Вечность

Глава 23 Наоборот

Так почему бы не сделать его самостоятельно? Именно эта идея посетила Александра, пока он изучал общество, которые построили орки и Ву Лин. Последнее было жестоким, но справедливым. Справедливым в том смысле, в которой её понимал Фрасимах: закон джунглей. Право сильнейшего.

Рано или поздно такой «сильнейший» неумолимо появится.

Так почему бы не ускорить данное дело?

За сотню лет встречались орки, которые почти смогли объединить разрозненные общины своей расы и создать единое мировое племя. Но все они в один момент терпели крах, ибо стоило возникнуть тирану, и прочие великие Патриархи — всего их было семеро, и каждый носил особенный титул, который передавался из поколения в поколение, — прекращали свои распри и объединяли усилия, чтобы его остановить.

Ведь несмотря на свой эгоизм, орки были довольно умны. Более того, благодаря модификациям Лукреции они представляли собой едва ли не самую разумную расу на континенте. Если бы не это, даже с помощью легендарного Стального император они едва ли смогли бы совершить тот монументальный технологический скачок, который позволил им догнать и перегнать намного более развитую на тот момент эльфийскую расу.

Они прекрасно понимали, что были жестоки. Просто они считали, что это правильно. Править должен сильнейший и только сильнейший. Слабые должны жить в суровых, почти мучительных условиях, чтобы они стремились вырваться из них. Что меня не убивает, делает меня сильнее, считали орки. Если же ничто и никто не будет пытаться меня убить, я превращусь в слабое и безвольное создание.

Иной раз ученики и великие патриархи и вовсе собирались в своих огромных каменных дворцах и пирамидах и вели философские дебаты. Они обсуждали известия, которые приносили путешественники (последних было немного, ведь чтобы совершить путешествие требовалась великая сила и по меньшей мере несколько лет свободного времени, учитывая масштабы континента) про другие народы. Жители дальнего запада, бледные и с длинными ушами, которые могли двигать вещи силой мысли, помешались на поиске сокровищ почившей цивилизации; бледные и немощные жители востока, которые проживали на пространных равнинах, пахали землю и разводили скот; на далеком севере гигантские ящеры, поданные крылатого короля, резали горы своими алмазными когтями, пытаясь сделать их более удобными для проживания.

На всех них орки смотрели с пренебрежением.

Зачем, говорили они, слепо повторять за древней цивилизацией, если последняя была уничтожена? Глупость.

Зачем выращивать и убивать слабых животных? Ведь если однажды придёт сильный зверь, у которого будут когти и клыки, ты будешь перед ним бессильным.

Зачем резать горы? Чтобы будущие поколения не могли самостоятельно вырыть для себя пещеру?

Глупость, думали орки, сущая глупость. Ведь они тоже могли построить акведуки, выкорчевать деревья, — они знали, что их леса подходили для занятия подсечно-огневым земледелием, — могли построить дороги, сделать жизнь простой и лёгкой. Но зачем? Чтобы новые орки не умели сами сходить на водопой? Чтобы они разучились охотиться на диких зверей? И всегда терялись, стоит им только свернуть с протоптанной тропинки? Нет. Это неправильно. Чтобы орк стал настоящим орком, он должен проложить собственную дорогу через суровую чащу. Истинная сила заключается в тебе самом.

Такова была их философия.

Орки были эгоистичны, и в то же время считали эгоизм наиболее благостной идеологией для развития всей расы.

Плох ученик, говорили мудрейшие из них, который не посмеет бросить вызов своему учителю.

Плох учитель, который не посмеет убить ученика, если вызов его будет неудачным.

В этом отношении орки немного напоминали Александру ситхов.

Это был странный народ, который видел всевышнее благо в эгоизме. Орки поклонялись Бессмертному императору, и в то же время каждый из них мечтал однажды свергнуть последнего и занять его место.

Что же касается самого Ву Лина… Он просто наблюдал. Его физическая оболочка дремала посреди огромного склепа, который находился в гробнице посреди второго слоя мироздания. Среди орков ходила легенда, опять же, навеянная божественной силой последнего, что если однажды найдётся храбрец, который посмеет спуститься в пределы великого мрака и пройдёт все испытания, которые приготовил для него Бессмертный император, последний сделает его своим учеником и наследником…

Впрочем, в некотором смысле орки и так были его учениками. Он приглядывал за ними, а потому Александр некоторое время сомневался, прежде чем решил вмешаться. Ведь даже теперь, когда боги узнали о его существовании, ему хотелось поддерживать образ таинственного и мудрого демиурга…

Поэтому он не собирался делать своё вмешательство слишком заметным. Просто немного ускорить процесс объединения зеленокожих, или наоборот — замедлить; сделать что-нибудь эдакое и не более того.

Он вообще любил время от времени вносить свою лепту в развитие цивилизации.

…Даже если в этом не было особенного смысла.

И всё же, что именно ему сделать?

Может, добавить очередного героя? Великого воина, который одолеет семерых Небесных Патриархов и сотворит «Мировую секту», идея которой, аки утопия, вечно маячила в умах зеленокожих? Можно. У этой задумки был большой потенциал. И всё же просто создавать орка или приписывать младенцу необыкновенный талант было бы слишком банально. Всё это уже было, и Александр не любил повторяться.

Можно было сыграть от обратного. Сделать не талантливого, но совершенно бездарного орка. Впрочем, в этом вообще не было смысла. Он умрёт, вот и всё. Великие напоминают горы. Слабые — землю. А слабейшие лежат под землёй.

Тогда…

И тут Александра осенило.

Точно!

Он кивнул и немедленно взялся за реализацию своего проекта…