Вечные следы

СОКОЛИНЫЙ ОСТРОВ

Впервые русские люди посетили Сахалин очень давно. В 1646 году письменный голова Василий Поярков, вернувшись из своего удивительного похода, привел с собой несколько гиляков, которые издавна пробирались от устья Амура на «Большой остров» к своим сородичам — айнам. Спустя несколько лет другой русский скиталец, Иван Нагиба, плавал на коче среди морских льдов за Амуром, неподалеку от сахалинских берегов. По рассказам Пояркова и Нагибы и рождались у наших предков первые представления о Сахалине.

Иван Нагиба из своих скитаний привез столько сведений об Амуре и Сахалине, что их казалось достаточно для того, чтобы изобразить остров на карте. Однако первой научной картой Сахалина считают карту, составленную в 1752 году Степаном Крашенинниковым, знаменитым исследователем Камчатки. В основу карты он положил описи, сделанные мичманом А. Шельтингом, участником великих открытий Чирикова и Беринга.

Только после русских открытий Сахалин начали «открывать» японцы. В конце XVIII века они начали свои происки в этом районе.

В 1805 году у берегов Сахалина появился русский кругосветный корабль. Крузенштерн определил на острове около тридцати астрономических точек.

В 1849 году произошли события, которые навсегда останутся в летописях Сахалина.

Маленький худощавый человек со штаб-офицерскими эполетами на узких плечах стоял на палубе корабля, приближавшегося к северному берегу Сахалина. Здесь были спущены шлюпки, и Геннадий Невельской пустился в плавание по Амурскому лиману и Татарскому проливу. Спускаясь к югу, он достиг скалистого полуострова; его венчала седловидная вершина. Узкий пролив шириной всего в четыре мили отделял здесь азиатский берег от Соколиного острова. Унылые пески, необозримые заросли стелющегося кедровника — таким выглядел отсюда Сахалин. Приливные волны Татарского пролива омывали глинистые берега. Стало ясно, что Сахалин — остров. Это было открытие, потому что в то время Поярков и Нагиба были забыты, и ученые верили на слово Лаперузу, Броутону и Крузенштерну, которые говорили, что в этом месте Сахалин соединяется с материком.

1 августа 1850 года над Амуром взвился русский флаг, и Геннадий Невельской подписал свои «прокламации», в которых он объявил Сахалин и Татарское побережье землями Российской державы.

Невельской жил в доме, выстроенном из сырого леса на берегах залива Счастья.

Летом того же года Н. К. Бошняк увидел на одежде приезжего гиляка застежку, выточенную из каменного угля. Когда его спросили, где тот взял горючий камень, гость, показал в сторону Сахалина. Бошняк поспешил на остров, чтобы осмотреть месторождение угля.

Между тем Г. Невельской со своими сподвижниками готовил поход на Сахалин. Из Ново-Архангельска, что на Аляске, в залив Счастья пришел новый корабль — «Николай».

21 сентября 1853 года матрос с «Николая» прикрепил русский флаг к одному из столбов над, свайной пристанью поселения Томари. На другой день просторы Южного Сахалина огласились первым грохотом пушек русского гарнизона. Г. Невельской с борта «Николая» ответил на прощальный салют первого гарнизона Сахалина, и корабль поднял паруса. Начальником острова и комендантом первого укрепления, названного Муравьевским постом, был назначен офицер Н. В. Буссе. Пост вырос на южном мысу бухты Лососей в большом заливе Анива, где играли киты и слышался рев морских львов. Русские поселенцы немедленно начали осмотр Южного Сахалина.

Высокие сосны и заросли бамбука, привольные заливы и озера, горные реки — это и был Южный Сахалин. Один за другим возвращались из своих походов исследователи и снова выходили для новых подвигов из сосновых ворот Муравьевского поста.

