Великий Змей

Глава 25 Харчевня с большими зубами

Вскоре трое друзей ощутили дрожь от копыт лошадей. Самураи скакали по долине в поисках беглецов, время от времени ударяя мечом по кустарникам. До них, хотя и глухо из-за толщи земли, доносились приказы кукольника.

— Разыщите их! — вопил Аракуши. — И отрубите им головы. Это приказ даймио Такамуры Эйасю.

Зигрид почувствовала, что Хата прижался к ней и весь дрожит. Итак, был отдан приказ убить их…

Девушка покрылась потом. Воздух в яме стал заканчиваться. Странно, но красное пламя волшебной свечи продолжало гореть с той же силой.

«Все правильно, — подумала Зигрид, — если свеча представляет собой сердце дракона, то она должна гореть в любых условиях, иначе бы жизни Великого Змея постоянно грозила опасность».

Минуты шли за минутами, но воины, казалось, и не собирались отказываться от поисков. Зигрид дрожала при мысли, что лошадь всадников может наступить на их укрытие… и провалиться в дыру! Если это произойдет, их сразу же обнаружат.

Такеда и юнга задерживали дыхание. Они оба проявляли смелость и не поддавались безумию. Зигрид была рада, что у нее такие друзья.

Вдруг, когда их терпение уже стало иссякать, у их ног раздалось какое-то шипение, и из земли показалась голова.

«Розовая обезьяна! — удивилась девушка. — Клянусь спящими богами, я про них и думать забыла! Главное, чтобы они не задумали все испортить».

Но Такеда уже выхватил свой нож и собирался ударить ее.

Розовое создание высвободило плечи, затем руки. Оно, казалось, пришло с мирными намерениями.

— Здравствуйте, — сказала обезьяна, — я сержант Макинаадаманцуваапаа из отряда инфекционных галактических агентов. Мы следили за вашей битвой с ниндзя. Думаю, все мы преследуем одну и ту же цель: уничтожить Великого Змея, поэтому я решил не ставить вам палки в колеса. Что вы нашли внутри повозки?

Зигрид знаками попросила его замолчать. Она боялась, что свистящий шепот обезьяны, пройдя через кожу земли, раздастся эхом по всей долине.

— Не бойтесь так, — засмеялась обезьяна-сержант. — Самураи уже удаляются. Они в очень плохом настроении и бьют мечами куда попало. Мои солдаты следят за ними, они дадут мне знать, когда опасность минует. А пока расскажите мне, что же вы нашли.

Зигрид колебалась. Она не доверяла обезьянам. Она знала, что их главной целью было уничтожить Великого Змея, не обращая внимания на человеческих пленников в его чреве. Эти солдаты были частью отряда самоубийц, они не обременяли себя гуманитарными целями.

Девушка схватила гарпун и приставила его к груди обезьяны.

— И не думай потушить эту свечу или убить рыбку, — бросила Зигрид угрожающим тоном, — или я пригвозжу тебя к земле.

Обезьяна с любопытством посмотрела на банку с рыбкой и на красное пламя свечи…

— Вот уж не стану, — засмеялась она. — По моему мнению, вы ошиблись; сердце Великого Змея не может быть спрятано в этих предметах. Это лишь ярмарочные безделушки, простые колдовские приманки, чтобы поразить крестьян, ничего больше.

— Ты врешь, — прошипела девушка.

— Вовсе нет, — сказала обезьяна. — Пламя этой свечи, вероятно, будет гореть и под водой, ну или что-нибудь в этом роде. Что касается рыбки, думаю, что она летает по воздуху, если вытащить ее из банки. Глупости, говорю вам! Сердце дракона наверняка имеет более внушительный вид.

— Не согласна, — прошептала Зигрид. — Великий Змей очень хитер. Уж похитрее тебя, во всяком случае.

Обезьяна пожала плечами и ушла под землю, словно и так уже потеряла много времени в компании этих простачков.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Такеда. — Думаешь, что она права?

