Вернуть Боярство 8

Глава 8

Полыхающее зарево, затмившее всё вокруг, сметающее любые преграды и препоны — вот каким явилось Заклятье Второго Императора. Пламень Хаоса, в который преобразилась его же Клетка, могущественный вал гравитационной аномалии, удары многочисленных жрецов и Архимагов врага накатили девятым валом, грозя смести, сокрушить, подавить горстку людей на своём пути — но вставшая в полный рост хрупкая, крошечная на фоне всего этого красочного великолепия, воплотившего в себя всю силу разрушительной магии лишь дрогнула — но не отступилась.

Со вскинутых, будто в попытке обнять разом весь мир, рук в стороны расходились сияющие волны чистого, кристально белого цвета, стремительно расширяясь и устремляясь вперед и ввысь — и это сияние, не причиняя вреда тем, кого сильнейший на Руси чародей почитал своими союзниками, безжалостно крушило и терзало враждебную волшбу.

Два эпицентра титанического противостояния, расположенные в нескольких сотнях друг от друга — бушующие выпады Черных Молний, проводником которых служили сами небеса, с замершим в самом центре чародеем, жадно впитывающим в себя потоки Зеленых Молний, под оглушительные раскаты яростного грома и человек, воплотивший в себя саму концепцию Света, с изрядным риском для собственной жизни ударивший чарами напрямую из своего источника, обратившегося самим Рассветом — именно так выглядел финальный эпизод противостояния Магов Заклятий и одного скромного Великого Мага…

— Воплощение Льда! — заревел откуда-то из глубин синего тумана голос широкоплечего скандинава.

Струи самой концепции Холода, сплетаясь меж собой, обратились в Нечто — названий на языке смертных тому, что предстало предо мной, я не знал. С такой сущностью я сталкивался впервые — однако это не помешало мне ощутить дыхание смертельной опасности, нависшей надо мной. Формируясь в нечто, похожее на сгустившееся облако тумана с громадной призрачной пастью, порождение враждебных мне чар стремительно впитывало в себя громадные объемы магической мощи — не только из нашего мира и щедро распахнутых резервов здоровяка в звериных шкурах, нет…

Разверзшийся вокруг меня ледяной ад действительно был частью некоего места, существующего в неизведанных мне краях бескрайней Вселенной — и явившаяся оттуда сущность щедро черпала мощь из родного пространства… И не приходилось сомневаться — эта тварь явно не собирается спускать полученную силу впустую.

— Черные… Молнии… — хрипло, зло прокаркал я, ощущая, как несмотря на всю мощь моей целительной магии горлом начинает хлестать горячая, отнюдь не в переносном смысле раскалённая и дымящаяся кровь. — Притяжение к Источнику…

Беспорядочно хлещущие, разрушая всё, к чему прикасаются, молнии, начали стягиваться ко мне, концентрируясь в самое настоящее облако несущих смерть и разрушение разрядов. Нужно покончить хотя бы с этой парочкой врагов, и сделать это необходимо любой ценой. Просто потому, что иначе Второй Император и Ко, постепенно все активнее включающиеся в бой, тоже будут смяты — и тогда погибну и я, и они. Я должен победить!

— Черные… Молнии… — продолжил я, преодолевая боль и слабость. — Концентрация!!!

Мутной, злой и коварной волной накатила паскуда-слабость, заставляя меня покачнутся. Вскинутые к небесам, что щедро делились со мною гроздьями своего гнева, руки задрожали, перед глазами всё поплыло — и я ощутил, как по щекам текут кипящие, кровавые слёзы. Как они пробегают ниже, скатываются по лицу и капают вниз…

Если бы под нашими ногами ещё оставалось хоть какое-то подобие земли, то капли моей крови без сомнения прожгли бы её на десятки, если не больше, метров вглубь — слишком много в ней было сейчас моей яростной, бурлящей силы, слишком чужда она была привычной реальности… То, что плескалось в моей крови, было той энергией, что уже даже маной назвать было сложно — это была та её смесь с праной, что была способна убивать Младших Божеств, та её часть, которой людские маги были способны противостоять Владыкам разных планов, убивать Архангелов и Архидемонов, ранить Старших Богов, творить и разрушать на недоступном смертном уровне… Это было то, что делало Великих Магов — Великими, навеки отделяя их от всех прочих рангов и статусов смертных чародеев… То, чего могли достичь единицы среди многих миллиардов — вот что это было!

