Василий Мудрый

Вот и сегодня поломки сразу многих частей. Из-за этого и стоит столько техники и людей в то время, когда каждая минута дорога. Силосуем мы в этом году больше всякую сорную, зеленую массу, потому что кукуруза очень слабая. Вот так пока в сельском хозяйстве…

Заехал оттуда я к косарям второй бригады. Косят они тимофеевку, которую оставляли на семена и отаву. Их 13 человек вчера было — сегодня столько же, а выкосили они очень мало, «захватили» мы их под кустом. Некоторые лежали, некоторые отбивали косы после обеда. Вот я и взял у них первую попавшуюся косу, отточил ее и пошел косить.

Конечно, косилось тяжеловато, потому что тимофеевка устарела. Но косить, говорю, дорогие товарищи, можно и нужно сегодня. Этими силами косьбу и закончить. Вот почему, говорю, индивидуальная сдельщина на сеноуборке, да и во всем, обязательна. Скопом, говорю, кашу кушать хорошо, там отстающих точно не будет.

Поехавши от них, сам себе подумал — как же мало еще у нас техники в сельском хозяйстве! И нигде ее сходу не получишь, не «возьмешь» и запросто не купишь. А лишь один трактор «Беларусь» и косилки заменили бы все эти пустопорожние разговоры».

Корж обычно не самообольщался и бывал зачастую более чем самокритичен.

Из дневника В.З. Коржа (1963 г.): «Я часто задумывался над тем, почему после моего ухода в 1961 году дела в колхозе ухудшились. Видимо, в этом и моя вина: плохо поработал над тем, чтобы подготовить хорошие кадры из молодых. Надо восполнить этот недостаток. Я стал больше работать с молодыми специалистами, пробуждал в них чувство хозяина колхоза, чувство ответственности за наши дела. Я старался не командовать артелью, а лишь управлять ее делами, большими и малыми, вместе с людьми. И круг этих людей с каждым годом становился шире.

И еще я понимал, что не только наш сегодняшний день воспитывает людей. Славное прошлое партизанского края — тоже великий фактор воспитания патриотизма. Надо было видеть, с каким энтузиазмом приняли колхозники на общем собрании решение об увековечении памяти тех, кто погиб в боях ради жизни на земле, ради счастья будущих поколений. Надо было видеть, с какой любовью возводились скромные памятники братьям Цуба, летчикам, погибшим при посадке на нашем партизанском аэродроме близ деревни Хоростово в 1943 году.

Хотелось передать молодым хоть частичку тех радостей и болей, которыми жили мы, борясь за новую жизнь, воодушевить их на новые большие дела…»

Суровыми и необычайно морозными выдались для колхоза «Партизанский край» весна и зима 1963 года. Термометр местами зашкаливал за минус тридцать градусов. Что это могло значить для будущего урожая, животноводческого комплекса — объяснять не надо. А чего стоила доставка по глубокому снегу с использованием тракторов сена и минеральных удобрений, можно только догадываться. Тем не менее хозяйство выстояло. К тому времени, кстати, уже функционировал Солигорский калийный комбинат, за быстрейший ввод в строй которого с давних пор ратовал депутат Верховного Совета БССР Василий Захарович Корж.

Отметим, что в целом год 1963-й стал для Советского Союза крайне неудачным и неурожайным. Хлеб нормировался, и за ним стояли огромные очереди. Это и стало после всех шараханий, «волюнтаризма в руководстве страной» и «экспериментов над народом» предтечей вполне закономерного падения Никиты Хрущева с вершин власти хмурой осенью 1964 года…

Василий Захарович, видя тогдашние «перегибы» в сфере сельского хозяйства, всегда с величайшей симпатией и уважением относился к людям профессиональным и компетентным.

Из дневника В.З. Коржа: «26 марта 1963 г. Меня кто-то дожидается из района. Позвонили по телефону. По приезде из дальней бригады мы встретили гостей в Челонце на ферме. Один из них был землеустроитель Безкоровайный Иван Федорович, а второй — инспектор Лунинецкого колхозно-совхозного управления Касьянчик Иван Яковлевич. Он будет постоянным посетителем нашего хозяйства.

Нужно сказать, что первый очень дельный товарищ, и я от души был рад приезду человека, которого хорошо знал. Он нужен нам для решения вопроса по отводу сенокосных угодий на 1963 год.

27 марта. Мы поехали в Солигорск. Заходил я с нашими нарядами к товарищу Белопухову, директору калийного комбината. Хороший он человек, душевный, понимающий. Спасибо ему. Со знанием дела вник в наши неотложные нужды и приказал с учетом проблем с транспортировкой побыстрее выдать нам на днях 40 тонн обогащенного хлористого калия.

28 марта. Мороз терроризирует. Из Лунинца к нам на партсобрание приехала секретарь парткома Тычина Мария Васильевна. Толковый она человек, хорошо знает сельское хозяйство. Разговор состоялся принципиальный и деловой. Главное, чтобы все пошло на пользу нашему хозяйству…

14 апреля. Воскресенье. Холодновато. Мы вместе с Балюком на нашем ГАЗ-69 подъезжаем к повороту на колхоз «Рассвет». Да, вновь я в хозяйстве у своего старого товарища, моего учителя в партизанской борьбе, боевого соратника, неутомимого и постоянного борца за советскую власть на всех фронтах Кирилла Прокофьевича Орловского. У меня к нему особое отношение…

19 лет тому назад после изгнания врага с нашей территории Орловский, Герой Советского Союза, подполковник госбезопасности, инвалид, пенсионер, пошел почти на пепелище восстанавливать коллективное хозяйство. Это был очень тяжелый, но благородный труд.

И то, что за эти годы было людьми под его началом сделано, даже трудно себе представить. Тут нужно написать не одну хорошую книгу. Четвертый раз за это время я посещаю хозяйство «Рассвет» и нахожу его все более прогрессирующим, растущим, с большой производительностью труда.

Я очень ревниво отношусь к тому, что последние годы почему-то очень мало популяризируют это хозяйство и его руководителя, несмотря на то, что оно и сейчас держит первенство в Белоруссии и даже по Союзу по всем многоотраслевым направлениям!

