Весь Дэвид Болдаччи в одном томе

Глава 1

Джейми Мелдон энергично потер глаза, потом вновь уставился в компьютерный монитор, но лучше не стало. Взглянул на часы: почти два ночи. Он перегорел. Ночные бдения в пятьдесят уже не по плечу. Джейми натянул куртку, пригладил редеющие волосы, линия которых неуклонно отступала ото лба.

Собирая портфель, он думал о том голосе из прошлого. Не стоило, конечно, но ему позвонили; они поговорили. Потом встретились. Мелдон не хотел ворошить ту часть своей жизни. Однако он мог что-то сделать. Почти пятнадцать лет Джейми занимался частной практикой, но сейчас представлял Дядю Сэма. Можно отложить эти мысли на завтра. Обычно помогает.

Десять лет назад Мелдон был большой шишкой, дорогим уголовным адвокатом в Нью-Йорке, опекая кое-кого из самых низкопробных представителей манхэттенского дна. Головокружительный период его карьеры, а заодно его чернейшая полоса. Он выпустил из рук собственную жизнь, стал изменять жене и превратился в человека, которого сам начинал ненавидеть.

Когда его жене сообщили, что ей, скорее всего, осталось жить полгода, в голове у Мелдона что-то наконец щелкнуло. Он воскресил свой брак и помог супруге победить смертный приговор. Он перевез семью на юг и последние десять лет не защищал преступников, а отправлял их в тюрьму. И все это было правильно, пусть даже с финансами дела обстояли отнюдь не блестяще…

Мелдон вышел из здания и поехал домой. Жизнь в столице не замирала даже в два ночи, но когда он свернул с шоссе и поехал по улицам к своему району, стало тише, и на Джейми вновь накатила сонливость. В зеркале заднего вида замигали синие огоньки, и он насторожился. До дома было не больше полумили по прямой, но дорогу с обеих сторон прикрывали деревья. Мелдон свернул на обочину и стал ждать. Полез за бумажником, где лежали документы. Может, от усталости он пару раз клюнул носом или небрежно свернул?..

Джейми смотрел, как к машине идут двое. Не в форме, темные костюмы подчеркивают сияние белых рубашек под почти полной луной. Оба мужчины около шести футов ростом, спортивного сложения, гладко выбриты и коротко подстрижены, насколько он мог разглядеть в лунном свете. Правая рука потянулась к мобильному телефону. Мелдон набрал 911 и задержал палец над кнопкой вызова. Затем опустил стекло и уже было собрался протянуть в окно документы, но один из мужчин опередил его.

— Это ФБР, мистер Мелдон. Я — специальный агент Хоуп; мой напарник — специальный агент Рейгер.

Мелдон посмотрел на удостоверение, потом мужчина дернул рукой, и из следующего отделения кожаного бумажника показался знакомый щит ФБР.

— Агент Хоуп, я не понимаю, в чем дело.

— Электронные письма и телефонные звонки, сэр.

— От кого?

— Нам нужно, чтобы вы поехали с нами.

— Что? Куда?

— ГУВ.

— Главное управление по Вашингтону? Зачем?

— Есть вопросы, — ответил Хоуп.

— Вопросы? О чем?

— Мистер Мелдон, нам сказали лишь подбросить вас. Вас ждет заместитель директора.

— Это не может подождать до завтра? Я — прокурор.

Хоуп отстраненно смотрел на него.

— Мы прекрасно осведомлены о том, чем вы занимаетесь. Мы — ФБР.

— Разумеется, но я все еще не…

— Сэр, вы можете позвонить адвокату, если хотите, но нам приказано привезти вас как можно скорее.

Мелдон вздохнул.

— Хорошо. Я могу ехать за вами в своей машине?

— Да, но моему напарнику придется поехать с вами.

— Зачем?

— Хорошо подготовленный агент с дробовиком никогда не помешает, мистер Мелдон.

— Отлично.

Мелдон засунул телефон обратно в карман и открыл дверь. Агент Рейгер уселся рядом, а Хоуп пошел назад, к своей машине. Джейми пристроился за ним, и они поехали обратно, к Вашингтону.

— Жаль, что вы, парни, не заехали ко мне в офис. Я только что приехал из города.

Рейгер не отрывал взгляда от ведущей машины.

— Могу я поинтересоваться, сэр, что вы делали там в такое время?

— Я же сказал: я был в офисе, работал.

— В ночь на воскресенье, так поздно?

— Это не работа с девяти до пяти… Ваш напарник упоминал телефонные звонки и электронные письма. Он имел в виду входящие или те, которые делал я сам?

— Возможно, ни те ни другие.

— В смысле? — резко переспросил Мелдон.

— Разведотдел Бюро постоянно собирает слухи и сплетни из мира подонков. Возможно, кто-то из отправленных вами за решетку решил отплатить. К тому же известно, что, когда у вас была частная практика в Нью-Йорке, некоторые ваши… клиенты остались не слишком довольны. Возможно, проблемы идут оттуда.

— Но это было десять лет назад.

— У бандитов долгая память.

Мелдон внезапно испугался.

— Если какой-то придурок собирается стрелять в меня, мне нужна защита для семьи.

— У вашего дома уже стоит машина с двумя агентами.

Они пересекли Потомак и въехали в Вашингтон, а через пару минут уже подъезжали к ГУВу. Ведущая машина ушла влево, в переулок. Мелдон свернул следом.

— Почему туда?

— Они только что открыли для нас новый подземный гараж с укрепленным туннелем прямо в ГУВ. Так быстрее и подальше от чужих глаз. В наше время за Бюро может наблюдать кто угодно, двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. От «Аль-Каиды» до следующего Тимоти Маквея[169].

Мелдон нервно взглянул на него.

— Ясно.

Это были последние слова Джейми.

Мощный электрический разряд парализовал его, а нога пассажира резко нажала на тормоз. Будь Мелдон в состоянии смотреть, он увидел бы, что на руках Рейгера перчатки. И эти перчатки обнимают небольшую черную коробочку, из которой торчат два электрода. Мелдон обмяк на руле машины, а Рейгер уже выбирался наружу.

Ведущая машина остановилась, Хоуп выскочил и побежал к своему напарнику. Вместе они вытащили Мелдона и прислонили его лицом к большому мусорному баку. Рейгер достал пистолет с глушителем, подошел вплотную и прижал срез глушителя к затылку Мелдона. Одна пуля — и жизнь прокурора закончилась.

Агенты затолкали тело Мелдона в бак. Рейгер сел в его машину. Труп Мелдона тонул в куче мусора, а две машины уже выехали из переулка, повернули налево и направились на север.

Рейгер нажал на своем телефоне кнопку быстрого набора. Абонент ответил после первого гудка. «Готово», — произнес Рейгер, отключился и засунул телефон обратно в карман.

Человек на другом конце линии поступил так же.

Джарвис Бёрнс, прижимая тяжелый портфель к больной ноге, старался угнаться за остальной частью группы, пока они шли по асфальту, поднимались по металлической лестнице и забирались в ожидающий их самолет.

Мужчина с седыми волосами и морщинистым лицом обернулся и взглянул на Бёрнса. Сэм Доннелли был директором Национальной разведки, то есть, по сути, главным разведчиком Америки.

— Джарв, всё в порядке?

— Все отлично, директор, — ответил Бёрнс.

Через десять минут «борт номер один» поднялся в чистое ночное небо и взял курс назад, на авиабазу Эндрюс в Мэриленде.

Глава 2

— Шестьдесят восемь… шестьдесят девять… семьдесят.

Мейс Перри коснулась грудью пола; потом тело пошло вверх, для последнего отжимания. Трицепсы дрожали от напряжения. Она вытянулась на полу, жадно всасывая воздух, по лбу ее стекал пот. Потом перевернулась на спину и принялась за «скручивания» для пресса. Одна сотня. Вторая сотня. Она сбилась со счета. Дальше пошел подъем ног; через пять минут мышцы пресса орали благим матом, но Мейс продолжала упражнения через боль.

Следующим номером были подтягивания. Лишь только попав сюда, Перри могла подтянуться семь раз. Сейчас она поднимала подбородок над перекладиной двадцать три раза, стягивая мышцы плеч и рук в узкие шнуры. Последний раз с выкриком подогретой эндорфинами ярости, потом пробежка. Мейс принялась нарезать круги по большому залу, один раз, два, десять, двадцать. С каждым кругом женщина набирала скорость, пока майка и шорты не прилипли к коже. Приятное ощущение, а заодно паршивое, раз уж на окнах по-прежнему решетки. Их не оббежать, во всяком случае, еще три дня.

Она подобрала старый баскетбольный мяч, несколько раз стукнула им о пол, потом повела к кольцу без сетки, торчащему из самодельного щита на стене. Бросила из-под кольца, промахнулась, отошла на пятнадцать футов[170] влево, обернулась, бросила в прыжке и опять промахнулась. Сместилась, примерилась и забросила в кольцо третий, потом четвертый. Через двадцать минут Мейс забрасывала в прыжках один мяч за другим, сосредоточившись на движениях, пытаясь забыть, где она сейчас. Ей даже почудился рев зрителей, как в тот раз, когда бросок старшеклассницы Мейс Перри принес команде победу на школьном чемпионате штата.

Потом низкий голос прорычал:

— Что, Перри, к Олимпиаде готовишься?

— К чему-нибудь да готовлюсь, — ответила Мейс. Она бросила мяч, обернулась и уставилась на крупную женщину в форме и с дубинкой в руке. — Может, к адекватности.

— Ну тогда тащи свою жопу обратно в камеру. Твое время вышло.

— Хорошо, — автоматически ответила Мейс. — Уже иду.

— Режим средней строгости не означает отсутствие режима. Ты меня слышала!

— Слышала, — отозвалась Мейс.

— Тебе осталось недолго, но пока что твоя жопа на моем поле. Ясно?

— Ясно!

Мейс трусцой побежала по коридору, выгороженному бетонными блоками. Блоки были покрашены в ружейно-серый — видимо, на случай, если местные обитатели еще недостаточно подавлены обстановкой. Коридор заканчивался тяжелой металлической дверью с прорезанным сверху окошком. Охранник с другой стороны нажал кнопку на панели, где-то клацнуло, и стальная дверь открылась. Мейс прошла в проем. Бетонные блоки, трубчатые стальные перегородки, прочные двери с маленькими окошками, из которых выглядывали злые лица. Клацнуть, чтобы войти. Клацнуть, чтобы вернуться. Добро пожаловать в место заключения трех миллионов американцев, наслаждающихся роскошью государственного жилья и трех бесплатных квадратов. Вам нужно просто нарушить закон.

Когда Мейс увидела охранника, она пробормотала только одно слово: «Дерьмо».

Не первой молодости, за пятьдесят, с бледной, болезненной кожей, пивным животом, лысый, с хрустящими коленями и квакающими легкими курильщика. Он явно поменялся с другим охранником, который должен был стоять здесь, пока Мейс была в зале, и она знала почему. Он положил на нее глаз, и ей приходилось постоянно увертываться от него. Пару раз у нее не вышло, и ничего приятного в этих встречах не было.

— У тебя есть четыре минуты на душ до жратвы, Перри, — рявкнул он и выпятил живот поперек узкого прохода, по которому она шла.

— Помоюсь побыстрее, — сказала она и попыталась протиснуться мимо него.

Неудачно.

Он развернул ее и навалился; она напряглась, упираясь ладонями в стену. Охранник засунул свои здоровенные ботинки двенадцатого размера под тонкие подошвы ее кед шестого; теперь Мейс стояла на цыпочках, выгнув спину. Она почувствовала на заднице его мясистую руку, потом он потянул ее бедра к себе, вынуждая встать по-собачьи. Охранник выбрал место не случайно — они оба находились в мертвой зоне камеры видеонаблюдения.

— Время маленького обыска, — сказал он. — Вы, дамочки, можете спрятать всякое дерьмо где угодно, верно?

— Правда?

— Я знаю все ваши уловки.

— Вы сами сказали, у меня только четыре минуты.

— Ненавижу телок вроде тебя, — выдохнул он ей в ухо.

««Кэмэл» и «Джуси Фрут» — мощное сочетание». Охранник провел рукой по ее груди, потом сжал с такой силой, что у нее на глазах выступили слезы.

— Ненавижу таких, как ты, — повторил он.

— Ага, я заметила, — сказала Мейс.

— Заткнись!

Он начал водить пальцем по ее шортам между ягодиц.

— Там нет оружия, клянусь вам.

— Я сказал, заткнись!

— Я просто хочу пойти в душ.

«И сейчас намного сильнее, чем раньше».

— Да уж конечно, кто бы спорил, — сипло пробурчал охранник. — Кто бы спорил…

Охранник утвердил одну руку на ее правом бедре, другую — на заднице и начал вгонять носки своих ботинок еще глубже. Мейс казалось, что она балансирует на четырехдюймовых шпильках. Она многое сейчас отдала бы за острую шпильку и без всяких туфель.

Перри закрыла глаза и попыталась думать о чем угодно, только не о том, что он с ней делал. Его удовольствия были относительно просты: лапать телку или тереться о нее своей штукой, когда выпадет шанс. Во внешнем мире такие действия обеспечили бы ему лет двадцать за решеткой. Однако здесь расклад был классическим — «она сказала, он сказал», и без следов ДНК ей никто не поверил бы. Поэтому Пивное Пузо и ограничивался имитацией через одежду. А врезать подонку означает заработать еще год.

Когда охранник закончил, он произнес:

— Думаешь, ты кто, а? Ты заключенная номер двести сорок пять, вот ты кто. Тюремный блок Б. Вот ты кто. И больше ничего.

— Да, вот я кто, — сказала Мейс.

Поправляя одежду, она молилась о неоперабельном раке легких Пивного Пуза. Сильнее всего ей хотелось вытащить пистолет и разбрызгать его мозги — если у него в башке есть хоть что-то — по этим серым стенам.

В душе Мейс крепко растерлась мочалкой и быстро ополоснулась. Здесь быстро приучаешься к такому мытью. Она пережила свое посвящение, не проведя в тюрьме и двух дней. Той женщине Мейс расквасила нос. Тот факт, что она избежала одиночки и ни к кому не прилипла, не завоевал ей любви других заключенных. На нее просто повесили этикетку «привилегированная сучка», и это оказалось немногим лучше, чем попасть в место, где всё — на что ты имеешь право и на что не имеешь — определяет смотрящий камеры. Мейс продержалась почти два года, но сама толком не понимала как.

Она торопилась, каждая минута сейчас была драгоценной. Мейс отсчитывала оставшееся до свободы время, предвкушая и опасаясь, потому что по эту сторону стены гарантию давали только на страдания.

Глава 3

Через несколько минут Мейс с еще влажными волосами отстояла очередь к раздаче и получила свою порцию еды, такой дрянной и жирной, что в любом другом месте — за исключением, возможно, школьных столовых и эконом-класса авиакомпаний — ее сочли бы несъедобной. Женщина пихала в себя эту дрянь, пока не утих голод, потом встала и пошла выбросить остатки. Она шла мимо одного из столов, когда из-под него резко высунулась нога размером с телячью. Мейс запнулась и упала, поднос отлетел в сторону, разбрызгивая по полу славную коричнево-зеленую жижу.

Охранники на периметре напряглись. Хуанита, заключенная, подставившая Мейс ногу, смотрела, как та поднимается с пола.

— Ты — неуклюжая сучка, — заявила Хуанита и обернулась к своей банде, сидящей вокруг «королевы улья». — Неуклюжая сучка, верно?

Все женщины тут же подтвердили, что такую неуклюжую сучку не сразу и отыщешь.

У Хуаниты — две с половиной сотни фунтов на шестифутовом каркасе — бедра размером и формой напоминали брызговики фуры. В Мейс было полтораста фунтов при росте пять и шесть[171]. Снаружи Хуанита была мягкой, бесформенной; Мейс — жесткой, как те стальные двери, за которыми запирают здесь всех плохих девчонок. Однако Хуанита все еще могла сломать ее. Она присела сюда после удачной сделки — признания себя виновной в убийстве второй степени, где фигурировали монтировка, зажигалка и много бензина.

Поговаривали, что здесь ей нравится намного больше, чем там, снаружи. Здесь Хуанита была «королевой улья». Там — еще одной жирной телкой без школьного диплома, из которой можно выбить все дерьмо, отправить возить наркоту и оружие или попросту сделать ребенка, а потом бросить. Во внешнем мире Мейс сталкивалась с тысячью таких Хуанит. Они были обречены с того момента, как впервые увидели свет.

Это неплохо объясняло, почему Хуанита здесь регулярно слетала с катушек, добавив к своему первоначальному сроку еще двенадцать лет за пару нападений при отягчающих обстоятельствах и хранение оружия и наркотиков. При таких раскладах она вполне могла остаться за решеткой до тех пор, пока ее тушу не зароют на кладбище для бедняков. Жир и кости сгниют, и никто никогда о ней не вспомнит.

Но пока Хуанита жива, терять ей нечего, и именно это делало ее настолько опасной, поскольку полностью вырезало из ее мозгов все социальные ограничители. Единственный фактор, но он обращал мягкую плоть в титан. Сколько бы кругов или повторов ни делала Мейс, ей все равно не сравниться с Хуанитой. Мейс все еще испытывала жалость, еще помнила о сопереживании; Хуанита напрочь забыла об этих чувствах, если вообще когда-либо знала их.

Мейс держала вилку наготове. На мгновение она бросила взгляд на широкую руку Хуаниты, лежащую на столе. Оранжевый лак на ногтях сглаживал цвет кожи, выше темнела татуировка, что-то вроде паука. Очевидная цель — рука.

«Только не сегодня. Я уже отплясала с Пивным Брюхом. И с тобой танцевать не буду».

Мейс прошла мимо и сбросила поднос и принадлежности в бак для грязной посуды.

Уже выходя, она мельком обернулась на Хуаниту и увидела, что та по-прежнему наблюдает за ней. Не отрывая взгляда от Мейс, она что-то прошептала одной из своих, долговязой белой тетке по имени Роза. Последняя попала сюда за то, что едва не отрезала голову подружке своего мужа в барном туалете, воспользовавшись разделочным ножом, который муженек приберегал для своих уловов. Мейс слышала, что муж не появлялся в суде, но лишь потому, что жутко разозлился на Розу за безнадежно испорченное лезвие. Все это определенно больше напоминало трэш в студии Джерри Спрингера, чем болтовню на диванчике у Опры.

Мейс видела, как Роза кивнула и ухмыльнулась, показав оставшиеся во рту девятнадцать зубов. Трудно поверить, что когда-то она была маленькой девочкой, любила наряжаться, сидеть на отцовских коленях, училась писать в прописях, радовалась играм школьной футбольной команды и мечтала о чем-то другом, нежели сто восемьдесят месяцев в камере, играя вторую скрипку при жирной «королеве улья» с мозгостроем Джеффри Дамера[172].

Роза зашла к Мейс на второй день ее пребывания в тюрьме и заявила, что Хуанита — мессия, а мессия всегда получает все, что хочет. Мейс должна радоваться, когда дверь камеры откроется и на пороге появится мессия. Таковы правила. Так живут люди в Стране Хуаниты. Мейс несколько раз отказывалась от предложений «королевы улья». И прежде чем дела по-настоящему пошли вразнос, Хуанита внезапно отступила. Мейс думала, что знает, в чем дело, но не наверняка. Однако ей в течение двух лет каждый день приходилось сражаться за свою жизнь, пользуясь мозгами, уличными навыками и накачанной уже здесь мускулатурой.

Мейс дотащилась до блока Б, и ровно в семь вечера за ними всеми захлопнулись двери. Многовато веселья для воскресного вечера. Перри уселась на стальную кровать. Матрас был настолько тонким, что через него можно было смотреть. Два года она спала здесь, и на теле отпечаталась каждая стяжка и изгиб металла. Ей осталось еще три дня. Ну теперь уже два, если она справится с этой ночью.

Хуанита знала, когда Мейс выходит на волю, поэтому и подставила ей ногу, пыталась зацепить ее. Она не хотела, чтобы Мейс вышла. И потому Мейс сидела в своей камере, сжавшись в тугой, жесткий комок в углу. Сжатые кулаки стискивали острые блестящие предметы, загодя спрятанные так, чтобы их не отыскали охранники. Стало темно, потом еще темнее. Наступило то время ночи, когда каждый знает — хорошего ждать не приходится, потому что пришедшее зло отпугивает любое добро. Мейс продолжала ждать. Она знала: в какой-то момент дверь камеры откроется, а ночные охранники будут смотреть в другую сторону, рассчитывая на наркотики или секс, а то и на всё вместе.

И тогда войдет мессия, и будет у нее одна цель: не дать Мейс встретить свет свободного дня. Два года Мейс готовила себя к этой минуте. И сейчас каждый вздох подбрасывал адреналина в накачанное тело.

Через три минуты дверь камеры отъехала в сторону, и на пороге появилась женщина.

Но не Хуанита.

Хотя гостья тоже была высокой, шесть футов плюс один дюйм полированных ботинок. И форма не как у охранников, чистая и сидит по фигуре. Светлые волосы хорошо пахли, а здесь этим не мог похвастаться никто.

Гостья шагнула вперед, и хотя в камере было темно, Мейс разглядела на ее плечах четыре звезды. В Главном управлении полиции округа Колумбия было одиннадцать званий, и эти четыре звезды представляли наивысшее.

Мейс, все еще стискивая кулаки, посмотрела вверх и встретилась взглядом с женщиной.

— Привет, сестричка, — сказала начальник полиции округа Колумбия. — Не против, если мы заберем тебя на хрен отсюда?

Глава 4

Рой Кингман сделал финт и резко отправил мяч между ног защитника. А уж там великан Джоаким с реактивным прыжком уложил мяч в сетку, достав макушкой почти до уровня кольца.

— Двадцать одно. И с меня хватит, — заявил Рой, по лицу которого тек пот.

Десять молодых мужчин собрали свои вещи и побрели в душевые. К шести тридцати утра Рой уже провел три игры пять на пять на площадке в своем спортклубе на северо-западе округа Колумбия. Прошло восемь лет с тех пор, как он играл за университетскую команду «Вирджиния Кавальерс» на позиции разыгрывающего защитника. «Всего» шесть футов два дюйма[173] и без всяких реактивных прыжков, Рой в свой выпускной год вел команду к чемпионату Конференции Атлантического побережья: долгие жесткие тренировки, тонкий розыгрыш на площадке, хорошая базовая подготовка и толика удачи. Эта удача закончилась в четвертьфинале NCAA[174], когда они столкнулись с неизменно энергичным Канзасом.

Разыгрывающий защитник «Джейхоукс» двигался с кошачьей скоростью и потрясающей грацией, а при росте всего в шесть футов с легкостью забрасывал мяч из-под кольца. Он сделал двенадцать трехочковых — в основном с рукой Роя на лице, — десять передач и вынудил обычно надежного разыгрывающего «Кавз» чаще терять мяч, чем бросать его. Не так Рою хотелось запомнить свою четырехлетнюю спортивную карьеру. Однако теперь, разумеется, он вспоминал именно это…

Рой принял душ, переоделся в белую рубашку поло, серые слаксы и синий спортивный пиджак — свою обычную рабочую одежду, — забросил сумку в багажник серебристой «Ауди» и поехал на работу. На часах было чуть больше семи, но его работа требовала долгого и насыщенного дня.

В семь тридцать он въехал на крытую парковку офисного здания в Джорджтауне, выходящего на берег, выдернул с переднего сиденья портфель, пискнул брелоком, запирая машину, и поднялся на лифте в вестибюль. Там сказал «привет» Нэду, грузному охраннику, который запихивал в рот бургер, свободной рукой лениво перелистывая последний номер «Масл Мэг»[175]. Рой не сомневался: если Нэду придется встать со стула и броситься за злоумышленником, опасность последнему не угрожает, а вот старине Нэду придется делать искусственное дыхание.

«Лишь бы только этим не пришлось заниматься мне».

Рой вошел в офисный лифт, приложил карточку и нажал кнопку шестого этажа. Не прошло и минуты, как он подходил к дверям офиса. Поскольку «Шиллинг и Мёрдок» начинала работать только в восемь тридцать, Рою пришлось еще раз приложить карточку, чтобы открыть стеклянную дверь юридической фирмы.

На «Шиллинг и Мердок» работали сорок восемь юристов в округе Колумбия, двадцать в Лондоне и еще двое — в дубайском офисе. Рой бывал во всех трех местах. Он летал на Ближний Восток на частном самолете некоего шейха, у которого были деловые отношения с одним из клиентов «Шиллинга». Частным самолетом оказался «Аэробус A380», крупнейший в мире коммерческий авиалайнер, способный перевозить шесть сотен обычных людей — или два десятка необычайно удачливых, окруженных невероятной роскошью. В «каюте» Роя были кровать, диван, стол, компьютер, двести ТВ-каналов, неограниченное количество кинофильмов и мини-бар. Вдобавок эта роскошь включала персонального сопровождающего, в случае Роя — молодую иорданку, настолько физически безупречную, что бо́льшую часть полета Рой нажимал на кнопку вызова, просто чтобы еще раз полюбоваться девушкой.

Он прошел по коридору в свой кабинет. Офис юридической фирмы был симпатичным, но без показной роскоши, а по сравнению с тем A380 даже наводил на мысль о трущобах. Правда, Рою требовались лишь стол, кресло, компьютер и телефон. Единственным добавлением к обстановке было баскетбольное кольцо на внутренней стороне двери, в которое Рой бросал маленький резиновый мяч, пока трепался по телефону или думал.

В обмен на десяти— или одиннадцатичасовые рабочие дни, а временами работу по выходным, он получал двести двадцать тысяч долларов в год, еще шестьдесят тысяч в качестве бонуса и долю прибыли, плюс золотую страховку и месяц оплачиваемого отпуска, в который мог развлекаться всласть. Зарплата росла в среднем на десять процентов в год, так что в следующем периоде он нащелкает больше трехсот штук. Неплохой результат для бывшего студента-спортсмена, получившего диплом юриста всего пять лет назад и проработавшего в этой фирме двадцать четыре месяца.

Теперь Рой был юрисконсультом и потому ни разу не появлялся в зале суда. И самое главное, ему не требовалось списывать часы, поскольку все клиенты фирмы оплачивали полное сопровождение, если только не случалось чего-то экстраординарного, а такого за время работы Роя не было ни разу. Он проработал три года, занимаясь собственной частной практикой. Ему хотелось попасть в общественную защиту[176] округа Колумбия, но этот офис являлся одним из лучших представительств общественной защиты в стране, и конкурс на место, мягко говоря, впечатлял. И потому Рой стал адвокатом по уголовным делам. Звучало это серьезно, но на практике означало, что он находится в одобренном судом перечне сертифицированных юристов, которые по большей части подбирают крохи со стола государственной адвокатуры.

У Роя была одна комната в нескольких кварталах от Высшего суда округа Колумбия, в офисе, который он делил с еще шестью юристами. Еще они делили одного секретаря, одного помощника, одну копировальную машину и тысячи литров плохого кофе. Большинство клиентов Роя были виновны, и потому он в основном занимался переговорами — договаривался с прокурорами об условиях признания вины, поскольку в столице занимались всеми видами преступлений. Прокуроры желали идти на судебные слушания, только чтобы добавить себе часов или надрать чью-то конкретную задницу, поскольку доказательства обычно бывали настолько однозначны, что делали обвинительный приговор практически неизбежным.

Рой мечтал играть в НБА[177], пока наконец не признал, что на свете есть миллионы парней, которые играют лучше, чем дано ему, и мало кому из них удается перейти в профессионалы. Это было главной причиной, по которой Кингман пошел на юридический; его навыков работы с мячом не хватало, чтобы стать профи, и он не мог регулярно забивать трехочковые. Иногда Рой задумывался, нет ли и у других высоких юристов за плечами похожей истории.

Подготовив к приходу секретарши несколько задач, он понял, что хочет кофе. Было ровно восемь, когда Рой прошел по коридору к кухне и открыл холодильник — кухонный персонал держал кофе там, чтобы тот подольше оставался свежим.

Вот только кофе там не оказалось.

Вместо него на руки Рою вывалилось женское тело.

Глава 5

Они ехали в черном «Линкольне Таункар», внедорожник с охраной шел следом. Мейс поглядывала на свою старшую сестру, Элизабет, которую друзья и некоторые коллеги по работе звали Бет. Однако большинство людей называло ее просто Шеф.

Мейс обернулась и посмотрела на идущую сзади машину.

— А к чему такой караван?

— Просто так.

— А зачем приезжать ночью?

Бет Перри посмотрела на водителя в форме:

— Кейт, включи музыку. Мне бы не хотелось, чтобы ты заснул. На этих дорогах мы рано или поздно въедем в какую-нибудь гору.

— Хорошо, Шеф.

Кейт с готовностью включил радио, и задние сиденья накрыл хриплый голос Ким Карнс, поющей Bette Davis Eyes.

Бет обернулась к сестре и негромко ответила:

— Так мы избавимся от прессы. И, к твоему сведению, у меня с первого дня были там глаза и уши. Я старалась вмешиваться в самых необходимых случаях.

— Так вот почему корова отступила…

— Ты имеешь в виду Хуаниту?

— Я имею в виду корову.

Сестра заговорила еще тише:

— Я прикинула, что они собираются сделать тебе подарочек на прощание. Поэтому и приехала раньше времени.

Мейс раздражало, что начальник полиции должен включать радио и шептаться в собственной машине, но она понимала почему. Повсюду есть уши. Уровень, на котором находилась ее сестра, подразумевал не просто руководство правоохранительными органами, но политику.

— А как ты устроила освобождение на два дня раньше?

— Время сокращено за хорошее поведение. Ты заработала целых сорок восемь часов свободы.

— После двух лет не похоже на большое достижение.

— И вправду не похоже, — с улыбкой заметила Бет и похлопала сестру по руке. — Не скажу, что я этого от тебя ожидала.

— Куда мне отсюда идти?

— Я думала, ты сможешь упасть у меня. Там полно места. Развод закончился шесть месяцев назад, и Тед давно съехал.

Восьмилетний брак ее сестры с Тедом Бланкешипом начал разваливаться еще до того, как Мейс отправилась в тюрьму. Детей у них не было, и все закончилось мужем, который ненавидел свою бывшую главным образом за то, что она намного умнее и успешнее, чем он.

— Надеюсь, мое пребывание в тюрьме не способствовало крушению.

— Мой отстойный выбор мужчин — вот что ему способствовало. В общем, я снова Бет Перри.

— А как мама?

— По-прежнему замужем за Денежным Мешком — и такая же колючка в заднице, как и всегда.

— Она ни разу не пришла ко мне. Даже не написала ни одного чертова письма.

— Мейс, просто не думай об этом. Она такая, как есть, и ни ты, ни я не изменим эту женщину.

— А что с моей квартирой?

Бет отвернулась. Мейс видела в зеркало, что сестра нахмурилась.

— Я держала ее, пока могла, но развод откусил здоровый кусок от моего бумажника. Мне пришлось выплатить Теду алименты. Газеты вдоволь повеселились, хотя предполагалось, что эти сведения не для распространения.

— Ненавижу прессу. И, для протокола, я всегда терпеть не могла Теда.

— В любом случае банк забрал твою квартиру четыре месяца назад.

— Не сообщив мне? Они могли так сделать?

— Ты назначила меня своим поверенным перед тем, как отправиться за решетку. Они сообщили мне.

— А почему ты мне не сказала?

Бет посмотрела на нее.

— И что бы ты сделала, если б я сказала?

— Было бы неплохо знать, — угрюмо ответила Мейс.

— Извини. Я решила по-своему. По крайней мере, ты за нее ничего не должна.

— У меня что-нибудь осталось?

— После того, как мы оплатили счета за твою защиту…

— Мы?

— Еще одна причина, по которой я больше не могла платить за твою квартиру. Юристы всегда получают свои деньги. Ты бы сделала для меня то же самое.

— Ты вряд ли когда-нибудь вляпалась бы в такую кучу дерьма.

— Хочешь остальные плохие новости?

— Почему бы нет? Хорошо идет.

— Твой инвестиционный счет сдох, как и все прочие на фоне спада экономики. Твоя полицейская пенсия превратилась в дым в тот момент, когда тебя осудили. На твоем текущем счете есть в общей сложности тысяча двести пятнадцать долларов. Я договорилась с кредиторами урезать твои долги до шести штук и заставила их согласиться на отсрочку, пока ты не встанешь на ноги.

Мейс молчала, пока машина шла по извилистым улицам к шоссе, которое со временем приведет их в Вирджинию, а затем — в округ Колумбия.

— И все это в свободное время, пока ты руководила десятым по величине полицейским управлением и контролировала меры безопасности во время инаугурации президента. Никто не смог бы сделать больше. Если б я присматривала за твоими финансами, ты запросто могла бы оказаться в китайской долговой тюрьме… — Мейс коснулась руки сестры. — Спасибо, Бет.

— Мне удалось сохранить для тебя одну вещь.

— Какую?

— Увидишь, когда мы приедем.

Глава 6

Солнце уже вставало, когда «Таункар» повернул на тихую улочку, заканчивавшуюся тупиком. Через несколько секунд машина остановилась на подъездной дорожке уютного на вид двухэтажного каркасного дома с широким крыльцом. Дом располагался в самом конце улицы. О том, что здесь живет самый главный коп округа Колумбия, говорили лишь пост охраны и переносные барьеры, убранные, когда «Таункар» свернул к дому.

— Бет, что за чертовщина тут происходит? — спросила Мейс. — У твоего дома никогда не было охраны. И водителем ты обычно не пользуешься.

— Мир изменился. И мэр настоял.

— Тебе что-то угрожает?

— Я получаю угрозы каждый день. За мной таскаются и в штаб-квартире, и здесь.

— Я знаю. Так что изменилось?

— Тебе не о чем беспокоиться.

Бет Перри опустила стекло, обменялась несколькими словами с дежурящими полицейскими, потом они с Мейс вылезли и направились к дому. Внутри та сбросила на пол мешок со всеми своими пожитками и огляделась.

— Ты не собираешься рассказать, зачем вся эта новая система безопасности?

— Нечего рассказывать. Мне это не особо нравится, но я уже говорила — мэр настоял.

— Но почему он…

— Хватит, Мейс!

Сестра смотрела ей прямо в глаза, пока Мейс не отвела взгляд.

— А где Слепыш?

Будто услышав ее, в комнату вошла довольно крупная старая дворняга с серыми, черными и каштановыми отметинами на шкуре. Пес понюхал воздух, тявкнул и потрусил прямиком к Мейс. Она опустилась на колени и принялась чесать пса за ушами, а потом обняла его, уткнувшись носом в гладкую шерсть, пока пес увлеченно облизывал ей ухо.

— Кажется, я скучала по этому парню почти как по тебе.

— Он тосковал без тебя.

— Эй, Слепыш, ты скучал по мне, приятель, скучал по мне, да?

— До сих пор не могу поверить, что его собирались усыпить лишь потому, что он не видит. У этого пса такой нюх, что он может заменить две пары нормальных глаз.

Мейс встала, но продолжала гладить Слепыша по голове:

— Ты вечно притаскивала бездомных животных со странностями. Глухой кот, трехногий Билл-боксер…

— Все заслуживают своего шанса.

— Включая младшую сестру?

— Ты похудела, но, похоже, в прекрасной форме.

— Тренировалась каждый день. Только это меня и держало.

Бет странно посмотрела на нее. Мейс потребовалось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело.

— Я чиста, Бет. Я была чиста, когда попала туда, и за все время ни разу не прикоснулась к этим штукам, хотя должна сказать, что наркотиков там больше, чем в штаб-квартире «Пфайзер»[178]. Но я выбрала эндорфины, а не мет. Если хочешь, могу сдать анализы.

— Я — нет, но твой инспектор захочет; это условие надзора.

Мейс глубоко вздохнула. Она забыла, что в течение года официально находится под надзором из-за некоторых обстоятельств, связанных с ее приговором. И если она облажается, ее отправят назад, причем не на двадцать четыре месяца, а на гораздо больший срок.

— Я знаю этого парня. Нормальный. Играет честно. Твоя первая встреча с ним на следующей неделе.

— Я думала, мы должны встретиться раньше.

— Обычно так и бывает, но я сказала ему, что ты побудешь со мной.

Мейс пристально посмотрела на сестру.

— Есть какие-то новости насчет того, кто меня подставил?

— Давай поговорим об этом попозже. У меня есть пара мыслей.

В ее голосе прозвучали нотки, убедившие Мейс не спорить.

— Я жутко проголодалась, но можно я сначала заскочу в душ? Две минуты холодной мороси в день в течение двух лет здорово достают.

— Полотенца, мыло и шампунь наверху. Вся твоя одежда в гостевой спальне.

Через полчаса сестры уселись в большой, просторной кухне за омлетом, кофе, беконом и тостами, приготовленными Бет. Шеф переоделась в джинсы и футболку с надписью «Академия ФБР». Волосы она стянула в хвост и разгуливала босиком. Мейс натянула белую рубашку с длинным рукавом и вельветовые брюки, которые последний раз надевала два года назад. Хорошо сидящие тогда, сейчас они сползали с узких бедер.

— Тебе нужно прикупить новой одежды, — заметила старшая сестра. — Сколько ты сейчас весишь, сотни полторы?

— Чуть меньше… — Мейс провела пальцем по внутренней стороне пояса брюк. — Не знала, что я была такой жирной.

— Ага, очень жирной. Даже тогда ты могла спокойно обогнать большинство копов. Ни один пончик не угонится за Мейс Перри.

Солнце светило в окно, а Бет наблюдала, как сестра неторопливо жует тосты и смакует кофе маленькими глотками. Мейс поймала взгляд сестры и отложила вилку и чашку.

— Жалкое зрелище, сама знаю, — произнесла она.

Бет наклонилась, ее длинные пальцы обхватили предплечье сестры:

— Сказать не могу, как я рада, что ты вернулась живой и здоровой. Такое облегчение…

Голос подвел Бет, и Мейс увидела, как на глазах старшей сестры выступают слезы; тех самых глазах, которые видели худшее в этом городе. Как и Мейс, Бет начинала рядовым полицейским в самом опасном районе, куда не заходил ни один турист, дороживший своей жизнью.

Шеф торопливо подошла к кухонному столу, налила еще чашку кофе и стала смотреть в окно на маленький задний дворик, пытаясь взять себя в руки. Мейс вернулась к еде. Через несколько минут она с набитым ртом спросила:

— Так что тебе удалось приберечь?

Смена темы явно обрадовала Бет.

— Пойдем, покажу.

Она открыла дверь в гараж и ткнула локтем в выключатель. Гараж был рассчитан на две машины. Одно место занимал черный «Джип Чероки» Бет. Рядом стоял другой транспорт, и при виде его Мейс широко улыбнулась.

Вишнево-красный мотоцикл «Дукати Спорт 1000S». Единственная вещь в жизни, на которую решила разориться Мейс. Притом что купила она его за полцены у дородного копа, приобретшего мотоцикл на фоне кризиса среднего возраста, а после этого обнаружившего, что он боится ездить на этой проклятой штуковине.

Мейс подошла к своему любимцу, провела рукой по перевернутой алюминиевой передней вилке, великолепному изделию «Марзоки». Потом погладила амортизаторы «Сахс», которые так хорошо смягчали тряску, когда она выбирала собственный транспорт для преследования плохих парней. Сзади у мотоцикла была съемная накладка, придающая ему спортивный вид, но если ее снять, он становился двухместным. Однако Мейс предпочитала ездить одна. Шестиступенчатая коробка передач, электронный впрыск топлива от «Марелли», пара L-образных цилиндров и двигатель мощностью почти в сотню лошадей при восьми тысячах оборотов. Ни один мужчина не пробыл рядом с Мейс столько, сколько этот мотоцикл: она любила его намного сильнее, чем парней, с которыми ей доводилось встречаться.

— Как же мои кредиторы его прохлопали?

— Я переписала его на себя, так что нечего было прохлопывать. В качестве платы за ведение твоих дел, — ответила Бет и протянула сестре ключи. — Твои права еще действительны?

— Даже если нет, ты все равно меня не удержишь.

— И это ты говоришь начальнику полиции, который клялся хранить и защищать…

— Ну вот и храни эту мысль, пока я не вернусь.

Мейс водрузила на голову шлем.

— Погоди секунду…

Она оглянулась как раз вовремя, чтобы подхватить черную кожаную куртку; эту куртку Бет подарила ей к покупке мотоцикла. Мейс влезла в куртку. Мышцы плеч окрепли, так что сверху куртка была чуть тесновата, но все равно ощущение потрясающее — ведь сейчас и плечи, и все ее тело наконец-то свободны.

Мейс завела мотор.

По ту сторону кухонной двери начали скрести когти, а потом Слепыш завыл.

