Венсеремос!

Глава 6 Южный конус

Каким чудом Кржемидловский углядел относительно ровную площадку — бог весть, но самолет он посадить сумел.

Ну как посадить… Уронить на землю так, чтобы никого не поубивало. Три перелома можно считать отличным результатом — ноги охранника Пабло и левая рука Васи, сам летчик отделался разбитым лицом, когда его приложило о штурвал.

Вот он и вытаскивал всех из того, что было самолетом, не дожидаясь, когда полыхнет остаток бензина. Впрочем, обошлось, и чуть позже, когда Вася и Болеслав наложили импровизированные шины, они даже нацедили горючки в маленькую канистру.

Кржемидловский, пробуя языком разбитую губу, сверился с картой и уверенно показал на юг — там, по его мнению, должна идти горная дорога или тропа, ведущая в долину Рио-дель-Волкан. А где долина и вода, там люди.

— Жаль, нету радио, сообщили бы об аварии, — посетовал Вася.

— Что поделать, все деньги ушли на автопилот.

— Ты уверен, что мы в Чили?

— Головой ручаюсь. Смотри, — летчик сунул Васе под нос компас, — горы понижаются к западу, граница проходит как раз по главному хребту. В Аргентине они понижаются к востоку.

Помимо компаса, в самолете нашелся аварийный запас — фонарик, зеркальце, фальшфееры, аптечка и все прочее, необходимое для выживания, включая нож и топорик. Еды, правда, было совсем мало, всего три консервных банки, но Вася понадеялся, что ниже в горах он сможет подбить камнями птиц.

Из самолетных чехлов и кресел выкроили нечто вроде вьюка для переноски Пабло и двинулись вниз. До темноты они прошли всего ничего, от силы полтора километра, но вышли к ручью, что сильно обрадовало Кржемидловского:

— Это должен быть Кебрадо-Моралес, значит, километрах в пяти по нему Баньос-Моралес, там источники, маленький курорт.

— Тогда с утра ты идешь в поселок за подмогой, а я потихоньку тащу Пабло вниз.

— А если я ошибся? Лучше идти всем вместе.

— Не спорь, Болек, так будет быстре…

— Как ты меня назвал??? — страшным шепотом спросил закаменевший Кржемидловский.

— Болеком… — оторопел Вася. — Это же от Болеслава, верно?

Губы поляка дрогнули.

— Так меня называл отец…

Из Байя-Моралес до госпиталя в Сантьяго-де-Чили их довезли за каких-то два с небольшим часа — местный доктор, едва заполучив пациентов, развил бурную деятельность: обновил перевязки, изыскал машину, организовал погрузку, уведомил коллег в столице и отправился вместе с ними, мотивировав волнением за Пабло. Чисто Айболит, даже круглые очки похожи.

Вася пытался дремать, но петлявшая по горам и предгорьям дорога не давала заснуть и в ходе анализа своих действий он неожиданно пришел к вопросам «Почему меня тащит волна событий? Почему я не создаю события сам?» Анализ не утешил — налицо средний полевой командир, и то, за счет некоторых методик из будущего. Очень средний политик — исключительно за счет некоторых знаний в истории континента. И вообще никакой революционер — кстати, благодаря именно взгляду из XXI века.

События развивались как бы без него, все, что он мог сделать — время от времени подсказывать ходы, уберегая от провальных и наводя на эффективные. Получается, что его роль — катализатор? Платиновый, ага, можно погордиться.

В госпитале, когда он смог на секунду вырваться из-под плотной опеки медиков, Вася добрался до телефона и набрал пару номеров, сообщив после пароля-отзыва, где он и что произошло. Примерно тем же занимался и Кржемидловский, и с каждым звонком настроение у поляка все больше портилось.

— Что случилось?

— Страховая, пся крев! Упираются, что полет в непогоду, вопреки прогнозу и потому покрытия не будет. То есть, я должен коллеге за самолет.

— И много?

— Тысяч десять, — скривился Болеслав и уточнил: — Долларов.

Вася внутренне хмыкнул — совсем не запредельные деньги, тем более для совладельца экспортной фирмы и черного археолога. Ну не совсем черного, статуэтки и прочее все равно попадают в музеи, пусть и частные, а пускать ораву ученых на Касигуачу он не собирался — не ровен час, еще кто в прошлое провалится и такого там нахреновертит…

— А оптом дешевле?

— То есть? — вытаращился летчик.

— Если брать три самолета, например?