И это не случайно. Не любят его некоторые за то, что он борец за правое дело и всегда говорит правду. А что же он еще будет говорить? Вы, что же, хотите сделать из него «очередного» подхалима, этого заклятого врага советской власти? И без того наплодилось их у нас, к великому сожалению, столько, что становится тяжело дышать. Эх, дорогой ты наш Кирилл Прокофьевич, как же я тебя понимаю…

24 апреля. Среда, Очень тепло. Уже посеяно за сегодняшний день и до того 220 га. Часов в 12 приехали к нам первый секретарь Брестского обкома партии Владимир Андреевич Микулич и начальник управления Иван Михайлович Будгусаим. Микулич сразу же ознакомился с составом специалистов, правления, планами, структурой площадей и посевами, животноводством, техникой, стр ими, побывал на полях в четырех бригадах. Хороший, знающий хозяйство человек. Обещал также помочь с установкой памятника погибшим летчикам в Векорово и дополнительной поставкой семян моркови (пишу уже в дополнение, что обещание свое он выполнил)…»

Страшно раздражали Василия Захаровича волокита, безответственность и «несокрушимое бумаготворчество» эпохи «в основном построенного социализма на пути к коммунизму», при котором, по Хрущеву, «нынешнее поколение советских людей» должно было уже начать жить в 1980 году.

Из дневника В.З. Коржа: «16 апреля. Вторник. Погода пасмурная. Посевная продолжается. После наряда мы начали проводить, согласно «вышестоящему указанию», совещания с механизаторами, потом заседание правления колхоза совместно с бригадирами-животноводами, а затем председатель сельсовета почти с этими же людьми оформил сессию сельисполкома. Ох, и надоедает же эта бесконечная болтовня. Причем за год это неоднократно происходит с самого утра и до 24 часов ночи, а практических вопросов-то море…

14 мая. Вторник. В первую бригаду приехали в 11 часов. А район наш все «наводняют» всевозможными работниками из центра. И помощи от них нет никакой, а мешать они мешают, связывают по рукам и ногам. Двое из них все ездили и ездили со мной по бригадам. А толку?..

16 мая. Четверг. После утреннего наряда мы с Балюком проехали по полям, а в два часа дня было правление колхоза, на котором рассматривались вопросы: ход сева, уход за сельхозкультурами, состояние животноводства. За пассивное поведение в ходе сева, в подготовке семян к нему агронома Павлюченко Григория Васильевича освободили от должности. Он учится заочно на учителя. И работа для него далеко на втором плане. Вот освободили его, а он в ответ ни слова, вроде как вполне и доволен. А сколько их еще таких «учителей» будет?…»

Не выходили у Коржа из памяти и эпизоды партизанской борьбы, которые он надеялся дополнительно отразить в своей книге. Некоторые из них, кстати, спустя десятилетия, получили неожиданное продолжение, вызвавшее у Василия Захаровича глубочайшее возмущение и правомерную реакцию.

Из дневника В.З. Коржа (1963 г.): «18 апреля. Четверг. Погода теплая. После всех утренних распоряжений и нарядов нужно вовсю начинать сев ранних культур.

Мне припомнилось 18 апреля 1942 года. Был первый день тепла после такой же длинной, многоснежной, морозной зимы, как и в нынешнем году. После ночного плавания на пяти лодках из района деревни Сковшина, где стоял наш партизанский отряд, мы утром оказались на так называемом Арестантском канале между деревней Ананчицы и колхозом «Комсомолец» в Старобинском районе. Арестантским он называется потому, что его арестанты когда-то еще а старое время вырыли. Он очень широк и глубок, особенно во время разлива воды.

Цель нашего плавания на лодках группой в составе 35 человек была такова: там же, неподалеку от этого места, за рекой Случь, в деревне Морочь стояли две роты эсэсовцев-латышей, которые уничтожали наших партизан, и нам их надо было хорошенько проучить чтоб впредь неповадно было.

19 апреля, на рассвете, когда враг еще должен был спать, мы хотели напасть на него и уничтожить. А до этого отдыхали в лесу после ночного перехода на лодках, выжидали нужное время и вели разведку. Днем солнце так припекло, что хотелось купаться. К 13 часам дня со стороны деревни Ананчицы показалось стадо коров, а с ним две девушки-пастушки. Скот двигался вдоль канала в нашем направлении.

Я подозвал к себе двух пожилых партизан, которые хорошо знали местных людей, с задачей узнать все, что максимально можно, о противнике, и незаметно для этих девушек направить скот в другую сторону, чтобы они не увидели наших бойцов и лодки, стоявшие на канале. Когда эти партизаны ушли, подошел ко мне командир группы Федор Игнатьевич Ширин (Спокойный) и говорит:

— Товарищ командир! Разрешите и мне подойти к этим пастушкам. Может, наши старики их и не обо всем расспросят? А?

Меня словно молнией что-то в голову толкнуло:

— Хорошо! Давай быстро подойдем с другой стороны. Уточним.

Так сделали мы крюк метров в 150 и вышли к ним с южной стороны. Поздоровались и начали ввязываться в разговор. Потом вдруг вижу, что у всех моих трех спутников с собой только пистолеты, а их двух винтовок и еще автомата у Ширина ни шиша нет. Они вышли налегке, надеясь на безопасность и не желая выдавать себя наличием в руках оружия.

Только пробежала у меня в голове мысль, что не положено партизану так легко с ним расставаться, как вижу, что в 50 метрах восточнее нас, по незаметной такой лесной тропинке, тянется обоз не менее чем из 20 подвод, отрезая нас от партизан. На каждой человека по 3—4. Все в немецкой форме.

В голове моей, как молоточками, застучали одна мысль за другой: «Не медли ни секунды! Бей их, пока они все на дороге. Надо убить три—пять фашистов, внести панику в ряды врага, оторваться от него и перебежать к нашей основной группе. 40 патронов в диске моего автомата. Ни одна пуля не должна пройти мимо!»

Я, сидя, с колена посадил на мушку моего автомата фашиста с передней подводы. Трр.., трр.., трр.., короткими очередями, слившись с автоматом, я стал переводить его огонь с подводы на подводу. Мне некогда было смотреть, что в это время делают мои товарищи, Когда диск закончился, я, не теряя ни секунды, побежал наперерез к каналу, чтобы соединиться с нашей группой. Со мной вместе бежал также Федор Игнатьевич Ширин (Спокойный).