— Он ужасно не любит, когда ты садишься на эту штуку, — крикнула Бет сквозь рев мотора.

— Господи, но он так хорошо звучит, — отозвалась Мейс.

Бет уже нажимала кнопку гаражной двери. И не зря, потому что через пару секунд «Дукати» взревел еще громче и вырвался из гаража на свежий утренний воздух, оставив на полу полосы сгоревшего протектора.

Охранники еще не успели отреагировать и отодвинуть барьеры, а Мейс уже лавировала между ними, едва не укладывая мотоцикл на землю. Машина безупречно отвечала на любое движение, будто они с наездницей слились в единое существо. А потом — мощный выдох итальянской инженерии, и Мейс исчезла.

Охранники, чеша в затылках, обернулись к своему шефу. Бет иронично отсалютовала им чашкой кофе и ушла в дом. Однако гаражная дверь осталась открытой. Четыре года назад излишняя ретивость младшей сестры уже лишила Бет одной двери. И она не собиралась повторять эту ошибку.

Глава 7

Мейс знала, что Вашингтон относится к тем городам, где район району рознь. Зайди в один квартал — и ты будешь в такой же безопасности, как воскресным утром перед местной методистской церковью где-нибудь на юге Канзаса. Зато если соберешься в соседний, лучше укрыться кевларом, причем с ног до головы, поскольку велики шансы быть подстреленным. В такие кварталы и тянуло Мейс. Стрельба привлекала ее, а не отталкивала. Совсем как старшую сестру.

Она работала в другом подразделении, когда внезапно открылась вакансия в отделе специальных расследований. Мейс подала заявление. Ни одного опоздания на работу и лучший список задержаний. Она произвела впечатление на руководство и получила место. Работала в особом мобильном отряде, хотя теперь это подразделение называлось группой целевых операций, что, по мнению Мейс, звучало уже не так круто.

Она начала работать «выскочкой» в штатском: в основном это означало, что ты курсируешь по району в поисках наркодилеров, и когда видишь их, выскакиваешь и арестовываешь, пока сил хватает. В некоторых районах Вашингтона промахнуться сложно. Мейс могла хватать столько, сколько пожелает. Сдерживающих факторов было только два: сколько бумажной работы она потянет и сколько слушаний в суде выдержит.

Она набила руку на уличных дилерах, торговавших «коксом» и «герычем» и зашибавших по две штуки в день. Мелкая рыбешка, само собой, но они тоже стреляли в людей. Потом пошли лотерейщики. Они сдавали либо дозу «крэка», либо лотерейный билет, движение кисти было практически одинаковым. И там, где работала Мейс, продавали много лотерейных билетов. Однако вскоре она могла с двадцати футов определить по движению указательного пальца, что идет в ход — доза или просто билетик. Позже Мейс стала работать под прикрытием в аду наркотиков и убийств Шестого и Седьмого районов. Вот когда начались настоящие неприятности. Вот почему испарились два года ее жизни…

Мейс пролетала один квартал за другим, наслаждаясь первым за двадцать четыре месяца днем свободы. Темные волосы выбивались из-под шлема. Мотоцикл уносил ее из оплота уединения вокруг дома сестры во все еще приличные и безопасные районы Вашингтона, потом в те, где битвы между полицейскими и преступниками еще не закончились, и, наконец, туда, где тонкая синяя полоска так и не смогла захватить плацдарм.

Шестой район, он же 6-Р, в хитро напиленной вотчине столичной полиции. Если б Мейс получала по сотне баксов за каждый раз, когда она сталкивалась там с диссоциативными[179] зомби, бегущими голышом по ночным улицам с дикими воплями, она не переживала бы об утраченной полицейской пенсии. Некоторые кварталы 6-Р состояли из заколоченных домов, полуразрушенных зданий и остовов машин. По ночам здесь практически на каждом перекрестке случалось что-нибудь плохое, а пули летали так же повсеместно, как москиты. Все честные трудолюбивые граждане — которые все же составляли большинство в этом районе — предпочитали наглухо закрывать двери и не высовываться.

Даже при свете дня люди на улицах украдкой поглядывали по сторонам. Как будто знали, что жало из никелированного «Глока» со спиленным номером или разрывная пуля из новехонькой «пушки», ищущей свою первую жертву, уже в пути. В воздухе пахло тоской, а солнечный свет с трудом пробивался сквозь толстый — гуще любого смога — покров безысходности.

Мейс притормозила и стала разглядывать людей, идущих по тротуару. Уровень убийств в округе Колумбия намного снизился по сравнению с концом 80-х и началом 90-х, когда молодые наркодельцы, коронованные отросшими щупальцами эпохи «крэка», наслаждались своим царством страха. В то время тела падали на землю в среднем раз в день, каждый Божий день, включая воскресенья. Однако и сейчас судмедэксперт заполнял свидетельства о смерти примерно двум сотням в год, в основном молодым афроамериканцам, так что территорией без насилия назвать этот район было сложно. Мужчины, жившие здесь, жаждали уважения и, похоже, верили, что добиться его можно лишь с помощью девятимиллиметровых пуль. И, возможно, они были правы.

Мейс остановила мотоцикл, сняла шлем и встряхнула волосами, избавляясь от статики. В норме заявляться сюда на роскошном байке было плохой идеей что днем, что ночью, особенно если ты белый и без оружия. Однако никто не тревожил Мейс, даже не приближался. Возможно, люди считали одинокую женщину не того цвета, да еще на «Дукати», психованной и готовой, чуть что не так, взорваться не хуже террориста-смертника.

— Мейс, привет! Это ты?

Она развернулась на сиденье.

К ней шел мужичок, невысокий и тощий, как палка, с гладко выбритой головой. На ногах у него были двухсотдолларовые кроссовки «Леброн Джеймс», но без шнурков.

— Эдди?

Он подошел и посмотрел на байк.

— Зачетная хреновина. Слышал, ты за решеткой была…

— Я вышла.

— Когда?

— Пять секунд назад.

— Двушечка, верно? Первая ходка, а? — Он ухмыльнулся.

— Да, два года. Приблатненной я не стала, не надейся.

— Мой младший брат уже заработал десятку, а ему только двадцать пять. Братишке не досталось этого дерьма с семейным судом. Тяжкое время, — гордо добавил он.

— Сколько человек он убил?

— Двоих. Но эти козлы сами напросились.

— Само собой. Ну мне и двух лет хватило.

Эдди похлопал «Дукати» по бензобаку и ухмыльнулся, демонстрируя такие ровные и белые зубы, что от них за метр разило коронками; должно быть, заключил удачную сделку или, может, обменял их на какие-нибудь рецептурные таблетки. Если тебя здесь заметят за трепом с полицейским, даже бывшим, это не пойдет на пользу здоровью. Тем не менее Эдди был всего лишь третьеразрядным подонком, уличной шушерой. Не слишком умен и без особых связей, его бизнес — сбывать пакеты с «травой», пару доз «крэка» или горсть краденых таблеток. Здешние серьезные игроки знали это, равно как и то, что Эдди ничего не знает об их деятельности и ему нечего продать копам. Однако Мейс удивляло, что Эдди еще жив. Тупиц и слабаков в этих районах убирали с исключительной эффективностью. А вдруг его связи лучше, чем она думала? Тогда он может оказаться полезен…

— Район не изменился?

— Некоторые вещи, Мейс, не меняются. Сегодня видишь парня, а завтра — уже нет. Сама знаешь, как это бывает.

— Я знаю, что меня кто-то подставил.

Его улыбка поблекла.

— На этот счет не в курса́х.

— Ну да, но, может, ты в курсе, кто что-нибудь знает…

— Подруга, ты уже не при делах. Не стоит оглядываться. Можно увидеть там такое, что тебе ни в жисть не понравится. Да и потом, твоя сестрица уже отправляла сюда своих парней, они тут все прочесали частым гребнем. Черт, да они на прошлой неделе тут были.

— Здесь? И что они делали?

— Вопросы задавали, расследование, типа… Слышь, а круто иметь в семье начальника полиции, а? «Холодные» дела на самом деле никогда не остывают. Но точно говорю, кое-какого дерьма на нее все равно за это вылили. Не все любят главного полицая, Мейс.

— Какого дерьма?

— А мне откуда знать? Я просто мимо хожу, по улицам.

— Ее парни говорили с тобой?

Он кивнул.

— И я сказал им правду. Я ничего ни о чем не знаю. — Он снова похлопал по бензобаку мотоцикла. — Эй, а можно я возьму эту штуку покататься?

Она убрала его руку с «Дукати».

— Знаешь, Эдди, есть такая старая поговорка: иногда приходится возвращаться, чтобы идти дальше.

— Кто бы это ни сказал, он точно не отсюда.

Мейс посмотрела на его ветровку, на то, как он прижимает левый локоть к боку и как чуть заметно клонится под собственным весом содержимого кармана.

— Слышь, бро, если хочешь носить пистоль, чтобы его не заметили копы, тебе стоит потренироваться стоять ровнее и расслаблять руку.

Эдди взглянул на свой левый карман, потом посмотрел на Мейс и ухмыльнулся.

— Забочусь о своей защите.

— Если что услышишь, дашь мне знать.

— Угу, — протянул Эдди, уже не сверкая коронками.

Мейс неторопливо ехала по району, привлекая внимание людей, сидящих на крылечках своих домов, стоящих кучками на улице или высовывающихся из окон. Здесь часто смотрели по сторонам, обычно чтобы увидеть, в какую сторону движутся сирены.

Она объезжала улицы не только ради празднования своего освобождения. Она хотела поставить в известность кое-каких людей, что Мейс Перри не только пережила тюрьму, но вернулась на свое старое место, пусть даже без значка, пистолета и сил столичной полиции за спиной.

Но слова Эдди встревожили ее. Бет явно продолжала расследование уже после того, как Мейс отправилась в тюрьму, расходуя на это скудные ресурсы полиции. Есть люди, которые могут воспользоваться этим, если захотят подкопаться под Бет. Сестра уже достаточно сделала для Мейс.

Наконец она развернулась и направилась назад, к дому. Когда подъезжала к барьерам, один из копов-охранников махнул ей. Мейс остановилась и подняла щиток шлема.

— Да? — сказала она мужчине, молодому полицейскому с короткой стрижкой; по его виду сразу было ясно, что он цыпленок, то есть новичок.

«Сидите на них, пока не вылупятся».

Мейс вспомнила своего ПО, полицейского-инструктора. Он был ветераном, «тихоходом», который хотел отработать свою смену как можно глаже и вернуться домой целым. Как и многие копы того времени, он не любил женщин в своей патрульной машине и имел простые правила: не трогай рацию, не просись за руль и не жалуйся, если заезжаем на «стачку» (так копы называли место сбора, обычно парковку, где ставили рядом свои патрульные тачки и отдыхали, дремали, слушали музыку или занимались бумажной работой). Однако самым главным правилом ее ПО было: просто заткнись ко всем чертям собачьим.

Она пережила месяц этих поездок, потом получила от сержанта отметку «подготовлена» и право действовать самостоятельно. С этого дня позывным Мейс стало «10–99», что означало полицейского, работающего в одиночку.

— Я так понял, вы сестра Шефа.

— Верно, — ответила Мейс, не желая развивать тему.

— Вы были в тюрьме?

— И снова верно. У вас есть еще личные вопросы или этих двух хватит?

Он отступил.

— Слушайте, я просто интересуюсь.

— Верно, просто интересуешься. А с чего такому молодому жеребчику таскать барьеры? Тебе же положено бегать, стрелять, арестовывать и ходить в суд, чтобы купить новый телик или красивые бирюльки для своей подружки.

— Ну да, вроде того… Эй, замолвите за меня словечко перед Шефом.

— В таких делах моя помощь ей не нужна. Тебе нравится быть копом?

— Пока что-нибудь получше не подвернется.

У Мейс застрял комок в горле. Она отдала бы все на свете, чтобы только снова надеть форму.

Полицейский закрутил на пальце свою кепку и ухмыльнулся, наверняка думая, не назначить ли Мейс свидание.

Мейс процедила сквозь зубы:

— Дам тебе простой совет. Никогда не снимай кепку, если стоишь в охране.

Кепка замерла, парень уставился на Мейс.

— Это почему?

— По той же причине, по которой не стоит ее снимать, когда идешь за подозреваемым. Если на тебя прыгнет что-нибудь большое и волосатое, тебе будет нечем доставать пистолет. Птенец.

Она переключила скорость, подняла мотоцикл на заднее колесо и, едва не задев ногу вовремя отскочившего копа, с ревом заехала в гараж.

Глава 8

Сестра ждала ее в кухне, уже переодевшись в свежую форму. На столе лежала стопка документов.

— Домашняя работа? — спросила Мейс.

— Сводка за сутки, отчет об убийствах, нарезка новостей, обзор к совещанию по внутренней безопасности. Все как обычно.

— Тебе идут четыре звезды, — заметила Мейс и почесала за ухом Слепыша, который сопел рядом.

— Как покаталась?

— Не так интересно, как надеялась.

— Я надеялась, что ты разочаруешь меня и не поедешь в Шесть-Р.

— Прости, что не стала тебя разочаровывать, — бросила Мейс, налила себе чашку кофе и уселась за стол. — Я видела Эдди Минора.

— Кого?

— Одного мелкого подонка, — пояснила Мейс. — Он сказал, твои парни были там на прошлой неделе и задавали вопросы по поводу моего дела.

Бет отложила папку, которую держала в руке.

— Так, и что?

— Ты все еще работаешь над этим делом?

— Я работаю над всеми делами, где не удалось добиться правосудия.

— Эдди сказал, что ты можешь здорово разозлить этим кое-кого наверху.

— Да ладно. Ты прислушиваешься к рассуждениям какого-то уличного бандита о политике округа Колумбия?

— Так речь идет о политике?

— Я уже позабыла, что у тебя склонность воспринимать все слова буквально.

— Поэтому у тебя усиленная охрана?

— В каком смысле?

— На тебя начали охотиться, потому что ты не хочешь закрывать это дело?

— Если кто-нибудь из городских шишек решит, что я слишком усердствую над твоим делом, он точно не прикажет пристрелить меня. У них хватает других возможностей.

— Тогда к чему дополнительная охрана?

— Угроз стало немного больше обычного. И некоторые из них звучат убедительно, поэтому было принято решение ввести лишние меры предосторожности. Мне это не нравится, но пришлось смириться.

— И откуда исходят эти убедительные угрозы?

— Не напрягайся. Хотела бы я все эти годы получать по доллару за каждую угрозу убить меня…

— Бет, достаточно всего одной.

— За мной приглядывает толпа народу.

— Ну ты только что добавила к команде еще одного человека.

— Нет! Ты должна сосредоточиться на себе.

— Бет…

— Сосредоточься на себе.

— Ладно, и какие у меня есть варианты? — резко спросила Мейс.

— У тебя их не много.

— Я спрашивала не об этом.

Бет откинулась на спинку стула и потыкала пальцем в свой «Блэкберри».

— Ты признана виновной в преступлении при отягчающих обстоятельствах — использовании огнестрельного оружия. Сейчас ты на пробации. Разумеется, с таким грузом ты больше не можешь быть копом.

— Кто-то похитил меня, накачал метамфетаминовым коктейлем хрен знает с чем еще и заставил участвовать в вооруженном ограблении, пока я ни черта не соображала.

— Я это знаю, ты знаешь, но суд пришел к другому заключению.

— Присяжные и судья попали под каток слишком усердного прокурора, который нацелился на меня и на тебя.

— Этот чересчур усердный прокурор сейчас возглавляет прокуратуру.

Мейс побледнела.

— Что?

— Месяц назад генеральный прокурор назначил Мону Данфорт исполняющей обязанности окружного прокурора округа Колумбия.

— Окружным прокурором? Это же была папина должность.

— Она самая, — с отвращением подтвердила Бет.

— Ее назначил генпрокурор? Я думала, такие назначения предлагает президент, а потом утверждает Сенат.

— Генпрокурор назначил Мону на сто двадцать дней. Если за это время президент не предложит постоянную кандидатуру, а Сенат утвердит ее, право назначения перейдет к окружному суду. Проблема в том, что генпрокурор, президент и люди из окружного суда обожают Мону. И получается, она идеально подходит для этой должности, как ни крути. Я думаю, президент со дня на день официально предложит Мону. А после этого утверждение Сенатом — чистая формальность.

— Поверить не могу, что эта женщина получит самую большую окружную прокуратуру в стране… Из всех прокуроров, которых я встречала, у нее хуже всего с моралью.

— Она все еще вопит, что ты получила слишком легкий приговор благодаря своим связям. Имеет в виду меня, разумеется. И если б нам не удалось обжаловать приговор, она бы сейчас не вопила, а злорадствовала.

— Ей самое место в тюрьме. Сколько раз она не замечала фальсифицированных доказательств или исчезнувших улик, если они не соответствовали ее линии обвинения? Сколько раз она сидела и выслушивала лжесвидетельства под присягой, лишь бы они подходили ее взглядам на дело?

Бет засунула «Блэкберри» в карман.

— Где доказательства, сестричка? Слухи тут не годятся. Она держит в кулаке всех, кто может помешать ей вскарабкаться по лестнице.

Мейс, уронив голову на руки, застонала:

— Должно быть, это параллельный мир, где Супермен — зло… И как мне от этого избавиться?

— От этого не избавишься. Ты просто учишься идти другим путем.

Мейс посмотрела на сестру в щель между пальцев:

— Значит, на тебя давят Мона и ее прикормленные тяжеловесы?

— Мона никогда не была моим поклонником.

— Ответ однозначно положительный, я так понимаю.

— Я с этим справлюсь.

— Но лучше бы отложить попытки выяснить, кто меня подставил.

— Для кого лучше? Для бандитов? Для Моны? Мне плевать на все это дерьмо. Никто не запретит полиции расследовать преступления. И если нам повезет и удастся прихватить мерзавцев, твою судимость вычеркнут, ты получишь официальные извинения и сможешь вернуться в полицию.

— Извинения? От кого, от Моны?

— Не надейся.

— Ладно, так мы обсуждали мои возможности…

— Тебе запрещена любая деятельность, требующая доступа к закрытой информации, что отрубает тебе большинство возможностей в этом городе, а обычные рынки труда сейчас в глубокой заднице.

— Если ты пытаешься поднять мне настроение, прекращай, пока я не воткнула себе в сердце вилку, раз уж мне больше нельзя носить пистолет.

— Ты спрашивала о вариантах. Я их перечисляю.

— Пока я не услышала ни одного. Ты рассказываешь, чего я не могу.

Бет толкнула к ней лист бумаги.

— Вот это ты сможешь.

Мейс посмотрела на бумагу.

— Доктор Эйбрахам Альтман? Я его помню.

— И он тебя помнит. Не много найдется профессоров колледжа, которым удалось досадить самым гнилым наркоторговцам из Девятого района.

— Это точно. Хороший парень, просто занимался исследованиями городских проблем. Но люди из ГН-12 смотрели на это по-своему и поехали в Джи-таун огорчить его.

— И тут появилась ты и спасла его задницу.

— Ты продолжала общаться с ним?

— Меня пригласили прочесть лекцию по уголовной юриспруденции в Джорджтауне, когда ты была в Западной Вирджинии. Там мы с ним заново встретились.

— И при чем тут я?

— Он ищет ассистента-исследователя.

Мейс вытаращилась на сестру.

— Бет, я даже колледж не закончила. Моя «выпускная работа» — шестнадцать недель в полицейской академии, так что вряд ли я сойду за образцового научного работника.

— Он занимается исследованиями городских проблем, особенно в бедных и опасных районах Вашингтона. Я не думаю, что он сможет найти более квалифицированного помощника, чем ты. Кроме того, Альтман получил на исследования большой федеральный грант и сможет хорошо тебе платить. Сегодня вечером он будет дома. Около семи, если тебе подходит.

— Ты все это устроила?

— Я только предложила такой вариант Альтману. Он и так на втором месте в списке твоих фанатов.

До Мейс не сразу дошло, как нужно интерпретировать эту фразу.

— В смысле, ты — на первом?

Бет встала.

— Мне пора бежать. Нужно заслушать свидетельские показания и…

Ее мобильник загудел. Она ответила, выслушала и убрала телефон.

— Планы меняются.

— В чем дело?

— Только что сообщили. Какая-то серьезная дама-юрист выпала из холодильника в своей фирме. Носилкам уже позвонили, — добавила она, подразумевая «Скорую». — Преступник, очевидно, давно скрылся.

Мейс выжидающе смотрела на сестру.

— Что? — спросила Бет.

— Мне нечем заняться.

— Так расслабься, поспи на настоящей кровати. В холодильнике есть «Роки Роуд»[180]. Нарасти немного мяса на свои кости.

— Я не устала. И не изголодалась. По крайней мере, по еде.

— Ты что, хочешь на место преступления?

— Спасибо, Бет. Я поеду за вами на байке.

— Притормози. Я не говорила, что разрешаю.

— Я просто предположила.

— Мейс, никогда не предполагай. Это главное, чему научил нас папа.

— Я не буду вам мешать. Клянусь. Мне… мне просто… Бет, мне этого не хватало.

— Извини, не думаю, что это хорошая идея…

Мейс оборвала ее:

— Ладно, забудь. Ты права. Я поем «Роки Роуд», а потом вздремну. И попробую не умереть от возбуждения.

Она пошла прочь, повесив голову и опустив плечи.

— Ну хорошо, хорошо, можешь поехать, — неохотно сказала Бет. — Но держи рот на замке. Ты невидима. О'кей?

Вместо ответа Мейс рванулась к своему мотоциклу.

— И прекращай кукситься, — крикнула вдогонку Бет.

Глава 9

Рой Кингман тридцать один раз подряд забросил мячик в кольцо на двери. Через несколько минут после того, как он позвонил в 911, в офисе было полно полиции. Ему все еще казалось невероятным, что он пошел за кофе, открыл холодильник и подхватил выпавшее тело Дианы Толливер. Куча людей — некоторые в форме, некоторые нет — задали ему кучу вопросов. Тем временем на работу приезжали другие юристы, и между ними быстро расходились слухи о несчастье. Несколько партнеров и пара приятелей зашли повидаться, ободряя, сочувствуя, задавая удивленные или испуганные вопросы. Один из юристов даже подозрительно поглядывал на Роя.

Копы не стали ему ничего рассказывать. Кингман не знал, сколько времени прошло с момента убийства Дианы. Он даже не знал причины ее смерти. Он не заметил на теле ни крови, ни ран. Хотя в бытность свою адвокатом по уголовным делам Рой защищал убийц и повидал немало фотографий аутопсии, он все равно не мог назвать себя экспертом по насильственным смертям.

Кингман посмотрел на свой стол, заваленный текущей работой, и отвернулся. Клиенты подождут. Рой не был близким другом Дианы Толливер, но они работали вместе, и она ему нравилась. Она многому его научила. А теперь кто-то убил ее и засунул в холодильник рядом с контейнером со вчерашним салатом…

Рой покатал в ладони резиновый мячик, замахнулся и плавно забросил в корзину тридцать второй. Он летел точно в цель. Но дверь распахнулась, и вместо кольца мяч попал в лоб Бет Перри. Та нагнулась, подобрала мяч и бросила его Рою. Тот растерянно вскочил и, разинув рот, уставился на ее четыре звезды. Правда, он узнал ее и без знаков различия. Начальник полиции округа Колумбия всегда был на виду у средств массовой информации.

Следом за ней в кабинет вошли ее люди. Последний прикрыл за собой дверь. Этим последним была Мейс, которая изо всех сил старалась не выделяться из толпы. Бет представилась и назвала пару своих подчиненных. Она уже опросила нескольких людей и осмотрела тело. Помимо Роя, других свидетелей не было — по крайней мере, их не удалось найти. Парамедики предварительно зафиксировали смерть Толливер, а официальное заключение должен был дать судмедэксперт, которого ждали с минуты на минуту.

Два детектива делали заметки, а Шеф гоняла Роя по утренним событиям, попутно выясняя, что он знал о покойной. Вопросы были уверенными, методика — образцовой. Разумеется, не случайно: Шеф два года проработала в отделе по расследованию убийств.

В конце концов Рой поинтересовался:

— Мэм, вы всегда лично ведете допросы? Я думал, у вас хватает дел посерьезнее. — И тут же торопливо добавил: — Не сочтите за обиду, конечно.

Мейс, стоящая в глубине комнаты, улыбнулась. Бет тоже.

— Я предпочитаю быть поближе к земле, — сказала Шеф. — Так вы были в уголовной адвокатуре?

— Верно.

— Вам там не понравилось?

— Здесь мне нравится больше.

— Итак, вам неизвестны причины, по которым кто-либо желал причинить вред Диане Толливер?

— Не могу придумать ни одной. Она была не замужем. Временами встречалась с кем-то, но ничего серьезного — по крайней мере, мне — она не рассказывала.

— А она обсуждала с вами такие темы?

— Вообще-то нет, — признал Рой.

— Вы тоже бывали с ней на несерьезных свиданиях?

— Нет. У нас были другие отношения. Ну и… она намного старше меня. Была.

— Сорок семь.

— Верно. А мне только будет тридцать.

— О'кей. Продолжайте.

— Ее клиентами были в основном крупные компании, большинство — иностранные. Она много ездила. Мы оба ездили. Она ни разу не упоминала о каких-то проблемах.

— Когда вы сказали «оба ездили», вы имели в виду вместе?

— Иногда — да.

— Куда, к примеру?

— У нас есть офис в Лондоне и еще один в Дубае.

— Офис в Дубае?

— Много предприятий, крутится куча денег. Им нужны юристы.

— Она обычно работала допоздна?

— Временами. Я тоже иногда остаюсь.

— Вы когда-нибудь работали вечером вместе?

— Несколько раз.

— Сегодня утром вы пришли первым? Примерно в семь тридцать?

— Да. По крайней мере, я больше никого не видел.

— У офиса вашей компании есть охранная система?

— Ага. У каждого из нас есть своя карточка, так что система точно скажет вам, когда именно Диана вошла.

— И когда именно вошли вы, — послышался голос из задних рядов.

Все разом повернулись и уставились на Мейс, которая покраснела, не успев еще закончить фразу. Ее сестра нахмурилась и вновь обернулась к Рою, не отрывающему взгляда от Мейс. Его пальцы стискивали резиновый мячик.

— Но чтобы выйти из офиса поздним вечером, карточка не требуется, верно? — спросила Бет.

— Нет, дверь открывается кнопкой.

— И в рабочее время система, разумеется, отключена?

— Верно, — подтвердил Рой.

— Лифт в гараже не требует карточки?

— Да, но чтобы заехать в гараж, карточка нужна.

— Если вы на машине.

— Ага, это дырка в системе безопасности, и мы о ней знаем.

— Большая дырка, — заметила Бет, вглядываясь в Роя.

Он поерзал на стуле.

— Слушайте, я что, подозреваемый?

— Мы просто собираем информацию.

Рой побагровел.

— Я позвонил в «девять-один-один». Я держал ее чертово тело в своих руках. Я просто шел выпить кофе. И у меня не было ни одной причины убивать ее.

— Мистер Кингман, со временем мы во всем разберемся. А пока успокойтесь, пожалуйста.

Рой перевел дыхание.

— Хорошо. Вам что-нибудь еще от меня нужно?

— Нет, но я уверена, у детективов еще будут кое-какие вопросы. Надеюсь, вы не собираетесь в ближайшее время лететь в Дубай? — без улыбки спросила она.

— Вряд ли.

Бет поднялась со стула.

— Превосходно. Давайте на этом и остановимся. Мы будем на связи.

Все вышли. Мейс задержалась, пока остальные исчезали в коридоре.

Рой уставился на нее.

— Я могу чем-то помочь?

— Не знаю. Вы ее убили?

Рой встал, нависнув над ней.

— Вы коп?

— Нет, просто слоняюсь вместе с ними ради развлечения.

— Вы думаете, убийство — это развлечение? Вы что, со сдвигом?

— Ну если смотреть с такой стороны — наверное, да, в какой-то мере.

— Мне нужно заняться работой, — сказал Рой и взглянул в сторону двери.

Вместо того чтобы выйти, Мейс выхватила из его руки резиновый мячик, плавно развернулась и забросила его точно в кольцо.

— Хорошая техника, — заметил Рой.

— Женская команда в старших классах. В мой выпускной мы выиграли чемпионат штата.

Он оценивающе посмотрел на нее.

— Дайте-ка догадаюсь… Вы были разыгрывающим защитником, который может забивать, а может выдать пару грязных уловок, вплоть до жесткого фола.

— Вы меня впечатляете.

— А вы меня — нет.

— Что?

— Вы только что практически обвинили меня в убийстве. Так почему бы вам не убраться ко всем чертям из моего кабинета?

— Хорошо, я уже ухожу.

— Лучшая новость за весь сегодняшний день.

Глава 10

Главное управление полиции округа Колумбия располагалось на Индиана-авеню, неподалеку от здания Верховного суда округа. Оно носило имя Генри Дж. Дэли, сержанта из отдела по расследованию убийств с двадцатилетней выслугой, застреленного преступником в этом самом здании. У многоэтажного строения постоянно сновали туда-сюда люди в форме. Еще больше людей в обычной одежде слонялись поблизости, дожидаясь слушания в суде или прохлаждаясь, пока их родные и знакомые проводят время с копами в Управлении. В Дэли-Билдинг располагались также инспекции по надзору за условно-досрочно освобожденными и Департамент регистрации транспортных средств. Все это в значительной степени гарантировало, что ни один посетитель не испытает особой радости от этого места.

Кабинет начальника полиции находился в охраняемой зоне, и попасть туда можно было, только миновав запертые двери и кучу выгородок, где сидели люди, привыкшие носить на работу оружие. Сам кабинет располагался в углу этажа, за дверью с кодовым замком. Комната была большой, с красивой лепниной и двумя окнами. На полках вдоль стены стояли кружки с полицейской символикой и фуражки, мягкие игрушки и стопки газет и официальных отчетов. У одного окна возвышался американский флаг. Рядом размещалась небольшая зона отдыха с красивым набором шахмат на журнальном столике. На шарнирной консоли висел плазменный экран. Здесь же стоял большой деревянный стол, который за долгие годы повидал немало. Его столешницу покрывали бесчисленные круги от чашек с кофе и несколько сотен вмятин от раздраженных ударов кулаком.

Бет уселась на «стороне Шефа», Мейс — напротив.

— Я рискнула поверить в тебя и разрешила ходить с нами, — произнесла Бет, глядя на стопки папок и телефонных сообщений на столе. — По-видимому, я допустила ошибку, решив, что ты в состоянии держаться тихо и незаметно. Сама не знаю, как это мне пришло в голову, учитывая тысячи предыдущих случаев.

— Оно само вырвалось. Прости, пожалуйста.

Бет указала на телефонные сообщения:

— Твое «вырвалось» уже привлекло кучу внимания. Сам мэр хочет знать, каким образом только что освобожденному преступнику разрешили попасть на место преступления, и неважно, кто тут чья сестра.

— Бет, мне очень жаль. Я сама не знаю, почему ляпнула это.

— Отправляйся вечером к Альтману и договорись с ним о работе.

— Он все еще в Джи-тауне? Ты дала мне адрес в Маклейне.

— Он в академическом отпуске, это его домашний адрес.

— В Маклейне?.. Славное местечко. Наверное, профессорам сейчас хорошо платят.

— Постой, ты что, не знаешь?

— Чего не знаю?

— Альтман — один из самых состоятельных людей в наших краях.

— И как он заработал деньги?

— Он их не зарабатывал.

Мейс с любопытством посмотрела на сестру:

— То есть?

— Ты вроде была неплохим детективом? Вот и разберись, — ответила Бет и указала на дверь: — А теперь выметайся. Мне нужно поиграть в начальника полиции.

Мейс направилась к двери, потом обернулась:

— Прости насчет сегодня, сестричка.

Бет улыбнулась.

— Если это все, о чем мне сегодня нужно беспокоиться, день будет на редкость удачным.

— А как же Мона и мэр?

— Мэр — хороший парень. С ним я смогу договориться.

— А Мона?

— Мона может пойти и трахнуть себя.

Замок двери щелкнул, и в кабинет заглянула помощница Бет, лейтенант Донна Пирс.

— Шеф, они пришли на встречу.

— Впусти их.

Дверь широко открылась. В кабинет вошел седовласый мужчина в полосатом, пошитом на заказ костюме. Следом неловко ковылял другой мужчина в сером мешковатом костюме и с пухлым портфелем в руке.

Седой господин протянул руку.

— Давненько не видались, Бет.

— Безумное расписание, Сэм.

— Привет, Шеф, — произнес Джарвис Бёрнс, подошедший следом.

— Вряд ли вы встречались с моей сестрой Мейс. Мейс, это Сэм Доннелли и Джарвис Бёрнс.

Доннелли изучающе посмотрел на Мейс.

— Честно говоря, удивлен, что раньше мы ни разу не сталкивались.

— Я некоторое время отсутствовала.

— Я в курсе. Ваш случай — явный произвол прокуратуры. Это мое личное мнение, — поспешно добавил он. — Не для протокола.

— Мы знаем, что президент обожает Мону, — угрюмо заметила Бет.

— И я служу по его усмотрению, — добавил Доннелли.

Мейс вопросительно посмотрела на него, и Бет пояснила:

— Сэм — директор Национальной разведки.

— Верно, но всю серьезную работу делает Джарвис, — уточнил Доннелли.

— Я просто стараюсь, чтобы все играли слаженно.

— Ну тогда займитесь этим с Бет.

— Приятно было познакомиться, Мейс, — сказал Доннелли.

Бёрнс уже открывал портфель, но Доннелли провожал взглядом Мейс, пока та не исчезла за дверью.

— Ее только выпустили, верно? — спросил он, усаживаясь за маленький конференц-стол Бет.

— Да.

— Какие планы?

— Кое-какая работа на подходе.

— Надеюсь, у нее все сложится.

— Не сомневаюсь.

Глава 11

Когда Мейс вышла из здания, двое патрульных полицейских, старший и младший, восхищенно разглядывали ее «Дукати».

— Классный байк, — сказал старший, когда Мейс скользнула на сиденье.

— Да, так и есть, — ответила она.

— «Дукати»? — спросил полицейский, глядя на выписанное название.

— Итальянская разработка, уличная машина. Стоит хоть раз сесть на нее, и ты начинаешь о ней мечтать.

Младший коп оценил взглядом поджарую, стройную фигуру Мейс, ее симпатичное лицо и ухмыльнулся:

— Не хочешь как-нибудь вечерком покатать меня? Может, мы разделим мечту…

— Возвращайтесь к своим обязанностям! Хватит тратить время на болтовню с бывшими преступниками.

Голос так рявкнул, что вздрогнули все — и Мейс, и патрульные. А когда она увидела, кому принадлежит этот голос, ее рука непроизвольно потянулась к тому месту, где раньше всегда висел пистолет.

Женщина двинулась вперед, и оба копа мигом исчезли.

Мона Данфорт выглядела как обычно: дорогой костюм-двойка от «Армани» и прижатый к стройной ноге пухлый портфель, в котором наверняка умещались судьбы нескольких целей ее профессиональных амбиций. Вдобавок ко всему Мона была высокой, исключительно красивой и еще не разменяла четвертый десяток. Завитки ее светлых волос вокруг лебединой шеи, неохотно признала Мейс, заставили бы большинство парней пускать слюни. Ноги Моны были едва ли не длиннее всей Мейс. Она закончила Стэнфордскую юридическую школу[181], где, разумеется, была главным редактором юридического обозрения. Она вышла замуж за шестидесятипятилетнего мультимиллионера, который жил в Нью-Йорке. Тот обеспечил ей всю финансовую поддержку, которая могла потребоваться, и особо не путался под ногами. Сама Мона жила неподалеку от Пенн-Куотер, в шикарном пентхаусе с крытой террасой, который ей купил муж. Но истинной причиной лютой ненависти Мейс была не внешность Моны, не ее деньги и не власть, хотя все это тоже ложилось в корзинку.

Должность окружного прокурора округа Колумбия — лишь еще одна ступенька лестницы, по которой лезет эта женщина. Мейс слышала, что Мона распланировала всю свою жизнь: немного поработать окружным прокурором в Вашингтоне, следом получить должность генерального прокурора США, дальше — апелляционный суд, а затем — главный приз — пожизненное назначение в Верховный суд Соединенных Штатов. Когда она бралась за дела и выигрывала их, выкручивая в процессе все правила, пока те не ломались от напряжения, Мона набивала себе карманы всеми видами политического покровительства, которые потребуются для удовлетворения ее амбиций.

Ее уже приглашали на ужин в Белый дом, причем дважды. Ее муженек вложил большие деньги в избирательную кампанию нынешнего президента. Бет Перри, достигшая вершины профессиональной карьеры тяжелым трудом, выкладываясь на все сто и при этом играя по правилам, не была приглашена туда ни разу. И это по-прежнему терзало младшую сестру Бет.

Мона остановилась и уставилась на Мейс, которая сидела на «Дукати», повесив шлем на руку.

— Господи, — произнесла она. — Как же ты паршиво выглядишь… Я всегда считала, что ты не такая крутая, как думают люди, и вижу теперь, что не ошиблась. Черт, тебя заперли всего на два года, в обычный режим. Подумать только, в какую старуху ты превратилась бы, если б тебе выдали по полной… А ты получила всего двушку, просто шуточки. Радуйся, что старшая сестра все время крутилась рядом и держала твою потную ручонку.

Мейс натянула шлем и завела мотор. Потом подняла щиток и посмотрела на женщину:

— Меня не было двадцать четыре месяца, и за это время ты дотянула всего лишь до и.о. окружного прокурора? Лапушка, ты, видно, запустила свои политические сношения. Нужно больше работать над собой, пока твоя мордашка еще на что-то годится.

Затем Мейс выжала сцепление и с ревом унеслась прочь. Она видела в зеркале, как госпожа И.О. стоит на краю тротуара и смотрит ей вслед. Вступать в перепалку — приходилось признаться — было глупостью, но на самом деле Мейс проявила чудеса выдержки. Больше всего на свете ей хотелось отыскать щепкодробилку, засунуть туда Мону и включить рубильник.

До встречи с богачом Альтманом у Мейс еще было время, и она точно знала, как хочет провести свой первый день на свободе. Она переключила «Дукати» на высокую передачу.

Мейс с ревом мчалась вдоль реки, где чайки падали вниз, выхватывая из грязного Потомака поблескивающие отбросы, потом расправляли крылья и взмывали в небо. Под теплым солнцем грелись памятники. Вокруг бродили туристы с картами в руках; агенты Секретной службы держались поблизости от Пенсильвания-авеню, 1600, оберегая президента. На Капитолийском холме сенаторы, члены палаты представителей и толпы помощников и златоустых лоббистов двигались в сложном и тщательно продуманном танце, который вел страну прямиком в грязь.

Этот город был больным, коррумпированным, безумным, раздражающим и высокомерным. Но Мейс все равно не могла сдержать улыбку, когда «Дукати» нес ее мимо экскурсионного автобуса, везущего полный салон приезжих, с трепетом взиравших на часовни Тома, Эйба и могучий белый обелиск Джорджа.

Это был ее город.

Мейс Перри вернулась.

Глава 12

Рой Кингман сидел в кабинете управляющего партнера. Комната была не намного больше его собственной, хотя из окна открывался вид на реку. Честер Акерман был на несколько дюймов ниже Роя, а комплекция выдавала в нем человека, который любит хорошо и часто поесть. От шевелюры на крупной голове Акермана осталась лишь седая подкова, кончик выдающегося носа загибался вниз. Рой полагал, что Акерману примерно пятьдесят пять, хотя он внезапно сообразил, что точно сказать не может.

Акерман приносил в фирму больше контрактов, чем любой другой сотрудник. Рой всегда считал его резким, жестким и громкоголосым. Но сегодня Акерман был сам на себя не похож. У человека, сидящего сейчас напротив Роя, было потное лицо, дрожащие руки и слабый, ломкий голос.

Он качал головой из стороны в сторону:

— Поверить не могу в это дерьмо. Просто не могу поверить. Прямо здесь!

— Честер, успокойтесь.

— Какого хрена я должен успокоиться? Убийство за три двери от моего кабинета…

— Полиция занимается расследованием. Возможно, они уже отрабатывают какие-то следы.

Акерман поднял голову и уставился на Роя.

— Точно, ты же там работал, да?

— Где «там»?

— С копами.

— Я был адвокатом, так что на самом деле я выступал против них. Но знаю, как полиция работает на месте преступления. Мы сидим не где-нибудь, а в самой дорогой части Джорджтауна, так что они выложатся на всю катушку. Черт, сама Шеф приехала сюда и допрашивала меня.

