завтра они вернутся в свой мир после Врат, и Алекс понятия не имела, что может их там ждать. В то время как сейчас был ее шестой день в Вардаэсии, добавленный к дополнительному дню, который она провела, блуждая по пустыне Тиа Аурас, в Медоре прошла почти целая неделя — неделя, где могло случиться все, что угодно. Сама мысль об этом заставляла ее сжиматься до такой степени, что ей приходилось постоянно напоминать себе жить настоящим моментом и сосредотачиваться на одной проблеме за раз.

— Сегодня наши соперники столкнутся либо с Вратами Доверия, либо с Вратами Жертвоприношения, либо с Вратами Суда, — объявила Саэфии, когда арки закончили вращаться и опустились в затянутый облаками промежуток. Императрица отвернулась от ликующей публики и посмотрела прямо на Алекс и ее друзей. — До сих пор вы производили на меня впечатление, смертные… вы производили впечатление на всех нас. Но вам все еще предстоит преодолеть еще две проблемы. Так что выбирайте сегодня с умом. И пусть свет будет проводником на вашем пути.

Алекс медленно повернулась, чтобы посмотреть на трое огненных Врат, прежде чем повернуться лицом к друзьям.

— Доверие, Жертва, Суд. Я не могу сказать, что хочу рисковать в чем-то из этого.

Покачивание головами, которое она получила в ответ, сказало ей, что она была не единственной.

— Мы зашли так далеко, — сказал Джордан, его оптимизм был притворным, но оцененным по достоинству. — Ты справишься, Алекс. Веди, и мы последуем за тобой.

«Веди, а мы последуем». Так было всегда… ее друзья доверяли ей, куда бы она их ни вела. Она просто надеялась, что продолжит доказывать, что достойна их преданности, их веры. Потому что если в чем-то новое пророчество и было верно, так это в том, что друзья были ее семьей. Они придавали ей силы, они придавали ей мужества. Она была бы потеряна без них.

Зная, что они были рядом с ней, как и всегда, Алекс подошла к краю помоста и, прыгнув с разбега, проплыла через случайно выбранные Врата.

Когда вышла с другой стороны, то знала, где приземлилась, она просто не знала почему.

Но когда окинула взглядом знакомый пейзаж, испещренный угасающими лучами солнечного света, и обдумала слово, которое вспыхнуло у нее в голове во время путешествия через Врата, сердце Алекс начало колотиться, колотиться, колотиться в ее груди.

— Почему мы снова вернулись в Раэлию?

Вопрос Биара предупредил Алекс о прибытии остальных, но она не смогла ему ответить. Не потому, что она не знала, а потому, что не могла вымолвить ни слова из своих онемевших губ. Она могла ошибаться… надеялась, что ошибалась. Но она была в Раэлии только однажды, на закате… И если это было еще одно путешествие в ее воспоминание, как она подозревала, то…

— Вы вошли во Врата Суда, — голос Саэфии эхом разнесся по окруженной грибами поляне, и Алекс потребовалась вся сила воли, чтобы не упасть на колени. — Как и в случае с вашими предыдущими заданиями, если в какой-то момент вы не сможете больше терпеть, крикните «стоп», и ваш вызов немедленно завершится.

Саэфии не нужно было предупреждать их, что это приведет к мгновенному провалу… все уже знали.

— По крайней мере, мы приземлились не у Врат Жертвоприношения, — сказала Д.К., оглядывая поляну. — Суд не может быть слишком плохим, верно?

Тело Алекс начало дрожать, сначала мелкой дрожью, пока Саэфии говорила, но после её слов, девушку стало трясти сильнее. Но никто из ее друзей этого не заметил, и они не видели ее бледного лица. И это было потому, что они были отвлечены двумя людьми, появившимися на краю поляны, размытыми на тропинке Валиспас.

Одной из этих двоих была Алекс.

Другим… Эйвен.

— Что за черт? — прошептал Джордан. Но остальные шикнули на него, так как Эйвен начал говорить.

— Ты помнишь это место?

Одетая в серебристое платье, которое было лишь немного менее красивым, чем золотое, в котором она была прошлой ночью, Алекс из воспоминания казалась совершенно непринужденной с Эйвеном… потому что в то время так оно и было.

— Да, — ответила она.

— Ты помнишь, что ты сказала мне той ночью?

Быстро покачав головой, Эйвен продолжил:

— Ты сказала, что никто не может сказать нам, что мы должны чувствовать.

Воспоминание разыгралось в ярких деталях, когда Эйвен продолжил объяснять, как он пришел к осознанию того, что его убеждения были неправильными; как ему все еще не нравилось так много отдавать смертным, но он отказался от своего крестового похода против них… потому что она убедила его сделать это.

Алекс с болезненным ужасом наблюдала, как он протянул руку и нежно прижал пальцы к ее обнаженной щеке под изящной маской, которую она носила.

Она услышала коллективные вздохи своих друзей, когда стали известны причины, по которым Эйвен отказался от своей смертельной ненависти, как в его нежных действиях по отношению к ней, так и в его словах, когда сцена продолжалась.

— Эйлия, ты должна знать, как я к тебе отношусь.

Тогда и сейчас эти слова были подобны удару в живот Алекс. Ее воспоминание о себе уже начало отступать с поляны вглубь леса, а Эйвен следовал по пятам. Как будто к настоящей Алекс и ее друзьям была привязана ниточка, их тоже тянули сквозь деревья, слыша душераздирающие признания, срывающиеся с губ Эйвена.

С каждым его тихо произнесенным словом лица Алекс в воспоминаниях и реальной Алекс бледнели все больше и больше, пока, наконец, она не сказала:

— Эйвен, я не уверена…

— Я уверен, Эйлия, — прервал ее Эйвен, дотрагиваясь до ее плеч, чтобы остановить отступление. — Я никогда ни в чем в своей жизни не был так уверен.

Она явно пыталась вырваться из его хватки, но он держал крепко и продолжил:

— Подумай об этом, и ты поймешь, что я прав. Что мы правы. Пожалуйста, Эйлия, ты знаешь, что я говорю правду. Разве ты не чувствуешь то же самое?

— Черт, что за… — проклятие Джордана было прервано на полуслове, когда Д.К. толкнула его локтем, заставляя замолчать, все друзья Алекс смотрели, чтобы увидеть, что произойдет дальше.

