Венсеремос!

Три эпилога

Пара вертолетов огневой поддержки прошила пулеметными очередями заросли вокруг площадки и с креном разошлась в стороны, освободив место машинам с десантом. «Котики» выпрыгивали, не дожидаясь касания земли и сразу смещались в стороны ближайших укрытий.

Дождавшись, когда сядут все пять вертушек, а огневые пойдут на второй заход, Вася прижал тангенту рации:

— Дино, огонь!

Метрах в трехстах от площадки из кустов высунулись девять труб РПГ, секретного козыря, и почти одновременно с негромким шипением плюнули гранатами в сторону рассекавших воздух винтов.

Десантники практически мгновенно открыли бешеный огонь по тому месту, откуда тянулись дымные трассы. Вася выругался сквозь зубы — оставалось надеяться, что гранатометчики успели после залпа упасть в укрытия, но тут грохнул сдвоенный разрыв. Надсадно воя двигателем, захлебнулся и окутался огнем нарезавший круги в воздухе вертолет, Вася успел увидеть, как из него выпрыгнул бортстрелок в горящем комбинезоне. На земле уже полыхала вторая машина, десяток котиков рванул вперед, к более удобной ложбинке, пока сзади разворачивали пулеметы. Стрекотали М16, несколько раз бумкнули гранатометы М79, два вертолета, дав выпрыгнуть последним бойцам, с виража пошли в сторону гор.

Хоакин подмигнул Васе — оттуда загрохотали два пулемета, которые касик требовал оставить в строю, а кубинец все-таки заныкал для засады на гребне.

Оттуда же, с запада вынырнули три палубных бомбардировщика и четко, как на учениях, вывалили свой груз на пустую территорию школы, развернулись и ушли на запад.

— Коко, беглым, три мины, огонь! — снова скомандовал в «моторолку» Вася.

Над головой противно засвистело, среди оставшихся целыми вертолетов вспухли облака взрывов и заскрежетали по металлу осколки. Затарахтел американский пулемет, ему ответили герильерос, снова мягко бахнули гранатометы котиков, над правым флангом засады встали пять или шесть разрывов.

Пальба все разгоралась, а Вася, сжав зубы, ждал, когда поливавшая землю из двух пулеметов вертушка выйдет на удобный курс, и когда противник окончательно разберется по сторонам и обозначит себя — мин у партизан не так чтобы много и бить лучше не по площадям, а в нужное место. Один из уцелевших вертолетов попытался взлететь, но его лобовое стекло покрылось сеткой трещин и он грузно ткнулся обратно в землю.

— Коко, ориентир три, вправо двадцать, пулемет!

Снова засвистело и заныло, упала с неба смерть и американский пулемет замолк. Но с неба все сыпались пули и подбирались все ближе — стрелки нащупали минометную батарею.

— Дино, сбей его!!!

— Попробуем.

Тянуло внизу живота, тянулось время, бумкали минометы и грохотали пулеметы, вертолет поливал огнем, давая прижатым к земле «котикам» развернутся, но наконец батарея Дино ахнула всего пятью гранатами…

«Наверное, остальные убиты» — отрешенно подумал касик, наблюдая, как три дымные трассы проходят впритирочку к цели, но мимо, мимо…

А вот две последние воткнулись — одна под винт, вторая прямо в кабину и вертолет, цепляясь за воздух винтом, рухнул прямо на американцев. Вася выдохнул, скомандовал минометчикам, но тут совсем рядом жахнула граната из подствольника…

Проморгавшись и отплевавшись, Вася понял, что левая рука не работает и что сжимающий голову Хоакин контужен… Но стрельба со стороны десанта становилась все реже, а минометчики пристрелялись сами. Вася переполз в сторону и снова взялся за рацию:

— Катари, давай!

Загрохотали пулеметы резерва, заставляя американцев вжаться в землю между трех горящих вертолетов.

— Венсеремос, ребята! Мочи козлов!

Через полчаса с левой рукой на перевязи и опираясь на АКМ, Вася добрел до уцелевших американцев — раненым оказывали помощь, целых сгоняли в кучу под фотоаппараты, чтоб было что предъявить мировой прессе.

У стенки штабного домика лежали двое забинтованных американцев и Вася, будто споткнувшись, встал перед ними. Капитан и сержант, капитан и сержант… Ну конечно!

— Капитан Фрике и сержант Райнольдс, я не ошибаюсь?

Оба вытаращились на касика.

— Я же говорил, это не ваша земля, вам тут делать нечего.