— Не знаю, — призналась девушка. — В фургончике не было ничего другого. Я продолжаю думать, что дракон решил придать своему сердцу вид какого-нибудь простого, не привлекающего внимания предмета.

— Мы поговорим об этом позже, — вмешался Хата, — а теперь пора выбираться из ямы до того, как у нас не останется воздуха. Я уже плохо себя чувствую.

Он поднял нож и разрезал равнину у себя над головой. Свежий воздух ворвался в их укрытие.

— Самураи уехали, — объявил юнга. — Наша стратегия была верной, можно смело поступить так и в следующий раз, если окажемся в трудном положении.

Они вылезли из ямы один за другим, стараясь не разлить воду из банки с рыбкой.

— А что будем теперь делать? — спросил Такеда.

— Если у нас и вправду сердце дракона, то теперь мы имеем над ним власть, — сказала Зигрид. — Он должен подчиняться нам, как цирковая собака.

— Прекрасно! — завопил юноша. — Спроси у него, где спрятаны сокровища! Я пришел сюда не для того, чтобы спасти мир, а чтобы разбогатеть…

Зигрид подняла глаза к своду, который заменял здесь небо. Она была смущена тем, что не имела ни малейшего представления о том, как войти в контакт с Великим Змеем. Как надо было говорить с ним? Все ли он видел? Все ли он слышал? Или надо было идти в храм, чтобы просить встречи с ним? Нужно ли было при этом присутствие священнослужителя?

«Даймио Такамура и кукольник должны знать, — подумала она. — Но я не думаю, что можно спросить у них, как действовать!»

В отчаянии она подняла кулак к «небу» и крикнула:

— Обращаюсь к тебе, Великий Змей. Хочу, чтобы ты знал, что мы держим в своих руках твое сердце. Приказываю тебе подплыть к берегу ближайшего острова и открыть пасть, чтобы освободить пленников. Ты не можешь продолжать разрушать эту планету, ты должен это понять. Если ты откажешься повиноваться, мы пожарим рыбу на пламени свечи, а затем погасим пламя… и ты умрешь! Слышишь ли ты меня? Настало время заключить союз.

Она замолчала, в горле у нее першило. Такеда и Хата смотрели в небо, в ожидании чуда, но ничего не произошло.

— Похоже, что все это не сильно его волнует, — заметил юноша с лисьим лицом. — Начинаю думать, что розовая обезьяна говорила правду. Мы украли лишь не представляющие интереса безделушки.

— Подождем, — выдохнула Зигрид. — Дракон хитер. Он не станет волноваться при первой же угрозе. Он будет делать вид, что несерьезно относится к ультиматуму, пытаясь убедить нас, что мы не сможем надавить на него. Вероятно, он надеется, что мы оставим банку и свечку и уйдем.

— Хм, хм… — произнес Такеда с сомнением.

Зигрид было трудно скрыть свое разочарование. Она надеялась на быстрый и эффектный результат, но, видимо, ситуация выходила из-под ее контроля.

Вдруг голова розовой обезьяны снова показалась из земли.

— Чем терять время, лучше спускайтесь к югу, — засмеялась она. — В качестве наказания даймио Такамура решил бросить жителей вашей деревни в пасть Великому Змею.

— Что? — закричала девушка. — Он бросит их в вулкан, что служит дракону желудком?

Обезьяна рассмеялась.

— Нет никакого вулкана, — сказала она, — Аракуши посмеялся над вами. Желудок дракона спрятан, как и его сердце. И это правильно, иначе люди воспользовались бы этим.

— Спрятан? — повторяла Зигрид. — Ты хочешь сказать, что имеет ничего не значащий вид…

— Именно так, — согласилось объяснить розовое создание, тело которого находилось под землей и лишь голова высовывалась посреди дороги. — Обычно все происходит таким образом: охранники отведут твоих друзей в большой замок, стены которого состоят из костей и мяса. Сначала им будет казаться, что они располагаются во дворце, и будут сильно польщены. Но они не знают, что этот замок зовется «харчевней с большими зубами».

