Великий итальянский атеист Ванини

Глава пятая РАСПРАВА

Когда Ванини говорил о презрении к жизни, он имел в виду презрительное, бесстрашное отношение к реальной возможности попасть в руки инквизиции. Вся жизнь его — это трудная и опасная борьба, трагический финал которой Ванини мог предвидеть: «Макиавелли, — писал Ванини, — говорит: «все, кто стремится поддержать истину, не имея оружия для ее защиты, погибают самым несчастным образом». Весь опыт жизни Ванини показывал ему, что бороться в одиночку со страшной машиной католицизма — безрассудно. Поиски «свободной страны», в которой можно было бы успешно вести борьбу с религиозным мракобесием и свободно изучать и проповедовать истинную науку, окончились безрезультатно. Наиболее простым выходом было бы склониться под тяжестью католического креста и вести спокойную жизнь философа-богослова. Ванини не пошел по этому пути и продолжал героическую борьбу. В этом и состоит истинный научный и человеческий подвиг Джулио Ванини. Его стойкое поведение в последние минуты жизни лишь завершает героический образ великого атеиста. Ванини вел жизнь, «полную тяжелых трудов», — неустанной работы и борьбы, жизнь «неопределенную», то есть заполненную постоянными опасностями, жизнь, которая могла быть пре сечена каждый день. Ванини понимал, что такая жизнь— коротка, но не пытался продлить ее ценой отказа от своих идей. Его вдохновляла и поддерживала мысль о том, что от его дел останется заметный след в истории и что потомство будет ему благодарно. Отлично понимая, что неминуемо погибнет, Ванини не оставлял поля боя. «Время восстания против схоластики исполнено драматического интереса, — писал А. И. Герцен — Читая биографии, развертывая писания энергических людей, рвавших цепи, которые окутывали науку, вы увидите разом двойную борьбу, в которую они были вовлечены. Одна совершается в их душе — борьба психологическая, трудная, волнующая их беспрерывно, придающая многим и^ них эксцентрический, почти судорожный вид. Другая борьба — наружная, оканчивающаяся на костре, в темнице; ибо схоластика, устрашенная нападками, спряталась за инквизицию, смертными приговорами возражая на смелые тезисы противников, и вырывала им язык клещами палача, заставляя умолкать»¹⁴⁹

Именно такими были жизнь и борьба Ванини, таков был и финал этой борьбы. Последняя трагическая страница его биографии связана с Тулузой.

Когда доктора Сорбонны вынесли решение о сожжении «Диалогов», Ванини вынужден был бежать из Парижа. Католические богословы Парижского университета отвечали на убийственные доводы философа-атеиста сожжением его книг, — они прятались за инквизицию. Черная жандармерия католической церкви была страшна, однако и сама она была в страхе от беспощадно звучавшего слова Ванини. Среди церковников ходил слух о том, что якобы Ванини, угнетенный постоянной бедностью, решил покончить с ней своеобразным способом: он послал папе римскому требование срочно предоставить ему бенефиций, угрожая в противном случае через три месяца подорвать всю христианскую веру. Этот слух значителен во всех отношениях: он показывает направленность творческой деятельности Ванини, говорит о значимости его фигуры и в то же время показывает, в какой накаленной атмосфере жил автор «Диалогов» в Париже. Очевидно, католические ортодоксы вели психологическую подготовку к процессу против Ванини. Иезуит Дюран предполагает, что такое письмо действительно было написано Ванини в порядке литературного упражнения и не было послано папе Возможно, Ванини написал такое письмо памфлет, ознакомив с ним лишь узкий круг друзей, и если оно стало известно в католических кругах, здесь не обошлось без шпионажа. Агенты инквизиции проникали всюду.

В 1617 г. Джулио Ванини бежит из Парижа в знакомый уже ему город. Тулуза была в прошлом столицей отдельного графства Связанное со Средиземным морем на юго-востоке и через Гаронну с Атлантическим океаном на северо-западе, это графство было одной из наиболее развитых в экономическом и культурном отношениях областей Франции. Еще в XIII в Тулузское графство было охвачено антикатолическим движением катаров, получившим здесь по имени города Альби название альбигойской ереси Армия французских феодалов и католических монахов огнем и мечом расправилась с этим движением, присоединив Тулузское графство к Французскому королевству Еще в XIII в в целях борьбы за «чистоту» католического учения в Тулузе был организован университет, который скоро стал знаменитым и привлекал видных профессоров разных европейских стран. Тогда же здесь начала действовать инквизиция, боровшаяся за искоренение вольнодумства.

