Великий побег

Глава 16

Красными и фиолетовыми зонтами взорвались над ними первые фейерверки. Люси пристроила голову на спинке скамейки, идущей во всю ширину кормы. Панда последовал примеру Люси, и они стали молча наблюдать. На удивление, молчание получилось каким-то уютным.

– То, что ты сегодня сделал для Софи, настоящий подвиг, – наконец нарушила тишину Люси, глядя на потухающие россыпи огоньков.

Она почувствовала, что Панда пожимает плечами.

– Ты сама хорошо плаваешь. Не будь меня, вмешалась бы ты.

Ей понравилось, как уверенно он это заявил. Она взглянула на него и увидела трио серебристых комет, сверкавших в его глазах.

– Прибой был сильный. Наверняка я не смогла бы ее вытащить.

– Ты бы сделала то, что надо, – коротко бросил Панда и потом добавил: – Людям нужно лучше смотреть за детьми.

Резкий тон его казался неуместным.

– Дети такие шустрые, – заметила Люси. – Да любому родителю трудно следить за ними каждую секунду. – В тишине между взрывами позвякивали снасти, и в корпус яхты плескались волны. – Ты понимаешь детей. Меня это как-то удивило.

Он скрестил лодыжки. Фиолетовые пальмы рассыпались звездами, и развернулись оранжевые цветы.

– Работая копом, поневоле имеешь дело с детьми.

– Часто сталкивался с бандами?

– Банды. Беспризорники. Плохое обращение. Все, что душе угодно.

Во время работы Люси тоже сталкивалась со многими проблемными детьми, хотя и подозревала, что не так часто, как Панда. Она так привыкла смотреть на своего бывшего телохранителя, как на неизвестную форму жизни, что никогда бы не подумала, что у них может быть что-то общее.

– Софи не хотела тебя отпускать.

В темноте засверкала серебристая плакучая ива.

– Милая девчушка.

По вине ли ночи, фейерверков или того, что зашкаливали эмоции после событий, которые могли обернуться ужасной трагедией, только у Люси невольно вырвалось:

– Когда-нибудь ты станешь отличным отцом.

Короткий хриплый смешок.

– Этому не бывать.

– Ты передумаешь, когда встретишь правильную женщину. – Звучало слишком сентиментально, и на помощь пришла Гадюка: – Ты узнаешь ее, когда увидишь. Ухватишься за нее. Особо не выделываясь.

– Нет. – Он улыбнулся. – Одно из преимуществ современной науки.

– Что ты имеешь в виду?

– Вазeктомия. Дар медицины парням, вроде меня.

Канонада выстрелов взорвала воздух. Это так неправильно. Сегодня Люси видела Панду с детьми, наблюдала, как естественно он вел себя с ними. Не стоило бы ему предпринимать настолько безвозвратный шаг.

– Не думаешь ли ты, что слишком молод, чтобы принимать такие решения?

– Когда речь о детях, я столетний старец.

Она чересчур долго имела дело с защитой прав детей, чтобы не знать, с чем сталкиваются полицейские, и в полумраке Люси померещилось, что у него такой вид, словно его посетили привидения.

– Я видел слишком много трупов, – признался Панда. – Не только подростков, но и малышей – пятилеток, у которых еще не выпали молочные зубы. Пострадавших от взрывов, потерявших конечности. – Люси вскинула голову. – Я видел родителей в самый страшный день их жизни, – продолжил он, – и дал себе зарок, что никогда не пройду через такое. Самое лучшее решение, которое принял в жизни. Трудно делать свою работу, когда каждое утро просыпаешься в холодном поту.

– Ты видел самые худшие сценарии. А что насчет миллионов детей, которые прекрасно выросли?

– А что насчет тех, кто не вырос?

– В жизни ничего не гарантировано.

– Неправда. Чикнуть – тут, чикнуть – там. Вот вам и чертова отличная гарантия.

Небо расцветилось со взрывами, треском и шипением в великолепном финале, и разговор как-то закончился. Люси уважала людей, которые прекрасно понимали, что не смогут стать хорошими родителями, но чутье ей подсказывало, что Панда – не тот случай.

Натура Люси хотела вмешаться, но она понимала, что это ни к чему, и сурово напомнила себе, что большинство мужчин относятся к отцовству, как Панда. Можно даже зарубить себе на носу. Несмотря на то, что она бросила Теда, Люси все еще хотела выйти замуж и родить детей. Что, если она влюбится в человека, похожего на Панду, который не захочет стать отцом? Один из многих вопросов, с которыми не столкнулась бы, не сбеги она из техасской церкви.