— Рой, как думаешь, кто мог это сделать? — выпалил Акерман. Он выглядел так, будто до сердечного приступа осталось секунд десять.

— Представления не имею, — ответил Рой. — Я работал с Дианой, но как личность я ее практически не знал. Вроде бы вы с ней много общались, нет?

— Да нет, не особо. В смысле, она практически никогда не говорила со мной о своей личной жизни.

— Вы говорили с полицией? — спросил Рой.

Акерман встал и подошел к окну, заложив пальцы за полосатые подтяжки, которые он любил. Подтяжки вышли из моды где-то в девяностых, но Честер либо этого не заметил, либо просто наплевал на это.

— Угу. Они задавали мне вопросы. — Он обернулся к Рою. — И я сказал им то, что сейчас говорю тебе. Я напуган и ни черта об этом не знаю.

— Знаете, это могло быть просто случайностью.

— Какой еще случайностью? Ты о чем?

— Парень заходит следом за Дианой, убивает ее и уходит. Возможно, это было простое ограбление.

— Но у нас на входе сидит охранник.

— Нэд — не охранник, а смех один. Я сотню раз заходил утром в здание и нигде его не видел.

— Какого черта? За что мы тогда платим ему деньги?

— Если вы хотите получить настоящую охрану периметра, наймите серьезную фирму, которая пришлет тренированного охранника с оружием. Если сюда заявится злоумышленник, Нэд сможет разве что закидать его морожеными гамбургерами… — Рой встал со стула. — Нам нужно кому-нибудь позвонить?

Акерман озадаченно посмотрел на него.

— Позвонить?

— Ну да, родственникам или близким…

— А… Я уже сказал, чтобы этим занялись. Ее отец умер, но мать живет во Флориде, она на пенсии. Детей у Дианы не было. Она в разводе, но бывший муж живет где-то на Гавайях.

— И вы это только что выяснили?

— Что?

— Вы сказали, что мало знаете о личной жизни Дианы, но вот это все довольно много.

— Я узнал об этом сегодня! — отрезал Акерман.

Рой поднял руки в шутливом извинении:

— Ладно, я все понял. — Он направился к двери. — Не возражаете, если я уйду на остаток дня? Срочной работы у меня нет, ну и… сами понимаете.

— Конечно-конечно, иди. Подыши свежим воздухом.

— Спасибо.

— Рой, на что это было похоже? Когда ты нашел тело?

Кингман медленно повернулся.

— Надеюсь, вам никогда не доведется это узнать.

Глава 13

Рой подхватил пиджак, махнул на прощание секретарше, но вместо лифта пошел к лестнице. Полиция уже допросила Нэда, и сейчас тот сидел на своем крутящемся стуле. Испуг на лице охранника перемежался уколами другого чувства, которое Рой счел голодом.

— Эй, Нэд, как дела?

— Не очень, мистер Кингман.

Рой оперся локтями на мраморную стойку рецепции.

— Полиция уже расспросила тебя?

Нэд кивнул.

— И куда ты делся сегодня утром со своего места?

Во взгляде охранника появился налет враждебности.

— А я должен говорить с вами об этих делах?

— Если не хочешь, то нет, конечно.

— Похоже, это не особо важно. Все равно я мало что знаю, правда.

— Так ты видел, как Диана входила в здание?

— Не совсем.

— Ну, либо ты ее видел, либо нет.

— Я ее слышал.

— Слышал? А где ты был?

— Там, в комнате. Подогревал бургер в микроволновке. Он всегда остывает, пока я сюда дойду.

— И сколько было времени?

— Около шести. Я только заступил на дежурство.

— Но ты же ел бургер, когда я пришел. Через полтора часа.

— Ну я вроде как съедаю по пять бургеров за утро, но стараюсь их растягивать. Я — крупный парень, нужно все время подбрасывать топливо.

— Она вошла из передней двери или из гаражного лифта?

— Не знаю. Я же говорил, что не видел ее.

— Ладно… Так что же она сказала, когда вошла в вестибюль?

— Она сказала: «Привет, как дела?» И я крикнул в ответ, что отлично. А когда вернулся к стойке, она уже была в лифте.

— Ты уверен, что это был ее голос?

— Ага, я много раз ее слышал. Она обычно идет с кем-нибудь, когда выходит из здания, на обед или там по делам, и у нее довольно хриплый для дамы голос.

— Послушай, Нэд, тут возникает законный вопрос — если ты был в комнате и она не могла тебя увидеть, откуда ты знаешь, что она говорила с тобой? Скорее она здоровалась с кем-то, кто вошел в здание одновременно с ней.

— Я об этом не подумал, — озадаченно протянул Нэд.

— И этот человек, — продолжил Рой, — должен был войти в переднюю дверь. Если б она поднималась с ним на лифте из гаража, они уже поздоровались бы. Здесь только один гаражный лифт, так что он не успел бы уехать вниз и вернуться за то время, пока Диана шла к внутреннему лифту.

— Мистер Кингман, я за вами уже не поспеваю.

— Когда она приходила, она часто здоровалась с тобой?

— Нет, не особо.

— И что это значит? Один раз, два, больше? Ни разу?

— Ну, в общем, ни разу.

— Ты слышал голос другого человека?

— Нет, но я же говорил, что возился с микроволновкой. Она немного шумит. А потом громко звякает, когда все готово.

— Ну да, знаю.

Рой взглянул на камеры видеонаблюдения, висящие в каждом углу вестибюля.

— Полиция забрала записи?

— Они пишутся на DVD. Но нет, не забрала.

— Почему?

— Диск, который вставлен в центральную панель, давно закончился.

— А разве система не должна писать поверх старых записей, если диск заполнен?

— Нет, эта система работает по-другому. Она отключается, пока не вставят новый диск.

— Ну хорошо, а разве его никто не проверял?

Нэд покраснел.

— Я проверял. Ну то есть иногда. Но мне никто не сказал, как это делать правильно, и я не знал и боялся все испортить, и перестал проверять.

— Что ж, тут ты прав… Ты действительно все испортил.

— Но я думал, — заскулил Нэд, — камеры тут просто для вида, типа пусть люди думают, что они под наблюдением. В смысле, это же я тут сижу и все охраняю.

— Учитывая события сегодняшнего утра, это весьма обнадеживающая охрана, — саркастично заметил Рой. — Ты видел, как кто-нибудь выходил из здания между приходом Дианы и моим появлением?

— Только пару человек, которые пришли. Всё как обычно.

— Кто-нибудь из «Шиллинга»?

— Вроде бы нет, я никого не узнал.

Рой испытующе посмотрел на Нэда.

— Может, у тебя был еще один перерыв?

— Нет, клянусь, я все время был здесь… Ладно, я читал, но я не пропустил бы человека, который идет мимо. Вестибюль не такой большой.

«Это правда, — подумал Рой. — И любой человек, который выйдет из гаражного лифта, пройдет прямо перед постом охраны».

— Так ты говоришь, что не видел, как кто-либо выходил?

— Точно. Люди только заходили. В смысле, это ж было рано, кому понадобится выходить?

«Как минимум одному человеку, — подумал Рой. — Убийце».

— И ты сказал об этом копам?

— Ну да, я все им рассказал.

— Твоя фирма хорошо застрахована?

— А мне-то откуда знать?

— Ну на твоем месте я это выяснил бы, потому что твой прокол серьезно навредил крупной юридической компании. И не забывай: они могут подать на тебя в суд, даже не нанимая юриста.

— Иисусе… думаете, они станут? Но не могут же они… Я же просто охранник, у меня вообще нет денег.

— Двери суда, Нэд, открыты для каждого. Блин, они могут привлечь тебя просто ради удовольствия.

Рой вышел на солнечный свет. Кто бы ни убил Диану, он должен был войти вместе с ней в лифт. И, возможно, эта личность не ушла, а осталась где-то в здании. И до сих пор остается здесь, работает в соседнем офисе…

«Или в моем офисе».

Диана приехала примерно за девяносто минут до него. Была ли она убита сразу, а убийца исчез задолго до появления Роя? Или это произошло за несколько минут до его прихода? Или когда он уже сидел в своем кабинете и ничего не услышал? Рой попытался вспомнить, насколько остывшим было тело Дианы. Без толку. Провела ли она в холодильнике два дня или полчаса, на ощупь ее тело было достаточно холодным. Может, судмедэксперт справится с этой задачей получше…

— Судя по вашему виду, вы здорово над чем-то задумались.

Рой обернулся и встретился взглядом с Мейс Перри, сидящей на своем «Дукати».

Глава 14

— Зачем вы вернулись? — спросил Рой, подойдя ближе.

— А откуда вы знаете, что я уезжала?

— Из моего кабинета виден центральный вход. И последнюю пару часов я посматривал в окно. — Он оглядел «Дукати». — Я не пропустил бы такую машину.

— Послушайте, я знаю, что мы начали не с той ноги. И я вернулась попробовать еще раз.

По виду Роя было сложно сказать, склонен ли он принять это предложение, однако Кингман сказал:

— Я так и не услышал, как вас зовут.

— Мейс.

— Мейс? Это же оружие[182], нет?

— Да, я оно и есть, — усмехнулась она.

— Да ладно. Так как вас зовут?

— Меня действительно зовут Мейс.

Он пожал плечами.

— О'кей.

Перри посмотрела на здание.

— Я видела, как вы говорили с охранником. Что он сказал?

Рой посмотрел на Нэда сквозь стекло.

— Не много. Он все прохлопал.

— Толливер могла подняться на лифте вместе с тем, кто ее убил. Нэд, вероятно, обжирался где-то в подсобке. Убийца сделал свое дело и либо вышел наружу, либо направился в другой офис в этом здании. Возможно, в свой кабинет в вашей юридической фирме.

— Это одна из версий.

— Могу предложить другую. Вы были тем, кто поднялся на лифте с Толливер. Она открыла дверь своей карточкой, поэтому записи о вас не осталось. Вы убили ее и засунули тело в холодильник. Потом спустились по лестнице и дождались, когда вернется охранник. Затем вошли в здание из гаражного лифта, как будто в первый раз, чтобы у него в голове отпечаталось время вашего появления. Поднялись в офис, немного посидели в кабинете, пошли на кухню, открыли холодильник, поймали бедную даму — что объяснит любые ее следы на вашей персоне и обратное, — а потом позвонили в полицию как бы взволнованным голосом.

Рой уставился на нее; его лицо потемнело.

— Это ваш способ начать все заново? Обвинить меня по второму разу?

— Я вас не обвиняю. Но вы юрист и знаете, что будет дальше. Вы были на месте преступления один, с мертвой женщиной. Рано или поздно копы выстроят ту же цепочку с вашим участием. Так что вам лучше подготовиться к ответам. Можете попрактиковаться на мне.

— А потом вы отправитесь обратно к копам и все им перескажете, чтобы они сразу могли заняться дырами в моем объяснении?

— Я же сказала вам: я не коп. И если вы говорите правду, им будет очень нелегко обвинить вас в убийстве.

— Ладно, я в игре. Я открыл ворота парковки своей карточкой. Это свидетельство того, что я приехал около семи тридцати. Поднялся на лифте в свой кабинет, немного поработал. Пошел за кофе — и нашел Диану. Я позвонил в «девять-один-один» в восемь ноль две. Записи охранной системы говорят, что она появилась в офисе примерно за полтора часа до меня. Я даже не знал, что она там.

— Пока недостаточно. Вы могли припарковать машину на улице, войти в гараж, дождаться ее появления, подняться с ней на лифте, убить ее, выйти, завести машину в гараж — а дальше все идет по сценарию.

— Нэд сказал, что слышал, как Диана с кем-то поздоровалась. Это не укладывается в схему.

— И копы, и суд всегда скептически относятся к показаниям недоумков. Кроме того, вы могли прийти в указанное вами время, в семь тридцать, подняться на лифте, убить Толливер, засунуть ее в холодильник и позвонить копам. Куча времени.

— Хорошо, а какой у меня мотив?

— Я — пуристка[183], когда дело доходит до расследования уголовных преступлений. В первую очередь я ищу возможность. Мотив обычно появляется позже. Но если он есть, копы его найдут.

— Так что же я должен делать? Хватать билет на самолет в страну, которая не имеет со Штатами договора об экстрадиции?

— Неа; думаю, все и так будет нормально.

Рой озадаченно посмотрел на нее.

— Думаю?

— У меня хороший нюх на убийц, а на вас мой нос даже не дернулся. Так где же вы играли в баскетбол?

— Откуда вы знаете, что я играл? Из-за кольца в кабинете?

— Отчасти дело в вашем росте, походке и манере, в которой вы разобрали мою карьеру.

— А другая часть?

— Я заметила у вас на столе ключи от «Ауди». Рядом со въездом в гараж стоит одна «Ауди», и я прикинула, что она ваша, раз вы приехали сюда в такую рань. На заднем сиденье лежат спортивная сумка, три баскетбольных мяча и четыре пары дорогих кроссовок, которые предпочитают только университетские или профессиональные игроки.

— «Вирджиния Кавальерс».

— Строго говоря, и это я уже знаю. У вас на заднем бампере большая клевая оранжевая наклейка.

— Знаете, а вы очень похожи на начальника полиции.

— Она намного выше меня.

— Я имею в виду лицо и глаза. У вас обеих зеленые глаза с бронзовыми искорками. — Рой вгляделся в ее лицо. — И маленькое пятнышко цвета фуксии в правом…

Мейс изучила свой глаз в зеркале «Дукати». Она впервые разглядела и бронзу, и пятнышко фуксии. Вот это да…

— Вы первый известный мне мужчина, который понимает, что фуксия — это цвет.

Рой указал на нее.

— Так я и думал, что знаю вас. Вы ее сестра, Мейс Перри. Я должен был вас вспомнить, как только услышал ваше имя… — Он осекся. — Но газеты писали, что изначально вас звали Мейсон Перри. — Насмешливо глянул на нее. — Мейсон Перри. Перри Мейсон, адвокат из телесериала[184]. Это совпадение?

— Мой отец был прокурором, но по-настоящему ему всегда хотелось оказаться на другой стороне. Отсюда и Мейсон Перри. Но я стала Мейс, не Мейсон. Я официально сменила имя.

— И что ваш отец об этом думает?

— Не знаю. Его убили, когда я еще была ребенком.

— Простите. Я не знал.

— Вам не за что извиняться.

— Но вы же были в…

— Я только что вышла.

— Ясно.

Рой неловко засунул руки в карманы и стал смотреть по сторонам. Мейс возилась с застежками своего шлема.

— Если уж на то пошло, я думаю, с вами поступили подло, — наконец произнес он.

— Спасибо. Если уж на то пошло, я думаю, вы говорите правду.

— Знаете, Мона Данфорт — единственная причина, по которой я верю в реинкарнацию.

— В смысле?

— А как еще объяснить перевоплощение Иосифа Сталина в женском теле?

Мейс ухмыльнулась.

— Вы сталкивались с ней, когда работали уголовным адвокатом?

— Я был не настолько большой шишкой, чтобы лично бодаться с этой дамой. Но ее помощники не раз возили меня лицом по столу. А уж в полиции про нее просто легенды рассказывают.

— Не хотите перекусить? Заодно можем пообсуждать, какие пытки лучше всего подойдут для Моны.

— А куда вы хотите поехать?

— В «Бенс Чилли Боул». Я два года мечтала о полукопченых сосисках «Бенни». — Мейс откинула крышку пассажирского сиденья. — Запрыгивайте.

— У меня нет шлема.

— Ну так не падайте на голову. Моя страховка наверняка истекла.

Через несколько секунд «Дукати» с ревом вырвался на улицу.

Глава 15

— Значит, вы только вышли — и сразу стали путаться с убойным отделом?

Они сидели за стойкой в переполненном легендарном «Бенс Чилли Боул» рядом с театром Линкольна на Ю-стрит. Рой принялся за свой острый хот-дог, заодно слизнув с пальца горчицу.

— Я ни с кем не путаюсь. Просто занимаюсь акклиматизацией во внешнем мире.

Мейс неторопливо откусила кусок полукопченого хот-дога, медленно прожевала и облизнула губы. Потом набрала горсть картошки фри с сыром и чили, обмакнула в кетчуп и засунула в рот. Ее лицо выражало глубочайшее удовлетворение, и Рой ухмыльнулся.

— Хотите сигарету?

— Возможно.

— Тюремная еда — полный отстой, верно?

— Он самый.

— До сих пор не могу представить, что кому-то понадобилось убить Диану.

— Вы были так близко с ней знакомы?

— Я работал с ней почти два года.

— Это еще не значит, что вы ее знаете. Бывали когда-нибудь у нее дома?

— Дважды. Один раз на официальной вечеринке, месяца три назад, и один раз перед моим приходом в фирму. Она руководила наймом сотрудников.

— Трудный бросок?

— Не очень. Намного больше денег, чем я стою.

— Но вы же на почасовом конвейере.

— Нет, у нас не так.

— То есть?

— Не поймите меня превратно, я работаю полный день. Но в «Шиллинге» мы не ведем почасовой учет.

— Я думала, все юристы так зарабатывают деньги… Как в книжках Гришэма[185].

Рой покачал головой.

— Мы работаем по договорам на обслуживание. Сложные клиенты с глубокими карманами предпочитают именно такой вариант. Мы знаем, на что будет похожа загрузка, они знают, что им надо, и платят за это. Фирма делит добычу и награждает людей за сделанную работу и принесенные контракты. Никаких сюрпризов. И это намного эффективнее, чем выдаивать клиентов досуха.

— А если вы столкнетесь с чем-то непредусмотренным?

— Мы подписываем соглашения о включении этого в счет. И потом получаем больше денег.

— Судебные разбирательства или сделки?

— Сделки. Судебные разбирательства мы передаем другим фирмам, но в договоре прописана наша ответственность за надзор.

— И сколько же вы зарабатываете?

— Это закрытая информация.

— Если б она была общеизвестной, я не спрашивала бы.

— Я уже сказал, больше, чем стою.

— Отец говорил, что юрист — благородная профессия.

— Она бывает такой, но не для каждого.

— Ага, я тоже ему не поверила. — И Мейс разом прикончила остаток своей сосиски.

Позже, когда они уже вышли на улицу, Рой спросил:

— Так чем вы теперь собираетесь заниматься?

— Сегодня вечером у меня встреча насчет работы.

— Какой именно?

— Ассистент-исследователь.

— Не могу представить вас в белом лабораторном халате и с очками на цепочке.

— Нет, тут другое. Этот профессор занимается изучением городских проблем. Судя по всему, в тех частях города, которые я знаю. По крайней мере, неплохо знала раньше.

— В криминально опасных?

— Бинго.

— И кто этот профессор?

— Эйбрахам Альтман.

— Отец Билла Альтмана?

— Кто такой Билл Альтман?

— Он работал в полиции, когда я был адвокатом. Старше меня, лет сорока пяти. Хороший юрист. Один из тех самых благородных профессионалов.

— Я не знала, что они родственники.

— Эйб — профессор в Джорджтауне и купается в деньгах.

— Тогда это точно он. Сестра сказала, он вроде бы миллиардер, но деньги не зарабатывал.

— Верно. Так вы с ним знакомы?

— Я как-то помогла ему.

— Но вы не знали, что он богат?

— Это не влияло на то, с чем я ему помогала. Так откуда же он взял свои деньги?

— Родители Эйба жили в Омахе через улицу от одного молодого парня, который решил открыть свою инвестиционную фирму. И они вложили все свои деньги в этого человека.

— В Омахе? Неужели вы говорите о…

— Ага. Оракул Омахи, Уоррен Баффетт[186]. Похоже, родители Эйба продолжали вкладывать в него деньги и полученные прибыли, пока не стали крупнейшими акционерами «Беркшир Хэтуэй». Они умерли через десять лет, и к этому моменту, полагаю, их доля перескочила за миллиард долларов, даже после уплаты налогов. Все досталось Эйбу — он был единственным ребенком.

— А я еще удивлялась, как это профессор из колледжа может меня нанять…

— Просто скажите ему, что вам нужна шестизначная зарплата, полная медицинская страховка, оплачиваемый отпуск и пенсионные отчисления. Он даже глазом не моргнет.

— Может, вы с ним это обсудите?

— В смысле?

— Вы будете моим представителем.

— Вы хотите, чтобы я поехал с вами к Альтману?

— Ага. Я подберу вас в шесть тридцать у вашего офиса.

— Я не собираюсь возвращаться в офис.

— Тогда я подберу вас у вашего дома.

— У кондоминиума. Вы всегда такая стремительная?

— Приходится, раз уж я потеряла два года жизни.

Глава 16

Полицейское управление округа Колумбия наконец-то получило первоклассный лабораторный комплекс для судебно-медицинской экспертизы, основной частью которой было вскрытие трупов. Бет Перри в сопровождении двух детективов отдела по расследованию убийств, работавших по этому делу, вошла в шестиэтажное здание на перекрестке Четвертой и Школьной улиц в Шестом районе. Помимо ДСМЭ, то есть Департамента судебно-медицинской экспертизы, в здании размещались Столичное полицейское управление и Департамент здравоохранения.

Через несколько минут Бет уже стояла рядом с главным судмедэкспертом. У невысокого и тощего Лоуэлла Касселла была короткая седеющая бородка и очки в тонкой оправе. Если не считать вытатуированной рыбы на запястье, оставшейся со времен службы в ВМФ на подводной лодке, и маленького шрама от ножевой раны на правой скуле — последствий пьяной ссоры в Японии во время увольнения, — Касселл выглядел типичным сотрудником факультета какого-нибудь колледжа.

Перед ними на металлическом столе лежало тело Дианы Толливер. Бет и детективы явились сюда как минимум за двумя ответами: причина и время смерти. Судмедэксперт снял очки, потер глаза и нацепил стекла обратно.

— Ускоренная аутопсия, как вы и заказывали, — сказал он.

— Спасибо, док. И что у вас есть?

— Увидев синяки у основания шеи, я был уверен, что обнаружу на шее странгуляционную борозду или признаки удушения, а причиной смерти будет удушье.

— Но это не так?

— Нет. У этой дамы просто сломана шея.

— Просто сломана? Без странгуляционной борозды?

— Ну это не всё. На самом деле, там еще интереснее. Очень тяжелая травма.

— Не просто смещение, а атлантозатылочная экзартикуляция?

Касселл улыбнулся.

— Я уже забыл о вашей эрудиции в вопросах судмедэкспертизы. Да, именно разъединение.

С помощью одного из детективов он повернул тело Толливер на бок и указал на основание шеи.

— Повреждение краниоцервикального перехода. — Прижал пальцы к точкам у основания черепа и шейного отдела позвоночника. — Ствол мозга и средний отдел спинного, верхняя и средняя части, чуть выше четвертого шейного позвонка.

— Полный разрыв дыхательного и сердечно-сосудистого центров. Мгновенная смерть.

— Целитесь на мою должность, Бет? — весело спросил Касселл.

— Нет, док. А хотите мою?

— Господи, нет, конечно!

— Итак, кто-то сломал ей шею… Что еще?

— Кровоизлияния в мягких тканях задней стороны шеи и повреждения базилярных сосудов. Еще у нее заметны синяки на лице и порез справа на подбородке; и то и другое прижизненное. Все довольно просто, пока мы не подходим к этому…

Он открыл ноутбук и развернул несколько изображений головы Дианы Толливер.

— Рентген показал отделение атланта от основания черепа. Атлант можно увидеть в большом затылочном отверстии…

— Но позвоночный канал не виден… Ладно, это хрестоматийная экзартикуляция.

— Да, но ствол мозга тоже рассечен.

Бет вгляделась в изображение на экране.

— Рассечение ствола мозга?

— Чаще всего такое встречается при автокатастрофах, при резком торможении… Перелом основания черепа — причина гибели Дейла Эрнхардта на «Дейтоне»[187]. Другой вариант — длительное падение. Ствол мозга лопается, смерть на месте.

Бет ткнула пальцем в сторону тела Дианы.

— Эту даму обнаружили засунутой в холодильник в ее юридической фирме примерно через два часа после того, как она вошла в свой офис. Она не нарезала круги на «Дейтоне 500» и не падала с крыши дома.

Судмедэксперт вновь указал на заметно обесцвеченное место в основании шеи.

— Удар в эту точку. Мне не сильно помогло ее пребывание в холодильнике, но вот здесь несомненные следы ушиба перед смертью.

— Ее ударили? Чем, док?

— А вот тут мы переходим к странностям. Я не обнаружил никаких следов. Ни волос, ни волокон, ни пластика, ни металла. Ничего, связанного с зоной повреждения.

— Тогда чем же ее убили?

— Моя лучшая гипотеза — ногой.

— Ногой?

Касселл указал на ссадины на лице Толливер:

— Картина выглядит следующим образом. Женщина лежит на полу, лицом вниз, подбородок прижат к линолеуму, что объясняет порез и синяки, вызванные смертельным ударом. Затем некто — возможно, крупный и сильный мужчина — наступает ей ногой на шею, вкладывая в это движение весь свой вес. Что ни применяй — доску, трубу, молоток или бейсбольную биту, — все оставит на коже заметные следы. Но, как вы видите, ничего подобного здесь нет. Однако человеческая ступня достаточно эластична и может не оставить следов. Даже после удара кулаком останутся следы — от костяшек или ладони, к примеру. Вдобавок, разумеется, в нисходящий удар ногой можно вложить заметно больше усилий, добавляя к удару вес своего тела.

— Итак, нога… Но разве обувь не оставит следов?

— Возможно, хотя человеческая кожа не так податлива, как влажная трава или грязь. Я смогу выявить след в зоне травмы, если вы дадите мне для сравнения ботинок, носок или ступню.

— Хорошо. Но вам когда-нибудь доводилось видеть рассечение ствола мозга при нападении без оружия?

— Только однажды. Но нападавший не был человеком.

Бет удивленно посмотрела на него:

— То есть?

— Много лет назад я был в отпуске в Йеллоустоунском национальном парке. Там произошел несчастный случай с туристом, и меня пригласили провести аутопсию.

— И кто же убил этого человека?

— Гризли. Возможно, самый опасный хищник на планете, — ответил Касселл и улыбнулся Бет. — Разумеется, не считая человека, как мы оба прекрасно знаем. В любом случае этот неудачливый турист потревожил взрослого самца гризли, когда тот ел какую-то добычу.

— Док, в Джорджтауне не водятся гризли.

— Нет. Зато здесь явно есть человек с необычной силой и навыками. Удар был нанесен строго в точку, необходимую для рассечения ствола мозга. И я сомневаюсь, что это случайность.

— Так она уже была без сознания? Или кто-то ее держал? Если преступник был один, она должна была сопротивляться, и на пальцах остались бы следы.

— Под ногтями все чисто.

— Наркотики?

— Токсикологические анализы еще не пришли.

Бет внимательно смотрела на тело.

— Предположим, у преступника был пистолет, и он приказал Толливер лечь на пол лицом вниз. Потом он ее убивает. Тогда достаточно одного человека.

— Верно.

— Ладно, что еще?

— Мы обследовали ее одежду. Нашли несколько волокон, которые ни к чему не подходят.

— Остались от преступника?

— Возможно. Кроме того, ее пиджак испачкан чем-то странным.

— Испачкан?

— Да, что-то вроде жира или земли, сейчас анализируем.

— Ее одежда могла испачкаться о какой-то предмет из холодильника.

— Мы проверили все, что там было. Не подходит.

— Раннее утро, она поднимается с парковки в офис, и у нее на одежде остается земля. Следы преступника?

— Возможно… — Касселл покачал головой. — Я десять лет проработал в судмедэкспертизе Бронкса. Никак не могу привыкнуть.

Бет понимающе кивнула.

— Я знаю, в полиции Нью-Йорка говорят «нарушитель», а мы говорим «преступник». Вы можете дать мне окно по времени смерти?

— Бет, это исключительно проблематично. Ее нашли в холодильнике, выставленном на плюс три градуса, потом ее тело несколько часов находилось при комнатной температуре. Когда я прибыл на место преступления, тело на ощупь было очень холодным. А потом ее привезли сюда и поместили в один из холодильников морга. Сейчас, без заморозки, разложение идет строго по расписанию. Пока что трупное окоченение, как вы видите, — заметил он, приподнимая негнущуюся руку трупа. — Но первоначальное охлаждение сбило нормальные посмертные химические процессы.

— Содержимое желудка?

Касселл нажал несколько клавиш на ноутбуке, потом просмотрел экран.

— В большинстве судмедэкспертиз мы не делаем подробного анализа содержимого желудка, если только нет подозрений в передозировке наркотиков или отравлении. Но я знал, что, если не займусь этим, вы все равно скажете его сделать.

— Чем дольше вместе работаешь, тем лучше получается, верно?

— Она не завтракала и, похоже, последний раз принимала пищу прошлым вечером. Примерно шестьсот кубиков содержимого, включая частично переваренный красный белок.

— Иначе говоря, кусочки стейка?

— Скорее всего. Горох, кукуруза и нечто похожее на розовую картошку. Еще шпинат. Желудок и дуоденальная слизистая ярко-зеленого цвета.

— Такой эффект может дать брокколи.

— Но брокколи, как и кукуруза, плохо переваривается в желудке, и я нашел бы кусочки в содержимом. Кукуруза там есть, это отмечено, но брокколи нет.

— Что-нибудь еще?

Касселл скорчил рожу.

— Эта дама любила чеснок. Запах просто невыносимый.

— Напомните, чтобы я купила вам пару прищепок для носа… Ладно, так что со временем смерти? Есть предположения?

Медэксперт снял очки.

— Если у вас есть надежные свидетели для обоих концов двухчасового промежутка, в течение которого ее убили, я не смогу дать лучшей привязки, даже со всей этой модной аппаратурой и тестами.

— Пока трудно сказать, насколько надежны мои свидетели… Что-то еще?

— Когда я сказал про обследование ее одежды, я забыл упомянуть, что одного предмета не хватало.

— Ее трусиков.

— Разумеется, я исхожу из допущения, что эта дама обычно носила нижнее белье.

— Сорок семь лет, партнер в юридической фирме, жила в доме за миллион долларов в Александрии, у воды, и была одета в костюм от «Шанель», когда ее затоптали. Я думаю, мы вполне можем допустить, что она относится к тем женщинам, которые носят нижнее белье. Что показало обследование?

— Ссадины вокруг половых органов однозначно свидетельствуют об изнасиловании.

— Док, пожалуйста, скажите мне то, что я хочу услышать.

— Этот парень оставил внутри кое-какие свои частички.

Касселл подвел ее к микроскопу. Она посмотрела в окуляр на пластинку и внезапно улыбнулась.

— Заветное желание судмедэкспертизы.

— Сперма, — добавил Касселл с оттенком триумфа. — В вагине и вплоть до шейки матки.

— Вы сказали, парень оставил частички?

— Два лобковых волоса с корнем, которые не принадлежат покойной.

— Будем надеяться, что база данных даст совпадение… Есть еще что-нибудь для меня?

Касселл помешкал.

— Не по этому делу, нет. Я слышал, что Мейс вышла. Пожалуйста, передайте ей привет от меня.

— Передам.

— Как она?

— Вы знаете Мейс. Встряхнулась и побежала дальше.

— Скажите ей, что небеса точно есть и Моне никогда туда не попасть.

Бет улыбнулась.

— Скажу.

Глава 17

Ворота. Большие ворота. И стена. Длинная высокая стена.

Ворота открылись, когда Рой нажал на кнопку селектора и сообщил об их приезде. Они приехали на «Ауди» Роя, поскольку тот не захотел рисковать травмой головы, разъезжая на байке Мейс без шлема.

— Тогда вам стоит обзавестись шлемом, если хотите ездить со мной, — сказала она ему.

— Я подумаю, — отозвался Рой.

— Насчет шлема?

— Нет, насчет моего желания еще раз поехать с вами.

Они въехали на извилистую мощеную дорожку. Дом стоял на вершине того, что обитатели округа Колумбия назвали бы гребнем, хотя люди, живущие в настоящих горах, сошлись бы на холмике.

Мейс глядела в окно.

— Даже не подозревала, что на севере Вирджинии у кого-нибудь есть столько земли.

— Выглядит как целое поместье, — заметил Рой, указывая на большое строение высотой футов в тридцать. — Интересно, там что?

Дорога свернула, и перед ними появился особняк.

— Ни фига себе! — сказали они хором.

— Эта штука похожа на какое-нибудь здание в Джорджтаунском кампусе, — заметил Рой.

— Ага, только она больше, — добавила Мейс.

Они остановились рядом с огромным «Бентли». Здесь же стояла двухдверная «Хонда», пыльная и помятая, производящая впечатление лодчонки рядом с яхтой. Рой и Мейс вылезли и подошли к массивным деревянным дверям, которые не посрамили бы и Букингемский дворец. Рой еще не успел позвонить, как одна створка открылась.

— Входите, прошу вас, — произнес мужчина.

Эйбрахам Альтман был среднего роста, на пару дюймов выше Мейс, с седыми волосами до плеч и гладко выбритым лицом. На нем были застиранные джинсы и рубашка с длинным рукавом навыпуск. Широкий ворот рубашки открывал несколько завитков седых волос на груди. На ногах — открытые сандалии. Взгляд голубых глаз Альтмана казался живым и выразительным. Ему было за семьдесят, однако его энергии хватило бы на мужчину много моложе.

Альтман горячо потряс руку Мейс, а потом, отбросив формальности, обнял ее, в радостном возбуждении даже приподняв на цыпочки. Потом он разразился потоком слов:

— Мейс, как чудесно снова с вами встретиться… Ваша сестра рассказала мне, что случилось. Конечно, я читал об этом в газетах. К сожалению, я был в Азии во время всех этих неприятностей, иначе я непременно выступил бы в качестве свидетеля вашей репутации. Какая ужасная несправедливость. Слава богу, вы вернулись невредимой.

Он резко повернулся и протянул руку Рою:

— Я Эйбрахам Альтман. Пожалуйста, зовите меня Эйбом.

— Рой Кингман. Я знаком с вашим сыном Биллом.

— Чудесно. Это его «Бентли» там стоит.

— Билл здесь? — спросил Рой.

— Нет, он уехал с семьей за рубеж. Оставил машину здесь до своего возвращения.

— А чья это «Хонда»? — поинтересовалась Мейс.

— Моя.

— Значит, у старины Билла есть «Бентли»? — испытующе уточнил Рой. — Он все еще работает в общественной защите?

— Нет, он ушел оттуда в прошлом году. Теперь занимается другими делами, — ответил Альтман, явно не желая углубляться в тему. — Пойдемте в библиотеку. Хотите что-нибудь выпить?

Рой и Мейс переглянулись.

— Пиво? — спросил Рой.

— На самом деле я думал о чае. Для послеобеденного чая уже поздно, конечно, но мы можем назвать это вечерним чаем. Я восхищаюсь многими привычками наших английских друзей, и послеобеденный чай — одна из них.

— Чай — отличная идея, — сказал Рой.

Весело переглядываясь с Мейс, они последовали за Эйбом Альтманом в глубину скромной обители площадью в тридцать тысяч футов.

Глава 18

Низенький мужчина в золотистой рубашке без ворота и коричневых брюках принес большой поднос. Кроме чайника с горячим чаем, чашек и блюдец, на подносе уместились горки сконов и кексов. Поднос был поставлен на оттоманку с красивой полосатой обивкой. Массивная оттоманка терялась в просторах комнаты, в которой оказались гости. Высокие потолки, стены в кожаных панелях и книжные шкафы из красного дерева, набитые томами. Книги выглядели так, как будто их действительно читали, и не раз. В углу стоял шестифутовый металлический глобус, а у одного из окон — большой старомодный письменный стол с наклонной столешницей. На другом столе, низком и длинном, лежали десятки книг, большинство — открытые — корешком вверх.

Когда мужчина вышел, Альтман сказал:

— Это Херберт. Он со мной уже целую вечность. Ведет все домашнее хозяйство. Не представляю, что бы я без него делал.

— Нам всем следует обзавестись своим Хербертом, — заметила Мейс.

Альтман налил всем чай и предложил выпечку.

— Обширный у вас дом, — заметил Рой, пристраивая на колене чашку с блюдцем, и занялся сконом с черникой.

— Для одного он слишком велик, но у меня много внуков, и я радуюсь, что всем хватает места. И мне определенно нравится возможность уединиться.

— Бет сказала, что вы хотите предложить мне работу?

Альтман серьезно посмотрел на нее и торжественно заявил:

— Да. И я должен сказать, что никогда не смогу расплатиться с вами за то, что вы сделали. Никогда.

Мейс опустила взгляд, смущенная таким неприкрытым обожанием.

— О'кей.

Альтман взглянул на Роя.

— Эта женщина спасла мне жизнь. Вы знали?

— Нет, но мне нетрудно поверить в это.

— Банда ГН-Двенадцать, — добавил Альтман. — Мерзкие люди.

— ГН-Двенадцать? — переспросил Рой.

— Героин Навеки, двенадцать человек, — пояснила Мейс. — Плохие парни, и без творческой жилки на названия. Половина из них сидит за решеткой.

— А остальные шестеро? — уточнил Рой.

— Мертвы.

— Я несколько раз приходил к вам, — сказал Альтман. — Но меня не пустили в тюрьму.

— Почему?

— Моя репутация. Это исправительное учреждение в Западной Вирджинии уже не раз было объектом моего возмущения.

— Вам следовало поговорить с Бет. Она бы все устроила.

— Мне не хотелось усугублять сложное положение вашей сестры. — Альтман взглянул на Роя. — Есть некий прокурор, который настроен против Мейс и ее знаменитой сестры.

— Мона Данфорт, — произнес Кингман.

— Именно. — Альтман обернулся к Мейс. — Год назад даже ходили разговоры о том, чтобы заменить Бет.

Перри поставила чашку.

— Я не знала. Она мне ничего не говорила.

— Ваша сестра многое принимает близко к сердцу, иногда даже слишком. — Ученый проницательно посмотрел на Мейс. — И я полагаю, что вы разделяете эту черту. По счастью, мэр благоразумно положил конец любым разговорам об увольнении Бет.

— Так чем же именно вы занимаетесь, профессор? — спросил Рой.

— Делаю мир или хотя бы столицу нашей страны безопаснее, атакуя проблемы до факта, а не после.

Рой кивнул.

— Образование, профилактика, в таком духе?

— Я говорю о том, чтобы предложить людям настоящий выбор между добром и злом, правильным и преступным. По моему опыту, когда у людей действительно есть выбор, подавляющее большинство выбирает путь уважения закона.

— Мы подходим к вопросу, зачем я вам нужна, — заметила Мейс.

— Да. Я занимаюсь проектом, который основан на полученном мной исследовательском гранте.

— Бет сказала, что проект подразумевает посещение худших районов округа Колумбия.

— Именно. Районы, в которых вы обычно работали, когда служили в полиции.

— И что вы там разыскиваете?

— Надежду.

— В таких местах ее трудно отыскать.

— Именно поэтому я их и выбрал.

— Так в чем будут заключаться мои обязанности?

— Мне нужно, чтобы вы встретились с определенными людьми из этих районов. Я работал с социальными службами, чтобы выбрать десять человек. Я хочу, чтобы вы поговорили с ними и обсудили мое предложение. Если они согласятся, тогда мы уйдем оттуда.

— Значит, Мейс будет заниматься первичными контактами? — уточнил Рой.

— Верно. — Альтман взглянул на Перри. — Он — ваш представитель?

— Вроде того. И что же вы им предлагаете? — спросила Мейс.

— Стажировка, я назвал бы это так. Мы заберем людей из их нынешней среды, поместим в абсолютно другую — и погрузим в систему социальной переориентации и жесткой образовательной программы. Мы оценим их интересы и амбиции и поможем достичь целей. Мы предоставим им возможности, которые в ином случае остались бы для них недоступны.

— Звучит похоже на «Мою прекрасную леди», — заметил Рой.

— Тут есть принципиальная разница, — ответил Эйб. — Мы не будем разрывать связи с их нынешним миром. У них останутся все контакты, и мы будем поощрять людей поддерживать их. Цель программы — способствовать надежде, а потом распространять ее. Эти люди станут своего рода послами надежды.

— Но никто не может предложить такую стажировку всем людям, живущим в нищете, — заметила Мейс. — Даже вы. Так не будет ли это распространением ложной надежды?

Альтман улыбнулся.

— Ваши слова верны. Никто не в силах поднять всех людей, нуждающихся в помощи, и вытолкнуть их в другой мир. Но если каждый человек, которому мы поможем, вдохновит хотя бы еще одного разорвать круг отчуждения, эффект будет неизмеримо больше. У нас появится еще десять человек, не включенных в программу, которые, в свою очередь, вдохновят других. И, сверх того, это привлечет внимание правительства. А власти располагают финансами, позволяющими помочь намного большему числу людей.