Алекс подумала, не стошнит ли ее. Она знала, что во время паузы, во время которой Эйвен сказал ей подумать об этом, она мысленно общалась с Нийксом, спрашивая его, как лучше всего мягко отправить Эйвена. Но когда она сделала это, было еще труднее наблюдать вспышку боли, промелькнувшую на его ангельских чертах, чем в первый раз.

Его голос отдавался болью в ее ушах, когда он грубо ответил:

— Рискуя показаться эгоистичным, я этого не ожидал.

— Эйвен…

— Нет, — сказал он, поднимая руку между ними. — Просто… Просто нет.

И когда он отвернулся от нее и зашагал через лес обратно на поляну, где ему было легче вызвать Валиспас, Алекс почувствовала головокружение, наблюдая, как она, спотыкаясь, идет за ним, зная, что сейчас произойдет.

Ей хотелось закричать «СТОП!», но не на воспроизведение воспоминания… а самой себе.

Если бы только она оставила его. Если бы только она не пыталась исцелить их последние мгновения вместе в прошлом. Она вспомнила, что не хотела расставаться с ним на такой жалкой ноте… он был ее другом, и она ненавидела причинять ему боль, особенно зная, что в следующий раз, когда она увидит его, он будет пытаться убить ее.

Поэтому она пошла за ним. И когда ветка отлетела назад и ударила ее по лицу, в результате чего на щеке появился рубец с самой маленькой, самой незначительной каплей красной крови, Алекс поняла, к чему она была слепа в то время. Неподвижность тела Эйвена, мучительный огонь в его глазах… это не было связано с ее отказом. Это было связано с тем, как он увидел ее кровь и внезапно осознал, что она смертна.

А потом он исчез.

Но и Алекс с друзьями.

Потому что они больше не были в Раэлии. Вместо этого они оказались перед дворцом меярин, улицы наполнились криками, когда вооруженные Зелторы пытались успокоить тех, кто отчаянно пытался убежать.

Но крики — это не все, чем были заполнены улицы. Потому что, как и в первый раз, Алекс снова пришлось стать свидетелем последствий резни Эйвена.

Вот они, все шестеро людей, которых он пригласил на вечеринку — в качестве подарка для нее — лежали в лужах собственной крови.

Когда Алекс-воспоминание опустилась на колени рядом с Бенси, ее серебряное платье окрасилось в красный цвет, настоящая Алекс услышала, как у нее за спиной кого-то вырвало, и этот звук заставил желчь подступить к ее собственному горлу. Но все же она знала, что худшее еще впереди. И, после просмотра момента, когда ей стало известно о невиновности Нийкса, и она попыталась освободить его от их уз, ей пришлось снова пережить смену сцены, когда она превратилась в хаос в тронном зале.

Рока и Астоф лежали на земле. А Эйвен…

Эйвен стоял над ними, с его меча капала серебристая кровь, его глаза пылали ненавистью, когда он смотрел на Алекс.

— Ты! — заорал он. — Ты сделала это!

Он продолжал кричать на нее, изливать свою возродившуюся ненависть к смертным, обвинять своего отца и брата в том, что они не слушали его, в том, что они предали его. Пока, наконец…

— Я влюбился в тебя! — закричал он, его взгляд был опустошен. — Я на самом деле думал…

Сдавленный звук, который он издал, вызвал слезы на глазах Алекс. Все… все было по ее вине.

— Эйвен…

— Закрой свой рот, человек! — прорычал он. — Единственный способ гарантировать, что наш славный город останется свободным от вашей заразы, если я сяду на трон. — Используя меч, он указал на Астофа и Рока, оба все еще истекали кровью на земле. — Они должны умереть. Ради Мейи я сделаю то, что было необходимо.

И когда он взмахнул мечом, чтобы убить Рока, а Алекс прыгнула вперед, чтобы перехватить, она оцепеневшими глазами наблюдала за тем, как разыгрывалась остальная часть сцены, пока он не проткнул ее клинком, вызвав вздохи у ее друзей и еще один приступ рвоты у Д.К., прежде чем произнести свои последние осуждающие слова:

— Клянусь звездами, что ты и другие, убитые сегодня ночью, будете первыми из многих. В этом я даю тебе слово.

Затем он вырвал Аэнару из ее живота, вспышка фантомной боли пронзила ее живот, когда сцена наконец-то… наконец-то… исчезла вокруг них.

Но они еще не закончили.

Вместо этого то, что произошло дальше, было еще хуже: Врата с совершенными подробностями раскрыли кошмарное видение будущего, которое Библиотека показала ей, пока она была в прошлом.

Она видела, как горит Трюллин, как люди бегут по улицам, взывая о помощи.

Она видела Астофа и Рока мертвыми, а Эйвен стоял над ними, чтобы занять место короля Мейи, приказывая своим подданным искать и убивать всех смертных, которых они смогут найти.

Она видела разрушения, которые они причиняло, — дома, семьи, деревни были опустошены.

Она видела, как уничтожались целые расы, от джарноков в их городе на верхушках деревьев до флипов в их подводном убежище. Даже Ходящие по Теням и Дневные Всадники не могли победить силу Эйвена и его Заявленную армию.

Одна за другой смертные расы пали.

А потом… ее друзья.

Биара и всю его семью повесили в клетках из Мирокса и оставили умирать.

Заявленная Д.К. выполнила приказ Эйвен убить короля Аурелия и королеву Осмаду, прежде чем обратить клинок на себя.

Собственных родителей Алекс пытали, прежде чем их крики превратились в тишину.

Это продолжалось и продолжалось, пока пейзаж не сменился окровавленным полем битвы в Акарнае.

Там Алекс пришлось наблюдать смерть всех тех, кто остался, одного за другим.

Дарриус. Флетчер. Картер. Охотник. Финн. Все они мертвы.

Генералы Дрок и Тайсон мертвы.

Джира мертва. Деклан мертв.

Остальные ее одноклассники и учителя мертвы.

Все… мертвы.

А затем ей пришлось снова выдержать бой между Кайденом и Заявленным Джорданом, наблюдая, как Эйвен пронзил Аэнарой Кайдена в спину неожиданной атакой, после чего мстительный меярин полоснул своим клинком по основанию шеи Джордана.