Николай Рудановский, старший офицер с корабля «Иртыш», ходил из Муравьевского на западное побережье острова, в бухту Нотосан, где открыл хорошую якорную стоянку. Оттуда он видел высоченную гору Спанберга, стоящую как раз посредине острова. В начале 1854 года Рудановский в короткий срок исследовал двадцать два сахалинских залива, в том числе известную бухту Маука; в окрестностях ее вскоре нашли каменный уголь и железную руду.

За каких-нибудь четыре месяца в Муравьевском было составлено несколько научных описаний «страны, обитаемой айнами». На карту были положены не только берега огромного залива Анива, но и пути к Татарскому проливу, тропы на реке Найпу, по которой можно было пройти на западное побережье.

Русским помогали айны, они были хорошими проводниками. Японцы за это преследовали айнов, но те продолжали дружить с людьми из России. Айн Чокай, постоянно живший у русских, узнал однажды, что сахалинские японцы задумали убить Н. В. Буссе, и вовремя предупредил об этом начальника острова.

Трудно жилось русским на Сахалине. Уже к концу 1863 года в Муравьевском посту появилась цинга. Холмик мерзлой земли вырос над могилой первой жертвы болезни: умер матрос Сизый. Когда апрельское солнце стало чуть пригревать бревенчатые стены крепости, в цинге лежало уже сорок семь русских и лишь семнадцать человек охраняли крепость, добывали средства к существованию и исследовали Сахалин.

Начальник сахалинских японцев самурай Мару-Яма весной 1854 года вызвал с острова Хоккайдо воинский отряд. В короткий срок на Южном Сахалине собралось сотни полторы японцев. Но не приезд японцев заставил русских людей снять Муравьевский пост. Началась Крымская война, бои шли на Камчатке и в Охотском море.

Противник, появившийся в 1854–1855 годах на севере Тихого океана, думал, что Сахалин соединен с материком, как пуповиной, тонким перешейком и что находится он гораздо южнее устья Амура. Эти ошибочные представления привели к тому, что неприятель не мог обнаружить русские корабли, вышедшие из Петропавловска-на-Камчатке…

В 1856 году Н. В. Рудановский, вспоминая о гиляке с черной застежкой на шубе из собачьего меха, отправился по старым охотничьим тропам исследовать островные земли. В результате он открыл Воздвиженскую, Путятинскую и Отасуйские угольные копи. На западном побережье острова Рудановский устроил заслон против японцев. Он выбрал наиболее выгодное место, невдалеке от устья речки Косунай, где Д. И. Орловым и был заложен русский пост, почти рядом с японским — самым северным на всем острове. Морской залив близ Косуная не замерзал зимой. Теперь русские люди владели островной дорогой и хорошей гаванью на границе.

Одновременно на Северном Сахалине вырос пост Дуэ, который располагался на речке Ходже, близ богатейших залежей каменного угля, черневшего прямо в береговых обрывах. Уголь стали разрабатывать сразу же после основания поста.

Позднее к Соколиному острову пришли русские корабли «Опричник» и «Гридень». На Сахалине высадились ученые Брылкин, Шебунин, Глен и Шмидт. Они делали съемку берега, исследовали каменный уголь, собирали растения, изучали жизнь и быт айнского народа.

Брылкин составил словарь языка айнов, записал их древние предания, собрал айнские черепа для петербургского музея. Шебунину удалось составить весьма точную географическую карту Сахалина, а Шмидт и Глен изучали растения острова. Здесь возвышался бамбук в рост человека, росла железная лиственница, в речных долинах зеленел исполинский папоротник.

В 1867 году инженер И. А. Лопатин решил пересечь Сахалин от Ксуная до Мануэ. Из Мануэ он пошел на юг вдоль восточного берега и достиг залива Анива. На охотской стороне острова он нашел темный сахалинский янтарь, магнитные пески побережья. Ему удалось исследовать семь больших месторождений каменного угля. На северном берегу залива Терпения Лопатин набрел на остатки древних земляных жилищ, обломки глиняных сосудов, топоры из крепкого камня. Кроме того, он записал рассказы айнов о старинном народе тойзи, ушедшем когда-то отсюда на север.