Скандал с высадкой американцев в независимом государстве в дополнение к ядерному шантажу сыграл на все сто — началась эвакуация граждан США из Латинской Америки. Да, потом Штаты будут пытаться влиять через свои финансовые инструменты, но без полевой агентуры на местах эффективность их воздействия упадет в разы. Да, потом они могут дознаться, что это был чистой воды блеф, но все равно останется мыслишка — а вдруг бомба, а то и две, действительно есть? И под это дело штаб решил создать несколько сильно засекреченных «ядерных хранилищ» — пусть ищут.

Решение это приняли на Касигуаче, где собрались отпраздновать тяжело давшуюся победу. Несмотря на полный разгром десанта, герильерос потеряли почти пятьдесят человек убитыми и ранеными, не считая полностью разбомбленной школы и прочих материальных потерь.

После бани все молчком сидели вокруг врытого в землю стола с простой едой кечуа и тихо перекидывались словами.

— Чили вчера присоединилась к Андскому пакту. Конгресс будет голосовать по плану «Инка» через неделю, но наверняка утвердит, Таруда они утвердили без вопросов, — Габриэль вытащил сигарету из пачки, помял и отложил ее.

— Насчет заговора ничего не слышно? — вяло спросил Вася.

— Половину высшего командования Таруд сразу же отправил в отставку, «за нерешительность при подавлении мятежа». Шнайдер поддержал. А, еще в Сантьяго сейчас японская делегация, желают договор на поставки меди с фиксированными ценами. И большой съезд теологов освобождения к Рождеству.

— Большой? — вспомнил Вася съезд в Кочабамбе.

— Человек двести.

Здорово. Это было здорово. По всему миру большим экраном шло «Последнее слово», в Штатах ширились протесты против Вьетнама, в Италии и ФРГ — против НАТО, американских баз и собственных правительств. Левые напирали по всему миру, от Филиппин до Франции, за этими громкими событиями почти незамеченными проскочили сообщения о казни Менгеле в Израиле и трех бывших эсэсовцев в СССР, а также договор, подписанный Пероном и Каддафи.

— Хорошо, — счастливо зажмурился Вася. — Что там у нас дальше по плану? Устроить безоблачное небо над всей Колумбией?

В Кордобу сеньор Максимо Торрелио приезжал часто, ведь именно отсюда начала расти знаменитая на всю Латинскую Америку сеть «У падриньо» — демократичное место для утреннего кофе, дневных эмпланадос-салтений, обстоятельных разговоров за вечерним мате… Вышло так, а вовсе не семейный ресторанчик, о котором мечталось поначалу, зато в каждом крупном городе (а в Аргентине даже и в мелких) обязательно нашлась бы вывеска с подмигивающим усатым толстячком.

Здесь, в самом первой забегаловке, отмечали победу Перона на выборах, причем так, что Торрелио серьезно опасался за целостность здания — от песен и здравиц вздрагивали не только стекла, но и стены. Да и сам он трясся, что новенькое заведение разгромят в первую же неделю — на всех протестах, демонстрациях и кувырках последних месяцев сеньор Максимо заработал наконец-то на давно присмотренный собственный домик и даже на новое оборудование!

Вот и сейчас он не удержался и еще раз погладил потускневший за десять лет хром прилавка и поглядел на стену, где с тех дней так и висели три портрета — Сан-Мартина, Перона и Че Гевары. Торрелио усмехнулся, вспомнив, как пытался убрать журнальную страницу с фотографией волосатого чувака в берете, поскольку недолюбливал герильерос, столько раз ломавших ему жизнь. А сейчас он знал, что не будь этих сумасшедших командантес, так бы и тащил службу в боливийском захолустье, а не владел сетью, спасибо Деве Марии Розарии!

Молитва Деве и затеянные патлатыми преобразования привели его в свободные экономические зоны — сперва в Арику, потом в Коррентес, далее везде. Там шли большие стройки, народ подбирался простой и для них незатейливая кухня Торрелио пришлась как раз впору. А уж потом, когда строители уезжали в другие места, за ними двинулся и поймавший волну ресторатор. А уж когда Большая Хунта объявила план преобразований и социальной поддержки… Сеньор Максимо тогда явился в надежде получить государственный заказ на питание для школьников из неимущих семей и так и не понял, почему засмеялся его земляк Тупак Амару, с которым они столкнулись в министерстве. Но заказ Торрелио получил и даже кредит под него, на расширение. И не он один, многие тогда получили старт, как от хорошего пинка и взлетели куда выше его забегаловок. Поговаривали, что дело там не только в кредитах, кое-кому достались и налоговые, и правовые послабления.