На этот раз Алекс не уткнулась лицом в грудь настоящего Кайдена, в отличие от своего «я» в воспоминании, которое теперь делало это с его аватаром. Хотя он однажды сказал ей, что ему снились проблески видения будущего, свидетелем которого она была, она была уверена, что он видел не все это. Только Нийкс знал всю правду, наблюдая, как все разыгралось после того, как она Заявила на него права. Для всех остальных она поделилась лишь мельчайшими подробностями, но теперь…

Теперь они знали все.

И на этот раз Д.К. был не единственной, кого рвало.

Когда декорации переместились на руины некогда прекрасной Мейи, они слушали, как Эйвен, уничтожив смертных Медоры, нацеливается на людей Фрейи — все из-за его ненависти к ней — и как Тиа Аурас вмешиваются, чтобы остановить его. По крайней мере, Алекс была рада, что золотые манжеты означали, что их бессмертные зрители сами убедились, насколько важна их помощь. Если бы они не поверили словам Алекс, у них не было бы другого выбора, кроме как поверить в то, чему они сейчас были свидетелями.

Кроме… точно так же, как она поняла, размышляя о смерти Уильяма всего два дня назад, части видения уже были лишними. Джордан больше не был Заявлен. Рока все еще был жив. И хотя Астоф был убит, это не от руки Эйвена.

Возможно, это были тонкие различия. Но Алекс понятия не имела, какие изменения они будут означать в будущем.

Однако прямо сейчас было не время думать об этом, не сейчас, когда воспоминание растворилось, и Врата отпустили их, вернув Алекс и ее друзей на стадион и его ошеломленную, подавленную аудиторию.

Саэфии не встала и не поздравила ее. Она, как и все остальные, наблюдала и ждала, что будет дальше. Потому что даже Алекс могла сказать, что что-то должно было произойти. Ее друзья хранили молчание с тех пор, как Эйвен признался ей в своих чувствах в Раэлии, и ни один из них не произнес ни единого слова за все время, что последовало потом.

Во время видения Алекс не могла даже посмотреть в их сторону. И все же она знала, что пришло время встретиться с ними лицом к лицу, даже если она предпочла бы сделать это без их бессмертных зрителей, никто из которых, казалось, не был склонен отступать и предлагать им уединение.

Обернувшись, Алекс встретилась взглядами со своими друзьями, отшатнувшись от того, что она увидела в их глазах.

Первым заговорил Биар, его голос был полон боли, звук, не похожий ни на что, что Алекс когда-либо слышала от него раньше.

— Мой отец мертв из-за тебя.

Как будто ее ударили в грудь, весь воздух вылетел из Алекс, когда она выдохнула:

— Что?

Его глаза наполнились слезами, когда он сказал:

— То, что мы только что видели… Эйвен сделал все это из-за тебя. Все, что произошло между вами, вот почему он начал Заявлять права на людей, убивать людей… таких людей, как мой отец. — Его голос сорвался. — Из-за него… из-за тебя… я… я никогда больше не увижу папу. Никогда не доберусь до… — Он поднял сжатый кулак, чтобы прикрыть рот, не в силах закончить.

— Биар, — прошептала Алекс, потянувшись к нему. Но он отшатнулся от нее, не желая даже смотреть на нее.

Попробовав еще раз, она сказала:

— Биар, пожалуйста. — Но он отступил назад на помост, опустив голову, из глаз текли слезы.

Алекс не знала, что сказать, что делать. Она знала, что Биар боролся со своим горем в течение нескольких дней, но то, чему он только что стал свидетелем… Должно быть, это подтолкнуло его к краю пропасти. Она должна была верить, что как только у него появится шанс переварить все, что он видел, он поймет правду: что, хотя ее время в прошлом привело к их будущему, она ничего не могла сделать, чтобы изменить ситуацию.

Она не ответственна за смерть Уильяма… это Эйвен. И хотя он, возможно, отважился пойти по темному пути из-за ее влияния на его жизнь, этот выбор всегда был только за ним. Она не несла ответственности за его действия. Любое из них.

Попробовав в последний раз, Алекс сказал:

— Биар, я…

Прежде чем она смогла закончить, Джордан прервал ее.

— Из-за тебя я убийца.

Алекс развернулась к нему лицом, не в силах ничего сделать, кроме как снова прошептать:

— Что?

Он выдержал ее пристальный взгляд, его тон был таким же опустошенным, как у Биара.

— Эйвен пришел за мной из-за тебя, Алекс. Ты — причина, по которой на меня Заявили права. Все, что случилось со мной, все, что я сделал… — Он замолчал, его голос был слишком хриплым, чтобы продолжать.

Алекс сжалась. Ее рот открывался и закрывался, пока она пыталась ответить из-за сдавленного горла.

— Ты не это имеешь в виду, — наконец смогла выдавить она. — Я знаю, что ты так не думаешь.

В отличие от Биара, в глазах Джордана не было слез, но выражение его лица… Она только однажды видела у него такое выражение лица… после того, как он узнал правду о короле Астофе. Второй раз за неделю он смотрел на нее так, как будто она предала его самым худшим из возможных способов. Предала их всех.

Д.К. шагнула вперед, и Алекс повернулась к ней, отчаянно нуждаясь в ее вмешательстве. Но когда принцесса заговорила, ее голос был не более чем дрожью звука, когда она сказала:

— То, что мы только что видели… Наши семьи умирают, наших друзей убивают, наши собственные смерти… Ты должна была сказать нам. Ты должна была предупредить нас.

Алекс сглотнула. Затем снова сглотнула.

— Видение уже изменилось. Оно не обязательно должно сбыться. Я делаю все, чтобы этого не произошло. Мы все делаем все возможное… вот почему мы здесь.

— Ты должна была сказать нам, Алекс, — снова произнесла Д.К., ее слова были полны боли и страха. — Но ты этого не сделала. Я твоя лучшая подруга, а тебе ни разу не пришло в голову рассказать мне об Эйвене. Ты ни разу не упомянула, что все это происходит потому, что он влюбился в тебя. — Ее глаза были полны боли, полны предательства, совсем как у Джордана. — Ты — причина, по которой Эйвен так сильно ненавидит смертных. Он убивает нас, Алекс. Из-за тебя. — Слеза скатилась по ее щеке, когда она повторила шепотом: — Ты должна была сказать нам.

Алекс прижала руку к своему ноющему сердцу. Д.К. была права… она должна была сказать им. Но она никогда не хотела, чтобы они узнали горькую правду, что она была движущей силой всего, что делал Эйвен, всем, кем он был.

