Вечные следы

ПИСЬМО ИЗ ВОСТОЧНОГО ТИБЕТА

Среди бумаг знаменитого исследователя Тибета Гонбочжаба Цыбикова, хранившихся до последнего времени в селе Урдо-Ага, было найдено одно любопытное письмо. Оно совершило путь от окраины Восточного Тибета до Агинской степи и было получено там в конце июня 1839 года.

Автором письма был Будда Рабданов (1853–1923), участник экспедиции Григория Николаевича и Александры Викторовны Потаниных в Китай, образованный бурят, повидавший на своем веку немало стран и народов.

Супруги Потанины могут по праву считаться друзьями бурятского народа. Сам Григорий Николаевич во время его жизни в Иркутске в 1886–1890 годах завел знакомства среди бурятов и собирал бурятские песни, сказания и пословицы. Посещал он и дацаны, где изучал образцы буддийского искусства. Эти предметы ученый доставлял в Иркутск, где они стали основой постоянной выставки в музее.

Александра Викторовна Потанина в 1891 году опубликовала ценный, труд о бурятах, их жизни и обычаях. Она также написала большой художественный очерк «Дорджи, бурятский мальчик». И, хотя Потанина не назвала фамилии героя своего повествования, его легко угадать. Это будущий знаменитый бурятский ученый Дорджи Банзаров, посмертные издания сочинений которого редактировал именно Григорий Николаевич Потанин.

В 1892 году Потанин снарядил экспедицию в Восточный Тибет. В числе участников похода оказался бурят лет сорока на вид, спокойный и добродушный. Это был Будда Рабданов, служивший переводчиком при Забайкальском областном правлении в Чите.

Я установил, что Будда Рабданов родился в 1853 году, в местности Хурай-хилэ, в Агинской степи, в пределах нынешнего Могойтуйского района. Его отец Адуша отдал мальчика на воспитание своему брату Рабдану, и поэтому юный Будда стал носить фамилию дяди.

Будда Рабданов стремился к ученью, ему удалось закончить три класса гимназии в Чите. Кроме того, он самостоятельно овладел китайским и тибетским языками. Талантливый самоучка знал на память множество стихов русских поэтов, преклонялся перед памятью Ломоносова.

До знакомства с Потаниными Будда Рабданов совершил путешествие по Монголии в горах Большого Чингана. Поступив в экспедицию Потаниных в качестве переводчика, Рабданов отказался от всякого вознаграждения за свои будущие труды.

Совершая с Потаниным дальний поход, Будда однажды вспомнил о своем юном друге и земляке Гонбочжабе Цыбикове и отправил ему в Агинскую степь послание на русском языке, написанное китайской тушью на восьми страницах почтовой бумаги. Письмо было помечено седьмым днем мая месяца 1892 года. Много лет спустя оно оказалось у меня в руках…

«Все почти время были в дороге, лишь только 4-го минувшего апреля прибыли мы в Тарсандо, где ранее предполагали учредить главную станцию нашей экспедиции, — сообщал Будда Рабданов в письме к Цыбикову. — Можно сказать, пропахали вдоль чуть не весь Китай, через провинции Чжа (где Пекин), Хенань. Шеньси и Сычуань. Главные города их, как, например, Снань-фу и Ченду-фу, когда-то были даже столицами Китая».

Обратившись к истории этого похода Потаниных, мы узнаем, что путешественники осенью 1892 года вышли из Кяхты, достигли Пекина и оттуда двинулись к Желтой реке.

Вскоре показался город Сиань-фу. Столица провинции Шеньси была окружена укреплениями, которые по своей мощи уступали лишь стенам Пекина.

Оттуда исследователи отправились на лодках в Гуаньюань. Затем спустились в Чендуфуйскую долину и углубились в бамбуковые рощи.

В марте 1893 года был совершен переход из Ченду-фу в Я-чжоу, через перевалы высотою до девяти тысяч футов. Я-чжоу стоял на дороге из Ченду-фу в Тибет. Здесь сосредоточивалась торговля чаем, который тащили на себе сотни носильщиков.

