Ведьма. Избранница Волка (СИ)

Глава 39. Спрут

Затем Старший Страж — гигантский волк — круто развернулся, в один прыжок оказываясь в центре зала.

Он скалился и рычал. Оказавшаяся за его спиной Валя, не могла разглядеть, на кого Страж рычит. Ольга тоже зарычала. Сминая в какой-то неприятной судороге свое почти человеческое лицо, изуродованное волчьей пастью с длинными клыками.

Валя медленно и уверенно поднялась со своего места.

Юрий стоял с Валей плечом к плечу. Она впервые — одним горячим мгновением — ощутила, что Юрий теперь часть ее стаи.

Надя, вскочившая было вместе со всеми, стремительно поскучнела. Выражение ее глаз стало отсутствующим, разочарованным. На короткий миг она как будто снова умерла.

Бармен, якобы клевавший носом за стойкой, ловко вскочил на ноги. Его руки неприятно удлинились, пальцы срослись в коническую культю. Все тело приобрело гуттаперчевую гибкость и заблестело, как будто ослизнившись. Существо отбило сгусток зеленого пламени, залетевшего через камин, верхней конечностью. Явно лишенной костей. Раздался звучный шлепок. Зеленый огонь погас. Запахло одновременно стоячей тухлой водой и озоном.

Лицо бывшего бармена неприятно ухмыльнулось. Валю отстраненно покоробило сходство гуттаперчевого лица с той версией Андрея, что была этим днем на кладбище.

“Спрут”, — прозвучало в Валиных мыслях. Голос несомненно был прабабушкин.

— Спрут, — скучающим тоном пояснила Надя.

Семенов щелкнул зубами, как показалось Вале, раздосадовано. Но не отказал себе в удовольствии в один плавный прыжок оказаться у барной стойки. Ветерок овеял кривое лицо спрута-бармена, когда гигантский пес приземлился прямо перед ним. Ухмылочка не стерлась с тонких, почти рыбьих, губ спрута, даже когда тяжелая лапа походя раздавила эластичный череп. Лопнуло, и почти сразу хрустнуло. Костная крошка разлетелась, как мякоть перезрелого арбуза. От ухмыляющейся гуттаперчевой личины остался кровавый прорезиненный блин. Конечности попыталсь было собраться полукольцами, но быстро расслабились и безвольно повисли.

— Почему я про это ничего не знаю? — спокойно поинтересовалась Валя, — про мать, про созидателей. Теперь вот еще и про спрута. Что это? Неужели это не база? Именно это я должна была узнать в первую очередь. Я вынуждена действовать вслепую.

— Раз прабабушка не ввела эти понятия для тебя, значит в этом есть какой-то смысл, — Надя теребила шнурок просторной Ольгиной толстовки, в которую зябко куталась, — нам просто пока это не открылось.

Валя ненадолго прикрыла глаза. Она не злилась. Она понимала, что так оно и есть.

Семенов потрусил обратно к столику, часто и неслышно переставляя большие серые лапы. От передней правой на деревянном полу осталась цепочка алых отпечатков.

Ольга уже втянула клыки. Она блаженно зажмурилась и зевнула. Затем встала на цыпочки потрепала своего Старшего по холке. Как будто он был просто ее большой собакой.

— Всегда хотела завести большую собаку, — выдохнула Ольга в серую шерсть и закопалась в загривок пса лицом.

— Ты говорила, — усмехнулся Юрий, — и еще что-то про обоссанные углы…

Семенов издал короткий предупреждающий рык. Явно для порядка.

— Это было не худшее из того что я сказала, — широко улыбнулась Ольга, заглядывая Семенову в болотный человеческий глаз на собачьей морде.

— Я кушать хочу, — пожаловалась Надя, продолжая терзать толстовку.

— Это моя реплика, — улыбнулась Ольга, — давайте наберем чего-нибудь с собой и двинем назад в нашу деревню, а? В машине все обсудим. Ну не везет нам с общепитом!