Вернуть Боярство 8

Глава 18

Что можно успеть за пять дней? Если ты занят лишь самим собой — то очень немало. Если же ты Глава Рода, на чьих землях проживает около полутора сотен тысяч человек, из которых процентов семьдесят — беженцы, неспособные обеспечить себя ничем из необходимого, то весьма немногое…

К сожалению, моё пробуждение не исправило ситуацию с полуголодным существованием громадного количества простолюдинов. Как управленцы мои заместители справлялись куда лучше, чем сумел бы и я сам — просто потому, что я трёхсотлетний боевой маг, а не многовековой управитель какого-нибудь городка…

Добыча с отбитого рейда расплодившихся сверх всякой меры пиратов, коих активно поддерживали те из сибирских племен, что не приняли власть Империи, была с одной стороны весьма впечатляющей, с другой же — весьма скудной. Скудной в плане того, что провианта в сколь-либо значимых количествах мы не добыли — не грабить же грузовозы сограждан по государству, коим мы и пришли на выручку, верно?

Прибывшие позже нас дворянские боевые суда и их капитаны, возможно, и придерживались иного мнения… И будь то караван какого-нибудь Рода средней руки или тем паче одной из малых купеческих гильдий, то так бы и поступили… Но герб пусть и переживающего не лучшие времена, но всё же боярского Рода говорил сам за себя. Никто не рискнул откровенно грабить Пожарских, прекрасно понимая — тем даже не потребуется ни с кем из них воевать. Один иск в Имперский Суд — и они все десятилетиями будут виру выплачивать, радуясь что всё обошлось так просто… И потому добычей нашей стали исключительно те суда и имущество, что удалось захватить у врагов.

Пара фрегатов, довольно старой постройки, но зато захваченных в почти идеальном состоянии, стали главной моей добычей. Ну и ещё тру Архимага, который я отдал своей ручной маре… Алтынай — прекрасная девушка, которой я весьма горжусь, но функцию сожри вражеский труп и получи усиление никто не отменял. Собственно, в этом и причина того, что я не уничтожил своим ударом голову врага вместе с мозгом — марам нужна именно она…

Поэтому два из пяти оставшихся до собрания дней я провел, занимаясь правильной обработкой этой весьма экзотической «пищевой добавки». Ну а что? Раз уж эти девки-соблазнительницы испокон веков эту добычу жрали сырой, то это не значит, что это правильно. Правильно подобранные ритуалы магии крови и хорошая, качественная алхимия, подкрепленная потоком маны из Источника Магии ещё никому не вредили… И теперь Алтынай уже третий день была погружена в транс, переваривая доставшуюся ей добычу. Седьмой ранг она так вряд-ли возьмет… Хотя в целом судить, что ей подобное принесет, было сложно — за всю историю существования мар она была первой, кто добрался до шестого ранга, и первой же, кому досталась добыча в виде Архимага… В общем, надеюсь, эффект будет действительно стоящим. Но пока моя верная слуга погружена в медитативный транс, сидя в самом глубоком подвале моего замка-поместья, и Хранитель день за днем ноет, что она поглощает слишком много силы… Что ж, тут уж ему придется потерпеть. Тем более ноет он скорее проформы ради — дух Источника каким-то неясным мне методом взаимодействует с девушкой, и что из этого выйдет мне неясно…

Из оставшихся важных дел — я наблюдал за прорывом Хельги к пятому рангу и преображению её внутренней энергетической структуры. Огни в её естестве, те, что казались мне подобием моих Семи Молний, преобразились, два из них утратили свои изначальные цвета — теперь в сущности моей возлюбленной бились по прежнему зеленый, как её глаза, пламень, а так же золотой и черный. И что это значило — я понятия не имел… Хотя, говоря откровенно — в черном пламени чувствовалась некая крупица самой сути моих черных молний. Что-то из наследия Забытых…

Мне кажется, она начала осознавать и вспоминать что-то из своей прошлой жизни. Во всяком случае, прорыв завершился за сутки до моего отправления на это собрание… И после него что-то во взгляде моей возлюбленной сильно переминилось. Появилось что-то очень взрослое, взгляд стал оценивающим, взвешивающим… Но главная перемена ждала меня ночью — девушка набрасывалась на меня так, что я, честно сказать, оторопел. На любую мою попытку заговорить затыкала мне рот поцелуем и вообще вела себя так, что я начал задумываться о том, кто из нас двоих старше и опытнее… И в целом — больше отмалчивалась и внимательно присматривалась ко всему, словно бы прислушиваясь к самой себе.