А уж сколько алхимиков и ритуалистов не раздумывая ни на миг продали бы душу за получение подобного реагента — крови Великого, заряженной всей его мощью, пролитой в разгар использования Сверхчар! Да что там — будь у меня возможность, я бы и сам нацедил несколько пузырьков здесь и сейчас… Список того, где и как эта кровь может пригодится слишком обширен, дабы имело смысл перечислять все варианты. Наверное, самые простой способ описать звучит так — везде. Не найдется, пожалуй, ритуала и эликсира, где этот реагент был бы лишним… Вот только даже в моём прошлом мире Великие не горели желанием пускать его в ход — использованная подобным образом кровь навеки забирала пусть малую, но частичку силы мне подобных… Так что пускали её в ход лишь по действительно важным поводам.

Но под моими ногами зияла бездна, заполненная кашей из различных сил и отзвуков отгремевших здесь заклятий — моё, японца-огневика, этой парочки из водника и ледышки… Там, под нами, на многие месяцы, а то и дольше, образуется аномалия — и несмотря на то, что я фактически один из её «родителей», к чему она приведет я понятия не имею…

Порождение Воды и Льда сгустило десятки невидимых в обычном зрении, но ясно ощутимых моим воспаленным, болезненно чувствительным сейчас восприятием магии щупов — простые на первый взгляд образования энергии… И тем не меняя, там, где они проходили, двигаясь ко мне, мир навсегда претерпевал странную, неправильную метаморфозу, обращаясь словно бы частью той бездны холода и тумана, из которой пришла тварь.

Она буквально преобразовывала всё, к чему прикасалась, в привычную себе форму существования — и готов поставить сундук золота и султанский гарем в придачу против гнутой медной монеты в копейку номиналом, что позволь я затронуть себя этим щупам, моя участь была бы такой же… Даже хуже — то, что я видел, было преобразованием неживой материи, лишенной собственной энергии. Со мной же… Меня пожрали бы — без остатка, всего и целиком, и то была бы участь ничуть не лучше, чем та, что ожидала Хельгу на алтаре Северных Богов. А может, даже и худшая — разумные Боги и Демоны не держали души в плену вечно, вынужденные подчинятся законам мироздания и рано или поздно выпускать их обратно, в колесо перерождений… Эта же тварь, бездушная и бездумная, пугала даже меня своей абсолютной непонятностью.

— А то… Что меня… Пугает… — прохрипел я, подбадривая самого себя бравадой. — Я… Уничтожаю нахрен… Черная Молния — Майо Бийяр!

Слова, брошенные мной на давным-давно мёртвом языке эхом прогремели на многие десятки километров вокруг, взывая к теням падшего могущества, к остаткам той силы, что всем желая блага, приносила одну лишь смерть и разрушения — и что в безумии своём когда-то, по смутным, передаваемым даже среди самых жутких тварей изнанки миров лишь осторожным шепотом слухам, осмелилась когда-то бросить вызов самому Творцу-Всесоздателю. И пусть была повержена — но даже её далеких отзвуков и отголосков, великими трудами добытых мною жалких крупиц знаний о ней, воздвигла меня на пьедестал Первого Среди Великих.

И Чёрные Молнии, основанные на полученных чудовищной ценой крупицах знаний о той, безымянной ныне силе, силе Забытых, сплелись в длинное, узкое копьё с широким листовидным наконечником. Чудовищная разрушительная мощь, долженствующая разрушать километры пространства, спрессовалась в пятиметровое орудие войны — я твёрдой рукой взял его правую руку.