Что она была причиной того, что он стал монстром.

— Пожалуйста, — выдохнула она, переводя взгляд с Д.К. на Джордана и на Биара. — Может мы просто… думаю, нам следует поговорить об этом позже. Если вы позволите мне объяснить, как только мы вернемся в нашу комнату, как только у нас у всех будет шанс…

— Время объяснений прошло, Алекс, — сказал Джордан, его надломленный голос был намного хуже любого крика. — С самого начала мы были на твоей стороне в трудные времена. Мы всегда были рядом с тобой, всегда верили в тебя. Но со всем, что мы узнали за последние несколько дней… и теперь все это… — Его горло дернулось, когда он умолк.

— Шоу Алекс, — прошептала Д.К., снова привлекая затуманенный взгляд Алекс. — Ты сама это сказала… так оно и есть. Все всегда было связано с тобой. Ты так много скрывала от нас, хранила так много секретов… Друзья не поступают так друг с другом. Они так не делают.

Что-то глубоко внутри Алекс дрогнуло от ее слов, от сомнения и обвинения, отразившихся на бледных, измученных чертах Д.К..

Изо всех сил пытаясь набрать воздуха в легкие, Алекс перевела заплаканные глаза на Кайдена, обнаружив, что он уже смотрит на нее, его взгляд был полон сострадания. И все же, когда он заговорил, это был шепот:

— Я знаю, ты не хочешь этого слышать, но они правы. Обо всем. Ты знаешь, что это так.

Алекс закрыла глаза. Но Кайден еще не закончил.

Все еще шепча, он продолжил:

— Нийкс отдал свою жизнь за тебя, Алекс. Он мертв из-за Эйвена, но Эйвен убил его из-за тебя. Ты была там… ты знаешь, что это правда. Ты даже мне это сказала.

Алекс держала глаза закрытыми, образ Нийкса, прыгнувшего перед ней, чтобы спасти от клинка Эйвена, прокручивался в ее сознании.

— И Нийкс не единственный, кто потерял свою жизнь из-за Эйвена, — продолжал Кайден, все так же тихо, все так же мягко. — Леди Тайн. Скайла. Так много других и еще больше впереди. Все из-за Эйвена… но также из-за…

Он не закончил. Ему и не нужно было этого делать.

— Меня, — закончила Алекс, снова открывая глаза. — Также из-за меня.

Ее слезы хлынули потоком по щекам.

Теперь она понимала, что происходит. Но это не делало это менее болезненным, менее реальным.

Даже если это было не так.

В тот момент, когда Кайден упомянул Нийкса, она поняла правду.

Он ни за что не использовал бы это воспоминание против нее. Никогда за миллион лет.

Она должна была догадаться об этом раньше. Биар, возможно, боролся со своим горем, но он никогда, никогда бы не обвинил ее в смерти своего отца.

И всего несколько дней назад ее ссора с Джорданом заставила его сожалеть, но его обвинения тогда были далеко не такими разрушительными, как те, которые он бросил ей сегодня.

Что касается Д.К., то она ни за что не заставила Алекс усомниться в прочности их дружбы, ведь они через слишком многое прошли вместе.

Если бы не ее собственное непоколебимое чувство вины, Алекс осознала бы происходящее гораздо раньше. Она бы поняла, что это не ее друзья говорили ей такие болезненные вещи. Она бы поняла правду: все это было ненастоящим.

Потому что она никогда не покидала Врат Суда.

Она понятия не имела, где были ее настоящие друзья, смотрели они или нет. Они были с ней ради воспоминаний и видения, она была уверена в этом, но как только они вернулись на стадион, именно тогда начался обман… все для того, чтобы Алекс выкрикнула то единственное слово, которое она так отчаянно хотела использовать: стоп.

Но она этого не сделала. Потому что теперь, когда она знала, что происходит, она могла это вынести.

Она должна была.

И поэтому, когда Деклан выступил вперед следующим, она ожесточила свое сердце, готовясь к тому, что он может сказать. Но даже зная, что на самом деле это был не он, что на самом деле это был не кто-то из ее друзей, она не могла не почувствовать, как его слова пронзили ее насквозь, когда он сказал:

— Тебе не следовало приходить в наш мир. Нам всем было бы лучше, если бы мы никогда не встретили тебя.

Алекс вздрогнула, потому что во многих отношениях он был прав.

Несмотря на то, что сцена была не более чем спектаклем, она не могла остановить слезы, которые продолжали течь по ее щекам. И ее боль только усилилась, когда Биар заговорил снова.

— Ты убьешь нас всех, — сказал он ей своим все еще опустошенным голосом. — Прямо как моего отца.

Обвинение стало физическим ударом, от которого у Алекс нет защиты.

— Ты потерпишь неудачу, — бессердечно добавил Джордан. — Ты знаешь, что это так. Вот почему ты никогда не делилась с нами правдой. Потому что, когда это случилось, ты с самого начала не хотела, чтобы мы знали, что это была твоя вина.

Еще один удар. Еще один укол боли.

— Ты что, собиралась просто оставить нас? — спросила Д.К., вытирая мокрые щеки. — Ты просто собиралась сбежать обратно во Фрейю, как только поняла, что все потеряно?

Алекс не смогла удержаться и покачала головой. Настоящая Д.К. знала, что Алекс никогда бы этого не сделала. Она знала.

— Ты была единственной из нас, кого не было в видении, — хрипло заметил Биар. — Когда ты планируешь отправиться, Алекс? Как только мы вернемся в Медору? Или ты подождешь, чтобы посмотреть, какой еще ущерб ты можешь причинить, прежде чем бросить нас на произвол судьбы?

Она не ответила. Она не могла ответить.

Это не реально, напомнила она себе. Это ненастоящее, это ненастоящее, это ненастоящее.

Но даже зная это, их слова все еще врезались в нее, все еще разрывали ее на части, оставляя ее разорванной на куски.

Тогда Кайден пошевелился. Он шагнул вперед, пока не оказался лицом к лицу с Алекс.

Изо всех сил пытаясь сфокусироваться на нем сквозь слезы, она наблюдала, как он протянул руку и наклонил ее подбородок к себе, его прикосновение было мучительно нежным. Это было бы утешением, если бы не выражение его лица и слова, которые он прошептал дальше.

— Мы все умрем из-за тебя.