В университете боролись прогрессивное и реакционное направления. Иногда в нем появлялись такие профессора, как Джордано Бруно, который читал там в течение двух лет в качестве ординарного профессора лекции по философии Однако реакционная часть профессуры и студентов заставила Бруно покинуть университет и город. В высшей школе Тулузы тогда насчитывалось до десяти тысяч студентов, которые принимали участие в управлении университетом и избирали профессоров Университет был своеобразной автономной республикой в городе.

Гражданские войны XVI в. во Франции, борьба гугенотов и католиков обострили борьбу двух лагерей и в Тулузе. Вплоть до 1586 г. в Тулузе действовал закон о веротерпимости Профессора-вольнодумцы могли выступать перед студентами Тулузы, не выполняя никаких церковных обрядов и находясь фактически вне религии. Отмена этого закона католической Лигой привела к осложнению обстановки в Тулузе. Не изменил положения и Нантский эдикт 1598 г., признавший равноправие гyгенотов и католиков; тем не менее после гражданских войн в Тулузе начинается период католической реакции и город становится одним из главных бастионов католицизма на Юге Тулуза находилась под влиянием партии Гизов и испанского двора.

Джулио Ванини стремился уехать как можно дальше от Парижа, где общеевропейский «ученый» центр ортодоксального католицизма — Сорбонна фактически объявила его еретиком. Причины, побудившие Ванини поехать в Гулузу, установить трудно. Скорее всего, он искал хоть относительно спокойное и безопасное место. Но такого места Ванини не мог бы найти ни в одном из уюлков Европы. Имя Джулио Ванини было уже настолько известным, что в Тулузе ему пришлось скрываться под именем Лючилио или Помпео Училио.

Его судья Габриель Грамон писал, что некоторое время Ванини жил скрытно, но затем постепенно завел знакомства. Благодаря своему уму и красноречию он стал воспитателем детей первого президента тулузского парламента Лемазюрье. Можно предположить, что приглашение в дом Лемазюрье было сознательной провокацией со стороны властей. Вскоре он начал также преподавание медицины, философии и теологии широкому кругу тулузской молодежи. По свидетельству Грамона, он «вызывал восхищение молодежи, которая подражала ему и следовала за ним». В примечаниях к книге Грамона, написанных в первой половине XVII в., сказано, что Ванини в Тулузе «выдавал себя за ортодокса, будучи убежденным атеистом». По свидетельству ученого голландца Боррикиуса, Ванини выступал однажды в Тулузе перед небольшой аудиторией наиболее ученых и влиятельных людей города. Грамон говорит, что Ванини продолжал «догматизировать» в Тулузе.

Деятельность Ванини в Тулузе продолжалась лишь несколько месяцев. Летом 1618 г. в Тулузу явился некий молодой дворянин по имени Франкоп (или Франкони), которого иезуит Гарасс называл «знатным и благочестивым». Он примкнул к кружку Ванини, слушал его и, как и другие его ученики, восхищался им. Можно полагать, что направленность речей Ванини не отличалась от теорий и мыслей, изложенных в «Диалогах»: «Он не признавал бога, приписывал все случаю, был совратителем с пути истинного неопытной молодежи, с восхищением называя природу творческим началом и матерью всего существующего» ¹⁵⁰. Фрапкон сыграл роковую роль в судьбе Ванини. Восхищаясь блеском ума и глубиной теорий своего учителя, он сблизился с ним, что, возможно, подтолкнуло Ванини на более откровенные высказывания в его присутствии. Дело закончилось тем, что Франкон написал на Ванини донос. Можно предполагать, что Франкон был подослан инквизицией и фактически был ее агентом. Не случайно судья Грамон, рассказывая о деле Ванини, именует доносчика Франкона «благородным, превеликой честности горожанином». Иезуит Гарасе пишет, что Франкон собирался вначале убить Ванини кинжалом, а затем донес па пего. Нет сомнений, что рука Франкона направлялась католическими кругами, решившими так или иначе покончить со смелым и непокорным философом-атеистом. Даже иезуит Дюран пишет, что дело Ванини было спровоцировано и организовано инквизицией и по ее указке проведено тулузским парламентом