Начав свой поход на Татарском побережье, Лопатин прошел пешком более тысячи верст и достиг долин Южного Сахалина. Затем он поднялся на главный Сахалинский хребет, проплыл по реке Найбуче, побывал на берегах широкого лимана Пороная, где летом собиралось множество айнов, гиляков и тунгусов для торжища и рыбной ловли.

В 1869 году И. А. Лопатина принял Петр Кропоткин, виднейший деятель Русского географического общества. Исследователь Сахалина был настолько болен от лишений, перенесенных им в опасных походах, что не имел сил написать отчет о своих открытиях. Тогда Кропоткин сам записал рассказы отважного ученого и огласил их в Географическом обществе. Наша наука по достоинству оценила самоотверженный труд Лопатина. Его именем названа одна из горных вершин Соколиного острова.

…Успехи русских раздражали японцев. И они старались усилить натиск на Сахалин и Курилы. В 1869 году японские корабли высадили в бухте Анива 500 новых поселенцев. Тем временем на Южном Сахалине вырос новый русский пост. Задолго до прибытия «завоевателей» в Аниву туда вошел русский корабль «Маньчжур». С него на берег сошли солдаты Восточносибирского линейного батальона, тобольские и иркутские крестьяне. И они построили Корсаковский пост, который стал владеть сухопутными дорогами из Южного Сахалина к Татарскому проливу и северной части острова. Сибирские стрелки разместились в новых казармах Корсаковского поста.

На остров приходили новые и новые самоотверженные люди. Михаил Мицуль исходил пешком земли будущих Александровского и Тымовского округов, западное побережье острова и всю его южную часть. Он вел наблюдения за дождями и грозами, сроками вскрытия рек, ледоставом. Мицуль также был одним из основателей сельского хозяйства на Сахалине. Он умер, надорвав свои силы в бесконечных и трудных походах по дикой тайге, северным болотам и песчаным долинам острова.

К началу 80-х годов первые крестьяне Соколиного острова уже обживали плодородную долину на реке Такоя. Там стояло двадцать дворов; поселенцы снимали с огородов хорошие урожаи. Из Корсаковского поста была проложена первая на острове колесная дорога. Она соединяла пролив Лаперуза с охотским побережьем и проходила по Такоя-Сусунской долине.

В 1875 году японцы «уступили» Сахалин русскому правительству, обменяв никогда не принадлежавший им остров на Курильскую гряду и выговорив себе еще и право на лов рыбы в сахалинских водах.

В это время появилось несколько ученых трудов о Сахалине, его природе и людях, богатствах недр. Кропоткин писал о строении сахалинских горных хребтов. Описание угольных месторождений Сахалина составил А. Кеппен. Он насчитывал здесь тридцать семь месторождений: двадцать пять на западном побережье, четыре — на восточном и восемь — внутри острова. По мнению Кеппена, растительность Сахалина, Камчатки и Аляски в древности была одинаковой, следовательно, можно предполагать, что когда-то они были слиты в сплошной материк, покрытый более теплолюбивыми, нежели теперь, растениями, из которых и образовались сахалинские угли.

В 1879 году в посту Дуэ на западном побережье была высажена первая партия каторжников. Они стали работать на угольных копях. Началась полная драматизма история сахалинской каторги. Так Сахалин на долгие годы стал царской тюрьмой.

Но русские люди продолжали освоение природных богатств острова.

В бухте Маука, в морской заводи между рифами, сновали лодки. На трехсаженной глубине деревянными вилами они поднимали наверх морскую капусту. Ради этого промысла в Мауке обосновался некий Семенов. Он выстроил на морском берегу целый поселок. Кроме капусты, Семенов добывал огромное количество рыбы, которую перерабатывали на удобрения. В поселке жили русские, айны, корейцы и китайцы.