— Не знаю, никогда не покупал несколько самолетов сразу. Но по логике, скидку должны дать.

Перу-Боливия-Чили, да еще Аргентина и прочие Колумбии с Венесуэлами — не наездишься, так что идея обзавестись собственными «герилья-джетами» все больше завладевала мыслями касика. Один пилот есть, еще пару найти, закамуфлировать под аэротакси…

Из расчетов и прикидок его выдернуло появление двух из ларца, почти одинаковых с лица. Макс, помоложе, назвал пароль, да не от Габриэля, а сразу от Мануэля Пинейро, а Баутиста, постарше, оказался врачом. Он внимательно осмотрел наложенную шину и со всей серьезностью, на которую способен человек лет двадцати пяти, одобрил действия коллег.

Макс сел за руль, Баутиста сзади и минут десять рассказывал «эмиссару центра», какие они молодцы. «Они» — это члены недавно созданного движения, разумеется, революционного, и, разумеется, левого. Названное без затей Левым Революционным движением, оно вобрало в себя радикалов, не ужившихся в компартии, соцпартии и других организациях.

— Мы не скучные системные социалисты! — разлагольствовал врач. — Мы за вооруженное сопротивление, за прямое действие! Захватываем пустующие земли, организуем поселения для жителей трущоб! Первое было в Консепсьоне, назвали «Ленин», сейчас еще несколько!

Когда от нападений на правых политиков Баутиста перешел к планам взорвать американское посольство, доселе помалкивавший Макс мягко его перебил:

— Скажите, Мигель, а что товарищ Гевара думает насчет вооруженной борьбы в Чили?

Фигурявший под псевдонимом «Мигель» Вася сообразил, что Макс наверняка знает, что везет Тупака Амару, но хочет малость вправить мозги энтузиасту Баутисте.

— Не знаю, как насчет Чили, но команданте неоднократно писал, что вооруженная борьба бессмысленна и даже вредна в государстве, где есть возможность парламентской борьбы и пусть даже несовершенные выборы. А в Чили некоторая демократия все-таки есть.

— Президент Фрей не демократ! — взвился Баутиста.

— Не демократ, — согласился Вася. — Но выборы объявлены, на них допущены и коммунисты, и социалисты. Но предположим, что Фрей запретит их или подтасует результаты — что вы сможете противопоставить? Складов у вас нет, обученных людей нет, сети явок нет, ваши поселения разгромят за неделю. И все, даже самая слабая полиция вас задушит. Но только представьте, что будет, если выиграет Альенде…

Баутиста со смехом махнул рукой:

— Он уже три раза пробовал, все время пролетал!

— Зато каждый раз набирал все больше голосов, — заметил Макс.

— Это реформист! Мы не будем с ним сотрудничать!

— Ну вот, вы не умеете и не желаете договариваться даже с социалистами. А вам предстоит договариваться с большинством, которому пофиг на ваши теории, им детей кормить надо.

Они въехали в центр города, Макс высадил Баутисту и повернулся к Васе:

— Это хорошо еще он не стал рассуждать о московских и пекинских, тут сейчас между ними такая свара!

— Почему это?

— Вооруженные столкновения на границе СССР и Китая, островок какой-то мелкий. Но вообще, вас хотел видеть мой патрон, если вы не возражаете.

— Это кто?

— Доктор Альенде, председатель Сената.

Уж что-что, а всю историю с «Народным единством», Альенде и Чили, где в начале семидесятых схлестнулись КГБ и ЦРУ, Вася знал куда лучше, чем нынешнюю Аргентину. И попытался часть своих знаний донести, но уперся в стену скепсиса — ну в самом деле, что может узнать нового шестидесятилетний сенатор от двадцатипятилетнего партизана? Тем более, если воспринимает его только как подручного Че Гевары. Что может все послезнание против взрослого, опытного человека, с колоссальным парламентским опытом — чем даже близко не мог похвастаться Вася?

Придавало сил понимание, что если оставить все как есть, через каких-то четыре года этот симпатичный дядька застрелится при штурме президентского дворца, а чуть позже мятежники изрешетят его уже мертвое тело из автоматов.

Так что почти все время, а засиделись они с сенатором заполночь, ушло чтобы развеять первоначальное впечатление и под конец доктор Альенде несколько раз надолго замолкал, протирая стекла очков в массивной оправе и подслеповато щурясь в угол кабинета.

