Великая война

Приложение КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ И КАК ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ

Три револьверных выстрела

Для патологоанатома Мехмеда Грахо Великая война началась тогда, когда он о ней даже не догадывался, в тот момент, когда он услышал, что сейчас, во время страшной июньской жары, к нему в морг доставят «некие особо важные тела». Для Мехмеда Грахо Великая война закончилась эпидемией холеры в Боснии в 1915 году. Он умер, когда вся комната была наполнена запахом его испражнений и когда он — в своих мечтах — видел себя неотразимым красавцем, одетым как сирийский принц из «Тысячи и одной ночи» и собирался объясниться в любви медсестре.

Для венгерского журналиста Тибора Вереша родом из Бачки Великая война началась, когда он в сербской газете (за сербской прессой он должен был следить по долгу службы) прочел следующую фразу: «В Вене, этом разбойничьем городе, где сербское торговое сообщество многие годы оставляло свои деньги, проклятия австро-венгерских журналистов становятся все более похожими на собачий лай». Для Тибора Вереша Великая война закончилась, когда заботливые земунские хозяйки квартиры, мать и дочь, нашли его мертвым, с пишущей ручкой, вонзившейся ему в грудь.

Для Джоки Вельковича, мелкого торговца гуталином, Великая война началась, когда он отдал в «Политику» объявление в рамке: «Покупайте немецкий гуталин „Идеалин“! Настоящий „Идеалин“ с ботинком на коробке, как показано на картинке, изготовлен на чистом жире и сохраняет кожу вашей обуви!» Для Джоки Вельковича Великая война закончилась, когда он бросил свой последний размытый взгляд на картинку нового календаря, где сербский солдат с цифрами «1915» на спине попирал австрийского солдата с надписью на груди «1914».

Длинное теплое лето

Для маэстро Дитера Уйса Великая война началась, когда он в день ее объявления понял, что в нем нет ничего: ни печали, ни радости, ни веры в свое искусство. Для Ханса-Дитера Уйса Великая война закончилась, когда он сидел на тротуаре Фридрихштрассе в лохмотьях, как какой-то нищий, и, неузнаваемый для любого из своих поклонников, в последний раз пел невероятно писклявым голосом партию из моцартовского «Реквиема». Мимо трусил один берлинский пес, но даже он не мог услышать его. Когда длинношерстный пес обернулся, бывший самый лучший баритон немецкой сцены упал. Тупой стук его головы, ударившейся об уличную плитку, был последним звуком, оставшимся после него.

Для поэта Жана Кокто Великая война началась с серьезных опасений, что на призывной комиссии ему откажут из-за чрезмерной худобы. Для Жана Кокто Великая война закончилась, когда он понял, что вопреки тому, что его жизненный уровень во время войны год от года падал, воевал он роскошно и так же роскошно будет жить после войны.

Для Люсьена Гирана де Севола, художника, недавно удостоившегося похвалы самого Аполлинера, Великая война началась перед окошечком призывного пункта в Тампле, когда он, купив военную форму, решил наградить себя еще и противогазной маской. Для художника Люсьена Гирана де Севола Великая война завершилась в 1916 году, когда последние части тел покойников, служивших «человеческим камуфляжем», были кое-как собраны и отправлены по домам. В это время скульпторы и кубисты призыва третьей очереди, к радости дядюшки Либиона и дядюшки Комбеса, были отозваны назад, в Париж, а Люсьен Гиран де Севола стал совершенно незаметным, как будто он и в первый, и во второй раз отдал жизнь за родину.

Для Гавры Црногорчевича Великая война началась в то мгновение, когда он подумал, что он ее закончил и своей фальсификацией «Идеалина» победил всех швабов. Для Гавры Црногорчевича Великая война закончилась расстрелом на песчаной отмели Дуная. При нем остались тысячи немецких марок, зашитых в подкладку пиджака, промокших, когда его тело упало на влажный песок.

Для престолонаследника Александра Великая война началась, когда он с секретарем Янковичем из Военного министерства отправился во дворец. У входа эти двое встретились с министрами, мучительно молчавшими и озабоченными тем, что может произойти. Александр Карагеоргиевич тоже задумался и прервал тишину в стиле Александра Македонского. Он сказал коротко, словно рубанул сплеча: «Значит, война!» Для регента Александра Карагеоргиевича Великая война закончилась, когда он в доме торговца Крсмановича первый раз услышал человеческие голоса. Сон никак не приходил к нему, а он, босой, в ночной рубашке, сидел на краю кровати. Он расстегнул рубашку и посмотрел на позорную татуировку в виде австро-венгерского орла, о которой не знал даже его отец. Двуглавого орла он нанес на кожу еще в молодости, когда неосторожно подумал, что Двуединая монархия будет вечным союзником Сербии. Сейчас он посмотрел на татуировку и сказал себе: «Война окончена».

