Варяги и ворюги

Глава 19 Обмен

Когда-то на заре нового экономического движения страну потрясло известие о том, что два очень предприимчивых субъекта выписали себе зарплаты по паре миллионов рублей, заплатив с этих денег не только подоходный налог, но еще и партийные взносы. Конечно, они это сделали не потому, что столько заработали, а из каких-то высших экономических соображений, но это было совершенно неважно. Важно было то, что если бы эти типы вдруг оказались на улице и толпа узнала бы их в лицо, то висеть бы им на двух соседних фонарях. И никакая милиция не отбила бы. Прежде всего потому, что и не захотела бы отбивать.

Государственным и партийным органам было совершенно понятно, что для широких предпринимательских масс овладеть передовым опытом ничего не стоит. Раз плюнуть. А когда это произойдет, то фонарей может стихийно не хватить. И это сильно подорвет позиции страны в глазах мирового общественного мнения. Чтобы всех этих неприятностей не произошло, процесс получения заработной платы решили немного упорядочить. Посредством правильного налогообложения.

Это упорядочение привело к тому, что зарплата во всех коммерческих фирмах немедленно опустилась ниже прожиточного минимума и таковой, по всем документам, и осталась. Хотя у нас в стране и принято бить по морде, а не по паспорту, но такая чисто бумажная отмазка перевела назревавший народный бунт в латентное состояние.

Адриан специально проконсультировался в двух аудиторских компаниях — в «Прайс Уотерхаус» и еще в одной российской. И там и там ему подтвердили, что американский подданный свой личный подоходный налог должен уплачивать у себя в Америке. Если, конечно, он не намерен провести в России больше чем сто восемьдесят дней, но как раз это и не входило в планы Адриана. Хотя в целом ему в России понравилось, но задерживаться в стране, где правительство, не будучи в состоянии удержать курс национальной валюты, заставляет рассчитываться за это ни в чем не повинных иностранцев, ему не очень-то и хотелось.

Поэтому он задумал трехходовую операцию, которая должна была избавить его от последующих контактов с российскими мытарями. Первый ход. Все оставшиеся после уплаты налога и штрафов доллары немедленно конвертируются в рубли. После этого про курсовую — как они говорят — задницу можно забыть. Но на этом останавливаться нельзя, потому что падение курса через три месяца, как обещал адвокат Витя, превратит эти рубли в макулатуру. Поэтому второй ход. Образовавшиеся рубли выплачиваются ему, Адриану, в качестве заработной платы. Российский налог — ноль. Или почти ноль. А в Америке он как-нибудь с этим разберется. Но при этом рубли всего лишь переходят из безналичных в наличные, что от превращения в макулатуру, как известно, не спасает. И тогда делается третий — завершающий — ход. На рубли в банке, где наиболее выгодные условия, приобретаются наличные доллары, которые кладутся к Иосифу в банковскую ячейку на хранение.

Адриану было очевидно, что успех операции целиком зависит от скорости ее проведения и соблюдения полной секретности. Обнаруженная им тесная дружба адвоката Вити и налогового полицейского Леши плюс слова адвоката, что в этой стране все друг друга знают, заставляли Адриана не делиться задуманным ни с кем — ни с банкиром Иосифом, ни с Денисом, ни с господином Шнейдерманом. Им — через Иосифа, естественно, — было известно лишь, что Адриан снимает со счета все деньги.

Проще всего было бы провести третий этап операции тоже в банке Иосифа. Но установленные там условия обмена Адриана не очень устраивали. Во всяком случае, в банке, расположенном в здании напротив, эти условия были на три с небольшим процента лучше. Поэтому Адриан взял телефонный справочник, заперся в кабинете, попросил Ларису ни с кем его не соединять и начал звонить. К середине дня картина определилась.

Наилучшие условия обмена предлагал Восточно-Европейский коммерческий банк. Условия эти были настолько хороши, что Адриан даже решил, что неправильно понял и несколько раз переспросил.

Банк находился на востоке Москвы, в центре промышленного района. Машина, на которой ехал Адриан, миновала грандиозную свалку металлолома, за мостом свернула на трамвайные пути, покрутилась по боковым улицам и остановилась у грязно-желтого двухэтажного дома с зарешеченными окнами. На крыше дома были укреплены флагштоки, с которых свисали два флага — российский триколор и цвета изумрудной зелени с непонятными загогулинами.

