Венсеремос!

Глава 15 Горячая осень 69-го

— Это то, что я думаю? — сложил листок Вася.

— Пакт Народного Единства, chico. Подписан позавчера социалистами, коммунистами, радикалами и еще четырьмя партиями поменьше.

— Ну офигеть теперь!

— Сейчас ты еще больше офигеешь: идут переговоры с левым крылом Христианско-демократической партии. А в президенты выдвигают Рафаэля Таруда из «Независимого народного действия».

— Ого! А что Альенде?

— Отказался. На пленуме Соцпартии произнес речь, дескать, долой личные амбиции и все такое, когда на кону широкий союз левых и возможность взять власть… Социалисты согласились, следом поддержали коммунисты.

«Ай да Вася, ай да сукин сын!» — подумал касик и который раз похвалил себя за письма Альенде и за разговоры с Кузнецовым. Сто пудов, без одобрения из Москвы коммунисты на такое не подписались бы!

— Эй, chico, что у тебя с рожей?

— Да я был уверен, что выдвинут Альенде. А Таруд кто такой?

— Хороший тактический выбор. Левый, но не слишком радикал, чтобы отпугнуть не-социалистов, к тому же был министром иностранных дел и экономики…

«А вот это совсем хорошо!»

— А доктор Альенде… сам знаешь, он сколько раз пытался пробиться в президенты и все без толку. Да и возраст, а Таруд лет на десять помоложе.

Но куда больше, чем Вася, от таких новостей офигели миристы. Запертые в карцер, они устроили прямо там демонстрацию протеста с требованием немедленно отпустить их в Чили. И вот тут Че показал, кто в доме хозяин: устроил самым громким радикалам такое «упал-отжался», что они расползались на карачках, а Гевара еще и орал, что за нарушение дисциплины пристрелит собственной недрогнувшей рукой. Вася кое-как утихомирил разбушевавшегося Героического Партизана, вспомнившего о суровых временах комендантства в Ла-Кабанье.

Дальше чилийцев дергали по одному на беседы в штабе, где гасили вопли про «реформизм» и объясняли, что победа «Народного Единства» на выборах будет ударом по империализму похлеще Кубинской революции — одно дело, когда толпа бородачей с винтовками захватывает власть и совсем другое показать буржуям, что левые могут играть и выигрывать и на чужом поле. Что не отменяет необходимости винтовок — это подписавшие Пакт обязались вести совместную борьбу за завоевание власти и переход к строительству социализма исключительно мирным путём, а вот латифундисты, олигархи и прочие империалисты наверняка имеют другую точку зрения. И сто пудов будут натаскивать и вооружать правых. Как там эта веселенькая организация называлась, с пауком-свастикой на эмблеме? «Родина и Свобода»? Вот кому надо противостоять, а не левому блоку.

Двоих отчислили с «волчьим билетом» — написали самому Мигелю Энрикесу, главе MIR. Пятерых отправили на Кубу, учиться. Остальных фактически привели к присяге и оставили в школе. Но по ходу разборок чилийцы задали справедливый вопрос «а ты кто такой?», из которого и родилась идея континентального съезда. Технически, в обоих школах, в Ла-Эсперансе под Санта-Крусом и здесь, в Тарате, собрались либо руководители, либо представители практически всех заинтересованных организаций. Осталось только сгонять самолетики Кржемидловского за теми, кому прям позарез захотелось поучаствовать (например, за команданте Маруландой из ФАРК) и теми, кто не представлен в школе (как коммунисты Эквадора). За неделю собрали и аргентинских монтонерос, и тупамарос Уругвая, и бразильских учеников Маригеллы и еще кучу «народных армий», «левых фронтов» и «революционных сил». Причем некоторые организации представляли уже знакомые священники из числа «теологов освобождения».

Че сиял, как новенькое песо, а вот Габриэль со своими ребятами посерел и осунулся — на контрразведку свалилась немалая работа. Проверить вновь прибывших, организовать охрану, закрыть выход информации наружу…

— Знаешь, сколько теперь тупамарос, chico? — хлопнул Васю по спине Че.

— Венесуэльцы да уругвайцы?