Осенью 1618 г. Ванини был арестован. Это произошло в Тулузе на улице Жипонье, расположенной недалеко от Гаронны. При аресте среди его вещей был обнаружен хрустальный сосуд с большой живой жабой, что давало возможность обвинить его в колдовстве. Ванини потом объяснял судьям, что он таким образом приготовлял лекарство от одной болезни. Следствие вел президент тулузского парламента Грамон. Его роль в деле Ванини определил итальянский историк Рафаеле Палумбо: «Грамон — это палач, который осудил Ванини на основании клеветы», а до этого сделал все возможное для оправдания и обоснования ареста Ванини. Можно полагать, что он был главной фигурой, которой католические верхи доверили и поручили организацию суда и казни Ванини. Следствие велось долго, допрос шел за допросом, проводились очные ставки с Франконом, но Ванини упорно отрицал все обвинения. Он чувствовал себя сильнее своих судей и обвинителей и полагал, что его знания и ораторское искусство дадут ему возможность и на этот раз отвести от себя обвинения и продолжать борьбу. Придерживаясь своей тактики маскировки, он принял твердое решение сопротивляться до последней возможности и только убедившись, что все средства исчерпаны, выступить открыто и не просить милости.

Ведение дела Ванини взял на себя Катель, советник тулузского парламента. Он был одной из самых мрачных фигур католического судилища, ярым сторонником осуждения Ванини, в то время как некоторые члены суда, очевидно в меньшей степени связанные с католическими властями, предлагали ограничиться изгнанием его из Франции. Ванини держался спокойно и твердо, как в тюрьме, так и на допросах. Когда Ванини приводили из тюрьмы на допрос, его наружность обращала на себя внимание: худой, высокий мужчина, с головой мыслителя, с блестящими глазами и пылкой речью. На допросах говорилось, что кроме открытых выступлений Ванини его ближайшим ученикам были известны тайные лекции, которые он читал дважды в неделю. Грамон говорит, что «среди самой юной части молодежи, падкой на новые идеи, он излагал свои мысли о невозможности воплощения бога, все приписывал случаю, поклонялся природе». На этих лекциях он насмехался над католицизмом, приводил доводы атеистов и, как отмечал в своих мемуарах Маланфан, «слабо им возражал». Это свидетельство подтверждает, что и в своей устной пропаганде Джулио Ванини использовал метод дискуссии, примененный им в «Амфитеатре» и «Диалогах».

Современный событиям источник так рассказывает, за что судили Джулио Ванини: «В ноябре месяце прошлого (1618) года был арестован и заключен в городскую тюрьму Тулузы некий итальянец, философ и очень ученый человек, который преподавал на дому детям и юношам из хороших семей, стремившимся в совершенстве овладеть философией. Он придерживался мнения и обучал, что наши тела не имеют души и что умирая каждый из нас становится мертвым, как и грубые животные; что дева Мария (о, отвратительное богохульство!) знала телесную близость, как и другие женщины, и произносил другие более постыдные, недостойные ни написания, ни произношения слова. Своим красноречием он так настоятельно внедрял свое вредное мнение в сознание своих слушателей, что они начали колебаться в вере, принимая ее за ложное учение. Когда сведения об этом дошли до ведома парламента, последний вынес решение против этого нового магистра. Будучи схвачен и допрошен, он утверждал, что придерживался правильного учения»¹⁵¹. Следствие длилось несколько месяцев. Его обвиняли в пропаганде безверия, отвращении молодых душ от истинного бога, в безнравственности. Вапини обладал огромной силой логики и обширными философскими и богословскими знаниями; он мог доказать судьям, что проповедовал «истинного бога», доказать и по существу и по форме, хотя к процессу привлекались многие теологи, знаменитые проповедники, министры (главы) кальвинистских общин из Монпелье. Маскировочная одежда его лекций для молодежи и его доказательств па суде была ортодоксально-католической, как и в его книгах. Но на стороне суда была сила закона, которым в своей животной ненависти и в страхе перед всем новым и разумным пользовались католические мракобесы.