Для торговца восточными специями Мехмеда Йилдиза Великая война началась, когда он понял, что красные и желтые приправы, означающие несчастье, начали продаваться настолько быстрее зеленых и коричневых, что его приказчики стали поглядывать на хозяина с молчаливой просьбой пополнить запасы со склада, ключ от которого был только у него… Великая война для Мехмеда Йилдиза закончилась, когда он исчез из жизни и стал легендой. Одни говорят, что сердце эфенди Йилдиза разорвалось на стоянке извозчиков у Босфора. Другие утверждают, что он ушел в неизвестность, куда-то далеко, чтобы провести там свой семьдесят шестой год в этой жизни без жизни. Третьи заявляют, что он ни о чем не думал, никому ничего не сказал и что теперь он где-то далеко от Великой войны и счастлив среди неверных.

Для Тибора Немета Великая война началась, когда он вышел из призывного пункта с военным предписанием в руках и слезами радости на глазах, счастливый оттого, что продолжит череду великих венгерских героев по отцовской и материнской линии. Великая война для Тибора Немета закончилась, когда его застрелила одна из мертвых жительниц Белграда, сама себя осудившая в 1914 году, когда в Дунае утонули оба ее сына…

Для Лизы и Сергея Честухиных Великая война началась, когда они отвезли дочку Марусю из Москвы в Петроград к тетке Маргарите Николаевне, потому что сами направлялись на фронт. Для Лизы Честухиной Великая война закончилась в 1916 году, когда ее муж очень быстро и на удивление легко констатировал ее смерть. Для Сергея Честухина Великая война закончилась, когда он своевольно решил покинуть этот роман и смешаться с толпой, серой, безликой и не интересной для кого бы то ни было.

Для великого князя Николая Николаевича, главнокомандующего русской армии, Великая война началась, когда ему приснился очень странный и неприятный сон, в котором он вошел в помещение, похожее на огромный подземный танцевальный зал, где в танце кружились мужские пары в русской военной форме. Для великого князя, «Железного князя», дважды назначенного главнокомандующим русской армией, Великая война закончилась, когда он ступил на палубу парохода «Константин», схватившись за ограждающие леера, словно боялся упасть. Он думал, что в этот момент на него «смотрит история», но это было лишь еще одним обманом.

Война

Для майора Тихомира Миюшковича Великая война началась, когда он в последний раз прогнал свою жену Ружу. Она повторяла: «У тебя потолстел палец, Тико, давай я сниму твое обручальное кольцо и отнесу его к мастеру-цинцарину растянуть — чтобы оно не мешало тебе, когда ты отправишься на войну». Для майора Тихомира Миюшковича Великая война закончилась, когда он в тот же день сказал трактирщику Муне: «Июль почти на исходе, а в августе нам надо идти на войну».

Для молодого офицера Жермена Деспарбеса Великая война началась, когда он написал письмо в адрес Верховного командования о бессмысленных жертвах в Эльзасе и Лотарингии. Для Жермена Деспарбеса Великая война закончилась, когда он в прощальном письме написал: «Отправляюсь в ад. Первый шаг — беру пистолет. Второй — загоняю в ствол патрон. Третий — ставлю подпись».

Для Станислава Виткевича Великая война началась, когда он подумал, что части, оборонявшие Париж, бегут и генерал Галлиени просто сдает город пруссакам. Для Станислава Виткевича Великая война закончилась на пятидесятом метре ничейной земли между французскими и немецкими позициями, когда «дружеская» французская пуля попала в него чуть выше сердца и кровь зашипела, как водопад.

Для бомбардира цеппелина Фрица Круппа Великая война началась, когда он понял, что всегда ненавидел Париж, хотя до войны думал, что любит его. Для Фрица Круппа Великая война закончилась, когда он в самолете, летевшем только прямо и без горючего, впал в диабетическую кому и вгляделся в небо: из голубого оно стало синим и наконец совсем черным. Когда он где-то на границе космоса потерял чувство тяжести, из его тела исчезла жизнь.

Письма жизни и смерти

«Дорогие мои, если бы вы знали, как мне не хватает нашего Гейдельберга», — писал немецкий солдат Штефан Хольм, для которого Великая война началась с неожиданной дружбы, а по сути — настоящей постыдной мужской любви на фронте. Для Штефана Хольма Великая война закончилась с лихорадочными словами на губах: «Мой военный медальон пошлите в Варшаву». Никто не знал, почему он это сказал, и медальон отослали в Гейдельберг.