— Сейчас наше правительство на нуле, — сказал Рой.

— Но величайшим ресурсом любого правительства являются граждане. Большинство исследований показывают, что в нашей стране своего потенциала достигает меньше половины взрослых граждан. Если перевести это в финансовые термины, можно говорить о триллионах потерянных долларов в год. Даже циники из Вашингтона присядут подумать над такими числами. А помимо правительства, есть еще и частный сектор, который непрерывно жалуется, что не может заполнить свои вакансии. Должен сказать, что некоторые из моих наиболее творческих и быстро соображающих знакомых прямо сейчас сидят в тюрьмах. Кто-то видит в этом справедливость. Я же вижу упущенные возможности. Я не могу превратить каждого преступника в законопослушного гражданина. Но если я смогу заставить хотя бы двадцать процентов из них выбрать другой путь, который позволит им вносить свой вклад в общество, а не отнимать его, польза от моей программы будет огромной.

— Эйб, вы определенно оптимист, — сказала Мейс. — Я согласна, что многие бандиты умны, сообразительны и неплохо впишутся в ряды бизнесменов, но то, о чем вы говорите, — дело очень и очень непростое.

— Я всю жизнь смотрю на мир через розовые очки. Иногда я прав, иногда ошибаюсь, но не прекращаю смотреть, потому что верю — оно того стоит.

— Но я пару лет была не при делах. Не знаю, насколько я действительно смогу помочь вам.

— Я не пользуюсь доверием людей из этих районов. Я сознаю это. Зато вам они будут доверять. Полагаю, что с вашим участием я действительно смогу изменить ситуацию. — Альтман снял очки и протер их носовым платком. — Вас устраивает такое соглашение?

— Ну у меня нет…

Рой прервал ее:

— А о какой зарплате мы говорим? И каковы дополнительные условия?

У Альтмана сверкнули глаза.

— Теперь я понимаю, зачем вы взяли с собой своего друга.

— Я плохо справляюсь со всякими деловыми вопросами, — торопливо пояснила Мейс.

— Вполне вас понимаю. Что ж, ваша зарплата будет составлять три тысячи в неделю, плюс полная медицинская страховка, транспорт, оплата разумных расходов, комната и питание. Проект продлится около года, я полагаю. Так что основной оклад составит примерно сто шестьдесят тысяч долларов. А если проект окажется успешным, впереди будет еще много работы с аналогичным уровнем оплаты.

Рой посмотрел на Мейс, она уставилась на него.

— Я думаю, зарплата вполне адекватна, — наконец произнес Кингман, пока Перри энергично кивала.

— У меня есть свой транспорт, — сказала она, — но вы упомянули комнату и питание?

— Сложно сказать, в какое именно время суток вам придется заниматься работой. Я предпочел бы, чтобы вы жили здесь, в гостевом доме. Он за спорткомплексом.

— Спорткомплекс? — спросил Рой. — Такое большое здание слева от входа?

— Да, там есть полноразмерная баскетбольная площадка, зал для тяжелой атлетики и кардиотренировок, сауна, джакузи, тридцатиметровый крытый бассейн и полностью оборудованные кухня и комната отдыха.

— Крытая баскетбольная площадка? — уточнил Рой.

— Да. Я сам никогда не играл, но баскетбол всегда завораживал меня, и я очень люблю смотреть матчи. Я уже много лет — с тех пор, как переехал сюда — фанат «Мэриленд Террапинс»[188]. Я практически никогда не пропускаю их домашние игры и был на последних тридцати семи турнирах ACC[189]. — Альтман внимательно посмотрел на Роя. — Мне кажется, сейчас я вас припоминаю…

— Я играл разыгрывающего защитника в «Вирджиния Кавальерс» лет восемь назад.

Альтман хлопнул в ладоши.

— Ну конечно, Рой Кингман! Именно вы сделали нас в финале ACC.

— Ну мне здорово помогли товарищи по команде.

— Дайте-ка вспомню… Тридцать два очка, четырнадцать передач, семь подборов и три перехвата. И в оставшиеся шестьдесят секунд вы довели мяч до корзины, бросили из-под кольца, спровоцировали фол, спокойно реализовали штрафной бросок, и мы проиграли с разницей в одно очко.

— У вас потрясающая память, Эйб.

Альтман обернулся к Мейс:

— Так вы согласны?

— Да.

— Отлично. — Он достал из кармана ключ и бросил его Мейс. — Ключ от гостевого дома. На нем код от ворот. У вас есть мобильный телефон?

— Э… нет.

Эйбрахам открыл ящик стола, вытащил оттуда телефон и протянул Мейс.

— Теперь есть. Хотите взглянуть, где вы будете жить?

Они доехали на мототележке. Гостевой дом стоял рядом с небольшим прудом, питаемым родниками. Дом напоминал миниатюрную версию особняка, а уровень комфорта и качество обстановки превосходили все когда-либо испытанное Мейс.

Рой разглядывал большие открытые пространства.

— Насколько велико это место?

— По-моему, примерно шесть тысяч квадратных футов. Билл с семьей жили здесь, пока строился их новый дом.

— Моя квартира — двенадцать сотен квадратных футов, — заметил Рой.

— Моя камера была восемь на восемь, — сказала Мейс.

Пока они ехали обратно к особняку, Альтман сказал:

— Довольно забавно, знаете ли.

— Что именно? — поинтересовался Рой с заднего сиденья четырехместной тележки.

— Я рос с Уорреном Баффеттом в Омахе — и никогда не думал, что он будет столько стоить.

— Обо мне говорили то же самое, — иронично бросила Мейс.

Глава 19

— Ты совершаешь ошибку.

Бет сменила форму на спортивный костюм. Последний час она провела в подвальном спортзале дома, работая с гантелями и орбитреком. Близилась полночь, но обе сестры сидели в гостиной, и ни одна из них не казалась сонной. Слепыш свернулся у ног Мейс.

— Я думала, ты хотела, чтобы я взялась за эту работу.

— Я говорю о Рое Кингмане. Тебе не следовало болтаться с ним.

— Почему?

— Мы еще не очистили его от подозрений в убийстве Толливер, вот почему. А ты на пробации. Это означает, что ты должна избегать любых контактов с сомнительными людьми.

— Но именно по этой причине я с ним и болтаюсь. Я слежу за ним.

— Может оказаться, что ты проводишь время с убийцей.

— Не в первый раз.

— Тогда ты была под прикрытием.

— Я и сейчас в некотором роде под прикрытием.

— Ты больше не коп.

— Однажды коп — всегда коп.

— Это так не работает. И мне казалось, мы уже обсудили этот вопрос.

— Возможно.

— Мейс, я веду это дело. Ты начнешь копошиться в нем — и все может разлететься на куски. Пострадаем мы обе. Тебе нужно сосредоточиться на собственной жизни.

Мейс откинулась назад и примирительно сказала:

— Ладно, ладно. Я тебя услышала.

— Хорошо, ловлю на слове. Ну так когда ты начинаешь работать с Альтманом?

— Через два дня. И он хочет, чтобы я переехала в гостевой дом в его поместье.

— Я думала, ты поживешь со мной, — удивленно сказала Бет.

— Я могу и то и другое. Ночь здесь, ночь там, когда этого потребует работа.

— Ладно, — разочарованно протянула Бет.

— Я тебя не бросаю.

— Я знаю. Но тебя не было два года… Мне нужна большая доза Мейс Перри.

Мейс сжала руку сестры.

— Ты ее получишь. Нам многое нужно наверстать.

— Так, пока мы совсем не разнюнились… Звонила мама. Она хочет тебя видеть.

Мейс ударила кулаком в лежащую рядом подушку.

— Это единственное, от чего я могу расплакаться. Когда?

— Как насчет завтра?

— Ты поедешь со мной?

— У меня слишком плотный график, извини.

— Она все еще живет на той плантации с толпой рабов?

— Когда я проверяла в последний раз, она платила им прожиточный минимум.

— А муженек?

— Крепко прижат к ногтю и не путается под ногами.

— Слушай, а что, если вместо этого визита я напишу на спине «УБН» и пробегу голой через Тринидад?[190]

— Может, выйдет безопаснее… Кстати, Лоуэлл Касселл передавал привет. И еще он сказал: «Передай Мейс, что небеса точно есть и Моне никогда туда не попасть».

— Я всегда его обожала. Так что он нашел? Я не копошусь, просто интересно, — торопливо добавила она.

— Толливер изнасиловали.

— Сперма осталась?

— Да. Еще он нашел пару чужих лобковых волос и кусочки волокон. А на одежде Толливер пятна грязи.

Мейс встала.

— Ладно, мне стоит немного поспать, если я собираюсь пережить встречу с мамой. Ты идешь?

Бет достала «Блэкберри» и начала отвечать на письма.

— Осталось двести шестьдесят три.

— Ты по-прежнему отвечаешь на каждый имейл в течение суток?

— Это часть моей работы.

— И по-прежнему никогда его не выключаешь, верно?

Бет подняла взгляд.

— Как и ты раньше.

— Мне было весело.

— Мне тоже.

— Ну да, твой бывший — просто вагон смеха… Я потеряла два года, сестренка, ты потеряла восемь.

— Я не говорю, что виноват только Тед. Моя работа…

— Как будто он с самого начала об этом не знал.

Бет перестала тыкать пальцем в «Блэкберри».

— Иди поспи, для встречи с мамой тебе понадобится много сил.

Глава 20

Мейс мчалась по пустой извилистой дороге, ведущей к лошадиной стране, где старые деньги сливались — зачастую неловко — с новыми. Она ехала к матери, но сейчас заблудилась. Развернувшись в обратную сторону, начала еще чаще оглядываться по сторонам. Наконец остановила байк в конце дорожки, окруженной деревьями. Пытаясь сообразить, где же она находится, услышала справа какой-то шорох. Обернулась на звук — и сердце ее замерло. Мейс потянулась к пистолету, но, разумеется, никакого оружия у нее не было.

— Каким хреном ты выбралась? — выкрикнула она.

К ней ковыляла Хуанита Корова, следом шла Лили Белая Роза со своими девятнадцатью зубами. Хуанита широко улыбалась, держа в руке «Смит и Вессон» калибра.40, Лили сжимала свой нож для разделки рыбы. Мейс попыталась завести байк, но зажигание не схватилось. Две женщины бросились к ней.

— Дерьмо!

Мейс соскочила с мотоцикла и бросилась в лес, но зацепилась ботинком за кочку и упала навзничь. К тому времени, когда она перевернулась, обе женщины уже стояли над ней.

— Теперь, детка, тебе не поможет твоя старшая сестра-сучка, — проворковала Хуанита.

Роза молчала. Она просто отвела назад руку с ножом, дожидаясь, когда ее «королева улья» прикажет погрузить зазубренное лезвие в яремную вену Мейс.

— Давай, Лили. А потом мы уберемся отсюда на хрен.

Мейс не была готова к той скорости, с которой опустилось лезвие. Оно ударило прямо в шею.

— Нет!

Перри свалилась с кровати. Из разбитого о тумбочку носа потекла теплая струйка крови. Мейс неуклюже растянулась на коврике и лежала, не двигаясь.

Слепыш, спавший рядом на полу, облизал ее лицо и принялся тихо и жалобно поскуливать ей в ухо.

— Все хорошо, Слепыш, я в порядке.

Наконец Мейс перевернулась, села и отползла в угол, вжавшись в него спиной. Там она свернулась в шар, сжав руки в кулаки, и, неровно дыша, уставилась в темноту. Слепыш лежал перед ней во тьме; его большой розоватый нос наверняка чувствовал, как во все стороны расползается запах ее страха.

Через час Мейс все еще сидела там, вжавшись позвоночником в гипсокартонную стену, которую сестра специально к ее возвращению покрасила в успокаивающий голубой цвет. Но сейчас она не думала о Хуаните или потрошилке Розе. Сейчас она видела себя, накачанную метом, скорчившуюся в углу, впервые в жизни переживающую все это дерьмо.

Мейс так и не увидела ни одного из бандитов, подкарауливших ее в переулке. Она устроила там наблюдательный пост — следила за одним из центров распространения наркотиков Шестого района. За три дня ей ввели столько наркоты, что она даже не могла сообразить, как ее зовут. Дальше Мейс смутно помнила, как вылезает из машины, держа в руке пистолет, заходит в магазины и забирает то, что не принадлежало ни одному из них.

Один раз началась стрельба. Перри помнила, как инстинктивно нажала на спуск своего пистолета, но пуля не вылетела; оказалось, ее оружие не заряжено. В конце концов ее арестовали с пустым «ЗИГом» в руке и пачкой улик, достаточной, чтобы засадить ее на долгие годы, а остальная часть ее «банды» очень кстати растворилась в воздухе.

Так младшую сестру начальника полиции округа Колумбия обвинили в вооруженном ограблении под метом. Некоторые тут же окрестили ее Патти Херст[191] двадцать первого века. Арест, суд, приговор, апелляции — все неслось какими-то размытыми скачками. Мона рвалась к ее горлу, и только последняя апелляция не дала этой юридической молотилке законопатить Мейс по максимуму, на двадцать лет где-нибудь за тысячу миль от Вашингтона. Мона решительно заявляла, что Мейс так вжилась в свое прикрытие, что в конце концов перешла на темную сторону. Перри помнила, как сидит в зале суда, а прокурор изрыгает яд, тычет в нее пальцем и колотит кулаком по столу, требуя, чтобы это «животное» ради общего блага было надолго отправлено за решетку. Мейс сотни раз мысленно убивала эту сучку. Однако когда она в результате получила двадцать четыре месяца, на нее и сестру набросились практически все.

Когда автозак с Мейс в наручниках подъехал к тюрьме, у ворот уже выстроились новостные фургоны. Похоже, начальник тюрьмы решил насладиться минутой национальной славы, поскольку он лично повел Мейс сквозь толпу журналистов и враждебно настроенных зевак. В Мейс летели мусор и самые грязные оскорбления. И все же она, волоча ноги, держала голову так высоко, как только могла, и не отрывала взгляд от стальных внешних дверей ее дома на два ближайших года жизни. Но даже ее упрямство не могло справиться с этим оруэлловским давлением, и на глаза наворачивались слезы, а губы начинали дрожать.

Потом толпа зевак внезапно расступилась, и высокая фигура в синей форме с четырьмя звездами шагнула навстречу Мейс и пошла с ней рядом. Судя по потрясенному взгляду начальника тюрьмы, такого он не ожидал. Толпа умолкла. В Мейс больше ничего не летело. Рядом с ней шла начальник полиции Элизабет Перри при табельном оружии и значке, с лицом не выразительнее гранитного блока. Под ее взглядом любая враждебность превращалась в оцепенение. И только благодаря этому образу, образу сестры, идущей с ней рядом на пути к адскому пристанищу, Мейс смогла пережить эти два года…

С этой мыслью Мейс наконец-то уснула прямо на полу. За два часа до рассвета она вдруг проснулась, покачиваясь, дошла до ванной, смыла с лица засохшую кровь и вернулась в кровать. И, вымотанная, проспала почти три часа, пока сестра осторожно не потрясла ее за руку.

Мейс села в кровати и мутными глазами огляделась по сторонам. Бет протянула ей чашку черного кофе и присела рядом.

— Ты в порядке?

Мейс отпила кофе и откинулась на спинку кровати.

— Ага, в полном.

— Выглядишь немного не в себе… Кошмары снились?

Мейс напряглась.

— А что? Ты что-нибудь слышала?

— Нет, просто подумала, что это вполне естественно. Возможно, твое подсознание до сих пор верит, что на окнах и дверях есть решетки.

— Нет, все отлично. Спасибо за кофе.

— Всегда пожалуйста. — Бет встала.

— М-м-м…

Сестра посмотрела на нее сверху вниз.

— Что-то пришло в голову?

— Я помню, какой цирк устроили медиа, когда я попала в тюрьму. Вот и задумалась.

— Почему они не разбили лагерь у входа, когда тебя выпустили?

— Ага.

— Простой ответ в том, что ты — уже старая новость. У нас тут каждый день какой-нибудь национальный или международный кризис, рушатся крупные компании, взрывают машины или псих с автоматом расстреливает людей в местном торговом центре. К тому же за время твоего отсутствия сотни газет закрылись, оставшиеся вдвое сократили персонал, а ТВ и радио обычно гоняются за более интересными и рейтинговыми событиями, чем ты. Но на всякий случай я в каком-то смысле обошла их с фланга.

Мейс уселась.

— То есть?

— Я сказала, что ты сможешь дать полное интервью. Я решила, они подумают, что раз все так просто, зачем вообще беспокоиться?

— Ловко устроила, Бет… Как сегодня, занятой день?

— Неа, разве ты не слышала? Вчера вечером все преступления чудесным образом испарились.

Мейс приняла душ, переоделась, причесалась, проверила в зеркале лицо, волосы и одежду. А потом разозлилась на себя за это. Как бы она ни выглядела, ее мать всегда найдет, к чему придраться. И, честно говоря, эта женщина легко найдет, чем поживиться.

Через несколько минут Мейс уже заводила «Дукати». Слепыш немедленно завыл из-за двери. Перри улыбнулась и добавила газу. Вскоре она уже направлялась на запад, оставила за спиной сам округ Колумбия и въехала по Мемориальному мосту в Вирджинию. Мейс обгоняла машины, перестраивалась из ряда в ряд и думала о предстоящей встрече с женщиной, давшей ей жизнь тридцать с лишним лет назад.

Где-то в глубине души она предпочла бы снова оказаться в тюрьме.

Глава 21

Мейс мчалась по шоссе 50, виляя в потоке плотного утреннего движения. В Мидлберге ее поймал светофор, и она поехала медленнее, а потом и вовсе затормозила. На улицах здесь стояли в основном «Рейнджроверы» и седаны-«Ягуары», да еще случайный «Смарт», улучшающий местную экологию. Небольшой городок был претенциозен в своем дорогом сельском стиле. Здесь за миллионы долларов можно было купить действительно шикарное место для жизни. Много лет назад Мейс и Бет навещали мать, видели роскошное поместье, обедали в шикарном ресторане, прошлись по магазинам, а потом вернулись обратно в округ Колумбия, ловить преступников. И одного этого визита было для Мейс вполне достаточно.

Хотя Бет Перри была всего на шесть лет старше, в жизни Мейс она заняла несравненно больше места, чем мать. По правде говоря, в памяти Мейс именно сестра — в свои девять уже высокая и крепкая — была первой, кто держал ее на руках.

Хотя он умер, когда Мейс только исполнилось двенадцать, Бенджамин Перри очень сильно повлиял на младшую дочь. Мейс прекрасно помнила, как сидит в маленьком отцовском логове и делает домашнее задание, пока папа составляет очередное правовое обоснование, временами зачитывая отрывки и выслушивая ее замечания. Она горше всех плакала на его похоронах; гроб закрыли, чтобы скрыть лицо, изуродованное ранами от пуль.

Пролетая мимо роскошных поместий, величественно раскинувшихся на сотнях акров, Мейс думала, что ее мать сознательно двигалась к этому уровню богатства. Она методично охотилась, а потом ухватила парня, который не проработал и дня в своей жизни. Зато он был единственным ребенком человека, заработавшего состояние, достаточное для беззаботной жизни нескольких поколений своих потомков. К тому времени обе дочери выросли и ушли из дома, чему Мейс была исключительно рада. Она предпочитала билеты эконом-класса и одежду с распродаж частным самолетам и «Гуччи».

Бет унаследовала свой рост от матери, которая была на несколько дюймов выше мужа. Мейс всегда считала, что ей достались от отца среднее телосложение и задиристость. Карьера Бенджамина Перри в качестве прокурора округа Колумбия была трагически короткой, но на этой должности он боролся с преступниками в самые жестокие годы Вашингтона, быстро став легендой за свою политику выжженной земли по отношению к бандитам. Однако он был известен как человек, который всегда играет честно, и если в деле появлялись доказательства невиновности, они неизменно доходили до адвоката. Отец не раз говорил Мейс, что больше всего боится не отпустить преступника, а отправить за решетку невиновного. Она никогда не забывала эти слова, и потому ей было еще тяжелее принять назначение на отцовскую должность Моны Данфорт.

Убийство Бенджамина Перри так и не раскрыли. За много лет его дочери не раз пытались расколоть этот орешек, но безуспешно. Вещдоки пропали или сгнили. Свидетели уже не помнили тех событий, а кто-то просто умер. «Холодное» дело раскрыть труднее всего. Но сейчас, выйдя из тюрьмы, Мейс чувствовала, что в какой-то момент она попробует еще раз.

В нескольких милях за самим Мидлбергом Перри сбросила скорость и свернула на гравийную дорогу, которая примерно через полмили стала мощеной. Мейс глубоко вздохнула и остановилась у дома с каким-то шотландским названием, поскольку муженек, шотландец по происхождению, безумно гордился своим родным кланом. В предыдущий приезд Мейс и Бет он даже появился перед ними в килте, с кинжалом в носке и шотландской шапочке на голове. Общее впечатление так себе, но, хуже того, бедолага зацепился своей юбкой за рукоять меча здоровенного воина в доспехах, стоящего у стены. Юбка задралась, и всем стало ясно, что хозяин поместья носит свой килт без нижнего белья. Мейс хватило лишь на то, чтобы не выдуть от смеха все содержимое носа. Ей казалось, что она неплохо справилась. Однако мать строго сообщила, что ее супруг плохо воспринял Мейс, катающуюся по полу от хохота, пока сам он отчаянно пытался вернуть юбку на место.

— Тогда скажи мистеру Гнусняку, пусть надевает трусы, — отрезала Мейс, будучи в пределах слышимости отчима. — Непохоже, чтобы ему было чем хвастаться.

Это заявление тоже приняли не лучшим образом.

Когда она обогнула здание, особняк вырос перед ней во всей красе. Дом был поменьше, чем у Эйба Альтмана, но не намного. Мейс подошла к передней двери, вполне ожидая, что на стук ей откроет дворецкий в ливрее.

Но нет.

Широкая дверь распахнулась. На пороге стояла ее мать в длинной черной юбке, кожаных сапожках и белой накрахмаленной тунике, поверх которой висела золотая цепочка. Платиновые волосы Даны Перри по-прежнему были длинными, сегодня заплетенными во французскую косу. Она выглядела по меньшей мере на десять лет моложе своего возраста. Бет унаследовала материнскую форму лица, вытянутую и привлекательную, с тонким прямым носом и высокими самоуверенными скулами. На тонкой руке матери устроился расчесанный йорк.

Мейс не ожидала объятий и не предлагала их.

Мать оглядела ее сверху донизу.

— Похоже, тюрьма пришлась тебе по вкусу. Ты выглядишь тощей, как струна рояля.

— На самом деле я предпочла бы абонемент в спортзал.

Мать наставила на нее длинный палец.

— Твой отец наверняка перевернулся в могиле. Всегда думаешь о себе, и никогда — о других. Посмотри, чего достигла твоя сестра. Тебе нужно наконец наладить свою жизнь, девочка, или ты сольешь ее прямиком в унитаз. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

— Ты дашь мне войти или порвешь меня на куски прямо на крыльце, мы засчитаем это за визит и я смогу вернуться в настоящий мир?

— Ты действительно называешь этот помойный город настоящим миром?

— Я смотрю, последние два года ты была так сильно занята, что даже не потрудилась повидать меня.

— Думаешь, видеть тебя в тюрьме было бы полезно для моего душевного здоровья?

— Точно. Прости, я забыла первое правило Даны: ты важнее всего.

— Входи, Мейсон.

Мейс солгала Рою Кингману: отец не называл ее Мейсон. Так ее назвала мать. И сделала это по исключительно гнусной причине. Раздраженная относительно маленькой зарплатой, которую ее муж получал как прокурор, она хотела, чтобы Бенджамин перешел в адвокатуру, где с его мастерством и репутацией можно было заработать в десять раз больше. И потому Мейсон Перри — Перри Мейсон — стало грубым и постоянным напоминанием о том, чего муж не дал ей.

— Меня зовут Мейс. Я думаю, за столько лет уже можно это запомнить.

— Я не собираюсь обращаться к тебе по названию оружия.

«Может, и неплохо, — подумала Мейс, проходя мимо матери, — что я больше не ношу пистолет».

Глава 22

Этим утром Рой Кингман пропустил баскетбол. Он прошел мимо Нэда, который выглядел намного бдительнее обычного и даже умудрился завязать на мясистой шее форменный галстук. Нэд развязно отсалютовал ему двумя пальцами и заговорщицки качнул подбородком, будто хотел дать понять Рою, что уж сегодня ни один убийца не проскользнет мимо охраны.

«Давай-давай, братан».

Рой поднялся на лифте в «Шиллинг и Мердок». Полиция все еще работала в офисе, кабинет Дианы и кухню обтянули лентой, за которой суетились копы и эксперты. Кингман перебросился парой слов с другими юристами. Он пытался изображать хладнокровного парня при Мейс, явно повидавшей намного больше мертвецов, чем он, но тело Дианы, выпавшее из холодильника, что-то закоротило у него в голове. Эта картина возвращалась к нему снова и снова, пока он не почувствовал, что ему нечем дышать.

Рой подошел к кабинету Честера Акермана, но дверь была закрыта, а секретарь, сидевший напротив кабинета босса, сказал, что там полиция, допрашивает управляющего партнера. В конце концов Кингман зашел в свой кабинет и закрыл дверь. Затем уселся за стол, включил компьютер и начал просматривать почту. Взгляд ухватился за пятое письмо. Письмо от Дианы Толливер. Он посмотрел на дату. Прошлая пятница. Время — десять с минутами. Рой не проверял рабочую почту на выходных, поскольку там все равно не было ничего срочного. Он собирался заняться этим в понедельник утром, но труп Дианы, выпавший из холодильника, спутал все планы. Под письмом стояли инициалы Дианы, «ДЛТ».

Письмо было кратким и загадочным, даже для поколения «Твиттера».

Почему она не закончила письмо? И почему отправила незаконченное?

Вполне возможно, это ничего не значит. Сколько раз он сам допускал ляпы, промахиваясь по клавишам? Если б письмо было важным, Диана отправила бы его заново, уже целиком, или позвонила бы ему. Рой проверил телефон. Ни одного сообщения от Дианы. На всякий случай он просмотрел список звонков — вдруг она не написала, а позвонила.

Ничего.

А-?

Это не зажгло никаких лампочек у него в голове. Если речь шла о клиенте, их немало… Рой вывел список на экран и подсчитал. Имена двадцати восьми клиентов начинались с «А». С одиннадцатью из них Рой и Диана регулярно работали вместе. Они представляли несколько фирм с Ближнего Востока, и там вполне хватало «Аль-что-нибудь». Другой юрист компании? Здесь работало почти пятьдесят человек, еще двадцать два — за границей. Кингман лично знал всех из вашингтонского офиса. Он напряг память и быстро составил список из десяти человек, чье имя или фамилия начинались с «А». Алиса, Адам, Абернати, Айкенс, Честер Акерман…

Рой знал, что полиция уже скопировала все файлы с компьютера в кабинете Дианы, так что это письмо для них не новость. Однако не следует ли ему позвонить и рассказать им, что он сейчас нашел?

«А вдруг они мне не поверят?»

Рой впервые понял, как чувствовали себя его клиенты, когда он работал общественным защитником. Кингман вышел из кабинета и поехал на лифте вниз, надеясь, что прогулка вдоль реки немного прочистит ему голову. На четвертом этаже двери открылись, и в кабину лифта ворвался визг пил и стук молотков. В лифт зашел пожилой мужчина в брюках, белой рубашке с коротким рукавом и каске.

Четвертый этаж был выпотрошен и перестраивался для новых арендаторов. Люди во всем остальном здании считали дни до завершения ремонта, поскольку работы получились очень грязными и шумными.

— Как оно идет? — спросил Рой мужчину, державшего под мышкой рулон чертежей.

— Медленнее, чем хотелось. Слишком много проблем.

— Парни не выходят на работу? Инспектора тормозят с утверждением?

— Всё так. Вдобавок вещи пропадают.

— Пропадают? В смысле?

— Инструменты. Продукты. Я думал, это здание должно охраняться…

— Ну от охранника в вестибюле толку вообще никакого.

— Слышал, здесь убили какую-то даму-юриста. Это правда?

— Боюсь, что да.

Глава 23

Рой прошелся вдоль реки и остановился у одного из причалов, рядом с пришвартованным сорокафутовым катером. Интересно, на что это похоже, подумал он, жить на катере и… просто жить? Наблюдать за закатами и плавать, когда пожелаешь? Повидать мир? Рой видел свой родной город, живя в округе Колумбия, в Шарлоттсвилле. Он побывал во многих городах, но только чтобы постучать баскетбольным мячом о площадку, а потом двигаться дальше. Он смотрел на океаны, Тихий и Атлантический, с высоты сорок тысяч футов. Он видел Биг-Бен и пески Ближнего Востока. Вот примерно и всё.

Рой почувствовал запах прежде, чем заметил человека. Он обернулся, уже засовывая руку в карман.

— Привет, Капитан.

— Рой, — произнес в ответ мужчина и быстрым движением отдал ему честь.

Капитану было под шестьдесят, ростом он был не ниже Кингмана. Однако, в отличие от поджарого Роя, сложен как футбольный форвард и тяжелее фунтов на восемьдесят. Когда-то весь этот вес составляли мышцы, но улицы превратили их в жир. Живот Капитана так раздулся, что три нижние пуговицы на куртке уже давно не застегивались. Мужчина сильно кособочился влево — наверное, и позвоночник его уже искривился. Такое случается, когда питаешься всякой дрянью из мусорных бачков и спишь на голом бетоне.

Рой звал его Капитаном из-за нашивок на куртке. Насколько ему удалось узнать, Капитан некогда служил в армейской разведке и отличился во Вьетнаме. Но после возвращения домой дела пошли не слишком хорошо. Алкоголь, а потом наркотики разрушили то, что должно было стать достойной военной карьерой. Вероятно, Управление по делам ветеранов пыталось помочь ему, но в конце концов Капитан выпал из их поля зрения и провалился в жизнь на улицах столицы той страны, которую когда-то защищал ценой своей крови.

Капитан был бездомным уже больше десяти лет. И с каждым годом его форма становилась все более потертой, а кожа — испятнанной непогодой, совсем как дома, темнеющие со временем. Однако некому было прийти и как следует вымыть его. Впервые Рой встретился с Капитаном, когда работал общественным защитником. Прежде чем тот обосновался в Джи-тауне, район его вылазок за едой был шире, а манеры — агрессивнее. Его пару раз обвиняли в угрозах физического насилия, в основном в связи с преследованием туристов или офисных работников ради денег или еды. Рой защищал его однажды, добился испытательного срока и попытался получить для него помощь, но Управление тонуло в нуждающихся солдатах с нынешних войн, а Капитан всегда плохо справлялся с длительным соблюдением правил.

Печальная история, и сейчас Рой только и мог, что открыть кошелек, посмотреть на потемневшее, сероватое лицо, встретиться с отсутствующим, мутноватым взглядом и сказать:

— Не против, если я добуду тебе какой-нибудь еды?

Капитан, кивнув, взъерошил огромной рукой путаницу грязно-серых волос. Он носил рваные перчатки, когда-то белые, но сейчас чернее его лица. Пока они шли рядом, Рой посмотрел вниз и увидел, что обувь Капитана состоит из кусков картона, перевязанных веревкой. Капитан пережил зиму и проливные весенние дожди, ночные холода тоже ушли в прошлое. Но когда он закашлялся и сплюнул мокроту в Потомак, Кингман задумался, переживет ли старик еще один год на улице. Глядя на куртку Капитана с «Бронзовой звездой» и другими медалями на груди, включая значки от двух «Пурпурных сердец»[192], Рой думал, что солдаты этой страны заслуживают лучшего.

Капитан покорно ждал перед кафе, как послушный пес, пока Рой покупал еду. Он вышел, протянул ему пакет и стал смотреть, как Капитан, усевшись на бровке тротуара, ест все прямо здесь, в последнюю очередь выпив кофе. Потом он вытер рот бумажным пакетом и встал.

— Какой у тебя размер обуви? — спросил Кингман.

Капитан посмотрел на свои ноги.

— Большой. Наверное…

— У меня тоже. Пойдем.

Они направились обратно, к офисному зданию, и зашли в подземный гараж. Рой достал с заднего сиденья своего «Ауди» пару почти новых баскетбольных кроссовок.

— Примерь эти.

Он перебросил кроссовки Капитану. Тот довольно ловко поймал обе, уселся на холодный пол гаража и принялся сдирать с ног картон и веревки. Рой увидел почерневшую, ободранную кожу с шишками и зеленоватыми порезами, и отвернулся.

— Подходят, — спустя минуту сказал Капитан.

Рой думал, что кроссовки налезут, только если тот отрежет себе пальцы.

— Рой, ты уверен? Они небось миллион долларов стоят…

— Меньше. И у меня еще есть.

Он внимательно посмотрел на Капитана. Если дать ему наличные, все уйдет на спиртное или какие-нибудь уличные наркотики, а это старику точно не нужно. Рой трижды приводил Капитана в приюты, но не проходило и дня, как тот возвращался на улицы. Не брать же его в свою квартиру. Соседи вряд ли такое одобрят, да и нет гарантии, что у бывшего солдата не поедет крыша и он не решит разделать Роя на запчасти.

— Загляни через пару дней, я принесу для тебя еще кое-какие вещи, ладно?

— Так точно, сэр, — дружески отозвался Капитан, вновь отдав честь.

Внезапно Кингман сообразил, чего не хватает, и удивился, что не заметил этого раньше.

— А где твоя тележка?

Как и многие бездомные, Капитан держал все свое имущество в ржавой магазинной тележке со сломанными передними колесами.

— Какие-то уроды украли.

— Ты знаешь кто?

— Вьетконговцы проклятые… Я их поймаю. И тогда… Гляди.

Капитан залез в карман и достал большой складной нож, похоже, армейского образца.

— Не стоит, Капитан. Пусть этим полиция занимается.

Капитан просто смотрел на него. Потом махнул своей лапищей.

— Спасибо за тапки.

Глава 24

К несчастью, муж матери, Тимоти, был дома. К счастью, сегодня он не надел килт. На взгляд Мейс, Тимоти выглядел как бездельник, отчаянно желающий, чтобы его считали настоящим сельским помещиком с британским оттенком. Это желание выражалось в твидовом костюме, старомодном охотничьем жилете, симпатичном платке, идеально подобранном в тон рубашке, и коричневых сапогах для верховой езды, хотя ни одной лошади поблизости не наблюдалось. Когда Мейс увидела его, она почувствовала, как ее губы начали подрагивать, и торопливо отвела взгляд, чтобы не фыркнуть.

Они уселись в нарочито английской оранжерее; пожилая женщина в униформе горничной принесла кофе и маленькие сэндвичи. Женщина выглядела так, будто предпочла бы забивать себе в голову гвозди, лишь бы не изображать горничную для Тимоти и Даны. Сэндвичи сильно уступали волшебной выпечке Эйба Альтмана. Тем не менее Мейс набила желудок и заправилась кофеином.

Маленькая собачка-йорк, которую, как сообщили Мейс, зовут Энджелина Фернандина, сидела на пухлой подушке перед личной золотой тарелочкой с первоклассным кормом и увлеченно грызла его зубами, размерами и формой напоминающими занозы. Мейс качнула головой в сторону бесценной Энджелины.

— Ее вы тоже одеваете?

— Только когда путешествуем, — ответила Дана. — Она мерзнет в нашем самолете.

— Бедняжечка, — протянула Мейс.

— А Бет все еще содержит свой зверинец неудачников?

— Только меня и Слепыша, но он крепкий парень. Наверное, будет жив и здоров, когда вам придется зарыть старушку Энджи в землю.

При этих словах Тимоти набрал в грудь воздуха и осторожно потрепал Энджелину тыльной стороной ладони, из чего Мейс сделала вывод, что в действительности ему не нравятся собаки, даже подстриженные.

— Ну и как ваша жизнь сельских аристократов?

Тимоти изящно промокнул губы платком с монограммой и взглянул на Дану, явно ожидая ее ответа.

— Тимоти избрали председателем местной комиссии по планированию. Очень важная должность, потому что ты не поверишь, какие только идеи застройки не приходят людям в головы… Это просто какая-то пародия.

«Вроде поддельного шотландского замка в двадцать тысяч квадратных футов посреди сельскохозяйственных земель? У ваших соседей-фермеров налог на недвижимость разом взлетел в десять раз», — подумала Мейс. Однако вслух она произнесла:

— Поздравляю, Тимоти. Это замечательно.

Тимоти дожевал остатки сэндвича и надул грудь. Когда он заговорил, казалось, что он обращается к невидимой аудитории в тысячи человек:

— Я постараюсь как можно лучше выполнять свои обязанности. Я собираюсь очень серьезно отнестись к врученным мне браздам правления.

«Господи, какой же ты придурок…»

— Ни минуты не сомневаюсь, — любезно заверила его Мейс.

— Так каковы же твои планы, Мейсон? — спросила Дана.

Мейс медленно поставила кофейную чашку.

— Честно говоря, я уже раздумывала, не заняться ли стриптизом перед веб-камерой за еду, но тут мне подвернулась одна работа.

— Какого рода?

— Ассистент профессора из колледжа.

— Зачем профессору колледжа такой ассистент, как ты?

— Он слепой и с ограниченным бюджетом, а я выйду дешевле, чем собака-поводырь.

— Мейсон, ты хоть раз в жизни можешь быть серьезной?

«Ладно, я пыталась поиграть в ладушки, и мне не понравилось».

— Разве для тебя важно, чем я занимаюсь? Мы обе прекрасно знаем, что с играми в мамочку ты опоздала лет на двадцать.

— Да как ты смеешь…

Мейс чувствовала, как у нее загорелись уши. Она не хотела приходить сюда. Действительно не хотела.

— О, я всегда смею. Так что сбавь обороты, мамуля.

— Тогда позволь, я объясню, почему это мое дело. Если ты не можешь содержать себя, угадай, кому придется тебя поддерживать?

Мейс с такой силой сжала кулаки, что костяшки побелели. Она наклонялась к Дане, пока между их носами не остался едва ли дюйм.

— Я скорее отгрызу себе руку, чем приду к тебе или этому Мальчику-в-Килте хоть за одним гребаным даймом[193].

Побагровевший Тимоти поспешно встал.

— Думаю, мне пора заняться йогой. Мое душевное равновесие нарушено.

Дана немедленно протянула ему руку:

— Конечно, дорогой. Но не забудь, у нас сегодня ужин с мэром и его женой во «Френч Хаунд».

Едва мужчина вышел из комнаты, Дана набросилась на свою младшую дочь:

— Поверить не могу, но, похоже, тюрьма тебя окончательно испортила.

Укол был таким слабым, что Мейс просто проигнорировала его и какое-то время молча смотрела на мать.

— Почему ты до сих пор его так облизываешь? У тебя есть кольцо. Ты законно прикована к Лорду Килту.

— Он шотландский эрл, а не лорд, — чопорно ответила Дана.

И тут до Мейс внезапно дошло.

— Твой Килт выкатил хитрожопый контракт, да?

— Мейсон, заткнись! Немедленно!

— И как оно работает? Ты получаешь пару бриллиантовых браслетов, немного наличных и пачку акций за каждый год супружеского счастья?

— Сама не понимаю, зачем я тебя сюда пригласила, — огрызнулась ее мать.

Мейс встала.

— Это как раз понятно. Ты просто хотела, чтобы я увидела, какая у тебя изумительная жизнь. Ладно, я потрясена, все как положено. Я счастлива, что ты так очевидно счастлива.

— Ты никудышная лгунья. И всегда ею была.

— Наверное, поэтому я и стала копом. Всегда могу вытащить значок и разобраться, кто пытается со мной шутки шутить.

— Но ты больше не можешь быть копом, верно?

Это прозвучало явной издевкой.

— Пока не выясню, кто меня подставил.

Дана закатила накрашенные глаза.

— Ты правда думаешь, что у тебя это выйдет?

— Я не думаю. Я точно знаю.

— Что ж, на твоем месте я бы как следует трудилась на твоего профессора. Потому что «ассистент» — именно то, что тебе подобает.

— Спасибо за поддержку. Провожать не нужно.

Но мать последовала за ней до входной двери. Когда Мейс застегивала шлем, Дана сказала:

— Ты знаешь, сколько неприятностей доставила сестре?

— Ага, отлично знаю.

— И тебя это, разумеется, ничуть не беспокоит?

— Как будто ты поверишь, если я скажу иное…

— Меня тошнит от твоего эгоизма.

— Ну я училась у мастера.

— Я потратила лучшие годы жизни на твоего отца. У нас никогда не было денег. Мы нигде не бывали. Ничего не делали. Ничего.