Поначалу Южноамериканский союз поставлял ископаемые и сырье, но со вводом новых ГЭС и заводов понемногу переходил на более серьезную продукцию. Падриньо утверждал, что дело в богопротивном Киберсине, придуманном чилийцами. Господи, ну разве чилийцы могли когда-нибудь придумать что-то толковое? Ну как может железка управлять всей экономикой по проводам? Компьютеры, тьфу, бесовщина!

Но Киберсин или нет, все больше вокруг собственной продукции, недавно, вон, «Телелатинас» начали телевизоры делать! «Вале» начинала с меди, а теперь строит корабли, «Фалабелла» торговала мясом и кожей, потом прикупила несколько заводов и сейчас выпускает автомобили. Да, на базе фольксвагенов, но почти все детали делают ту, в Аргентине. Да и с компьютерами Торрелио волей-неволей примирился, куда же без них в таком большом деле? Сейчас он и сам тыкал в кнопки персоналки, а его сотрудники, начав с американских, потом пересели на японские и понемногу заменяли их на компьютеры боливийской сборки. Растут большие компании, еще лет пять-шесть без потрясений — и будут способны конкурировать хоть с европейцами, хоть с американцами.

Гринго, после того, как их вытряхнули в семидесятом, конечно, полезли снова. Были вроде даже попытки диверсий на новых предприятиях, но там все строго, там эти, как их… EMP, empresas militar privado, те же патлатые, только вооружены куда лучше. Потом какой-то шишка из ЦРУ взлетел на воздух в Бразилии, когда что-то там мутил, вот с тех пор американцы все больше через деньги старались. Да только их в Андский регион не особо пускали, зато теперь тут полно япошек и французов с немцами, будто для них тут медом намазано. Ничего, пусть гринго в Китай да Бразилию вкладывают, посмотрим, кто кого.

В Бразилии, по всему, им тоже недолго осталось — за прошедшие десять лет к союзу присоединились Колумбия, Никарагуа, Венесуэла, Эквадор… Уругвай с Парагваем еще упираются, да оттуда в свободные зоны народ на заработки валит, видит, что в странах Андского пакта жизнь стала лучше и веселей. Так что Торрелио готов к переменам, схема отработана, первые «У падриньо» там уже открыты, а развернуть сеть при имеющемся опыте — плевое дело. Охранников EMP предоставят, Большая Хунта даст еще льготы, а взамен надо просто закрыть глаза на некоторые мелочи…

— Мам, пап, я вернулся! — пятнадцатилетний интербригадовец Вова захлопнул дверь и сбросил рюкзак на пол.

Из кухни, в таком привычном фартуке, вышла мама и сразу обняла сына. Прижала к себе, потрепала по голове и счастливо всхлипнула:

— С приездом!!! — и тут же заботливо и одновременно строго поинтересовалась: — У тебя все в порядке?

— Да, мам, все прекрасно.

— Как там Куба? — отец улыбался и ждал своей очереди обнять Вову, облокотившись на косяк двери в гостинную.

— Отлично! — торопливо ответил Вова и тут же отругал себя за нарочито бодрый тон.

Все было действительно отлично, но бравировать этим перед отцом он посчитал стыдным.

— Да уж вижу, лыба на пол-лица, — как всегда иронично отец оглядел загоревшего Владимира.

— А почему такой взъерошенный? — допытывалась мама.

— Да с комсомольцами закусились.

— Что, опять?

— Ну да, — протянул Вова, стаскивая гимнастерку с черно-красными нашивками, — представляешь, они наш автобус встречать приперлись, свистели и орали.

— До драки не дошло? — посерьезнел отец, помнивший, как первые интербригадовцы рубились с комсомолом, прогрызая себе место в жизни Советского Союза.

— Не, старшие развели.

— Кто, Коля?

— Да, и он тоже.

— Ладно, дуй в ванну с дороги, потом расскажешь.

А рассказать было что — «Интербригада имени Римака Синче», как победитель всесоюзного соревнования, выиграла поездку на Кубу! Там ребята прошли с рюкзаками и винтовками от места высадки с «Гранмы» до Сьерра-Маэстры, посетили музей Че Гевары в Санта-Кларе и много других интересных мест. Но самое главное — в поездке Вовка познакомился с Таней из «Интербригады имени Авраама Гильена», и теперь сердце его то взлетало, то падало в пятки, каждый раз, когда он ее вспоминал. Но, по счастью, гильеновцы — бригада из подмосковного Загорска, и они с Таней еще увидятся, непременно увидятся, тем более, есть повод.