Великая война для первых двух артистов во французских окопах началась и закончилась самым коротким представлением в широком расширении траншей, называвшемся «Отель Ритц».

Первое военное Рождество

Для меньшевика Сергея Воронина Великая война началась и, по сути дела, закончилась, когда он задумал в своем взводе на валах, окружавших Варшаву, провести военную коллективизацию. Для Сергея Воронина Великая война закончилась перед расстрельным взводом. Когда ротный командир отдал команду «Цельсь!» — Воронин посмотрел на солдат и сказал про себя: «Боже, прости мне, я не знал, что творил».

Для Янко и Джуро, братьев Танкосичей из одного села в Среме, Великая война началась с мобилизации в две враждующие армии: австрийскую и сербскую… Великая война для них закончилась вечером 3 декабря на Дубравах под Сувобором в первом же бою, в который они отправились, держась за руки.

Для старого короля Петра Великая война началась, когда он был готов посмеяться над своими надеждами на то, что после отказа от престола он в 1914 году найдет тишину и покой, а также передышку от постоянных столкновений, сопровождавших его в течение всего правления. Для короля Петра Великая война закончилась взглядом, устремленным на сумку из верблюжьей кожи. Ему казалось, что она зовет его вернуться на родину.

Для славного шотландского баритона Эдвина Макдермота Великая война началась и закончилась, когда он решил ответить на пение маэстро Уйса и запел в первой военной опере 1914 года.

При минус двадцати

Для Перы Станиславлевича Буры Великая война началась в тот день, который показался ему совершенно прекрасным, а закончилась, когда он почувствовал боль во всем теле и, едва держась на ногах, в последний момент подготовки завтрашней «Политики» увеличил число умерших «от холеры в Загребе» с 1512 до 1513. На самом деле тысяча пятьсот тринадцатой жертвой тифа в Белграде стал он сам — журналист и бывший весельчак со сломанным черным зонтом.

Для отца Донована Великая война началась, когда далеком Эйршире он, не отрывая взгляда, смотрел на берег моря, а один из сыновей отвлек его, воскликнув: «Кончено, война началась!». Позже он часто вспоминал эти слова и никак не мог понять смысл, связывающий слова «кончено» и «началась». Отец Донован погиб, и ровно три тысячи двести одиннадцать шотландских солдат вспоминали рождественский вечер 1914 года, когда он служил мессу для офицеров всех трех армий на ферме под Авьоном. Но шла война. Из трех тысяч двухсот одиннадцати солдат новый 1915 год встретили две тысячи семьсот пятьдесят, а новый 1916-й, после ожесточенной битвы на Сомме, только девятьсот одиннадцать. Иногда эти выжившие бедолаги вспоминали отца Донована, но половина из них вскоре после его смерти стала забывать его имя, называя то «отцом Дунканом», то «отцом Донерти». Так закончилась Великая война для одного военного капеллана.

Некоторые все делают дважды

Для Гийома Аполлинера Великая война началась, когда ему сказали, что Иностранный легион укомплектован. Укомплектован? Разве войне не нужен каждый, в том числе и Король поэтов, желающий сложить голову за Францию? Для Гийома Аполлинера Великая война закончилась точно 9 ноября 1918 года в три часа дня и несколько минут. Тогда умерла и последняя запятая его ресниц.

Для Бориса Дмитриевича Ризанова Великая война началась, когда он, вместе с военным обмундированием, захватил с собой книгу «Сатирикон» освобожденного римского раба Петрония Арбитра. Для Бориса Дмитриевича Ризанова Великая война закончилась в боковой портовой улочке, рядом с черным ходом в кабачок «Царица». Его нашли трое довольно пьяных моряков, не понявших, что он убит. Подумали, что он мертвецки пьян, как и они, а он был просто мертв.

Для Светозара Бороевича фон Бойны Великая война началась, когда он сказал самому себе: «Война, которая решит судьбу монархии, объявлена. Светозар, твоя страна потерпит поражение — это говорю тебе я, Светозар». Для Светозара Бороевича фон Бойны Великая война закончилась, когда он понял, что в его груди в такт бьются два сердца. Мгновение спустя он с не меньшим удивлением почувствовал, что его австрийское сердце бьется все тише и наконец останавливается. Потом он осознал, что у него осталось только одно сердце и что он больше не фельдмаршал, а всего-навсего один из сербов — от отца Адама и матери Станы.

