Венсеремос!

Глава 13 Cuba si, yankee no

«Грумман Гольфстрим» армии США слегка накренился на левое крыло и Фрэнк оторвался от бумаг, заставив себя поглядеть в иллюминатор — он не любил летать над морем. Упасть-то можно везде, но в море хрен соберешь останки для похорон. Странная фобия, надо бы сходить с ней к психоаналитику.

Далеко внизу, в голубых волнах залива изогнулся хвост зеленой ящерицы-Кубы — его-то и огибал самолет. Интересно, а отсюда залив Свиней виден? Всю тогдашнюю эпопею Фрэнк провел на островах Сисне, откуда на Кубу вела трансляции «оппозиционная» радиостанция. Ну да, построена на деньги США еще во времена кризиса в Гватемале, оборудование американское, зарплаты американские, программу утверждают американцы, но формально все чисто: вещают эмигранты, противники Кастро.

Эйзенхауэр тогда требовал свергнуть Кастро, но чтобы не была видна рука Америки. Фрэнк еще сомневался, что такое возможно — ведь был же толковый план с высадкой десанта, провозглашением временного правительства и обращением за военной помощью к США. И ведь никакого Вьетнама еще не было, в Сайгоне болталась от силы тысяча советников, а не полмиллиона солдат, как сейчас! Зассали, тупо зассали. Бригада морпехов — и бородатых вымело бы к чертям собачьим!

Майкл, между прочим, тогда так и говорил — готовить надо не пятьдесят диверсантов, а две-три бригады и сам натаскивал антикастровских партизан в Панаме и Гватемале. Кстати, надо бы узнать, нельзя ли привлечь кого-нибудь из них к делам в Аргентине… Родригес, помнится, даже вошел в штат Фирмы, но попал под раздачу вместе с Майклом. Но ведь он был не один? Чертова секретность, ни черта неизвестно, подразделения занимаются одним и тем же, но не знают, что делают рядом!

Фрэнк оторвался от овального иллюминатора и еще раз оглядел соседей — вместе с ним летели армейские офицеры. То есть это он летел вместе с ними, его приняли на борт десятым пассажиром в качестве любезности.

В задних рядах тихо переговаривались четверо майоров, в передних работал с бумагами трехзвездный генерал Хол Дженнингс, только-только назначенный на пост главного врача армии США, справа через проход корпел над стопкой документов полковник, тщательно прикрывая столик от взглядов проходивших мимо.

Не иначе, коллега-разведчик. Может, перекинуться парой слов? Хотя сейчас куда важнее поговорить с экономистом — судя по тому, что происходит сейчас с офицерским корпусом в Перу и Боливии, о военном перевороте можно забыть, попытка поднять восстание только что потерпела крах, нужно срочно искать другие рычаги воздействия. И экономика может очень сильно сыграть. Мэтров вроде Фридмана или Стиглера о консультации не попросишь, но у них наверняка найдутся понимающие ученики.

Да, с Перу может сработать. И с Чили, и с Аргентиной, если придется. А вот насчет Боливии неясно — они там попросту нищие, могут и не заметить, что их экономически душат.

Фрэнк сделал пометочку в органайзере и вернулся к своим бумагам — лететь еще три часа. Вот если бы на реактивном «Локхид Джет Стар»… Он вдвое быстрее, но для таких полетов Фрэнк пока еще мелкая фигура, даже на этот рейс его приняли с кислой гримасой. Ничего, посмотрим, чья в конце возьмет.

Дочитав до этого места Фрэнк презрительно фыркнул, да так, что на него с недоумением покосился полковник. Фрэнк скорчил виноватую гримаску, военный отрешенно кивнул и снова углубился в свои папки.

Чертовы чистоплюи из Госдепа. Все они прекрасно понимают и внутренне будут аплодировать каждой ликвидации, но им важнее выглядеть чистенькими. И сдадут, с легкостью сдадут, стоит лишь слегка оступиться или вляпаться.

Как сдали Майкла — ничего не знаем, частная инициатива отставника. Выперли из Фирмы задним числом и делают вид, будто никто ничего не понял. А «частная инициатива», между прочим, обошлась в такую сумму, которой у «отставника» в принципе не могло быть.