— Хо-хо! — проворчал Такеда. — Не нравится мне все это.

— И ты прав, друг! — засмеялась обезьяна. — Этот замок из костей и есть скрытый желудок. Ночью комнаты переваривают гостей, которые имели неосторожность уснуть. У Великого Змея около десятка таких харчевен по всей стране, они ему нужны, чтобы отлавливать наивных путешественников. Там все сделано с большой роскошью, и еды в изобилии, потому они и торопятся наесться.

— Но в вино подмешано снотворное, — дополнила Зигрид. — И они в конце концов засыпают…

— Да, — подтвердила обезьяна, — и тогда их съедает харчевня. Если не хочешь послужить едой Змею, то лучше избегать харчевен и замков, где хорошо принимают.

— Ты говоришь, что жители острова Амото скоро будут препровождены в одну из таких харчевен? — спросила в нетерпении Зигрид.

— Да, — ответила обезьяна. — Если вы отправитесь прямо сейчас, то у вас еще есть шанс добраться туда до того, как они уснут. Вам, возможно, будет сложно убедить их, что это опасно, поскольку в харчевнях дракона внешне нет ничего угрожающего, и даже наоборот.

Указав, в какую сторону им надо идти, розовая обезьяна ушла под землю и продолжила ползти в глубинах Великого Змея.

— Ты думаешь, что нам надо отправляться туда? — спросил Такеда. — Ведь эти люди хотели убить нас. Вспомни: Нобуру, деревенский старейшина, назначил цену за наши головы, а Анато, девушка, которой ты отрезала пальцы, только и мечтала о том, чтобы выцарапать тебе глаза. Не забывай и Аху, твою приемную мать, которая отреклась от тебя. По моему мнению, более разумно оставить их разбираться самим. Если харчевня с большими зубами переварит их, то так им и надо!

— Нет, — стала возражать Зигрид. — Даже если они и плохо повели себя по отношению к нам, мы не можем оставить их в такую минуту. Надо предупредить их об опасности, которая им угрожает.

Они шли почти весь день в указанном обезьяной направлении. Когда их лошади стали подавать признаки усталости, они, наконец, различили посреди равнины какое-то строение. На поперечной перекладине деревянных ворот было написано:

«Дворец заслуженного отдыха».

Позади простирался сад с розоватыми кустарниками, которые росли как попало. «Замок» же был очень странным, его органическое происхождение с трудом скрывало нагромождение скульптур из костей и хрящей. Из харчевни раздавались смех и песни.

— Они уже пьяны, — проворчал Такеда. — Нам не стоит заходить внутрь, слишком опасно.

«А может, это ловушка даймио Такамуры, — подумала девушка. — Хитрость, чтобы заманить нас сюда. Через минуту его солдаты окружат нас и потребуют вернуть волшебную свечу и красную рыбку».

Несмотря на это, она должна была предупредить жителей Амото о поджидающей их опасности. Спрятав свечу и банку с рыбкой в саду, она медленно пошла по костяным ступенькам Дворца заслуженного отдыха. Такеда и юнга, чертыхаясь, пошли за ней. Внутреннее убранство было роскошным. Колонны, статуи, украшения — все должно было создать впечатление, что это богатое поместье. Но если приглядеться вблизи, то становилось ясно, что стены и гобелены были из живого мяса.

— Предполагаю, что скульптуры — это на самом деле спрятанные зубы, — прошептал Такеда. — Они размельчают гостей в крошку, когда дом решается пережевать их.

Зигрид подняла голову. Статуи — подозрительно заостренные — поднимались от пола и свисали с потолка, словно сталактиты и сталагмиты в пещере.