Мужчина и женщина: отношения в военное время

Для военного министра Сухомлинова и его волоокой жены Екатерины Великая война началась с чтения газет. Она сидела в будуаре, а он выбежал из кабинета с «Русским словом» в руках. Ударил ладонью по газете и сказал: «Посмотри, Катенька, как распустилось русское общество! Брак больше не является святыней, кто хочет, тот и разводится, а газеты пишут, что создаются даже любовные сообщества, которые называются „Лига свободной любви“ и, „Минутка“». — А потом добавил: «Но война все это очистит. Именно для этого мы и вступили в войну с Германией и Австрией». Для Сухомлинова и Сухомлиновой Великая война закончилась так: он спит и храпит, его рыжие волосы вокруг плеши растрепаны, словно у Зевса. Она не выпускает из правой руки карандаш, чтобы записать любое слово, произнесенное им во сне, а левой рукой шарит по ящикам и считает оставшиеся у него носки. В 1918 году у бывшего министра осталось только двенадцать заштопанных пар, и это — в любом случае — трагично.

Для дядюшки Либиона, владельца кафе «Ротонда», Великая война началась, когда один перевозбужденный поэт вскочил на стол и направил пистолет на официантку. «Не надо, у меня ребенок!» — закричала она, а он ответил: «Неважно, начинается война, мы сделаем тебе нового!» Для дядюшки Либиона Великая война закончилась, когда он подумал, что после такой длинной — пропади она пропадом — войны люди станут гораздо веселее пить и кутить, так что шампанское победит эти чертовы трубки с опиумом, запах которого он все чаще чувствует в своем кафе.

Для дядюшки Комбеса, хозяина кафе «Клозери де Лила», Великая война началась, когда он на пятнадцать су повысил цену говяжьего супа с овощами. «У кого нет денег, пускай глотает собственную слюну, ведь началась война», — сказал он себе и продолжил протирать бокалы для вина. Для дядюшки Комбеса Великая война закончилась, когда он понял, что новый мир основан на лжи, грабеже и коррупции и поэтому парней за стойкой, дабы они не подворовывали, придется увольнять каждый месяц третьего числа, а пятого принимать на работу новых. «Но, — прошептал он про себя в конце войны, — мое арт-кафе останется, а кафе Либиона пропадет».

Для певицы кабаре Лилиан Шмидт Великая война началась, когда к ней подошел один немолодой господин и спросил: «Вы, наверное, знаете английский так же хорошо, как немецкий?» Он представился как «Дядя», она вскоре превратилась в «Лили Смит», и с тех пор они стали неразлучны. Для Лилиан Шмидт Великая война закончилась на берлинской сцене, в финале последнего выступления. Она исполнила «Песню ненависти к Англии», скрестила ноги, как балерина, и склонилась в глубоком поклоне. Последнее, что она слышала, были оглушительные аплодисменты, адресованные певице-шпионке.

Отец всех готических докторов

Для Фрица Габера Великая война началась, когда он 1913 году увидел в своей лаборатории в клетке сдохшую подопытную мышь. В свой блокнот он записал: «С1₂ — хлор: мышь погибла за две минуты». Для Фрица Габера Великая война закончилась, когда он, скорее мертвый, чем живой (в соответствии с его личным графиком смерти), получил Нобелевскую премию по химии, однако не за открытие и способы применения смертельно опасного хлорина, а за синтез аммиака.

Для подводника Вальтера Швигера Великая война началась, когда одна подводная змея неосторожно проговорилась, что на все моря надвигается великое бедствие. Он не поверил ей, но в этот день на подводную лодку U-14 пришло сообщение о том, что война объявлена и что Германия «подняла свой меч». Для Вальтера Швигера Великая война закончилась, когда его тело после взрыва подлодки U-88 отбросило в сторону, и мегалодоны, сопровождаемые морскими змеями, словно в погребальной процессии навсегда унесли его тело в свое царство на дне моря…

Для художника Джорджо ди Кирико Великая война началась, когда в углу давно не беленной кельи бенедиктинского монастыря, где на месте кем-то унесенного распятия было только грязное пятно, он увидел перевернутый портновский манекен, с которого капало что-то красное. Он подошел и прикоснулся к каплям: они были теплыми и густыми, точно такими же, как и человеческая кровь. Для великого ди Кирико Великая война закончилась совершенно не интересным для данного повествования моментом.

Для министра Императорского двора Владимира Борисовича Фредерикса Великая война началась под бокал десертного вина. Кто-то мимоходом сказал ему, что Россия объявила войну Германии, и ушел. Он даже не помнил, кто это был. Помнил только, что вначале война для него имела сладкий привкус во рту. Для министра двора Фредерикса Великая война закончилась, когда он едва спасся из подожженного петроградского фамильного особняка, где находился под домашним арестом. Выскочив на улицу, он почувствовал себя беглецом, но все-таки живым беглецом. Во рту он ощутил что-то сладкое, но не знал, что бы это могло быть.