— Ну да, карать зло и делать мир лучше для всех — ужасное занятие.

— Ты была ребенком. Ты просто не понимаешь.

— Я отлично все понимаю. Говоришь обо мне? Тебе никогда не будет так хорошо, как было, даже близко. И плевать, сколько еще богатых Тимоти ты окрутишь.

— Ты так думаешь?

Мейс подняла щиток.

— Да, потому что папа был единственным мужчиной, которого ты по-настоящему любила.

— Пожалуйста, уезжай отсюда!

Мейс заметила, как правая рука матери вздрогнула.

— Ты понимаешь, какое тебе выпало счастье — иметь рядом хорошего и любящего человека? Бет такого не досталось. И, боюсь, не достанется.

Ей показалось, что взгляд матери стал безжизненным, и дверь захлопнулась.

В приступе внезапной паники Мейс резко переключила скорость, желая как можно скорее убраться подальше. Может, мать права. Может, она больше никогда не будет копом. Может, лучшего она и не заслуживает…

Глава 25

Бет прочитала отчет с экрана компьютера трижды. Этому научил ее отец. Читай первый раз, чтобы получить общее представление, — и сразу второй, выхватывая все детали. Потом выжди не меньше часа и прочти в последний раз, но не по порядку, чтобы вывести взгляд и разум из зоны комфорта.

Бет задумалась. Они прочесали оба компьютера Дианы Толливер, рабочий и домашний, но не обнаружили никаких сюрпризов. На рабочем компьютере хранилась масса юридических документов, исследований и переписок по десяткам сложных сделок. Таунхаус Толливер, расположенный в старом городе Александрии, не выдал им ни улик, ни следов. Теперь они будут работать с внешними связями, отталкиваясь от ее работы и личной жизни. Убийства редко бывают случайными. Семья, друзья, знакомые, соперники, отвергнутые любовники — из этих групп чаще всего и появлялись люди, отнимающие жизнь.

Бет посмотрела на единственный интересный объект из рабочего компьютера Толливер. Электронное письмо, которое она отправила в пятницу вечером Рою Кингману. Послание было загадочным, и Бет надеялась, что Кингман сможет его объяснить, но в телефонном разговоре с детективами он заявил, что не представляет, о чем идет речь и почему это письмо было отправлено ему.

Показания электронной системы гаража свидетельствовали, что Толливер в пятницу вечером ушла из офиса без двух минут семь, потом вернулась за несколько минут до десяти и снова ушла в десять сорок. Уборщики пришли в семь тридцать и ушли около девяти тридцати. Ничего необычного они не видели.

Чем занимаются люди вечером в пятницу? Обычно ужинают… Раз она взяла машину, идти пешком было слишком далеко. Полицейские запросили движение по кредитной карте Толливер, чтобы выяснить, в какой ресторан она отправилась. Сработает, разумеется, только если она оплатила счет, но след все равно перспективный.

Бет отправила это Кингману, но тот утверждал, что не понимает смысла послания. Целое ли это сообщение или только его часть? Возможно, ее прервали. Предположим. Но кто мог это сделать так поздно? И в понедельник утром она еще была жива… Бет нахмурилась при мысли, что ее сестра суетится вокруг этого Кингмана. Способен ли тот сломать ближнему ствол мозга? Да, скорее всего.

Были и другие письма, которые Диана посылала на выходных, но из дома. Обычная переписка с несколькими друзьями, заказы нескольких вещей для дома у двух продавцов. Ее «БМВ 735» стоял в гараже на обычном месте, и, судя по записям ворот, она заходила туда ровно в шесть утра. Машину обыскали, но не нашли ничего полезного.

Сумочку Толливер не обнаружили, так что грабеж исключать нельзя. Однако ее изнасиловали; и это может быть основным мотивом. А потом убили, чтобы не дать указать на насильника. Никто из «Шиллинг и Мердок» не появлялся в офисе в выходные, включая саму Диану.

Насколько Бет удалось выяснить, Толливер обычно появлялась там около девяти. Тогда зачем она приехала в понедельник так рано? Они допросили всех сотрудников этой фирмы, выясняя, где те были утром в понедельник. Однако всерьез Бет рассчитывала лишь на отправленную на анализ сперму и совпадение в базе данных.

Им не удалось найти ни одного человека, говорившего с Дианой в выходные. Один из соседей сообщил, что видел, как она быстро уезжает около девяти утра в воскресенье, но не разговаривал с ней. Толливер жила в таунхаусе с гаражом, дом был крайним в блоке. Она могла уходить и возвращаться, ни с кем не встречаясь, оба выходных дня.

Грязные тарелки в посудомоечной машине свидетельствовали, что в выходные она ела дома. Люди из службы уборки приходили к ней три раза в неделю, но не в выходные дни. На домашнем телефоне не было ни одного исходящего звонка, а входящие на автоответчике оказались звонками исключительно от коммивояжеров. Очевидно, Толливер, как и многие люди, в основном использовала для связи мобильный телефон.

Полицейские не нашли ее «Айфон», поскольку, предположительно, тот находился в пропавшей сумочке. Но они запросили у оператора сведения о телефонных разговорах. В выходные Толливер много говорила по мобильному. Правда, ее абоненты не были ни друзьями, ни коллегами. В общем, ничего особенного — обычная жизнь человека в выходные дни. Разумеется, Толливер не знала, что это последние выходные в ее жизни…

В прошлую пятницу, ее последний полный день в офисе, она встречалась с разными клиентами. Трое были местными; их уже опросили, но ничего интересного не узнали. По их словам, Толливер выглядела абсолютно нормально. Еще два клиента оказались иностранцами. Оба мужчины улетели вечером в пятницу и сейчас уже вернулись на Ближний Восток. Ни один из них, очевидно, не мог быть убийцей.

Мобильный телефон Бет чирикнул.

— Да?

— Ты работаешь допоздна? — произнес голос Мейс.

— Была запланирована встреча с общественностью, но ее отменили. А что ты предлагаешь?

— Ужин с меня. Выбери симпатичное место. В смысле, по-настоящему, куда ходят в туфлях и всем прочем.

— Альтман выдал тебе аванс?

— Нет, я просто зачистила свой банковский счет.

— Мейс, а как же кредиторы?

— Я начну расплачиваться с ними с первой зарплаты. А сейчас давай просто хорошо поедим.

— У мамы было настолько плохо?

— Она еще жива, я тоже; разве это плохо?

— Ладно. Давай в восемь тридцать. Я позвоню тебе насчет места.

Мейс отключилась, и Бет вернулась к своим записям.

Зазвонил рабочий телефон.

Она сняла трубку и две минуты слушала.

Еще одно убийство.

На этот раз совсем близко к дому. Убит прокурор. Не Мона Данфорт. Бет умудрилась не прилепить к этой мысли ярлык «к сожалению». Но на северо-западе Вашингтона, в мусорном баке, только что обнаружили тело Джейми Мелдона.

Глава 26

По дороге Бет размышляла об убитом. Джейми Мелдон являлся одним из главных помощников Моны Данфорт, но был настолько не похож на своего босса, насколько это вообще возможно. Превосходный и трудолюбивый юрист, наживший себе множество врагов в преступном мире, как и любой хороший прокурор. И, скорее всего, один из этих врагов и убил его.

Бет явно не сможет сегодня поужинать с Мейс. Но сестра поймет; она прекрасно знает, что в их работе зов дела превыше всего.

Когда Бет появилась на месте преступления, она ничуть не удивилась, заметив среди своих людей агентов ФБР. Мелдон был государственным прокурором, его убийство — федеральное преступление. Но ее потрясло другое: полицейские и судмедэксперты упаковывали снаряжение, собираясь уходить.

— Что тут происходит? — спросила она у старшего офицера.

— Нам совершенно недвусмысленно заявили, что это федеральное расследование, и мы — персоны нон грата.

— Как будто мы никогда не работали по убийствам вместе с Бюро… Кто командует парадом? — спросила она, имея в виду старшего спецагента.

Офицер указал на мужчину в костюме, стоящего рядом с мусорным баком.

Бет направилась к нему; следом за ней шли двое детективов из отдела по расследованию убийств.

— Могу я спросить, что происходит?

Мужчина обернулся и посмотрел на нее:

— Привет, Бет.

Перри узнала его, как только увидела лицо.

— Стив?.. Не думала, что замдиректора выезжает на убийства.

Стив Ланье, заместитель директора вашингтонского офиса ФБР и человек, с которым Бет много работала, ответил:

— Ну не могу сказать того же о тебе, поскольку ты стараешься выезжать на каждое.

— Ты был знаком с Джейми Мелдоном?

— Нет.

— Тогда почему приехал?

Ланье взглянул на группу мужчин в костюмах.

— Ты знаешь, кто они?

— Нет, а должна?

— Через пару минут они подойдут сюда и сообщат тебе, что на кону интересы национальной безопасности и полиция не должна вмешиваться в это расследование.

— Какое отношение национальная безопасность имеет к убийству прокурора?

— Ну, полагаю, этого мы не узнаем.

— Мы?.. Ладно, они могут выдернуть ковер из-под нас, но ты-то ФБР.

— В обычных обстоятельствах это было бы справедливо.

— А что сейчас необычного?

— Могу только сказать тебе, что оно идет прямиком из Пенсильвании.

— Из Белого дома?

— И не трудись спрашивать, кто они. Все равно не скажут.

— ЦРУ? — озадаченно спросила Бет. — Но у Лэнгли нет полномочий правоохранительных органов. Черт, они вообще не могут работать внутри страны.

— Возможно, они не из ЦРУ.

— Стив, ты хочешь сказать, что даже не знаешь, из какой они конторы?

— Верно.

— Тогда какого хрена они получили доступ к месту преступления?

Ланье мрачно улыбнулся.

— Они показали свои водительские права.

— Ты издеваешься? Какие еще водительские права?

— Директор ФБР лично сообщил мне, что они приедут сюда, перечислил их фамилии и сказал, что они должны получить неограниченный доступ к месту преступления, поскольку берут расследование на себя. Поэтому им не понадобилось показывать мне другие документы.

— Да быть такого не может!

— Тем не менее…

— Шеф Перри? — произнес мужчина лет сорока, похоже, лидер этой маленькой группы неизвестных.

— Да, — сухо ответила Бет.

— Возможно, заместитель директора уже ввел в вас в курс… дел.

— Что вы растоптали мою юрисдикцию, основываясь исключительно на документе, удостоверяющем ваше право управлять автомобилем? Да, он упомянул об этом, но, возможно, вы уточните подробности, включая ваши фамилии и агентство, на которое вы работаете.

— Боюсь, что нет, — любезно отозвался мужчина. — Мэр должен прислать вам письмо…

«Блэкберри» в кармане Бет начал жужжать.

— Прямо сейчас, — улыбаясь, закончил мужчина.

Перри проверила почту. Мэр писал вежливо и дипломатично, но смысл был ясен. Не вмешивайтесь.

— Могу я рассчитывать на копии отчетов? — спросила она.

— Нет.

— Могу я увидеть тело?

— Ответ тот же.

— Вы сообщите мне, когда и если найдете убийцу?

— Мы ждем, что вы и ваши люди покинете это место в течение двух минут.

Мужчина развернулся и отошел.

Бет посмотрела на Ланье.

— Стив, ты ненавидишь их так же сильно, как я?

— Даже сильнее. Поверь мне, — ответил Ланье.

— Можешь сказать мне их фамилии? Я думаю, ты запомнил их.

— Прости, Бет, у меня свои приказы.

Она пошла обратно к машине. По крайней мере, ужин с младшей сестрой все-таки состоится.

Глава 27

Услышав стук, Рой поднял взгляд от контракта, который просматривал.

— Да?

Дверь открылась, и на пороге появился парень в вельветовых брюках, полосатой рубашке и дешевом галстуке с узором «пейсли». Парень держал за ручку почтовую тележку. Старомодно, но даже в цифровую эпоху юристам требуются материалы, содержащиеся в книгах или написанные на настоящей бумаге.

— Специальная доставка, — оповестил парень.

— Положи на стол, Дейв.

Дейв вошел в кабинет, сжимая в руке книгу.

— Жуть.

— Что жуть?

— Мисс Толливер.

Рой пожал плечами.

— Кто бы ее ни убил, вряд ли он собирается вернуться.

— Не, я не о том. — Дейв положил книгу на стол.

Рой откинулся на спинку стула.

— Ладно, не держи меня в напряжении.

Дейв постучал по книге.

— Это от мисс Толливер.

Рой схватил книгу.

— Когда она оставила ее в почтовой комнате?

— Не знаю.

— Почему не знаешь? Я думал, у вас есть специальный регламент…

— В основном народ просто звонит, мы приходим и забираем посылку. Они заполняют лист доставки, и мы кладем его в пневмосистему.

— Тогда почему ты не знаешь, когда появилась эта книга?

— Она просто лежала в почтовой комнате вместе с заполненным листом. Должно быть, мисс Толливер сама ее принесла. Я спросил у ее секретарши, и она сказала, что ничего об этом не знает.

— Но ее убили утром в понедельник. А сейчас середина вторника.

— Вчера мы не доставляли посылки, потому что всюду была полиция. Только сейчас добрался до этой книги. Извините.

Рой посмотрел на обложку. Пособие о контрактном праве, старое издание. Юристы никогда не отправляли друг другу старые учебники. Какой в этом смысл?

— Ты видел эту посылку в почтовой комнате в пятницу?

— Не думаю.

— Но точно ты не знаешь?

— Нет, точно сказать не могу.

— Ладно, но утром в понедельник ты ее видел?

— Ну правда не могу сказать. Кругом такая суматоха началась… Но книга должна была лежать в комнате в понедельник. В смысле, не могла же мисс Толливер положить ее после смерти.

— Если книгу действительно положила она, Дейв. Мы не можем сказать, сделала она это сама или нет.

— О, точно… — Дейв нервно посмотрел на Роя. — У меня проблемы?

Кингман откинулся назад, его внезапная вспышка гнева уже миновала.

— Вряд ли. Спасибо, Дейв. Извини, если я погорячился. Все мы тут немного нервничаем.

Дейв закрыл за собой дверь, и Рой принялся разглядывать ярлык, прикрепленный к книге. Форма была заполнена аккуратным почерком Дианы, который он сотни раз видел в разных документах. В форме была графа для даты и времени, когда отправление попадает в систему, но Диана не стала ее заполнять. В строке для получателя стояла фамилия Роя, так что книга определенно предназначалась ему. У Дианы не было никакой причины отправлять ему эту книгу. Но она ее отправила. Рой перелистал несколько страниц; обычная старая книга.

Телефон зазвонил.

— Да?

Губы Роя изогнулись в улыбке, когда он узнал голос.

— Должно быть, за сегодня ты уже выставил счет на сто часов, — сказала Мейс.

— Я же говорил, что мы так не работаем. Нам не нужно врать про часы.

— У тебя есть время поговорить?

— Конечно. Когда?

— Как насчет прямо сейчас?

Дверь открылась, и Мейс помахала ему. Рой покачал головой и положил телефонную трубку.

— Ты всегда такая странная?

— Это ты еще не видел моей странной стороны.

— Жуткое дело.

— Знаю. Это про меня часто говорят.

Глава 28

Мейс закрыла за собой дверь и уселась напротив Роя.

— Спасибо, что вчера представлял меня у старины Эйба.

— Подожди, пока не получишь от меня счет… — Он поднял книгу. — Диана Толливер отправила ее мне офисной почтой.

— И?..

— Похоже, на днях. Но я не понимаю зачем. Это просто старый учебник.

— Положи ее. Немедленно!

Рой быстро положил книгу на стол.

— Кроме тебя, ее кто-нибудь еще лапал? — строго спросила Мейс.

— По крайней мере еще один — парень из доставки.

— Супер.

— Он не знал.

— Но тебе-то следовало знать.

— Ладно-ладно… Мне следовало. Но я не сообразил. Что теперь?

— Платок есть?

— Нет, но есть салфетки.

Кингман протянул ей несколько штук. Мейс взяла одну, обернула пальцы и осторожно открыла книгу.

— Я просмотрел несколько страниц, но никаких загадочных надписей не видно. Может, нам нужно выдавить на нее лимон, и тогда проявятся невидимые чернила?

— Или мы сделаем кое-что попроще, — сказала Мейс, взяла книгу за корешок и слегка потрясла, раскрывая страницы.

На стол вывалился маленький ключ.

— Не трогай! — приказала Перри, когда Рой потянулся к ключу, и, воспользовавшись салфеткой, подняла ключ за бороздки. — Ключ не от сейфа; возможно, почтовый ящик.

— Теперь мы сузили круг до нескольких сотен миллионов, — заметил Рой. — Причем неизвестно, действительно ли этот ключ от него.

— Она когда-нибудь упоминала о каком-то почтовом ящике?

Рой покачал головой.

— Нет.

Мейс уставилась на ключ с таким напряжением, будто ждала, что этот кусочек металла тут же выдаст ей все свои секреты.

— И других сообщений от нее не было?

Рой уже было начал говорить «нет», потом остановился, нажал несколько клавиш и развернул экран к Мейс.

— Поздно вечером в пятницу она отправила мне это письмо.

— Полиция о нем знает?

— Ага, они уже спрашивали меня сегодня. Я сказал, мол, не знаю, что оно означает.

Мейс изучала строчки.

— Точно никакая лампочка не загорается?

— Нет, но фраза странноватая. «Переключить себя»? Ведь можно было написать просто «переключиться»…

— Не знаю. Это тебе виднее. Есть какие-то интересные кандидатуры для «А»?

— Слишком много. Но ты же вроде больше не работаешь в полиции.

— Нет закона, запрещающего гражданину расследовать преступление.

— Но…

— Возвращаясь к ключу и письму, есть какие-то мысли?

— Эй, ты не можешь у меня ничего требовать.

— Рой, просто скажи мне.

— Честер Акерман. Управляющий партнер-фирмы. Я разговаривал с ним вчера. Он был очень нервным, расстроенным.

— Одного из его юристов засунули в холодильник. Есть от чего расстраиваться.

— Я знаю. Но нутром чувствую: он был напуган сильнее, чем можно ожидать в такой ситуации, если ты понимаешь, о чем я.

— Типа, он боялся за собственную шкуру?

— И я думаю, он о чем-то соврал.

— О чем?

— Не знаю. О чем-то.

— Что ты о нем знаешь?

— Он из Чикаго. Есть семья. Приносит новые контракты тоннами.

— То есть, в общем, ты хочешь сказать, что не знаешь о нем ничего?

— У меня никогда не было причин раскапывать сведения об этом парне.

— Ну, может, теперь у тебя есть причина.

— Ты хочешь, чтобы я шпионил за управляющим партнером? — недоверчиво спросил Рой.

— И за любым другим, если это покажется продуктивным.

— И все это из-за случайного убийства?

— Твою коллегу засунули в холодильник. Думаешь, это никак не связано с твоей конторой?

Рой подобрал свой резиновый мячик и бросил его в корзину. И промахнулся.

— У тебя проблемы с техникой. Убийство по соседству часто дает такой эффект.

Мейс пристроилась на краю стола и, держа салфетку, стала осторожно перелистывать страницу за страницей.

— В списке ваших старых клиентов, случайно, нет никаких серьезных бандитов?

Рой покачал головой.

— Мы не занимаемся уголовщиной. Только контракты.

— Клиенты из бизнеса постоянно встревают в какие-нибудь юридические беды.

— Я же говорил тебе: если речь идет о судебном разбирательстве, мы отдаем работу на субподряд.

— Какой фирме?

— Нескольким, из утвержденного списка.

— Пока особого прогресса не вижу.

— Я тоже, — согласился Рой.

— Сколько ты получаешь?

Его глаза чуть расширились.

— Почему ты все время меня об этом спрашиваешь?

— Потому что ты мне так и не ответил. И нечего сердиться. Это законный вопрос.

— Ладно, больше, чем тебе платит Альтман.

— Насколько больше?

— С бонусами, долей прибыли и компенсациями — почти вдвое.

— Начинающий коп в округе Колумбия недотягивает даже до пятидесяти штук в год.

— Я никогда не утверждал, что жизнь справедлива. Но просто к сведению: работая общественным защитником, я и близко не дотягивал до пятидесяти… — Кингман внимательно смотрел на Мейс. — Так почему тебе важно знать, сколько я зарабатываю?

— У твоей фирмы явно есть деньги, и это мотив для убийства.

— Ладно. Может, я и смогу покопаться кое в чем, а потом вернуться к тебе. Чем ты занята сегодня вечером?

— Ужинаю со старшей сестрой. Но потом я свободна.

— Ты что, никогда не спишь?

— Последние два года — не особо.

Мейс завернула ключ в салфетку и засунула в карман. Рой нервно посмотрел на нее.

— Мне бы не хотелось оказаться под обвинением в сокрытии улик.

— А мне хотелось бы выяснить, что за хрень тут происходит. У меня сдвиг на почве вещей, которые кажутся бессмысленными.

— Мейс, но ты же больше не коп.

— И каждый считает своим долгом напомнить мне об этом, — сказала она и вышла из кабинета.

Глава 29

Мейс сидела на своем байке, а вещдок от расследования убийства прожигал дыру в кармане ее куртки. Она только что совершила уголовное преступление, причем в городе, где главным исполнителем закона была ее сестра.

— Ты идиотка, — бормотала Перри, пока «Дукати» стоял перед светофором. — Тупица. Безответственный кусок дерьма, который не может сообразить, что пора остановиться и сказать: «Нет, не делай этого!»

Она пообещала сестре не делать именно то, что сейчас сделала. Вмешалась в расследование.

Но в тюрьме с ней случилось одно происшествие, о котором не знала даже Бет. Мейс прочитала старую статью об агенте ФБР, которого обвинили в давлении на свидетелей, поддержке главаря бандитов и помощи в перевозке оружия через границы штатов. Агент все время твердил о своей невиновности, заявлял, что его подставили, но без толку. Его судили, признали виновным и размотали ему срок на полную катушку. Выйдя на свободу, он перебрался в другой штат и тайно внедрился в сеть наркоторговцев. Там собрал гору доказательств, постоянно рискуя жизнью, и передал все материалы Бюро, которое устроило грандиозную облаву. Он даже давал показания в суде против главарей сети. СМИ подхватили эту историю, развернули — и получили огромный общественный резонанс.

С чего виновному человеку делать нечто подобное? Должно быть, он невиновен. Очевидно, правосудие допустило ошибку. Общественное давление просочилось к политикам на Капитолийский холм, в результате чего Бюро пошло против собственных правил и восстановило агента в своих рядах, хотя он был осужденным преступником. Мужчина возглавил офис ФБР на Среднем Западе, и его последующая карьера была полна наград и успехов.

Агента звали Фрэнк Келли, и отчаявшаяся Мейс написала ему из тюрьмы и объяснила свою ситуацию. Келли даже приехал в Западную Вирджинию, чтобы повидаться с ней. Он был крупным, солидным мужчиной, явно не признающим никакой чепухи. Фрэнк прочитал материалы по делу Мейс и сказал ей, что верит в ее невиновность. Но, пусть и сочувствуя ей, Келли был прям. «Вы никогда не сможете очистить свое досье. Слишком много препятствий и всякого дерьма по ходу. Даже если вы найдете какие-то свидетельства, доказать свою невиновность в должной степени будет практически невозможно. Всегда найдутся люди, настроенные против вас, люди, которые не захотят вам поверить. Но, выйдя на свободу, вы сможете вновь вернуться в седло. Вы будете полагаться только на свои центы и нервы, не получая никакой поддержки, и поставите все на кон, как это сделал я. Тогда у вас появится шанс очистить свое досье де-факто, в суде общественного мнения. Нет никаких гарантий, — добавил Келли. — И должен сказать вам, что мне крупно повезло. Но так вы сможете хоть немного управлять своей судьбой. У вас хотя бы будет шанс. В противном случае вы больше никогда не станете полицейским».

«Это все, о чем я прошу, — сказала ему тогда Мейс. — Шанс».

Он пожал ей руку и пожелал удачи.

«Все, чего я хочу, — получить шанс снова стать настоящим копом».

Были полицейские, которые считали, что у Мейс привилегированное положение, поскольку она сестра Бет Перри. Однако на самом деле все было наоборот. Бет отошла в сторону, чтобы ее не обвинили в фаворитизме, и вынудила Мейс трудиться вдвое усерднее любого другого на ее месте. Мейс заслужила каждое повышение, каждую благодарность и каждый шрам, скрытые и явные. Она закончила столичную полицейскую академию с несколькими замечаниями, но в целом — с превосходными результатами. Даже те инструкторы, которые ставили ей плохие отметки, про себя считали ее, без преувеличения, лучшим курсантом, которого академия выпускала для столичной полиции со времен… ну со времен выпуска ее старшей сестры, лучшей из своего курса.

В рекордные сроки Мейс из новичка-патрульного стала сержантом, а потом перешла в ОУР, Отдел уголовных расследований, где была назначена в Отделение по расследованию убийств и сексуальных преступлений. Она набила руку на пачках убийств, сексуальных принуждений и таких «холодных» дел, что документы в досье уже посинели не хуже трупов. Она разрабатывала собственные процедуры расследований, и хотя временами получала за это разносы, большинство ее процедур уже вошли в учебные программы курсов полицейской академии по методам расследований преступлений.

За время своей работы Мейс обзавелась друзьями, поскольку была верной и никогда не переводила на других стрелки, даже если они того заслуживали. И врагами, которые останутся до того дня, когда либо она, либо они сдохнут. Но у Мейс были и такие враги, которых можно убедить, что они перед ней в долгу. Вот почему она приехала сюда.

Перри припарковала «Дукати» перед магазином с вычурным красным навесом, над которым красовалось название: «Гражданин Солдат».

«Как мило».

Она распахнула дверь и вошла внутрь.

Вдоль стен тянулись полки, забитые всеми мыслимыми средствами самообороны. В зарешеченных шкафах стояли дробовики, винтовки и прочее оружие, чьи спусковые крючки только и ждали какого-нибудь зудящего пальца. В запертых витринах лежали автоматические и полуавтоматические пистолеты и даже старомодные револьверы.

— Привет, Биндер, — крикнула Мейс мужчине, стоящему в глубине магазина, у кассы. — По-прежнему торгуешь кустарными переделками из AR-пятнадцать без разрешения АТО[194], да еще и налоги с них не платишь?

Биндер одевался в камуфляжные штаны и черную обтягивающую майку, позволяющую любоваться его раскачанными мышцами груди, бицепсами и дельтами. На ногах были армейские ботинки. Сильно потрепанные, они выглядели вполне настоящими. Мейс знала, что это впечатление не обманывает. Биндер провел немало лет в униформе от Дяди Сэма; правда, потом посидел на гауптвахте и был уволен по приговору суда. Маленькая подработка на стороне, партия неудачного метамфетамина, которая едва не отправила на тот свет двоих пехотинцев, только что пришедших из учебки. Биндер заплетал волосы в огромную копну афрокосичек, и его прическа напоминала ей молодого Майкла Джексона. Все вместе создавало своеобразное впечатление, поскольку мужчина был белокожим, с веснушчатым лицом и ярко-рыжими волосами, тронутыми сединой у корней.

— Впускайте клоунов, — пропела себе под нос Мейс[195].

Биндер резко обернулся. В одном здоровенном кулаке он сжимал портативный металлоискатель, в другом — армейский складной нож.

— Ничего себе, как ты рад меня видеть, — заметила Мейс.

— Когда, блин, тебя выпустили? — скорее выплюнул, чем произнес Биндер.

— Меня не выпускали. Я сбежала. Хочешь сдать меня и получить награду?

Торговец положил нож на полку в груду других лезвий с прикрепленными ценниками.

— Я занят! — прорычал он. — Знаю, ты больше не коп, так что время запугивать меня прошло.

Мейс невозмутимо порылась в куче ножей на полке и вытащила клинок с двойной деревянной рукояткой. Дернув кистью, выщелкнула шестидюймовое лезвие.

— Эгей, да это же ручная работа, филиппинский балисонг с ударопрочным подшипником… Классная штука. Но вот печалька: их импорт в Штаты запрещен с восьмидесятых.

Биндера не слишком встревожило это сообщение.

— Что, правда?

— И балисонг технически можно считать гравитационным, выкидным или «бабочкой». А все они нелегальны на территории округов Колумбия и Мэриленд, и в Вирджинии продавать их нельзя.

— Кто-то забыл прислать мне меморандум. Скажу своему юристу.

— Ладно, займись. А я пока позвоню начальнику Пятого управления, пусть пришлет кого-нибудь пробежаться по твоему ассортименту. Если ты не против закосить под тетку, могу порекомендовать симпатичное заведение в Западной Вирджинии на ближайшую пару лет… — Она обозрела его лохматую рыжину. — И главное, есть отличная новость — там тебе даже не придется стричься.

Биндер подался к ней.

— Женщина, какого хрена тебе нужно?

— Кое-какое снаряжение. И я заплачу, только не полную цену, потому что я бедная и жадная. — Мейс подняла балисонг и со щелчком закрыла нож. — И в следующий раз, Бин, прячь незаконный хлам в подсобку. Ну чтобы парням из уголовки пришлось хоть немного потрудиться. А то они совсем обленятся.

— Какое снаряжение?

— Мой список начинается с синей УФ-лампы, флуоресцентной краски и контрастных очков. Кстати, дешевое китайское дерьмо меня не порадует. После тюремной еды у меня и так хватает свинца в организме.

— У меня есть хороший комплект за три сотни плюс налоги, — пробурчал Биндер.

— Отлично, беру за пятьдесят.

Широкое лицо мужчины раздулось от гнева, превращая веснушки в гигантские амебы:

— Это обдираловка. Ты знаешь, сколько я плачу за гребаную аренду?

— В тюрьме аренду платить не придется. Но я точно знаю, что козлы из «Арийского братства» неравнодушны к рыжим.

Биндер сдулся так же быстро, как и раздулся.

— Что еще? — угрюмо спросил он.

— Давай-ка посмотрим на все вкусняшки, — мило ответила Перри.

Закончив осмотр, она загрузила свои покупки в большой рюкзак, который Биндеру пришлось выдать ей бесплатно. На ее талии уже был затянут пояс с прочими радостями. Мейс расплатилась и уже шла к двери, когда Биндер крикнул ей вслед:

— Ставлю двадцатку, что через шесть месяцев ты опять будешь в тюрьме.

Она обернулась.

— Ставлю полтинник, что все незаконное барахло в твоем магазине в ближайшие сорок восемь часов конфискует полиция.

Биндер врезал кулаком по прилавку.

— Я думал, мы договорились!

— Не припомню никаких договоров. Я просто упомянула выкидные ножи, и ты дал мне отличную скидку. Я думала, это вроде кодового слова для особых клиентов.

— Ах ты… ты… сука!

— Ты только сейчас это понял, придурок?

Он посмотрел на рюкзак.

— За каким хреном тебе понадобилась вся эта снаряга?

— Знаешь, Бин, я не сижу на скамейке запасных.

— И что это должно значить?

— Два года в аду — и синий[196] вырван из моего сердца, вот что это значит.

Глава 30

Рой тихонько прикрыл за собой дверь. Играть в шпионов, когда детективы из убойного отдела все еще работают в офисе, — не самая умная мысль. Однако было нечто в Мейс Перри, из-за чего ему не хотелось разочаровывать эту женщину. Возможно, просто тот факт, что она в любой момент может без труда надрать ему задницу.

Кабинет Честера Акермана выглядел так, будто его хозяин даже краем глаза не видел никакой работы, а поскольку в компании не велся учет рабочего времени, трудно было сказать, работает Акерман на самом деле или нет. Тем не менее он принес в фирму больше контрактов, чем любой другой партнер, а в мире бизнеса только это и имело значение. В общем, потому он и был управляющим партнером. Рой быстро и эффективно — насколько мог — осматривал папки и ящики стола, проверил карманы пиджака, висящего на вешалке у двери, и даже попытался, но неудачно, получить доступ к данным на компьютере.

Он услышал приближающиеся шаги и успел запаниковать, но человек прошел мимо. Рой постоял у двери, прислушиваясь, и выскользнул наружу. Он обошел свой кабинет и направился в почтовую комнату. Там еще раз поговорил с Дейвом, не выяснил ничего полезного, потом расспросил другого парня из доставки, но тот знал ничуть не больше. Рой подождал, пока оба парня не выйдут с очередными пакетами, и быстро обыскал комнату, но ничего не нашел.

Было здесь одно необычное устройство — большой подъемник, спроектированный специально для почтовой комнаты. На пятом этаже у «Шиллинг и Мердок» было еще одно офисное пространство, и механизированный подъемник ездил прямиком в хранилище, созданное там для архивов фирмы. Гораздо удобнее хранить все материалы в порядке и под рукой. И намного эффективнее опускать тяжелые коробки прямо на место, чем тащить их на тележке через весь офис, а потом спускать на пассажирском лифте.

Пока Рой смотрел на подъемник, ему в голову пришла странная мысль.

Он спустился на лифте на четвертый этаж. Когда двери открылись, в уши ему ударил стук молотков и визг электропил. Едва Рой вышел, как столкнулся с жилистым парнем с предплечьями моряка Попая, покрытыми разноцветными татуировками, и в желтой каске.

— Могу помочь, приятель?

— Я работаю в юридической фирме на шестом этаже.

— Поздравляю, но вам здесь быть не положено.

— Я также член надзорного комитета этого здания. Нам сообщили, что из вашего рабочего пространства были украдены некие предметы, и председатель комитета попросил меня спуститься к вам и уточнить подробности. Это связано с требованиями к отчетности нашего имущественного страхования, а также допусловий к «ди-энд-оу»[197], понимаете?

Похоже, в ту минуту, когда Рой вышел на этом этаже, его способности нести псевдоюридическую чушь поднялись на новый уровень. А может, они были врожденными, и именно поэтому он и пошел учиться на юриста.

По болезненному выражению лица Каски было очевидно, что он не понял ни слова.

— И что это значит?

Рой терпеливо сказал:

— Это значит, что мне нужно тут осмотреться, потом отчитаться — и, возможно, ваша компания получит какие-то деньги из нашего страхового покрытия в качестве частичной компенсации.

Мужчина вручил Рою каску.

— Не вопрос, я-то простой плотник. Только смотри, куда ступаешь, чувак. Если свалишься и будет бо-бо, мне подумать страшно, во что это нам обойдется.

Рой надел каску и прошел на этаж. Один из пассажирских лифтов изнутри прикрыли щитами, чтобы строители могли возить в нем материалы, поскольку грузовых лифтов в здании не было.

Кингман не знал, сколько строителей располагает карточками доступа. Он отыскал плотника и спросил его. Парень вкручивал шурупы в металлическую стойку.

— У бригадира есть. Он меня впускает, если я прихожу раньше, чем откроется здание. Большинство парней начинают в восемь тридцать, так что они просто проходят внутрь.

— А когда все уходят?

— Ровно в пять тридцать. Правила работы.

— И никаких сверхурочных? Работа по выходным?

— Не для меня. Мне это ни к чему. Я люблю свой отдых. Насчет остальных нужно спросить бригадира.

— А где он?

— Обедает.

Мужчина отложил шуруповерт и постучал пальцем по каске.

— Вот кем я хочу быть, когда пойду вверх. Бригадиром.

Рой продолжил бродить по этажу. Он услышал характерное жужжание — и с удивлением увидел здесь их дневного разнорабочего. Тот стоял перед микроволновкой в маленькой загородке, устроенной вне основной рабочей зоны. Здесь же виднелся холодильник.

— Эй, Дэн, что ты тут делаешь?

Дэн, подтянутый седовласый мужчина, носил простую синюю рабочую одежду.

— Обед пропустил, Рой. Решил вот супцу подогреть.

— Ты часто сюда заходишь?

Микроволновка звякнула, Дэн вытащил тарелку с томатным супом и принялся за еду.

— Они немного доплачивают мне, чтобы я тут прибирался.

— Кто? Бригадир?

— Ага. Я работал у него пару лет назад, пока не получил эту халтурку. Он меня вспомнил. Пара лишних долларов не повредит. Ну ты понимаешь, Рой, сначала я делаю всю работу по зданию, — быстро добавил он.

— Не вопрос. Но я слышал, у них тут кое-какие неприятности?

Дэн кивнул.

— Вещи пропали. Гаечные ключи, продукты… Я говорил бригадиру не держать здесь еду, но парни не слушают, распихивают повсюду свои перекусы. И холодильник тоже забит.

— А они не думали нанять сторожа?

— Слишком дорого для такой небольшой работы. Я поднимаюсь сюда по вечерам, чтобы убраться, но всегда ухожу в семь. Ни разу ничего не видел и не слышал.

— Они работают по выходным?

— Нет, клиент не платит сверхурочные. С понедельника по пятницу, согласно моему приятелю.

— А есть идеи, кто может воровать?

— Ни одной. Но вряд ли это кто-нибудь с твоего этажа. Сомневаюсь, что ваши парни захотят лишиться шестизначной зарплаты ради пачки батончиков и бутылки колы.

Рой вернулся в свой кабинет. Он потратил почти час и абсолютно ничего не узнал. Оставалось надеяться, что Мейс больше повезет с ключом.

Глава 31

Заниматься такими тестами в доме Бет было чересчур, даже для любительницы риска вроде Мейс. Поэтому она избрала рабочим местом женский туалет в «Сабвэе».

Перри захватила с собой рюкзак, заперла дверь, натянула резиновые перчатки, прыснула краской на ключ, надела контрастные очки и выключила свет. Потом включила ультрафиолетовый фонарик, и пятьдесят баксов, заплаченные старине Биндеру, тут же принесли дивиденды.

— Папиллярчики, идите к мамочке, — тихо произнесла она.

На ключе были отпечатки пальцев. Мейс принялась разглядывать поверхность в лупу, тоже вырванную из холодных пальцев Биндера. За время своей работы Мейс повидала столько арок, петель, завитков и прочих элементов узора, позволяющих идентифицировать отпечаток, что вполне могла считаться экспертом в этом вопросе. Отпечаток был хорошим и четким, с минуциями, включающими загиб, пересечение и трифуркацию. Вторая сторона ключа была похуже, но все равно пригодна для сравнения.

Большой и указательный, предположила Мейс, поскольку именно этими пальцами обычно держат ключ. Она решила, что отпечатки, скорее всего, принадлежат Диане Толливер. Неясно, насколько это продвинет расследование, но можно будет хотя бы выяснить, покойная ли держала этот ключ. Удивительно, что отпечатки не смазались страницами книги, но иногда и хорошим парням везет.

Однако прежде чем закончить дела с этой уликой, Мейс нужно было истребовать еще одну услугу. Она заглянула к еще одному старому «другу», где ее обслужили бесплатно, и через тридцать минут, засунув ключ в пластиковый пакет, чтобы уберечь отпечатки, направилась обратно, к офису Роя. Она вернула тому ключ и проинструктировала передать его полиции вместе с объяснением, откуда он взялся.

Мейс уже шла через вестибюль к выходу из здания, когда заметила, что на нее уставился Нэд. Перри сменила курс и направилась к нему.

— Вы Нэд, верно?

— Точно. Я видел вас вчера с Роем Кингманом, вы уезжали на мотоцикле.

— Орлиный глаз, иначе не скажешь… Могу поспорить, вы тут все замечаете.

Нэд выпятил грудь.

— Да, я мало что пропускаю. Вот почему я занят этим делом.

— В смысле, охраной?

— Точно. Думаю, правда, не пойти ли служить в полицию… Надирать задницы плохим парням. Ну вы знаете.

Мейс бросила взгляд на жирную тушу Нэда. Возможно, взгляд этот был слишком выразительным, поскольку Нэд торопливо добавил:

— Нужно сначала сбросить пару фунтов, но это дело недолгое, я быстро возвращаюсь в форму. Играл в футбол в школе.

— Правда? В каком колледже?

— Ну в смысле, в средней школе, — пробормотал Нэд.

— Тоже неплохо.

— Эй, а вы же были тут вчера с копами?

— Да, была.

Прежде чем Нэд успел спросить, не коп ли она, Мейс сказала:

— А есть у вас мысли насчет того, что здесь случилось?

Мужчина кивнул, подался к ней и произнес приглушенным голосом:

— Серийный убийца.

— Правда? Но тогда убийств должно быть больше одного?

— Эй, даже Ганнибалу Лектеру пришлось с чего-то начать.

— Он выдуманный персонаж. Вы же в курсе, верно?

Нэд с долей сомнения кивнул.

— Клевый фильм.

— Так почему серийный убийца?

— Его М.О., — уверенно произнес Нэд.

— М.О.?

— Его modus operandi[198].

— Да, я знакома с этим термином. Мне было интересно, как вы применяете его к здешней ситуации.