И это, кстати, тоже надо обдумать — хорошая операция должна еще и приносить доход организатору. Может, заняться кокой? Структура будет, тайная логистика тоже, а прибыльное дело только повысит лояльность участников…

Фрэнк поставил еще пару закорючек в органайзере и снова взялся за распечатки.

Пока все неплохо. Надо поднять связи среди уволенных из армий Боливии и Перу офицеров, наверняка многие не откажутся если не отомстить, то заработать. Капитан Гомес, тот, что работал с Майклом, не гнушался и кокаиновых денег, вероятно, и другие не станут кобениться. Ну а попутно поработают оперативниками «Пумы».

Уаска ковырялась в белом песке рядом с шезлонгом под пляжным зонтиком. В тени от него сидела Исабель, но не снимала ни широкополой шляпы, ни накинутого на плечи шарфа — Вася всегда поражался этой манере латиноамериканской аристократии избегать загара. Ну ладно бы они сгорали за десять минут, как белокожие скандинавы, так нет же, кожа оливковая, к солнцу привычная.

Сам же касик с удовольствием жарился на тропическом солнышке, счастливо щурясь то на океан, то на пальмы, то на голубые корпуса «Соль Варадеро» метрах в двухстах от плажа. Их же поселили почти у кромки прибоя в парящее над землей здание, отель «не для всех». Статус подчеркивался и невысокой изгородью, и парочкой охранников, замаскированных под служителей. Вопреки представлению о сторожах и вахтерах, эти лыбились во всю рожу, перекидывались приветствиями с постояльцами и даже демонстративно восхищались сеньорой Исабель Кордоба де Амару, не говоря уж о сеньорите Уаске Амару Кордоба.

Гуднула машина, прошуршали шины, хлопнул багажник и Вася расслышал несколько вроде бы русских слов, но гости быстро скрылись в доме и он переключился на солнце, море и ветерок.

До тех пор, пока мимо него не пронесся невысокий жилистый парень как раз со скандинавской кожей и не вломился с разбегу в изумрудные волны. Исабель и вышедшая следом за мужчиной круглощекая девушка в легком платье с неодобрением смотрели, как приехавший плещется и кувыркается в волнах. К девушке застенчиво прижались два мальчика, лет четырех и шести. И тут Вася чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда из воды донеслось на чистом русском:

— Эге-гей, Валерка! Давай ко мне!

Валерка глянул на маму и побежал к воде, а Вася выдохнул и успокоился — ну мало ли советских на острове, сотрудник посольства с семьей, специалист или даже военный советник…

Наплававшись, новоприбывший с сыном вышел из воды, приглаживая мокрые волосы и широко улыбаясь. Добравшись до шезлонгов, он повернулся к Васе и старательно выговорил:

— Буэнас диас! Сой Виктор Быковский, вамос… фамилиаре семонос!

— Астронаута? — распахнула глазищи Исабель.

— Космонавт! — гордо поднял палец вверх Быковский, не переставая улыбаться.

— Тупак Амару, — протянул руку Вася, подумал и перешел на русский, — для своих Уасья, вы можете звать меня Вася.

— В Москве учились? — сразу сообразил летчик. — Погодите, погодите, Тупак Амару… Это вы с Геварой брали Сукре и устроили революцию в Боливии?

— Ну, что-то вроде…

— Потрясающе!

Он было повернулся к жене, смотревшей, как сыновья ковыряются в песочке, но Вася успел его остановить:

— Меня здесь нет. И если будете писать рапорт, не упоминайте, что мы встречались.

— Конспирация?

— Она самая.

— Договорились. Кстати, вам летчики не нужны? — сверкнул зубами Быковский.

Вася рассмеялся — полковнику Быковскому сейчас лет тридцать пять, а выглядит он еле-еле на тридцать, смешливый, с загнутым вниз кончиком носа и темными волосами. Загореть — так будет вылитый испанец, разве что глаза светлые, за француза сойдет вообще без вопросов. Н-да, только представить себе — летчик-космонавт в партизанской авиации!

— Пока нет, не доросли мы еще до самолетов.

За спиной над детьми ворковали на интернациональном женском языке Исабель и Валентина Быковская, а Вася отдался внезапному ощущению полного счастья — море, солнце, свобода, космос!