Первый раз он завис, когда Вася заявил, что слишком резкая программа Фронта Народного действия скорее мешает, чем помогает. Например, мешает союзу с Радикальной партией. Отпугивает средний класс и мелких предпринимателей, они и так не сильно довольны идущей аграрной реформой, а социалисты обещают ее в разы ускорить! Этим они добьются ровно того же, что и большевики с форсированной коллективизацией — массового забоя скота.

Второй раз — что американцев нельзя выгонять сразу, хоть и очень хочется. Просто потому, что ставит под угрозу несколько миллиардов долларов. А они могут убить и за куда меньшие деньги. В конце концов, они контролируют почти все каналы сбыта чилийской меди и легко перекроют кран, оставив страну без экспорта и без импорта.

— Вы хорошо осведомлены, Тупак.

— У меня хорошие учителя, сенатор.

— Значит, не бросать лягушку в кипяток, а варить ее медленно-медленно, осуществляя реформы по мере роста народной поддержки? Боюсь, наши радикалы такую тактику не примут.

— Вы вообще радикалы не там, где нужно.

Тут Альенде завис в третий раз, а Вася бегом-бегом попытался втолковать, что без чистки в армии сколь угодно прогрессивные и желаемые народом реформы могут накрыться в мгновение ока — уж больно удобный инструмент для переворота! Офицерский корпус слишком сильно связан с буржуазией и предлагаемая программа озлобит их вместе.

Ночью касик ворочался с боку на бок, вспоминая, что не успел подать идею Андского пакта и совместной индустриализации — отличного, кстати, поля для вложения денег местными олигархами, пусть они строят заводы за свой счет. Если не душить их, а наоборот, дать возможность заработать, то это заметно снизит остроту конфликта. Не национализация, а налог на сверхприбыль — а когда с их помощью поднимется уровень жизни, можно будет делать и следующие шаги.

Не успел сказать и про диверсификацию сбыта чилийской меди — контролировавшие его американцы попросту перекрыли кран и задушили страну экономически, лишив ее валюты и, следовательно, критического импорта. Причем американцы начали вредить еще до инаугурации, пытаясь сорвать ее и не дать законно избранному президенту вступить во власть. Нет, потом и левые накосорезили изрядно, практически по методичке «Не надо так». И это при таких офигительных стартовых — победа на демократических выборах!

Придется писать письма с общей экономической программой — а с ней у будущего Народного Единства шансы на выборах вырастут. Есть еще время срезать острые углы, диверсифицировать сбыт чилийской меди, создать…

Вася заснул и видел грандиозные заводы в общей экономической зоне Такна-Арика-Оруро, блоки Народного Единства в каждой стране и Латиноамериканское Единство на континенте. Снился ему и Киберсин — попытка правительства Альенде внедрить кибернетическую систему управления, и танки на улицах, и грызня Москвы с Пекином, и японские бизнесмены, и боевики Моссада и черт его знает что еще.

За прошедшие с нового года пару месяцев Майкл активировал несколько старых контактов и почти восстановил сеть в Боливии. Он буквально рыл землю, давил на остатки рондас и фалангистов в департаменте Санта-Крус. Недовольство камба, населения самой плодородной части страны — теплых равнин Орьенте, росло медленно и потому играть приходилось на опасениях:

— Смотрите, чертовы индейцы забирают все больше власти! Смотрите, Торрес начал аграрную реформу! Смотрите, отстранен Уго Бансер!

Туда же, на восток Боливии Майкл загнал все доступные ему финансы, и даже несколько партий оружия через бразильскую границу.

А Фрэнк, наблюдавший всю эту суету и осведомленный о настроениях в армейский среде, хихикал про себя, а внешне подкидывал материалы, совпадавшие с ожиданиями Майкла. Ну в самом деле, если два источника сообщили об одном собрании офицеров 8-й дивизии, традиционно фрондирующей против Ла-Паса, то ведь подать эту информацию можно по-разному. Можно как есть, а можно усилить акценты — «по сообщениям агентуры, прошли собрания, на которых звучали призывы к выступлению против правительства Торреса». О части событий можно и умолчать, «аналитики считают эти симптомы несущественными». А у втянутого в круговерть сколачивания мятежного блока Майкла нет ни времени, ни возможности для проверки.

Так что когда пришло сообщение из Кордобы, что Тупак Амару ускользнул, Фрэнк просто подкинул еще одно — о якобы сложившейся группе в рядах Генерального штаба Боливии, готовой поддержать выступление. Готовность ведь разная бывает, правда? Одни готовы поддержать бездействием, другие — арестом собственного начальства, никто ведь не конкретизирует?