Вытащив из багажника такси две тяжелые сумки, Адриан выпрямился и наткнулся взглядом на женщину средних лет в белом медицинском халате и с оцинкованным ведром в правой руке. Женщина протянула Адриану ведро и что-то прокричала.

— Простите? — вежливо переспросил Адриан.

— Эскимо, — столь же оглушительно завопила женщина. — Купите эскимо. Толстый, толстый слой шоколада.

Адриан заглянул в ведро, до середины заполненное знаменитым русским мороженым, и с сожалением покачал головой. Сейчас ему было не до эскимо. Вряд ли правильно есть мороженое на улице, когда рядом с ним стоят битком набитые сумки с деньгами. По проведенным в офисе расчетам, рублей у него было на двести шестьдесят две тысячи триста восемнадцать долларов.

Рядом с обитой клеенкой входной дверью красовалось с полдюжины совершенно одинаковых латунных табличек.

Изучив их, Адриан узнал, что в этом неказистом здании располагаются Восточно-Европейский инвестиционный союз, Восточно-Европейское страховое содружество, Восточно-Европейское пенсионное сообщество и Ассоциация Восточно-Европейского братства. А также Восточно-Европейский коммерческий банк со своим обменным пунктом.

— Вы куда? — подозрительно спросил мордатый охранник в черном, с интересом изучая сумки Адриана.

Адриан объяснил, что ему надо в обменный пункт и потащил сумки по ведущей в подвал лестнице из арматурных прутьев.

Обменный пункт располагался в подвальном помещении площадью два на два. Стены были обиты листовым железом, покрашенным той же ядовитой изумрудной зеленью. За застекленным и затянутым колючей проволокой окошком в одной из стен смутно угадывалось женское лицо. Когда Адриан приблизился к окошку, ему в живот уперлась неожиданно выскочившая из стены металлическая коробка размером чуть больше портсигара, а женщина за стеклом произнесла нечто неразборчивое.

— Что? — спросил Адриан.

Женищина, по-видимому, повторила сказанное, но от этого Адриану понятнее не стало. Он опустил сумки на пол и выразительно развел руками.

Очертания женского лица за колючей проволокой исчезли, лязгнуло железо, и приоткрылась дверь в стене рядом. Оттуда показалось лицо кассирши.

— Глухой, что ли? Деньги на поднос клади. Понял теперь?

Снова лязгнул засов.

Адриан посмотрел на торчащую из стены коробку, потом перевел взгляд на свои сумки и осторожно постучал по стеклу, стараясь не пораниться о колючую проволоку.

На этот раз засов прогремел громче, а женщина стала агрессивнее.

— Ты чего сюда пришел? Пьяный? Сейчас охрану вызову.

— Понимаете, — начал объяснять Адриан, — я не могу положить деньги на поднос. Они там не поместятся. У меня много денег. Немножко много.

Женщина недоверчиво посмотрела на Адриана и вышла, приперев железную дверь извлеченной изнутри табуреткой.

— Много — это сколько?

— У меня много рублей, — продолжал Адриан, — я хочу поменять их на доллары. Всего мне нужно двести шестьдесят две тысячи триста восемнадцать долларов США. Если считать по вашему курсу.

— Открой, — приказала женщина, смерив Адриана недоверчивым взглядом и указывая на сумки.

Адриан послушно открыл одну из сумок.

— Ой, — сказала женщина. — Милый. И вправду. Да где ж я тебе столько долларов-то возьму. У меня в кассе отродясь столько не было. Может, ты в другом каком месте поменяешь? Или хочешь, я тебе триста долларов поменяю здесь, а остальное ты уж где-нибудь в другом месте…

— О! — сказал Адриан. — Это недоразумение. Я час назад говорил с вашим президентом. Господин Махмудов. Он сказал, что можно приехать.

— Так это вам к Махмудову, — обрадовалась женщина. — Это вам не сюда. Это вам на второй этаж.

Лестницу на второй этаж Адриан преодолел с минутным отдыхом на одной из площадок. В коридоре его встретил безукоризненно одетый джентльмен, весь в жемчужно-сером и с сигарой.