— Возможно, ты и прав, — сказала девушка, коснувшись скульптуры из слоновой кости, увенчанной коническим шлемом, вид которого напоминал гигантский клык!

После этого мысли у Зигрид стали путаться. Она подумала, что причиной тому были благоухающие порошки, что шипели в курильнице для благовоний.

— Думаю, что нас пытаются усыпить, — сказал она спутникам. — Если мы не выйдем отсюда, то скоро забудем, зачем пришли.

Но Хата уже качал головой с блаженной улыбкой на лице.

Зигрид стала кивать головой. Ее разум притуплялся. Ей хотелось пустить все на самотек, забыть, присоединиться к празднику и больше не думать ни о чем. Повсюду из фонтанов слоновой кости лилось бесконечным потоком вино. Гости расталкивали друг друга, чтобы наполнить стаканы. Девушка узнала Нобуру. Бывший деревенский старейшина был разряжен в невероятное церемониальное кимоно, украшенное золотом, и шел, покачиваясь, со счастливым пьяным лицом. Зигрид схватила его за руку и стала объяснять, что им всем надо немедленно покинуть замок, но старик резко вырвался.

— Оставь меня в покое! — стал ругаться он. — И не думай испортить нам праздник. Сам даймио Такамура отправил нас сюда, чтобы вознаградить за то, что мы провели стадо красных коров по горам. Ты оставила нас на полпути, чтобы завладеть не знаю каким сокровищем… Нам пришлось пробираться одним. Так иди отсюда! Этот праздник не для тебя.

Старейшина покачивался и путался в словах. Когда Зигрид захотела урезонить его, он стал угрожать, что раскроит ей череп бокалом. Девушке пришлось отступиться. Она быстро зашла в соседние комнаты. Там был капитан Хокукай и матросы с «Голубого осьминога», тоже сильно пьяные. Они тоже отмахнулись от нее, упрекнув в том, что она оставила их одних при переходе через горы.

В последнем зале Зигрид увидела Анато и Аху, свою приемную мать, которые объедались галлюциногенными сладостями. Старуха и девушка с отрезанными пальцами смеялись, как девчонки, и их пронзительный хохот, казалось, никогда не смолкнет.

— Уходи отсюда! — закричала ей Аха. — Я отказалась от тебя. Ты мне больше не дочь! Анато лучше заботится обо мне. И она права: мне никогда не надо было удочерять чужестранку с голубыми волосами!

Напрасно Зигрид старалась объяснить им, что произойдет, как только они уснут; они продолжали оскорблять ее и насмехаться над ней.

— Не стоит, — вмешался Такеда. — Эти люди отупели от отравленного вина и гипнотического дыма курильниц. Через какое-то время они уснут, и замок съест их. С нами случится то же самое, если мы не уйдем отсюда. Я чувствую, что у меня слипаются глаза.

— У меня тоже, — простонал Хата. — И еще я умираю с голода. Мне хочется лишь одного: взять эти яства и набить себе брюхо.

Зигрид прислонилась к колонне, поскольку ноги больше не держали ее. Приятная истома растекалась по телу, еще немного, и девушка легла бы на шелковую софу, как Анато и Аха, чтобы объедаться марципанами и рисовыми пирожными.

Такеда схватил ее за плечо и потянул к выходу. По мере того, как они продвигались, запах еды на пиру становился все более и более аппетитным. Пары, поднимавшиеся из винных фонтанов, кружили им головы. Хата стал таскать куски еды с блюда.

— Хм… как вкусно! — проговорил он с полным ртом.

Зигрид завидовала ему, она чуть было не оттолкнула Такеду, чтобы тоже побежать к уставленному едой столу. Но девушка заставляла себя сосредоточить внимание на костяных скульптурах, имеющих форму клыков.