Для матери Аманды Хенце Великая война началась, когда она смотрела на своего сына. Она представляла, что одевает его в новую военную форму: брюки темно-серого цвета, серо-зеленый мундир и круглую шапочку без козырька с вюртембергской кокардой. «Нет, он никогда не отправится на войну вместе со своими сверстниками!» — сказала она себе и заплакала. Для Аманды Хенце Великая война закончилась, когда в 1918 году на тротуаре пыльного бульвара шальная пуля какого-то революционера избавила ее от мучительной жизни на этом свете без единственного сына Ганса, совершившего самоубийство после своего первого и последнего концерта, состоявшегося в «Альте-опере» в 1916 году.

Оборона и окончательное поражение

Для госпожи Лир Великая война началась, когда она поменяла портниху. Она была недовольна работой госпожи Станы и ее ателье «Шик» не потому, что оно не было шикарным, а потому, что Стана постоянно интересовалась ее личной жизнью. Поэтому она нашла новую портниху Живку Д. Спасич на Дунайской улице № 24. Живка была очень милой и молчала, снимая с нее мерки, вот только примерочная казалась госпоже Лир слишком тесной. Для госпожи Лир Великая война закончилась, когда ее пересохшие губы прошептали: «Каким красивым мужчиной будет принц Павел».

Для доктора Станислава Симоновича Великая война началась тогда, когда ему стало ясно, что он больше не будет лечить высокую температуру и кашель у молодых принцев. Для доктора Станислава Симоновича Великая война закончилась, когда он, подобно призраку, вместе с армией вошел в Белград. Все вокруг него молчали, и он тоже не нашел ни одного слова, подходящего к этому моменту.

Для психоаналитика Генриха Ауфшнайтера Великая война началась, когда у него на рабочей кушетке внезапно потерял сознание больной, у которого пошла носом кровь. Он записал симптомы «тотемной болезни, которую во вполне здоровом теле вызывает сам больной», и позвонил в колокольчик, вызывая в кабинет медсестру, чтобы она помогла ему ухаживать за больным. Взглянув на ее застывшее бледное лицо, он понял, что произошло что-то страшное. «Господин доктор, началась война», — сказала она на скверном немецком. Для психоаналитика Генриха Ауфшнайтера Великая война закончилась, когда в холодной Вене в предсмертный миг он вспомнил тот день, когда у него на рабочей кушетке внезапно потерял сознание больной, у которого пошла носом кровь. Он записал симптомы «тотемной болезни, которую во вполне здоровом теле силой своей психики вызывает сам больной», а потом вызвал побледневшую медсестру, сказавшую ему на скверном немецком: «Господин доктор, началась война».

Долина мертвых

Для Вартекса Норадуняна Великая война началась, когда он за звездочку на воротнике своего полицейского мундира продал и имя, и веру. Но он не видел в этом ничего необычного. Один Норадунян уже совершил то же самое в городе Карсе в начале XX века, и никто не обвинял его в этом. Да, и его прадед со стороны матери тоже поменял веру, чтобы стать дипломатом при Святейшем престоле за счет султана Абдул-Азиза в 1871 году. Великая война для Не-бека закончилась, когда он в свой последний час вспомнил свое армянское имя: Вартекс Норадунян, но принял ли он его и отправился на небеса как армянин или до конца остался просто отуреченным стамбульским полицейским, знает только бог, именуемый Аллахом или Иеговой, это уже безразлично.

Для Пьера Альбера-Биро Великая война началась, когда во «Флоре» какой-то пьяный шваб, известный ему как график и позолотчик, вскочил на стол и принялся кричать: «Эй вы, французы, мы еще напьемся вашей крови!» Тогда, в день начала Великой войны, посетители стащили со стола этого надравшегося до потери сознания немца и едва не линчевали его. Когда взбесившихся художников отогнали и Биро подошел к несчастному швабу, он не увидел на нем ни единой царапины, но заметил мокрые от страха штаны. Тогда, в день начала Великой войны, он подумал, что оставшаяся ему жизнь будет короче французско-прусского столкновения. Для Пьера Альбера-Биро Великая война закончилась, когда он понял, что с его открытками что-то все-таки не в порядке. Он больше не подозревал, что их крадут со склада, но все чаще стал думать о том, что открытки по собственной инициативе пишут сами себя и самостоятельно отправляются почтой по адресам давно погибших солдат. «Нет, все-таки это глупо…» — говорил он себе и продолжал идти по улице, волоча ноги, как будто они чужие.