Пока ошеломленный враг разбирался, мы достигли канала. Впереди, метрах в 100 от нас, стояли лодки, и после моих очередей из автомата основная группа партизан рассыпалась в цепь. Враг открыл по нам огонь из пулемета и автоматов. Пули горстями ложились в воду канала. Я всех, как мог, собрал и во весь голос подал команду: «Отряд, огонь!»

Эта команда сразу сориентировала и приободрила группу, которой командовал Иван Чуклай, и она открыла дружный огонь по врагу. Этот удар с фланга отвлек огонь противника от нас, а мы тем временем соединились с основной группой и повели на него наступление.

28 эсэсовцев-латышей нашли тогда свою могилу на месте боя. Остальные же, которых мы рассеяли, где-то дня два-три добирались, плутая по лесу, на свою базу в деревне Морочь. С нашей стороны не было ни убитых, ни раненых. По поводу отсутствия оружия в нужный момент пришлось самокритично сказать партизанам «пару ласковых слов». Вот такое было для нас 18 апреля 23 года тому назад…

2 июня. Воскресенье, да еще и Троица, религиозный праздник. Мы с Иваном поехали на Полесье. Заехали в Ясковичи, взяли Владимира Сергеевича Шошина и поехали в Доманово к Дмитрию Ивановичу Хомицевичу. Это первый патриот нашей Родины в той деревне. Он 1902 года рождения, до войны здесь же работал председателем колхоза. Это организатор первой партизанской группы в этом же колхозе и деревне Домановичи. В борьбу с врагами вступила вся его семья. Два сына Николай и Алесь были в партизанах, а остальная семья, кто чем мог, помогала в деревне, выдерживая большой гнет и угрозы со стороны врага.

Однажды каратели ворвались в деревню, согнали беззащитных женщин, подростков и малых детей в школу. А потом сожгли и перестреляли более трехсот человек, среди которых были сын и дочка Дмитрия Ивановича.

После изгнания врага с нашей земли он опять берется за восстановление хозяйства. Сейчас Дмитрий Иванович пенсионер.

И вот спустя час собралась вся партизанская семья. Как этот простой, задушевный народ, труженики колхоза в настоящее время, а во время Отечественной войны патриоты и настоящие защитники Родины, тепло встречал нас, и меня в частности, бывшего командира соединения «Комарова», как меня тогда называли Сколько на этих лицах было радости!

Сыны Дмитрия Ивановича Николай и Алесь пришли с женами и детьми. Пришли и две партизанки. Одна уже пенсионерка, другая работает 15 лет дояркой. Обижалась, что уже болят руки, и просила она нынешнего председателя дать ей более легкую работу, хотя бы уборщицей (у нас, мол, много всяких учреждений). Но председатель этот очень плохо «смотрит» на бывших партизан.

Тогда Дмитрий Иванович и обращается ко мне: «Василий Захарович! Помните, когда в августе 1942 года я вас с группой товарищей (там были Н.И. Бондаровец, И.И. Чуклай и другие) вел по каналу на встречу с «Батей» (Линьковым), то на обратном пути мы натолкнулись на двух молодых людей: они ловили вьюнов в канал и были призывного возраста. Вы их, я помню, журили тогда за то, что они не защищают Родину свою. Такие, мол, здоровенные лбы, а дурака валяют. Так вот один из них ныне председатель нашего колхоза. Он тогда удрал с фронта и пошел в партизаны лишь только в 1943 году.

А бригадир в деревне Домановичи вообще три с лишним месяца добровольно служил в полиции. И когда я (речь идет о Дмитрие Ивановиче. — Н. С.) пошел по заданию командования отряда к его отцу, то передал тому, что если его сын не вернется из полиции домой, то с ними поступят в соответствии с решением партизанского суда беспощадно. Это повлияло, он еще не успел далеко залезть в немецкие кровавые «дела» и вернулся домой».

Да, когда над Родиной нашей нависла гроза, то эти людишки, к сожалению, повернулись к ней спиной. А как же они сейчас себя ведут? Вы думаете, они перестроились, извлекли уроки из своих прегрешений, что-то поняли? Ничего подобного! Они, благодаря близорукости и безыдейности некоторых коммунистов парторганизации и райкома, оформились в партию, заняли руководящие посты в колхозе, посадили «на колени» лучших, преданнейших людей в деревне Домановичи, а такую шантрапу, как сами, выдвигают и везде поддерживают.

Первая их жертва всем очевидна. Это Дмитрий Иванович. Они его даже должности сторожа на колхозном добре и шести соток лишили. А сынов его, молодых, способных, здоровых товарищей, никуда не ставят и не выдвигают. Об этом говорит вся деревня, а партком и управление, к сожалению, этого «не видят» и «не слышат». Вот такая интересная «справедливость» у нас нынче на дворе…

А еще Дмитрий Иванович говорил мне: «Василий Захарович! Вы, наверное, заметили, что в разговоре я упомянул это время 16 августа 1942 года. Тогда по распоряжению командования, после следствия, был приговорен к смерти один изменник Родине, ярый немецкий служака. Наше отделение приводило в исполнение приговор. И я знал, где эта сволочь лежит. Два года назад там пасли колхозный скот, и вот вол пришел на это место и давай копать копытами и рогами, пока не вырыл яму почти в метр глубиной и рогами своими выбросил эту мразь наверх. Вот и сам не поверишь, что в жизни так может быть, но я лично в том убедился. Даже вол колхозный, и тот уразумел, почуял, что там гад и изменник лежит, не одного нашего земляка насмерть загубивший, и из земли-матушки его выбросил! Вот как бывает…

А к нашему великому сожалению, о почти таких же многих мы забыли, а они живут себе поживают получше бывших партизан, да еще и людьми руководят. Вот это не только обидно, но и преступно. Нельзя забывать Матери-Родине своих защитников и хотя бы изредка не стесняться сказать о них ласковое слово.

А разного рода выродков, изменивших Родине и своему народу, нужно знать и говорить о них гневно не меньше чем третьему поколению потомков. То есть нужно, чтобы внук, да и правнук, знал, что его дед, прадед Родине и народу своему изменил и земляков своих продал, служа врагу с его оружием и выполняя его самые гнусные приказы. Чтобы этот внук-правнук понимал, что такое измена, и заслуженно жизнью своей, делами и поведением, преданностью Родине выходил на широкую патриотическую дорогу…» Прав ты был, Дмитрий Иванович, когда рассказал мне об этом, как бывшему своему партизанскому командиру! Вот так, мне думается, и надо рассматривать историю борьбы нашего народа…»

И Василий Захарович делал на всех уровнях все возможное и невозможное, чтобы выправить подобное положение. Так им впервые в Беларуси была организована встреча всех партизан Пинского соединения из разных концов Советского Союза.