За ужином Вова, захлебываясь, рассказывал о поездке: про бригады и отряды из других стран, от Филиппин до Вьетнама, от Италии до Анголы, про экскурсию в знаменитый на всю Латинскую Америку медицинский центр имени Рене Вайехо, но самое главное — о приезде в лагерь самого Тупака Амару.

— Знаете, — отложил вилку Вова, — а он очень хорошо говорит по-русски!

— И что ты ему сказал? — наклонил голову отец.

— Ну, нас представляли по именам-фамилиям и он спросил, как зовут вас, а потом как зовут деда, — хитро улыбаясь сообщил интербригадовец.

— И внезапно оказалось, что он деда знает, — не удержался Эрнест Васильевич.

— Да… Ты… вы знали??? И ничего мне не говорили???

— А фотография деда с Че Геварой тебя ни на какие мысли не натолкнула?

— Ну так то в Москве было!

Перед сном сын и родители по привычке включили «голоса» — нет, не на приемниках, как когда-то, а на мобильных. «Радио Ребельде» вещало на восьми языках и теперь, когда Вова в поездке наэкономил себе на приличный аргентинский мобильник, можно было слушать по отдельности. Но сегодня ничего интересного не передавали, только давнюю речь Фиделя в записи…

Он говорил про экономическое развитие Латинской Америки, совершивший большой рывок, в первую очередь за счет открытия новых производств — электроники, судостроения, металлообработки… Про новые свободные зоны в Бразилии, про Андский пакт, включавший всю Южную и Центральную Америку до мексиканской границы, про иностранные инвестиции и про то, что ими не нужно слишком увлекаться… Про обученных на Кубе врачей, работавших по всему миру, про новые школы и университеты и немножко — про политику, в особенности о договоре, по которому Панамский канал стал полностью панамским.

Эрнест Егоров помнил эти непростые времена, когда еврокоммунисты выиграли в Италии, а социал-демократы надолго закрепились в Германии, когда отношения между СССР и Китаем чуть было не дошли до войны из-за вторжения китайцев во Вьетнам…

Последние тридцать лет мир со скрипом поворачивался от двух мега-полюсов к нескольким — Китай, США, Латинская Америка, объединенная Европа и СССР, каждый из игроков старался найти свою нишу. Латины нашли с индустриализацией — вон, в доме половина техники аргентинская или чилийская, поставляют на весь мир, создали несколько крупных совместных концернов с Италией, Германией, Израилем. Китай вкладывается в информационные технологии, Европа в хай-тек, американцы вернулись к изоляционизму. Еще бы, после колоссального провала во Вьетнаме, эвакуации баз из Италии и Филиппин, да и в Германии после катастрофы в Рамштайне половину позакрывали. Там вообще дело если не к объединению с ГДР, то к тесной интеграции идет, западные социал-демократы вообще выдвинули идею «одна страна, две системы».

Американцы поначалу в Китай устремились, но хитрые ханьцы себе на уме, инвестиции принимали, а к рулю ни-ни, сейчас обратный процесс пошел — скупают активы в США. Оттого янки и про изоляционизм вспомнили. Ну да, рухнули у них несколько крупных банков, но промышленность стоит, нефть качают, запускают астронавтов на международную станцию — там сейчас какой, сорок первый экипаж? Запутаться можно, человек по двадцать на орбите работают постоянно.

Союз тоже не отстает — очень ему на пользу «второй комсомол» пошел, интербригадное движение. Конкуренция за молодежь, конкуренция в идеологии, конкуренция в жизни. Пока еще не очень большие успехи, но разработки отличные, задел есть, и от Вовкиного поколения будет зависеть, сумеют ли они его реализовать.

А Вовка тем временем думал, правильно ли он поступил, ничего не сказав про приглашение Тупака Амару. Сглазить страшно, но к чему эти суеверия интербригадовцу? И ведь не было страшно, когда Вова отважился и попросил пригласить его не одного, а вдвоем с Таней. Тупак Амару тогда скупо улыбнулся, отчего морщинистое индейское лицо сделалось похожим на печеное яблоко и кивнул — буэно, жду в Боливии две персоны.

Да, там сейчас целая многопрофильная экспедиция Академии Наук, астрономы, геологи, этнографы, лингвисты, да кого только нет! Сам Тупак Амару и курирует, он же известный ученый, когда в середине 80-х ушел со всех постов, написал несколько монографий о кечуа, признан во всем мире, крупнейший авторитет в индейской этнографии. Надо подумать, хорошая специальность…

И Альтиплано, где он партизанил вместе с Че и где познакомился с дедом…

Вова счастливо улыбнулся и заснул.