Вернуть Боярство 8

Глава 3

Врата Мощи, как я и сказал, распахнулись… И даже дыхнули наружу первым, обманным слоем боевой магии — теми самыми прахом и пеплом, чарами из арсенала некромантии. Причем сделано это было довольно медленно — настолько, что большинство врагов, которым и был предназначен этот удар, успели выставить защиту, вплетя в неё самые подходящие для противостояния темной магии стихии — Свет и Огонь.

Вот только они просчитались. Я специально разработал это заклятие-обманку в своё время, что бы сбивать с толку противника, обращая его внимания на то, за чем следить было не так важно, и бить его в этот момент. Щиты на основе Света и Пламени неплохо держали любые иные школы чародейства… Вот только дальше всего лишь оценки «неплохо» дело не шло. Всё же эти школы были больше про то, что бы атаковать самому…

Первыми из Врат Мощи вырвались тугие, хлесткие и многочисленные фиолетовые молнии, гася защитные заклятия, сбивая ещё не успевшие сформироваться вражеские чары и разрушая уже готовую магию, если та была не выше второго ранга. А таковых чар было большинство — в зал всё прибывали рядовые бойцы врага ранга Ученик, и их здесь уже было свыше трёхсот.

За залпом молний антимагии последовала вторая, основная волна — синие молнии, с насыщенным, густым вкраплением желтого и золотого цветов в каждую из них. Первые разгоняли и без того быстрые чары до огромных, нереальных скоростей, вторые — усиливали до предела возможного. И как раз этот удар стал тем, что переломил ход безнадежно проигрываемой схватки…

Десятки вражеских бойцов разом начали изжариваться прямо в своих доспехах, запекаясь словно в духовке. И при этом речь шла не только о рядовых — горели и гибли так же и Адепты, и Мастера, и даже парочка самых нерасторопных Младших Магистрах… Попытавшийся защитить своих подчиненных один из Старших Магистров тут же поплатился за смену вектора внимания — жадные щупальца из Воздуха и Тьмы обвили заоравшего от ужаса чародея, что посмел отвлекаться от их боя.

Вереща от страха, маг окутался слоями густой, разноцветной жидкости, капли которой играючи прожигали дыры в явно зачарованном камне дворца Второго Императора, разрушая щупальца — и на секунду даже показалось, что он сумел спастись.

А в следующий миг его голова, отсеченная струйкой тонкого, невероятно сжатого воздуха, посланного Петром с лезвия сабли, покатилась по камням пола. Нет, вы не подумайте — сильный чародей шестого ранга сразу от такой раны не помрет, у таких под рукой всегда найдется какая-то привязанная к его ауре побрякушка на подобный экстренный случай, ну или собственноручно сплетенные и наложенные на себя чары… Вот только в данном случае это роли не играло.

Обезглавленное тело, что по всем законам божьим и человеческим должно было рухнуть, фонтанируя кровью из обрубка шеи, шагнуло к откатившейся голове и взяло её на руки, явно намереваясь насадить обратно туда, откуда её столь бесцеремонно сняли — словно шапку какую или шлем, ей-богу… Вот только тварь, дорогу которой открыли Смолов и его элементаль, столь удобной возможности упускать не собиралась — а потому оплетенное щупальцами обезглавленное тело с той самой головой в руках, беззвучно распахивающей рот в попытках заорать от ужаса стремительно затянуло в магический портал.

Мои чары выдохлись, истребив половину противников, и я рванул из ножен Меч Простолюдина — сейчас нужно было, не считаясь ни с чем, перебить как можно больше чародеев старших рангов, и тогда конкретно здесь, в этой части дворца, победа будет за нами.

