Ведьма без имени

Глава 24

– На вкус это как заплесневелая мульча, – прошептала я, когда поставила крошечный пузырек с зельем и подавила дрожь от чувства пыли, когда сглотнула. Рецепт состоял из семи частей, и когда я взяла еще один флакон, то решила, что оставлю делать последние четыре Тренту. Эльфы обнаружили сходство в смешивании в тени, но написанная способность стать фактически невидимым казалась благоразумной. Я не знала, могли ли эльфы сохранять зелья как демоны, но мы решили, что стоит попробовать. Я знала, что они были больше похожими, чем разными, но это было паритетом курса. Чем больше я узнавала, тем больше понимала все, что мне говорили, вероятно, было неправильным.

Дыхание Трента было медленным, как раз когда он дремал на раскладушке, легкое одеяло почти было натянуто на голову. Он когда-то сказал мне, что завидовал тому, что большинство людей могло бодрствовать в течение всего дня, но я всегда думала, что более эффективно было, когда не нужно спать больше четырех часов вместо бесконечно длинных восьми. Мир мог быть уничтожен через восемь часов, и ты никогда не узнаешь об этом, пока не станет слишком поздно.

Я не была удивлена, когда Трент предложил прийти сюда, чтобы колдовать. Хижину было трудно найти, несмотря на то, что она была всего в нескольких шагах от его вспомогательного офиса, даже с костром, испускающим контрольную нить дыма. Не было никакой проточной воды или электричества, что делало хижину очень безопасным местом для колдовства, только немного маленьким. Стол, за которым я работала, фактически был откидной деревяшкой у раскладушки.

Мне нравилось здесь, вдали от полированной простоты большинства комнат Трента. Только здесь я чувствовала себя комфортно среди мягких, землистых частей природы Трента, тщательно скрытой от случайных глаз. Здесь он держал свои любимые книги… те, которые помогли сформировать его идеи правильного и неправильного. Небольшой алтарь его матери пылал свечами рядом с кругом вызова в пределах лей-линии, которая шла через внутренний угол здания. Сувениры из лагеря и колледжа стояли бок о бок с научными премиями под слоем пыли, который точно определял то время, когда он их получил. Благодарственные письма и фотографии с людьми, которых он и его отец спасли незаконными генетическими лекарствами, были запихнуты в ящиках наряду с брошюрками о местах, на которые у него никогда не будет времени, чтобы съездить и посмотреть. В хижине было все, что было дорого для него, все слишком драгоценное, чтобы люди это видели. На каминной полке теперь стоял мистер Рыба в бокале, и лежала черная куколка Ала, это заставляло меня чувствовать себя лучше; заставляло чувствовать, что я была частью чего-то.

Мой растворимый кофе, сваренный на открытом огне, был холодным. Я хотела сделать еще, но боялась, что запах мог разбудить Трента, и я предпочла, чтобы пока он спал, в то время как я заканчивала приготовления для того, чтобы завтра без приглашения явиться на магическую вечеринку Лэндона. Не все было законно, но ничто не было аморально, и это было моим гидом в эти дни.

Я устала пытаться справиться с плохими парнями несколькими простыми заклинаниями и броском сырой энергии в них, это было не очень-то эффективно. Ранее сегодня мы с Трентом создали и проверили зелья, которые делали нас почти невидимыми, временно позволяли задержать дыхание на пять минут без напряжения, делали наши руки достаточно липкими, чтобы подняться по стенам, и накрывали злоумышленника подобной паутине сетью. Но после утра приготовления заклинаний и проклятий, на меня нахлынули долгие размышления. Они все на вкус были дерьмом. Я не знала, как Ал выдерживал быть своим собственным шкафом для чар. Я чувствовала себя больной, будто съела плохой йогурт. Что, если я забуду слово призыва?

Но если Трент поспит еще десять минут, я успею состряпать еще кое-что, что мне нужно сделать, прежде чем он проснется.

Мягкое жужжание крыльев пикси привлекло мое внимание к крошечному окну над чашей, в настоящее время используемой в качестве раковины. Пыльца блестела на солнце, когда Дженкс приземлился на узкий подоконник. Я закупорила третье зелье, когда Дженкс облокотился на колени, держа в руках тисовую палочку, почти с него ростом.