— Засовывает своих жертв в холодильник, а? Довольно оригинально. Спорю, со дня на день мы начнем узнавать о людях, засунутых в холодильники, или мясохранилища, или… ну, типа, сами понимаете.

— Другие холодные места?

— Ага.

— А низеньких людей — в морозилки?

Нэд рассмеялся.

— Как эскимо. Ха, может, он станет называть себя Морозный Убийца… Дошло?

— Ага, круто придумано.

Он перегнулся через стойку и скроил суперкрутое — по его мнению — выражение лица.

— Эй, а ты когда-нибудь ходишь выпить?

— Да все время. Люблю тусоваться.

— Ну, может, как-нибудь нам стоит сходить вместе, тусовщица.

— Может, и стоит.

Он прицелился в нее указательным пальцем, изобразил большим воображаемый курок и прищелкнул ртом, одновременно подмигивая.

В такие моменты Мейс отчаянно не хватало ее «Глока 37» под патрон калибра.45 «один выстрел, и ты готов». Табельным оружием столичной полиции был девятимиллиметровый «Глок 17»; полицейские, работающие под прикрытием, обычно пользовались «Глоком 26», тоже девять миллиметров, считая его любимым личным оружием. Мейс, будучи копом, носила, как и положено, 17-й. Но для операций и в качестве личного оружия она всегда выбирала 37-й. Такие мощные «пушки» полицейским не полагались, но Мейс привыкла плевать на правила, а останавливающая сила пули калибра.45 дважды спасала ей жизнь. Теперь, конечно, она вообще не имела права носить оружие…

— Знаешь, Нэд, маленький совет. Когда целишься в кого-то, даже из воображаемого пистолета, будь готов увертываться, иначе можешь схлопотать сдвоенный прямо сюда, — сказала она и дважды стукнула ему пальцем точно в середину лба.

Нэд растерялся:

— Э?..

Она просто подмигнула и пошла прочь.

— Эй, детка, я даже не знаю, как тебя зовут.

Она обернулась.

— Мейс.

— Мейс?

— Ну да, как тот злой газ.

— Детка, ты меня здорово заинтересовала.

— Я знала, что этим все закончится.

Глава 32

Для ужина Бет выбрала «Кафе Милано», один из самых известных вашингтонских ресторанов, куда люди приходили на других посмотреть и себя показать, в голливудском стиле. Застекленная стена ресторана выходила на тихую улочку, хотя этим вечером она была сплошь заставлена прокатными лимузинами и черными чиновничьими внедорожниками.

Бар выходил прямо в зал ресторана, поэтому там было немного шумно, но благодаря высокому положению Бет для нее припасли столик в углу, едва ли не самый тихий в заведении. Она сменила форму на юбку по колено и белую блузку, открытую на шее; светлые волосы рассыпались по плечам. Форменную обувь заменили черные туфли на каблуке. Бо́льшая часть ее охраны осталась снаружи, однако двое вооруженных полицейских в штатском стояли у бара, попивая имбирный эль.

Мейс с ревом подъехала к ресторану на своем «Дукати», сдернула шлем и скользнула внутрь, пройдя мимо компании мужчин в костюмах и их наемных подружек, от чьего дыхания зашкалил бы любой алкотестер. Мейс следила за компанией, пока та устраивалась в белом «Хаммере», за рулем которого сидел трезвый мужчина в черном костюме.

Мейс оглядела зал, увидела, как ей машет сестра, села и задвинула под стол шлем. Скатерть была белой и накрахмаленной, запахи, доносящиеся из кухни, — приятными, а посетители представляли собой интересную смесь молодых, зрелых и пожилых людей в костюмах, джинсах, кроссовках и туфлях на шпильках.

— Ты симпатично нарядилась, — заметила Мейс.

Бет улыбнулась и оглядела одежду сестры: черные брюки, серый джемпер с низким треугольным вырезом и босоножки на высоком каблуке.

— Прошлась сегодня по магазинам?

— Ага. Ты же сама говорила, что я похудела.

— А каблуки не мешают переключать передачи?

— Неа. Я просто пропускаю четные.

Подошел официант, и Бет заказала два бокала вина. Когда тот отошел, она сказала:

— Раз ты платишь, да еще и за рулем, давай не будем налегать на вино. К тому же здесь довольно дорого.

— Звучит неплохо. Я так понимаю, ты сегодня не при оружии.

— Нет, раз я пью спиртное; политика управления не изменилась.

— А ты еще носишь сороковой калибр — или двадцать шестой «Глок»?

— Двадцать шестой, тот же, что и на службе.

— Приятно, наверное.

— Мейс, нет ничего приятного в том, чтобы носить оружие. Это необходимость, вызванная нашей работой.

— Твоей работой.

— Ну сегодня вечером мы обе без оружия.

Когда принесли вино, сестры чокнулись, и Бет сказала:

— За то, чтобы сестры Перри не разлучались еще много и много лет.

К Мейс вернулось хорошее настроение.

— Вот за это я выпью с удовольствием.

Бет посмотрела на нее поверх бокала.

— Значит, твой дружок Кингман нашел ключ в книге, которую ему послала Толливер…

Мейс прожевала кусочек хлеба с оливками и попыталась изобразить удивление:

— Серьезно? Ключ к чему?

— Мы не знаем.

— Отпечатки?

— Да.

— Толливер?

— И снова да… а откуда ты знаешь?

— Если она его отправила, ей пришлось за него браться.

— А зачем ты сегодня заезжала к этому слизняку Биндеру?

Мейс отпила полбокала вина, потом поставила его на стол.

— Бет, ты отправила за мной слежку?

— Я бы не стала называть это слежкой.

— И какой хренью ты бы это назвала?

— Я держала тебя под присмотром.

— Присмотром? Неужели мир за эти два года так изменился, что за мной нужно присматривать?

— Бет!

Сестры обернулись и увидели стоящего рядом мэра, за которым выстроилась его свита. Мэр был молод, неплохо выглядел и, по большому счету, хорошо работал на благо города. Однако он был хитрым политиканом, и личность, о которой он беспокоился больше всего, каждое утро смотрела на него из зеркала.

— Привет, мэр. Помните мою сестру?

Они пожали друг другу руки. Мэр наклонился и негромко сказал:

— Рад вас видеть. Дайте знать, если могу чем-то помочь. Именно так. Берегите себя. И держитесь подальше от неприятностей.

Все эти фразы произносились без пауз и настолько плавно, что Мейс засомневалась, перевел ли мужчина хоть раз дыхание и слышит ли он, что именно говорит.

Мэр выпрямился.

— Выбрались на девичник, верно?

— Вроде того, — ответила Бет.

— Превосходно. Как наши дела с Толливер?

— Вам звонили?

— Мне всегда звонят, но я знаю, на какие звонки нужно обращать внимание.

— И такие были?

— Просто держите меня в курсе.

— У нас есть прогресс. Как только я буду знать больше, тут же сообщу вам.

— Очень хорошо.

— А что с тем, другим делом?

— О, верно… Простите. Не мой уровень.

Мэр повернулся и ушел так же быстро, как появился. Его помощники последовали за своим вождем, продолжая разговаривать по телефонам, — несомненно, с очень важными людьми.

— Этот парень будет сидеть в своем кресле всю жизнь, — заметила Мейс.

— Определенно намного дольше меня, — согласилась Бет.

— Итак, вернемся к присмотру.

Бет игриво собрала глаза в кучку.

— Я думала, это празднование…

— Отлично, но мне нужен еще бокал вина. Чтобы отпраздновать присмотр.

— Нет, одного достаточно. А еще тебе придется хорошенько поесть, вдоволь подышать свежим воздухом и только потом садиться на мотоцикл.

— И все это время я думала, что мамочка живет за Мидлбергом…

— Мейс, пожалуйста.

— Я больше не буду тебя смущать.

— Я не о том. Вождение в нетрезвом состоянии отправит тебя обратно.

— Тогда давай сделаем заказ, а то я напьюсь, и тебе придется проводить тест на трезвость прямо за столом.

Еда была превосходной, обслуживание — заботливым, а люди, подходившие поздороваться с Шефом — всего с десяток, не больше, — были вполне вежливы, если только не жаловались или подхалимствовали.

— Ты популярна, — заметила Мейс. — Могу представить, что здесь творилось бы, если б ты была в форме.

— Возможно, я слишком популярна.

— Что?

— Пока не смотри туда, но к нам идет наш любимый прокурор.

— Вот черт, а во мне всего один бокал вина и ни грана запрещенных веществ за весь день…

Они обернулись навстречу Моне Данфорт, которая уверенным шагом шла к их столику.

Глава 33

На этой даме было платье, на вид стоившее больше, чем «Дукати» Мейс. Прическа и макияж безупречны, украшения подобраны со вкусом, но достаточно заметны, чтобы удержать вау-фактор. Образ портило лишь выражение лица. Для красивой женщины Мона Данфорт могла выглядеть очень неприятно.

— Привет, Мона, — любезно произнесла Бет.

Прокурор выдернула стул из-за соседнего стола, даже не потрудившись посмотреть, занят ли тот кем-то другим, и уселась.

— Нам нужно поговорить.

Заявление было обращено к Бет, но Мейс ответила первой:

— Мони, ты правда научилась это делать? Поздравляю.

Данфорт даже не посмотрела на нее.

— Тебя это не касается.

Мейс уже заготовила ответную шпильку, но Бет толкнула ее под столом ногой:

— Могу предположить, что речь идет о смерти Джейми Мелдона.

— С чего бы мне еще тут сидеть?

— Знаешь, Мона, мы вообще-то в одной команде. Полиция, прокуратура… Чувствуешь закономерность?

— Я слышала, тебя выпихнули из этого расследования.

— Не успела даже на гильзу наступить. Поговори с мэром. Вы с ним только что разминулись. Или с ЦРУ — Лэнгли наверняка с удовольствием введет тебя в курс дела.

Мейс, не зная, о чем идет речь, напряженно следила за диалогом, будто наблюдая за состязанием, где один из участников может отправиться домой весь в крови.

— Один из моих людей был убит на территории, находящейся под твоей юрисдикцией. И ты не собираешься с этим ничего делать?

— Я не говорила, что не собираюсь. Но раз уж мы затронули эту тему, чего именно ты от меня хочешь?

Мона недоверчиво посмотрела на нее.

— Ты спрашиваешь у меня, как тебе делать свою работу?

— Я знаю, что ты много лет умирала от желания поучить меня. Вот твой шанс. Приступай. — Бет откинулась назад и изобразила оживленное внимание.

— Поверить не могу. Я же не коп.

— Но ты временно возглавляешь крупнейшую прокуратуру страны, не считая Минюста. Поэтому если у тебя нет никаких предложений, как мне делать свою работу, позволь немного помочь тебе с твоей.

— Да неужели? — огрызнулась Мона.

— Ты разозлилась, что дело забрали у столичной полиции? В любом случае, поскольку Джейми технически был федеральным служащим, его убийство подпадает под юрисдикцию ФБР. В обычных условиях мы их поддерживали бы, но по каким-то причинам на нас надели намордник. Поэтому вот что ты можешь сделать. Поговори со своими контактами в Верховном суде и выясни, почему нас выкинули из расследования. Поговори с юрисконсультами Бюро и задай тот же вопрос. А оттуда уже недалеко до разведывательного сообщества. Мне намекнули, что это игра ЦРУ, но я не верю всему, что мне рассказывают. Возможно, это внутренняя безопасность. Ты знакома с людьми оттуда; собственно, только на прошлой неделе в «Пост» была твоя фотография вместе с директором МВБ, в разделе «Стиль». Ты была в платье с потрясающим декольте, а он стоял рядом и пускал слюни. Уверена, его жена тоже в восторге от этого снимка. И когда ты соберешь все в большую красивую коробку с красным бантом и принесешь ее мне, я возьмусь за дело. Что думаешь?

— Думаю, что я впустую трачу свое время.

— Ты хочешь узнать, кто убил Мелдона?

— Нечего разговаривать со мной этим покровительственным тоном!

— Тогда задействуй свои контакты. А я займусь своими — и, возможно, мы встретимся где-то посередине. Но имей в виду, что в какой-то момент ты можешь уткнуться в стену. И твоя карьера может пострадать.

Мона встала.

— Я не собираюсь слушать всю эту чушь.

Бет невозмутимо продолжила:

— Твоя карьера может пострадать, — твердо повторила она. — Но я не сомневаюсь, что ради привлечения убийц Джейми к суду ты без сожаления пойдешь на любые карьерные жертвы.

— Не затевай со мной вражду, Бет.

— Кстати, как поживает семья Джейми?

— Что?

— Его жена и дети? Я заезжала к ним сегодня, выразить соболезнования и узнать, не нужна ли какая-то помощь. Я подумала, что такой прекрасный и сочувствующий руководитель, как ты, уже сделала то же самое.

Мона издала звук, который можно было описать лишь как сердитое рычание, и ушла.

Мейс наклонилась над столом и поцеловала сестру в лоб.

— Я преклоняюсь перед твоими способностями превращать обычные слова в пулеметные очереди.

— Если б от этого еще была хоть какая-то польза…

— Зато смотреть ужасно весело. А что за история с мертвым прокурором?

Бет рассказала ей об убийстве Мелдона.

— То есть ты ничего не знаешь — только что тело нашли в мусорном контейнере?

— Кое-что знаю. Как уже сказала, я говорила с его женой. В воскресенье вечером он работал допоздна. Она удивилась, когда его не оказалось дома утром в понедельник, но особо не беспокоилась, поскольку ему случалось ночевать на работе. Но от него не было никаких вестей вплоть до позднего утра, и тогда она позвонила в полицию. В результате его тело нашли сегодня днем.

— И здесь замешано ЦРУ?

— На самом деле пока это только домыслы. В действительности мне сказали, что распоряжение убрать нас пришло прямиком из Белого дома.

— Из Белого дома! Но Стервелле Де Виль ты об этом не сказала.

Бет улыбнулась.

— Да, не сказала. — Она допила второй бокал вина. — Еще по разу?

— Чтобы тесты показали, что мне опять пора подальше? — с деланым ужасом воскликнула Мейс.

— Ты можешь поехать со мной. Я попрошу их погрузить твой байк в багажник пикапа и привезти домой.

— Не возражаешь, если я приберегу это предложение на другой раз?

— Планы на вечер?

— Возможно.

— Эти планы включают Роя Кингмана?

— А это проблема?

— Я уже высказала свое мнение по этому вопросу.

— Помню. — Мейс встала из-за стола. — Я уже оплатила счет. Когда ходила в туалет.

— Мейс, тебе совсем не обязательно это делать… — Бет помолчала и добавила: — Но это очень мило с твоей стороны.

— Эй, нам нужно почаще ужинать вместе. Но в следующий раз, наверное, лучше выбрать фастфуд. Кошельку не так больно. За эти два года цены прилично взлетели.

Мейс повернулась к выходу, но Бет потянулась и, стиснув железной хваткой руку сестры, усадила ее обратно. Затем тихим голосом, который тем не менее вызывал образы колючей проволоки, произнесла:

— В следующий раз, когда ты заберешь улику с места преступления, я лично врежу тебе рукояткой пистолета, а потом арестую за помехи следствию. Тебе все ясно?

В ее взгляде не было и следа веселья. Сейчас говорила Шеф Элизабет Перри, а не старшая сестра Бет.

Мейс разинула рот, не в силах придумать ответ.

— Мои спецы обнаружили на ключе следы флуоресцентной краски. Я слышала, старина Биндер отдал на этой неделе УФ-набор по специальной цене. Видимо, придется завтра лично заехать к нему и закрыть его лавочку.

— Бет…

— Ты перешла черту. И я говорила тебе этого не делать. Говорила не мешать мне разбираться с расследованием. Может, ты решила, что сама я не справлюсь?

— Дело не в этом.

Бет сжала руку сестры.

— Если тебя арестуют за вмешательство в полицейское расследование, ты отправишься в тюрьму уже не на два года. И тогда у тебя больше не будет шанса снова стать копом. Даже если тебя лично поддержит президент Соединенных Штатов. Ты этого хочешь?

— Нет, конечно, нет. Но…

— Тогда прекрати делать глупости. — Бет откинулась назад и выпустила руку сестры. — И вали отсюда.

Едва Мейс встала, Бет добавила:

— Да, и передай от меня привет Кингману.

Мейс едва не выбежала из ресторана.

Глава 34

— Пьем на крыше отеля «Вашингтон», — заметила Мейс, когда они с Роем уселись за столик, глядя на один из лучших видов округа Колумбия.

— На самом деле сейчас он называется «В-Вашингтон», — уточнил Рой.

Он снял с зубочисток три оливки и теперь по одной забрасывал их в рот и неторопливо жевал.

Мейс указала вперед.

— Смотри, отсюда можно разглядеть снайперов охраны на крыше Белого дома. — Глянула на улицу. — А вон патрульная машина едет на вызов. Скорее всего, обычная драка в баре.

— Может, стрельба?

— Нет, на стрельбу выезжают минимум две машины. Мы бы слышали больше сирен. Возможно, сигнализация ОК.

— Сигнализация ОК?

— Срабатывает тревожная сигнализация, ты приезжаешь, а это просто сбой. Здесь, в «безопасной» части округа Колумбия, это основные выезды. Если хочешь посмотреть на стрельбу или зомби под диссоциативами, отправляйся в Шестой или Седьмой район. Там дают шикарные представления.

— Ты — просто ходячая энциклопедия местной преступности.

— И больше ничего, — уныло произнесла Мейс.

— Неприятности?

— Нет, Рой, вся моя жизнь — сплошные пять звезд.

— Неубедительно.

— Парни вечно мне не верят.

Она встала, перегнулась через бортик и указала налево:

— Вон там я впервые сама арестовала человека. Только-только получила разрешение на одиночные разъезды. Засекла парня в костюме, покупавшего пакетик «кокса» у мелкого дилера. Потом выяснилось, что он конгрессмен и заседает в антинаркотическом комитете. Вот же ни фига себе, ага?

Она обернулась, и Рой поспешно отвел взгляд от ее мягкого места. Джемпер Мейс задрался и открыл верхнюю часть татуировки в виде креста, низ которой должен был располагаться на ягодице. «Наверное, татуировщик получил большое удовольствие от своей работы», — подумал Кингман.

Мейс допила пиво и закинула в рот пару орешков.

— Ты столько пялился на мою задницу… Хочешь прокомментировать?

Рой покраснел.

— По правде говоря, она лишила меня дара речи.

— В тюрьме тоже был один неравнодушный охранник.

Рой посмотрел на нее.

— Он что-нибудь тебе сделал?

— Скажем так, штаны оставались на нем, и на этом хватит.

— Так ты сделала татуировку в виде креста?

— А разве не у всех хороших католических девушек есть крест на заднице?

— Не знаю. Я никогда не встречался с католичками. Полагаю, это мое упущение.

— Точно.

— Знаешь, я думал после колледжа поступить в полицейскую академию…

— Быстро ездить и стрелять из «пушки»?

Он ухмыльнулся.

— Откуда ты знаешь?

— У большинства парней так. В моем классе был сорок один рекрут. Шестнадцатинедельный курс. Половина слилась раньше времени. Бывшие атлеты с пивными животами даже отжаться не могли. В академии было нормально. Учили телефонный справочник, чистили и полировали, занимались учебно-боевой подготовкой, но не настоящей полицейской работой.

— Телефонный справочник?

— Инструкции и процедуры. Уставы. В основном бумажная работа. Плюс физподготовка. Под конец они отправили меня в показательный патруль в Джорджтаун, одну, без оружия и приказов.

— И что ты делала?

— Бродила, выписала несколько штрафов за парковку, курила сигареты.

— Юридическая школа тоже скучная.

— Я начала работать в северном конце Джорджия-авеню. Его называли Золотым Берегом, потому что там было относительно безопасно.

— И?..

— И я его ненавидела. Я приняла значок и пистолет не ради безопасности. Я хотела попасть в криминальный патруль. Они работают по всему городу, не в каких-то паршивых пяти кварталах. Занимаются серьезным делом.

— То есть не наркоторговцами?

— Уличные торговцы просто заполняют криминальную статистику. Патруль занимается взломами, вооруженными ограблениями, убийствами и дилерами, которые морят людей. Это и есть настоящая работа… — Она помолчала. — А теперь я даже помечтать не могу о своем «Глоке», иначе немедленно отправлюсь обратно за решетку. Вот такое веселье.

— Мейс, я знаю, мы познакомились совсем недавно, но если тебе понадобится о чем-то поговорить, я рядом.

— Я больше думаю вперед, чем назад. — Она встала. — Дамская комната. Вернусь через минуту.

Сделав дела, Перри вышла из кабинки, подошла к раковине и плеснула воды на лицо. Она смотрела в зеркало, а слова Бет входили в нее, как разрывные пули.

«Прекрати делать глупости. Доверься мне».

Мейс не хотела делать глупости. И однозначно доверяла сестре. Она была чертовски уверена, что не желает вернуться в тюрьму. Однако к ней все время возвращались слова агента Келли.

Она застонала. Стопроцентный внутренний конфликт. От такого давления голова скоро взорвется.

«По крайней мере, у тебя будет шанс».

Она плеснула на лицо еще воды и снова посмотрела в зеркало.

— Сколько ни три, грязь не смоешь.

Мейс резко обернулась и увидела стоящую у двери Мону Данфорт.

Глава 35

— Ты что, преследуешь меня? — рявкнула Мейс на главного прокурора округа Колумбия.

Вместо ответа Мона заперла дверь в туалет.

— Если ты не откроешь дверь, я вышибу ее твоей головой.

— Угрожаешь представителю судебной власти?

— Участвуешь в незаконном задержании? — огрызнулась Мейс.

— Просто подумала, что могу оказать тебе небольшую услугу.

— Супер. Зайди в кабинку и перережь себе вены. Я позвоню в «Скорую», как только кровь перестанет течь.

— Я прекрасно знаю о маленьком плане Бет.

— Правда? И в чем же заключается этот маленький план?

Мона открыла свою маленькую сумочку, подошла к зеркалу и стала поправлять макияж, одновременно продолжая говорить. Мейс безумно хотелось запихнуть ее в унитаз, головой вперед.

— Восстановить тебя в правах, разумеется, в чем же еще? Тебя подставили, накачали наркотиками, заставили совершить все эти преступления, бла-бла-бла… Бедняжка Мейс. Все тот же бред, которому отказались верить присяжные.

Мона закрыла косметичку, повернулась и оперлась о стойку раковины.

— И вот Бет отправляет своих лучших детективов работать по этому делу в надежде, что случится чудо, которое докажет твою невиновность.

— Я невиновна.

— Ох, прошу тебя… Прибереги это для тех, кому интересно. Но все усилия Бет не сработают, потому что я ее опережаю. По правде говоря, я настолько ушла вперед, что даже не против рассказать тебе об этом. А потом можешь бежать к Бет и рассказывать, как всегда, когда ты попадаешь в беду.

Мейс изо всех сил старалась говорить спокойно.

— И что именно я должна ей рассказать?

Мона пренебрежительно посмотрела на нее.

— Есть шесть человек; им нужно будет подписать твое восстановление в правах, если Бет найдет какие-то доказательства твоей невиновности.

— И если она найдет их, я полагаю, эти люди всё подпишут.

— Не все так просто. Железных доказательств не будет. Если она отыщет свидетелей, я смогу убедить нужных людей, что показания даны под нажимом чрезмерно усердного начальника полиции, который не остановится ни перед чем, лишь бы оправдать младшую сестру. И какие бы еще доказательства она ни представила, я объявлю их ущербными или даже сфабрикованными, по той же причине. А поскольку я не люблю оставлять за другой стороной первый выстрел, я уже переговорила со всеми подписантами, включая нашего дорогого мэра, который на прошлой неделе приглашал меня на домашний ужин, и заложила прочную основу для своих аргументов.

— Они в жизни не поверят, что Бет фабрикует доказательства. Это твой МО, а не ее.

От этого укола Мона на мгновение вспыхнула, но тут же обрела спокойствие.

— Благодаря мне они наконец-то осознали, что твердая как скала Бет Перри не способна ясно соображать, когда речь заходит о тебе. Она сделает что угодно, даже нарушит закон, лишь бы помочь тебе, хотя ты этого не заслуживаешь. Должна признать, у Бет есть определенные таланты. А вот ты абсолютно бесполезна.

— Хватит с меня этого дерьма.

Мейс пошла к двери. Прокурор совершила ошибку, схватив ее за плечо, чтобы задержать. В следующую секунду рука Моны оказалась выкрученной за спину. Мейс сшибла женщину с трехдюймовых шпилек и ткнула лицом в кафельную стену, размазав по ней прокурорскую помаду.

— Больше никогда не притрагивайся ко мне, Мона.

— Сука, выпусти меня, — завизжала Данфорт.

Она пыталась вырваться, но Мейс была намного сильнее. Она выкрутила ей руку еще раз, выпустила и пошла к двери. Взбешенная Мона поправила платье и наклонилась за туфлями.

— Я могу арестовать тебя за нападение. Отправишься обратно в тюрьму, где тебе и место.

— Вперед, попробуй. Твое слово против моего. А потом вынесем на публику вопрос, почему ты преследовала меня в туалете и заперла дверь… Блин, Мона, это я была в тюрьме. Только не говори, что ты внезапно полюбила девушек.

— Ладно, пусть все идет своим чередом. Так даже забавнее.

Мейс остановилась, держась за дверную ручку.

— И что это должно значить?

— Я получу двух Перри по цене одной. Бет пытается восстановить тебя. Я покажу, что она перешла грань. Ее выкинут с работы, а ты больше никогда не наденешь форму. Праздник каждый день, не иначе.

Мейс захлопнула за собой дверь.

Глава 36

Когда Мейс вернулась к столу, Рой сразу почувствовал: что-то неладно.

— Всё в порядке?

— Ага, в туалете мерзость одна попалась…

Она одним глотком допила колу, и Рой сказал:

— Приходили копы и забрали ключ.

— Ага, знаю. Там лажа вышла.

— Я что-то испортил?

— Нет, это я. Забыла, какая у меня умная сестра.

— Она узнала, что ты брала ключ?

Мейс кивнула.

— И если это повторится, моя задница отправится прямиком за решетку.

— Твоя сестра не станет тебя арестовывать.

— Ты не знаешь Бет.

— Мейс…

— Все, Рой, замяли!

— Ладно. — Он рассеянно поиграл со стаканом. — Я тут размышлял насчет Эйба Альтмана…

— А что с ним? — рассеянно спросила Мейс. — Хочешь заново обсудить с ним мой контракт?

— Я думал, что невозможно получить грант, который позволит платить ассистенту шестизначную сумму.

Теперь Мейс заинтересовалась.

— Я тоже об этом думала. Есть идеи?

— Скорее всего, сам он не получает зарплату, а отдает все деньги тебе. Ну ему-то деньги не особо нужны.

— Так это очень мило с его стороны, — заметила Мейс.

— Он говорил так, будто если б не ты, его не было бы.

— Он преувеличивает.

— Почему мне кажется, что ты вешаешь мне лапшу на уши?

Мейс пожала плечами.

— Если хочется, пусть кажется.

— Я слышал обрывки новостей насчет найденного тела прокурора.

— Джейми Мелдона. Ты был с ним знаком?

— Нет. А ты?

Перри покачала головой.

— Похоже, у твоей сестры сейчас все руки заняты. Это резонансное дело.

— Она им не занимается.

— Почему? Его обнаружили на территории округа Колумбия.

— По-видимому, это расследование выше местного уровня.

Мейс уставилась в пространство, обдумывая слова Моны. Потом посмотрела на Роя.

— У тебя нашлось время поразнюхивать в своей фирме?

— Да.

— И?..

— Кабинет Акермана чист. Я даже не уверен, что мужик вообще там чем-то занимается.

— И сколько он получает за ничегонеделание?

— Семизначно, без вариантов.

— Ненавижу юристов.

— Но он шаман, заклинатель дождя. Самый крутой в фирме. Приносит серьезные контракты практически по расписанию. Рабочим пчелкам вроде меня платят прилично, но основное золото получают шаманы.

— Молодец… Что еще?

Рой кратко описал все, что смог выяснить, включая свою инспекционную прогулку по четвертому этажу, разговор с прорабом и последующую встречу с дневным разнорабочим здания.

Мейс вскочила на ноги.

— Какого черта ты не сказал мне об этом раньше?

— Раньше чего? Я говорил с этим парнем сегодня днем.

— Днем с разнорабочим. Ты сказал, что говорил с прорабом намного раньше.

— Ладно, и что?

Мейс бросила на стол деньги.

— Куда ты собралась?

— Мы собираемся в твой офис. Прямо сейчас.

Рой встал и схватил свою ветровку.

— В мой офис? Зачем?

— Не в твой офис, а в офисное здание. Надеюсь, там ты узнаешь зачем.

— Ты поедешь за мной на мотоцикле?

— Нет, мне нужно спрятаться в твоей машине.

— Что? Почему?

— Потому что я, похоже, под наблюдением.

Глава 37

Они поднялись из гаража на лифте.

— А что именно мы здесь ищем? — спросил Рой, идя за Мейс через вестибюль к лифтам.

— Дело, над которым я работала пять лет назад.

«Господи, только бы все сложилось… Поймать мерзавца. Вернуться в полицию. К черту Мону. Они не смогут тронуть Бет. Я все сделаю сама».

— Что?

— Рой, умолкни. Не люблю вопросы, когда я на охоте. — Она засунула руку в карман куртки.

— У тебя с собой пистолет?

— Нет, но девушке позволено защищать себя, верно?

Они зашли в лифт. Рой потянулся нажать на кнопку этажа «Шиллинг и Мердок», но Мейс поймала его за руку.

— Я сказала, офисное здание. В твой офис можем заглянуть попозже.

— А зачем туда заглядывать?

— Рой, ты очень забавный парень.

Мейс нажала на кнопку третьего этажа. Через пару секунд перед ними открылось полутемное пространство.

— А теперь что? — растерянно спросил Кингман. — Нажнем на все кнопки, а потом выбежим из здания с диким хохотом?

— Как выйти к пожарной лестнице?

Он провел ее по коридору мимо темных кабинетов и указал на дверь почти в самом конце. Мейс нажала на ручку и открыла дверь, Рой держался сзади. Потом Перри указала на дверь в стене рядом с пожарным выходом и открыла ее. За дверью оказалась кладовка.

— Их здесь много?

— Еще одна на первом этаже.

— Да уж, это место отлично охраняется, — сказала Мейс. — Ты укрепляешь входные двери, нанимаешь охранника, пусть и паршивого, потом вешаешь контроль доступа на офисные лифты и офисное пространство и при этом никак не перекрываешь гаражный лифт? А потом оставляешь превосходное укрытие для любых скользких типов прямо в здании?

— Первоначальный застройщик объявил о банкротстве, а люди, которые завершали строительство, старались сделать все подешевле, так что на охрану гаражных лифтов просто плюнули. Никто не хотел платить за переоснащение.

— Ну теперь захотят… Ну хорошо; даже если попал внутрь через гараж, чтобы добраться до пожарной лестницы, нужно пройти мимо стойки охраны. Ты сказал, строительная бригада уходит в пять тридцать, и по выходным они не работают. Нэд приходит в шесть и уходит в шесть. Внешние двери, офисные лифты и твое офисное пространство ставятся на охрану в восемь вечера и снимаются с нее в восемь утра. Это оставляет широченное окно.

— Окно для чего?

— Ой, ну ладно… Что, слишком часто бился головой о баскетбольное кольцо?

Они поднялись по лестнице, и следующей Мейс открыла дверь на четвертый этаж. За дверью стояла практически беспросветная тьма. Перри скользнула вперед и присела за грудой каких-то строительных материалов. Рой опустился на колени рядом с ней.

— А что мы ищем? — прошептал он.

— Узнаю, когда увижу.

Они крались в глубь помещения, Мейс — первой. Рой заметил, что она двигается, как кошка, экономно и бесшумно. Он изо всех сил старался подражать ей, но чувствовал, как вспотели руки, а в ушах стучит кровь.

Спустя минуту Мейс остановилась и указала рукой. Рой увидел в дальнем углу, не просматривавшемся из окон, размытое пятно света.

Мейс засунула руку в карман и достала какой-то предмет. Кингман не смог разглядеть его в темноте.

— А теперь что? — пробормотал он.

— Ты остаешься здесь. Если кто-нибудь, кроме меня, пробежит мимо, поставь ему подножку, а потом бей по голове чем-нибудь тяжелым.

— По голове?.. Это же преступление. А если у него пистолет?

— Ладно, трусишка, тогда пусть он тебя убьет, а потом твои наследники подадут против мерзавца гражданский иск в связи с насильственной смертью. Оставляю на твой выбор.

Мейс двинулась дальше, а Рой укрылся за большим инструментальным ящиком на колесиках. Затем огляделся по сторонам и подобрал какую-то деревяшку. Крепко сжимая ее в руке, он тихо молился, чтобы мимо него никто не побежал.

«И я не трусишка».

Прошло две минуты. Потом тишина закончилась.

Он услышал вопль, потом звук вроде долгого шипения. Крик и глухой удар заставили Роя подскочить и броситься вперед. Он запнулся о груду потолочных панелей, грохнулся, приземлился на спину, проехал пару шагов по гладкому бетону и остановился рядом с парой босоножек на высоком каблуке.

Застонав и потирая голову, Кингман посмотрел вверх. В глаза ударил свет, и Рой заслонился от него рукой.

— Рой, какого хрена ты там делаешь? — спросила Мейс, которая держала поднятый с пола фонарь в сетчатом кожухе.

— Бежал тебя спасать, — смущенно признался он.

— Надо же, как мило… Нам крупно повезло, что меня не нужно спасать, иначе мы оба были бы покойниками.

Она помогла ему подняться.

— Я услышал крик и удар. Что случилось?

Мейс повела фонарем в сторону. Рой проследил взглядом за освещенной полосой. На бетоне лежал Капитан, его массивное тело еще подрагивало.

— Какого черта ты с ним сделала?

— Шоковый кастет.

— Что?

Перри показала ему латунный кастет с черным покрытием.

— Почти миллион вольт. С ним все будет нормально. Но пока его зовут Дергунчик.

Рой указал на кастеты:

— А разве это легальная штука?

Мейс состроила невинное лицо:

— Ну мне кажется, что да. Но на случай, если я ошибаюсь, не упоминай о них при посторонних.

— Ты же знаешь, что я юрист, следовательно, представитель судебной власти.

— Есть такая штука — конфиденциальность между клиентом и адвокатом.

— Я не твой адвокат.

Мейс вытащила из кармана доллар, сунула ему в руку и ткнула его в бок локтем.

— Теперь мой.

— А зачем ты разрядила шокер в Капитана?

— Капитан — это Дергунчик? Ты его знаешь?

— Ага. Бывший ветеран, теперь бездомный.

Она посветила на лохмотья Капитана и его грязное лицо.

— Я ударила его, потому что он — здоровенный мужик, а я — беззащитная девушка.

— Ты не беззащитная, и я даже не уверен, что девушка. — Рой огляделся. — Так это Капитан воровал у них еду и инструменты…

— Возможно, это не всё, Рой. Возможно, тут кое-что серьезнее.

— Например?

— Как насчет убийства юрисконсульта?

— Капитан? Нет, это ерунда. Он не стал бы.

— Откуда ты его знаешь?

— Тут вроде как его территория. Я даю ему всякие штуки. Деньги. Еду.

— И обувь. — Мейс посветила на ноги Капитана. — Помню, видела эту пару в твоей машине.

— Бедняга надевал на ноги картонки.

— Так ты знаешь его только с улиц?

Рой замешкался.

— Ну не совсем.

— Откуда еще?

— А это важно?

— Тут все важно.

— Однажды я защищал его.

— Какое обвинение?

— Угроза нападения. Но это было три года назад.

— Ну да, и с тех пор его дела явно шли в гору.

— Я уверен, он залез сюда только ради еды и чтобы не ночевать на улице. Ночью снаружи опасно.

— Похоже, внутри тоже.

— Он не мог убить Диану.

— Конечно, мог.

— Как?

— В пятницу банда гвоздя и молотка уходит, и он пробирается внутрь через гараж. У передней двери мужик вроде него привлечет слишком много внимания. Либо старина Нэд в подсобке, готовит очередной молочный коктейль, либо он дожидается, пока Нэд тоже уйдет. Затем пересекает вестибюль и поднимается по лестнице. Потом прячется в так кстати подвернувшейся кладовке, пока твой приятель-разнорабочий не сделает свои дела и не уйдет. Дальше, когда все затихает, поднимается на четвертый этаж, куда можно зайти с пожарной лестницы, и устраивается на ночь. В понедельник он либо вскакивает, когда слышит ранним утром звук работающего лифта, либо уже встал, поскольку знает, что должен убраться отсюда до того, как люди начнут приходить на работу. Он нажимает кнопку, чтобы лифт остановился на этом этаже. Двери открываются. Толливер не может его разглядеть, но он видит одинокую женщину в железной коробке, легкую добычу. Хватает ее — и дело сделано.

— Но если он знал, что Нэд приходит в шесть, почему не ушел из здания раньше?

— Ты думаешь, мимо Нэда трудно проскользнуть?

— Либо у него нет часов.

Мейс присела и, задрав левый рукав Капитана, нашла часы. Посветила на них.

— Идут, и время правильное.

— Ты упоминала какое-то свое старое расследование?

— Тот же МО. Преступник прятался в зданиях, в которых велись строительные работы. Он нажимал кнопку лифта, когда слышал поздним вечером, как приезжает или уезжает машина. Если дверь открывается и в кабине цыпочка, он хватает ее.

— Поймала его?

— Даже лучше. Я вышла приманкой. Он попытался схватить меня, и я отстрелила ему самую интимную область. Парень зарезал трех женщин, так что я с большим удовольствием навсегда вывела его из строя.

— Ладно, но Капитан…

— Слушай, возможно, Капитан собирался только ограбить ее, но увлекся. У него на куртке два «Пурпурных» и боевая «Бронзовая». Где он служил?

— Откуда ты знаешь, что эта «Бронзовая звезда» за боевые действия?

— У него медаль с символом «За храбрость». — Мейс указала на маленькую «V» на груди Капитана над медалью. — Это дают только за героизм в бою.

— Ладно, я это знаю, потому что брат служит в морской пехоте, но ты-то откуда?

— Я исполняла свой патриотический долг и встречалась с парнями из всех родов войск. Они любили показывать свои медали. Плюс у папы была одна за Вьетнам. Так какие войска?

— Армейская разведка.

— Ну вот. Он здоровый, сильный и хорошо умеет убивать людей. — Мейс посмотрела на лежащего мужчину, потом обернулась к Рою: — У Капитана есть настоящее имя?

— Лу Докери. Но я все равно не верю, что он убил Диану.

— Слова истинного общественного защитника. Но это не тебе решать. Вообще-то, тебе нужно звонить в полицию, причем немедленно.

— Мне?

— Официально меня здесь нет. Моя сестра оставляла тебе номер телефона. Докери будет в стране снов еще минут двадцать. Я рекомендую тебе звонить прямо сейчас.

Рой явно перепугался.

— Черт, и что я ей скажу?

— Правду, за исключением части, касающейся меня. Погоди секунду.

Она подняла деревяшку, достала маленький ножик и, порезав себе руку, выдавила немного крови на дерево.

— А это еще для чего? — ошеломленно спросил Рой.

— Я знаю свою сестру. Покажешь эту деревяшку.

— Зачем?

— Я же сказала, что знаю свою сестру. А пока дай мне карточку.

— Зачем?

— Хочу устроить себе обзорный тур по «Шиллингу и Мердоку».

— Ты шутишь?

Мейс потрясла своим электрокастетом.

— Я серьезна на целый миллион вольт.

Глава 38

После «Кафе Милано» Бет вернулась в офис просмотреть кое-какие документы и ответить на несколько писем. Она уже ехала домой, когда позвонил Рой. Бет сообщила в мобильный патруль, развернула свой караван прямо посреди улицы и помчалась в Джи-таун.

Кингман встретил их у передних дверей и провел в здание.

— Симпатичная форма, — заметил он, увидев Бет, которая не переодевалась после ресторана. — Надеюсь, я не выдернул вас с какого-то веселья.

Бет не поддалась на провокацию.

— Где Мейс?

Рой перестал улыбаться.

— Не знаю.

Бет, все еще на двухдюймовых каблуках, не требовалось задирать голову, чтобы смотреть высокому Рою в глаза.

— Не хотите попробовать еще раз?

— Мы встретились, потом расстались. И я вернулся сюда.

— Зачем?

— В последнее время я мало работал, по очевидным причинам. Хотел попробовать наверстать. И сделать пару звонков.

— В такое время?

— В Дубай. У них уже завтра.

— Спасибо за урок географии. Где он?

— На четвертом этаже.

Кингман повел их к лестнице.

