Великий побег

Глава 8

Люси не стоило возвращаться в этот дом и уж тем более позволять Панде застать ее за мытьем его собственных грязных окон. Она ухватилась за лестницу, чтобы ненароком не свалиться, и снова пустила в ход арсенал колкостей от Гадюки:

– Я что, задела твое самолюбие?

– Уничтожила его напрочь, – сухо ответил хозяин дома.

– Превосходно. Не каждый день удается перехитрить натасканного суперпрофи.

– Я бы не сказал «перехитрить».

– А я бы сказала.

Одежда на нем высохла, но башмаки он сбросил, и Люси могла бы поклясться, что он успел еще больше обрасти черной щетиной с тех пор, как удалось от него ускользнуть.

– До шести паром не ходит. – Она поправила юбочку–пачку. – Тебе куда больше повезло с какой-то наемной посудиной, чем мне.

– Пистолет помог.

Люси понятия не имела, шутит Панда или нет. Ведь она о нем ничего не знала. Он обвел большим пальцем край банки и подпер плечом дверной косяк.

– Теперь я вижу, почему твой отец так настаивал, чтобы я себя не называл. Видать, у тебя большая практика по части неожиданных исчезновений.

– Я ускользала лишь несколько раз.

Он ткнул в ее сторону банкой коки:

– Если бы я был при исполнении, шиш бы ты ускользнула.

Верно. Он бы не выпускал клиентку из поля зрения. Значит, ее семья на самом деле не наняла его вторично.

– Кто же стукнул тебе, что я остановилась здесь?

– Скажем так, я присматривал за тобой.

Родители.

– Я тронута.

Панда рукой показал на часть окна, над которой трудилась Люси :

– Не хочешь рассказать, зачем ты это делаешь?

– Потому что они немытые. – И выразила недовольство: – Тут совершеннейший бардак. Если уж тебе повезло приобрести такой дом, то будь добр, позаботься о нем.

– Я и забочусь. Тут дважды в неделю приходит убираться одна женщина.

– И ты сам можешь оценить, какую отменную работу она делает.

Он огляделся вокруг, словно впервые видел это место:

– Кажется, дом малость запущен.

– Да ты что?

– Найму кого-нибудь еще.

Она подумала, пристегнул ли он снова кобуру к лодыжке. Не огнестрельное оружие беспокоило Люси. Все-таки она провела несколько лет в окружении вооруженных агентов, хотя те имели тенденцию носить деловые костюмы, а не джинсы с футболками. Дело не в оружии. А в том, что она не имела понятия ни о пистолете, ни о двухнедельном контракте. Ни одной маломальской детали, которую Люси следовало знать, прежде чем она решила скинуть полотенце и прыгнуть с телохранителем в постель.

Люси бросила швабру:

– Почему родители наняли тебя? А не кого-то с репутацией.

Это его задело.

– У меня есть репутация.

– Уверена, в тот момент они так и думали. – Гадюка ухмыльнулась: – Как они тебя отыскали? Неважно. По одной из программ «Работа для бывших заключенных».

Он вскинул голову с озабоченным выражением на лице:

– Да что с тобой такое?

Собственная грубость только подстегивала Люси.

– Или, может, какой-нибудь помощник наткнулся на твое имя в списке совершивших преступление на сексуальной почве и решил устроить шалость?

Ей хотелось вести себя так вечно: распускать язык, бросать гадости одну за другой, говорить все, что взбредет в голову, любое оскорбление, не заботясь о том, а как это отразится на репутации президента Соединенных Штатов.

– Ты хотела узнать обо мне. Я расскажу.

Банка коки со стуком приземлилась на расшатанном деревянном столе у двери.

– Не нуждаюсь. – Люси применила новоприобретенную насмешливую ухмылочку Гадюки. – Уже неинтересно.

– Мне тридцать шесть. Я родился и вырос в Детройте. То и дело попадал в переделки, пока армия не выправила меня. Отмотал непыльную службу в Германии, приехал в Университет Уэйна, чтобы получить степень по уголовному праву.

– У тебя степень бакалавра? Ты же с трудом разговариваешь.

Он рассердился еще больше:

– То, что я не могу похвастаться элитным воспитанием, не означает, что я не умею разговаривать.

– Никогда я не хвасталась…

– Я поступил в полицию Детройта. Через пару лет вышел в отставку, чтобы перейти в частную фирму в Чикаго, которая специализируется на обеспечении безопасности руководителей высшего звена, празднеств, спортсменов и жуликов с Уолл–стрит, получающих смертельные угрозы, которые они, черт возьми, заслужили. Твои родители наняли меня охранять тебя, потому что я отлично с этим делом справляюсь. Никогда не был женат и не собирался. Люблю собак, но слишком занят, чтобы завести хоть одну. Люблю хип–хоп и оперу. Воспринимай, как хочешь. Когда я не на дежурстве, то сплю голым. Что еще ты хотела бы знать, хотя это совершенно не твое дело?

– Патрик Шейд? Это имя – еще одна твоя ложь? А сколько ее было?

– Нет. И лжи было не так уж много.