– Она достаточно длинная? – спросил он, задыхаясь, когда завистливо смотрел на спящего Трента.

Я кивнула, аккуратно отложив четыре оставшихся зелья и прибрав на столе. Мой пульс участился. Это не было так, будто Трент сошел с ума, но он прояснил, что не собирался рассчитывать на помощь демонов. Я не согласилась. Я была уверена, что могла заставить их помочь нам предотвратить эльфийский обман. Я имею в виду, что они знали, что Лэндон лгал. Почему бы им не помочь разоблачить его? Но говорить с коллективом означало, что мне было нужно другое зеркало вызова… меньшее на сей раз, скажем, достаточно маленькое, чтобы оно помещалось в мою сумку.

– Спасибо, Дженкс, – сказала я, когда понесла тарелки с крошками сыра и крекеров к импровизированной раковине. Пикси прислонил палку к открытой оконной раме. Она все еще была частично зеленой и с кусочками коры, и я улыбнулась, видя, где он срезал ее с растения.

Дженкс последовал за мной к столу, останавливаясь на моей холодной кофейной чашке, когда я терла тик пропитанной солью и водой тряпкой. Очевидно, тик был стойким к заклинаниям. Я не знала, и чувствовала себя действительно странно, когда писала на нем.

– Я могу помочь? – спросил он, а затем ветерок послал его пыльцу в камин, и та вспыхнула с шипением.

– Э, конечно. – Нахмурившись, я передвинула скамеечку для ног с контура защитного круга. Он был инкрустирован прямо в полу, заставляя меня задаться вопросом о маме Трента. Это была ее хижина для колдовства, и это был довольно большой круг для большинства рядовых пользователей. – Следи за аурой Трента и сообщи мне, когда он проснется.

Дженкс фыркнул, и я бросила на него взгляд, чтобы он вел себя прилично, когда я устроилась за столом с зеркалом, бутылкой вина, солью из тайника Трента и всем остальным. Заклинание временно лишило бы меня моей ауры, которая была причиной круга. Закрывая глаза, я потянулась и усилила мою хватку на лей-линии.

Энергия шла толчками вместо обычного спокойного потока, и я открыла глаза. Линия была на расстоянии всего в шесть футов, но была сырой, острой, я никогда не чувствовала ее такой прежде. У меня было плохое чувство, что это были мистики, и что я привыкла к гладкому шелку силы, которую они естественно испускали как живая лей-линия.

– Хорошо, давай начнем, – пробормотала я, глядя на Трента, когда ставила защитный круг. Дженкс был в нем со мной, и его крылья призывно двигали молекулы, когда тонкий лист поднимался, охватывая нас.

Я потянулась к ножу, чтобы подрезать тисовую палочку, чтобы сделать правильный стилус, когда серебряный колокольчик на камине издал один, красивый перезвон.

Мое сердце, казалось, остановилось. Я повернулась к Тренту, затем повернулся Дженкс, его пыльца сместилась к встревоженному серебру, когда он повернулся к тому крошечному провалу в лей-линии, которая пересекла угол хижины.

Я повернулась, чтобы встать. Ал! Демон проявился в своем зеленом мятом бархате, он поморщился и презрительно отряхнул пальто.

– Ал! – почти прошипела я, все еще находясь в кругу. Дерьмо на тосте, только не опять! По крайней мере, на сей раз он не был пьян. – Уходи! – тихо рыкнула я.

Дженкс взлетел, когда Ал, казалось, тряхнул ногой, как бы освобождая ее от линии, и подошел ближе к очагу. Его рукав задел край моего круга, и тот упал с ощущением зимнего снега, наши ауры были идентичными, благодаря Тритон.

– Я должен был предположить, что ты будешь здесь, – сказал он, потянувшись рукой в белой перчатке к куколке, которую он когда-то дал мне. – Здесь, собранная среди любимых вещей этого эльфа, – горько закончил он.

– Я не собранная, – прошептала я. – И положи на место. Это мое!

С насмешкой в глазах, Ал быстро убрал черную куколку в свой передний карман, дерзя мне.

Пружины скрипнули, когда Трент повернулся на раскладушке, и мой пульс участился. Черт побери, я хотела поговорить с Алом, но лично и не здесь!