— Господин Диц, — обратился к Адриану джентльмен, — позвольте представиться, меня зовут Андрей Иванович Ляпин, я первый вице-президент банка, и господин Махмудов попросил меня с вами заняться. Пройдемте в переговорную комнату.

Судя по всему, переговорная комната использовалась, в основном, для приема пищи. На краю стола, накрытого пятнистой бумажной скатертью, стояла большая алюминиевая кастрюля с торчащей из нее ложкой. Рядом возвышалась горка тарелок, наполовину прикрытая вафельным полотенцем.

— Не желаете ли перекусить, господин Диц? — спросил жемчужный джентльмен. — У нас сегодня борщ. Вы знаете русский борщ? Очень вкусно. С чесночком.

Адриан опустил оттянувшие ему сумки на пол и помотал головой. Каждый, с кем ему приходилось обедать в Москве, непременно угощал его русским борщом. С салом. С горчицей. С уксусом. С сахаром. С чесноком. И сегодня борща ему решительно не хотелось.

Джентльмен с сожалением посмотрел на кастрюлю, опустился на стул и протянул Адриану визитную карточку, извлеченную откуда-то из кармана брюк.

— Я знаком с вашей проблемой, — сказал джентльмен. — Вы просто немного быстро приехали. Мы не совсем успели подготовиться. Надо подождать. Недолго, минут десять. Максимум полчаса. Деньги уже привезли, сейчас их перенесут из хранилища. Рубли у вас, как я вижу, с собой? Знаете что я предлагаю, господин Диц? Раз уж вы есть не хотите, давайте спустимся вниз. Пока кассирша будет принимать рубли, как раз и валюту доставят.

Попытку Адриана взять сумки джентльмен решительно пресек.

— Не смейте, не смейте! Вы наш гость. Давайте сюда.

И он засеменил по лестнице с сумками в руках. Адриан еле поспевал за ним.

Спартанская обстановка обменного пункта к моменту их появления обогатилась миниатюрным журнальным столиком и двумя стульями. Остальное пространство занимал охранник в черном, выгружавший из картонной коробки свертки в желтой оберточной бумаге. Свертки исчезали за железной дверью.

— Видите, — почему-то шепотом сказал вице-президент, усаживая Адриана на стул и подмигивая. — Уже доставили. Так что ждать придется недолго. Зоинька! — позвал он. — Выгляни сюда!

Из-за железной двери показалось лицо кассирши.

— Наконец-то, — сказала она. — Неужто? С чем пожаловали?

— Да вот. — Андрей Иванович протянул ей сумки Адриана. — Прими, Зоинька. Оприходуй как надо. И ордер выдай. Чтобы все было путем.

Он снова подмигнул Адриану и передал сумки охраннику. Из-за приоткрытой железной двери послышался шелест купюр и жужжание прибора, пересчитывающего деньги. Охранник опустошил коробку, сложил ее, превратив ловким хлопком в картонный квадрат, и исчез. Андрей Иванович сел рядом с Адрианом, достал из кармана пиджака калькулятор и стал быстро производить какие-то арифметические операции.

— Двести шестьдесят тысяч с мелочью? — спросил он у Адриана, оторвавшись на минуту от калькулятора.

— Двести шестьдесят две тысячи триста восемнадцать долларов США, — заученно ответил Адриан. — По курсу вашего банка.

Андрей Иванович кивнул и снова углубился в вычисления. Через минуту из стены выскочил уже знакомый Адриану металлический портсигар. Андрей Иванович немедленно вскочил, достал из портсигара продолговатый листок бумаги, пробежал его взглядом и обратился к Адриану:

— Ну вот и все, господин Диц. Сейчас получите деньги и милости прошу ко мне наверх. Как раз и господин Махмудов подъедет, может быть, вам захочется с ним переговорить. Не прощаюсь.

Через полчаса Адриан заскучал. Силуэт Зоиньки за стеклом застыл неподвижно и никаких действий не производил. Он встал и решительно подошел к окну. Силуэт зашевелился, приблизился к стеклу, потом исчез. Загрохотал засов, дверь открылась.

— Тебе чего? — спросила Зоинька, устало, но без раздражения.

— Деньги, — объяснил Адриан. — Двести шестьдесят две тысячи триста восемнадцать долларов США.

И, глядя на меняющее на глазах окраску лицо кассирши, он понял, что денег нет.