Первый выбранный мной враг, чародей в щегольски сверкающих, чистейших доспехах, как раз замешкался, помогая раненному товарищу в ранге Мастера. Наверное, его возлюбленная, вряд-ли сестра — слишком нежно он прикасался к раненной моими молниями женщине. Клинок Простолюдина просвистел, рассекая тугой воздух, разбрасывая в стороны искры всех четырех цветов подвластных мне молний, и играючи смел со своего пути в последний миг сколдованную защитную пелену. А затем безжалостно разрубил голову чародея на две неравные половинки в районе рта — верхняя губа осталась с большей частью черепа и отлетела в сторону, меньшая осталась при безжизненно рухнувшем туловище…

— Сатору-у-у!!! — взревела женщина-Мастер, в приступе ненависти готовясь ударить меня посмертными чарами — заклятием, в которое чародей вкладывает все жизненные и магические силы, принося себя в жертву в надежде перепрыгнуть пределы отпущенного и забрать врага с собой…

Только вот мне было плевать на любовную драму, что связала русскую чародейку и японского офицера гвардии сиятельного Микадо — они стояли на пути спасения моей Хельги, они напали без объявления войны, трусливо и подло ударив в спину готовящихся к празднику людей… И потому срать я хотел на их мотивацию, их историю, что привела их к этому моменту, и вообще на всё, с ними связанное. Хороший враг — мертвый, мать его, враг. И потому мой подкованный сталью сапог, ускоренный и усиленный магией, ударил её в висок, расплескивая ошметки мозга волшебницы по окружающим нас бойцами-японцам.

Схватка завертелась, закружилась, унося меня своими хмельными волнами в пучину ледяной боевой ярости. Гнева, что сжигая изнутри свою жертву, не превращает её в безмозглое животное, дикого зверя, не рассуждая бросающегося на врага перед собой… Нет, то был иной вид гнева — тот, что заставлял просчитывать каждый взмах меча, каждое своё движение, аккуратно вычислять, куда стоит сделать следующий шаг, против чего подставить магический щит, а от чего лучше просто увернуться, куда метнуть заклятие и какой оно должно быть силы, что бы идеально сделать своё дело — не слишком слабым, что бы его не отразили, и не слишком мощным, что бы не расходовать лишнюю ману в ситуации, когда каждая капля волшебства дороже любого золота мира…

Первый взмах клинка отсёк руку, вскинутую для удара в меня атакующим заклятием — на кончиках пальцев, закованных в металл боевой перчатки, уже успел вспыхнуть огонёк зарождающегося удара… Но не успел — охваченный своими молниями, я был самой настоящей бурей крови и смерти, ураганом ужаса, сметающим многочисленных врагов безо всякого сострадания или, упаси меня демоны всех кругов Преисподней, жалости.

Но мои враги-японцы, на удивление, не испугались, не дрогнули и даже не подумали отступать. Ближайшие ко мне воины кинулись, вскинув оружие и сплетая быстрейшие в их арсенале чары — у каждого это было что-то своё, но все это было магией низших рангов. Они явно не надеялись остановить стоящую перед ними машину смерти или тем более убить — нет, они сознательно пожертвовали своими жизнями, дабы выиграть хотя бы несколько драгоценных секунд для своих товарищей. И отчасти это им удалось — полторы секунды спустя, убив всех восьмерых, я напоролся на уже хоть как-то, но организованный отпор.

Четыре каменные стены со всех сторон попробовали запереть меня, запечатав сверху крышкой из яркого, жадно разбрасывающего небольшие горячие языки пламени — но я не стал даже пытаться перепрыгнуть преграду. Напитанный силой Меч Простолюдина легко разрушил стену сбоку от меня, я же отпрыгнул назад, спиною вперед, сминая стоящую там преграду.

Как я и ожидал, со стороны, откуда я рассек стену первой, взмахом клинка, внутрь ударили потоки боевой магии — сзади же, где врагов почти и не было, в меня ударило лишь два заклятия ранга Адептов. Не теряя времени, я рванул влево и вперед, врезаясь в ряды противников. Выпад мечом, и в лице пожилого японоского чародея-Адепта появляется дыра, не совместимая с жизнью. Щит, усиленный золотыми молниями — и несколько вражеских заклятий бессильно стекают по нему. Я прыгаю вверх, но на первой трети полета, когда импульс прыжка всё ещё очень силён, мигом сформировываю под ступнёй твёрдую воздушную плитку — и, оттолкнувшись от неё, влетаю дальше, вглубь вражеских рядов, к тройке Мастеров, окружающим одного из Младших Магистров.