Из дневника В.З. Коржа: «7 июня 1963 года. В 21.00 мы поехали с Иваном в Минск в связи с предстоящим сбором нашего партизанского соединения. 8 июня было много дел. Встреча со скульпторами, которые взялись оформить памятник партизанам, распространение пригласительных билетов среди партизан (а ведь они разъехались по всем уголкам нашей страны). Надо это поручить многим товарищам, чтобы они передавали другим, где кто кого знает. Пришлось вручить пригласительные билеты всему президиуму ЦК КП Белоруссии…

23 июня. Воскресенье. Кто к нам приедет из правительства? Хорошо бы, чтобы приехал тов. Мазуров Кирилл Трофимович. Он, в принципе, обещал быть.

Первый раз собирается наше Пинское партизанское соединение 30 июня. А ведь оно первое в Союзе организовалось и начало свои боевые действия против фашистских оккупантов, напавших на нашу страну. 28 июня наш отряд дал первый партизанский бой. А за войну он вырос в соединение из 15 000 партизан.

Для меня сейчас самые тревожные дни настали. Так что крутись курилка, шесть дней осталось…/p>

7 июля. Начнем с нашего партизанского сбора. Я никогда не думал, что может быть такой сбор! Хотя я давным-давно верю в партизанскую дружбу, но реальность превзошла все мои ожидания Вот из Новосибирска приехал Баранов, бывший командир отряда имени Кутузова, сибиряк. Привез в мешочке сибирскую землю на могилу партизан. С ним был еще один товарищ из Новосибирска, бывший ковпаковец. Они заслуживают особого уважения и признательности, как большие патриоты партизанской борьбы.

Что будет столько много народа, я не рассчитывал. У каждого ведь свои заботы и проблемы. Что здесь главное проявилось? Вот именно партизанская дружба! О чем я давно ребятам нашим и говорил. Что будете еще друг друга искать, чтобы встретиться, поговорить по душам. Вот в этом была главная сила и главная потребность этого сбора. И ошибка руководства в том, что оно эти богатейшие традиции забывает. Это же политика! Традиции народ наш сплачивают, и их нужно всячески поддерживать и развивать, а не проводить «дежурные мероприятия» ради «галки».

Этот сбор еще раз подтвердил правильность таких мероприятий. 45 километров от станции Микашевичи, а от Пинска 160 в другую сторону, Старобин, Солигорск, Красная Слобода — такой был размах. Собралось около 10 000 человек, задействовалось 360 грузовых машин и 118 легковых. Были первые лица республики, среди них и Кирилл Трофимович Мазуров: хорошо, душевно поговорили, многое вспомнили. Наших колхозников было около 3000 человек. Все показало потребность в таком сборе — лучше, как говорится, позже, чем никогда. Думаю, что и дальше это надо практиковать.

Хороший наш народ, умеет все терпеть и переносить. Слава будет в веках этому народу, этому поколению. История должна разобраться и оценить его по достоинству. Но, имея в виду, что историю составляют люди, а они способны делать большие отклонения в ту или иную сторону, то она, поэтому, редко когда бывает абсолютно правдивой…»

Всегда помнил Василий Захарович и о старом боевом друге Кирилле Орловском.

Из дневника В.З. Коржа: «30 января 1964 года. Моему лучшему другу и товарищу Кириллу Прокофьевичу Орловскому будет 69 лет, а через годик стукнет 70. В его жизни, в борьбе и в труде эта дата отличная, и он богатырь.

11.01 и 12.01.1964 г. он мне вечерами звонил, когда был на Пленуме ЦК, и был любезен и приветлив. Говорил о многих наших товарищах. Мне кажется, что у него какие-то перемены. Он намерен поработать еще год, т.е. до 70-летия. Как говорят, желаю тебе, дорогой друг, здоровья и счастья!»

В 1964 году в Беларуси впервые с большим размахом, торжественно отмечалось 20-летие освобождения республики от нацистских оккупантов. Для Василия Захаровича это было волнующее, незабываемое событие.

Из дневника В.З. Коржа: «23 июня 1964 года. Четверг. Нужно в 18 часов быть в Белгосфилармонии. Правда, официального вызова нет, но мне по телефону передал Эдуард Болеславович Нордман, чтобы я там был. Там будут вручать польскую награду. Кирилл Трофимович Мазуров меня с ней поздравлял год тому назад.

В 18 часов вечера по пригласительному билету пошел в филармонию на польскую постановку (концерт). Там поляки должны были также вручить свои ордена награжденным нашим воинам и партизанам. Говорят, я тоже награжден Крестом Грюнвальда ІІ степени, но получать ее я должен в Бресте, поскольку я там работал и формально числился. Завтра вечером нужно туда ехать на празднование. И какими могут быть между собой врагами поляки с русскими, украинцами, белорусами и другими народами?! Это все в прошлом.

Как жалко, что мне уже 65 лет. Не успеешь уже ничего по большому счету сделать!

В первых рядах на вручении наград называли фамилию уважаемого мной и многими Кирилла Прокофьевича Орловского. Я вспоминаю времена еще нашей молодости 1922—1925, 1926 и последующие годы. Это когда мы под его командованием воевали с белополяками в Западной Белоруссии. А сейчас хорошее отношение и совершенно обратное настроение к Польскому государству. Мы друзья, мы вместе…

К 26 июня 1964 года меня вызывают в Брест на празднование 20-летия освобождения города над Бугом от немецко-фашистских захватчиков. Сильная дата и сильно отмечается. Я уже активный участник трех праздников по освобождению городов. Сначала Минска. Это очень большой был праздник, хорошо отмечался. Затем Пинск — то же самое. И наконец Брест…

26 июня 1964 года. Направил телеграмму: «Дорогой и неутомимый друг мой и боевой товарищ, Кирилл Прокофьевич Орловский! От всей души и чистого сердца поздравляю тебя с 20-летием твоей работы на тяжелом и почетном посту председателя колхоза «Рассвет». Желаю тебе самых наилучших благ и доброго здоровья.