Широкий замах — и я будто простой, лишенный дара смертный копьеметатель метнул его вперед. Призванная из неведомых глубин мироздания тварь, чья сила значительно превосходила совокупную мощь призвавших её Магов Заклятий, правильно оценила всю степень угрозы летящего в неё заклятия… Хотя чего уж там — я фактически, в приступе злости, страха и боевого исступления поддался нахлынувшему вдохновению и сотворил новые, четвертые по счету Сверхчары. И проверяю их действие прямо в бою…

Неведомая хтоническая тварь успела среагировать в те исчезающие доли мгновения, что у неё оставались. Десятки, сотни незримых щупов соединились воедино, встречая новую, неожиданную угрозу в лоб — и само пространство в месте их соединения словно бы вывернулось наизнанку, изменяясь, преображаясь в нечто неведомое ни мне, ни, подозреваю, двум недоумкам, явно впервые попробовавшим действовать совместно, положившись на родственность изученных ими сил — и выпустивших в этот мир нечто, не долженствующее в нем существовать…

Время словно бы остановилось для меня, позволяя неспешно, во всех подробностях рассмотреть суть происходящего — так называемый Эффект Сопричастности, когда наворотивший дел чародей имел возможность своими глазами оценить размер ущерба, что он нанёс миру. Думаю, парочка Магов Заклятий ощущают себя сейчас схожим образом — сознание, разогнанное до чудовищных скоростей, обрабатывает громадные потоки информации при помощи чар сенсорики и собственно восприятия, но при том ни физически, ни магически ты не поспеваешь за скоростью происходящего, оставаясь лишь бессильным зрителем. Всё мол, баста — всю дурь, что в тебе была, ты уже выплеснул, сиди и смотри, недоумок, что именно ты натворил. Реакция несчастного мира, желающего показать, что вы тут наворотили…

А ведь даже обидно даже — я-то за пределы дозволенного особо не выходил и неведомых херобор не вызывал. Вот интересно — а случись мне сейчас проиграть, эта херовина своих призывателей схарчит следом за мной или у них какой-никакой, но контроль над этой тварью сохранился? По идее — должен бы… Но по факту — мне кажется, мы сейчас наблюдаем лишь малую часть той сущности, что обитает в странных ледяных просторах неизведанной части Вселенной. Так что случись мне здесь и сейчас сгинуть, и парочка Магов Заклятий, переоценивших свои силы, станут отличной закуской к основному блюду — ко мне…

Как бы там ни было, зона искаженной, изменившейся реальности — Хладного Мира, как я окрестил про себя это явление — столкнулась с воплощением вершины моего боевого искусства, сильнейшей разрушительной гранью моего Дара — Черной Молнией. Порождение моей силы, знаний и Силы Души, основанной на наследии Забытых столкнулись в противоборстве.

То была схватка не количества силы, не объема магической мощи — нет, то была схватка качества. Свирепая мощь черного копья раскатами ужасающего грома, преисполненного эманациями черного копья, вплелась в Хладный Мир, погрузилась и растворилась на нём, заполнив своими отголосками всё измененное пространство, мягко оплетя всю разлитую в нём неведомую мощь, охватив зародившиеся в нём преобразования мягкой хваткой…

А затем мягкая хватка резко, властно сменилась жестким, сокрушающим захватом, зазвучала победная песнь рычащего в приступе боевой ярости грома — и пространство меж нами зазмеилось тысячами черно-синих трещин, что сплетались в жутком, неестественном противостоянии. Противостоянии столь жутком для чародея, понимающего суть происходящих процессов, что даже я в душе содрогнулся от увиденного зрелища, убоявшись того, что могло вырваться в мир, не встань я здесь и сейчас против этой силы.

И глядя на происходящее, я невольно ощутил тонкие, странные нити силы, тянущиеся отнюдь не к паре Магов Заклятий, что вызвали тварь — нет, совсем не туда… Кто-то стоял за ними, кто-то оказал им медвежью услугу, сделав призывателями чудовища — и кто бы это ни был, он знал что делал. Ибо сжимающий в руках странный, выглядящий как кусочек изумрудного льда с кулак размером кристалл чародей-викинг сам в ужасе наблюдал за артефактом, что зажил своей жизнью, насыщая тварь силой.

