Вдали от дома

ГЛАВА 5

Адам вышел из лифта на тридцать пятом этаже небоскреба Чепмен-Холла и направился к массивным стеклянным дверям.

— Доброе утро, Лу-Энн. Мэри у себя?

Секретарь быстро обежала взглядом ячейки с ключами.

— Да, она в кабинете.

— Как дела у Джима? — спросил Адам, прежде чем войти в еще одну дверь.

— С тех пор как он вышел в отставку, сводит меня с ума.

Новость не удивила Адама: Джим был его знакомым еще со времен тренировок в команде младшей лиги и не принадлежал к типу людей, способных сидеть без дела.

— Передавай ему привет от меня.

— Непременно, — ответила Лу-Энн и потянулась за трубкой зазвонившего телефона.

Адам улыбнулся, помахал еще нескольким знакомым в кабинетах, мимо которых проходил, и удивился, скольких из них он знает и скольких видит впервые. Коридор заканчивался дверью с табличкой, где золотыми буквами было выписано: «Мэри Киркпатрик, президент».

Адам постучал в дверь, одновременно открывая ее.

— Ты занята? — спросил он.

Мэри обернулась в своем кожаном кресле с высокой спинкой и взглянула на гостя поверх бифокальных очков.

— Для тебя — никогда. — Она отложила на стол бумаги, которые читала, пока ее не прервали. — Чему обязана честью лицезреть тебя?

Адам прошелся по кабинету, поцеловал мать и присел на край стола.

— У Джейсона назначен двухдневный амбулаторный прием.

Мэри сняла очки и отложила их на стопку бумаг.

— Я не видела его уже две недели. Как у него дела?

— По-моему, он выглядит как прежде, но, поскольку я вижусь с ним каждый день, мне трудно судить. Эту вспышку пневмонии он пережил лучше, чем ожидал Верн Лански.

— Ты следишь, чтобы он не забывал упражняться?

— Для прогулок на велосипедах по утрам сейчас слишком туманно, и потому мы гуляем пешком.

Загудел селектор на столе Мэри. Она нажала кнопку.

— Слушаю, Пэтти.

— Звонит Майкл Эриксон.

— Передайте ему, что у меня Адам, и спросите, куда ему перезвонить позднее.

Адам немедленно насторожился: он еще никогда не слышал, чтобы мать столь мягким голосом говорила о деловом знакомом. Он вопросительно взглянул на мать.

— Майкл Эриксон? Не припомню такого…

Мэри попыталась подавить усмешку, но не сумела.

— С ним я познакомилась на рождественском приеме у Дельпонте.

— Я думал, в прошлом году они отменили прием из-за Джейсона.

— Это было на позапрошлое Рождество.

— И в чем же дело: твой знакомый привык долго раскачиваться, или у тебя не поубавилось упрямства?

Поклонники у Мэри начали появляться почти сразу после смерти отца Адама. Вначале, ошеломленная горем, Мэри была не в силах отвечать на их знаки внимания. Позднее погрузилась в дела и благодаря своей подозрительности, поддерживала с мужчинами исключительно деловые отношения. Похоже, только в последнее время она вновь обрела уверенность в себе настолько, что смогла включить в расписание дел личные взаимоотношения.

— Мы с ним встречаемся время от времени уже несколько месяцев.

— Время от времени? — Адам был заинтригован.

— Может, позволишь спросить, как часто ты сам встречаешься с женщинами?

— Постоянно, — рассмеялся Адам.

— Это совсем другое дело.

— Ты еще надеешься, что я познакомлюсь с какой-нибудь девушкой, которая привьет мне вкус к оседлой семейной жизни?

Мэри пожала плечами.

— Можно подумать, я забочусь о себе.

— Вот именно — но для моего блага.

Выражение лица Мэри изменилось — она мгновенно посерьезнела.

— Мне бы не хотелось заострять на этом внимание, но до твоего дня рождения осталось чуть меньше трех месяцев. Ты пообещал мне принять решение, когда тебе исполнится тридцать лет.

