— Мы тебя разбудили? — Ольга очень неестественно округлила глаза, голос у нее дрожал.
Она успела прочитать в книге достаточно. И про людей с татуировкой шакалоголового тоже.
Валя должна была все исправить. И унять голоса в голове, пока в самом деле не сошла с ума.
К счастью, Юрий был абсолютно изможден. Пока не опасен. Но это только пока.
Шакалоголовый. Волк. Страж.
Он всего лишь выполнял свой долг.
— Сходи в душ. И поешь. — Валя подошла к Юрию и мягко коснулась его щеки, теплой и сухой — а потом ляжем спать. Нам осталось-то всего ничего… До утра.
Юрий пристально посмотрел в ее глаза. И повторил беззвучно “всего ничего”. Кивнул и вышел из комнаты.
Через полчаса Валя ждала его в свежей постели. Когда он сбрасывал халат на ковер, оба понимали — на рассвете все изменится.
Валя протянула к нему руки. В ее почти черных глазах стояли слезы. Он не заставил себя ждать.
Целовала, как будто хотела провалиться в него. Царапалась о его слишком длинные клыки. Глотала соленую кровь собственных губ. Вдыхала и не могла надышаться им. В запахе ветра, смолы, горящих трав — тонула. Изрезанное укусами-поцелуями тело плавилось. Его жар внутри расходился теплыми волнами и снова набирал силу. Постоянно. Непрерывно. Вечность. До первых солнечных лучей.
На рассвете он вышел за порог.
— Ты больше сюда не вхож, волк. — Валя провела рукой в воздухе черту. Воздух отозвался вибрацией. Тысячи голосов вторили ее словам, наливая границу силой. Заставляя воздушную черту закаменеть.
Прозрачно-голубые глаза Юрия ничего не выражали. Он развернулся и молча пошел к воротам. Молча вышел на улицу.
Пели первые утренние птицы. Солнце светило, так что сентябрь походил на мягкую весну. И пахло в воздухе — тоже весной. Мокрой после дождя землей, соком молодой травы. И новой жизнью.
Наследница великой Геллы Рерих сидела на крыльце, обняв свои колени.
И плакала навзрыд.