– Наружу, – потребовала я, хватая его за пальто и таща его к двери. – Сейчас, до того, как он проснется.

– Будто мне не все равно, – пробормотал он, но пошел, я двигалась позади него, подталкивая.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала я, снова отмечая, что он не пах жженым янтарем. – Наедине, – добавила я, заставив Дженкса ощетиниться.

Ал позволил себя вытолкать, но думаю, что это было только потому, что у Дженкса была личная проблема с комментариями «наедине».

– Рейч... – выступил пикси, как только мы оказались снаружи.

– Останься здесь, – попросила я, таща Ала дальше. – Я имею это в виду. Просто... охраняй Трента.

– Трента?! – завизжал пикси, выпуская взрыв золотой пыльцы, конкурирующей с солнцем.

– Сделай это для меня! – воскликнула я, мой голос был едва выше шепота. – Ал, иди со мной.

Демон фыркнул.

– Иди со мной... – он растягивал слова. – Как поэтично. Ты превращаешься в маленького создателя королей, не так ли?

– Сладкая вечно любимая моча пикси, – прорычал Дженкс. – Я надеюсь, что он превратит твое нижнее белье в слизняков!

Дженкс сразу же не последовал бы за мной, и напряженность навалилась на мои плечи, когда я поняла, что пихала демона через частные сады Трента.

– Откуда ты узнал, что я хотела поговорить с тобой? – сказала я, пульс быстро колотился, когда я притормозила.

– Я не знал. – Голос Ала был низким, почти отдаленным, когда он коснулся спиральной ветви папоротника и изящно развернул с шелестом листья. – Я пришел, чтобы помешать тебе сделать ошибку.

Он пришел, чтобы остановить меня.

Мое сердце сжалось от мысли, что он, возможно, простил меня. Я имела в виду, что пока он не душил меня и не угрожал. Но потом мой краткий восторг умер.

– Это не ошибка. Мы могли бы использовать твою помощь, чтобы растереть проклятие Лэндона в пыль.

Устойчивый темп Ала дрогнул, и я остановилась посреди запутанного поля для крикета.

– Рейчел, ты не сможешь переместить эльфийское проклятие. Лучшее, на что ты можешь надеяться, это пережить его. Но это не имеет значения. Ты должна идти теперь, когда мы готовимся.

– Готовитесь к чему? Я не уйду без Трента, чтобы сделать это в одиночку. Мы можем это сделать, если остальные помогут, – обвинила я, довольная, что нас нельзя было услышать из хижины Трента.

Ал потянулся к моей руке, но отступил, прежде чем коснулся меня.

– Нет, мы не можем, – сказал он со зловещей уверенностью. – Трент слишком высоко оценил себя, и ты не выйдешь из этого живой, если свяжешь свою судьбу с его.

Я нахмурилась.

– Я не знала, что тебе не все равно.

Огонь взорвался по моей щеке, и я споткнулась, отступая назад, прижимая руку к лицу и пошатываясь. Ал поймал меня за плечо и дернул, не давая упасть. Он ударил меня?

– Не играй со мной, – прошептал Ал. – Попытка переместить эльфийское проклятие убьет тебя!

Он ударил меня!

– Эй! – воскликнула я, почти пугаясь. Он ударил меня, потому что я использовала его боль, чтобы сделать больно ему. – Ты ушел от меня. Ты больше не имеешь никакого права голоса в том, что я делаю, и если ты снова меня ударишь, я ударю тебя в ответ!

Ал отпустил меня. Я напряглась, но он отвернулся и сгорбился, когда подошел к цементной скамье. Я даже не знала, что она была там, потому что она была скрыта виноградной лозой. С опушенной головой Ал махнул рукой, убрав в сторону виноградные лозы, очищая место, чтобы сесть. Донесся запах потревоженных роз – последняя претензия на красоту, прежде чем осенний холод заберет лепестки.

Он выглядел сломанным, когда сидел там с локтями на коленях и глядя ни на что. Моя щека пульсировала, а чувство вины росло. Я заслужила пощечину. Использовать его собственную боль против него самого было жестоко.

– Нам нужна твоя помощь, – сказала я, и он посмотрел на меня из-под полуопущенных бровей. Я прошаркала ботинками через перегной, чтобы найти мощеную дорожку, когда подошла ближе. Здесь чистили пару раз, а патио постоянно, и я подошла, чтобы сесть на сломанную статую. Выглядело так, будто это мог быть колдовской сад, но впрочем, и не очень солнечный.