Адам поднялся и подошел к окну. Вид отсюда был потрясающим — залив, мост Золотых ворот, солнце, которое отражалось в миллионах окон зданий, столпившихся у берега. Несмотря на долгие странствия, Адам еще никогда не бывал в городе, который сумел бы потеснить Сан-Франциско в его сердце. Но при всей любви к городу Адам не мог представить себе, что будет видеть только его до конца своих дней.

— Три месяца ничего не решат. Я просто не могу, мама.

Мэри подошла и остановилась рядом с ним.

— Я разочарована, но не удивлена. — Она долго молчала, затем добавила: — Я могу подождать. К тридцати годам ты так и не принял решение. Возможно, тебе найдется, что сказать мне к тридцатипятилетию.

Адам обнял мать за плечи и, как всегда, поразился ее хрупкости. Если бы ее размеры соответствовали ее упорству и настойчивости, Мэри могла бы стать соперницей лучшим борцам мира.

— Наверное, ты права. В тридцать пять лет я пойму, каким идиотом был, что не женился в тридцать лет, но если такое случится, это будет моя беда, а не твоя. Что бы ты ни решила, это останется твоим желанием, а не моим.

Мэри обняла его за талию.

— Я люблю тебя, Адам, но когда ты говоришь вот так, то становишься моей самой неразрешимой проблемой.

— Спасибо, мама. — Он поцеловал ее в висок. — Я так и знал, что ты меня поймешь.

— Поймешь — как бы не так! Если бы я знала, что это поможет, я давным-давно уже заперла бы тебя дома и заставила измениться. Не думай, что я отказалась бы прибегнуть к помощи психиатра. Какой мужчина в наши времена и в таком возрасте откажется возглавить дело в тридцать два миллиона долларов?

— Господи, неужели ты столько стоишь?

— Столько стоим мы, Адам. Твое имя по праву должно значиться здесь рядом с моим.

— Из этих денег я не заработал и десяти центов.

— Прошу тебя, только не говори, что ты превратился в одного из фанатиков, утверждающих, что «унаследованные деньги — грязные деньги». До сих пор я мирилась со всеми твоими выходками, но клянусь, после смерти мой призрак будет преследовать тебя, если ты отдашь заработанные тяжким трудом деньги какой-нибудь дурацкой секте.

Адам сжал ее плечи.

— Не беспокойся, немного я оставлю себе. Я не настолько чужд гедонизма, чтобы отказать себе в удовольствии время от времени наслаждаться благами жизни. — Он взглянул в сторону бара. — Кстати, о благах — у тебя не осталось еще одной бутылочки коньяка «Ансестраль»?

— А что, случай того требует?

— Может быть.

— О, тогда я заинтригована. — Мэри подошла к бару и достала оттуда запечатанную бутылку. — Предлагаю маленькую сделку. Мой коньяк в обмен на…

— На что? — поинтересовался Адам, прислонившись к перилам у окна.

— На информацию.

— Что же ты хочешь узнать? — Его мать обладала утонченностью бульдозера, едва речь заходила о потенциальной снохе.

— Кто она и когда я смогу с ней познакомиться?

— Миранда Долан.

Мэри поставила бутылку на стол, продолжая крепко сжимать ее горлышко.

— А дальше?

— Не знаю, — честно признался Адам. — Она не похожа ни на одну из женщин, с которыми я когда-либо встречался. Я еще не знаю, чем это кончится, не знаю даже, хочу ли я этого.

Мэри отозвалась скептической усмешкой.

Адам рассмеялся.

— Только не прощайся с надеждами так сразу! Пока у Миранды слишком много проблем, она пытается с ними справиться. Но когда сумеет, возможно, сочтет меня лишь частью прошлого, с которым надо расстаться.

— Если так, значит, у нее нет ни капли здравого смысла.

— Ты говоришь, как истинная мать.

— Итак, когда я смогу познакомиться с нею?

— Со знакомством пока придется подождать.

— А что думает о ней Джейсон? — Мэри вытащила из стола холщовую сумку с отпечатанной эмблемой «Киркпатрик Лимитед» и сунула туда бутылку.

— Их встреча была необычной. Познакомившись, они провели вместе от силы полчаса, но казалось, что они знают друг друга всю жизнь.

— Почему все понимают, какой чудесный человек Джейсон, — все, кроме тех двоих, кто произвел его на свет? — Мэри со стуком опустила сумку с коньяком на стол. — Иногда у меня зла не хватает на его родителей, кажется, так бы и задушила их!