В 1880 году на берегах Сахалина появился воспитанник П. Кропоткина, магистр зоологии, описавший находки Пржевальского, блестящий русский ученый И. С. Поляков. Его спутниками были зоолог А. М. Никольский и верный проводник-чеченец Мусса. Их походы по Сахалину длились более трех лет. На повозке, запряженной волами, Поляков поднялся, в 1881 году на хребет Пилингу и достиг реки Тыми. По Тыми он поплыл вниз — к Ныйскому заливу. На протяжении 272 верст пути по беспокойной реке Поляков преодолел 110 трудных препятствий — опасных порогов, перекатов. В устье реки ученый обнаружил рядом с дюнными песками вечную мерзлоту. Он побывал во вновь основанном Александровском посту, где обнаружил следы древнего человека, прошел все течение речки Дуйки и тщательно исследовал ее. Вскоре после этого на Дуйке было основано русское поселение.

Иван Поляков внимательно изучал жизнь айнов. Он с гневом писал о том, как японцы издеваются над айнами, о беспросветном рабстве, в котором пребывают эти кроткие люди. Всюду, где русские не могли защищать айнов, те подвергались беспощадным издевательствам, а затем истреблению. Велика заслуга Полякова, Анучина и других ученых в том, что они говорили правду об айнах, которых японцы не считали за людей. И айны платили русским доверием, любовью и помощью в их трудных походах.

И. С. Полякова на Сахалине сменил военный географ, полковник Гарнак, который в 1885–1886 годах совершил путешествие на юг от Корсаковского поста. Гарнак первым из сахалинских следопытов увидел нефть. Это было на северной оконечности острова в том месте, где главный горный хребет постепенно понижается к морю.

…От сахалинского мыса Крильон до мыса Сойя на берегу японского острова Хоккайдо (Иезо) всего двадцать две мили. Это пролив Лаперуза. Корвет «Витязь» под командой С. О. Макарова шел между берегами Сахалина и Японии, разыскивая таинственную струю холодного течения, идущего от мыса Крильон к Камню Опасности. Мореплаватели, еще не видя этой скалы, знали, что корабль приближается к ней; сивучи криками помогали определить положение судна. «Пятно» холодной воды было открыто к югу от Крильона.

Два года (1886–1888) плавал С. О. Макаров близ южных берегов Сахалина. Офицеры «Витязя» и клипера «Наездник» много потрудились над исследованием пролива Лаперуза и других морских окрестностей Соколиного острова. Промер глубин показал, что дно пролива Лаперуза у сахалинских берегов покрыто ломаными кораллами, что от Камня Опасности отходят, как каменные стрелы, три рифа, устремленные в разные стороны. С тех пор плавание через пролив стало, по существу, безопасным: маяк Крильона предупреждал корабли о покрытой бурунами скале. В 1890 году на Сахалин прибыл А. П. Чехов. Писатель побывал не только в каторжных тюрьмах острова. Он знакомился с промыслами залива Маука, участвовал в переписи жителей Сахалина.

В то же время инженер Бацевич исследовал нефтяные богатства на севере острова, отставной моряк Зотов искал нефть в Охе. Прокладывалась дорога от Корсаковского до Александровского поста. А на суровом море развевались вымпелы Тихоокеанской эскадры. У Тюленьего острова стояли промысловые шхуны из Аляски и Сан-Франциско: Аляскинская компания добывала сахалинских котиков.

Зимой 1891 года начал многолетнее изучение айнов, гиляков и орочон Сахалина Л. Я. Штернберг. Через два года вышла его знаменитая печатная работа «Сахалинские гиляки».

К 1895 году на Сахалине было 130 селений и жило 25 495 русских, 2000 гиляков, 1400 айнов, 750 орочон и 200 тунгусов. Остров был разделен на округа — Александровский, Тымовский, Корса-ковский. В Александровском посту были музей, библиотека. На Сахалине печатались книги. Несколько лет подряд здесь выходил научный сборник «Сахалинский календарь» с указанием места издания: «о. Сахалин». Вероятно, им пользовался и великий географ, друг Кропоткина, создатель описания земного шара — Элизе Реклю, когда упоминал в своем очерке Сахалина славные имена Бошняка и Рудановского, Шебунина и Лопатина.