Однажды на допросе Ванини спросили, в чем состоит его истинная вера. Он ответил, что верит в бога и троицу. «Докажи!» — приказал ему судья. Ванини быстрым взглядом обвел помещение, увидел па полу соломинку, поднял ее и сказал: «Вот эта соломинка заставляет меня верить в бога. Зерно, брошенное в землю, питается, умирает и гниет; затем белеет, зеленеет, выходит из земли, питается утренней росой и дождем, вооружается колючими остриями, которые отгоняют птиц, наполняется, покрывается зелеными листьями, желтеет, опускает свою голову и опять умирает. Затем его срезают, отделяют зерно от стебля, и плодом питаются люди, а соломой животные, которые служат людям. Если сказать, что природа создала это первоначальное зерно, то кто же создал природу? Значит, бог создатель всего» ¹⁵². Это по сути дела пантеистическое доказательство по форме было ортодоксальным, и судьи не могли придраться к Ванини и обвинить его в безбожии. Такие быстрые, яркие и неопровержимые доводы он приводил, очевидно, в течение всего следствия. Данных для обвинения Ванини было явно недостаточно. Но это не смущало судей. Они знали, что перед ними не безвестный учитель Лючилио, а автор присужденных к сожжению книг Джулио Ванини. На него могли смотреть к тому же, как на сторонника Джордано Бруно. Хотя Ванини нигде в своих трудах не называетего имени, он обращается к теории Бруно о множественности миров: так, в «Амфитеатре» он делает выписку о «небе конечном, над которым сотворено небо бесконечное». Формально его судили только за атеистическую деятельность в Тулузе. Весьма вероятно, что так было задумано католическими властями.

Тогда же была создана версия о частном характере осуждения Ванини и непричастности к делу католической церкви и инквизиции. По мнению Маланфана, если бы Ванини добился передачи дела инквизиции, то последняя ограничилась бы только дисциплинарным взысканием. Основываясь на этих предположениях, великий французский философ-рационалист Декарт, современник Ванини, также считал, что «не за то погиб Ванини, что он написал свои сочинения, он был осужден за частные действия и речи…». Очевидно, версия о частном характере осуждения Ванини широко насаждалась во Франции XVII в. Католические круги с целью смягчить жестокость действий тулузского парламента пытались объявить Ванини сумасшедшим. В «Историческом словаре», вышедшем в Неаполе в 1741 г., было написано: «Если бы Ванини не был сожжен, он все равно умер бы в связи с сумасшествием».

Тулузский парламент славился своей жестокостью и прежде всего — своими суровыми приговорами в делах веры. Иезуит Дюран пишет: «Нигде во Франции законы не были направлены с такой суровостью против еретиков, как здесь, несмотря на веротерпимость, согласно Нантскому эдикту, по отношению к кальвинистам. Еретики — сектанты никогда не осмеливались обосновываться в Тулузе. Этот город был избавлен от еретической заразы. Никого в нем не принимали в гражданство из тех, верования которых были под подозрением святого престола».

Итак, в Тулузе чутко прислушивались к мнению римской курии. Закономерно может возникнуть предположение о том, не была ли совершена поездка Ванини в Тулузу по совету «добрых друзей» типа Франкона. Во всяком случае, материалы процесса, даже в том фрагментарном виде, в каком они сохранились в записях Грамона, свидетельствуют, что Ванини был в здравом уме и блестяще опроверг обвинение судей, так что его виновность не была доказана. Это не остановило тулузский парламент при вынесении приговора, — суд вынес приговор «без дальнейшего расследования истинности» выдвинутых обвинений. Приговор был предрешен католическими властями, а виною Ванини были не только его тулузские речи, а вся его жизнь и все его творчество. Старый мир средневековья обвинял философа нового времени, схоластика, по образному выражению Герцена, пряталась за инквизицию, отвечая на смелые тезисы противников смертными приговорами.

9 февраля 1619 г. Ванини был объявлен смертный приговор. Приговор гласил:

«9 февраля 1619 г. Великая палата вместе с Палатой по уголовным делам, в присутствии первого председателя суда Лемазюрье и других, по заявлению генерального прокурора короля произвела судебное следствие над Помпео Училио, неаполитанцем по национальности, заключенным в городскую тюрьму. Великая палата заслушала обвинения, выдвинутые против него, свидетельские показания, очные ставки, сведения и доносы о рассмотренных и установленных фактах, речь и заключение генерального прокурора короля против указанного Училио.

Было решено, что процесс находится в таком состоянии, когда может быть принято окончательное постановление без дальнейшего расследования истинности указанного процесса ¹⁵³. Установив это, суд объявляет, что указанный Училио обвинен и признан виновным в атеизме, кощунстве, нечестии и других преступлениях, рассмотренных на этом судебном процессе.