Адам внимательно осмотрел сумку, опасаясь, не разбилась ли четырехсотдолларовая бутылка коньяка.

— Я как раз собирался спросить, не знаешь ли ты способа как-нибудь смягчить их, но думаю, ты уже ответила на мой вопрос.

— Каждый раз, когда я пытаюсь заговорить об этом с Барбарой, она меняет тему, а если настаиваю, просто просит меня уйти. Несколько раз я уже собиралась высказаться, как отношусь к ее с Фредом поведению, но у меня хватало ума в последнюю минуту придержать язык. Ведь я — единственное звено, что связывает их с сыном. Если я захлопну перед ними двери, что станет с Джейсоном?

— Он никогда не говорит о родителях, но я знаю — он постоянно думает о них.

— Хотела бы я знать, чем был вызван их разрыв. — Мэри сделала гримасу. — Впрочем, это нам не поможет.

— Джейсон никогда не упоминал, но думаю, разрыв имел какое-то отношение к Тони.

— Но Тони исчез больше года назад!

— Родители Джейсона знают об этом? — спросил Адам.

— Я сама их известила, правда, заметила, что это не мое дело.

— Не знаю, чем еще мы можем помочь. — Адам старался не заострять внимание на сложностях, с которыми был не в силах справиться. Под эту категорию попадали ссора Джейсона с его родителями.

— Слава Богу, что с Джейсоном остался ты. — Селектор вновь загудел. Мэри ответила: — Знаю, Пэтти. Скажи им, что я буду через пару минут.

— Ленч у тебя свободен? — спросил Адам.

— Может, лучше поужинаем вместе? Мне кажется, эта встреча затянется на несколько часов, и я не хочу, чтобы тебе пришлось ждать меня.

— Я заберу из больницы Джейсона, и мы встретимся с тобой дома, в шесть. Я пробуду здесь до завтрашнего дня и думаю, вечер мы могли бы провести с тобой, если ты не против.

— Конечно, нет! Кстати, дома тебя ждут несколько писем — их принесли вчера. По-моему, одно из них — от тех людей, с которыми ты работал прошлой весной.

Это известие вызвало у Адама улыбку. За пару месяцев, которые он провел, работая в группе Красного Креста после наводнения, Адам познакомился с несколькими местными семьями. Особенно он сблизился с одной из них, несмотря на все различия образа жизни. Поскольку сам Адам никогда не знал, где окажется через неделю, уезжая, он оставил друзьям адрес матери. Множество благодарных писем напоминали об их взаимном обещании не терять связь.

Улыбка Адама исчезла, когда он вспомнил, что письма не всегда приносят хорошие новости.

— Надеюсь, там все в порядке, — пробормотал он.

— Иначе твоим друзьям было бы почти нечего писать, — подтвердила Мэри, понимая его беспокойство. — Конверты толстые, наверняка там только хорошие новости. — Она замолчала и задумалась. — Ты не сказал, где остановился Джейсон.

— У приятеля. Вероятно, мне следует позвонить ему в клинику и убедиться, что у него еще нет планов на ужин. Но по-моему, если он захочет присоединиться к нам, будет лучше, если все мы встретимся здесь.

— О, об этом я не подумала. Конечно, незачем везти его домой. Но кто знает, может, Барбара будет в саду, когда вы проедете мимо, или с машиной что-нибудь случится и тому подобное.

— Ничего подобного не случится, мама. Если бы Барбара и Фред захотели увидеться с Джейсоном, они просто приехали бы к нему. Но они чуть не угробили его в последний раз, когда Джейсон пытался встретиться с ними. Ни за что больше не доставлю им такого удовольствия.

— Конечно, ты прав. Просто я надеялась…

Адам быстро поцеловал мать и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он вспомнил про коньяк.

Мэри встретила его на полпути с сумкой в руке.

— Как приятно бывает увидеть, что кое-что в мире остается неизменным!

— И ты по-прежнему хочешь, чтобы я управлял твоей компанией?

— Это предложение? — заинтересовалась Мэри.

— Неужели ты до сих пор надеешься? — спросил Адам со снисходительным вздохом.