Страшно взбешенный провалом Майкл, похоже, окончательно утратил критическое восприятие и насчитал около пяти тысяч людей с оружием, готовых выступить по его приказу. Программа «нации равнин», создания отдельного государства, давно бродила в головах камба, осталось только обеспечить этим людям уверенное руководство и все, Боливию можно будет списывать со счетов!

— Фрэнк, подними наши каналы в Бразилии, я вылетаю в Рио и оттуда в Мату-Гроссу.

— Ты собираешься участвовать лично? — изобразил удивление Фрэнк.

— Латинов нельзя оставлять без присмотра. Жаль, что нельзя отправиться нам вдвоем.

«Я не самый большой фанат путешествий по Латинской Америке».

В Кочабамбу Васю доставили как белого человека — на рейсовом самолете, с крайне предупредительными к пассажиру с покалеченной рукой стюардессами. Взмах чилийским паспортом — вот и все пограничные формальности. Шаг из аэропорта — и прямиком в объятия товарищей, в машину, в горы, в лагерь, в штаб.

Где они с Че поржали и потыкали друг в друга пальцами — один безногий, другой безрукий, а после, собрав допущенных лиц, выслушали доклад о поездке.

— В массовом движении разброд и шатания, слишком много убежденных и мотивированных лидеров отправились партизанить, — Вася спецом не глядел на Че, чтобы никто не подумал, что ставит это в упрек Геваре. — Главная проблема, как я вижу, в большой напряженности между левыми и правыми перонистами, и те, и другие считают только себя «истинными».

Вася помнил основные вехи этой истории — Хуан Доминго Перон провозгласил третий путь между социализмом и капитализмом, проводил индустриализацию, выгодную и рабочим, и предпринимателям. Но размытость официальной доктрины «хустисиализма» приводила к нему всех: недовольные капитализмом пополняли левый фланг, недовольные коммунизмом — правый. Плюс традиционный для Латинской Америки авторитаризм и как результат Перона поддерживали люди с воззрениями в диапазоне от социализма до национал-социализма. А когда в 1973 году Перон возвратился в Аргентину, встречать его пришли все, и правые, и левые, и разница потенциалов привела к «пробою» — вооруженным столкновениям. Так началась «грязная война», продлившаяся почти десять лет…

К штабному навесу пропустили Пакари, она поставила на стол большую миску с кисленькими агуайманте, напоминающими крыжовник, потрепала по затылку мужа, отчего Искай блаженно сощурился, и ушла. Семь рук сразу полезли за ягодами и на некоторое время заседание превратилось в веселую перепалку — кто сколько зачерпнул, да не треснет ли рожа, чтоб тебе только кислые достались, но через минуту все набили рты и веселье прекратилось само собой.

Таская ягоды по одной из горсти, Вася закончил:

— Сейчас главным гарантом режима выступает армия. Она же не дает распространиться партизанскому движению.

— Помнишь свою идею насчет островов? — Че потирал раненую ногу. — Мы попробовали найти подходы, они вроде бы за, но упираются.

— Главная проблема — авианосцы, — кратко резюмировал Габриэль. — У Аргентины два авианосца на ходу.

— А тогда какие? — опешил Вася.

— Английские, chico, английские. Вояки готовы высадиться на Мальвинские острова хоть завтра, но Британия может послать два тяжелых авианосца.

— Так они же наверняка несут службу…

— Вот если бы они были заняты настолько, чтобы их не могли отозвать…

— Ну, тут я пас, abuelito. На флот Британии у меня влияния нет.

— Зато есть на советский, — ткнул в Вася пальцем Че. — Тебе надо ехать в Москву, уговорить своих.

— Уговорить на что?

— Если СССР затеет большие учения флота в Северной Атлантике, то англичане будут заняты.

Теперь и узкие индейские глаза расширились до европейского стандарта — Вася, конечно, знал, о склонности латиноамериканцев к авантюрам, но чтобы так…

— Но главное, тебе нужно убедить своих вложиться в индустриализацию.

Не будь касик краснокожим, остальные наверняка бы увидели, что он покраснел. Еще бы, в свое время наврал про мифическую группу в советском руководстве и спецслужбах, пославшую его в Боливию, теперь пришла пора отвечать за слова.

От дальнейшего позора его спас топот — к штабу от радиостанции бегом несся Артуро:

— Срочное сообщение из Ла-Паса! В Санта-Крусе мятеж!