— Не-а, еще десятка полтора группок поменьше так назвались. Ты популярный парень, chico!

— А чегеварос нету?

— Ни одного! Хотя почти все принимают идеи фокизма.

— Это потому, что ты старый, abuelito. Пора дать дорогу молодым!

— Вот ты змей! — пихнул его локтем в бок Гевара и оба заржали.

Трехдневная говорильня закончилась подготовленным пактом о совместных действиях и выборами Хунты, то есть попросту Совета. Вася и ахнуть не успел, как очутился президентом Хунты революционной координации и еще день беседовал с нескончаемым потоком ходоков, включая наблюдателей из Центральной Америки и даже с Филиппин.

Вечером сочившийся ехидством Че подарил ему черно-красную ленту.

— Зачем?

— Ну ты же президент, а президенты в Латинской Америке носят ленту через плечо!

— Вот ты змей! — вернул тычок локтем Вася.

Он уже собрался перевести дух, но подоспели объявленные генералом Торресом выборы в народные ассамблеи, и тут отыгрался Габриэль. Весь состав съезда и школы, не говоря уж про милисианос, он загнал на охрану избирательных участков. И если на Плоскогорье, в районе бывшей партизанской республики, все было налажено и кечуа с аймару сами прекрасно справлялись, то вот на равнинах Орьенте проблем хватало. Оставались еще недодавленные фалангисты и парамилитарес, да и зажиточные камбы опасались новых веяний… Пришлось курсантам объяснять, уговаривать, показывать и вообще заниматься просвещением среди местного населения.

Припахали всех, даже Васю, для касика нашлась очень специальная работенка…

— Ты же в Москве учился? — припер его к стенке Габриэль.

— Угу, — кивнул Вася.

— Значит, по-русски говоришь.

— Ну… есть немного.

— У нас и того нету, поедешь в Тоборочи.

— Куда???

— Сто километров на юг от Санта-Круса, там русские живут.

По дороге в место с таким странным названием, Вася пытался сообразить, что же там за русские? Белоэмигранты предпочитали Парагвай, они и Чакскую войну помогли парагвайцам выиграть, генерал Хуан Белофф или Беляефф… Власовцы? Но они тоже предпочитали другие страны. Оказалось — староверы.

Натуральная такая русская деревня, даром что без бревенчатых изб. Посреди — площадь, на площади — церковь и колодец. Русые косы, курносые детишки, платья и рубахи будто с фольклорного фестиваля… И насупленные бородатые рожи мужиков, давно привыкших ждать от власти только пакостей. Ждали и в этот раз, так что Васе пришлось для начала услать двух милисианос, чтобы не светились с оружием при разговоре. А потом долго втолковывать, что народная ассамблея — тот же самый приходской совет, и если избрать и туда, и туда одних и тех же людей, будет куда проще взаимодействовать с властями. В конце концов, если люди желают жить своим порядком, соблюдают законы и никому при этом не мешают, то зачем переворачивать их жизнь с ног на голову? Бородачи скребли в затылках, бухтели вполголоса «так-то он так, но так-то поди и нет», но после того, как Вася перешел на русский, малость обалдели и прониклись. Еще бы — уважила власть, прислала не просто агитатора, а язык знающего!

Тревожные ожидания не оправдались — выборы прошли практически без эксцессов. Ну, в паре мест избиратели начистили друг другу рожи, но до стрельбы не дошло. Видимо, генерал Торрес как следует зачистил армейских, а милисианос — фалангистов и прочих противников. Нет, голосовать-то их допустили, а вот как организованная вооруженная сила они уже не сыграли.

Выборы выжали всех почище месяца боев — там-то можно просто пальнуть или удрать, а тут ни бежать, ни стрелять никак нельзя. Объясняй, направляй, и улыбайся, улыбайся, улыбайся… Когда все закончилось, Вася хотел было хоть пару деньков передохнуть, но…

Для начала его дернули в Ла-Пас, поскольку СССР наконец-то досогласовал и подписал не только прямой договор с Перу, но и соглашение о намерениях с Перу и Боливией о создании «свободной экономической зоны Такна», причем с «возможным расширением в будущем». Про расширение было сказано без упоминания географических названий, но явно с прицелом на присоединение Чили. Тем более, что кроме горно-обогатительного комбината и каскада ГЭС на горных реках ставилась цель реконструкции железных дорог Боливии на общую с Чили и Перу колею.