Мэри игнорировала явную попытку Адама разубедить ее.

— Я жду еще три месяца.

— Тут дело не во времени, а в чуде.

Мэри улыбнулась.

— Разве плохо верить в чудеса?

На следующий день на обратном пути Джейсон начал клевать носом, едва они проехали Петалуму, и заснул близ Санта-Розы. Остаток пути до Мендосино Адам размышлял о нетерпении, гложущем его в приближении встречи с Мирандой, — чувстве, которое возникло в ту самую минуту, когда он утром поднялся с постели. Даже длинное, многословное письмо от Ханса и его родных отвлекло Адама не более чем на несколько минут.

Адам опустил стекло, и сухой, горячий степной ветер ворвался в машину. Прибрежная дорога была более живописной, но шоссе, удаленное от берега — короче. Становилось поздно, и Адам торопился, хотя и понимал, что никоим образом не поспеет вернуться пораньше и увидеться с Мирандой еще сегодня вечером.

Ветер задергал козырек его бейсболки. Адам снял ее и отложил на соседнее сиденье. Бейсболку он считал драгоценным имуществом, последним подарком отца. Восемнадцать лет подряд, с тех пор как Адаму исполнился год, они с отцом вместе посещали первые в сезоне матчи «Гигантов». Эта традиция прервалась, когда Джеральд Киркпатрик умер во сне — в ночь перед большой игрой. Прошло уже одиннадцать лет, а Адам по-прежнему обходил стадионы стороной. И сомневался, что когда-нибудь сможет вновь смотреть бейсбол.

Преодолевая в молчании милю за милей, Адам постепенно понял: все, что он видит, делает или слышит, возбуждает в нем мысли о Миранде. Их отношения напоминали карту, на которую не нанесены дороги, а его задачей было найти способ попасть из одного пункта в другой. До тех пор пока Миранда не начнет доверять ему и чувствовать себя свободнее, он понятия не имел, как ей помочь. Адам знал наверняка только одно: Миранда влекла его к себе так, как еще не влекла ни одна женщина.

Адам высадил Джейсона у дома уже в десятом часу, слишком поздно, чтобы без предупреждения явиться к Миранде. Возвращаясь домой, Адам выбрал кружной путь и проехал мимо дома Верна Лански. Увидев, что Верн сидит на веранде, Адам решил остановиться.

— Вернулись? — спросил Верн, когда Адам выбрался из машины.

— Десять минут назад. — Адам поднялся на веранду и сел в плетеное кресло рядом с Верном. — Туман был таким густым, что я успел вымотаться, прежде чем дорога прояснилась.

— Знаешь, после долгих поездок я всегда чувствую себя, как после обморока. Похоже, чем старше становлюсь, тем дальше отодвигается Сан-Франциско. Я стараюсь бывать там как можно реже, во всяком случае, когда без поездок можно обойтись.

— По-моему, поездка оказалась слишком утомительной для Джейсона.

— А по-моему, причиной всему двухдневная возня в больнице. Одного такого посещения достаточно, чтобы утомить и здорового человека. — Верн взгромоздил ноги на перила веранды. — Как поживает Миранда Долан?

— Почему ты решил, что я в курсе дел Миранды Долан? — Что бы ни случалось с местными жителями, первым новость узнавал Верн. Адам помнил об этом, просто не хотел сдаваться сразу.

— Говорят, ты встречаешься с ней. — Эта фраза была произнесена нарочито небрежным и ленивым тоном.

Адам откинул голову на цветастый подголовник кресла и улыбнулся.

— Можешь ловить на такую удочку кого угодно, но не меня.

— Тогда прекрати играть в молчанку и расскажи, о чем я хочу узнать. Ты уже узнал, был ли я прав насчет тех шрамов?

— Нет. Она ни на грош не доверяет мне. Пожалуй, и всем остальным.

— Я тут завел расспросы, чтобы выяснить, не уезжает ли она из дома чаще, чем нам кажется. Оказалось, что ни один человек в наших местах не посвящен в дела Миранды Долан. Если она и успела завести здесь знакомых, те предпочитают не распространяться о ней.