Частые ливни обрушивались на мощеные улицы города. Чтобы дождевая вода не затопляла улиц близ северных ворот у ограды Я-чжоу, эти ворота при наступлении ливней запирали на огромные замки В Я-чжоу и его окрестностях росли благоухающие банановые деревья и чайные кусты. Отсюда была видна священная гора Оми и город Уми-шань.

Рабданов рассказывает в своем письме, что 16 марта 1893 года он и Потанин, оставив своих спутников в Я-чжоу наняли два паланкина и двинулись к юго-востоку, в сторону города Уми-шань. Часть пути была совершена на бамбуковом плоту по быстрой реке Я-гань.

Из Уми-шаня можно было следовать дальше только пешком. Впереди вздымалась громада горы Оми высотою в 6250 метров.

«Ходьба эта не так легка, — пишет Будда Рабданов. — Нужно подниматься около 50 верст по каменным ступенькам, местами взбираясь как бы на колокольню… каменная лесенка поднимается по высоким гребнистым скалам или косогорам, так что при малейшем скользновении грозит ежеминутная опасность полететь бог знает куда, в бездонную пропасть».

На склонах горы были расположены многочисленные буддийские монастыри «синей секты». За короткое время Рабданов насчитал 23 таких монастыря, где путники — разумеется, за деньги — могли получить пищу и место для отдыха и ночлега.

Когда Потанин и Рабданов начали свое восхождение, у подошвы горы зеленели деревья, земля была покрыта цветами, колосились хлеба. По мере подъема на склонах горы становилось прохладно, а затем стало холодно. Под ногами хрустела замерзшая грязь. Далее дорогу покрывал слой оледеневшего снега. Только к концу второго дня, когда уже смеркалось, путники добрались до вершины горы и расположились на ночлег в монастырской гостинице.

Проснувшись рано утром, Будда Рабданов почувствовал, что он находится как бы на холодном острове среди моря. Внизу медленно, подобно волнам, ходили серые облака. На самом обрыве вершины стоял небольшой деревянный храм, а возле него — два субургана, медные ступы.

Здесь когда-то находился храм, изваянный целиком из бронзы. Но в него несколько раз ударяла грозная молния. Исследователи видели остатки этого храма, обломки со следами многочисленных украшений. В деревянной же кумирне стояло изваяние божества Гунду-самбы, сидящего верхом на слоне. В этом обиталище молний буддисты поддерживали и культ богини Гуань-инь, считавшейся покровительницей мореходов. В ясные дни восходящее над горой Оми солнце было окружено ложными солнцами. Это редкое природное явление ламы называли «явлением Будды».

Потанин и Рабданов обходили монастыри, расположенные на склонах горы. Им удалось присутствовать на торжественных церемониях приверженцев «синей секты», где при свете свеч блестели многоликие золотые изваяния.

На обратном пути к Я-чжоу исследователи встречали множество носильщиков. Они волокли на себе тюки с чаем в сторону Тибета. «Хороший молодец тащит на спине до 8 пудов и делает в день 20–30 верст, несмотря что так трудна дорога, по которой и простые пешеходы с трудом сами тащатся. Ежедневный доход таких носильщиков — не более как 10–20 копеек. Представьте себе, даже иногда смотреть на них жалко. Сравните положение наших людей с ними», — писал Будда Рабданов.

Это письмо Рабданов написал 7 мая в городе Тарсандо. Пора сказать, что Тарсандо (Дар-чжэ-до) носит еще и название Да-цзян-лу. Он находится в области бамбуковых рощ и серебристых фазанов, на главной торговой дороге из Китая в столицу Тибета.

Через Тарсандо протекала река Дар-чу, делившая город на две части.

Путешественники жили в Тарсандо на тибетском постоялом дворе. На оконном стекле этого дома было написано, очевидно, алмазным перстнем по-русски: «Юсупова». Александра Викторовна Потанина много работала здесь, зарисовывая виды Тарсандо и, в частности, дом, в котором обитали члены экспедиции. Потанины и Рабданов хотели идти из Тарсандо к тибетским областям Литан и Батань. Но 8 мая 1893 года А. В. Потанину разбил приступ паралича, и эти намерения пришлось отложить.