Для девочки-девушки Кики Великая война началась в родильном доме Боделок, где она оказалась вместе с матерью, изгнанной из провинции. Мать в этот момент как раз отговаривала одну из беременных от подпольного аборта. Услышав ее слова, Кики про себя воскликнула: «Что это пришло вам в голову, мама?! Отговариваете женщину от аборта… Война началась. Франции не нужен еще один сын, которому суждено погибнуть». Для Алисы Прен по прозвищу «Кики» Великая война закончилась, когда она на один день стала женщиной Ман Рэя и не могла предположить, что он оставит ее, как только рассеется парижский туман; но еще меньше она могла предполагать, что он вернется пять лет спустя и объектив его фотоаппарата будет ласкать ее тело лучше, чем руки любого мужчины.

Там далеко, на краю света

Для Фери Пизано Великая война началась, когда он с коллегой, журналистом из «Паризьен», отправился к одной подозрительной женщине и ее сыну-заике на спиритический сеанс. Эти два журналиста никогда не занимались чем-то подобным, да и в этот раз их подтолкнула не смерть кого-то из близких. Может быть, причиной было вчерашнее объявление войны, но сеанс в любом случае оказался недостойным этого великого повода. Духи оказались ленивыми, и никто из них не сказал журналистам ничего интересного. Для Фери Пизано Великая война закончилась в то мгновение, когда он думал только о Франции и о французах. Сербов, о которых он писал в 1915 году, сейчас он даже не мог вспомнить.

Для Димитрия Лекича Великая война началась, когда он оказался рядом с какими-то придорожными памятниками. Он читал даты рождения и смерти давно умерших путников, а кто-то с соседнего луга звал его и весело размахивал руками. Он поспешил навстречу и услышал, что объявлена мобилизация. Для младшего унтер-офицера Димитрия Лекича война так никогда и не закончилась. В городке Экс-ле-Бен он по-прежнему пытался оплачивать свои счета, но это ему никак не удавалось. Мясо куропаток и перепелок ему уже надоело, да и музыканты сыграли большую часть своих песен, но это уже не имело никакого значения…

Для актера Белы Дюранци Великая война началась на сцене и не могла выглядеть иначе чем театральным спектаклем. Маленький офицерик со слегка впалой грудью — точная копия офицеров, вышедших на все оперные и театральные сцены Берлина, — ступил на мюнхенскую сцену с императорским воззванием и объявил: «Это мрачные времена для нашей страны. Мы окружены и вынуждены обнажить меч. Бог даст нам силы сражаться им как следует, чтобы и далее носить его с достоинством. Вперед, на войну!» Для актера Белы Дюранци Великая война закончилась в новом 1917 году, когда его в последний раз посетил император Франц-Иосиф. Император выглядел так, как он выглядел в 1879 году. Он обратился к актеру прямо с порога достаточно громко, чтобы быть услышанным и при этом не разбудить остальных душевнобольных: «Minden јо», на что Дюранци ответил ему «Minden szep» и погрузился в сон, чтобы уже не проснуться.

Для Александра Витека, сына Карела Витека, самого известного шорника на севере, Великая война началась с ритуального подарка — военного ремня. Отец сделал для сына самый прочный ремень, который никогда его не подведет. На бронзовой пряжке были выбиты инициалы «А.В.», а на самом ремне было очень много дырочек, как будто отец ожидал, что на фронте сын уменьшит свой вес вдвое. Для Александра Витека Великая война закончилась, когда за полторы тысячи километров от места его гибели пастухи нашли его серую в яблоках лошадь…

Заблуждение большое, как Россия

А фон Б почти не осознал, что Великая война началась. Он и его «группа» так долго находились в состоянии войны, еще со времен боснийского кризиса между Сербией и Австро-Венгрией, что Великая война сначала была только очень большим ненастьем, случающимся тогда, когда одно облако в виде синего исполина сменяется другим, намного более крупным и упрямым. Для самого главного австрийского шпиона Великая война закончилась, когда он начал писать слова прощального письма: «Я несу ответственность по отношению к себе и империи…», а потом остановился. Он быстро поднял пистолет и без колебаний выстрелил себе в сердце. Капли его крови стали последним росчерком на письме преданного подданного империи. Три ярко-красных капли упали как раз рядом со словами «по отношению к себе и империи…».

Для пианиста с двумя руками Пауля Витгенштейна Великая война началась, когда он выступал на благотворительном концерте вместе с двумя немецкими пианистками. Однако им, в отличие от него, не нужно было отправляться на войну. И все-таки он испытал какую-то непонятную радость при объявлении войны, совершенно не подозревая, что подарит ей свою правую руку. Для пианиста с одной рукой Пауля Витгенштейна Великая война закончилась тем, что в культе своей правой руки он почувствовал какую-то музыку. Он совершенно четко нащупал ее источник и увидел, как она спускается к пальцам его руки, которой больше нет. Мгновением позже он стал играть эту мелодию, но сразу же понял, что все это только сон, приснившийся ему в последний день войны.