Где-то там, за спиной, в точке, куда я должен был примерно достичь своим прыжком, грохают взрывы, ревёт рассеченный, изодранный и разбитый на осколки ветер пополам с потолочными плитам, но меня там нет. Я здесь, перед вами, твари! Твари, что испортили мне этот день… День, в который я собирался официально просить у отца Хельги её руки! И теперь угрожающие самой её жизни!

Удар меча, вспыхнувшего фиолетовыми молниями, враги приняли на коллективно созданный щит из энергии Хаоса — и атака, способная в иной ситуации смести защиту одиночного Мастера без особых проблем, увязла, бессильная сокрушить преграду. А Младший Магистр тем временем готовит свой ответ — пол под ногами чуть завибрировал от вливающейся в него вражеской маны.

Вот только я и не рассчитывал на атаку клинком против такой четвёрки. Щит Хаоса изрядно просел в мощи после моего удара, и последовавшая за этим вспышка боевой магии Молний и Пламени, перебившая десятка четыре моих врагов, оказалась для них неприятной неожиданностью. Впрочем, упрекнуть их в халатности и том, что они спустя рукава отнеслись к своим обязанностям, тоже нельзя — разница по времени между ударом Меча Простолюдина и вспышкой пламени и молний исчислялась в десятых долях секунды, и за это время они бы попросту не успели обновить защиту. Да что там, я бы и сам не успел… И именно поэтому начал сплетать заклятие ещё до своего прыжка.

Строй врагов дрогнул. К ним прибывали всё новые подкрепления, у них было ещё достаточно сильных и искусных магов, но… Смолов, хоть и обзавёлся мерзкого вида гниющей раной на плече, всё же прикончил всю троицу взятых им на себя Старших Магистров — потеряв так бездарно одного из своей троицы, они остались, фактически, в конфигурации два на два, и тут уж мой лучший подчиненный не сплоховал.

Я же вырезал десятками рядовую пехоту, офицеров и Мастеров врага, действуя подобно урагану из молний и мелькающего на предельной, неразличимой невооруженным взглядом скорости клинка. Враги пытались дистанцироваться, пытались перестраиваться, использовали подобия некоторых построений, в какой-то момент даже плюнули на риск задеть своих и начали бить площадными чарами… Да только вот отряд русских аристократов и гвардейцев Павла Александровича Романова тоже не мух открытым ртом ловил. Не щадя себя, спасаемые нами маги, чародейки и гвардейцы навалились на дрогнувших, растерявшихся врагов — и через несколько минут в зале не осталось ни одного живого островитянина, за исключением взятого в плен Младшего Магистра. Правда, взяли мы его не полным, так сказать, комплектом — я и Пётр отсекли тому руки и ноги, прежде чем внять мольбам о пощаде, и сейчас перед нами лежал обрубок некогда статного, красивого воина-азиата.

— Нужно его допросить, — зло прошел вперед, оттолкнув плечом стоявшего на пути гвардейца один из спасенных. — Кто-нибудь знает наречие этих гиен с островов?

— Я знаю, — спокойно ответил пошатывающийся от усталости гвардеец хозяина этого дома.

Даже я поглядел на воина с удивлением и лёгким недоверием. Впрочем, тот и не подумал смущаться и мямлить под взглядами высокородных магов — видать, на службе навидался и взглядов, и всего прочего от нам подобных. Чай, в элите, почитай, служил, да и явный ветеран — почти нестареющий, по идее, гвардеец тех из благородных домов, у кого усиливающая алхимия была действительно высокого качества — а Романовы, без сомнения, были в их числе — стариком, конечно, не выглядел… Но пышная борода и усы, выглядывающие из под шлема, обильно тронула седина, что говорило о многом.

— Ты? Смерд? — изумился Старший Магистр. — Ты что, шутить над нами удумал, смерд⁈ Да я тебя!..

— Свинья неблагодарная, — громко и четко бросил я в спину начавшему сиять от злости (в буквальном смысле этого слова) чародею, привлекая его внимание.