Вернувшись с носа яхты, к ним присоединилась Темпл, и они отправились в обратное плаванье. Панда остался с яхтой, поэтому домой Люси и Темпл возвращались вместе.

– В фейерверках что-то есть, – заявила Королева–Дьяволица, когда они достигли вершины лестницы. – Навевают на меня какую-то грусть. Странно, правда?

– У всех по–разному. – Люси сама не чувствовала веселья, но фейерверки были тут ни при чем.

– Большинство людей испытывают счастье, глядя на фейерверк, но есть что-то гнетущее в зрелище, как быстро умирает вся эта красота. Словно, если мы не будем осторожны, подобное произойдет и с нами. Вот ты ярко сияешь на пике своей игры. А в следующую минуту – падаешь, и никто даже не вспомнит твое имя. Иногда поневоле задумываешься, а в чем смысл?

Дверь веранды со скрипом открылась. Через окна лился свет от висевшей в кухне поддельной лампы под Тиффани.

– У вас депрессия, потому что вы совсем оголодали. И между прочим… на мой взгляд, вы выглядите отлично.

– Мы обе знаем, что это неправда. – Темпл бросилась на одну из кушеток, которую Люси накрыла алым пляжным полотенцем. – Я выгляжу как хрюшка.

– Прекратите так говорить о себе.

– Говорю, что вижу.

Ветер опрокинул цветочный горшок, и Люси подошла к этажерке поправить его. Запах розмарина и лаванды всегда напоминал ей о Восточном саде Белого дома, но сегодня у Люси на уме было другое.

– Быть ранимой – это не грех. Вы говорили, что встретили кого-то, и у вас ничего не получилось. Большинство женщин в таких случаях впадают в панику.

– Думаете, я нашла утешение своему разбитому сердцу на дне коробки мороженого?

– Типичная ситуация.

– Кроме того, я сама порвала отношения, – горько заявила Темпл.

Люси взялась за лейку:

– Кто сказал, что от этого менее больно? Говорю по своему опыту.

Королева–Дьяволица слишком погрязла в своих горестях, чтобы признать несчастья Люси.

– Макс называет меня бесхарактерной. Вы можете поверить? Меня? Бесхарактерной? Макс такой человек… – Она изобразила в воздухе кавычки: – «Послушай, Темпл, мы можем это исправить». – У Темпл упали руки. – Неправда.

– Вы уверены?

– Более чем. Некоторые проблемы нельзя исправить. Но Макс… – Она заколебалась. – Макс из тех людей, которые не только видят, что стакан наполовину полон, а еще и полон карамельным фраппучсино. Такой взгляд сквозь розовые очки – не для реальной жизни.

Люси подумала, уж не география ли стоит у них на пути: Макс на Восточном побережье, Темпл на Западе. Или, может, Макс женат. Люси не стала бы спрашивать. Хотя ей до смерти хотелось знать.

Но тактичность «старой» Люси простиралась слишком далеко. Гадюка же отставила в сторону лейку и подошла к кушетке.

– Я мало что видела из «Жирного острова»… – Вряд ли досмотрела хоть один из них. – Но, помнится, важным элементом программы всегда была консультация психолога.

Люси вспомнила. Точно! На шоу присутствовала женщина–психолог, одетая в красное бикини, которая давала советы участникам состязания из тропической хижины – все, разумеется, в камеру.

– Доктор Кристи. Она сама еще тот псих. Сильное повреждение пищевода от многолетнего сования пальцев в горло. Все психологи чокнутые.

– Порой полезно испытать такое на собственной шкуре, чтобы стать хорошим специалистом.

– Мне не нужен психоаналитик. Хотя понимаю, что вы постоянно меня тычете носом, какая я сумасшедшая. Мне требуются только сила воли и дисциплина.

Люси не собиралась изображать пай–девочку.

– Вам все рано нужны консультации. Панда не может оставаться при вас вечно. Если вы не понимаете…

– Если я не понимаю, что снедает меня… бла, бла, бла. Боже, вы говорите, как доктор Кристи.

– Она все еще сует пальцы в горло?

– Нет.

– Так, может, стоит послушать ее?