А также поздравляю тебя с правительственной наградой Польской Народной Республики — Крестом Грюнвальда II степени».

Радость от встречи в героическом Бресте была огромной. Василий Захарович буквально помолодел, вновь увидев почти всех своих старых белорусских и польских боевых товарищей.

Из выступления В.З. Коржа по случаю вручения ему награды ПНР — ордена «Крест Грюнвальда» II степени: «Разрешите от всего сердца поблагодарить Вас, а в Вашем лице правительство Польской Республики за высокую награду — орден «Крест Грюнвальда» II степени, который Вы мне сейчас вручили.

В суровые годы Второй мировой войны советский народ плечом к плечу с польским народом сражался против коварного врага — немецкого фашизма, вероломно захватившего страны Европы, Польшу, советскую Белоруссию и другие территории Советского Союза.

Озверелые фашисты, захватив обширные территории, пытались насадить там свой пресловутый «новый порядок», заключавшийся в массовом истреблении людей, угоне их в немецкое рабство.

Но им не удалось поставить народы на колени. В глубоких тылах врага ширилось всенародное партизанское движение, которое выросло в грозную силу и оказало большую помощь нашей славной Красной Армии, громившей врага.

В Пинском партизанском соединении, командиром которого я являлся, созданные из польских патриотов отряды вместе с белорусскими партизанами нещадно громили врага. Это была интернациональная дружба, преследующая одну цель — окончательный разгром ненавистных захватчиков.

Нерушима дружба польского народа с народами Советского Союза. Она закалилась в годы войны, она проверена многолетним опытом социалистического строительства, совместной борьбой за мир. Пусть же эта дружба ширится и крепнет! Да здравствует мир во всем мире!»

Торжества затем продолжились в Минске, который тогда еще не был Городом-Героем, хотя уже было ясно, что эту историческую несправедливость необходимо исправлять. Впрочем, как и восстанавливать правду о Буйничском поле и обороне Могилева, что нашло отражение в романе Константина Симонова «Живые и мертвые».

Из записей В.З. Коржа: «02.07.1964 г. Под вечер на минской площади Победы стоял в карауле с товарищем Мазуровым и другими руководителями. Там же были Маршалы Советского Союза Рокоссовский, Баграмян и еще ряд военачальников.

03.07.1964 г. Доклад Кирилла Трофимовича Мазурова на торжественном заседании в Театре оперы и балета. Дана масштабная оценка событиям войны на нашей земле, в которых докладчик принимал непосредственное участие.

04.07.1964 г. Возложение венков и съемки телевидения в парке около реки Свислочь. Я был в группе белорусских партизан и подпольщиков…»

Как бы подводя итог всему сделанному, Василий Захарович в одном из своих последних выступлений перед колхозниками отмечал: «В чем же были основные причины такого роста в колхозе «Партизанский край»? Первое, ввод в севооборот осушенных земель. Это главное. На этих землях мы сумели с помощью минеральных удобрений добиться небывалых для Полесья урожаев. Зерновые давали до 25—30 центнеров с гектара, картофель — до 250—300. Это в пять-шесть раз больше, чем в первый год моего председательства. А известно, чем выше урожайность полей, тем больше кормов для скота, поголовье которого увеличилось в хозяйстве к 1964 году в четыре раза. И надои, и привесы. Это огромное, в три тысячи голов, стадо давало значительно больше, чем в 1954 году.

Лучшая доярка колхоза Авдотья Черевако уже получила по две с половиной тысячи килограммов молока от фуражной коровы. Ее подруги добивались ежесуточных привесов в 800—900 граммов. А иные получали и килограммовые. Так что подъем животноводства тоже давал в колхозную кассу все большую прибыль. И, видя это, люди стремились вносить все больший вклад в обще колхозное дело.

Помню, пришла ко мне звеньевая комсомольско-молодежного звена по выращиванию кукурузы и конопли Стефа Володько.

— Василий Захарович, мы решили помочь животноводам. Дайте нам сто телят на летний откорм.

Я удивился такому предложению, спрашиваю:

— А как же вы управитесь? Кукуруза, конопля ухода и ухода требуют. И это для колхоза культуры очень важные. Не случится ли с вами то же, что с охотником, который за двумя зайцами погнался?

— Нет, Василий Захарович! — твердо ответила Стефа. — Мы с девчатами уже все рассчитали. На кукурузе мы будем заняты в этом году меньше. Механизаторы междурядную обработку вести будут. Культиваторы новые получим, они и рыхлят, и подкормку ведут одновременно. Значит, рукам куда меньше работы будет. Справимся и с кукурузой, и с телятами.

— Ну что ж, Стефа, — говорю я ей. — Обдумаем ваше предложение на правлении. А за инициативу передай девчатам большое спасибо.

Через несколько дней вызвали мы все звено Стефы Володько на правление. Выслушали девчат, пришли к единому мнению: дать им 100 телят. И замечательно сработали наши комсомолки и в поле, и в откормочнике.

А сколько таких примеров инициативы людской можно было бы привести! Это говорило о том, что понятие «мое» и «не мое» уходили в прошлое. И это я считаю самым главным в развитии колхоза».

Судьба во второй раз отпустила Василию Захаровичу Коржу в общей сложности еще без малого три года успешного руководства колхозом «Партизанский край». Он вновь осушал болота, строил фермы и школы, удобрял землю и сажал леса, прокладывал дороги и новые улицы. Но вердикт врачей оказался, к сожалению неумолимым, и любимую работу, жизнь для людей пришлось, скрепя ослабевшее в битвах сердце, оставить окончательно…

Одиннадцатая глава

ДЕРЖИСЬ, ВАСИЛЬ!

Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, что не могу изменить, мужество изменять то, что могу, мудрость всегда отличать одно от другого…

Библия

Для Василия Захаровича начался другой жизненный этап — финишный. Он всегда жил для людей и стремился быть среди людей. Еще любимым и вместе с тем тяжело выстраданным детищем была в муках создававшаяся книга. Он всеми силами стремился успеть ее закончить, «по-спецназовски» говоря себе: «Держись, Василь! Держись, генерал! Ты должен победить!»