Нет, я, конечно, всё понимаю — горячка едва закончившегося боя, в котором он уже попрощался с жизнью, неожиданность перелома ситуации и вообще сам факт того, насколько подобная атака была немыслима здесь, в самом, почитай, сердце Александровска… Такое кого угодно из колеи выбьет. Да я сам, признаться, не ожидал, что островитяне будут так хороши — мы прошли по самому краю, и половина тех, кого мы пытались спасти, сейчас лежат бездыханными… Победа далась отнюдь нелегко — а ведь это далеко не единственный и даже, наверняка, не самый мощный отряд нападающих. Но не срываться же теперь на честных воинах-служаках, которые не щадя себя прикрывали этого наглого хрена, пока тот за их спинами колдовал⁈

— Что вы сказали, молодой…

— Я сказал, что ты свинья, да притом неблагодарная, — надавил я на него, сплёвывая кровавый сгусток изо рта прямо ему под ноги.

Черт, два зуба выбил, падаль… Прилетело же именно металлической перчаткой в зубы! К сожалению, завершить бой без единой царапины не сумел даже я…

— Да я!..

— Он со своими товарищами жизнью рисковали ради твоей защиты, и гарантированно погиб бы, не приди мы сюда — вместе с тобой, кстати, — не давая времени возмущенному старику, явно шокированному тем, что я принял не его сторону. — А ведь мог, наверняка мог воспользоваться своим знанием дворца и просто сбежать, пока вас тут убивали бы! И что он слышит вместо благодарности⁈ Оскорбления и угрозы⁈ Тьфу!

На этот раз мой кровавый сгусток слюны и, собственно, крови, угодил прямо на сапоги чародея. Некогда щегольские, выделанные из тонкой, дорогой кожи какого-то магического зверя, они стоили как дом на окраинах Александровска или небольшая квартира в одном из домов в более менее пристойных кварталах поближе к центу… Щеголь, надо же! Песок из задницы скоро от возраста посыплется, а ума так и не нажил. Вот уж воистину — кто-то с годами становится старее и мудрее, а кто-то просто старее… Видать он из последних.

— Господа! — вмешался Пётр. — Нет времени выяснять отношения — если вы вдруг забыли, вокруг нас одни враги, и нам нужно как можно скорее разобраться в ситуации! Если же у вас ещё останется желание выяснять отношение — право слово, почтенный, вы сможете призвать к ответу молодого человека и позже. Надеюсь, умудренный жизненным опытом чародей прислушается к голосу разума, вместо того, что бы подобно молодым, но вспыльчивым дуракам бросаться на союзников? А ты, Аристарх — закрой рот немедленно и извинись перед…

— Валерием Александровичем, Старейшиной Рода Санцевых! — тут же представился оскорбленный маг.

— Прошу простить, — буркнул я и отвернулся, глядя в противоположную сторону.

— К счастью, не перевились ещё на земле Русской истинно благородные и разумные люди, — надулся от важности Старший Магистр, но его уже никто особо не слушал.

Целительница торопливо привела в относительно приемлемое состояние раненного японца, и под руководством многоопытного Смолова начал задавать ему вопросы… И если перевод ответов пленника его чем-либо не устраивал, то бедолага получал парочку хороших, сдобренных электричеством тумаков и начинал говорить куда чаще и быстрее.

Молодец, Смолов, быстро уловил суть моей задумки — нет у меня времени ждать, пока обалдевший от свалившихся на него сегодня приключений Старший Магистр, явно относящийся к небоевым специалистам магического искусства, выпустит пар на первом попавшемся под руку бедолаге. Потом ещё, чего доброго, раньше времени пленного прикончит… А потому я послал короткую мысль Петру, мол подхватывай, официально ты среди нас будешь старшим, и устроил всё это представление. Теперь в мою спину впился недобрый взгляд неудовлетворённого лишь формально брошенными извинениями чародея — но мне наплевать. Разузнаем подробности происходящего и я сразу расстанусь с этим недоумком, забрав Смолова — в моих планах помочь и вывести отсюда лишь Хельгу. Остальные, откровенно говоря, могут гореть синими пламенем… После того, как станут очередным отвлекающим фактором для врагов во дворце. Игнорировать такую кучу не самых слабых магов и воинов они не смогут…