И с этим Алекс закончила. Ее тело тряслось, сердце разрывалось на части, но она отказывалась слушать это еще хоть мгновение.

Оттолкнув Кайдена назад, она посмотрела на своих фальшивых друзей и прохрипела:

— Я знаю, что это ненастоящее. Мои друзья — мои настоящие друзья — никогда бы не обвинили меня в чем-то, что находится вне моего контроля. Возможно, я не поделилась тем, что Эйвен ненавидит смертных из-за меня, но если бы я это сделала, они бы поняли. Точно так же, как они поняли бы, что я не рассказала им о видении будущего, потому что не хотела, чтобы они страдали от его тяжести, как страдаю я.

Она повернулась к Саэфии и зрителям, уверенная, что все они были частью уловки, но все еще осознавая, что они слушали и наблюдали откуда-то издалека.

— Я совершала ошибки, — продолжила Алекс, ее каркающий голос становился все сильнее. — Я первая, кто это признает. Судите меня сколько хотите, если в этом смысл этого теста. Но знайте: мои друзья никогда бы не осудили меня подобным образом. Они никогда бы не обвинили меня в действиях Эйвена, и они определенно никогда бы не обвинили меня в причинении вреда или убийстве кого-либо… и меньше всего их. И вот почему я знаю, что все это, — она обвела рукой вокруг себя, — фальшивка. — Свирепо посмотрев на императрицу и ее советников, Алекс закончила: — Вы повеселились, теперь выпустите меня отсюда к чертовой матери.

По ее команде пейзаж вокруг нее растворился, пока она не оказалась на настоящем помосте стадиона, а все ее друзья с побелевшими лицами смотрели на нее с неприкрытым ужасом, которого было достаточно, чтобы она поняла, что они все видели и слышали.

— Алекс, — прошептал Джордан.

Она не смогла удержаться от того, чтобы не отпрянуть назад. Неспособная смотреть на него, смотреть на кого-либо из них.

— Поздравляю, Александра, — сказал Саэфии… на этот раз под звуки аплодисментов аудитории. — Это было настоящее представление.

Представление.

Алекс пришлось проглотить желчь, зная, что ее мучения были всего лишь средством удовлетворить желание зрителей развлечься.

— Я рада сообщить, что вы прошли Врата Суда, — продолжила Саэфии. — Остается только одно испытание. Завтра решим, примкнем ли мы к вашему делу, возможно, разделим вашу судьбу. — Она сделала паузу и посмотрела прямо на Алекс, когда закончила: — После того, как я увидела ваше видение будущего, ради вас самих, я надеюсь, что вы окажетесь победителями.

В яркой вспышке Саэфии и остальные бессмертные исчезли, а Каливер оставался достаточно долго, чтобы подняться на помост и забрать свои золотые наручи, прежде чем тоже исчезнуть.

Оставшись только с друзьями, Алекс пожалела, что их не увезли вместе с остальными. Она была слишком возбуждена после всего, что только что пережила. Ей нужно было время подумать, время залечить свои открытые раны, осознавая, что как только ее друзья справятся со своими собственными бурными чувствами, у них возникнут вопросы к ней… о воспоминаниях, которые они видели, и о видении будущего. Прямо сейчас она не могла справиться с тем, как они могут отреагировать. Было достаточно тяжело слышать осуждение от их фальшивых «я»; она не переживет еще одного раунда обвинений, если они решат повторить их… на этот раз по-настоящему. Даже если раньше это казалось реальным.

— Алекс, — тихо позвал Кайден.

Так же, как она сделала с Джорданом, Алекс вздрогнула и отступила, ее горящий взгляд был опущен.

Прежде чем кто-либо из ее друзей успел окликнуть ее снова, с еще одной яркой вспышкой все они исчезли. Она, однако, осталась на возвышении. Но она была не одна, потому что перед ней стояла Зайлин, держа в руках сияющий золотой меч.

— Можешь поблагодарить меня за это позже, — сказала Тиа Аурас.

И с невероятной скоростью она бросилась вперед со своим клинком, целясь прямо в Алекс.

Глава 22

Повинуясь инстинкту, Алекс вызвала Аэнару, встретив атаку Зайлин металлическим скрежетом.

— Что ты делаешь? — вскрикнула она, адреналин наполнял ее тело, когда она оттолкнула Тиа Аурас назад.

— Значит, это правда, — сказала Зайлин, разглядывая оружие, которое держала Алекс. — Ты владеешь Мечом Звезд, точно так, как показало твое воспоминание.

Она снова бросилась на Алекс, и снова Алекс заблокировала ее. Третий, четвертый, пятый раз Зайлин наносила удар, сила и скорость Тиа Аурас увеличивались с каждой атакой.

Алекс неделю не держала в руках оружия; за это время он даже не прикоснулась к Аэнаре. И все же, казалось, что с момента битвы в Грейвеле не прошло и секунды, ее тренировка с Нийксом автоматически включилась, когда включился режим выживания.

Сила и мастерство, которыми располагала Зайлин, были непохожи ни на одного противника, с которым Алекс сталкивалась — за исключением, возможно, самого Эйвена — ее природная сила и способности доводили Алекс до предела. За пределы.

Когда взмах золотого клинка бессмертной прошел так близко, что оставил порез на шее Алекс прямо под ее ухом, Тиа Аурас даже не приостановила свою атаку.

— Ты пытаешься убить меня? — взвизгнула Алекс.

— Возможно, я просто пытаюсь понять, насколько это было бы легко, — ответила Зайлин, снова замахиваясь на нее.

Снова и снова она продолжала делать выпады, каждый раз с возрастающей скоростью и силой.

— Достаточно плохо, что ты властвуешь над Сорайей де ла Торра и можешь призвать пути эйдена, — сказала Зайлин, нанося удары своим золотым клинком влево и вправо, высоко и низко. — Это еще хуже, что ты приняла ваэлианскую связь с Повелителем Небесного Королевства. Но командовать Клинком Славы… — Она отступила назад и покачала головой. — Клянусь звездами, Алексндра Дженнингс. Кто ты такая?

Зайлин почти не запыхалась, но Алекс слишком тяжело дышала, чтобы ответить, особенно когда Тиа Аурас снова набросилась на нее.

Удар.

Парирование.

Удар.

Блок.