Что тут сказать? Меня это естественно настораживало, но пока что я поделать ничего не мог. И отвечу всем умникам сразу — сковывать и допрашивать по жесткому свою возлюбленную из-за этих перемен я не собирался. И на все возражения о здравом смысле отвечу так — сперва проживите три века, потом влюбитесь без памяти и затем представьте себя на моём месте.

До той поры, пока перемены в Хельге не вышли на уровень чего-то такого, что я прям почувствую неладное, я думал, что готов молча ждать, пока она не разберется в себе. Тем более по её поведению я видел, что никакого отторжения у девушки я не вызываю… Во всяком случае явного. Но тем не менее в последний день перед своим отправлением я всё же решился на разговор.

— Прячешься от меня? — поинтересовался я, приближаясь со спины к белокурой красавице.

Языки изумрудного пламени переплелись с ярким золотом и синими отсветами относительно обычного (насколько это слово применимо к магическому пламени) синего огня, всё это месиво сорвалось с кончиков пальцев моей возлюбленной и прямо в полёте сформировало огнешар около двух метров в диаметре. Заряд чародейского пламени играючи, в единый миг преодолел четыре сотни метров и создал на месте небольшого, метра четыре высотой бугорка обледенелой, покрытой снегом земли воронку диаметром около двадцати метров и глубиной метра на четыре. И всё это — без взрыва, грохота и прочих излишних специэффектов, что свидетельствуют чаще о напрасной трате вложенной энергии, чем об эффективности заклятия… Говоря проще — я на пятом ранге едва ли бил сильно мощнее и искуснее подобными чарами. Что уже вызывало немало вопросов…

Девушка, неудовлетворенно хмыкнув, повернулось ко мне. Вроде бы тоже самое лицо, те же глаза, всё таже Хельга… Но неуловимо другая. Старше, умнее, мудрее и холоднее… Однако спустя секунду её внимательный, въедливый взгляд смягчился, заставляя моё невольно застывшее сердце вновь биться в прежнем ритме — словно бы волна узнавания смыла чуждость из взгляда и сердца моей возлюбленной того нового, неизвестного мне существа…

— Аристарх, — тепло улыбнулась она. — Глупость какая, зачем мне прятаться от собственного любовника? Просто решила размяться, опробовать новый ранг, так сказать… Кстати, спасибо за помощь — если бы не ты, то седьмой, шестнадцатый и тридцать восьмой канал я бы идеально не проработала, да и Печати наложить бы правильно не сумела. Завидую — даже у отца нет Источника Магии с настолько послушным и преданным Хранителем, что так охотно откликается на любую мысль и слово хозяина, считая его чуть ли не отцом. Интересный эффект, полностью опровергающий теорию Маслякова-Коффилда…

Девушка резко оборвала себя на полуслове. И было отчего… Хотя бы потому, что я понятия не имел, кто такие Масляков и Коффилд и в чем суть их теория. А учитывая, что я с девяти до семнадцати лет почти безвылазно торчал в библиотеке Рода Шуйских, в которой имелись по меньшей мере все сколь-либо общеизвестные и значимые теории по магии, это говорило о многом…

— Ты что хотел обсудить, Аристарх? — натужно улыбнулась девушка.

— Я хотел бы обсудить, кто ты и что ты, — прямо ответил я, взяв её за руку. Хельга немножко вздрогнула, но выдергивать тонкую ладошку не стала, что я счел весьма благоприятным знаком. — Вернее сказать, я заметил, что к тебе вернулась память о жизни до этого мира… Как ты знаешь, я лучше кого-либо способен понять тебя — ведь я и сам реинкарнатор. Не хочешь обсудить всё это?

Девушка некоторое время молча стояла, опустив взгляд. В её ауре то вспыхивали, то гасли странные волны активности, через пол минуты наконец сложившиеся в незнакомые мне чары — ауру Хельги словно бы припорошило золотыми огоньками, и я ощутил, как в ментальном плане вокруг разума чародейки сомкнулся настоящий доспех разума, который моими скромными силами в ментальной магии не стоило даже надеяться обойти. Странно… Зачем это?

