Вечность

Глава 67 Сон

Караульные задремали. Остальные авантюристы тоже погрузились в глубокий сон. Даже их дыхание, казалось, притихло, и некоторое время лишь хруст костра нарушал тишину чёрных улиц каменного города.

Он явился совершенно беззвучно, аки тень, плавно скользящая по стене в сиянии костра.

Человек с головой осьминога, Спящий, одетый в серую мантию, показался из темноты и нагнулся перед караульным. Он приподнял его голову своими руками, кожа на которых напоминала сморщенную синеватую резину, затем вытянул острый жгутик, который заменял рот представителям его расы, и вонзил прямо в мохнатую голову.

Кролик не дёрнулся.

Даже не вздрогнул.

Через несколько секунд Спящий высунул жгутик, — вместе с ним из пробитого черепа показалась кровавая капелька, — и приблизился к следующей своей жертве. При этом первый кролик продолжал дышать. Он потерял драгоценную серую жидкость, но всё ещё был жив… По крайней мере его тело было живым.

Спящий собирался продолжить свою трапезу и уже приподнимал голову второго караульного, как вдруг остановился и посмотрел перед собой.

Он увидел обезьянку.

Последняя приподнялась и спокойно разглядывала его своими большими чёрными глазами, в которых мелькал и похрустывал костёр.

Некоторое время висела тишина.

Затем Спящий медленно, — и почтительно, — поклонился.

— Приветствую… Творец.

— Как ты меня узнал? — спросила обезьянка.

— Предчувствие, — ответил Хамон.

Повисла тишина.

Александр внимательно разглядывал своего собеседника. Ему с его человеческим восприятием вещей определить этот момент было довольно сложно, и всё же Хамон постарел. Веки его немного сузились, и вокруг них появились серые морщины. Кожа его стала немного более дряблой, а глаза заволокла мутная белёсая вуаль. Он был стар. Даже очень стар. Ему было несколько сотен лет, что составляло более чем приличный возраст даже для Спящего Третьего ранга.

Верно, именно поэтому Хамону приходилось использовать все эти уловки, чтобы добывать себе пропитание. Он повелевал крупицами энергии дрёмы, которые всё ещё пронизывали руины города, и отправлял авантюристам сновидения. Таким образом он заманивал их в свою берлогу, обещая великую тайну, и пожирал. За пределы города он старался не выходить — ведь за его стенами энергия дрёма становилась совсем слабой. Там он был совершенно беззащитным перед ужасающими монстрами Второго слоя.

В некотором смысле, он сам был одним из таких монстров.

Одним из реликтов почившего мира.

Мир Сновидений, как и прочая вселенная, был уничтожен вместе с явлением Высшего Демона Разрушения. Александр не стал его восстанавливать, ибо не видел в этом особенного смысла. Немногих выживших Спящих он поместил на Второй слой Континента; туда же забросил руины их великого города.

Некоторые его кварталы всё ещё были обитаемы, правда их жители забыли культуру и порядки своих предков и теперь напоминали варваров, которые захватили Рим, после чего стали использовать его прекрасные поместья в качестве загонов для скота.

В других хозяйничали ужасающие монстры.

Хамон представлял собой нечто среднее между первыми и вторыми.

Он был Спящим — настоящим древним Спящим, который помнил величие своей расы, — и при этом вёл себя как обыкновенное чудовище и даже не пытался наладить контакт с представителями своего народа. Почему?

Когда Александр спросил его об этом, Хамон медленно приподнял голову и ответил:

— Чтобы уберечь.

— Уберечь?

— Своими действиями я прогневал тебя, творец. Я не хотел, чтобы твой гнев распространился на прочих представителей моего народа.

Александр на секунду опешил, а затем вздохнул.

Хамон говорил правду? Или просто хотел показать себя в хорошем свете, чтобы заполучить его прощение? Александр не знал. Даже столько лет спустя Спящий всё ещё представлял для него загадку. Впрочем, пусть. Александр мог заглянуть ему в голову и прочитать его реальные мысли, но это, во-первых, было невежливо, во-вторых, не очень приятно, а в третьих — скучно.

Пускай некоторые загадки остаются загадками.

Если всё в этой жизни будет ясно и понятно, она будет попросту неинтересной.

— Я не станут трогать прочих представителей твоего народа, — сказала обезьянка. — Ведь это и мой народ тоже. Я сотворил его своими руками.

— … Я понимаю, — поклонился Хамон.

— Что же касается мира сновидений… Его больше не будет, но я сделаю так, чтобы новая энергия дрёмы тоже собиралась в пределах этого города. Тогда твои сородичи смогут восстановить свою цивилизацию.

Хамон ничего не ответил, но только низко поклонился.

Наконец обезьянка вздохнула и сказала:

— Твоя жизнь не будет бесконечной, но после смерти твоя душа снова попадёт в цикл перерождения.

— … Что есть душа без её воспоминаний? — медленно спросил Хамон.

— Что есть воспоминания без души, — многозначительно ответила обезьянка и щёлкнула пальцами.

После этого ясный свет в её глазах померк, и мохнатое тело опустилось на землю и захрапело.

Хамон ещё некоторое время стоял на месте с опущенной головой, то ли продолжая кланяться, то ли пребывая в раздумьях; наконец он склонился к телу караульного и вонзил в его голову заострённый жгутик, продолжая свою прерванную трапезу.

Александр в это время вернулся в Черное пространство и сразу переместил камеру на поверхность. Вскоре перед ним предстали многочисленные легионы зеленокожих воинов, которые выстроились на широкой площадке перед огромными сияющими вратами. Прямо перед ними стоял рослый орк — Император Бешеного Грома. Гурен посмотрел на свою армию, улыбнулся и приподнял свою массивную зелёную руку.

В ту же секунду раздался оглушительный рёв тысячи голосов.

День великого вторжения… начался.