Не оставляли Коржа без внимания и земляки, он постоянно был в курсе дел родного ему колхоза «Партизанский край», неоднократно, насколько позволяли силы, бывал там, помогал советами. И мудрое слово «нашего Захарыча» часто бывало весомым аргументом при принятии решений…

Из дневников В.З. Коржа: «8 ноября 1965 г. Держись, держись, Василь! Держись до выхода в свет книжки, а там уж видно будет. А сейчас «война» и ничего. Подключай свой запасной скрытый «организм», который к человеку, патриоту своей Родины, подключается в войну. Тогда некогда болеть и некогда раскисать».

16.02.66 г. Начал перечитывать выборочно «Войну и мир» Л.H. Толстого (3-й том). Да, есть две стороны жизни в каждом человеке. Жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы…

Человек бессознательно служит для себя, но служит бессознательным оружием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение.

Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка. «Сердце царево в руце божьей…»

И все это действительно так…»

Сегодня, 11.V.66 г. ЦК, 17 час. В зале пленумов т. П.М. Машеров собрал всех стариканов-большевиков и три с лишним часа вел с ними беседу о 23-м съезде партии. Конечно, он применял много энергии, чтобы выдержанно и терпеливо отвечать. Хотя были всевозможные вопросы. Народу было много. Многих я увидел впервые.

…Сегодня суббота, 29 июля 1966 г. До обеда ходил в парк им. М.Горького, осматривал «Зеленый театр». Почему его назвали «зеленым», не понимаю. Я заглянул туда сквозь щели, и мне показалось, что там нет никакого уюта.

Завтра, 30 июля, в нем будет проходить собрание ветеранов войны. Петр Захарович Калинин об этом мне сказал. Какая повестка дня, я не знаю. Проходят эти сборы неквалифицированно. Так, отбывают номер. Люди, которые, можно сказать, провели жизнь в борьбе и труде за укрепление советской власти, сейчас никого не интересуют, вроде они лишние и никому не нужные…»

28 августа 1965 года, почти за два года до смерти, был Василий Корж на приеме у авторитетнейшего руководителя Беларуси Петра Мироновича Машерова. И говорили тогда два белорусских партизана о будущем республики и роли ветеранов войны в воспитании молодежи. На прощание Петр Миронович сказал: «У тебя, Василий Захарович, самый богатый материал о партизанах, и ты давай, форсируй книгу». Вскоре в дневнике Коржа появилась запись: «Спалось плохо. Мысли облетели весь мир. Очень хорошие мысли. Если бы они у меня поработали так хотя бы года два-три, я бы написал такую правдивую книгу о своей борьбе и совместном нашем труде с замечательным народом, что она читалась бы в веках».

ИЗ ОФИЦИАЛЬНОГО ДОСЬЕ КПСС

Петр Миронович Машеров родился в деревне Ширки Сенненского района Витебской области в 1918 году. Окончил Витебский педагогический институт в 1939 году. В 1939—1941 годах учитель в Россонской средней школе Витебской области. С началом Великой Отечественной войны создал и возглавил подпольную комсомольскую организацию, был одним из руководителей партизанского движения в Россонском районе Беларуси. С апреля 1942-го командир партизанского отряда имени Щорса, с марта 1943-го комиссар партизанской бригады имени Рокоссовского, одновременно с ноября 1943-го первый секретарь Вилейского подпольного обкома ЛКСМБ. В 1944—1946 годах первый секретарь Молодечненского обкома ЛКСМБ. С 1946 по 1954 год — секретарь, затем первый секретарь ЛКСМБ. В 1954—1959 годах второй секретарь Минского, затем первый секретарь Брестского обкомов Компартии Белоруссии. В 1959—1965 годах секретарь, второй секретарь, а с апреля 1965-го первый секретарь КПБ. Герой Советского Союза (1944). Герой Социалистического Труда (1978). С 1966 по 1980 год — кандитат в члены Попитбюро ЦК КПСС. Трагически погиб в автомобильной катастрофе в 1980 году.

Сердце подводило Василия Захаровича все чаше и чаще, но однажды он все же решился и направился, как в былые времена, к своему старому другу Кириллу Прокофьевичу Орловскому, чтобы повидаться и поговорить. Может, уже и в последний раз…

Настоящая дружба, тем паче мужская, да еще боевая, партизанская, обычно скупа на слово. Ни Корж, ни Орловский, наверное, никогда не говорили о своей особой тяге друг к другу, а вот встретились, и сразу было видно, как чисто по-человечески хорошо им вместе.

Оно и понятно: считай, полвека их ратные и созидательные пути-дороги шли рядом, преодолевая, вопреки всему, самые крутые и бурные волны в море жизни. Это была взаимообогащающая дружба двух национальных героев. И вот новая встреча…

Каким же предусмотрительным, чутким, внимательным был тогда Орловский! Однако не было при этом ни умиленных воспоминаний о былой удали, ни легковесных заверений в том, что все, мол, хорошо, а будет еще лучше, ни снисходительного заискивания перед тяжело больным соратником. Наоборот, все честно, искренне и мужественно. Кирилл Прокофьевич как бы даже подшучивал над поддавшимся недугу своим другом, впрочем, как в былые времена и Корж над ним. Пели они старые военные и партизанские песни, и все было почти совсем как тогда — без малого 50 лет назад. Вот только силы уже не те, но все равно звучало то памятное для них и гордое: «Мы кузнецы и дух наш молод, куем мы счастия ключи…»

Вроде бы незаметная, но постоянно ощутимая мужская забота о боевом товарище, учет его привычек, вкусов вновь создали ту душевную атмосферу отношений, в которой Василий Захарович час от часу становился все бодрее и веселее. И очень скоро, кажись, и вовсе забыл о своих хворях. Дошло даже до того, что, вопреки наистрожайшим запретам врачей, Василий Захарович решился-таки за дружеским ужином на рюмку шампанского с коньяком, а затем уж и коньяка с шампанским. И потом нисколько не жалел об этом. Сколько той жизни осталось!

А закадычный друг его Орловский с утра до ночи красочно расписывал забавные житейские истории, да все сыпал и сыпал свои шутки, прибаутки, сочные анекдотцы «с перцем», на кои всегда был великий мастак. Не обошлось, как обычно, и без шутливых, ироничных взаимных пикировок. Кирилл Прокофьевич возил Коржа и в старинный лесной бор, и на водохранилище, и в клуб — посмотреть, как лихо современная молодежь отплясывает…

Василий Захарович видел, что все это не «делалось» лишь из вежливости, потому что «так надо», а щедро вырывалось из души Орловского, как само собой разумеющееся, и он, словно облученный жизнелюбием своего неунывавшего, но уже также неизлечимо больного друга, весь как-то помолодел и засветился:

— Ну, Кирилл, спасибо тебе: давно уж не было мне так легко и весело. Хохотом ты мне расправил не только легкие, но и самую душу.

