Ведьма. Избранница Волка (СИ)

Глава 26. Убит

И раздался взрыв.

Самый настоящий. Не такой, как был три дня назад — когда взрывался битый внедорожник ныне почивших (или как любили говорить Стражи — новопреставленных) горе-вымогателей из города.

Этот взрыв скорее напоминал хлопок петарды, брошенной под автомобиль. А еще хруст чего-то ломкого, звучного.

Но это несомненно был он.

— Андрей, — одними губами произнесла Валя.

Ее брат вошел в силу в один момент. В помещении повис запах, чем-то напоминающий вонь в кабинете стоматолога, когда активно поработала бор-машина.

Пахло… костяной пылью и жаром.

Андрей так и остался стоять хватая ртом воздух.

Ну а Ольга. Удивленно смотрела на свои пальцы, забрызганные бордовым. Не понимала — как то что лежит перед ней — на белой скатерти — несколько мгновений назад было внутри нее. А эти желтоватые изогнутые дуги — маленькие слоновьи бивни — это что, были ее ребра? А пульсирующий перед ней комок в желтоватом тонкостенном коконе? Тугой, трепетный, натягивающий крупные синюшные трубки, что тянутся из ее груди? Разве может человек видеть собственное сердце.

— Как-то это неправильно… — Валя в ужасе поняла, что слышит Ольгин голос внутри своей головы. Она еще здесь. И губы шевелятся. Но уже там — сердце сделает еще 4 неровных сокращения. И тугая алая струя, что толчками бьет из груди подруги, обесточит ее безвозвратно.

Вечно румяная Ольга была белее некуда.

Андрей медленно сполз на пол и глаза его закатились.

Кажется никто в кафе не успел вскрикнуть. Люди понабирали в рот воздуха, но тут же потеряли интерес. Их взгляды затуманились, и они начали подниматься со своих мест, направляясь к выходу.

— Неожиданно скоро, — ровным тоном резюмировал Семенов, аккуратно поднимая Ольгино сердце со скатерти, — уже второй раз за несколько дней я неверно рассчитал время… Старею.

— Валя, — обратился к ней Юрий, выпроваживая последнего пустоглазого посетителя кафе за дверь, — постарайся дать ей время.

— Я не умею, — еле слышно со слезами в голосе ответила Валя, — но кулон с шеи моментально сдернула, рванула сумку на себя. Достала ручку. Давясь плачем, она начала чертить что-то на белой, окропленной алым салфетке: продольная черта — это что-то холодное. Потом ромб — таким она запечатала дом. Из знака выросла еще какая-то скошенная буква. И еще одна. Рука сама водила по бумаге.

Потом Валя встала и положила красно-белую салфетку Ольге на лоб. Та странно шумно вдохнула. Валя увидела через разверзтую грудную клетку, как розоватые с серыми прожилками легкие Ольги стали светлее и воздушнее. Заполнили изнутри Ольгину грудь. Затем спались. И снова надулись.

Против всех законов природы и здравого смысла — Ольга дышала.

— Ольга, — обратился к ней Семенов, очень аккуратно держа на раскрытой ладони ее сердце — я вынужден повторить предложение, сделанное накануне. Понимаю, у тебя не было времени все продумать и оценить перспективы… Но Валентина вряд ли удержит тебя здесь больше минуты. Будь жива Гелла — у нас было бы часа полтора на взвешенное решение, а так…

Семенов держался абсолютно спокойно. Юрий даже всерьез задумался, не спланировал ли Старший такое.

Да нет. Такого никто не предполагал. Андрей — квелый тощий тюфяк. И вдруг… уничтожитель?! Да еще раскрывшийся так резко.

Белое лицо Ольги было абсолютно серьезным. В глазах ее сквозило эхо тысячи мыслей. От страха, что никогда не станет матерью до сожаления, что придется покинуть Валин дом. Но вот чего там не было — так это панического ужаса перед самой смертью. Прекращением мира.

Она слишком мало прожила, решил Юрий, она просто не в состоянии понять с чем сейчас расстанется.

Ольга лишь согласно прикрыла глаза. И снова открыла.

Семенов приподнялся со своего места. Сердце — на место, между грубо ритмично надувающимися легкими. Потом, с неприятными щелчками, как лапы костяного паука, в грудь погрузились ребра. Алый фонтан уже не бил. Все разрывы нашли края друг друга. Сначала будто стянулись живыми нитями, потом толстыми отрезками, и наконец, всхлипнув, полностью сомкнулись.

Старший Страж сдернул увлажнившуюся салфетку с руной и приложил губы к покрытому испариной бледному лбу Ольги.

Юрий почувствовал, как формируется связь. Старшего с Новой. Новой — со всеми. И услышал отголосок мыслей Старшего: “следи за юной ведьмой…”, и чуть тише — “ жертвой ритуала теперь станет она…”

И последнее — совсем тихо: “это сделал ее брат”.

Юрий дал Ольге хлопковый хирургический халат. От ее одежды ничего не осталось.

Ольга с интересом оглядыала свою мятно-зеленую рубашку с большими кровавыми пятнами. Прожженную в центре в форме шестиконечной кривоватой звезды, и разорванную по краям осколками ее собственных ребер. Наконец Валя не выдержала и рывком отобрала рубашку.

— Я выкину, — тихо сообщила Валя.

Казалось, ей сейчас хуже, чем самой Ольге.

— Эй, Валь, ничего страшного… Я понимаю, Андрей не специально это сделал. Меня же предупреждали, что рядом с вами я рискую, так что… — Ольга улыбнулась уголками губ.

Валя неожиданно всхлипнула. Юрий приобнял ее.

Семенов молча стоял, запустив руки в карманы брюк. Свой залитый Ольгиной кровью плащ он пока оставил висеть в кафе. Все равно оттуда разбрелись все посетители и персонал. На полдня, не меньше — Юрий перестарался.

Андрей исчез пока занимались Ольгой. Валя не могла понять куда. Ни дозвониться ни дозваться. А еще пропал ее кулон-капля. Это они выяснили после того, как испозали весь пол в кафе, но нашли только Ольгин красный корунд на лопнувшем жгуте.

Семенов тактично дотронулся до Ольгиного плеча:

— Ольга, я хочу предложить вам пожить у меня. Ничего такого, по-добрососедски… У меня достаточно большой дом. И от Валентины недалеко. Вам так первое время будет легче.

Ольга ничего не ответила. Связала опаленные края жгута и надела свой корунд на шею. Это была последняя уцелевшая фенечка.

— Кушать все-таки хочется, — тоскливо выдохнула Ольга, — и кстати, Старший Страж, ты можешь помолодеть еще лет на пять-семь?

Семенов растерянно кивнул.

— Если тебя это не слишком напряжет, мне так первое время будет легче.

Ольга отвернулась от страдающей из-за брата Вали, от влюбленного не по уставу в юную ведьму Юрия. От озадаченного Старшего Стража.

И неспешно двинулась прогулочным шагом к больничным воротам. Ей хотелось пройтись в одиночестве. Подумать.

Понюхать лес. Послушать плеск воды в Птичьем ручье. И шепот того, что под водой.

Привыкнуть к теплому упругому толчку земли, который она теперь ощущает при каждом шаге. Подышать реже. Ей ведь очень часто не надо…

Но Вале будет неприятно это увидеть.

Так что Ольга просто подставила лицо солнцу, чтобы ее щеки быстрее налились прежним румянцем.