– Отлично. – Темпл так враждебно скрестила на груди руки, что удивительно, как у нее ребра не треснули. – Думаете, мне нужен психоаналитик? Вы ведь в некотором роде социальный работник?

– Давно уже нет. Нынче я работаю лоббистом.

Темпл отмахнулась от этого уточнения:

– Вперед, проконсультируйте меня. Давайте, послушаем. Вот скажите, как мне избавиться от желания совать каждый кусочек жирного, сладкого, перегруженного углеводами дерьма в рот?

– Боюсь, вам придется самой дойти до этого.

Темпл вскочила с кушетки и вихрем влетела в дом, хлопнув за собой дверью, как рассерженный подросток. Люси вздохнула. Именно такого окончания дня ей и не хватало!

Несколько секунд спустя с причала по ступенькам стал подниматься Панда. Хватит с нее разговоров. Люси проскользнула в дом.

Люси уже спала, когда ее разбудил звонок сотового телефона. Она нащупала выключатель ночника, потом взяла трубку.

– Привет, Люси. Надеюсь, я тебя не разбудила. – Веселое щебетание Мег звучало несколько наигранно. – Итак, как дела?

Люси откинула волосы с глаз и взглянула на прикроватные часы:

– Час ночи. Какие, по-твоему, у меня дела?

– Вот как? А здесь только полночь, но поскольку я понятия не имею, где ты, малость трудновато учесть разницу во времени.

В голосе Мег проскользнуло недовольство, но она не имела права сильно осуждать Люси. Хоть та и вправду не сказала лучшей подруге, где находится, вообще мало что рассказывала, но и Мег точно так же уклонялась от разговоров. Однако Люси знала, что она беспокоится за нее.

– Больше так не повторится. Расскажу при первой же возможности. Правда, сейчас все немного… чересчур сложно, чтобы так сразу выложить. – Люси повернулась на бок. – Что-то стряслось?

– Верно, кое-что стряслось. – Еще одна долгая пауза. – Что ты скажешь… – Речь Мег стала звучать на пол–октавы выше, пока она пыталась подобрать слова. – Что скажешь, если я пересплю с Тедом?

Люси аж подскочила: вот сейчас она совсем проснулась, но еще сомневалась, правильно ли расслышала.

– Переспишь? Так прямо?..

– Да.

– С Тедом?

– С твоим бывшим женихом.

– Я знаю, кто он такой. – Люси откинула простыню и свесила ноги с кровати. – Вы с Тедом… встречаетесь?

– Нет! Нет, не встречаемся. Ни за что. Речь просто о сексе. – Мег затараторила: – Забудь. Сейчас я не могу ясно соображать. Не стоило вообще звонить. Боже, о чем я только думала? Это же полнейшее предательство нашей дружбы. Не надо было мне…

– Нет же! Нет, я рада, что ты позвонила! – спрыгнув с постели, зачастила Люси. Сердце неслось вскачь, она будто обрела крылья. – Мег, это же идеальный выход. Каждой женщине следует побывать в постели с Тедом Бодином.

– Чего не знаю, того не знаю… Что? Ты будешь не против?

– Шутишь? – От такого поразительно неожиданного дара богов у Люси захватило дух и закружилась голова. – Да ты знаешь, как меня до сих пор совесть грызет? Если он переспит с тобой… Ты же моя лучшая подруга. Он переспит с моей лучшей подругой! Это же словно получить отпущение грехов от самого папы римского!

– Нечего так уж откровенно веселиться, – сухо сказала Мег.

Люси совершила прыжок через брошенные на полу шорты.

И тут кое-что услышала на заднем плане. Голос Теда, глубокий и спокойный.

– Передай Люси от меня привет.

– Я тебе не девочка на побегушках, – резко ответила Мег.

Люси с трудом сглотнула:

– Он прямо сейчас там?

– Ответ «да», – подтвердила Мег.

Люси кольнуло прежнее чувство вины.

– Передай ему тоже привет от меня. – Она снова присела на край постели. – И что я сожалею.

Мег отвернулась от телефона, но Люси без труда расслышала ее.

– Она говорит, что развлекается напропалую, трахаясь с каждым встречным, и что бросить тебя было лучшим поступком в ее жизни

Люси подскочила:

– Я все слышала. И он догадается, что ты врешь. У него нюх на такие вещи.

Реакция Теда на выдумку Мег была очевидна как день:

– Врунья.

– Проваливай, – огрызнулась на него Мег. – Ты меня достал.