— Я… Честно говоря, я ещё и сама не разобралась в том, что я чувствую, кто я такая и какой груз памяти из прошлого меня преследует, — призналась она, потупив взгляд. — Не знаю, как описать происходящее… Я словно постепенно пробуждаюсь от долгого сна, заново осознавая себя. И мне очень страшно, Аристарх… В голове словно сами собой возникают какие-то воспоминания, явно не из этой жизни, в голову лезут какие-то странные знания, которых у меня, по идее, быть недолжно. Например это…

На кончике изящного, тонкого пальчика, из острого ноготка брызнули разноцветные искорки, переплетаясь и сливаясь в заклятье. Быстро, красиво, изящно и очень, очень стабильно и прочно — вот что я мог сказать, глядя, как за три секунды над пальчиком моей возлюбленной сплетается трёхцветный огненный шар. А ещё — это была магия действительно высоких порядков. Словно кто-то, кто достиг ранга Великого Мага в прошлой жизни, стоял передо мной и сплетал заклинание. Боевое заклятие, которое, я уверен, большинство чародеев пятого ранга не то, что повторить бы не сумело — они и отразить бы его не сумели, если бы времени на создание защиты у них было столько же времени, сколько у Хельги на атаку. Это был воистину высший пилотаж, и я невольно восхитился увиденным — ибо как минимум, помимо всего вышеупомянутого, эти чары строились совсем на иных принципах, нежели всё, что я когда-либо видел в исполнении смертных магов. Как в этом, так и в прошлом мире…

— Ты, конечно, сумел бы не хуже и не медленнее, уверена, — заметила девушка, завороженно глядя на творение собственной магии. — Но сумеет ли кто-то ещё на пятом-шестом ранге так же? Сильно сомневаюсь… А уж если и сумеет — то старый, опытный боевой маг, давно достигший этого ранга и десятки лет оттачивающий своё мастерство. Причем он обязательно будет из Великого Рода — ибо кто ещё сумеет дать подобный уровень знаний? А ведь эти чары — это не наследие Романовых или Валге. Ни там, ни там подобным схемам плетения заклятий не учат… И поэтому, Аристарх — мне страшно.

Девушка сделала робкое движение мне навстречу, но тут же замерла, словно испугавшись порыва. Хельга резко отвернулась, взмахом ладошки посылая своё заклятие в сторону многострадальной воронки, и я, повинуясь внезапному порыву, шагнул ещё ближе и обнял её, прижимая хрупкую спинку к своей груди.

— Если честно, мне всё равно, что ты вспомнишь о себе, — негромко сказал я. — Кем бы ты себя не осознала, какие бы воспоминания к тебе не вернулись, как бы к этому кто не отнёсся… Мне нет до всего этого дело, радость моя.

— А если я окажусь не той, кем тебе сейчас кажусь? — негромко произнесла девушка. — Если, например, окажется, что я что-то вроде той твари, Младшего Божества, от которого ты меня спас? Если окажется, что я несу угрозу для окружающих и тебе придется выбирать, что сделать — поступить как велит долг дворянина или… или…

Она замолчала, не сумев договорить до конца, но я понял её мысль. И засмеялся — легко, открыто, искренне. Девушка замерла, но я почувствовал, как напряглась тонкая спинка — сегодня она пренебрегла шубой, выйдя потренироваться облаченная лишь в лёгкое платье и заклятие, защищающее от мороза.

— Ты путаешь меня с каким-то героем или чем-то подобным, дорогая, — заговорил я. — Но я далеко не герой. Да и не злодей… Если вдруг окажется, что ты социально опасна — я не пожертвую тобой ради чьего-то там спокойствия. Герои жертвуют всем, даже самыми дорогими и близкими, во имя некоего общего блага… Я же скорее сражусь с теми, кто решит поднять на тебя руку, и плевать я хотел, чем они там будут руководствоваться.

— А если я действительно буду представлять угрозу? — тихо спросила она.

— Я скручу тебя, закину на плечо и отправлюсь глубоко в здешние леса, — легко заверил я её. — Там я срублю избушку, в которой мы будем жить-поживать вдали от цивилизации… А будешь себя плохо вести — буду давать тебе по заднице.

