Великий и Могучий

Глава 11

На обратном пути машиной управлял Павел. Нина, сидя рядом с ним, с удовольствием уплетала одно за другим уникальные яблоки Ложкина. Павел успел съесть всего пару штук, Нина обещала половину оставить ему, но он знал, что женщинам верить нельзя, и собственные жёны исключения не составляют.

— Хватит жрать мои яблоки, — попросил Павел. — Скажи лучше, что ты думаешь об этой паре, ну и вообще.

— Что можно о них сказать? Счастливы вместе. Как Букины. В грязи, в навозе, но на свежем воздухе, и в результате — восстановление утраченной потенции. Антон Петрович счёл, что лучше быть мужчиной, чем директором. И супруга его в этом полностью поддерживает. Что совсем неудивительно.

— А я обратил внимание вот на что. Ложкин точно знает, что передумал, прочтя письма. Что-то он такое из них узнал, что решил срочно податься в фермеры. И это отнюдь не нюансы взаимоотношений с арендаторами, бандитами и контрразведкой. Он же был замом Аристархова и не мог обо всём этом не иметь понятия. Да и он не верит, что причина в этих делах. Похоже, настоящей причины он и сам не знает. Как и Аристархов, к слову сказать. Последняя надежда на Овчинникова.

— Паша, если не знают эти двое, какая вероятность, что знает третий? А вот твоя идея, что все эти отставки — результат местных интриг, накрылась медным тазом.

— Это почему ещё?

— Ну, вот смотри. Некто хочет стать директором «матюков». Каким-то пока неизвестным нам способом он отправляет в отставку Аристархова. Место того вполне предсказуемо занимает Ложкин. Затем точно так же этот некто убирает и Ложкина, и не менее предсказуемо шефом становится Овчинников. Если бы на этом всё и закончилось, то вот перед вами Олег Никифорович, наш наилучший подозреваемый. Но ведь нет, его тоже удалили! И следующим директором, если верить Ложкину, будет москвич. То есть, человек, пока не замешанный в этих разборках. Посторонний! Отсюда вывод — никто из местных ничего не добился, причём этот результат абсолютно закономерный. Глупо было бы ожидать чего-то другого. А значит, не было никакого местного некта! Здесь происходит что-то совсем другое.

— Тому, что ты сказала, есть масса объяснений. Например, Ложкин вышибает из кресла Аристархова и занимает его место. Овчинников тем же способом вышибает Ложкина. Обиженный Ложкин в ответ вышибает Овчинникова. Тот долго сопротивляется, целых пять часов. Что будет дальше, никого из них уже не интересует.

— Хорошая версия, — похвалила Нина. — Вот только не похож Ложкин ни на обиженного, ни на тонкого интригана.

— На тебе другую. Овчинников вышибает их обоих. Обиженный Ложкин лишает его вожделенного кресла. Тем временем на свежем деревенском воздухе в Ложкине возрождается мачо, и он перестаёт быть обиженным интриганом, что и замечает гражданка Воронцова.

— Пашенька, лучше скажи, что ты собираешься делать, когда и Олег Никифорович скажет нам примерно то же самое, что и эти двое.

— Например? Что он такое скажет?

— Ну, что он всю жизнь мечтал быть гонщиком «Формулы один», но только став директором «матюков», решил поработать тест-пилотом в команде «Ламборджини».

— «Ламборджини» в «Формуле один» не участвует.

— А «Феррари»?

— «Феррари» участвует.

— Значит, в «Феррари» устроился. Это там Шумахер выступает?

— Нет. Раньше выступал, теперь он за «Мерседес» гоняет, только у него очень плохо получается.

— Да чёрт с ним, мне бы его проблемы, — отмахнулась Нина. — Так что ты будешь делать, если Овчинников не расскажет нам ничего нового?

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Договорись с ним о встрече, пожалуйста. А закономерность ты здорово подловила. Действительно, у этих обоих вдруг ярко вспыхнуло юношеское хобби. Вспыхнуло и властно за собой потянуло. Причём у Ложкина сие произошло во время чтения каких-то писем.