– Почему тебя волнуют души немертвых? Демоны? Я?

В его последнем слове слышалась болезненная уязвимость, и я попыталась найти более удобное положение.

– Потому что все заслуживают шанса исправить свои ошибки. – Мои бегающие глазки вернулись, чтобы найти его сидящим среди роз. – Я должна знать.

– Ты не исправишь это, – сказал он. – Эльфы созданы для разрушения. Нашего разрушения. Немертвые души были приманкой и путем. Устранение старых немертвых – это премия, но после них будем мы. Мы не могли разбить их, когда нас было сорок тысяч. Теперь же нас четыреста тринадцать.

Он опустил голову, и я нахмурилась. Четыреста тринадцать? Всегда казалось, что их больше, но возможно это было из-за фамилиаров, которыми были заполнены магазины и лавки.

– Трент на нашей стороне, – сказала я, и Ал тяжело вздохнул.

– Этого не может быть, – сказал он торжественно. – Пойдем со мной. Мы создаем стену.

– Стену, – категорично сказала я.

Ал опустил плечи, это выдало его презрение к их собственной трусости, но он сжал челюсти.

– Стену, чтобы нас не засосало обратно, когда они разрушат линии.

– Стену, – повторила я, и он обнажил зубы на меня, смеющую назвать их трусами. – Ал, стены – тюрьмы. Ты должен сломать оригинальное проклятие.

– С четырьмястами из нас? – выступил он. – Это не может быть сделано.

Я наклонилась вперед, пытаясь дотянуться до него моими словами.

– Вот почему вам нужна помощь эльфов.

Ал посмотрел на меня, будто я была сумасшедшей, и возможно я такой и была, но я встала, неспособная больше сидеть.

– Эльфы изменяют старое проклятие, не создавая новое, – сказала я, слова повисли над нами. – Ты сам сказал мне, что это было опасно. Все, что мы должны сделать – закончить его!

– И делая это, мы сами попадем в поток, – сказал он неприятно. – Мы будем путаться и будем потеряны.

– Ты не знаешь этого!

– Мы знаем! – прогремел он, и я напряглась, когда услышала крылья Дженкса. Он был где-то поблизости, но я ничего не сказала, когда Ал резко откинулся, явно расстроенный.

– Мы знаем, что у Лэндона будет точка опоры, – сказала я, шагая. – Он находится в центре города Цинциннати, прямо на площади. Мы знаем его чертов номер, Ал! Айви и Дженкс могут привести нас…

Ал сел, пренебрежительно махнув рукой.

– Зачем мне даже пробовать?

– Если мы будем с ним, то сможем переместить центр заклинания! – выступила я. – Ал! – пожаловалась я, останавливаясь, когда он хмуро поглядел на меня.

– Только один может ткать заклинание, а это комплекс…

– Тогда мы с Трентом будем точкой опоры и наклоним его в том направлении, в котором захотим, – взмолилась я.

– Рейчел. – Ал резко откинулся. – Мы пробовали это. Их магия... Она слишком сильная.

– Тогда мы снова можем попробовать это, – настаивала я.

– Их магия слишком сильна! – прокричал он, и я закрыла рот. Вздохнув, Ал протянул руку мне, приглашая присесть. – Это не может быть сделано, – сказал он мягко, ни на мгновение не отводя руку, держа ее для меня.

Разбито, я протопала и села.

– Трýсы, – обвинила я.

– Реалисты, – возразил он, но его гнев ушел. Повисла тишина. – Что ты надеешься извлечь из этого? – спросил Ал, поражая меня.

– Закончить войну между вами. Привести вас домой! – сказала я, и он фактически улыбнулся.

– Нет, я имею в виду, чего ты хочешь от мира? От всего?

– О. – Это было другое, и огонь, казалось, омыл меня. Он пришел сюда, чтобы спасти меня, снова спасти меня. – Думаю, то же, что и ты. Немного мира, чтобы узнать, кто я.

Резко дернувшись, Ал посмотрел на разрушенную поляну.

– Здесь нет мира, кроме мертвых, и даже мы нашли способ сгнить.

