Великий Змей

Глава 20 Красное стадо

Назначение Зигрид предводительницей сопровождающих стадо было плохо встречено Такедой, Анато и Нобуру. Они стали обвинять девушку в том, что она вступила в сделку с врагом. Зигрид никому не рассказала о своих тайных намерениях, поскольку боялась зависти.

«Анато или Нобуру могут с легкостью предать меня, чтобы занять мое место, — думала она. — Лучше я буду делать вид, что пособляю врагу, до тех пор пока не разработаю план побега».

Такамура приказал сопровождающим сделать себе лошадей и вручил Зигрид подробный план внутренних органов Великого Змея. Все внутренности были представлены в виде частей пейзажа.

— Видишь, — стала объяснять девушка Такеде, — это болото в действительности печень. Там особым образом фильтруется пища. Подводные лабиринты играют роль кишок; лучше никогда не соваться туда.

— А сердце? — стал терять терпение юноша. — Где же сердце? Оно не указано на карте.

— Не знаю, — призналась Зигрид. — Это тайна, которую сёгуны ревностно хранят.

— Значит, ты не можешь быть по правде нашей предводительницей, — засмеялся Такеда. — В действительности ты лишь служанка, которую заманили повышением в должности, но этого никогда не случится!

Зигрид пожала плечами.

В тот же день сопровождающие отправились в путь верхом на розовых конях, которых они смастерили своими руками, налепив мясо на подвижный деревянный каркас.

Эти странные верховые животные, без глаз и морды, продвигались, прихрамывая. Они не хотели пить или есть, но их походка становилась все более кривой по мере того, как энергия животного иссякала, растраченная на необходимые для передвижения усилия.

Когда мясо начинало свисать с деревянных шарниров, то все знали, что «животное» скоро упадет и не сможет подняться. Тогда надо было изготовить другую лошадь или, если хотелось, идти пешком.

Продолжая гарцевать вдоль дороги, Зигрид любовалась тем, как Великий Змей смог придать своим внутренним органам вид приветливой деревни, где росли рощицы, высились холмы, простирались равнины и где было приятно жить. Со временем все привыкали к розоватому оттенку растительности и даже считали, что это успокаивает глаз.

Наконец отряд пришел туда, где паслись красные коровы. Они фыркали от нетерпения и хотели быстрее пуститься в путь. Служители даймио поспешно открыли загон, чтобы выпустить их.

— Сколько их тут? — спросила Зигрид.

— Тысяча, — ответил пастух. — Они совсем новенькие, полные кислорода и витаминов, но посинеют по мере того, как передадут всю эту жизненную силу внутренним органам дракона и заберут в свою очередь углекислый газ.

— Знаю, — ответила девушка.

— Будь осторожна, малышка, — вздохнул пастух. — Розовые обезьяны не дадут тебе передохнуть. Они ведут безжалостную войну против сопровождающих. Последнее стадо исчезло два дня назад, вскоре после того, как покинуло этот загон. Его так и не нашли. Как и тех, кто его сопровождал.

— Буду держать ухо востро, — пообещала Зигрид.

Пастух помахал ей рукой и отвернулся.

— Странные коровы! — проворчал Такеда. — У них нет ни рогов, ни глаз, ни морды.

— Это символическое представление коровы, — объяснила Зигрид. — В действительности, эти животные — кровь дракона, а этот путь — артерия. Мы живем в перевоплощенном пейзаже.

— Слишком сложно для моего понимания! — сплюнул юноша и пришпорил коня.

Отныне Зигрид была начеку. Топот огромного стада производил столько шума, что разговаривать было невозможно. Коровы, казалось, знали, куда надо идти.

«Я поняла, — подумала девушка, — каждый раз, когда они отходят от дороги, чтобы попастись на холме, в долине, они орошают какой-нибудь скрытый внутренний орган, как поток крови в нормальном теле. Каждая дорога является артерией, каждый путь — веной, каждая тропинка — капилляром…»

Вдруг, хотя все еще было спокойно, две розоватые руки показались из земли, прямо посреди дороги, и схватили за передние ноги корову, которая шла во главе стада. Тотчас же бедное животное засосало под «землю», прежде чем оно успело попытаться что-либо сделать. За три секунды корову затянуло в грязь по шею.

— Обезьяны! — завопила Зигрид. — Следите за почвой!

Схватив гарпун, она поскакала галопом до того места, где засосало корову, и стала тыкать дорогу копьем. В это время Хата и кривой повар уже бежали, чтобы начать вытаскивать корову. Но, несмотря на все их усилия, корова продолжала вязнуть в жиже.

— Клянусь спящими богами! — прорычал Такеда. — У этих шимпанзе сил, как у горилл.

А между тем повсюду из земли появлялись другие руки и хватали остальных коров.

Это был очень беспорядочный бой. Зигрид приказала сопровождающим схватить рогатины и тыкать ими безостановочно в резиновую почву, чтобы остальным обезьянам было неповадно выходить на поверхность.

«Они передвигаются под нашими ногами как подводные пловцы, — подумала девушка. — Им достаточно нырнуть, чтобы мы не могли достать их нашими рогатинами».

Она била, не переставая, но так и не смогла понять, попадала ли она в цель. Это был неравный бой.

— Я думаю, что они сейчас пожирают наших коров! — сказал, задыхаясь Такеда, который тоже бился изо всех сил. — Может, от этого они станут еще сильнее!

Зигрид, наконец, удалось поранить одну из обезьян в плечо. Животное стало строить гримасы и погрузилось в грязь, даже не оставив и пятна крови.

— Чертовы шимпанзе! — пробормотал Нобуру на последнем дыхании.