Всего три дня назад его везли в тесном фургоне из Брюсселя в Амстердам, а рядом дремали два парня с автоматами «Узи». Еще двое с оружием сидели в кабине — причем никого ни среди полицейских, ни среди пограничников это не волновало. Просто потому, что на боках колесного бронекошелька красовалось название известной алмазной фирмы.

Контакты из Моссада не подвели — всего через несколько часов после связи с Боливией к воротам кубинского посольства подошел визитер и назвал пароль. Внутри Авраам Дорф, как он себя назвал, быстро согласовал с людьми Пинейро и касиком последовательность действий.

Напоследок он улучил минуту и прямо спросил у Васи:

— Почему вы нам помогаете?

— Во-первых, я ненавижу, когда убивают беззащитных.

— Но вы же сами…

— Мы воюем с вооруженным противником и не трогаем мирных. А во-вторых, я учился в России и немного знаю про то, как наци вели себя с евреями.

Авраам пожал руку и откланялся.

Исабель с дочкой вылетели на Кубу напрямую, их никто не разыскивал, а вот Васю с настоящим израильским паспортом вывезли в Амстердам на фургоне, не подлежащем досмотру. Так что в Боливию он прилетел как гражданин Израиля, над чем сдержанно похихикали товарищи.

В Кочабамбе, в штабе миллисианос дым стоял коромыслом, а поток курьеров на телеграф и обратно напоминал цепочку рабочих муравьев — Че затеял партизанский съезд, на который сзывали близкие по воззрениям организации со всего континента. Через день Вася взвыл и уехал в тренировочный лагерь в Тарату, где проходили подготовку курсанты из десяти стран Южной и пяти стран Центральной Америки, не считая Мексики и островов Карибского моря. Ну и отдельные добровольцы из Италии и Германии.

— Сейчас у нас восемь человек, так сказать, с высшим образованием и примерно сорок «полевых» оперативников, — Вася с Габриэлем уселись на лавочке поодаль от восстановленного домика радиостанции.

— А сколько учится?

— На Кубе сейчас пятеро, еще двух обещают прислать из СССР, но нескоро. Наши курсы выпускают по двадцать человек каждые три месяца, но это самое первичное обучение. По хорошему, их надо переводить на полугодовую программу.

— Ну так переводи, в чем дело? — удивился касик. — Полномочия у тебя есть…

— Да съезд этот, — скривился Габриэль. — Ты представляешь, сколько народу понаедет?

— Да, я был в штабе милисианос, видел.

— Вот, отличный же повод заслать к нам агентуру, а проверить всех у нас сил пока нет. Приходиться гнать численность…

— Ну, первичный отсев же на местах делают? — Вася положил руку на плечо старшего товарища.

Габриэль скептически хмыкнул:

— Ты помнишь, как мы начинали? Так вот, на местах примерно так же, а то и хуже.

Вася задумался — проблема подготовки контрразведчиков могла стать весьма острой. Почти все подпольные движения, что он помнил, насчитывали не по одному информатору полиции и государственных служб. Значит, нужно усиливать противодействие и расширять массовость движения — среди эсеров и эсдеков, как писали в мемуарах жандармы и сотрудники политического сыска, вербовали чуть ли не каждого третьего. Только когда началась массовая революция, ни черта это не помогло.

Если не считать школу контрразведки, все остальные направления опасений не вызывали. «Курсы Нико Переса» расширилсь и еженедельно могли выпускать по десятку инструкторов автодела и механиков. Курсы разведчиков Иская — тоже. Даже Коко, которого громко величали «начальником артиллерии», не мог нахвалиться своими учениками. Хорошо и с рейдовой, и со стрелковой подготовкой, несколько хуже с политической, на что жаловался Гильен. Но это понятно — в боевики идут сорвиголовы, а не теоретики, а с тактической подготовкой у них все в порядке, Хоакин свое дело знает.

Кроме жалоб, Гильен еще и Васю пару раз подловил на политической обстановке и кассик, закончив с проверками, сам зарылся в газеты. Мир жил своей жизнью: американцы уже высадились на Луне, провели Вудсток, по Аргентине прокатилась первая волна забастовок, лейтенант Каддафи, как и предсказывалось, смел монархию в Ливии, помер дедушка Хо Ши Мин, а в Перу едут первые тысячи «калашей».

Из которых каждый десятый должен достаться им.