Люси сжала трубку:

– Ты только что сказала Теду Бодину, что он достал тебя?

– Вроде да, – сказала Мег.

О боже! Боже! Боже!Люси постаралась взять себя в руки.

– Ух ты… такого я и не чаяла дождаться.

– Дождаться чего? – спросила раздраженно Мег. – О чем ты?

– Ни о чем. – Люси сглотнула. – Люблю тебя. И развлекись по полной!

Она отключила телефон, вскочила и прижала его к груди. И пустилась в пляс по комнате.

Мег и Тед. Мег и Тед. Мег и Тед.

Ну конечно же.

Конечно, конечно, конечно! Тед не какой-нибудь бабник. Он не спит с женщиной, если всерьез не увлечен ею. И он увлечен Мег, «перекати–поле», непутевой лучшей подругой Люси. Мег, которая бродила бесцельно по свету и которую ничуть не заботило чужое мнение.

Мег Коранда и Мистер Совершенство. Ее острые углы и его невозмутимость. Ее импульсивность и его предусмотрительность. Обоих Бог не обделил мозгами, верностью и сердцами гигантских размеров. Этот безумный непредсказуемый союз предначертан на небесах, хотя, судя по услышанному Люси разговору, никто из них, кажется, этого не понимал. Или, по крайней мере, не осознавала Мег. Насчет Теда сказать было трудно.

Люси без труда воображала, какие они устраивают сражения. Грубоватая и любившая поспорить Мег; Тед, внешне отрешенный, несгибаемый внутри. И пока Люси думала о них, последние кусочки головоломки собственных отношений с Тедом встали, наконец-то, на место. Единственный камень преткновения, существовавший между ними, – неспособность Люси расслабиться с Мистером Совершенство, ощущение, что она должна изо всех сил стараться, чтобы быть достойной партнершей Теда. Мег же на такие вещи наплевать.

Они могли бы просто идеально подойти друг другу. Если все не испортят. Что, принимая во внимание участие Мег, кажется очень вероятным. Но получится у них что или нет, одно уже совершенно ясно. Если Мег и Тед переспят, то Люси, наконец, обретет покой.

После таких новостей она слишком взволновалась, чтобы уснуть. От нестабильно работавшего кондиционера в ее спальне было неприятно жарко. Люси открыла скользящие двери, сунула ноги в шлепанцы, чтобы защитить босые ступни от заноз на настиле, и вышла наружу.

На небе ворочались грозовые облака. Люси оттянула влажную камисоль от груди. Стоя на ветру, глядя на отдаленные зарницы вкупе с темной таинственностью озера, она наконец-то почувствовала себя свободной от мук совести.

Краем глаза Люси заметила, как показалась, огибая размашистой поступью дом, фигура – широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Проходя мимо столика для пикников, Панда замешкался и взглянул назад, но глубокая тьма скрывала Люси, и он ее не заметил. Пересекая двор, Панда прибавил шагу. Дошел до начала лестницы, снова остановился и стал озираться, потом направился вниз к воде.

Может, у него тоже бессонница, но почему он так крадется? Люси решила выяснить. Она сошла с настила и по дороге через двор споткнулась о стойку для лошадиных подков. Больно ужасно, но такая мелочь, как ушибленный палец, Гадюку не могла заставить свернуть с намеченного пути.

Прихрамывая, Люси добралась до ступенек. Внизу ничего нельзя было разглядеть, только одинокий фонарь светил на конце причала. Он напомнил ей «Великого Гетсби» и одержимость, с какой учителя английского носились с этой книгой, вместо какой-нибудь истории, которую большинство подростков могло бы действительно захотеть прочесть.

Шагая к причалу, Люси не беспокоилась, что шлепанцы выдадут ее, хотя вряд ли при таком ветре можно что-то расслышать. Спустившись, она осторожно пошла по скрипучим доскам навстречу горчичному свету, просачивавшемуся из открытой части посеревшего от непогод лодочного сарая.

К запахам старых канатов, плесени и бензина, впитавшегося в дерево, присоединилась рыбная вонь захлестывавших бурных волн. Тихо играла какая-то оперная музыка. Проскользнув в сарай, Люси увидела Панду, в футболке и шортах сидевшего спиной к ней на скамейке на корме яхты. Босые ноги он пристроил на переносной холодильник, а руку засунул в огромный пакет чипсов.

– Присоединяйся, если только обещаешь не болтать, – сказал Панда, не оборачиваясь.