С этим в Латинской Америке вообще творился несусветный бардак, как на юге США до Гражданской войны — строили кто во что горазд. В Чили, Колумбии, Венесуэле и Перу одна колея, но переход есть только между Перу и Чили. В Боливии и Бразилии колея другая, в Эквадоре третья, в Аргентине вообще четыре разных ширины! Похоже, профессор-аргентинец из мексиканского университета был прав, когда говорил о войне сельского с промышленным укладов — если в США победил город, то в Латинской Америке — плантатор. Вот в США победившие промышленники и привели весь разнобой железных дорог к одному стандарту, а Латинская Америка так и не обзавелась общей сетью.

В Ла-Пасе по случаю подписания соглашений творился чуть ли не праздник с карнавалом, но как главу милисиано Васю припахали к разработке плана охраны и обороны будущих индустриальных гигантов. Сделав первые наметки, Вася чуть было не сказал «Да ну нафиг!», до того получившееся было похоже на ЧВК. Малость почесав репу, он припомнил, что первые такие компании уже появились и ничего нового он не привнесет, но идею признал перспективной. Во всяком случае, она давала презабавный «капиталистический» способ легализовать «коммунистических партизан».

Стоило вернуться в Кочабамбу, как Габриэль с кубинским капитаном Хавьером приволокли план реорганизации внутренней контразведки — уж больно много косяков и узких мест выявил континентальный съезд. Хотя сколько не реформируй, все упирается в латиноамериканский шаляй-валяй, к которому он никак не мог привыкнуть. Та же история с предательством Сабино — когда стали известны подробности, касик долго бегал по потолку и матерился. Ну как, как руководитель подпольной вооруженной организации мог поступать настолько идиотским образом? Регулярно встречаться с семьей, и не конспиративно, а в общественных местах, причем в одних и тех же? Удивительно, что его не повинтили раньше… Хотя почему удивительно, в полиции и армейской разведке такие же разгильдяи, тут стоит задуматься, с чего бы они вдруг стали действовать иначе, нет ли тут чьей-то сторонней направляющей руки?

Но тут подоспели офицеры от Кузнецова и штаб решил, что такой удачный случай для реформы упускать нельзя, а Вася с замиранием сердца опять увидел Егорова-старшего и предпочел смыться в Чили, оставив лишь несколько руководящих указаний.

Самолетики Кржемидловского уверенно летали между андскими странами и уже через сутки Вася дружески обнялся с доктором Альенде и познакомился с Рафаэлем Тарудом. Бывший министр экономики прочитал Андский пакт, договора СССР с Чили и Боливией, тут же пришел в радостно-возбужденное состояние и принялся строить планов громадье, с Нью-Васюками и единым рынком. Доктор и команданте с некоторым трудом уняли его возбуждение, переведя разговор на более практические вопросы — где выгоднее строить каскад ГЭС, на Рио-Йута или Рио-Камаронес.

Таруда затребовал карту, линейку и циркуль, но померять так и не успел — в библиотеку сенаторского дома почти без стука ввалился Макс, охранник Альенде:

— В городе мятеж!

Сенаторы растерянно переглянулись, а Вася только вздохнул — Латинская Америка, мать ее, за три года здесь успел вляпаться уже в полдесятка мятежей.

— Спокойней, Макс. Подробности есть? Кто, сколько?

— Армейские патрули в городе… какие части пока не знаю. — начал Макс. — Еще генерал Вио выступил с заявлением.

— А, так это насчет его письма президенту Фрею! — воскликнул Альенде.

— Так, Макс, обзвони кого сможешь, узнай где, кто и сколько, — скомандовал Вася. — Доктор, можно о письме в деталях?

— Э… а не стоит ли нам уехать из города? — забеспокоился Таруд.

— Для начала надо понять, что происходит. Действуйте, Макс.