Так он и уехал в Минск окрыленный и просветленный. Написал несколько страничек в будущую книгу, сделал правки. Он продолжал биться с издателями и цензорами за каждую ее строку, отстаивая правду жизни и свою точку зрения. А потом, спустя недели, уже наступили тягостные дни мужественной борьбы за жизнь на больничной койке, где из природной скромности своей не требовал Корж, в отличие от многих, даже ему по праву положенного, стараясь никого и ничем не стеснять, не беспокоить, не быть никому в тягость…

Вся жизнь этого удивительного человека была чиста, как криничная вода. Увы, 5 мая 1967 года Героя Советского Союза, кавалера двух орденов Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны I степени, Креста Грюнвальда 2-й степени, чекиста, легендарного партизанского командира, генерал-майора, рачительного хозяина на земле полесской, преданнейшего делу прекрасного человека, сеятеля всего светлого и доброго, не стало. Он умер на руках у сына Леонида. Последними, ободрявшими родных и близких словами Василия Захаровича, были: «Не плачьте обо мне. Много нас еще таких уйдет!»

В некрологе, подписанном руководителями партии и правительства республики П.М. Машеровым, Т.Я. Киселевым и В.И. Козловым, в частности, говорилось: «Василий Захарович все свои силы отдал беззаветному служению Коммунистической партии и советскому народу, пользовался любовью и уважением трудящихся».

К названию колхоза «Партизанский край» справедливо тогда добавилось «имени Василия Захаровича Коржа». Ведь все здесь было задумано, выстрадано и создано им сообща с земляками. Его именем названы улицы в Минске, Давид-Городке, Пинске, Солигорске. В деревне Хоростово, центральной усадьбе хозяйства «Партизанский край», установлен бронзовый бюст Коржа. На Солигорском калийном комбинате Василий Захарович Корж был тогда принят в почетные шахтеры одной из бригад, и заработанные на его имя деньги направлялись в Фонд мира…

Но предшествовало всему этому в 1969 году письмо ветеранов-партизан. направленное 1-му секретарю ЦК КПБ Петру Мироновичу Машерову. Вот лишь небольшой его фрагмент: «Мы вынуждены обратиться к Вам за помощью в увековечении памяти Коржа. Мы обращались в горисполком с просьбой назвать одну из улиц Солигорска именем Коржа, но нам в этом отказали.

Мы просим Вас, Петр Миронович, посодействовать нам в организации музея «Партизанской славы» имени Коржа в деревне Хоростово (родина В.З. Коржа). Правление колхоза «Партизанский край» решило предоставить для музея деревянный дом, в котором жил В.З. Корж, а сейчас располагается контора колхоза, в случае если для конторы будет построено новое здание. Мы считаем, что новое помещение лучше построить для музея. После смерти В.З. Коржа колхоз на свои средства установил маленький бюстик из гипса, который сейчас пришел в негодность (облупился). Сотни людей приезжают в Хоростово, и нам, партизанам, стыдно, что в память о таком человеке стоит плохой памятник. До сих пор о В.З. Корже нет ни одной книги, нет фильма, посвященного Коржу, в Минске, Солигорске нет улицы его имени, хотя в народе ходят легенды славы и рассказы о смелом и героическом командире.

Ветераны гражданской и Великой Отечественной войн свято хранят память и рассказывают молодому поколению о сыне белорусского народа, коммунисте В.З. Корже — человеке, любившем свой народ, свою землю. Но ветераны уходят, с ними уходит и память о прошлом. Это все надо нам, нашим детям, внукам. На примере жизни В.З. Коржа, героических дел партизан Пинщины в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны будет проводиться большая работа по воспитанию молодого поколения в духе любви и преданности Родине, своему народу…»

И ныне вспомнится все-таки главное: самые высокие урожаи — на коржовских торфяниках, девять школ в колхозе — забота Коржа, колхозный парк, колодцы и водопровод — дело его рук, первые телевизоры, виртуальное окно в большой мир, были установлены с его участием. Тогдашние зеленые аллеи вдоль белокаменных улиц, пруды, клубы, бани — его забота, его труд. Другой вопрос, как этим всем, спустя десятилетия, смогли распорядиться те, кому приходилось принимать решения или же «уклоняться» от оных…

ТАК ВОЗДАДИМ ЖЕ ДОЛЖНОЕ!

С плохой репутацией жить легче, чем с хорошей, ибо хорошую репутацию тяжело блюсти, нужно все время быть на высоте, ведь любой срыв равносилен преступлению. При плохой репутации срывы простительны.

А. Камю

Боевой товарищ Василия Захаровича Коржа Маршал Победы Георгий Константинович Жуков в назидание будущим поколениям некогда мудро заметил: «Наши дела придется продолжать молодым людям… Наука побеждать — не простая наука. Но тот, кто учится, кто стремится к победе, кто борется за дело, в правоту которого верит, всегда победит!» А ведь как в воду глядел прославленный полководец!

Когда-то в наметках своей, так и не законченной книги Корж написал золотые слова для всех, входящих в бурный, противоречивый мир XXI века: «Я с детства усвоил истину: пройти дорогу так, чтобы не стыдно было по ней возвращаться обратно. Я счастлив, ибо связал конец своей жизни с ее началом…»

С того момента, как ушел из жизни Василий Захарович Корж, сменилась целая эпоха, экономическая формация, прекратил существование Советский Союз, рухнули некоторые обветшалые, нежизнеспособные экономические и идеологические догмы, «идеалы» и понятия. С 1991 года началось становление и развитие независимого государства Республики Беларусь. И в первой половине 1990-х годов кое-кто на волне «доходной» политической конъюнктуры вновь попытался начать переписывать историю. Это когда предателей, палачей белорусского народа, верных прислужников нацистских оккупантов типа всяких там витушек, родько, кушелей, козловских, акинчицев, рогулей, ермаченок, езовитовых, островских, сажичей и прочих «рассудительных, добросовестных и светлых «патриотов» стали приписывать к лику святых и национальных героев. Началась, было, эра исторического и чисто людского беспамятства с одновременным вдалбливанием в массовое сознание тезиса о том, что, мол, белорусский народ «хворый», «слабый», «трусоватый» и «аки дитя, неразумный», а потому, стало быть, «истинная независимость», «возрождение» и «демократия» должны у него непременно ассоциироваться с периодами кайзеровской, польской или нацистской оккупации XX века.