В наказание и в качестве возмездия за эти преступления суд приговорил и приговаривает указанного Училио к передаче в руки палача уголовного правосудия. Палач должен будет протащить его в одной рубахе па циновочной подстилке, с рогаткой на шее и доской на плечах, на которой должны быть написаны следующие слова: «Атеист и богохульник».

Палач должен доставить его к главным вратам городского собора Сант Этьен и там поставить на колени, босым, с обнаженной головой. В руках он должен держать зажженную восковую свечу и должен будет умолять о прощении бога, короля и суд. Затем палач отведет его на площадь Сален, привяжет к воздвигнутому там столбу, вырвет язык и задушит его. После этого его тело будет сожжено на приготовленном для этот костре и пепел развеян по ветру».

Общая формула обвинения — в «атеизме, кощунстве, нечестии и других преступлениях» и вмешательство королевского прокурора говорит о том, что процесс Ванини фактически не носил характера только местного события. По своей сути это был процесс против крупнейшего после Бруно атеиста современности. «Джордано Бруно и Ванини были казнены за их ученые убеждения — один в 1600 г., другой — в 1619 г.», — писал А. И. Герцен ^154. От первой трагической гибели до второй прошло почти 19 лет. Бруно был сожжен 17 февраля 1600 г., Ванини — 9 февраля 1619 г. Во время казни Бруно было 52 года, Ванини — 33.

После оглашения приговора Вапини понял, что все пути отрезаны, и принял открытый бой. Как пишет его судья Грамон (и подтверждается «Дневником Эскироля» ¹⁵⁵, хранящемся в парижской Национальной библиотеке и исследованном Е. В. Тарле), Ванини сбросил маску и прямо заявил, что он католичества не признает и умирает верным своим идеям.

Казнь состоялась в день вынесения приговора, — очевидно, таково было пожелание церковных властей. Да и судьи спешили замести следы. Не случайно материалы процесса были сожжены одновременно с казнью Ванини¹⁵⁶. Судья Грамон пытался всячески очернить Ванини и его поведение в последние минуты жизни. Современник и наблюдатель этих событий, писавший в газете «Меркюр Франсуа», точно передавал картину казни и поведения Ванини: «Так, выходя из тюрьмы веселым и радостным, он произнес такие слова на итальянском языке: «Пойдем, пойдем весело умирать, как подобает философу!»». В одежде кающегося грешника, под охраной множества вооруженных стражников, Ванини шел к вратам собора Сант Этьен, а оттуда на площадь Сален. Там под балдахином сидели представители церкви в парадных облачениях, соответствующих этой мрачной церемонии, и другие почетные лица. Дамы были одеты в праздничные одежды. Толпа горожан запрудила всю площадь. Колокола звонили, как по умершему. С веревкой на шее, с зеленой восковой свечой в связанных руках появился осужденный. Все было подготовлено для ауто-да-фе. Когда сопровождавший Ванини монах из ордена кордильеров стал его утешать, напоминая о милосердии божьем и страданиях Христа, он резко ответил ему: «Христос потел от страха в последние минуты, я же умираю неустрашимым» ¹⁵⁷.

«Он умер с таким твердым убеждением, спокойствием и твердой волей, как никакой другой человек, которого когда-либо видели, — сообщает «Меркюр Франсуа». — Чтобы показать свое твердое убеждение перед смертью и неверие в душу, он произнес такие слова в присутствии тысячи людей, когда ему сказали, чтобы он просил прощения у бога: «Нет пи бога, пи дьявола, так как если бы был бог, я попросил бы его поразить молнией парламент, как совершенно несправедливый и неправедный, если бы был дьявол, я попросил бы его также, чтобы он поглотил этот парламент, отправив его в подземное царство; но так как пет ни одного, ни другого, я ничего этого не делаю»» ¹⁵⁸. Это были последние слова Ванини. По сигналу Грамона палачи приступили к исполнению страшной процедуры казни. Ванини отказался высунуть язык, и ему отсекли его клещами насильно. После этого, согласно приговору, как пишет Грамон, «его должны были задушить, перед тем, как предать огню на костре». Однако даже Грамон не говорит о том, что его задушили. «Меркюр Франсуа» уточняет: «…ему должны были отрезать язык, а сам он должен был быть сожжен живым, что и было исполнено в начале февраля». Таким образом, суд нарушил собственное решение и сжег Ванини живым. Пепел сожженного был развеян по ветру…