Несмотря на то, что Верн говорил привычным для него ленивым и беспечным тоном, Адам уловил тревогу в его голосе. Верн почти полностью отвечал представлениям Адама о современном враче в небольшом городке — он был близким знакомым всех местных жителей, с неменьшим рвением заботился о тех, кто приезжал сюда на выходные, и о местных детях, которых приводили к нему на прививки. Интерес Верна к Миранде Долан был продиктован отнюдь не стяжательством и не любопытством, а стремлением изучить каждое человеческое существо в округе.

Адам почувствовал себя неловко, говоря о Миранде, словно об особи, нуждающейся в изучении. Он сменил тему.

— Как без меня шли дела у Сюзан и Мэта?

— Мэт приезжал сюда пару раз, но Сюзан наотрез отказалась выходить к нему. Бедняга теперь слоняется по городу с таким видом, словно вся его жизнь кончена.

— Значит, ссора продолжается уже неделю?

— Или даже больше. По-моему, на сей раз дело обстоит серьезно. Прежде ни одна их размолвка не затягивалась так надолго. — Верн потянулся, закинув руки за голову, и испустил длинный стон. — Что-то я засиделся. Пора подумать о физической нагрузке.

— Могу пригласить тебя на прогулку на велосипеде завтра утром.

Верн помедлил, словно обдумывая приглашение.

— Ладно, я дам тебе знать, если поеду с вами.

Адам рассмеялся.

— Жду с нетерпением.

— Кстати, я так и не получил счет за работу, что ты выполнил на прошлой неделе.

— Он застрял на моем столе… — «Вместе с месячной порцией другой бумажной работы», — мысленно добавил Адам. Каждый день он уговаривал себя приняться за бумаги, но до них у него так и не доходили руки.

— Эдак ты никогда не разбогатеешь.

— Можешь не винить себя в этом.

— Ладно, у меня найдется для тебя еще кое-что, — заявил Верн. — Пожалуй, дом, в котором живет Миранда Долан, необходимо заново покрасить до зимы.

— А ты давно видел этот дом? — спросил Адам. — По-моему, там ничего не надо делать.

Верн покачался в кресле.

— Не учи ученого. Приличный вид дома — это самое главное, если хочешь выгодно сдать его. — Его речь совпадала с ритмом движений качалки. — Я не говорю, что эта работа спешная. В сущности, даже лучше, если ты не станешь торопиться, работая по часу каждое утро. Так у тебя останется целый день, чтобы справиться с остальными делами.

Адам пробовал было возразить, считая предложение Верна бессмысленным, но внезапно его осенило: Верн беспокоится о затворнической жизни Миранды.

— Когда я должен приступить к работе? — спросил Адам, проверяя свое предположение.

— Лучше всего — завтра утром, если, конечно, у тебя нет других планов. Или же послезавтра.

У Адама пересохло во рту.

— Если ты знаешь что-нибудь, что следовало бы знать и мне, лучше скажи сразу, Верн, не тяни.

— Я попытался сложить обрывки, и что-то подсказало мне, что эта женщина везла на себе слишком большой воз, и это вконец измотало ее. Я беседовал с врачом, которая осматривала Миранду в больнице, и она согласилась со мной, подтвердив, что за время пребывания в палате Миранда без необходимости не произнесла ни слова.

Адам подался вперед, проведя пятерней по волосам и поставив локти на колени.

— Ее что-то гнетет — я не мог этого не заметить.

— Послушай, я совсем не хочу сказать, что ты должен брать на себя заботу обо всех страждущих, — возразил Верн. — Бог свидетель, тебе с избытком хватает Джейсона. Я просто думал, что, если ты будешь рядом, она понемногу начнет откровенничать. Кроме того, как я уже говорил, дому пригодится новый слой краски.

— Знаешь, тут есть о чем поразмыслить. — Адам встал. — Теперь, когда у меня на утро есть работа, полагаю, пора ехать домой.

— Сообщи, если понадобится моя помощь, — напутствовал его Верн. Он поднялся и проводил Адама до ступенек веранды.

Адам помедлил, прежде чем забраться в машину.

— Она мне нравится, Верн.

— Я так и понял, Адам.

С каких это пор он стал таким откровенным?

— Не принимай близко к сердцу, — крикнул Адам, сворачивая на шоссе.

Десять минут спустя он остановился у дома Миранды.