Сомневаюсь, что Второй Император или мой дядя, несмотря на всю якобы силу одного и громадную поддержку от высших сил второго, что они бы остановили тварь. Тут требовалась магия не из разряда удара кувалдой по непокорному гвоздю — здесь требовались принципиально иные способности. Способности призывать и управлять энергиями высших порядков, что складывались бы в истинно Высшую Магию — и на удачу Александровска, странное стечение обстоятельств привело сегодня сюда меня.

Наследие Забытых воплощенное в моей личной мощи не обладало столь громадным резервом энергии — я просто не был в состоянии его ему предоставить. Зато на грубую мощь и недостижимое в обычных чарах качество магии оно ответило куда более высоким порядком пущенной в ход силы — и я понял, что по большому счету случайно сегодня прикоснулся к магии, уровень которой превосходил всё мне доступное даже на пике моих способностей…

Черные трещины в пространстве начали ощущаться продолжением моего собственного тела — но продолжением, обладающим словно бы собственным самосознанием. Которое, надо сказать, успешно смяло и сокрушило чары воплощенного Холода — и действуя по наитию, на том творческом вдохновении, которое впоследствии ни один творец не способен осознанно объяснить, я повелел остаткам Черных Молний вернуться к форме копья.

И пусть изрядно ослабшее и потерявшее в запасах сил, но всё ещё весьма могущественное Черное Копье продолжило полёт. Я ощутил страх монстра, страх хтонического, жуткого существа и его попытку к бегству… Вот только бежать так просто я тебе не дам, тварь!

— Ты у меня, падаль, навеки забудешь дорогу под эти небеса! — зло оскалился я, не обращая внимание на хлынувшую ртом кровь, на слабость, вынудившую меня рухнуть на колени, на чудовищную, выжигающую сознание боль…

Ибо всё это было не важно — ведь если не заставить это существо боятся нашего мира, оно может вернутся. И успеет ли кто-нибудь встать на его пути, что бы не дать ему захватить частичку нашего мира для дальнейшей экспансии? Вряд-ли… А потому ударившая по разуму всех присутствующих ментальная волна, наполненная болью, гневом и какой-то по-детски непосредственной обидой была подобна бальзаму на мою душу.

Бездна схлопнулась, оставив меня и пару Магов Заклятий врага лицом к лицу. Расстояние в километр для таких как мы за расстояние считаться не могло по определению…

Покрытый испариной, исходящий потом и тяжело дышащий скандинав с отвращением отбросил ледяной кристалл, покрывшийся паутинкой трещин. Его чуть менее утомленный коллега-китаец проследил взглядом, как сломанный артефакт падает в бездну и потянулся к клинку. Под нашими ногами зиял многоцветными огнями странный дымок, исходила паром и магией сотворённый нашим столкновением провал — и дна его не могли ощутить ни я, ни они…

Думаю, вздрогнули мы тоже синхронно, когда языки дымки, парящей внизу, оформились в громадную, под сотню метров руку и схватили кристалл, столь неосмотрительно выброшенный скандинавом. И я, и китаец с одинаково укоризненными выражениями лица посмотрели на этого тупоголового недоумка, догадавшегося скормить неведомой аномалии пиз**ец какую опасную хренотень, едва нас троих не прикончившую. Со всем городом и его окрестностями, а то и со всей губерний, упаси Господи, конечно.

— Колдуны-куколдуны, блядь, — выругался, отплёвывая кровь. — Косорукие недоумки, в бога, в душу мать вашу трахнутую… Рукожопые свиньи…

Отвечать мне словами никто не стал — зато в меня ударил сноп ледяного пламени. И сдох бы я, скорее всего, весьма бесславно, ибо сил никаких уже не было — но тут, теряя сознание, я успел увидеть щуплую фигуру в весьма поношенной рясе, что заступила путь вражеской магии. Ну наконец-то хоть какая-то подмога…

Можно и с чистой совестью сознание терять. Мне ещё разбираться с тем, как дальше жить и во что мне встало моё вмешательство во всю эту катавасию…