В Батань для сбора коллекции был отправлен один из спутников Потаниных — В. А. Кашкаров. Сам Потанин вместе с Буддой Рабдановым посетил владение тибетского князя Чжала (Минчжена) близ Тарсандо и несколько раз прошел по окраине Восточного Тибета.

«…Оказывается, что мы попали теперь в такое ущелье, — жаловался Будда Рабданов в письме к Г. Ц. Цыбикову, — что ни назад, ни вперед и ни в стороны. Кругом снежные горы. Трудно будет нашей больной…»

Рабданов сообщал, что, как только В. А. Кашкаров возвратится из Батаня, вся экспедиция двинется к северо-востоку — на Сумпань. Тем временем, как это выясняется из письма к Цыбикову, сам Рабданов собрался идти в Лхасу. В столицу Тибета его должен был провожать один знающий человек, изучивший местные языки и бывавший до этого в Забайкалье. Но Потанин, как пишет Рабданов, не захотел отпустить своего переводчика в такое долгое и опасное путешествие.

Из письма Будды Рабданова видно, что в 1893 году молодой Гонбочжаб Цыбиков, только что окончивший гимназию в Чите, следил за путешествием Рабданова. Письмо, отправленное из Тарсандо, является ответом на не дошедшее до нас послание Цыбикова.

В конце письма Рабданов советовал своему земляку поступить в университет и просил юношу известить его о своем решении.

…Дальнейшая жизнь экспедиции Потаниных омрачилась тяжким событием. В сентябре 1893 года умерла Александра Викторовна Потанина.

Возвратившись в Агинскую степь, Будда Рабданов поселил в своем доме, в местности Хурай-хилэ близ Могойтуя, участника трех экспедиций Потанина — хара-ёгура Лобсына. Лобсын знал тибетский, монгольский, тюркский и китайский языки. Некоторые из могойтуйских жителей и теперь еще помнят этого почтенного старца по прозвищу «Тангут», одевавшегося на тибетский лад и сохранившего до конца дней своих тибетский выговор. Лобсын умер в Хурай-хилэ незадолго до Октябрьской революции.

История жизни самого Будды Рабданова совершенно не изучена и ждет исследователей.

Есть сведения, что после 1893 года путешественник ездил в Западную Европу, где, выступая в музее Гилэ в Париже, знакомил парижан с обычаями тибетцев, монголов и бурятов.

Современники, знавшие его, передают, что уже после походов с Потаниным Будда Рабданов некоторое время был российским консулом в Тарсандо. Оттуда он часто писал агинским землякам, неизменно жалуясь на тоску по родине. Люди, беседовавшие с ним, свидетельствуют, что Рабданов все же сумел побывать в Центральном Тибете, поскольку часто как очевидец описывал и Лхасу, и холм Потала, и дворец далай-ламы.

Скромный домик Рабданова, затерянный в Агинской степи, был весь завален тибетскими, китайскими и монгольскими книгами, рукописями, предметами искусства, образцами одежды восточных народов. В их числе было огромное собрание редкостных книг «Ганьчжур» и «Даньчжур». Но весь этот домашний музей после смерти исследователя был расхищен. Правда, часть его библиотеки в 1919–1920 годах была, по слухам, взята одним из друзей Рабданова — Иваном Софроновичем, учителем села Бурея, ныне Шилкинского района. Но это свидетельство требует проверки.

Недавно мне прислали фотографию Будды Рабданова и одно из его собственноручных писем из Тарсандо, хранившихся у его родственника Гарма Цыденова в Могойтуе.

Учитель Агинской средней школы Цыбикжаб Балданб (кстати сказать, самостоятельно овладевший тибетским языком) рассказал мне о таком памятном случае.

В 1912 году Ц. Б. Балдано бежал из дому, чтобы поступить учиться. На станции Могойтуй к мальчику подошел невысокого роста, полный пожилой бурят с «китайскими» усами. Ласково расспросив беглеца о том, кто он такой, старик посадил мальчика в вагон и повез «бурятского Ломоносова» в Читу. Пожилой человек оказался Буддой Рабдановым, сделавшим все для того, чтобы подросток был принят в читинскую школу.

Таким был старший товарищ знаменитого тибетолога Г. Ц. Цыбикова, ученый и путешественник Будда Рабданов.