Для британского агента Освальда Райнера Великая война началась под слишком громкий смех и звон бокалов с шампанским в обществе не очень молодых дам. Он был на задании, но все-таки очень много смеялся… Для террориста Освальда Райнера Великая война закончилась, когда он, занимаясь чисткой пистолета, услышал о прекращении военных действий 11 ноября 1918 года в одиннадцать часов. Он вспоминает, что ничего при этом не почувствовал, а просто продолжал чистить оружие. Снова собирает пистолет, заряжает его невидимым патроном, прицеливается, прищурив глаз, и спускает курок.

Ефрейторы, капелланы и рулевые

Для Манфреда фон Рихтгофена начало Великой войны стало самым счастливым событием. Он сидел в офицерской столовой, пил шампанское и играл по маленькой, когда кто-то вбежал и крикнул: «Мы объявили войну России!» Выкрикнувший это был бледен, как призрак, а выслушавшие его прокричали растянутое «Ура-а!» и продолжили высасывать сок из устриц. Для «Красного Барона» Рихтгофена Великая война закончилась, когда он понял, что умеет летать и без самолета. Он вышел из своего окровавленного тела, все его сломанные зубы выпали из десен, и он зашатался. Кто-то сказал: «Поднимите этого пилота повыше и не дайте ему возможности когда-нибудь спуститься на землю. Он не заслуживает наказания ходить по ней или лежать под ней». Потом он увидел свой молниеносный полет вверх, белые облака, которые он рассекал, как пропеллер, небо, которое из голубого становилось синим, и, наконец, все звезды северного неба. Ему было хорошо — лучше, чем при любой военной победе. Потом он рассеялся в пыль и обо всем позабыл. Исчез, но где — этого никто, даже сам он не сможет сказать.

Для ефрейтора Адольфа Гитлера Великая война началась с категорического заключения призывной комиссии: он не может быть призван в армию. Кто-то сказал ему, что надо было перед комиссией есть свинцовую дробь, чтобы таким образом набрать вес, но он из-за слабого здоровья не решился обогатить свое питание металлическими шариками и винил себя за трусость. Для ефрейтора Адольфа Гитлера Великая война закончилась, когда он без разрешения выбрался из военного госпиталя в Пазевальке и исчез в неизвестном направлении. С собой он прихватил и украденную медицинскую карту, повторяя: «Все написанное внутри не хотел бы увидеть Макс Осборн. Да, это ни в коем случае не понравилось бы Максу Осборну…»

Для Живки Д. Спасич, портнихи, Великая война началась, когда она уколола иголкой указательный палец левой руки. Красная капля засияла на кончике пальца, а она подумала, что это божья коровка, предвещающая ей приход гостей, и не вытерла палец. Она даже нажала на подушечку, и божья коровка стала еще больше, распустила крылья, но не улетела, так что в конце концов Живка стерла кровавую каплю. Для портнихи Живки Великая война закончилась, когда она, сбежав на лодке из враждебного ей Белграда, встала и выпрямилась, как героиня — она, портниха, бывшая хозяйка ателье, в котором из примерочной люди попадали в далекое будущее… Она повернула голову в сторону Земуна и увидела там дороги, которые казались прямыми, а на самом деле были замкнутым кругом…

Для Флори Форд Великая война началась как самое счастливое событие. В военное время все сражаются за общее дело, и в суматохе, толкотне молодых призывников и веселье старшего поколения она увидела шанс, что ее воспримут как настоящую англичанку. Для Флори Форд Великая война закончилась так, что в толпе она славила победу как настоящая англичанка. Если бы кто-то и спросил ее про Лилиан Шмидт, то она бы не знала, что ответить, и, скорее всего, даже не вспомнила бы ее имени.

Для Марко Цмрка Великая война началась, когда он решил, что он герой. Для Марко Цмрка Великая война закончилась, когда он понял, что умирает как трус.

Предательство, трусость, ложь

Для царя Николая II Великая война началась, когда он вышел на обширный балкон, откуда открывался прекрасный вид на Дворцовую площадь, и под шестикратно повторенное «Ура!» призвал свой народ на войну. Для царя Николая II Великая война закончилась, когда он устремил свой последний взгляд на спираль голой электрической лампочки и понял, что должен только умереть и дать этим сигнал сотням спящих, чтобы они начали видеть его во сне.

Их время истекло

Для Владислава Петковича Диса Великая война началась, когда он понял, что на бумаге воевать невозможно и на войне нужен даже такой растерянный и близорукий человек с очками на носу. Для Владислава Петковича Диса Великая война закончилась, когда на берегу Корфу его нашли какие-то ребятишки. В кармане у него были полторы драхмы и запасные сломанные очки. Чемоданчик с мокрой одеждой никто не нашел.