— Почему не на лифте? — спросила Бет.

«Потому что твоя сестренка забрала мою карточку», — подумал Рой. Но вслух он сказал:

— Когда я спускался, лифт работал как-то странно. Не хотелось бы застрять.

Группа стала подниматься по лестнице; впереди шли двое вооруженных полицейских в штатском и один в форме. Несколько патрульных «крейсеров»[199] и машин без опознавательных знаков остановились перед входом, и периметр здания был оцеплен.

— Как вы перешли от поздней работы в офисе к потасовке на четвертом этаже? — спросила Бет.

— Услышал какие-то звуки.

— С шестого этажа?

— Я имел в виду, услышал звуки, когда поднимался на лифте. Сначала не придал значения, а потом вспомнил, что здешний дневной разнорабочий жаловался на кражи со стройплощадки. Ну я и решил проверить.

— Вам следовало сразу звонить в полицию. Вам повезло, что вы живы.

— Похоже, вы правы.

Они добрались до четвертого этажа, полицейские достали оружие и фонари и двинулись в указанную Роем сторону. Капитан по-прежнему лежал на полу, но уже не вздрагивал. Казалось, он спит.

Полицейские дали отмашку, и Бет с Роем подошли ближе.

Начальник полиции посмотрела на лежащего мужчину.

— Он крупный парень и крепкий. Бывший военный, если куртка и медали настоящие. Чем вы его приложили?

Она повернулась и пристально посмотрела на Роя.

Рой нагнулся и подобрал кусок дерева, который ему вручила Мейс:

— Вот этим. Вон, на ней кровь осталась.

— Вы ударили его этой штукой? Он напал на вас?

— Нет, но я испугался, что он может напасть. Все произошло очень быстро, — добавил он.

Бет повернулась к своим людям:

— Забирайте отсюда Спящую красавицу. — Взглянула на Роя. — Думаю, мы можем рискнуть и поехать на лифте. Мне нужна ваша карточка.

Кингман похлопал по карманам.

— Черт, наверное, я забыл ее в кабинете… Теперь мне туда не попасть. Простите, но вам придется спускаться по лестнице.

Подошли еще несколько полицейских в форме и, совместными усилиями подняв тушу Капитана, понесли его к вестибюлю.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне все подробно, с самого начала, — сказала Бет.

— Хорошо, конечно… Может, пойдем куда-нибудь выпьем, пока я рассказываю?

— Нет, мистер Кингман, я не хочу никуда идти. Мне нужна правда.

— Шеф, я говорю вам правду.

— Тогда еще раз, с самого начала и без единого пропуска, ловчила. Я близка к тому, чтобы арестовать вас за препятствование следствию, подделку вещдоков, ложь полиции и просто за глупость.

— Вы с сестрой точно не двойняшки? — устало спросил Рой.

— Простите?

— Неважно.

Он перевел дух и начал рассказывать.

Глава 39

Мейс нырнула под желтую полицейскую ленту, перекрывающую вход в кухню и кабинет Толливер, и быстро, но эффективно обыскала оба помещения. Ничего не найдя, она некоторое время тупо смотрела внутрь холодильника. По словам Роя, Диана Толливер была ростом пять футов восемь дюймов и весила около ста сорока фунтов[200]. Мертвое тело — штука неуклюжая, в свое время Мейс хорошо на них насмотрелась. Убийце нужно было заклинить тело в холодильнике, иначе оно просто навалилось бы на дверцу и открыло ее.

Перри еще раз мысленно пробежалась по расписанию, которое ей сообщила сестра и дополнил Рой. Поскольку в то утро Толливер воспользовалась своей карточкой, они хорошо представляли себе ее передвижения. Система на входе в гараж зарегистрировала Толливер в шесть. Через минуту или около того Нэд слышал ее голос в вестибюле. Она открыла карточкой лифт и вошла в помещение «Шиллинг и Мердок» через девяносто секунд. Рой приехал на работу в семь тридцать и обнаружил ее тело чуть позже восьми. Мейс не верила, что Толливер еще была жива, когда Рой вошел в офис, поэтому на убийство и перемещение тела в холодильник оставалось примерно девяносто минут.

Толливер отправила Рою письмо поздно вечером в пятницу. Кроме того, она отправила ему книгу с ключом, возможно, в тот же день. Бывший армейский разведчик прятался на четвертом этаже и сейчас считался главным подозреваемым.

Мейс взглянула на часы. Выглянув из окна кабинета Роя, она увидела подъезжающие к зданию патрульные машины. Сейчас, скорее всего, Докери уже арестован, и скоро они получат образец его ДНК. Если все сойдется, дело закрыто. Чисто, аккуратно закрыто. И тогда Мейс сможет рассказать Бет правду о том, как она все разгадала, взяла парня — и, возможно, получит свою работу назад.

Но тогда что ее тревожит?

Она вернулась в кабинет Роя, чтобы увидеть, когда они выведут Докери. Как и говорил Рой, оттуда отлично просматривалось пространство перед зданием.

Мейс нащупала в кармане какой-то предмет. Копия ключа, который Толливер отослала Рою. После визита в лавку Биндера Мейс заезжала к «другу» и заставила его сделать копию, предупредив, что, если тот смажет отпечатки на оригинале, она будет поджаривать его «Тазером», пока мозги не задымятся. Хотя эта угроза бледнела перед тем, что с ней самой сделает Бет, если узнает о копии ключа.

Мейс подумала о письме, которое Толливер отправила Рою.

И за «А» стоял дефис. Вроде бы мелкая деталь, но Мейс прекрасно знала, что в криминальном расследовании неважное часто становится критичным. Она честно унаследовала инстинкты детектива. Ее отец обладал такими способностями наблюдать и делать выводы, что ФБР попросило его прочесть в их академии курс по полевой работе. Бет, в свою очередь, продолжила эту традицию.

Хотя Рой прав. Странно…

Она посмотрела на ключ.

— Переключить себя… пере-ключ-ить, — вслух произнесла она, надеясь, что в голове щелкнет.

Случайное совпадение? Ключ в письме и ключ у нее в руке?

Мейс вздохнула и посмотрела в окно. Перед входом стояли машины, в раскраске и без нее. Вокруг них толпились полицейские в штатском и форме. Наверное, интересовались, когда же они смогут вернуться к патрулированию или на «стачку», где будут ждать, когда рявкнет рация.

Из дверей пока никто не выходил, и Мейс, еще раз вздохнув, перевела взгляд на здание, стоящее напротив.

Увидев неоновую вывеску, в первую секунду она просто не поверила.

— Черт!

Посмотрела на ключ, потом снова на мигающую надпись. Вот дьявол, как же она это прохлопала? Яркая, фиолетовая… Но она ни разу не смотрела в это окно ночью. И все равно, она же детектив…

Мейс выхватила из кармана телефон и отправила Рою текстовое сообщение:

«Рой, приходи, нам нужно срочно поговорить».

Глава 40

Рой украдкой взглянул на свой телефон, который начал жужжать. Это не ускользнуло от внимания стоящей рядом Бет.

Он оторвался от экрана и встретился с ней взглядом.

— Дубай на связи? — спокойно спросила она.

— Нет, просто приятель в городе.

— Поздний приятель.

— Мы оба совы.

— Рада за вас, — произнесла Бет тоном, полным скепсиса.

— Шеф, мы уже закончили?

— Пока — да. Но в следующий раз, когда услышите странные звуки, звоните в полицию.

— Даю слово.

— Хорошо, что вы больше не выступаете в суде.

— Это почему?

— Ваши способности вешать лапшу на уши недостаточно хороши.

Она повернулась и направилась к выходу из здания, а Рой понесся к лестнице.

Мейс ждала у входа в юридическую фирму.

— Какого черта у тебя случилось? — спросил он, когда она схватила его за руку и потащила внутрь. — Когда пришло сообщение, я еще разговаривал с твоей сестрой.

— Пошли.

Они поспешили к кабинету Роя.

Мейс подошла к окну, Кингман следом. Она указала в окно:

— Скажи, что ты там видишь.

Он посмотрел в темноту.

— Здания. Улицу. Злого начальника полиции.

— Думай о «Виагре».

— Что?

— Фиолетовый!

Рой наконец-то заметил большую фиолетовую вывеску на первом этаже здания напротив.

— «А-1 — Почтовые ящики»! Ключ оттуда?

— Молодец, просто гений. Пере-ключ-ить себя на А-?.. Ключ от А-1. И ведь прямо напротив окон.

— Наверное, она прикинула, что вывеска хорошо видна из моего окна, и текста в письме будет достаточно, чтобы я догадался. Я целыми днями смотрел в это дурацкое окно, — расстроенно сказал Рой. — А догадалась ты.

— Не переживай. Если б я не выглядывала в окно, чтобы увидеть, не лезет ли сестра на манер Кинг-Конга по стене за моей задницей, то никогда не заметила бы вывеску.

— Но теперь мы ничего не можем сделать. Ключ у полиции.

— Рой, ты меня разочаровываешь, — сказала Мейс, показывая ему ключ.

— Ты сделала копию?

— Разумеется, я сделала копию.

— Мейс, это подделка улик. Это незаконно.

— Теперь ты понимаешь, почему я заплатила тебе аванс? Чтобы ты не мог меня выдать.

— Из-за этого я могу потерять лицензию!

— Ну да. А может, ничего и не случится.

— Опять может?.. Мне не нравятся такие возможности.

— Отлично, тогда отсиживайся где-нибудь. А я завтра проверю ящик.

— Но ты же не знаешь, который ящик — ее.

— Рой, ты опять меня разочаровываешь.

— У тебя есть какой-то способ выяснить это?

— Всегда есть способ.

— К твоему сведению, твоя сестра явно не купилась на мой рассказ.

— Само собой. Вопреки распространенному мнению, начальником полиции крупного города не становятся глупые или легковерные люди.

— Мейс, а если она узнает, что ты самостоятельно занимаешься этим расследованием?

— Ну всегда остается самоубийство.

— Я серьезно.

— Слушай, я знаю, это рискованно и глупо, но у меня есть свои причины.

— Какие?

— Давай просто скажем, что когда я зашла в туалет, мне было явлено откровение. А теперь подбрось меня обратно к отелю. Мне нужно забрать байк.

— Ладно, я тоже не прочь прикорнуть.

— Я не сказала, что собираюсь лечь спать.

— И что ты будешь делать?

— Пока мы не можем добраться до ящика, мне нужно чем-то занять голову. Так что я собираюсь навестить старых друзей.

— В такое время?

— Лучшую свою работу они делают во тьме.

Рой несколько мгновений смотрел на нее.

— Мейс, ты больше не коп. Тебя больше не прикрывает значок. Эти банды опасны.

— Я думала, до тебя уже дошло, что я способна сама о себе позаботиться.

— Тогда я поеду с тобой.

— Нет. Меня они стерпят, тебя — нет. Тебя убьют.

— Не надо с ними встречаться. Это безумие.

— Нет, это мой мир.

Глава 41

Мейс сбавила скорость, потом остановилась. Она переоделась в туалетной комнате отеля, сменив комплект для «Кафе Милано» на потертые джинсы, кожаную куртку и любимую пару ботинок с железными носами, которую специально для нее сделал по уши втрескавшийся фэбээровец из Группы по спасению заложников. Мейс добралась сюда, пулей промчавшись по паре проспектов, второстепенным улицам и нескольким переулкам, которые прекрасно знала. Если хвост и был, сейчас она наверняка его сбросила. Перри подождала три минуты, потом развернулась и поехала в обратную сторону, желая убедиться. Никого. Она улыбнулась.

«Раз-два-три, хвост, навеки замри».

Мейс подняла щиток шлема и быстро огляделась. Эта часть округа Колумбия, куда ветер доносил речные запахи с Анакостии, не попадала на официальные карты района по простой причине: ограбленные, избитые или убитые приезжие — плохая реклама для туристической индустрии. Несмотря на новый стадион и попытки облагородить соседние районы, здесь были места, куда по возможности предпочитали не соваться даже «синие». В конце концов, и полицейским хотелось вечером вернуться домой к семье.

Мейс газанула и поехала дальше. Она знала, что здесь повсюду глаза, и прислушивалась, не раздастся ли громкое уханье или дружные крики: «Пять-о!» — таким способом здешний народ давал знать, что в городе «синие». Бандиты даже узнали, какими машинами без опознавательных знаков пользуется столичная полиция. Поскольку закупка автомобилей обходилась недешево, полиция держала их не меньше трех лет. Перед тем как Мейс отправилась в тюрьму, парк нераскрашенных машин сплошь состоял из синих «Шевроле Лумина». Каждый вечер, когда Мейс выезжала на улицы на своей синей тачке, она слышала уханье. В конце концов это так ее достало, что она начала брать машины напрокат и платить из собственного кармана.

В одном ухе у нее был наушник, подключенный к полицейской рации на поясе. Мейс прослушивала вызовы, чтобы знать, в каком районе сейчас работает полиция. Пока все было тихо — по крайней мере, по стандартам Вашингтона. Она решила, что может узнать что-нибудь полезное на ближайшей «стачке».

По пути Перри проезжала мимо брошенных вдоль дороги колымаг, старых разваленных машин. Большинство из них, Мейс знала по собственному опыту, были угнаны, использованы в каком-то преступлении, а потом брошены. Однако замкнутые пространства ценились здесь по многим причинам, и потому Мейс по привычке заглядывала внутрь некоторых машин. Одна была пуста, в другой стрелок из шприца заливал себе в руку сок счастья, а в третьей развлекались двое девиц и один очень пьяный парень, который через некоторое время очнется уже без бумажника.

Мейс медленно въехала на парковку церкви и увидела три стоящие рядом патрульные тачки. Это и была «стачка» — место, куда во время смены съезжаются копы и ждут, пока голос диспетчера в рации не призовет их сражаться с очередным преступлением. Мейс знала, что не стоит въезжать в этот круг повозок. Помешать отдыху вымотанных патрульных — лучший способ накликать беду. Она остановила мотоцикл немного поодаль, сняла шлем и помахала рукой. Скорее всего, хотя бы один из «синих» в этих тачках окажется знакомым. Ее предположение тут же подтвердилось: одна из машин мигнула фарами.

Она слезла с «Дукати» и подошла. Водитель мигнувшего «крейсера» опустил стекло и высунул голову наружу.

— Елки, Мейс; слышал, ты вытащила свою задницу из Западной Вирджинии… Рад тебя видеть, девочка.

Мейс наклонилась и оперлась локтем о край окна.

— Привет, Тони. Как стачечное время?

Тони было лет сорок пять. Толстая шея, широченные плечи и предплечья толщиной с бедро Мейс — результат интенсивных тренировок в спортзале. Он был хорошим другом и не раз прикрывал Мейс, когда она работала по наркотикам. Рядом лежал ноутбук — штука, важная для копа не меньше, чем пистолет, хотя самым главным предметом снаряжения любого полицейского была рация — спасательный круг, позволяющий вызвать помощь.

Тони блеснул улыбкой.

— Сегодня спокойная ночь. Вот прошлой было шумно. Проехали по маршруту, стоим здесь двадцать минут, радио слушаем… — Он обернулся к полицейскому на соседнем сиденье, молодой женщине: — Фрэнси, это Мейс Перри.

Фрэнси, которая выглядела лет на пятнадцать благодаря коротко подстриженным ярко-рыжим волосам и брекетам, улыбнулась Мейс. Однако крепкое сложение девушки и накачанные плечи подсказывали, что ссориться с ней не стоит. На руках у обоих патрульных были толстые перчатки. Если во время досмотра машины приходится ощупывать рукой сиденья, тебе точно не захочется напороться на иглу. Мейс знала одного патрульного, который вот так стал ВИЧ-инфицированным.

— Привет, Фрэнси. Сколько ты уже ездишь с этим старым медведем?

— Шесть недель.

— Так он твой инструктор?

— Ага.

— Могло быть намного хуже.

— Задерживаем налево и направо, — сказал Тони. — В суд ходим, знакомимся. Настоящий джентльмен и учитель, вот кто я.

Мейс дружески шлепнула его по руке.

— Ха, да ты просто не хочешь заниматься бумажной работой.

— Эй, не разочаровывай девушку.

— Иногда я скучаю по перекличкам.

Тони заухмылялся.

— Мейс, ты психованная. Все по-старому, да… Распределяют ребят и колеса, а потом бегают кругами, потому что потерялись гребаные ключи от машины.

— Провела два года, пялясь в стенку.

Тони перестал улыбаться.

— И не говори, Мейс, и не говори.

— Тут ошиваются всё те же бандиты?

— Кроме тех, кто мертв, — да.

Перри кивнула на остальные патрульные машины.

— Есть еще кто знакомый?

— Вряд ли. Народ сейчас рассылают по всему городу.

— Напомни, сколько уже твоим детям?

— Один в колледже, двое в старшей школе и объедают меня по полной. Когда я дотяну до двадцати пяти и выйду на пенсию, придется искать еще работу.

— Иди в консультирование. Неважно, в какое, — там платят намного лучше.

— Ладно, лучше расскажи, какого черта ты тут делаешь в два часа ночи на своем модном байке и без «пушки»?

— Откуда ты знаешь, что я без «пушки»?

— Повтори дважды «нарушение режима пробации».

Мейс ухмыльнулась Фрэнси.

— Вот почему он такой классный инструктор. От этого парня ничто не скроется. На вид сплошные мышцы, но у чувака есть мозги.

— Серьезно, Мейс, зачем ты здесь?

— Ностальгия.

Тони рассмеялся.

— Лучше посмотри фотоальбом. Улицы — штука несправедливая, особенно здесь. — Он снова посерьезнел. — Ты знаешь это лучше других.

— Знаю, ты прав. Они так и не выяснили, кто накачал меня наркотой. И это неправильно.

— Я знаю.

— Так сколько «синих» думает, что я замаралась?

— Честно?

— Другого ответа мне не нужно.

— Семьдесят на тридцать в твою пользу.

— Могло быть и хуже.

— Да уж точно могло, если подумать, с кем ты делишь ДНК.

— Бет — образцовый коп. Она шла с самого низа, как и я.

— Ага, но она девчонка, и ты знаешь, что кое-кому это до сих пор не нравится.

— Ладно, Тони, продержись еще четыре года.

— Я считаю, детка, считаю каждый проклятый день.

Мейс обернулась к Фрэнси:

— Если Тони потянется за «пушкой», не забывай пригнуться. Этот сукин сын никогда не попадает, куда целится.

Глава 42

Мейс поехала дальше, в глубь тех мест, куда даже ей, при всей ее любви к риску, не следовало соваться без оружия и двух патрульных «крейсеров» поддержки. Однако она точно знала, куда едет. Ей нужно посмотреть на это место; Перри сама толком не знала зачем, но чувствовала, что должна. Наверное, это желание было вызвано словами Моны, сказанными в туалетной комнате. Мейс могла принять неудачу и даже возвращение в тюрьму, но она ни за что не утопит вместе с собой Бет.

Перри сбавила скорость, чувствуя силуэты на улицах, взгляды из-за занавешенных окон, головы за тонированными стеклами машин — и каждый интересуется, что она здесь делает в такое время. Здешняя человеческая экосистема была хрупкой и необычайно устойчивой одновременно, к тому же незнакомой подавляющему большинству граждан страны. Однако эта система многие годы завораживала Мейс. Грань между копом и преступником здесь была и очень тонкой, и очень толстой. Ни один человек со стороны не поймет, что это значит, но любой полицейский мгновенно ухватит суть.

Мейс посмотрела вверх. Оно стояло прямо перед ней. Выросло посреди Шестого района, как глиобластома среди обычных опухолей. Заброшенный многоквартирный дом, повидавший больше наркотиков, смертей и извращений, чем любое другое здание в городе. Копы раз за разом зачищали его, но бандиты всегда возвращались, как муравьи после дезинсекции. На крыше этого здания Мейс устроила свой НП, наблюдательный пост, который держался главным образом благодаря тому, что никакому бандиту не пришло бы в голову, что туда может проникнуть полицейский. У нее ушел месяц работы под прикрытием, чтобы внедриться в этот мир, пряча камеру и прочую оптику под мешковатой одеждой. Все это время она покупала и продавала наркотики и отбивалась от сексуальных порывов стаи хищников то острым языком, то «Глоком 37». В работе под прикрытием в этом месте были и хорошие стороны. Подозрение здесь вызывал не пистолет, а его отсутствие, поскольку оружие носили все.

С крыши отлично просматривалась точка, которой пользовалась троица братьев-латиноамериканцев, возглавляющих одну из самых жестоких банд в округе Колумбия. Мейс в это время работала в отделе по борьбе с наркотиками, но она смотрела дальше конфискации нескольких партий «дури». Этих людей подозревали в десятке с лишним убийств. Мейс делала снимки, а парни из ее группы прослушивали разговоры по мобильникам, надеясь упаковать этих латиносов пожизненно.

Здесь мало что изменилось. По-прежнему свалка, по-прежнему почти заброшенно, но преступники здесь больше не роятся, с тех пор как Бет установила на первом этаже здания полицейскую станцию связи. Двое латиносов перебрались в Хьюстон — по крайней мере, так Мейс слышала в тюрьме. Третьего брата нашли в парке Рок-Крик — скорее скелет, чем труп. Ходил слух, что старшие братья огорчились, когда узнали, что тот снимает сливки с их торговли себе в карман. По-видимому, принцип «жестоко, но справедливо» работал и в семье. Мейс была убеждена, что братья раскрыли ее, либо получив весточку с улиц, либо от крота в полиции, или же благодаря слепой удаче.

«Почему вы просто не пустили мне пулю в голову? Это быстрее и не так больно».

И сейчас Мейс пришло в голову, ярче, чем когда-либо за два года в тюрьме, что мерзавцы, подставившие ее, скорее всего, так и останутся безнаказанными. Лежа на железной кровати, она строила детальные планы, как будет изучать самые незначительные улики, работать над делом каждую секунду бодрствования, пока не возьмет их. И тогда она торжественно войдет в полицейский участок, таща за собой схваченных бандитов, и мир снова станет правильным…

Сидя на «Дукати», Мейс изумленно покачала головой. «Неужели я и вправду в это верила?»

Тридцать процентов «синих» округа Колумбия считали ее виновной. Это две сотни копов. Тридцать звучит намного лучше, чем две сотни.

Мейс понимала, что ей не следует беспокоиться, что в действительности это не имеет значения, но для нее это имело значение. Она посмотрела на переулок, куда зашла той ночью, несколько часов разглядывая его через фотообъектив, и где ее жизнь навсегда изменилась. Влажная тряпка на лице, превращающая мозги в желе. Сильные руки, схватившие ее. Визг шин, быстрая езда в ад. Укол иглы, нос что-то втягивает, в горло льется жидкость. Рвота, рыдания, стоны, проклятия. Но в основном рыдания. Они сломали ее. Им потребовалось много усилий, но они победили.

«Если я вас поймаю, я вас убью. Но не похоже, что у меня выйдет. И куда же все это меня приводит? К надежде, что убийство совершил бездомный ветеран и я смогу сказать, что поймала его, и получить обратно нашивки?»

А как же ключ и письмо? Какое отношение мог к ним иметь Докери? Все было явно намного сложнее, чем поначалу казалось Мейс…

Ее мысленные метания прервал какой-то звук, а в следующую секунду она заметила человека. Засунула руку в карман. Черный парень с бритой головой, всего на пару дюймов выше ее, зато фунтов на девяносто тяжелее, и жира там нет. Бандиты ревностно следили за своей физической формой, чтобы можно было обогнать копа или справиться с ним в драке, если дело дойдет до нее. И до некоторой степени это срабатывало.

— Симпатичный байк, — сказал парень.

На нем были худи, джинсы и бордово-белые кроссовки с выдернутым язычком.

Мейс подняла щиток.

— Ага, все время об этом слышу.

Она видела, что в правом кармане худи у него пистолет, а небольшая выпуклость на штанине говорила еще об одном, пристроенном с внутренней стороны левой лодыжки. Мейс крепко сжала предмет в своем кармане.

— Само собой. А спорю, вот такого ты не слышала.

Он вытащил громоздкий полуавтомат. Мейс с одного взгляда оценила «пушку»: дешевое дерьмо, ни точности, ни убойной силы. Но чтобы попасть в человека с дистанции два фута, снайпером быть не нужно.

— Я его хочу.

— А заплатить ты сможешь?

Он прицелился ей в лоб.

— Если шлем не кевларовый, смогу. И вынь руку из кармана, сука, только медленно, а то я тебя шлепну.

— Это просто телефон.

— Покажи.

Мейс вытащила телефон и подняла его.

— Смотри, обычная «Нокия триста пятьдесят семь».

— Забавная ты сучка…

— Это ты еще изюминки не слышал.

— А? Какой?

Ему в глаза ударил поток перцового аэрозоля. Парень закричал, выронил пистолет и упал на тротуар, держась обеими руками за лицо. Мейс засунула обратно аэрозольный баллончик в форме телефона, который купила вместе с прочим снаряжением в магазинчике Биндера.

— В мой тарифный план добавлена опция самозащиты.

Она подобрала его пистолет, вытащила магазин, выбросила патрон из ствола и швырнула «пушку» в мусорный бак. Пока парень катался по земле и вопил, Мейс отодрала от его ноги запасной «ствол». Им оказался старенький.22, который отправился в тот же бак. Она вернулась к своему мотоциклу и уставилась на парня, который все еще стонал.

— Как тебя зовут?

— Сука, ты мне глаза выжгла!

— Так не надо людей грабить. Как тебя зовут?

— Я тебя убью, сука. Убью!

— Мысль интересная, но бесперспективная. Имя?

— Да не скажу я тебе свое чертово имя!

— Скажи мне имя, и я сделаю так, что у тебя перестанет жечь глаза.

Парень перестал кататься по тротуару, но все еще тер кулаками глаза.

— Что ты сделаешь?

— У меня есть одна штука в другом кармане. Имя?

— Бритва.

— Настоящее имя.

— Даррен.

— Даррен, а дальше?

— Да я тут умираю!

— Фамилия?

— Вот дерьмо. Убью тебя, сука!

— Фамилия? — спокойно повторила Мейс.

— Ладно! Роджерс! Роджерс!

— О'кей, Даррен Роджерс. — Она вытащила из другого кармана небольшую бутылочку. — Посмотри на меня.

— Чего?

— Даррен, посмотри на меня, если хочешь, чтобы больше не жгло.

Он перестал дергаться и присел на корточки, продолжая держаться за лицо.

— Так не сработает. Открой глаза и посмотри на меня.

Он медленно оторвал руки от лица и открыл слезящиеся, воспаленные глаза, от усилия вздрагивая всем телом. Мейс брызнула в оба глаза из бутылочки. Через несколько секунд Даррен уселся и глубоко вздохнул.

— Что это за хрень?

— Магия.

— Зачем ты со мной так?

— Может, я слишком чувствительна, но припоминаю что-то вроде «отдавай мотоцикл, сука, а не то я застрелю тебя».

— Ты вообще знаешь, куда заехала? Ты из Айовы сюда приперлась или откуда? Здесь нет никаких памятников.

— Вообще-то я родилась в округе Колумбия и много лет работала в этом районе.

Даррен встал и поднял руку потереть глаза, но Мейс резко сказала:

— Не трогай! Даррен, у тебя на руках остатки аэрозоля. Потрешь глаза и опять будешь скулить, а второй раз магия не подействует.

Он опустил руки.

— Куда ты дела мои «пушки»?

— Вон в тот мусорный бак. Разрядила. Кстати, кожух на твоем полуавтомате — дерьмо, клинит при каждом втором выстреле. А твой «двадцать второй» — вообще смех.

— Я заплатил две сотни баксов за этот полуавтомат.

— Значит, тебя надули. У него точность примерно как у TEC-девять на тысяче ярдов; иначе говоря, если ты куда-то попал, тебе крупно повезло.

— Разбираешься в «пушках», да?

— Во многих отношениях они были моими лучшими друзьями.

— Вот сука психованная…

— Опять это слово.

— А за каким хреном тебе мое имя?

— Ты живешь здесь?

— А что, ты коп?

— Нет, просто любопытно.

— Вырос в паре кварталов отсюда, — угрюмо произнес парень.

— А с кем ты ходишь? Тут есть из чего выбирать.

— Ни с кем.

— Что, завалил посвящение?

— Я ни с кем не хожу, — упрямо повторил он.

— Ладно, может, тут и вправду есть пара вольных стрелков, а ты — один из них.

— И если так?

— Оружие дерьмовое, банды нет… Почему ты до сих пор жив?

— Как думаешь, почему меня зовут Бритвой?

— Попробую догадаться. Потому что ты реально резкий?

— Справляюсь.

Парень шагнул к ней, прикрывая рукой лицо. Она подняла телефон.

— Даррен, даже не думай. Эта кнопка превратит мой телефончик в симпатичный «Тазер» на миллион вольт, а тебя — в поджарку.

Он опустил руку и подался назад.

— У тебя есть семья? — спросила Перри.

— Я уже могу забрать свои сраные «пушки» из бака?

— Когда я уеду. Меня не называют Бритвой, но я тоже довольно резкая.

— Чего ты тут забыла? — спросил Даррен, оглядываясь. — Сама сказала, тут до фига бригад.

— Они слишком заняты друг другом, чтобы беспокоиться обо мне. Но спасибо за заботу.

— Да мне плевать, если тебе кумпол расшибут. С чего бы мне волноваться?

— Абсолютно не с чего. Иди, Бритва, забирай свои сраные «пушки» и радуйся тому времени, которое у тебя осталось.

Она выкрутила газ, и «Дукати» с ревом умчался.

Глава 43

Мейс услышала машину издалека.

Она посмотрела в зеркало. Черный седан, тонированные стекла, мощный двигатель, и стекло заднего пассажирского окна едет вниз. Плохой расклад, особенно в этой части округа Колумбия.

Перри прибавила газу, и «Дукати» рванулся вперед, но седан все равно нагонял ее. Мейс увидела, как в окно высунулся ствол с глушителем. Стрелок смотрел в прицел снайперской винтовки, а его напарник опытными движениями выводил машину на позицию. Перекрестие прицела остановилось на шлеме Мейс, и палец стрелка лег на спуск. Понимая, что сейчас раздастся выстрел, она уже готовилась прыгать на обочину, но тут завизжала резина. Между стрелком и Мейс влетела другая машина, поменьше, и врезалась в седан.

Стрелок нажимал на спуск точно в момент столкновения, и выстрел не удался. Вместо дыры в голове Мейс пуля разбила водительское стекло второй машины, которое разлетелось на сотни осколков.

Перри узнала спасшую ее машину.

— Рой! — крикнула она.

Стрелок выругался и выстрелил второй раз, в то время как его напарник направил седан в более легкую «Ауди». Рой пригнулся, и вторая пуля, взвизгнув над его головой, разбила пассажирское окно. Он резко выкрутил руль влево. «Ауди» ударила в переднее крыло седана под удачным углом, и большую машину закрутило против часовой стрелки. Стрелок втащил винтовку внутрь и закрыл окно, пока водитель пытался вывести машину из вращения.

Рой нажал на газ, и «Ауди» пристроилась рядом с Мейс. Кингман посмотрел на нее в разбитое окно.

— Я тебя прикрыл, — бодро заявил он; в волосах осколки стекла, зрачки широкие от адреналина и страха.

Мейс подняла щиток и крикнула:

— Ты придурок!

— Похоже на то, — ответил он, чуточку задыхаясь.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Я же сказал, прикрываю тебя.

— Они могли тебя убить.

— Но ведь не убили, верно?

Мейс посмотрела в направлении на шесть часов. Седан выправился и сейчас набирал скорость во всю мощь своих восьми цилиндров.

— Короче, они готовятся ко второму подходу.

Рой оглянулся.

— Вот дерьмо… Что нам делать?

— Следуй за мной, — крикнула Мейс.

Глава 44

«Дукати» разогнался до девяноста миль на прямом отрезке дороги, потом Мейс сбросила газ и, наклонив машину, вошла в поворот на шестидесяти. Потрепанная «Ауди» вписалась едва-едва, зацепив задним крылом шеренгу мусорных баков у обочины и разбрасывая во все стороны вчерашний мусор. Рой сражался с рулем, пока не выправил машину, и нагнал Мейс.

Бросив взгляд в зеркало, та увидела, что седан прошел поворот, практически не сбрасывая скорость. Мысли мчались, переводя наблюдения в выводы. За рулем профи. Скорее всего, стрелок тоже профи. Мейс не хотелось выяснять, насколько он хорош. Третий выстрел может оказаться не столь любезен к ней или Рою.

Хорошее знание этого района работало на Мейс. Как только она видела, что седан почти догнал Роя, она уходила на боковую улицу, вынуждая более тяжелого преследователя немного отстать. Они играли в эти пятнашки еще три квартала, пролетая мимо бандитов, занятых своим делом, но, насколько видела Мейс, ни одного «синего» на улицах не было.

«Ленивые жопы!»

У нее не оставалось иного выбора. Впереди была церковная парковка. Два «крейсера» все еще стояли на «стачке». Она вошла в поворот, ворвалась на парковку, подскочив на асфальтовом гребне, и полетела прямо на тачки лучших людей округа Колумбия. Затем резко затормозила, почти уложив байк на землю, но протектор заднего колеса справился и не отпустил асфальт. «Ауди» полыхнул горящей резиной, когда Рой ударил по тормозам. Не успела еще Мейс снять шлем, а Рой — выскочить из машины, как копы уже были снаружи — стояли в классических стойках для стрельбы, целясь из пистолетов в головы Роя и Мейс.

— Руки на головы, сцепить пальцы, опуститься на колени. Быстро! — заорал один из них.

С легкой паникой Мейс заметила, что в этой группе нет ни Тони, ни его подопечной — должно быть, приняли вызов и уехали. Она смотрела на четырех копов, выстроившихся перед ней. Все мужчины, крупные и на вид здорово разозленные. И ни одного знакомого лица. Мейс взглянула на Роя, который шагнул вперед, храбро пытаясь прикрыть ее своим телом от пистолетов. Она ткнула его локтем в бок и потянула к себе. Ей был хорошо знаком этот взгляд копов. Она и сама не раз так смотрела. Одна секунда и одно неверное движение, и они с Роем получат по две пули — в голову и в сердце. Даже паршивый стрелок не промахнется с такой дистанции, а вряд ли кто-то из них плохо стреляет.

— Рой, руки на голову и сцепи пальцы, — прошипела она. — И встань на колени. Быстрее!

Оба опустились на асфальт, и полицейские осторожно подошли, не опуская оружия и держа пальцы на спуске.

— Какие-то парни в машине пытались нас убить! — рявкнул Рой.

В этот момент Мейс осознала, что вокруг тихо. Ни большого седана, ни рева восьми цилиндров, ни ствола с глушителем.

Тишина.

— Какие парни? — скептически поинтересовался один из копов.

— В большом черном седане. Он нас преследовал.

Коп огляделся.

— Я не вижу никаких гребаных машин, кроме ваших двух.

Другой заметил:

— Я видел только, как ты и цыпа на байке влетели на парковку.

— Я была здесь примерно тридцать минут назад, — сказала Мейс. — Разговаривала с Тони Дрейком. Он стоял здесь, на «стачке», вместе с цыпленком по имени Фрэнси.

— Ты коп? — спросил один из них.

— Раньше была. Тони может за меня поручиться.

Первый коп покачал головой.

— Мы приехали сюда минут десять назад. И я не знаю никакого Тони Дрейка. Или Фрэнси.

Рой начал подниматься.

— Слушайте, но это же бред…

— Стоять на месте! — гаркнул второй коп, целясь точно Рою в голову.

— Он стоит на месте, — резко выдохнула Мейс. — Он никуда не идет. Никаких резких движений. Мы оба спокойны. У нас нет оружия.

— Посмотрим, — сказал первый коп, пряча в кобуру пистолет и отстегивая с пояса наручники. — Судя по вашему виду, у вас могут оказаться кое-какие вещи, которые нас заинтересуют. Вы ведь не против, если мы обыщем вас и ваши машины?

Рой посмотрел на наручники и возмущенно заявил:

— Да вы что, в самом деле? Мы не сделали ничего плохого.

— Рой, это не вопрос, мы задержаны, — сказала Мейс. — Мы не можем уйти.

Другой коп уставился на Мейс.

— Ты что, его адвокат?

— На самом деле наоборот.

— Ты сказала, что была копом. Я тебя знаю?

Мейс начала говорить, но осеклась. Возможно, эти парни относятся к тем тридцати процентам, которые считают ее замаранной.

— Вряд ли.

Первый коп осматривал повреждения «Ауди».

— Во что-то ты врезался, мистер.

— Как насчет седана и двух здоровых винтовочных пуль? — язвительно спросил Рой.

— Ну да, седан, — иронично протянул коп.

Он кивнул своему напарнику, и тот защелкнул наручники сначала на Рое, потом на Мейс.

— Кто-нибудь из вас пил? — спросил первый коп.

— Да Господи Боже! — завопил Рой. — Они пытались нас убить. Мы приехали сюда за помощью, а получили грубости и наручники.

— Заткнись! — бросила Мейс.

— На случай, если вы не сообразили, вы оба арестованы, — заявил второй коп.

— По какому гребаному обвинению? — воскликнул Рой.

— Для начала могу предложить нарушение общественного порядка, преступную небрежность и нападение на сотрудников полиции. Я думал, вы оба влетите прямо в нас.

— Да что за чушь! Посмотрите на мою чертову машину. Мне прострелили окна. Они пытались убить нас! Или ее. Чего еще вы от нас хотите? И вообще, вы можете снять эти проклятые наручники? — сказал Рой и выдернул руки из хватки полицейского.

— Ладно, добавим сопротивление при аресте. Хотите еще что-нибудь для комплекта?

Рой начал говорить, но Мейс ткнула его в бок.

— Все и так плохо. Не делай еще хуже.

— Девушка права, — заметил первый коп. — Итак, вы оба имеете право хранить молчание. Вы…

Он зачитывал Миранду[201], но Мейс уже отключилась от звука. Арестована, не прошло и недели… Она даже не встретилась со своим надзорным инспектором. Она полностью, стопроцентно облажалась.

«Мне придется вернуться в тюрьму».

Глава 45

Сцена вызывала ощущение дежавю. Зарешеченная дверь открылась, и на пороге появилась она, с полным комплектом звезд на широких плечах.

— Бет, это правда не то, что ты думаешь, — тихо произнесла Мейс, сгорбившаяся на железной скамье в дальнем конце камеры.

Сестра уселась рядом.

— Ну так расскажи мне, что это все было. И начни, пожалуйста, с того, чем вы с Кингманом занимались там вчерашней ночью.

— Мы не были вместе. Я даже не знала, что он там, пока его машина не прикрыла меня от парней, которые в меня стреляли.

— Каких парней?

— «Таункар». Тонированные стекла. Разве тебе не сообщили полицейские, которые нас арестовали?

— Я хочу услышать все от тебя. Номерные знаки?

— Вообще без номеров. По крайней мере, спереди. Сзади я машину не видела.

— Продолжай.

— Они выскочили на меня. Заднее пассажирское стекло опустилось на несколько дюймов. Я увидела ствол. Винтовка с глушителем.

— И они стреляли в тебя?

— Дважды. Они бы меня сняли, если б не Рой.

— Что потом?

Мейс объяснила, как она вернулась на «стачку» за помощью.

— Но моего приятеля там не было, только два «крейсера» с незнакомыми «синими». И они неправильно оценили ситуацию.

— В их отчетах сказано, что они не видели никакой другой машины.

— Она явно уже отстала. Но машина Роя ее стукнула. Вы можете взять образцы краски с его тачки и посмотреть, не подходят ли они к чему-нибудь. И ты найдешь пули — либо в машине Роя, либо где-то на улице.

— Мы не нашли пуль ни в машине, ни на улице, хотя последние пять часов этот кусок улицы обыскивал десяток курсантов из академии.

— Так ты мне веришь?

— Там есть разваленные мусорные баки, по которым, видимо, проехался Кингман. Ты уверена, что повреждения его машины не оттуда?

— Бет, я говорю тебе чистую правду! За нами гнался черный седан. Кто-то из него стрелял из винтовки. Пули разбили окна в машине Роя и чуть не попали в него. Вы точно ничего не нашли?

— Ни пуль, ни гильз.

— Гильзы должны были остаться в салоне седана. Видимо, они вернулись и забрали пули.

— Это занимает время и повышает риск. Зачем им этим заниматься?

— Не знаю.

— Но кто хотел убить тебя?

— Если у тебя есть пара часов, я могу составить список.

— Ты кому-нибудь говорила, что туда собираешься?

— Только Рою. Это было спонтанное решение.