Постепенно розоватые руки исчезли. Нападающие отступили.

— Мы потеряли десять коров, — объявил Такеда. — Они ушли под землю. Невозможно было вытащить их.

— Плохое начало, — вздохнула Зигрид. — С такой скоростью половина стада исчезнет до того, как мы дойдем до подножия гор.

— Когда мы остановимся на ночлег, надо будет поставить охрану, — заметил Нобуру, не теряющий возможности поиграть в главного.

Зигрид и ее товарищи оставались начеку до привала в полдень. Каждый раз, когда земля начинала дрожать, девушка хваталась за гарпун.

— Они здесь, — ворчал Такеда. — Они плывут за нами под землей.

— Это нормально, — пояснила Зигрид. — Если, как утверждает даймио, это — вирусы, они без труда могут проходить сколько угодно через тело Великого Змея. То же происходит и в нашем теле, когда мы заболеваем. Поедая красных коров, они набираются сил. Чем они становятся сильнее, тем слабее становится дракон.

— Только бы он не умер до того, как мы выберемся отсюда! — забеспокоился юноша. — Я надеюсь разбогатеть во время этого путешествия.

Зигрид слушала его вполуха.

«Надо найти способ ослабить дракона, — думала Зигрид. — Когда мы будем знать, как убить его, мы потребуем свободы… Но для этого я должна узнать, где скрыто сердце… Он, вероятно, спрятал его. На его месте я бы замаскировала его в самом незаметном месте. Но уж точно бы не в груди, около легких, а например, в левой ноге!»

Когда Зигрид и ее товарищи стали разбивать лагерь, розовые обезьяны снова бросились в атаку. Одна из них, оскалившись, выскочила из земли. Она была в два раза больше, чем те, которых Зигрид довелось видеть до сих пор.

«Это от хорошего питания, — подумала девушка. — Чем больше коров они съедят, тем станут крупнее».

Битва была страшной. Зигрид бросилась в атаку, выхватив гарпун, нападая на обезьяноподобное создание в неравной рукопашной битве. За Зигрид последовали и все сопровождающие. Девушка била с удвоенной силой, ловко уворачиваясь от когтистых лап обезьяны.

У нее не было выбора. Если она потеряет слишком много коров, если стадо дойдет до цели в недостаточном количестве, Такамура Эйасю, даймио замка из костей, отрубит ей голову без тени сомнения. Розовая горилла получала удар за ударом, не проливая и капли крови, но было видно, что она слабела.

— Убей! Убей ее! — вопил Такеда, который во время боя пришел в необыкновенное возбуждение.

Нужно отдать ему должное, смелости юноше было не занимать, и во время своих атак он без колебаний шел на риск. Три раза подряд Такеда едва увернулся от кулака, которым горилла могла бы раздавить его.

Все сражались очень храбро, даже юнга Хата.

В конце концов огромная обезьяна отступила так, чтобы они не могли добраться до нее. Ей было тяжело шевелиться, казалось, что она была смертельно ранена. Она поползла по равнине, словно у нее больше не было сил пройти сквозь землю. Зигрид подозвала своих бойцов и приказала им следить за коровами, после чего, держа расстояние, пошла за умирающей гориллой.

По мере того как животное ослабевало, оно теряло свою обезьяноподобную форму.

Пройдя зигзагами по равнине, обезьяна упала под деревом. Теперь ее голова больше напоминала огромный мягкий арбуз, чем голову обезьяны.

Зигрид осторожно подошла.

— Ты слышишь меня? — спросила она. — Ты можешь говорить?

— Да, — сказало животное.

— Кто ты? — спросила Зигрид. — Мне сказали, что ты и твои сородичи — это вирусы, это правда?

— Я — капитан Зааварзуглум, — прошептало существо. — Мы являемся инфекционными агентами, работающими на центр военного наблюдения за галактиками королевства Наарпаал. Большие змеи произошли с нашей планеты. Это злые создания, и мы получили приказ уничтожить их, прежде чем они распространятся повсюду в космосе.

— Ты — солдат? — удивилась девушка.

— Да, — подтвердила ослабевшая обезьяна. — Я проникла в дракона во главе отряда самоубийц, чтобы попытаться разрушить монстра изнутри, но нам так и не удалось нанести ему значительного вреда… Для этого надо знать, где прячется его сердце.

— И ты не нашла его?

— Нет. Хотя мои люди обыскали всю деревню, долины, холмы… Сердце змея хорошо спрятано. Только несколько сегунов знают, где оно сокрыто.

— Вот почему я хочу стать одной из них, — стала объяснять Зигрид. — Надеюсь, что они откроют мне, где спрятано сердце.

— И не надейся, — вздохнула обезьяна-капитан. — На это у тебя уйдет слишком много времени. Сёгуны бессмертны… Год, век… для них нет никакой разницы. К тому же они — лгуны. Такамура множит свои обещания, но никогда их не выполняет.

— Если ты прикажешь своим солдатам перестать нападать на стадо, я смогу завоевать доверие Такамуры?

— Не может быть и речи… мои солдаты выполнят свой долг до конца. Мешать течению крови в венах дракона — это пока единственный найденный нами действенный способ ослабить его.

— Это глупо, мы могли бы объединить наши силы, вместо того чтобы сражаться друг против друга…

— Не может быть и речи, мы — инфекционные агенты отряда самоубийц 445, мы будем сражаться до самой смерти.

«К тому же этот солдат так упрям!» — с грустью подумала Зигрид.

Потом она пыталась получить и другие сведения, но капитан превратился в резинообразную лужу и мог изъясняться, лишь выпуская пузыри, а этот язык девушка понимала очень плохо.

С этим ей пришлось вернуться к своим товарищам.