Алекс изо всех сил пыталась противостоять интенсивности атаки Зайлин, и все ее внимание уходило на поддержание слабой, почти жалкой защиты. Ее навыков было далеко недостаточно, чтобы противостоять мастерству Тиа Аурас… или так она думала, пока Зайлин не ткнула в нее обвиняющим пальцем и не закричала:

— Ты даже не пытаешься, Алекс! Как ты собираешься спасти своих друзей, свой мир, если уже сдалась?

Когда их оружие снова сошлось в одном сокрушительном ударе, Алекс упала на колени, вся ее сила ушла на то, чтобы не дать клинку Зайлин приблизиться достаточно близко, чтобы разрубить ее пополам.

Протянув свободную руку вперед, чтобы схватить Алекс, в то время как другая продолжала давить на их соединенные мечи, Зайлин наклонилась и сказала:

— Я знаю, что Врата были тяжелыми для тебя, Алекс… знаю. Но ты должна преодолеть это, потому что ты сильнее этого. — Ее серебристые глаза встретились с глазами Алекс, когда она прошептала: — Не сомневайся во тьме в том, во что ты верила во времена света.

Алекс закрыла глаза, когда слова нахлынули на нее, заполняя ноющую пустоту ее кровоточащего сердца.

— Ты сильнее этого, Алекс, — повторила Зайлин, грубо встряхнув ее, и Алекс поняла, что она имела в виду не только физическую силу. — Так что переживи то, что случилось с Вратами, отойди от ложных обвинений, с которыми ты столкнулась, и покажи мне, на что ты действительно способна. — Отпустив ее, Зайлин закончила: — Теперь встань и сразись со мной как следует.

Зайлин была права… Алекс сдалась. После того, что она пережила во Вратах, после того, что она терпела в течение нескольких месяцев, она потеряла силу, волю продолжать бороться. Не только физически, но и каждой своей частичкой. Она устала… так невероятно устала. И она не была уверена, что сможет больше терпеть.

«Мы все умрем из-за тебя».

Слова, брошенные Кайденом в ее адрес, эхом отдавались в ее голове, страх перед тем, что они сбудутся, вызывал металлический привкус во рту. Она знала, что на самом деле это был не он, что он никогда бы не сказал ей ничего подобного, но это не уменьшало страха, что он окажется прав.

Все, что произошло во Вратах, могло быть фальшивкой, но все равно казалось реальным, поскольку обвинения, брошенные в ее адрес, исходили из глубины собственного подсознания Алекс. Вина, осуждение… все это было тем, с чем она жила изо дня в день. Слышать слова от тех, кого она любила, было показателем не того, во что они верили, а того, во что верила она.

Врата Суда были не о том, что она столкнулась с осуждением других.

Они были связаны с тем, что Алекс осуждала саму себя.

Такой, какой она была слишком долго.

Ее вина за прошлое, ее страх перед будущим, это было настолько разрушительно, что часть ее действительно хотела сдаться, как и обвиняла Зайлин.

Но Зайлин также сказала больше.

«Не сомневайся во тьме в том, во что ты верила во времена света».

Все, что Алекс делала до этого момента, было сделано с верой в то, что у нее есть шанс. Что у смертных Медоры был шанс. И когда она посмотрела на свирепый взгляд Тиа Аурас, она поняла, что будь она проклята, если упустит это из виду. Надежда — это все, что у нее осталось, но этого было достаточно. Потому что в будущем, полном неопределенности, надежда была всем.

Ее прошлое, возможно, было омрачено чувством вины и стыда, но это не определяло ее. Этого никогда не было. Она упала и потерпела неудачу, но она никогда не сдавалась… и не собиралась сдаваться сейчас.

Эйвен выбрал свой путь, точно так же, как Алекс выбрала свой.

Теперь ей просто нужно было продолжать бороться за это.

…Начиная с Зайлин.

Стальная решимость охватила Алекс, когда она поднялась на ноги и выпрямила спину.

Увидев решимость в ее глазах, губы Зайлин растянулись в нетерпеливой улыбке. И когда она снова сделала выпад, именно она отшатнулась назад от силы перехвата Алекс.

И снова, во второй раз.

Когда третий выпад оставил Зайлин открытой для Алекс, чтобы ответить своей собственной последовательностью атак, Тиа Аурас попыталась защититься, отступая через помост, когда ее золотой клинок снова и снова встречался с огненной длиной Аэнары.

Довольно скоро Зайлин начала жульничать, имитируя ослепительные вспышки в перерывах между внезапными атаками. Но Алекс сражалась с Ходящими по Теням, используя похожие боевые приемы, и ее не испугала сверхъестественная демонстрация бессмертной. Во всяком случае, это дало ей преимущество, поскольку Зайлин явно ожидала, что ее движения будут дезориентирующими. Это оставило ее уязвимой, когда Алекс прыгнула вперед с бессмертной скоростью в следующий раз, когда она парировала, схватив Тиа Аурас и переместившись с ней во вспышке, точно так же, как она однажды сделала с Трелл во время их матча ватали тарго в Грейвеле. Затем Алекс воспользовалась шоком Зайлин, чтобы пнуть ее ногами и швырнуть на землю, направив Аэнару ей в горло, голубое пламя едва не обожгло ее кожу.

Тяжело дыша под ней, черное лицо Зайлин растянулось в самодовольной ухмылке, несмотря на то, что она проиграла.

— Готова поблагодарить меня сейчас?

Зная, что Тиа Аурас вернулась к своему первоначальному предупреждению после того, как спровоцировала их драку, Алекс послала ей печальную улыбку и предложила руку, поднимая обратно на ноги.

— Обычно я не благодарю людей, которые пытаются меня убить, — сказала Алекс, прижимая пальцы к порезу на шее, размазывая кровь, которая стекала за воротник.

— Тебе нужно было выбросить это из головы, — непримиримо ответила Зайлин, отряхивая пыль со своего кожаного черного наряда. — Но что еще более важно, тебе нужно было отказаться от своих сомнений, стыда и вины раз и навсегда. Это единственный способ, которым у тебя хватит сил встретиться лицом к лицу со всем, что грядет.

Более благодарная, чем могла бы выразить словами, Алекс с трудом подавила желание обнять женщину, уверенная, что этот поступок не будет воспринят хорошо, как и любые бурные слова признательности. Вместо этого Алекс кашлянула и сказала:

— Без обид, но я вроде как предполагала, что ваша раса будет лучше сражаться. Я имею в виду, ты великолепна и все такое, но, похоже, ты на том же уровне, что и меярины.