— Ты так уверен, что тебе это по силам, мой старый-молодой возлюбленный, — крутанулась в моих руках девушка и оказываясь лицом к лицу со мной. — А вдруг я окажусь сильнее? Что тогда будешь делать, мой самоуверенный герой?

— Я — Пепел, Первый среди Великих, — самоуверенно хмыкнул я. — Уж прости, но сильнее меня не всякий полноценный божок будет. Так что за это не переживай!

В общем, любимую я успокоил. А на следующий день, выбравшись из шкуры Проклятого Медведя, на которой мы проводили с ней ночи перед камином, я погрузился на один из захваченных фрегатов, наспех укомплектованный экипажем. К счастью, капитан Змея был достаточно опытным воякой и провел обстрел присмотренных в трофеи судов так, что бы просадить их магическую защиту, при этом не повреждая суда. Так что у нас появилось весьма своевременное пополнение…

Вообще, насколько я заметил, в наших краях — я имею ввиду Александровскую губернию в частности — знать предпочитала иметь в своем распоряжении исключительно эсминцы. Причем доходил до нелепого — вместо того, что бы взять пару-тройку судов в виде одного фрегата и пары корветов современного образца могли потратиться на какую-нибудь потасканную посудину, которой уже лет сорок исполнялось. Что-то вроде моды, так сказать — мол, если не можешь позволить себе эсминец, то уж лучше не позорься мелкотоннажными корабликами.

А вот всякие купцы и прочий люд, не относящийся к верхушке или хотя бы среднему слою аристократии, малые суда охотно брал для сопровождения своих торговых караванов. И потому вышла забавная ситуация — у остатков флота Второго Императора и двух Великих Родов губернии было всё от линкоров до корветов (ибо для выполнения серьёзных боевых задач требуется, как правило, взаимодействие боевых кораблей разных классов), у аристократии типа тех же Игнатьевых и Серовых — по одному-два эсминца (не считая тех, кому боевые корабли требовались напрямую для тех или иных задач, как тем же Багряниным). У мелкой аристократии же да у купцов, что представляли собой подавляющее большинство в количественном плане, владела всем мелкокалиберным и малотоннажным воздушным парком.

Всё это приводило к весьма неприятному и сказавшемуся в последнее время наихудшим образом явлению — сложностям с разными калибрами боеприпасов. И не только калибров — это было ещё пол беды. Вторая половина проблемы заключалась в том, что под разные орудия даже при одном калибре боеприпаса возникала проблема типа зачарований, что на нем были наложены. Одно орудие, например, несло на себе руны и заклятия из раздела магии воздуха, другое — воды, третье могло относится к разделам темного или какого-нибудь иного волшебства… И стрелять снарядом с зачарованием на водяную магию из орудия с рунами огня было затеей весьма сомнительной — в лучшем случае снаряд просто утратит все волшебные свойства, а дуло получит пару-тройку трещин. В худшем — рванет…

Александровск был не просто большим мегаполисом. Город был способен удовлетворить почти любые запросы в этом плане — но теперь его бесчисленные склады и хранилища в большинстве своём сгинули в пламени сражения, а текущие поставки… Ну во первых, соседи не упустили шанса и безбожно задрали цены, во вторых они попросту не могли удовлетворить возросший спрос. А количество стычек в воздухе все нарастало и скоро грозило стать настоящей головной болью — одна, пусть и богатая, пусть и крупная, но губерния Российской Империи числом судов никак не могла сравнятся с Циньской и Японской Империями. Спасало лишь то, что в качественном плане наши суда значительно превосходили вражеские…

И главной моей мыслью, когда корабль наконец оторвался от земли и полетел вперед, было договориться о поставке целого списка необходимого для нас оборудования, артиллерийских припасов и прочего. Благо, на собрании будут присутствовать Матвеевы… А ещё, похоже, придется обращаться к Шуйским. К сожалению, в моё отсутствие эти проблемы было решить некому — ни первые, ни вторые не стали бы всерьез обсуждать и тем более вести подобные дела даже со Смоловым.

Кровь не водица. Он и тем, и другим чужак, пусть и служащий мне. К счастью, верно и обратное — так что я надеялся, помимо прочего, значительно поправить дела своих перенаселенных на данный момент владений…