Именно там, по «понятиям» некоторых «по-эўрапейски продвинутых», и были те самые «взлет», да «расцвет» белорусской нации. Следуя этой «логике», первым и «главнейшим белорусом на деревне» должен был бы «по праву» называться нацистский гауляйтер Вайсрутении Вильгельм Кубэ, «меценат» и «хранитель белорусскости», а лучше всего, видимо, генерал СС фон Готтберг. Тот в ходе карательных акций при активном участии как «доморощенных», так и латышских, литовских, бандеровских и прочих, невзирая на национальности, полицаев да эсэсовцев больше всего наших «неправильных» земляков-белорусов зверски уничтожил…

Есть древняя и, к сожалению, подтверждаемая многовековым опытом человечества, ставшая уже аксиомой истина: если в народе начинает культивироваться неуважение к своим героям, своей истории и исчезают элементарная способность к самопожертвованию, патриотизм, то тогда и исчезает народ, сам себе подписавший смертный приговор. Свидетельством тому события новейшей истории конца XX — начала XXI века на Балканах, отчасти Ближнем Востоке, Закавказье да и в некоторых других «горячих« и «тлеющих» точках.

В истории, сослагательного наклонения не имеющей, остаются обычно выдающиеся личности (хотя бывают и «антигерои») со своими делами и свершениями во благо людей, шедшие зачастую против «общего течения». Ведь их подвиги — это действия вопреки, казалось бы, неизбежным обстоятельствам. Подвиг во имя Отечества своего тем более ценен, когда извне, путем деструктивного информационного воздействия, пытаются размыть общественное сознание, подменить фундаментальные понятия ложными ценностями — жить исключительно для себя, по иноземной указке, на деньги и гранты «из-за бугра», предаваться культу потребительства, воспевая предательство как добродетель и имея при том нехитрый «жизненный девиз»: «родина всегда там, где хорошо, комфортно и сыто»,

И вот тогда, когда начинаются эррозия национального сознания, доминирование печально известного тезиса «моя хата с краю», затруднения и «проблемы» с собственной национальной самоидентификацией (Родина до Буга или же где-то за Бугом?) приходит погибель всем, ибо вокруг нас сплоченные цивилизации и страны, живущие хорошими ли, плохими ли, но идеалами и национальными интересами. Итальянский поэт Данте Алигьери как-то отметил, что самые горячие места в адском пекле предназначены как раз для тех, кто во время величайших моральных испытаний соблюдал нейтралитет.

Тем временем в наш век виртуальных компьютерных «стрелялок» вроде незаметно, но все чаще пользователям «паутины» внушается мысль о том, что, мол: «Хватит писать об истории, «бесконечно» поминать подвиги героев Великой Отечественной — это была «кровавая мясорубка», и не более того. Цивилизованный Запад давно забыл о второй мировой, определил ей место в самом отдаленном уголке памяти и живет себе спокойно. Герои — это фанатичные «единицы». Хватит и «нам жить войной», «восславлять» войну». В общем, все та же старая, как мир, история: «Что имеем, не храним, потерявши, плачем».

Василий Захарович Корж для земли белорусской всегда актуален и современен. Выдающийся вклад его в защиту и развитие нашего Отечества, и в конечном итоге в становление белорусской государственности есть неоспоримый исторический факт. Ведь Корж, не обладая неким классическим образованием, учившийся многому в жизни сам, предвосхищал свое время, мыслил практично, широко и глубоко, исходя от реалий земного бытия и отдавая себя людям сполна. Кто-то из нынешних «общеевропейских» циников скажет — исчезающий генотип. Вряд ли, господа. Иначе и духа белорусского, славянского во всех его ипостасях не будет. Этим мы живы.

Вся жизнь Коржа — это борьба и созидательный труд, И чем глубже мы вглядываемся в каждый ее миг, во все сложнейшие перипетии судьбы этого необыкновенного самородка земли белорусской, тем все новые и новые, ранее неизвестные ее страницы и грани открываются. Десятилетия прошли с тех пор, как ушел в вечность Василий Захарович Корж.

Обветшали в Полесских краях возведенные при нем дома, постройки, разрушены бани, вышел из строя водопровод, заросли и не функционируют вырытые с его участием колодцы. Столь безжалостными к делу рук его оказались времена и некоторые люди на рубеже XX—XXI веков. Кроме того, «явочным порядком» из названия хозяйства «Партизанский край» как-то «незаметно» исчезло всем миром селянским и партизанским присвоенное — имени Василия Захаровича Коржа. Длинно, видите ли. Так что беспамятных «любителей» потоптать, унизить посмертно национального героя и благородное дело его, как видно, хватает. Мертвые сраму не имут…

За последние годы немало было всем миром поддержанных инициатив ветеранов-партизан: установить наконец-то в честь освобождения нашей многострадальной Беларуси, республики-партизанки, заслуженный пролитой кровью сынов и дочерей ее праздник — День партизана, учредить полновесную памятную медаль, названную, возможно, и именем Василия Захаровича Коржа — белорусского партизана «первого часа». Чтобы потомки наши знали, чтили и помнили, какой ценой мир на земле нашей доставался. Но и этот почин ушел пока в никуда…

Однако свет далекой звезды по имени Василий Захарович Корж, память о его добрых делах, несмотря ни на какие политические обстоятельства, сиюминутные конъюнктурные колебания и замалчивания, продолжает указывать верный ориентир многим, не знавшим его лично людям, являясь примером для новых и новых поколений людей умных и сильных духом…

И слава, подвиги, свершения сынов и дочерей нашего непокоренного народа должны быть бессмертны не только по красным дням в календаре и в очередные фанфарные юбилеи, а жить в делах, помыслах, сердцах и памяти наших современников и потомков. Это нужно не мертвым — это нужно живым!

Так воздадим же наконец должное национальному герою Беларуси Василию Захаровичу Коржу, равно как и всем тем многим героям, которые беззаветно, не награды и должности ради, родимой земле своей верно и честно служили!