– Ага, единственное удовольствие в жизни – болтать с тобой, – огрызнулась Люси. И поскольку ей пришлась по душе собственная грубость, добавила: – Откровенно говоря, Панда, ты не настолько умен, чтобы так уж было интересно с тобой вести разговоры.

Он поменял местами скрещенные ноги на холодильнике:

– Скажи это моему научному руководителю по докторской.

– У тебя нет научного руководителя, – заявила Люси, забираясь на палубу.

– Верно. Моим мозгам оказалась по силам только магистерская степень.

– У тебя степень магистра? Врешь.

Она плюхнулась на мягкое сиденье рядом с ним.

Он заулыбался.

Она вперила в него взгляд. Долгий и пристальный.

– Признайся, у тебя на самом деле нет степени магистра.

Улыбка превратилось в извиняющуюся, но извиняющуюся насквозь фальшиво.

– Только в Университете Уэйна (крупный университет в Детройте – Прим.пер.), а не в каком-нибудь из Лиги плюща. – Он зажал в зубах чипсы, наклонился и щелкнул кнопкой, выключив музыку. – Это одна из степеней, дарованных нам, рабочим лошадкам, учащимся по вечерам и в выходные, так что в твоем мире она не считается.

Вот ублюдок. Люси уставилась на него.

– Черт, Панда. Ты мне нравился гораздо больше, когда изображал тупицу.

– Заметь, есть и светлая сторона, – протягивая пакет с чипсами, сказал он. – Я все-таки не Тед Бодин.

– Да уж, нам всем до него далековато. – Люси сунула руку в пакет и ухватила целую горсть. – Он спит с моей лучшей подругой.

– С Мег?

– Откуда ты знаешь М..? – Тут она застонала, когда соль с чипсов угодила на язык. – О, боже, как же вкусно.

– Мы с Мег забавно поболтали на обеде после этого фарса – репетиции твоей свадьбы.

– Ничуть не удивляюсь. Ты полностью в ее вкусе.

Она засунула в рот горсть чипсов.

– Мег тоже в моем вкусе. – И тут раскат грома тряхнул лодку. – Однако не могу представить ее с Тедом.

А вот Люси могла, а сейчас только это и считалось. По крыше забарабанил дождь. Люси взяла еще горсть чипсов и уцепилась пальцами ног за край холодильника рядом со ступнями Панды.

– Ты больше ничего здесь не припрятал съестного?

– Может, и припрятал.

Его глаза уставились на ее босые ноги, и, кажется, он совсем не обрадовался тому, что увидел. Ну загорелее, чем обычно, но ничего в них не было плохого, разве что синяк на голени, который начал уже приобретать желтый цвет. Ну и синий лак на большом пальце отслоился после того, как она споткнулась о стойку. Люси не красила ногти синим лаком с той поры, когда была подростком. И тут вспомнила, как красила крошечные ноготки Трейси в тот же цвет, когда они жили только вдвоем.

Потом взгляд Панды поднялся к полосатым пижамным шортам Люси. При виде его нахмуренного лица ей пришло в голову, что она не надела под белье бюстгальтер и трусики.

– Что ты предлагаешь? – спросил Панда, с тем же самым неудовольствием медленным взглядом обводя ее бедра.

– Предлагаю?

Люси попыталась натянуть мягкий хлопок шортиков на открытые ноги: как оказалось, неблагоразумно, потому что при этом выставился на показ солидный кусок живота. Или, может, подспудно она поступила так, чтобы отомстить за такое к себе отношение бывшего телохранителя. Она больше не имела представления, что думает, когда дело касалось Патрика Шейда. Люси опустила ступни на палубу.

– Сколько караваев хлеба я тебе спекла?

– Хлеб покрывает арендную плату. Мою нездоровую кормежку он не компенсирует.

– Как бы не так!

– Полагаю, я могу поделиться. – Его взгляд снова пустился в путешествие, скользя по ее телу, пока не дошел до ключицы и опустился вниз на грудь Люси, где ее едва прикрывала тонкая ткань. Кажется, он теперь не так уж критически отнесся к ее виду, и когда еще один удар грома сотряс сарай, Люси ощутила, как что-то зашевелилось в ней – предательская дрожь, опасное треньканье, не имевшее ничего общего с разбушевавшейся грозой.