— Наши боевые навыки равны их, в зависимости от того, сколько тренировок мы прошли, — сказала Зайлин, убирая свой золотой меч в ножны. — И, как я уже говорила тебе, прошло много веков с тех пор, как моему народу приходилось быть готовым к битве. Наши навыки… небрежны.

Алекс убрала руку с шеи и пошевелила окровавленными пальцами.

— Ты не кажешься небрежной.

— Я держалась в лучшей форме, чем большинство, — призналась Зайлин. — Однако даже я не в том расцвете сил, какой была когда-то, о чем свидетельствует твоя победа.

Зная, что она не имела в виду это как оскорбление, а просто сравнение между их двумя расами — одна смертная, другая бессмертная — Алекс сказала:

— Выиграла или нет, я победила тебя только потому, что ты ожидала, что я буду более удивлена.

— И это прекрасный пример того, что я имела в виду под «небрежны», — ответила Зайлин. — Когда-то было время, когда я никогда бы не сделала никаких предположений и не приняла бы реакцию противника как должное. Если бы мы вдвоем поссорились по-настоящему, моя сегодняшняя самоуверенность привела бы к моей смерти.

Алекс поморщилась, поскольку Зайлин права. Как бы то ни было, Алекс не единственная, кого ранили; у Тиа Аурас также были небольшие порезы на теле от движений Аэнары, которые нанесла Алекс. Интересно, что кровь Зайлин была золотой, что неудивительно, учитывая, что все, связанное с потусторонней расой, казалось, вдохновлено этим цветом.

Убрав Аэнару, Алекс сказала:

— Итак… теперь, когда мы установили, что мне нужно отпустить прошлое и двигаться вперед, я полагаю, это та часть, где ты возвращаешь меня в мою комнату, и я встречаюсь с друзьями?

Хотя она все еще не оправилась от того, что произошло внутри Врат, и не была уверена, как другие могут отреагировать на все, что они видели… на воспоминания и видение будущего, а также на то, как Алекс мысленно изобразила их суждение о ней… что-то поселилось внутри нее настолько, что она почувствовала себя готовой к конфронтации. Во многом это произошло из-за Зайлин, даже если Алекс еще предстояло решить, была ли она благословлена или проклята упорной Тиа Аурас, которая считала насилие лучшим средством для лечения эмоциональных последствий. Как бы то ни было, ее вмешательство внесло ясность Алекс, заставив замолчать ее сомнения и возродив надежду. Это также, возможно, непреднамеренно, напомнило Алекс об одной вещи, которую она знала наверняка: что друзья любили ее так же сильно, как она любила их, и из-за этого они пройдут через все, что будет дальше, вместе, как и всегда.

Несмотря на восстановленную решимость Алекс, Зайлин не оттолкнула ее. Вместо этого ее глаза были сосредоточены на том месте, где исчезла Аэнара, когда она спросила:

— Как получилось, что Оружие Веков связано с тобой?

Алекс позвала Аэнару обратно и осторожно взяла ледяной клинок в руки, голубое пламя танцевало на ее коже. Она быстро рассказала, как Эйвен использовал его, чтобы Заявить на нее права, но как позже она освободилась от его уз, а затем как он бросил клинок в Д.К. только для того, чтобы Алекс встала на его пути. Затем она призналась, что не знала, почему оружие осталось у нее после этого… не то чтобы она жаловалась.

— Он счел тебя достойной, — сказала Зайлин.

Алекс нахмурилась.

— Как это?

— Аэнара — он счел тебя достойной, когда ты пожертвовала собой ради друга. Вот почему клинок решил связать себя с тобой.

— Я не знала об этом. Все, что связано с этим, просто… ну, странно, — сказала Алекс. Это было особенно верно, когда принимался во внимание парадокс времени… потому что она была связана с ним в прошлом до будущего, но она пережила прошлое только после будущего. — Я имею в виду, это оружие. Не похоже на то, что он способен к рациональному мышлению или принятию решений.

— Ты ошибаешься, — сказала Зайлин, качая головой. — Аэнара — это гораздо больше, чем оружие.

Алекс почувствовала, как по коже побежали мурашки, когда она вспомнила, как Эйвен однажды сказала нечто подобное:

— Аэнара — это не имя, глупая девчонка. Это личность.

— Я не удивлена, что ты не знаешь больше о Несущем Свет, — продолжила Зайлин. — Даже мой народ не до конца понимает это.

Заинтригованная, Алекс сказала:

— Я думала, что клинок был сделан Тиа Аурас?

Зайлин испуганно рассмеялась.

— Вряд ли. Это все равно что сказать, что мы заставили звезды появиться на свет.

Сбитая с толку, Алекс сказала:

— Если не вы его создали, то кто?

— Вместо этого, позволь мне спросить тебя вот о чем, — сказала Зайлин, перекидывая свои темные волосы через плечо. — Ты когда-нибудь задумывалась, почему твое оружие может разрезать что угодно, но не проходит прямо сквозь другие клинки во время боя?

Алекс была встревожена, осознав, что она никогда не рассматривала это, даже после того, как стала свидетелем того, как Аэнара разрезал Мирокс, Моксирил и предположительно непробиваемые траесос, как растопленное масло.

— Ты когда-нибудь задумывалась, почему или как он может увеличиваться и уменьшаться в длину, в зависимости от того, хочешь ли ты использовать его как кинжал или как меч? — продолжила Зайлин. — Или как ты можешь вызывать и убирать его по своему желанию? Как он узнает, что должен прибыть и отбыть по твоей команде?

По крайней мере, об этом Алекс задумывалась, хотя и не получала никаких ответов.

Зайлин продолжила:

— Ты когда-нибудь задумывалась о цвете лезвия; из какого вещества оно могло быть создано? Почему он вспыхивает звездным огнем при твоем прикосновении… это, я полагаю, началось только после того, как ты связалась с драконом, существом с происхождением за пределами звезд?

Алекс провела рукой по всей длине лезвия, посмотрела на Зайлин и сказала:

— Есть шанс, что ты хочешь ввести меня в курс дела?