Это начинало походить на жалость, и я встала.

– Я не должна слушать тебя, помнить? Я должна идти. До полуночи я должна сделать зеркало вызова. – Черт побери, я оказывалась перед необходимостью делать это без их помощи. Если я не смогла убедить даже Ала, то остальные были бесполезны. Я шагнула обратно на дорожку, размахивая руками.

– Рейчел?

Его голос был настолько мягким, что он потянул меня остановиться. Я не повернулась, стоя там спиной к нему, но он знал, что я слушала.

– Тебе больше не нужно зеркало, чтобы соединиться с коллективом, – сказал он, в голосе слышалась нотка боли. – Почему ты думаешь, я здесь?

Из-за мистиков, подумала я, дрожа, когда обернулась, чтобы увидеть, что он все еще сидел на скамье.

– У тебя не так много времени, – сказал он, сжав руки между коленями, это заставило его выглядеть взволнованным и испуганным. – Мы, э, очень не хотим допускать этого, но демоны все еще связаны с эльфийской магией.

Я немного, шаркая, сделала пару шагов назад.

– Возможно, это не эльфийское. Возможно, это просто...

Ал потер лоб.

– Я не помню.

На меня нахлынула надежда, и я подошла к нему, садясь так, что наши колени почти соприкасались, как бы прося его послушать.

– Ал, я знаю, что мы можем сделать это. Вас может быть всего около четырехсот, но теперь у вас есть горгульи в качестве якорей. Среди эльфов есть поддержка, скрытая в дьюаре. Вивиан пытается поколебать шабаш ведьм. Профессор Андерс... – Я заколебалась. – Э, она в порядке, правильно?

Ал махнул рукой и вздохнул, его сожаление, что она действительно была в порядке, было очевидно.

– Ну, она сплачивает научное сообщество, – продолжила я. – На сей раз вы не одни. Четыреста тринадцать оставшихся в живых, но ты – тот, кто прошел настолько далеко. Разве ты не можете убедить остальных, что у нас есть реальный шанс?

– Когда-то здесь было красиво, – сказал Ал отдаленно, гладя ни на что.

– Ал! – крикнула я, затем нахмурилась, когда зажужжали крылья Дженкса. – Я не могу сбежать от этого!

– Прямо здесь, это место, – сказал демон, его руки начинали пылать. – Фонтан был совершенным наложением звука и движения. – Я широко распахнула глаза, когда туман замерцал по сломанным скульптурам, и реальности, казалось, смещались, сосредотачиваясь до тех пор, пока заросший мохом фонтан не принял форму рыбы и антилопы.

– Лунный свет превращал воду в жемчуг, а запах ночных виноградных лоз был опьяняющим, – прошептал Ал, и я могла услышать воду и увидеть ее. – Потом были пикси. Тот ублюдок убил их всех, когда она умерла. Это была не их вина.

Он потянулся к карману, где лежала куколка, и я не могла говорить, когда окунулась в воспоминание, вынутое из глубин времени. Патио было новым и чистым, будто была полночь, а не позднее полуденное солнце. Я знала, не спрашивая, чтобы он говорил о матери и отце Трента.

– Ты был здесь? – спросила я. – Ты знал их?

– Я знал ее.

Я наклонилась вперед, когда магия исчезла, а действительность снова навязалась, и разрушенные руины фонтана подавили заклинание. Я видела плавник в руинах и изгиб изящной ноги. Все ушло. Все было испорчено.

– Не все меняется, Рейчел, – сказал Эл, когда встал. – Некоторые вещи просто есть.

– Таким образом, ты не поможешь, – сказала я.

Его рука дрожала, когда он клал куколку на сломанную статую.

– Нет.

– Тогда тебе лучше уйти, потому что я занята, – сказала я, поднимая взгляд к слабому мерцанию пыльцы пикси, проникающей через растительность.

Ал ничего не сказал, я обернулась и нашла, что он ушел. Поморщившись, я встала. Хорошо, некоторые вещи меняются, а именно, они меняются теми, когда борется, чтобы что-то изменить.

– Рейч, мне жаль, – сказал Дженкс, когда, жужжа, вылетел на поляну.

– Мне тоже. – Разбито, я повернулась и направилась в хижину для заклинаний, с болью и тяжестью на душе.

Куколку я оставила.