– Как насчет тюрьмы в Хантсвилле?

– Да брось. Ты же знала, что это фальшивка.

Но с уверенностью сказать не могла.

– Строительный рабочий?

– Какое-то время я работал строителем.

– Какой же ты порядочный! Извини, ошиблась.

Он не стал возражать.

– Твои родители наняли меня. Я получил инструкции от них, и, судя по тому, что произошло сегодня, они дали хороший совет, когда сказали мне не называть себя.

– Они у меня уж чересчур заботливы.

– Ты получала письма с угрозами. И пару раз тебя сшибли с ног. А твоя свадьба привлекла слишком много внимания. Есть такая вещь, как осуществление мер обоснованной предосторожности.

– Единственный человек, который навредил мне, – это ты!

Панда вздрогнул, что должно было бы поднять Люси настроение, однако легче не стало.

– Ты права, – признался он. – Мне следовало держать руки при себе, неважно, что ты просто сводила меня с ума.

Признание, что она сводила его с ума, только подстегнуло Люси, и она бросилась в атаку:

– Каддо Лейк – чья идея?

– А что? Хорошее место, чтобы убрать тебя с глаз долой. Дом на отшибе, а твои родители хотели дать тебе время все расставить по полочкам и понять, что ты ошиблась.

– Все вы решили, что усадить меня на заднее сидение машины смерти, – лучший способ доставить в Каддо?

– Я это не планировал.

– А сейчас я думаю, что ты планировал все.

– Ага, конечно, в следующий раз, когда буду охранять невесту, будь уверена, черт возьми, я загодя предположу, что она может сбежать.

Больше слушать она не могла и направилась к двери. Не успела Люси дойти до нее, как он снова заговорил:

– Мотоцикл я одолжил у одного парня в Остине. Это было хорошее прикрытие. Я прикатил в Уайнетт за несколько дней до твоего приезда, поэтому успел потолкаться в местных барах, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Так у меня появилась возможность разведать, не подслушаю ли чего подозрительного.

– Ну и как?

– По большей части я слушал, как куча людей высказывалась, дескать, нет такой женщины, чтобы была достойна Теда. Он у них что-то вроде местного божка.

– Я знала, что они меня недолюбливают, – помрачнела Люси.

– Не думаю, что дело в тебе. По крайней мере в то время я так думал. Возможно, я изменил свое мнение.

Она достаточно наслушалась, но когда направилась к задней двери, позади нее очутился мистер Болтун.

– Что у тебя начался великий побег, я понял только в последнюю пару часов. Откуда мне было знать, что ты испытываешь что-то вроде экзистенциального кризиса?

Употребление Пандой таких слов лишало ее присутствия духа. Уж лучше пусть отрыжки, чем эрудиция.

– Это вовсе не кризис.

Решительно прошагав по кухне, Люси вышла на крыльцо. Теперь, когда она не желала говорить, он от нее не отвяжется и никак не заткнется.

– Я мог бы поменять байк на внедорожник на следующий же день, только пришлось бы раскрыться, и ты бы попыталась в очередной раз исчезнуть. Откровенно говоря, не хотелось усложнять себе работу. И не пытайся притворяться, что тебе не пришлось по нраву кататься на мотоцикле.

Ей-то понравилось, только она не собиралась ничего признавать. Люси толкнула дверь и вышла во двор.

– Какая досада, парома не ожидается несколько часов, поэтому я буду признательна, если ты оставишь меня в покое. Наверняка тебе есть чем заняться.

Панда преградил ей путь:

– Люси, той ночью… – Она уставилась в его ключицу. Он сжал руки в карманах, изучая ее кольцо в носу: – Я никогда не позволял себе ничего подобного ни с одним клиентом.

Люси ничего не хотела слушать о его муках совести и поэтому резко обошла его.

– Ты вправе злиться, – сказал Панда вслед ей. – Я облажался.

Она развернулась.

– Ты не облажался. Ты облажал меня. И не думай, что меня беспокоит секс как таковой. Я же взрослая женщина. И могу заниматься сексом, как хочу. – Ну и трепло. – Меня возмущает, что, оказывается, я не знала, с кем занималась сексом.

– Что ж, четко и ясно.

– Великолепно. А сейчас оставь меня одну.

– Отлично.

Но он не двинулся с места. Она поняла, что больше не сможет вытерпеть ни одного извинения, и ткнула пальцем в сторону солярия:

– Для разнообразия хотя бы сначала позаботился о своем доме, вместо того, чтобы донимать меня.

– Ты хочешь, чтобы я вымыл окна?

Она совсем не это имела в виду. Не окна ее беспокоили.

– Да можешь хоть вынести их, – фыркнула она, – и то был бы хоть какой-то видимый прогресс. Это же твой дом. Хоть что-нибудь для него сделал бы.

И дошла до лестницы. Но с каждым шагом Люси все глубже охватывало негодование. Она не хотела покидать этот дом. Ей хотелось остаться, завтракать на веранде, плавать на каяке и прятаться от всего мира. Панда недостоин этого дома. Будь этот дом ее, она бы отдала ему всю любовь, которую он заслуживал. Но увы, он был не ее.