Тиа Аурас на мгновение задержала на ней взгляд, словно раздумывая, но затем она открыла рот и поделилась:

— Я не могу сказать, откуда взялась Аэнара или чьими руками он был создан, поскольку даже старейшины моей расы не знают ответа на этот вопрос. Но я могу сказать, что легенда утверждает, что в него было вдохнуто существо, и он был сделан из жидкого звездного света, и по этим двум причинам он сохраняет ощущение чувствительности — интеллект, оставленный его создателем, который позволяет ему соединяться с другим, изменять длину, быть вызванным и отпущенным по желанию. Это также тот интеллект, который делает его, за неимением лучшего слова, почетным. Он знает, когда сражается с другим оружием, и достаточно уважает как противника, так и его клинок, чтобы, по сути, не жульничать.

Разумный, благородный клинок, который был вдохнут в бытие. Это было среди самых нелепых вещей, которые Алекс когда-либо слышала. И все же все это подходило… за исключением одной вещи.

Возможно, большую часть своей фреянской жизни она обучалась на дому, путешествуя с родителями по всему миру, переезжая с ними с места раскопок на место раскопок, но это не означало, что она ничему не научилась. Она была особенно увлеченной студенткой, изучавшей естественные науки, поэтому была достаточно уверена, чтобы сказать:

— Жидкого звездного света не существует.

Не обращая внимания на поднятые брови Зайлин, Алекс продолжила:

— Звезды состоят из газов — в основном водорода и гелия — и температура их ядра слишком высока, чтобы они могли превратиться в жидкость. Может быть, если бы холодный термоядерный синтез был реальной вещью, но это существует только в научно-фантастических книгах и фильмах, и… — Алекс замолчала, поняв, что она коснулась темы. — Послушай, все, что я хочу сказать, это то, что звезды нельзя превратить из газа в жидкость. Это физически невозможно.

С другой стороны, Аэнара был окутан звездным огнем, по крайней мере, когда его держала в руках Алекс. Был ли это такой огромный скачок, если учесть, что тот, кто создал клинок — вдохнул в него разумную жизнь — был достаточно продвинут, чтобы сжижать свет звезды и превращать его в оружие?

— Физическая невозможность или нет, — сухо заметила Зайлин, — во всех мирах есть два клинка, которые доказывают ложность твоего утверждения.

Алекс дернулась, точно зная, о каком другом клинке говорила Зайлин.

— Ваэварка тоже сделан из звездного света?

Рывок Зайлин был гораздо более сильным, чем у Алекс.

— Откуда ты знаешь о Носителе Тьмы?

Скривившись, Алекс сказала:

— Почему у обоих этих лезвий так много разных названий? Предвестник Смерти, Меч Теней, Носитель Тьмы… это становится абсурдом.

— Его также называют Проклятием жизни, если хочешь добавить последнее в свой список, — сказала Зайлин, хотя ее губы стали тонкими и бледными. — А теперь ответь на мой вопрос.

Сопротивляясь желанию закатить глаза от требовательного тона Тиа Аурас, Алекс ответила:

— Я знаю о Ваэварке, потому что клинок у Эйвена. И, судя по тому, что он пылал черным огнем в его руках, я предполагаю, что он тоже связан с ним.

Зайлин отшатнулась, как будто ей дали пощечину.

— Ты уверена в этом?

Алекс была удивлена, что Зайлин не знала, особенно учитывая возвращение медоранских драконов в Тиа Аурас после того, как Эйвен убил так много их сородичей своим темным клинком. Она не была свидетельницей резни, но видела, как Эйвен использовал свое огненное оружие, чтобы убить многих других, включая Леди Тайн и Нийкса. Воспоминания промелькнули перед глазами: падение древней женщины; Аэнара и Ваэварка встретились в мощных, резких ударах; лезвие пронзило грудь Нийкса, оставив смертельную рану, которая отказывалась заживать.

— Я уверена, — прохрипела Алекс. Кашлянув, сказала: — Но мне сказали, что Ваэварка сделан из траесоса.

— Это так, — согласилась Зайлин, возбужденно проводя рукой по волосам. — Это оружие — чистая тьма, с добавлением всего одной капли жидкого звездного света, чтобы придать ему чувствительность… в отличие от Аэнары, который является чистым светом и сделан полностью из звездного света. — Начав расхаживать, Зайлин продолжила: — Если у Эйвена есть Ваэварка, у него есть средства убить любое бессмертное существо одной царапиной.

Сглотнув, Алекс прошептала:

— Я знаю.

Остановившись перед ней, Зайлин наклонилась и с яростными глазами прошипела:

— Почему ты ничего не сказала раньше? Это то, что моим людям нужно было знать!

Не понимая, что, казалось, было воспринято как личное оскорбление, Алекс неуверенно спросила:

— Почему?

— Потому что, если мы хотим присоединиться к борьбе за ваш мир, тогда наши правители должны осознавать риски… с чем мы можем столкнуться. Какими бы пренебрежительными ни были наши навыки сейчас, опасность уже велика. Но против мощи Ваэварки… — Зайлин замолчала, черты ее лица напряглись.

Тихо Алекс сказала:

— Я не думала, что это будет иметь большое значение, так как, когда придет время, я сомневаюсь, что кто-то, кроме меня, будет сражаться против него.

Взгляд, который послала ей Зайлин, был резким.

— А если ты проиграешь?

Раньше эти слова съели бы Алекс изнутри. Но теперь она просто выпрямилась и ответила:

— Это не тот вариант, который я готова принять прямо сейчас. Так что тебе тоже не стоит.

Гнев Зайлин рассеялся, и намек на одобрительную улыбку тронул ее губы.

— Очень хорошо. — Она посмотрела на оружие, которое Алекс все еще держала в руках, и сказала: — Я полагаю, что если кто-то и встретится с Эйвеном и добьется успеха против Ваэварки, то это будет тот, кто владеет Аэнарой и командует им. Никогда прежде за всю историю два вида оружия не скрещивались.

— Ну, по состоянию на прошлую неделю, такое уже было.

— Это я бы хотела увидеть, — задумчиво произнесла Зайлин. — Возможно, у меня еще будет шанс стать свидетелем Баланса Сил, стремящихся к справедливости против Проклятия Жизни.

Алекс надеялась на это, потому что это означало бы, что Тиа Ауранс прийдут ей на помощь. Но часть ее также отшатнулась от этой идеи, так как это означало бы, что она снова будет сражаться с Эйвеном. Несмотря на то, что она знала, что это должно было произойти, она не торопилась на эту встречу.