Для Карла Радека Великая война началась, когда он подумал, что после страшной резни все выжившие мальчишки станут счастливыми детьми всеобщего мира праведников. Для Карла Радека Великая война закончилась, когда он понял, что только одного мальчишки со светлыми волосами и веснушками возле носа достаточно, чтобы он усомнился во всем, во что верил.

Смерть не носит часы

Для майора Вуловича Великая война началась с большой пьянки и песен в компании его товарищей по «Черной руке». Этой сумбурной ночью они поднимали тосты друг за друга, словно получили повышение от предстоящей им смерти и всеобщей гибели. Для заговорщика Любомира Вуловича Великая война закончилась, когда в каменоломне недалеко от Салоников, за несколько минут до расстрела, он последний раз увидел свое ошеломленное лицо в волшебном зеркальце своего однокашника и друга Радойицы Татича.

Для майора Радойицы Татича Великая война началась в казарме. Вошел посыльный и заплетающимся языком произнес: «Я выпил целую бутылку ракии, чтобы набраться сил и доложить вам это…» — «Что?» — спросил находившийся на дежурстве майор. «Да это… это…» — бормотал посыльный, не в состоянии сказать, что началась война. Великая война для майора Радойицы Татича закончилась 1 ноября 1917 года, когда на Славии он — незаметно для других — вытащил четверо разных часов на цепочках и, обращаясь к ним, сказал: «Мои поручики, вы освободили Белград вместе со мной!»

Для шпиона Фрица Жубера Дюкейна Великая война началась, когда в отеле «Астор» он стал немецким шпионом и решил, что для него открыты все двери Востока и Запада. Для шпиона Фрица Жубера Дюкейна Великая война закончилась, когда он начал вытягивать одну ниточку и, вытягивая ее, кажется, вытянул и свою судьбу.

Для мастера шпионажа Сиднея Рейли Великая война началась на вершине счастливого времени, когда он продавал оружие всем воюющим сторонам. Для Сиднея Рейли Великая война также закончилась вытягиванием судьбоносной нити.

Для Маргареты Гертруды Зелле, известной как Мата Хари, Великая война началась, когда она познакомилась с престолонаследником Германской империи, осыпавшим ее любовью и подарками. Для Маты Хари Великая война закончилась, когда она расстегнула шубу и уронила ее на землю. Расстрельный взвод в Венсенском лесу увидел ее обнаженное тело, сияющее на утреннем солнце, как перламутр. Однако прозвучала команда, раздались выстрелы, и Мата Хари, залитая кровью, рухнула, скрестив ноги, как «Большая одалиска» Энгра.

Революция путешествует на поезде

Для актера Юрия Юрьева Великая война началась, когда он тринадцать раз вышел «на бис» после исполнения главной роли в «Бедных людях». Тогда он в первый раз подумал, что жизнь на сцене сильнее реальной жизни. Для актера Юрия Юрьева Великая война закончилась, когда он стал единственным актером своего Театра, раньше называвшегося Александринским императорским театром. Его, невидимого, никто не замечал, он не участвовал в очередном распределении ролей, ни один новый режиссер на него не рассчитывал, но у этого актера был свой спектакль и своя роль, созданная специально для него.

Конец — капут

Для криминолога Арчибальда Райса Великая война началась, когда он вышел из своей лаборатории в Берне, а над его головой висело заржавевшее небо, сквозь которое пробивалось слепое, похожее на ртуть солнце. Для криминолога Арчибальда Райса Великая война закончилась, когда 1 ноября 1918 года в Белграде он кинулся прочь от молодого господина Капетановича, одетого в безукоризненный белый костюм. Этот господин с другой стороны улицы звал Арчибальда Райса присоединиться к нему и стать одним из тех, кто сделает так, что наступивший мир окажется во много раз хуже минувшей войны.

Свобода умела молчать

Для Аннабель Уолден Великая война началась, когда врач ее мужа сказал по-медицински холодно и по-британски беспощадно: «Все кончено, он протянет всего несколько дней». Для Аннабель Уолден Великая война закончилась, когда она поняла, что жила только одну ночь, подобно мотыльку, и что рая не существует, а есть только потерянный рай.

Сейчас я мертв

Для юного пианиста Андора Прагера Великая война началась, когда он разучивал один легкий этюд Хенке. Отец кричал, мать плакала, а старшая сестра забегала в комнату и злорадно нажимала на клавишу «fis», мешая ему играть. Для юного пианиста Андора Прагера Великая война закончилась размышлениями о том, что он, наверное, особенная личность, если он нравится и левым, и республиканцам.

Белград, 1918