Панда встретился с Люси взглядом. Потом сдвинул босой ступней крышку холодильника, жест, который с какой-то стати показался таким соблазнительным. Люси отвела от Панды взгляд и посмотрела внутрь, но вместо обложенного льдом пива и газировки увидела сундук с сокровищами: чипсы, крендельки, «Доритос», лакричные леденцовые палочки, молочный горошек, сырные палочки и банка арахисового масла.

– Эльдорадо, – прошептала она.

– Запретный плод, – сказал он, но когда она подняла глаза, Панда пристально смотрел на нее, а не на запасы.

Шаткий старый сарай превратился в тайную пещеру, тускло освещенную и притягательную. На плечо Люси брызнула струйка дождя, просочившаяся через прохудившуюся крышу. Панда потянулся, смазал каплю кончиком пальца и провел влажную дорожку во впадинку ключицы. По коже Люси побежали мурашки.

– Перестань, – сказала она, впрочем, безо всякой убежденности.

Он не стал притворяться, будто не знает, о чем речь. Дождь капнул теперь Люси на бедро. Панда увидел, но отвел взгляд и потянулся к холодильнику.

– Наверно, тебе это неинтересно.

И вытащил банку арахисового масла.

– Вот уж нет!

Она даже не была уверена, говорит ли о масле или чем-то более опасном.

Яхта закачалась на швартовах, порыв ветра принес влагу через открытый проем сарая. Капли с протекающей крыши забарабанили по палубе и, что хуже, по продуктовой заначке.

– Пойдем.

Панда подхватил холодильник и занес в каюту, наклонив при входе голову.

Сегодня их отношения изменились, и идти за ним было рискованно. Люси нравилось думать о нем как о плохом парне, но теперь все поменялось. С другой стороны, его вазэктомия, не говоря уже о потрясающем теле, делала его неотразимым.

Гадюка пошла за ним следом.

Каюта была маленькой с единственным крошечным камбузом и V–образным спальным местом на носу. Панда поставил холодильник и расположился на темно–синей виниловой кушетке. Потом послал Люси ленивую улыбку, открыл банку с арахисовым маслом, зачерпнул крендельком кусочек и протянул своей гостье.

Двое взрослых, пришедших к согласию… Одна вазэктомия… Бывший жених, который именно этой ночью спит с лучшей подругой… Звезды выстроились идеально.

Люси взяла кренделек и села на противоположный конец кушетки.

– Я даже не очень люблю арахисовое масло.

– Считай, что подверглась лишениям, – сказал Панда. – От этого ты еще больше захочешь вкусить запретное.

И так посмотрел ей в глаза с этого близкого расстояния, что смысл стал совершенно ясен.

В руках она держала идеальный вульгарный реквизит: скрученную сдобную палочку с круглым комочком масла на кончике. Иная женщина могла бы использовать это с максимальной для себя выгодой, но Гадюка не захотела. Она кончик откусила.

– Почему я ем одна?

– Я тебя опередил на старте.

Панда распечатал пачку лакричных леденцов, но не взял ни одного. А просто глазел на свою соседку. Не на ноги или грудь. Просто на Люси, но ощущалось это еще интимней. До нее донесся его голос с окутывающей, как туманом, хрипотцой:

– Плохая это идея.

– Знаю.

– Я и так стараюсь изо всех сил не думать, как я хочу тебя.

Кожа загорелась.

– И как, получается?

– Не очень.

В каюте было чересчур тепло и тесно, но Люси не уходила. Жаркие стрелы со свистом пронзили ее. Она хотела этого мужчину с затуманенными глазами, чернильными волосами и мощным телом. Но ни за что не пойдет на первый шаг.

Зато Панда из этого не делал проблему. Наклонив голову, он сократил между ними расстояние, вынул из ее руки остатки кренделька и отложил в сторону:

– Ты меня сводишь с ума.

– Рада слышать, но, вообще-то, я сейчас не хочу разговаривать, – откликнулась Люси.

Он ей улыбнулся. Такие улыбки нужно объявлять вне закона. Откинулся на мягкие подушки и притянул к себе. В пещеру проникал слабенький свет, которого хватило лишь на то, чтобы увидеть, как блеснули в темноте зубы Панды, когда он подмял Люси под себя и наклонил голову, чтобы поцеловать.

Она не хотела, чтобы он целовал ее как тогда, в номере мемфисского мотеля, и не хотела полного вины поцелуя, как в аэропорту, поцелуя, оставившего лишь смятение в душе. Но этот поцелуй оказался совершенным.