Нина, набиравшая номер Овчинникова, сбросила набор и позвонила Аристархову.

— Виктор, здравствуйте, это Нина Воронцова. Вы вчера рассказывали, что вдруг, внезапно, поняли, что ваша нынешняя работа в институте — фигня, а вот Эверест — именно то, что сейчас нужно.

— Приветствую вас, Нина! Я не совсем так выразился, но по сути всё верно. А что?

— Не произошло ли это в тот момент, когда вы что-то читали?

— Вы настоящая ясновидица! Именно так всё и было. Я получил письмо-рассылку, там говорилось об Эвересте. Понимаете, прочёл, и так затосковал! Ну, а результат вы знаете.

— Вы сохранили письмо?

— Да, конечно. Если хотите, перешлю его вам.

— Хочу. Запишите адрес, — она продиктовала свой е-мейл. — Ещё один вопрос. Антон Петрович был вашим замом?

— Да. Несколько лет.

— Был ли он посвящён во все ваши директорские дела?

— Разумеется. Иначе бы он не смог меня замещать.

— Я имела в виду неофициальные дела, так сказать.

— Вы имеете в виду откаты, маржу на аренде и прочее подобное? Конечно, он был полностью в курсе. Как и многие другие. В небольшом коллективе очень трудно что-либо сохранить в тайне.

— А хобби вашего зама вы знали?

— Что Ложкин помешан на сельском хозяйстве, знали все. Трудно было этого не знать. Он почти ни о чём другом и не говорил. Если не считать деловых разговоров, естественно. Особенно гордился своими яблочками. Да и есть чем, они по-настоящему вкусные.

— Спасибо, Виктор. Вы нам очень помогли.

— Пожалуйста. Не скажете, зачем вам всё это нужно?

— Делаем работу для клиента. Пытаемся выяснить, что же вас побудило променять русский мир на Гималаи.

— Если узнаете, мне расскажите, ладно? А то я ощущаю себя марионеткой, а не хозяином собственной судьбы, как вчера сказал Павел.

Следующий звонок Нина сделала Ложкину.

— Антон Петрович, извините за назойливость, вы говорили, что решение уволиться приняли, прочитав письма. Не было ли среди них письма о сельском хозяйстве?

— Было. Откуда вы знаете? О выращивании яблок в нашей полосе. Очень толковая статья, следует отметить. Рассылка с какого-то сайта.

— Можете переслать её мне?

— Конечно. Это же не личное письмо. Скажите свой электронный адрес, и я переправлю. У меня тут ноутбук с выходом в интернет, так что проблем не будет.

— Ну вот, теперь имеем волшебные письма, — сообщила Нина Павлу, отключив мобильник. — И что делать дальше? Едем домой и разбираемся с письмами, или всё-таки Овчинников?

— Овчинников. Первым делом сбор информации, а потом уже её анализ.

— Паша, какой ты иногда бываешь умный! А может, разобравшись с письмами, мы лучше будем знать, о чём спрашивать этого последнего из могикан, то есть директоров?

— Договорись с ним о встрече. Узнай у него насчёт письма. Может, ему письма и не было. Два случая вполне могут быть совпадением, а вот три — уже вряд ли. Тут как в математике. По двум точкам графика ничего сказать нельзя, но если три точки легли на прямую, очень вероятно, что весь график — прямая, и зависимость линейная.

— Тянешь аналогии с математикой даже туда, где они совсем ни к чему. Зачем? Чтобы умнее казаться? Хочешь на меня впечатление произвести? Ты с этим опоздал лет на двадцать. Лучше бы ты тогда соблазнял меня математикой, а не…

— Нина, у них — лингвистика, у нас — математика. И ещё неизвестно, кто кого. А на магию я в этом деле даже не надеюсь.

— Физики против лириков, это уже когда-то было. Теперь филологи против математиков? А ты не замечал, что в жаркой битве всегда побеждает кто-нибудь третий, который в схватке не участвует?