Люси протопала обратно по лестнице:

– Ты не заслуживаешь этот дом!

– А тебе что за дело?

– Да никакого. Я… – И тут ее осенило. Невероятная мысль… Она закрыла рот. Открыла его: – Когда ты уезжаешь?

– Завтра утром, – ответил он, глядя с подозрением.

– А… А вернешься скоро?

– Не уверен. У меня новое задание. Может быть, в сентябре. Да какая разница? Тебе-то что?

Мысли неслись вскачь. Она полюбила этот дом… этот остров… Люси сглотнула.

– Если ты не собираешься здесь жить какое-то время… – Она сделала все возможное, чтобы голос звучал ровно, чтобы не дать Панде понять, сколь важно это для нее. – Ну, я могла бы арендовать его. У меня накопились кое-какие дела, и это место ничем не хуже, чем любое другое.

– Какие дела?

Люси не собиралась рассказывать ему о той панике, которую испытывала при мысли о возвращении в Вашингтон. Вместо этого пожала плечами:

– Устроить настоящий отпуск. Заняться кулинарией. Кое-что написать для отца. Можешь вычесть из арендной платы за первый месяц услуги по уборке.

С каменным выражением лица он рассматривал ее:

– Не думаю, что это хорошая идея.

Люси не собиралась так легко сдаваться.

– Так все эти разговоры, как ты облажался, просто пустая брехня? Ты разве не должен их подтвердить? Получить что-то вроде искупления грехов?

– Искупление? Так вот что это будет?

Искупление, но не прощение.

– Почему бы и нет?

Он долго смотрел на нее – она не отводила взгляда.

– Ладно, – наконец, сказал Панда. – Можешь пожить здесь с месяц. Бесплатно. И все мои грехи простятся.

Ишь, размечтался.

– Заметано.

Через двор стрелой промчался кролик. Люси ретировалась на пристань, где сбросила обувь и уселась, болтая ногами в воде. Что ж, единственным глубоким чувством, прятавшимся за тем поцелуем в аэропорту, оказалась вина. И все же, ободренная перспективой провести на острове еще какое-то время, Люси не собиралась жалеть о порыве, приведшем ее в это место, где ей не нужно было оправдывать чьи-то ожидания. Она могла быть самой собой, хотя точно уже не представляла, кем именно является.

На пристани нещадно жарило солнце, от юбки–пачки нестерпимо зудело. Люси стало чересчур жарко, и она вскарабкалась обратно в дом. Панда прилаживал дверную панель, которую Люси разбила. Она решила обогнуть дом и зайти с парадного, лишь бы не разговаривать с ним, но по дороге увидела мелькавшую в лесу красную футболку. После дневного напряжения у нее нервы и так уже расшатались, ей стало плохо от вечного преследования, и что-то внутри взорвалось.

– Тоби! – Люси побежала в лес. – Тоби! Ну-ка иди сюда!

Он продолжал убегать, и она чуть не врезалась в заросли дикой ежевики, гонясь за ним.

Он знал окрестности лучше ее, но ей было все равно. Она не позволит ему сбежать. Только она перепрыгнула густое скопление папоротника, как услышала позади чей-то топот. За ней припустил Панда. Секундой позже он уже держал за шкирку испуганного двенадцатилетнего мальчишку:

– И кто это у нас тут?

У Люси совершенно вылетел из головы Панда со своими инстинктами телохранителя.

Тоби слишком испугался, чтобы сопротивляться. Панда сгреб его за футболку, которая собралась под мышками, обозначив худую грудную клетку и обнажив полоску тела над поясом не по росту больших камуфляжных шорт. Они висели до колен, из них торчали тощие ноги. Как ни раздосадована была Люси, что мальчик шпионил за ней, этот страх в его глазах она не могла вытерпеть. И тронула Панду за руку:

– Я сама разберусь.

– Уверена, что справишься? – медленно произнес он. – Парнишка выглядит опасным.

Тоби, понимавший все буквально, не распознал сарказм.

– Я–я–я не опасный.

– Это Тоби, – представила Люси. – Его бабушка – твоя экономка.

– Вот как?

– Пустите! – закричал, чуть не плача, мальчишка. – Я ничего не сделал.

– Неправда, – поправила Люси, пока Панда ослабил хватку. – Ты шпионил за мной столько дней, и я хочу, чтоб это прекратилось.

Освободившись от хватки Панды, Тоби вновь обрел развязность вкупе с агрессивностью.

– Я ни за кем не шпионил. Бабушка послала меня убедиться, что вы не мусорите в доме.

– Это что, полиция в лице десятилетки?

– Мне двенадцать!

Она прекрасно это знала, только Гадюка не питала к детишкам таких сантиментов, как Люси.

– Найди себе занятие получше, – посоветовала она.

Мальчишка вздернул подбородок и уставился ей прямо в глаза:

– Я не шпионил. Вы врете.

Гадюка взглянула на Панду:

– Давай действуй. Убери его от меня подальше.