«Не забывай, что мы находимся в пасти, — говорила она себе. — Эта пасть замаскирована под дворец. Когда все уснут, потолок опустится к полу, чтобы, как челюстями, раздавить спящих, а затем желудочный сок потечет со стен, чтобы переварить измельченные тела…»

Да, именно так все должно было произойти, и им надо было выбираться из ловушки как можно скорее.

Трое подростков покатились по дворцовой лестнице. Свежий воздух пошел им на пользу. Смех в замке у них за спиной слышался все реже.

— Они уже засыпают… — прошептала Зигрид. — Мы не можем оставить их там. Надо пойти за ними.

— Они откажутся уходить, — возразил Такеда.

— Мы уведем их силой, — решила девушка. — Через десять минут все придут в такое состояние, что не смогут сопротивляться.

И не обращая внимания на товарищей, Зигрид пошла по костяным ступенькам, чтобы подойти поближе к входу и посмотреть, что же творится в замке. Одно было ясно: действовать надо было быстро, поскольку, как только последний гость уснет, замок выйдет из своей обманчивой полудремы, чтобы выполнить миссию голодного желудка.

Нобуру повалился на пол, уронив бокал. Хокукай и повар храпели, завалившись прямо на стол.

Зигрид подскочила, схватила старейшину деревни за ноги и потащила наружу. Видя, что она упорствует в своем безумии, Такеда и юнга пришли ей на помощь.

Перенести гуляк одного за другим было не так уж и просто. Иные отбивались, другие были очень тяжелыми. Едва дотащив спасенных до выхода из дворца, друзья оставляли их на вершине лестницы. Некоторые из них покатились по ступенькам и даже не проснулись.

— Боже мой! — вдруг завопил Такеда. — Посмотрите на потолок, он движется!

— И правда! — закричал Хата. — Он опускается… приближается к полу, чтобы раздробить уснувших!

Зигрид подняла глаза и вздрогнула. Зал уменьшался. Через секунду клыки, спрятанные под видом костных статуй, начнут выполнять свою жевательную функцию. И вот уже по стенам потекла какая-то жидкость.

«Слюна! — подумала Зигрид. — У змея слюнки во рту от предвкушения».

Но ей надо было еще забрать Аху и Анато в последнем, самом дальнем зале… Девушка стала думать, удастся ли ей сделать это. Она едва осмеливалась смотреть в сторону зубов, которые постепенно приближались к полу. Через пару минут челюсти сомкнутся, и все, что по несчастью находится между ними, будет перемолото.

Аха спала, но Анато стала отбиваться, царапаясь, как разъяренная кошка. Она цеплялась ногами за шкафы, чтобы помешать спасителям нести ее. Такеде пришлось ударить ее кулаком и затем погрузить себе на спину.

— Бежим, — закричал он изменившимся от страха голосом. — Все кончено, мы больше ничего не можем сделать для остальных.

Он был прав, скульптуры на потолке уже почти касались головы Зигрид. Слюна намочила пол. Они бросились к выходу, а замок продолжал уменьшаться. Вход сжимался на глазах. Зигрид пришлось нагнуться, чтобы избежать костяных зубов свода, которые находились теперь лишь на расстоянии полутора метров от пола. Она поскользнулась на скользкой слюне, потеряла равновесие и продолжила бежать на четвереньках.

До последней секунды девушка думала, что не успеет добраться до лестницы. Когда она пролезала в отверстие выхода, клыки поцарапали ей спину. Такеда, Хата и две спящие женщины покатились по ступенькам, пока дворец закрывался с глухим звуком. Зигрид обернулась. Пол и потолок были теперь единым целым. Челюсти Дворца застуженного отдыха закрылись, как челюсти крокодила.

— Еще секунда… — проговорил, задыхаясь, Такеда, все еще лежа в пыли у подножия главной лестницы.

Зигрид не ответила.

Около сотни самураев окружили сад, держа в руках мечи. Во главе их были даймио Такамура Эйасю, сёгун из сегунов, и Аракуши, кукловод.