Уверенный тон касика немного успокоил народных избранников. Альенде, стоя у окна и глядя на улицу, пересказал содержание письма генерала. Помимо требований предоставить генералитету большую роль в политике и экономическом развитии страны, все остальное было посвящено финансам. Вася считал армию Чили ого-го какой, а она, оказывается, влачила весьма незавидное существование, почти как в Боливии. Жалование генерала уступало заработкам квалифицированных рабочих на медных шахтах Чукикиматы, военное снаряжение ветшало и не обновлялось своевременно, ни о каком соответствии современным требованиям не шло и речи… Понятно, почему миристы так вольготно себя чувствовали.

— Есть состав мятежников! — снова без стука появился Макс. — Артиллерийский полк «Такна», Военная академия, школа младших офицеров и часть 2-го бронеполка.

— Танки в городе есть?

— Не знаю…

— Выясни! — приказал Вася. — Продолжайте, доктор.

— Если Вио выступил с теми же требованиями, его поддержат все офицеры в Сантьяго.

— А полиция и карабинеры?

— Они не будут выступать против армии, — заметил Таруд. — Вио сможет сместить президента Фрея без единого выстрела.

— Хунта? — задал главный вопрос Вася.

Сколько он не терзал память, никакого военного переворота в Чили ранее 1973 года он не помнил, хотя фамилия генерала была странно знакомой, но все время ускользала — необходимость попасть на Касигуачу с каждым днем делалась все острее.

— Президент объявил чрезвычайное положение! — отрапортовал Макс. — Танков в городе нет, два стоят у казарм. Патрули ведут себя спокойно, никого не задерживают.

Еще через час, после телефонного разговора с начальником генерального штаба Рене Шнайдером (Вася отметил еще одну непонятно с чего знакомую фамилию), генерал Вио выступил довольно странно для инсургента — дескать, он не выступает против президента и правительства, а только хочет привлечь внимание к нуждам армии.

Поскольку дальнейший «мятеж» свелся к раздаче интервью, демонстрациям протеста и обменом заявлениями сторон, сенаторы успокоились, договорили и даже очень неплохо поужинали в компании Васи. Все закончилось на следующий день подписанием соглашения сторон: военный министр уходит в отставку, главнокомандующий тоже, его место занимает Шнайдер, правительство резко увеличивает жалование и военный бюджет. Генерал Вио сдался властям и заявил об отставке.

Чили вернулось в обычное состояние, а в Перу журналисты растрясли советского посла на интервью по теме грядущих экономических свершений. И по всему континенту громом прокатилась новость — СССР крайне заинтересован в превращении проекта в четырехсторонний, с участием Чили. Об этом уже поговаривали, поскольку объединение усилий трех стран прямо-таки напрашивалось, давая свободной зоне новое измерение с включением в нее чилийского порта Арика.

И тут как прорвало. Не успел Вася вернуться в Боливию и только собрался передохнуть, как его обрадовали визитом японских бизнесменов:

— А этим-то что от меня надо???

Японцы кланялись и вежливо интересовались планами революционеров и, в особенности, воззрениями на иностранные инвестиции. Одуревший поначалу Вася не без подсказок старших товарищей допер, что осторожные японцы прощупывают почву на будущее — а ну как континентальная революция-таки победит? То есть их уже воспринимают как очень и очень реальную силу, с которой нужно считаться.

Вася заверил подданных микадо, что Хунта революционной координации планирует как можно шире допускать неамериканские компании и даже предложил подумать над заключением долгосрочных договоров на поставку, например, меди. А после отбытия японцев предложил генералам Торресу и Веласко сформулировать такие договора и отправить эмиссаров в Европу и Корею — историю, как США обрушили экономику Чили всего лишь уронив цены на медь, он помнил. Значит, нужно заранее подстелить соломки.

Следом к нему попросились швейцарцы и немцы, но Вася успешно спихнул их на Че — в конце концов, кто был министром промышленности? А сам задумался, кого бы из Хунты засадить писать экономическую программу, которую можно без опаски показывать бизнесменам и финансистам.

Нестерпимо хотелось на Касигуачу, но встречи шли валом, так что когда пришло известие о первой поставке АКМ в партизанскую школу, Вася попросту бросил все дела и помчался в Кочабамбу, чтобы оттуда рвануть на ваку.