В конце XIX века Д. Менделеев и адмирал С. Макаров, рассматривая чертежи строившегося ледокола «Ермак» и карты Севера, намечали Сахалин конечной целью похода могучего корабля.

В 1898 году начались работы Гидрографической экспедиции Восточного океана. Она исследовала и воды, окружающие Сахалин. Спустя год в Татарском проливе появилась шхуна «Сторож». Исследователи во главе с Н. Бражниковым изучали животный мир глубин Сахалинского залива, бухты Анива…

В то время с Сахалина ежегодно вывозили до 600 тысяч пудов рыбного тука. Сельдь обычно перерабатывалась только на удобрение. Первым стал солить селедку впрок промышленник Крамаренко. Красную рыбу, конечно, на тук не изводили, а солили, и сахалинские кета, чавыча и горбуша всюду находили хороший сбыт. Семенов из залива Маука тогда же снарядил первый паровой корабль для боя китов в море.

Богатства острова в 1899 году были представлены на Амурско-Приморской выставке в Хабаровске. Уже тогда считалось, что угли Дуйской и Мгачинской копей лучше японских, австралийских и других углей стран Тихого океана. Годовая добыча угля Сахалина составляла тогда 2300 тысяч пудов.

В 1900 году в Александровском посту стали выходить печатные известия — «Телеграммы Российского агентства на Сахалине».

Перед войной 1904 года на Сахалине насчитывалось 36 595 человек, причем треть населения проживала в южной части острова. Корсаковский пост превращался в красивый городок. Русских людей на Сахалине больше всего мучило бездорожье. Из-за плохих дорог, непроходимости гор и тайги овладевать богатствами острова было трудно…

Военный гром впервые раздался на Соколином острове в августе 1904 года, когда на рейде Корсаковского поста показался знаменитый крейсер «Новик». Два японских корабля ринулись за ним в погоню. В виду Корсаковского поста русский корабль вступил в бой с трехтрубным японским крейсером и обратил его в бегство. «Японец» уходил, заваливаясь на левый борт, теряя управление: снаряд с «Новика» подбил ему руль. Однако и русский корабль получил несколько крупных пробоин; его решили затопить, и поздно вечером славный крейсер погрузился в подводную могилу. Снятые с него пушки сахалинцы и команда крейсера поставили на берегу у Пороан-Томари. Утром 7 августа 1904 года двухтрубный японский крейсер «Читозе» расстрелял частично возвышавшийся над водой «Новик», а потом обратил свои пушки на безоружный Корсаковский пост. Японцы обстреливали не только мирные дома, но даже отдельных людей. Затем они пытались подойти на катерах к «Новику», но корсаковцы встретили их таким дружным ружейным огнем, что пираты поспешили вернуться на корабль. Команда «Новика» осталась в Корсаковском и вскоре совершила трудный, в 500 верст переход через дебри Сахалина и благополучно переправилась на материк.

В июле 1905 года на Сахалин ринулась японская дивизия Харагучи из Хакодате — пехота, кавалеристы, пулеметчики и артиллерия. Харагучи поддерживала Третья эскадра Катаока — 50 морских кораблей. Между тем горстка русских защитников острова была вооружена в основном лишь ружьями Бердана. Борьба была неравной.

Первое, что сделали японцы, пробравшись на Сахалин, — разграбили музей в Александровском. Потом они стали давать японские названия поселениям, заливам и мысам Южного Сахалина.

В 1945 году были восстановлены исторические права Союза ССР на южную часть Сахалина. Еще вставало пламя пожара над городом Торо, но в здании Японского угольного общества уже разместилась советская комендатура. В Отомари, бывшем Муравьевском посту, по Солнечной и Золотой улицам проходили колонны японских пленных.

История вернула городам и поселкам, заливам и рекам Южного Сахалина их русские названия.