Она разомкнула губы. И языки встретились в откровенном танце, надавливая и сталкиваясь, под восхитительную увертюру греха. Панда сунул руки под ее камисоль, Люси – под его футболку. И почувствовала эти сплошные мускулы, все тело до последнего сухожилия и косточки. Он оставил ее губы и принялся терзать сосок сквозь тонкий хлопок. И вклинил голое бедро между ее ног. Она потерлась о него, прижав к себе.

Очень близко ударила молния, на короткое мгновение вернув их к здравому смыслу. Люси уткнулась ртом в мускулистое плечо.

– Мы не можем без презерватива.

Его теплое дыхание обдало ей сосок:

– Я думал, ты не хочешь разговаривать.

– Вазэктомия там или нет, тебе нужно…

– Все под контролем, – хрипло выдохнул Панда.

Взял ли он их с собой? Мысль о последствиях на какую-то секунду расстроила Люси, но вот он снова принялся ее целовать, и вопрос сам собой отпал.

Над головами прогремел гром. Лодка раскачивалась на швартовах. Они стянули одежду и, оставшись обнаженными, взорвались. Та ночь в Мемфисе предназначена была, с одной стороны, порвать связи с Тедом, с другой, – просто переспать с кем-то, но в этот раз – все по–другому. Не анонимное спаривание с мнимым незнакомцем. Сейчас Люси знала своего любовника, и эта ночь стала неотвратимой.

Грудь баюкали его руки… Люси схватилась ладонями за его бедра… Глубже стал поцелуй. Панда развел ей ноги, и она даже не подумала сопротивляться.

Он раскрыл ее пальцами. Раздвинул складки. Провел рукой. Проник во влажные мягкие местечки.

Она застонала. Позволила ему ласкать. А когда больше не смогла терпеть, то, повернувшись на бок, перестала сдерживать себя, в ход пошли язык, руки, губы, чтобы теперь попробовать, каков же он на вкус?

Когда Панда не смог больше выносить пытку, то, перевернув Люси, снова оказался сверху. Что-то бормоча. Готовый. Он подхватил ее под колени, развел ей бедра и поднял повыше. Навалился телом. Твердой плотью, мощной и большой.

Охрипшим голосом произнесенные бесстыдные словечки.

Ласковые, грубые приказы.

И вот он внутри ее.

Снаружи бушевала буря. Внутри она точно так же яростно бесновалась. И наконец утолила снедавший ее голод.

Сладость этой женщины оказалась ему не по силам. Пока Люси дремала в тусклом свете, он рассматривал веер темных ресниц на матовой коже, казавшейся еще белее на фоне черных волос. Костяшками очертил линию щеки. Под всеми жесткими речами Люси таилась потерянная и ранимая натура.

Сигнал тревоги загорелся в мозгах. Взрыв. Песок, вкус виски, укус памяти. Панда отогнал тьму прочь.

Люси открыла глаза и поймала его взгляд:

– Это было прекрасно.

Слишком сладко. Чересчур хорошо.

– Прекрасно?

Он свесил руку с ложа и дотянулся до пакета с конфетами. Один из леденцов выпал. Панда подобрал его и прошептал ей в ухо:

– Готовься взять свои слова обратно.

– Почему?

Он помахал перед ней лакричной палочкой:

– Ты постоянно забываешь, что у меня низкие намерения.

Она завозилась под ним, глаза с зелеными искорками загорелись интересом.

– Полагаю, мне грозят неприятности.

– Выдающиеся.

Он сжал губами ее нижнюю губу, потом постучал по ней лакричной палочкой. Коснулся ей сосков. Провел по нежному животу. Разведенным бедрам. Между бедер.

– Черт, – застонала Люси, когда он остановился. – Продолжай.

И он продолжил, пока она не выхватила у него лакрицу и не вернула удовольствие сполна. Когда Панда выпустил на волю ее тайную страсть верховодить, Люси и близко не была такой заботливой, как мужчина в ее постели. Когда же он сказал ей, что с него хватит, она заявила ему, чтобы умолял о пощаде. И что он, в конце концов, может сделать? Разве что наказать ее?

Он перекинул ее через кушетку, мягко шлепнул и потребовал воздаяния. Или попытался. Потому что все было словно в тумане: трудно различить, кто кого наказывал.

Снаружи сарая шторм стал утихать, а внутри он только начинал разгораться вновь.