— Кингман заявил, что встретился с тобой в баре после того, как мы расстались, а потом вернулся на работу. И поздней ночью он случайно находит тебя в Шестом районе, именно в тот момент, когда кто-то пытается тебя убить? — Бет уже не хмурилась, а откровенно сердилась. — Мейс, не обращайся со мной как с дурой. Я этого не заслуживаю.

Мейс колебалась буквально секунду, но Бет этого явно хватило.

— О'кей, когда ты соберешься действительно рассказать мне правду, может оказаться, что я буду ждать тебя с другой стороны решетки.

Она направилась к двери.

— Подожди!

Бет обернулась.

— Я жду.

— Вчера вечером я была с Роем в его офисе, когда ты приехала туда.

— Ого! Подумать только…

— Эй, ты просила правды, так не критикуй за нее.

— Зачем ты туда приехала?

— Он рассказал мне о ремонте на этаже и пропавших вещах, и я вспомнила дело Лиама Казловски; помнишь, того лифтера пять лет назад?

Бет медленно кивнула:

— Думаю, он сидит в камере строгого режима и до сих пор вспоминает о своих яйцах. Ты всегда хорошо целилась.

— И мы с Роем поехали посмотреть, не сможем ли мы поймать этого парня.

— А позвонить сестре, начальнику полиции, не меньше, тебе в голову не пришло?

— Насколько я могла судить, это была охота за химерами. Я не хотела звонить тебе из-за подозрения. Тем более когда ты была так симпатично одета, — неловко добавила она.

Лицо Бет напряглось; щеки с такой силой прижались к зубам, что казалось, будто ее упаковали в вакуум.

— Даже не знаю, то ли пристрелить тебя, то ли лично отправить обратно в тюрьму, — сказала она низким, едва сдерживаемым голосом.

— Бет…

Та резко шагнула к Мейс, заставив ее вжаться в бетонную стену камеры. Слова старшей сестры вонзались в Мейс, как удары ножа.

— Я разрешаю тебе уйти без предъявления обвинений в подделке и помехах следствию и говорю держаться подальше от этого гребаного расследования. Но не проходит и пары часов, как ты разворачиваешься и опять суешь туда свой нос. У тебя в голове мозги есть? — Бет уже кричала. — Как, по-твоему, я должна тебя понимать, а?

От злости лицо Бет покрылось красными пятнами. Мейс прижималась затылком к стене с такой силой, что чувствовала, как обдирает себе кожу.

— Это мой единственный шанс вернуться в полицию, — сказала Мейс спокойным голосом, не позволяя кипящим внутри эмоциям вырваться наружу.

— О чем ты говоришь? Я же сказала, что работаю над этим.

Мейс помешкала, но решила выложить все.

— Мона тебя упредила.

Бет выпрямилась.

— Что?

— Она подстерегла меня в туалетной комнате отеля, где мы с Роем пили. И сказала, что знает о твоем плане и уже поговорила со всеми значимыми людьми, так что даже если ты откопаешь свидетелей для суда, это не поможет. Что я никогда не вернусь в полицию. Я еще не видела ее такой счастливой.

Бет медленно села на скамью рядом с Мейс.

— И поэтому ты…

— Слушай, Бет, по сути дела, это не твой бой. И никогда им не был. Это мой бой. Если кто-то что-то собирается сделать, этим человеком должна быть я. Мона надеется, что ты продолжишь расследование и она сможет прихватить тебя на каком-нибудь дерьме вроде злоупотребления ресурсами или фальшивых доказательствах в мою пользу, после чего ты вылетишь со службы. Я могу потонуть, но тебя я с собой не потащу. Скорее вернусь в тюрьму.

Несколько минут сестры молча сидели рядом. Наконец Бет произнесла:

— А если мужик, которого ты взяла вчера вечером, действительно преступник?

— Да, возможно, у меня есть шанс восстановиться.

— Ты как-то не слишком в этом уверена.

— Я много в чем не уверена. Он уже вывернулся наизнанку?

— Он не сказал ни слова — только что хочет адвоката.

— Правда? Тогда не так уж он и глуп.

— Не знаю, глуп он или нет. Он хочет своим стряпчим твоего собутыльника, белого рыцаря.

— Он хочет адвокатом Роя? Почему?

— Сказал, будет разговаривать только с ним. Похоже, они хорошие приятели. А Кингман даже не упоминал при мне, что знает его. Забавно, да?

— Рой говорил, он немного помогал мужику. И один раз защищал его в суде.

— Значит, ты ударила его по голове деревяшкой, верно?

— Он тяжелее меня фунтов на двести.

— Маловата была деревяшка для такого крупного парня…

— Я хорошо раскачала руки в тюрьме, — вызывающе заявила Мейс.

— Зачем ты поехала в Шестой район?

— Посмотреть на то место.

— Где тебя схватили?

— Там, на улице, был один мелкий бандюган по имени Бритва. Ты о нем слышала?

Бет покачала головой.

— Ну мы с ним поболтали, потом я поехала дальше. Примерно через пять минут появилась машина со стрелком. Потом вылетел Рой, и они погнались за нами. Это все, что я знаю. Ты должна мне поверить.

Бет вздохнула:

— Я верю. Пара моих парней из крипо[202] добыли двоих свидетелей, которые видели, как к тебе пристроилась машина и как откуда-то выскочила «Ауди» Кингмана.

— И выстрелы?

— И выстрелы.

— Если ты это знала, зачем устроила мне допрос третьей степени?

— Я разозлилась и хотела заставить тебя вспотеть.

— Твои свидетели запомнили номер?

— Похоже, сзади номеров тоже не было.

— Хм. Интересно.

— Видишь, что случается, когда ты отрываешься от моих наблюдателей?

Мейс в голову внезапно пришла мысль.

— Как же тогда Рой меня нашел?

— Может, спросишь у него? Похоже, он оказался там весьма кстати. На твоем месте я бы немного притормозила общение с этим мужчиной, хотя ты вечно меня не слушаешь, когда речь заходит о самцах.

— Все когда-нибудь случается впервые, — медленно произнесла Мейс.

— Итак, они стреляли дважды и не оставили никаких следов. Не похоже на типичных уличных стрелков: эти парни не утруждаются подбирать за собой гильзы, все равно никто не побежит жаловаться.

— А Рой знает, что этот чувак Капитан хочет его адвокатом?

— Я ему сказала.

— Ты уже говорила с Роем?

— Я хотела выяснить, насколько совпадают ваши версии.

— Большое спасибо.

— Кстати, раз уж кто-то пытается тебя убить, буду очень признательна, если ты ограничишь свои поездки в Долину Смерти дневными часами.

Бет повернулась к двери.

— Моя пробация сгорела?

— Тебе не предъявляли никаких официальных обвинений. Кингман ждет тебя в коридоре.

Мейс взялась за решетку.

— Ты все равно собираешься расследовать это дело, да?

— Будь ты на моем месте, Бет, что бы ты сделала?

Шеф полиции молча вышла из камеры.

Глава 46

— А где наши тачки? — спросила Мейс.

Они с Роем стояли перед районным отделом полиции, над головой уже вставало солнце.

— На штрафной стоянке, — сказал он, положив руки на затылок и от души потягиваясь.

— Ты смеешься?

— Так они мне сказали.

Мейс застонала.

— Супер… К этому времени мой «Дукати» уже разобран на запчасти или продан куда-нибудь на северо-восток.

— Сомневаюсь, что твоя сестра это допустит. С другой стороны, моя «Ауди» здорово побита. Возьмем такси?

Им потребовалось несколько минут, чтобы привлечь внимание ветхого такси. Казалось, водитель сильно удивился, что они ему машут.

— Что не так? — спросил Рой.

— Ну мы не похожи на местных.

— Потому что мы белые?

— Нет, потому что мы не суем ему в нос «пушку» с требованием отдать все деньги.

Когда такси отъехало от тротуара, Мейс обернулась к Рою:

— Ладно, так как ты вчера там оказался? Ты ехал за мной, да?

— Не совсем.

— Что значит, не совсем?

— Я стоял и ждал тебя, когда увидел ту машину.

— Мне не нравится, куда это нас ведет.

— Эй, я не из компании парней в черном седане.

— Отлично. Рада, что мы все выяснили. Думаю, теперь нам самое время расстаться. — Перри постучала пальцем по плечу водителя. — Эй, приятель, можешь высадить меня…

— Мейс, ты можешь меня дослушать? Мне вчера чуть голову не снесли!

Она повернулась к нему.

— Ладно, я слушаю.

— Ты сказала, что поедешь в центр. Я понял, что это значит. По крайней мере, решил, что понял. На то место, где тебя похитили.

— А откуда ты знал, где оно?

— Я «погуглил» с «Айфона».

— Что?

— Я «погуглил» статьи. В двух было указано место. Я поехал прямо туда и стал ждать — решил, что ты появишься где-то поблизости. Ты появилась. А потом я увидел ту машину и… ну, я…

— Помчался меня спасать?

— Вышло немного лучше, чем с Капитаном.

— Значит, Бритву ты не видел?

— Кого?

— Неважно. Так зачем ты это сделал? Я хотела сказать, что поехать туда поздно ночью на своем модном «Ауди» — дурацкая идея.

— Такая же дурацкая, как девица на «Дукати»?

— Это не одно и то же.

— В любом случае они, наверное, решили, что я приехал за наркотиками или проституткой.

Мейс сложила руки на груди, подозрительность в ее взгляде растаяла.

— Если б не ты, я бы сейчас лежала в морге. Спасибо. За мной должок.

— Но мой болтливый язык довел нас до ареста.

— Это я вломилась на «стачку», а ты просто ехал следом.

— Думаешь, в тебя стрелял кто-то из твоего прошлого?

— Я как-то не встречала у уличных банд винтовок с глушителем и «Таункаров». Их обычные методы — две пули в голову, а потом звук бегущих ног.

— Ладно, что теперь?

— Я заберу свой байк — надеюсь, целиком. А ты заберешь свою «Ауди» — несколькими, надеюсь, пригодными для ремонта частями.

— А как насчет ключа к ящику в А-один? Хочешь, я его проверю?

— Нет, я сама его проверю.

— А если мы пойдем вместе?

— Люди смотрят, сам знаешь. Увидят тебя со мной — может выйти плохо.

— Эй, за последнюю пару дней я провел с тобой больше времени, чем когда-либо с любой из подружек.

— Правда? Тогда неудивительно, что у тебя с ними ничего не вышло.

Такси высадило их у штраф-стоянки. Бет предупредила нужных людей, и им не пришлось ничего платить. «Дукати» Мейс стоял прямо у административного домика. Кто-то обмотал переднюю вилку толстой цепью, покрытой пластиком, и пристегнул ее к десятифутовой железной стойке. Байк был в превосходном состоянии. Похоже, его даже помыли.

— Я же говорил, сестра за тобой приглядывает, — заметил Рой.

Мейс куда-то глянула.

— Но я не думаю, что она станет так заботиться о тебе, — сказала она, указывая вдаль.

«Ауди» Роя стояла в самой дальней части стоянки, у ограды. Весь ее левый бок был во вмятинах от столкновения с «Таункаром» и ударов о мусорные баки. Но кто-то явно побывал здесь ночью и поработал над машиной. Колеса и пассажирскую дверь сняли. Откидной верх срезали. Когда Мейс и Рой подошли ближе, они увидели, что из машины исчезли руль, рычаг переключения передач, CD-плеер и встроенный навигатор. Сиденья были разрезаны, наполнитель вырвали. Кто-то вылил на пол антифриз, к которому прилипли осколки стекла и два использованных презерватива. Багажник отжали, запаска исчезла. Все дорогие баскетбольные принадлежности Роя тоже испарились.

— Прости, что так вышло с твоей машиной, — сказала Мейс.

Рой вздохнул.

— Ладно, для этого люди и покупают страховки… Ты голодная?

— Жутко.

Он посмотрел на часы.

— Я знаю тут одно место. Вкусные яйца, горячий кофе…

— Похоже, тебя нужно подвезти?

— Похоже, да. Но у меня нет шлема. И я не хочу еще раз попасть за решетку. Раз в неделю — мой предел.

— Нет проблем.

Мейс пошла к административному зданию стоянки и через несколько минут вернулась, держа в руке мотоциклетный шлем. Полицейский шлем.

— Как тебе удалось? — спросил Рой.

— Тебе не захочется это узнать.

Она расстегнула маленький карман на молнии, который много лет назад сама сделала под сиденьем «Дукати», и вытащила телефон-баллончик и шоковый кастет.

— Очень не хотелось, чтобы копы нашли это у меня. — Распихала вещи по карманам куртки. — Спрятала там, пока мы убегали от плохих парней.

— Хорошая мысль, — заметил Рой. — У меня есть предчувствие, что скоро они тебе понадобятся.

Глава 47

Яйца действительно оказались вкусными, тосты — намазанными маслом, бекон — хрустящим, а кофе — горячим. Наевшись, Рой и Мейс откинулись на спинки стульев.

Кингман похлопал по животу:

— Придется снова начать играть в баскетбол, а то пузо отрастет.

— Так Капитан хочет, чтобы ты его представлял?

Рой глотнул кофе и кивнул.

— Я пока не знаю подробностей.

Мейс потыкала пальцем чашку.

— Но ты не думаешь, что он убийца?

— Нет, но, должен признать, мое суждение несколько предвзято. Мне нравится этот мужик.

— Большой плюшевый мишка?

— С боевой «бронзой» и двумя «Пурпурными сердцами», — резко ответил Рой.

— Я не смеюсь над ним. Паршиво, когда герой войны оказывается на улице.

— Но если он убил Диану?

— Тогда, Рой, вопрос решен, друг он или нет.

— По крайней мере, ему больше не придется жить на улицах.

— Так ты собираешься его защищать?

— Не уверен. Я работаю в «Шиллинг и Мердок», а они не занимаются адвокатской практикой по уголовке. Да и я сам больше этим не занимаюсь.

— Всегда есть pro bono[203]. Тут у твоей конторы не может быть возражений.

— Я думал, ты считаешь его виновным…

— Каждый человек заслуживает хорошей защиты. По крайней мере, где-то я это слышала.

— Я с ним встречусь, а дальше будет видно.

Мейс вытащила ключ.

— Ты хочешь услышать, что я там найду?

— Я же сказал, я пойду с тобой.

— Тебе не обязательно это делать.

— У меня есть хорошие шансы потерять лицензию, прежде чем эта история закончится.

Мейс смутилась.

— Но ты все равно хочешь пойти со мной? Почему?

— У меня нет рациональных оснований для ответа.

— Хочешь сказать, что у тебя есть иррациональные?

Рой положил на стол несколько бумажек за завтрак.

— Как ты собираешься выяснить, какой ящик принадлежал Диане?

— Когда я придумаю, ты узнаешь первым. Кстати, много ли осталось на моем счету от того бакса?

— После этой ночи — десять центов. Воспользуйся ими с умом.

Когда Мейс и Рой вышли из закусочной, Карл Рейгер тут же засек их со своего наблюдательного поста в переулке. Чуть дальше по улице в голубом микроавтобусе «Шевроле» сидел Дон Хоуп, его оптика была направлена на ту же цель. Когда Мейс и Рой уселись на мотоцикл и поехали по улице, Хоуп последовал за ними. Рейгер прошел по переулку до следующей улицы и поехал параллельным курсом. Они переговаривались по защищенной линии и каждые три квартала менялись, на случай если Мейс засечет хвост.

Рейгер сжал руль. Все должно было закончиться прошлой ночью. И все бы закончилось, если б этот козел-юрист не испортил ему выстрел. Больше такого не случится. Рейгер не любил убивать людей, особенно сограждан-американцев, но он это переживет, даже если больше никто не сможет.

Глава 48

Когда Рой и Мейс вошли в А-1, за стойкой работал только один человек. Молодой парень, в ушах торчат наушники, провод тянется к «Айподу» на поясе. Он покачивал головой в такт музыке, сортируя почту на стойке. Мейс подвела Роя к стенке с почтовыми ящиками. Быстрый осмотр показал, что, хотя ящики пронумерованы, ни одно число не соответствует цифрам, списанным Мейс с оригинала ключа.

— План Б, — прошептала она Рою и подошла к парню у стойки. — Привет, чувак, есть вопрос.

Мальчишка вынул один наушник, но продолжал качать головой.

— Да?

Мейс показала ключ.

— Моя тетка упала с лестницы и сломала себе копчик. Это хорошая новость.

— Что она сломала копчик? — недоуменно переспросил парень.

— Ага, потому что иначе она не поехала бы в больницу, а там ее проверили и нашли какую-то мрачную форму проказы, которую она подцепила в Африке или еще где. Эта хрень просто жрет всю кожу. И она, типа, заразная — достаточно подышать на тебя, и всё, глаза вытекли. Редкое дерьмо, аж самой страшно. У нее какое-то заумное медицинское название.

— Блин, вот отстой, — сказал мальчишка, все еще отбивая ритм.

— В общем, это ее ключ, и она попросила меня забрать ее почту. Только она не может вспомнить, который ящик — ее.

— Ого.

— Точно. Вот я и не могу забрать почту. А там должны быть всякие чеки и медицинские счета, которые ей нужны. Занудное дело, но я единственная родственница.

— А как ее зовут?

— Диана Толливер, — ответила Мейс, скрестив пальцы в надежде, что парень не слышал об убийстве.

Тот нажал несколько клавиш на компьютере.

— Ага, у нее есть ящик.

— А какой номер?

Мальчишка вытащил из уха второй наушник и посерьезнел:

— Я не должен сообщать такие сведения. Данные почтовых ящиков и прочее. Террористы и все такое, сами знаете.

— Вот блин, не подумала… — Мейс обернулась к Рою. — Ладно, придется тебе сходить за тетей и привести ее сюда, чтобы она могла показать какие-нибудь документы. — Затем снова повернулась к мальчишке. — Они больше не могут держать ее в больнице, потому что та не приспособлена для такой заразной хрени. Поэтому мы везем ее в Джона Хопкинса. Мы только поехали, и тут она стала кричать про свою почту. Между нами, я думаю, эта зараза и мозги портит. Ну ты понимаешь, как можно забыть номер своего ящика? Я точно знаю, с сексом после нее большие проблемы. Док сказал, убивает либидо насмерть, особенно у молодых… В общем, она отрубилась в машине, и нарывы лопались прямо там. А лицо у нее — просто ужас. Знаешь, как битум отслаивается… Ладно, мы получили прививки от этой дряни, так что все о'кей, но на твоем месте я бы спряталась в подсобке. И все, до чего она дотронется, потом придется протирать хлоркой. Эта бактерия живет неделями, и ей ничего не делается. Одна сестричка в больнице выяснила на своем опыте. — Она опять обернулась к Рою. — Давай, поезжай и привези ее. Только поскорее. Не хочу застрять в пробке на Балтимор.

Рой уже повернулся к двери, и тут мальчишка выпалил:

— Эй, у нее ящик семьсот шестнадцать. Второй слева в верхнем ряду. Вон там.

— Точно? — спросила Мейс. — Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. И тетя снаружи… Она может ходить, только все время падает, потому что нарывы лопаются, и у нее ноги скользят по жиже. Видел бы ты заднее сиденье моей машины… Мерзость жуткая.

Мальчишка, таращась на нее, отступил на шаг:

— Не, все норм. Идите и заберите почту. Вашей тете не надо сюда заходить.

— Спасибо, мужик, — сказал Рой и протянул ему руку.

Парень отступил еще на шаг и схватил большую коробку с почтой.

— Да-да, чувак, пожалуйста, конечно.

Рой и Мейс направились к ящику 716.

Глава 49

Бет, устроившись на переднем сиденье патрульной машины, ехала на встречу и дочитывала электронное письмо от Лоуэлла Касселла. Медэксперт сравнил ДНК спермы, оставшейся в Диане Толливер, с образцом с чашки кофе, предложенной Лу Докери. Это была старая полицейская уловка. У них было достаточно на Докери, чтобы подержать его взаперти, пока не будут получены результаты анализов. И даже если защита отклонит этот образец ДНК, у них будут основания, чтобы запросить ордер. Вряд ли за это время Докери удастся поменять свою ДНК. Бет распорядилась использовать тактику чашки кофе, поскольку не хотела терять время на случай, если они действительно взяли насильника и убийцу Дианы Толливер.

Ее многозадачный ум на секунду переключил скорость. Она отслеживала радиовызовы в Пятом районе, и ей не понравилось, как мало патрульных отвечает на вызовы диспетчера. Бет взяла рацию:

— «Крейсер-один» идет в Пятый район. «Крейсер-один» идет в Пятый. Шеф закончил.

Через несколько секунд эфир был забит переговорами, на каждый вызов отвечали не меньше пяти машин. Водитель взглянул на нее.

— Еще не забыли, как работают на земле, Шеф?

— Да, — рассеянно ответила Бет.

Она набрала номер. Медэксперт ответил на втором гудке.

— Когда? — спросила начальник полиции.

— Бет, вы спрашивали меня об этом десять минут назад, — ответил Касселл. — Если б это было до нашей новой лаборатории, я бы сказал, от двух до четырех недель. Тогда нам приходилось отправлять тесты на сторону.

— Но теперь у вас есть модная лаборатория и всякие симпатичные приборы…

— Мы прошли по цепочке обеспечения сохранности с образцом, взятым у убитой, и подтвердили, что он не подделан или изменен. Мы получили образец от Докери.

Он сделал паузу, и Бет практически увидела его ухмылку.

— Вы нечасто пользуетесь этой уловкой с кофе.

— Становлюсь нетерпеливой к старости.

— Из образца спермы не так-то просто получить ДНК. Головка спермия — штука твердая.

— Как голова парня, стреляющего ими в женщину, которая этого не желает.

— Следующий шаг — амплификация ДНК и распознавание, — продолжил Касселл. — Затем интерпретация результатов. Именно тут часто допускают ошибки. Мне не хочется испортить ваше расследование ошибкой.

— Вы не ошибетесь, док, вы слишком хороши.

— Все мы люди. В обычных условиях описанные мной протоколы занимают целую неделю.

— В телесериалах команды криминалистов делают это каждый эпизод, минут за десять.

— Они там много чего делают.

— Тогда дайте мне крайний срок.

— Я отложил всю работу, и результат будет у вас завтра. В крайнем случае послезавтра.

— Я рассчитываю на завтра. Спасибо, док.

Бет отключилась и откинулась на спинку сиденья. В следующую секунду они проехали угол, который она тут же узнала. Бет Перри была патрульным-новичком, ездила одна всего две недели, когда из переулка выскочил бандит с TEC-9 и открыл огонь по группе людей перед обувным магазином. Никто так и не узнал почему. Бет моментально вклинила свой «крейсер» между людьми и стрелком и, прикрываясь двигателем машины, достала пистолет и всадила стрелку две пули в голову. Она не стала рисковать пулей в туловище, поскольку успела заметить на бандите край бронежилета, выглядывающий из-под рубашки. Только через тридцать секунд, когда Бет уже выскочила из-за машины и подтвердила смерть, она увидела, что последняя пуля из TEC-9 убила на месте десятилетнего мальчика, который сжимал в руках коробку с новыми баскетбольными кроссовками.

Остальные восемь человек, включая мать мальчика, были спасены благодаря быстрым действиям Бет. Город славил ее героизм. Однако тем вечером она вернулась домой и проплакала до рассвета. Лишь она знала правду. Она промешкала — и только потом открыла огонь. И до нынешнего дня не могла точно сказать почему. Штатским никогда не понять, какие мысли пробегают в голове полицейского, прежде чем он нажмет на спуск.

«Я сегодня умру? На меня подадут в суд? Я потеряю работу? Смогу ли я попасть в цель? Я сегодня умру?»

Она колебалась не больше двух секунд. Но этого времени хватило преступнику для последнего выстрела. Как оказалось, смертельного.

Самой яркой картиной перед ее глазами была коробка с новыми кроссовками, лежащая в луже крови десятилетнего мальчишки. Вызвав «Скорую», она делала все, что могла, надеясь вернуть мальчика. Пыталась остановить кровотечение своей курткой. Делала искусственное дыхание. Массаж сердца, пока у нее не начали отваливаться руки. Но она знала, что он мертв. Его глаза были пустыми, неподвижными. Его мать кричала. Все происходило в замедленном темпе. Бет ждет, когда приедет помощь; медики со «Скорой» сообщают, что мальчик мертв; появляется начальство, сначала капитан, потом старший офицер района и, наконец, сам начальник полиции. Это было самое долгое ожидание в ее жизни, и все оно, от начала до конца, заняло меньше десяти минут.

Она до сих пор помнила ощущение тяжелой, утешающей руки шефа на своем вздрагивающем плече. Он говорил правильные слова, но Бет видела перед собой только те пустые, неподвижные глаза. Десять лет. Мертв. Две секунды колебаний. Всего-навсего. Пара секунд. Два упущенных мгновения. Но в них, по-видимому, и крылось различие между возвращением домой и игрой в новых кроссовках и поездкой в морг, где тебя вскроют.

Еще одно событие для криминальной статистики. Но Бет не могла считать это статистикой. Мальчика звали Родни Хоукс. Перри держала его фотографию с выпуска в четвертом классе на полке в кабинете. Она смотрела на фотографию каждый день. Эта фотография заставляла ее работать усерднее, стараться сильнее, ничего не оставлять случаю. И никогда больше не колебаться, если у нее на мушке цель, заслуживающая смерти.

Обувной магазин давно закрылся, на его месте сейчас продавали спиртное. Но для Бет это по-прежнему было место, где она позволила Родни Хоуксу умереть. Где Бет Перри, всегда делавшая все на отлично, допустила ошибку. И из-за этой ошибки погиб маленький мальчик.

Бет глубоко вздохнула и выбросила эти мысли из головы. Затем просмотрела свои записи и сосредоточилась на текущих делах. Действительно ли бездомный ветеран изнасиловал Толливер, а потом наступил ей на шею с такой силой, что сломал ствол мозга? А потом засунул ее в холодильник и пошел заниматься своими делами? Грязь на ее одежде и кусочки ткани, найденные на месте преступления, соответствовали тем, что нашли на одежде Докери. Но на самом деле это не важно. ДНК лучше отпечатков пальцев. А ДНК, полученная из спермы, — золотая карточка, особенно если сперму обнаружили внутри. В совокупности с повреждениями гениталий женщины ни один адвокат не сможет повернуть ситуацию на пользу своему подзащитному.

Начальник полиции отложила документы, взяла телефон и позвонила сестре. Мейс не брала трубку, поэтому Бет написала ей сообщение, что результаты анализа ДНК скоро будут готовы. Если образцы совпадут, Лу Докери проведет остаток своей жизни в тюрьме. Бет задумалась, поможет ли осуждение Докери вернуть Мейс ее работу. Несмотря на препятствия, созданные Моной, если им удастся убедить… Внезапно в голову Бет пришла другая мысль.

Был там один незатянутый конец.

Бет вновь открыла документы по делу Толливер и принялась разглядывать две доказательные единицы.

Ключ. И письмо.

Все было явно сложнее, чем безумный ветеран в приступе возбуждения. Однако главный вопрос в том, есть ли тут связь?

А ведь имеется еще «Таункар» с тонированными стеклами и без номеров, и винтовка с глушителем, нацеленная в Мейс… Привет из ее прошлого? Или эти события как-то связаны с расследованием?

Пара упущенных секунд. Всего-навсего…

Она не собирается еще раз потерять сестру.

Глава 50

В почтовом ящике было пусто. Пока Мейс не ощупала рукой в перчатке верх ящика и наткнулась на прилепленный там листок бумаги. Она развернула листок и прочитала короткий текст.

— Здесь имя, Андрэ Уоткинс. И адрес в Росслине. Видимо, его. — Она посмотрела на Роя. — Ты слышал об этом парне?

— Нет, и Диана никогда его не упоминала.

— Она часто куда-нибудь выезжала?

— Она любила ездить в Кеннеди-центр; ей нравилось там обедать.

— Похоже, она ездила туда не одна.

Мейс засунула бумажку обратно в ящик и заперла дверцу.

— Оставляешь здесь?

— Так полиция сможет его найти, если они сообразят, где искать.

— Либо мы можем прямо сейчас сообщить им об этой бумаге.

— Можем, — протянула Мейс.

— Но ты хочешь разобраться сама?

— Рой, это долгая история. Не дави на меня. Не уверена, что смогу дать тебе осмысленный ответ.

Через двадцать минут Мейс припарковала свой мотоцикл в подземном гараже, и они с Роем поднялись на десятый этаж многоквартирного дома. После второго стука дверь открыл мужчина, но сначала он посмотрел на них в глазок. Мейс не гадала, а точно знала, что именно так он и сделал. Мужчина был ростом с Роя, хотя лет на тридцать старше, с подстриженной седой бородкой, подходящей к прическе, привлекательным лицом и глубоким загаром. На мужчине были джинсы, которые выглядели так, будто их гладили, и белая костюмная рубашка навыпуск. На босых ногах — черные кожаные туфли от «Бруно Магли». На взгляд Мейс, мужчина олицетворял образ элегантного и беззаботного аристократа.

— Андрэ Уоткинс? — спросила Мейс.

— Могу я чем-то помочь?

— Определенно. Диана Толливер?

— И что с ней?

— Она мертва.

— Я знаю. Кто вы? Полиция?

— Не совсем.

— Тогда у меня нет никаких причин с вами разговаривать.

Он начал закрывать дверь, но Мейс вставила в щель ботинок.

— У нее был абонентский ящик, в котором лежала бумага с вашим именем и адресом.

— Я ничего об этом не знаю.

— Ладно, мы просто отдадим бумагу в отдел по расследованию убийств, и пусть они с ней работают. Сегодня они поговорят с вами или арестуют вас. Либо и то и другое.

— Погодите. Я не сделал ничего незаконного.

— Ну вы ведете себя так, будто сделали.

— Вы постучались в мою дверь, двое незнакомых мне людей, и начали задавать вопросы об убитой женщине… И какого черта вы от меня ждете?

— О'кей, давайте начнем заново. Это Рой Кингман. Он работал с Дианой в «Шиллинг и Мердок». Она послала ему сообщение. Это сообщение привело к вам. Возможно, вам угрожает опасность.

— А откуда мне знать, что это не вы убили Диану?

— Должна заметить, что если б мы хотели убить вас, вы уже были бы мертвы. Один выстрел в глазок.

Уоткинс вопросительно посмотрел на нее.

— Я видела, как дверь подалась на миллиметр, когда вы оперлись на нее, чтобы посмотреть.

— Думаю, что наш разговор стоит закончить прямо сейчас.

— Мы можем спуститься в «Старбакс» и поговорить там, если вам так будет спокойнее. Нам нужна лишь информация.

Уоткинс обернулся и взглянул на свою квартиру, потом повернулся к ним.

— Нет, все нормально, мы можем поговорить здесь.

Обстановка квартиры не соответствовала элегантности мужчины: мебель скудная, похожа на арендованную вместе с жильем, особенно фиолетовый диван-кровать. Они уселись в небольшой гостиной, выходящей в кухню.

— Откуда вы знаете Диану? — спросил Рой.

— Когда ей хотелось куда-нибудь выбраться, она звонила мне.

— То есть вы с ней встречались?

— Нет, я — эскорт.

Мейс с Роем переглянулись.

— Эскорт? — спросил Рой.

— Да. Диана любила выбираться в люди. Но ей не нравилось ездить куда-то одной. Работа в удовольствие. И хорошо оплачивается.

Мейс оглядела дешевую мебель.

— У вас сейчас плохой сезон?

— Мои две бывшие не торопятся снова замуж. Потому я и занялся этой работой. Эскорт приносит мне все радости брака без его хлопот.

— Но вы с ней ладили?

— Мне очень нравилась Диана. Я был ужасно подавлен, когда услышал, что ее убили.

— Кто вам сообщил?

— Телеведущая на «Седьмом канале».

— То есть никто не знал, что вы знакомы?

— Я не думаю, что Диана распространялась об этом. Она была умной и привлекательной. Я знаю, что она тоже была в разводе. Возможно, рассказывала обо мне каким-то знакомым… Больше я ничего не знаю.

— Мы приехали сюда, потому что Диана оставила след, указывающий на вас.

— Но она никогда не рассказывала мне ничего важного.

— То есть ни слова о работе? — уточнил Рой.

— Я знаю, что она работала в «Шиллинг и Мердок».

— Она не упоминала каких-то людей, которых опасалась? Телефонные звонки или письма с угрозами? Мужчина, который ее преследует? Ничего такого? — спросила Мейс.

— Нет. Наши разговоры обычно ограничивались мероприятиями, которые мы посещали.

— Полиция взяла под стражу мужчину, — выпалил Рой.

— Какого мужчину?

Мейс хмуро посмотрела на Кингмана и сказала:

— Простите, мы не можем рассказывать подробности.

— Так у вас нет никаких идей о том, что случилось с Дианой?

— Нет, — признал Рой и протянул Уоткинсу визитку. — Если вы о чем-то вспомните, позвоните, пожалуйста.

Тот взял визитку.

— А этот мужчина под стражей? Это он убил Диану?

— Мы скоро узнаем. Но что бы ни пыталась сообщить Диана, это дохлый номер, — сказала Мейс. — Скорее всего, она ошиблась. В любом случае дело закрыто — по крайней мере, для меня.

Рой начал говорить, когда они вошли на площадку, но Мейс прошептала:

— Подожди.

Когда они уже спустились в гараж, Кингман повернулся к ней и резко спросил:

— Неужели ты собираешься просто бросить расследование? О чем ты вообще думаешь?

— Я думаю, что настоящий Андрэ Уоткинс, скорее всего, уже мертв.

Глава 51

— Привет, Капитан.

Здоровенный мужик поднял взгляд.

— Привет, Рой. Я вляпался.

— Может, поговорим об этом?

— Ладно, я никуда не собираюсь.

Рой посмотрел на охранника, стоящего рядом.

— Мне нужно поговорить с моим клиентом. Наедине, если вы не возражаете.

Дверь за спиной Кингмана лязгнула: полицейский вышел.

Рой сел рядом с Капитаном, открыл портфель и достал линованный блокнот и ручку.

— Давай поговорим о том, что случилось.

— Я же сказал, я вляпался. Взял немного еды. Я люблю «Твинки». И пару инструментов. Продал их. Тупо, угу, но у них там много инструментов. Думал, они не заметят.

Рой беспомощно посмотрел на него.

— Ты знаешь, за что тебя арестовали?

Сейчас Капитан уставился куда-то вдаль.

— По ночам еще холодно. А в том доме тепло. Наверное, не надо было мне есть «Твинки». Они разозлились, да? И еще инструменты… Но я просто взял пару ключей. Получил за них три бакса.

Рой откинулся на спинку стула.

— Они что-нибудь у тебя брали?

— Кто?

— Полиция?

— Типа чего?

— Отпечатки пальцев, слюну или что-то такое?

— Они сняли отпечатки.

Капитан хмыкнул.

— Им пришлось отмывать мне пальцы, а потом снова красить черным. Еще они дали мне кофе, а потом пришли и забрали, а я не допил. Я аж взбесился.

— Дешевый трюк, чтобы получить твою ДНК.

— Что?

— Но ты сказал им, что хочешь адвоката, верно?

— Верно. Я ж не дурак. Дерьмо с «Твинки». Нужен адвокат.

— Ладно, возможно, нам будет с чем работать, если придет плохой ответ по ДНК. Но тогда они смогут получить либо ордер, либо повестку в Большое жюри.

— Угу, — сказал Капитан, явно не понимая ни слова.

— Я проверил в полиции; официально тебя не обвинили в проникновении или чем-то таком. Но ты находился в том здании незаконно.

— Я голоден. У тебя есть еда?

— Я попрошу охранника что-нибудь принести.

— Тут хорошо и тепло.

— Сколько времени ты провел в моем здании?

— У меня с датами хреново, Рой. — Капитан рассмеялся. — И календаря мероприятий у меня нет.

— Хорошо, но как ты попал в здание? Ты же не вошел в переднюю дверь?

— Гаражный лифт. Прокрался через вестибюль. Выбрал удачное время. Разведка. Я был разведчиком в Наме. Чертовски хорошим разведчиком.

— А охранник?

— Он плохой охранник. Толстый, почти как я.

— Угу, я знаю. А потом ты поднялся по пожарной лестнице и зашел на четвертый этаж?

— Там тепло. И еда. Даже холодильник есть. И туалет. Давно не пользовался туалетом, почти забыл, как… Я только взял «Твинки», Рой, и инструменты. Богом клянусь.

— А откуда ты узнал, что там ведутся строительные работы?

— Слышал, как парни трепались насчет этого в обед.

— А инструменты?

— Только три бакса за них получил. Какой-то араб на улице. Спорю, этот сукин сын меня надул. Я могу дать им три бакса и сказать, что мы в расчете, — с надеждой добавил он.

— Вряд ли они согласятся.

— Это все из-за чертовых «Твинки», верно?

— Капитан, расскажи мне, что случилось в понедельник, около шести утра.

— Понедельник?.. — Капитан покачал головой. — Понедельник? — повторил он с отсутствующим взглядом, нахмурив лоб.

— В день перед тем, как я дал тебе кроссовки и купил еды.

— Ага, да.

— Ты был в здании?

— Ага, всегда в нем.

— Когда ты ушел?

— Я достал себе часы. — Он поднял руку и, оттянув рукав, показал их.

— Охранник приходит в шесть.

— Он плохой охранник. Ничего не слышит. Не потянул бы в Наме, — сказал Капитан и добавил весомо: — Его б убили.

— В вестибюле есть камера видеонаблюдения.

Бродяга тупо смотрел на него.

— Ты о ней не знал?

Капитан покачал головой.

— Она меня видела?

— Видимо, нет. Но вернемся к понедельнику. Ты видел в тот день кого-нибудь в здании?

Капитан снова покачал головой.

— Когда ты ушел?

— Рано.

— Покажи мне на своих часах.

Капитан замешкался, потом указал на шесть.

— О'кей, шесть часов. Кто-нибудь может за это поручиться? — продолжил Рой.

Его собеседник явно растерялся.

— Ты видел кого-нибудь, кто может подтвердить, что ты ушел в шесть? Может, ты говорил с кем-то сразу после выхода из здания?

— Нет, сэр, ничего такого, — беззаботным тоном произнес Капитан.

— Куда ты пошел?

— К реке. Сел на стенку и смотрел, как встает солнце. Люблю смотреть, как солнце встает. Не так холодно.

Рой достал из кармана фотографию Дианы Толливер и показал ее Капитану.

— Ты когда-нибудь видел эту женщину?

— Красивая женщина.

— Ты ее знаешь?

Капитан покачал головой.

— Ты видел ее в понедельник?

— Неа, но я пару раз видел, как она заходит в здание.

— Но не в тот понедельник?

— Нет, сэр.

— Ты слышал шум лифта? К тому времени ты как раз должен был собираться уходить.

— Я ничего не слышал. — Капитан вытер рукой нос. — Ты не знаешь, у них есть здесь какая-нибудь еда? Я здорово проголодался.

— Ладно, я выясню. Так ты уверен, что никого не видел, когда уходил?

— Вышел из гаража.

— И никакие машины не въезжали и не выезжали?

— Нет, сэр.

Рой глубоко вздохнул и чуть не поперхнулся. В замкнутом помещении «аромат» Капитана был невыносимым.

— Я просто драпанул оттуда. Я хорошо умею драпать.

Рой забрал блокнот и ручку и встал.

— Не сомневаюсь. Я схожу узнаю насчет еды для тебя.

— «Твинки», если у них есть. И кофе.

Договорившись о еде, Рой вышел из здания и позвонил Мейс.

— Как прошло? — спросила та.

— Пока самый привлекательный вариант защиты — на основании невменяемости, — ответил Рой и продолжил более резким тоном: — Ладно, я хочу знать насчет Уоткинса. Ты просто швырнула бомбу и…

— Рой, не по телефону. Давай встретимся попозже.

— А где ты?

— Еду начинать свою новую работу.

Глава 52

— Спасибо, что смогли так быстро со мной встретиться, — сказала Бет.

Она села напротив двоих мужчин в небольшом конференц-зале. Сэм Доннелли, директор Национальной разведки, был одет элегантно, как всегда. Джарвис Бёрнс, его правая рука, выглядел полной противоположностью Доннелли; его костюм, казалось, вытащили с самого низа чемодана после месячного путешествия. Дирекция Национальной разведки располагала офисами в самых разных местах. Сегодня Бет приехала в центр Вашингтона, неподалеку от штаб-квартиры Управления полиции, в непримечательное, даже заурядное здание. В этом и был смысл.

На входе ей выдали радиочастотный значок. Он был закодирован в соответствии с уровнем допуска Бет, очень высоким. Здесь, однако, недостаточно высоким. В каждой комнате, через которую она проходила, начинали пищать сигналы тревоги, загорались красные лампочки на потолке, а экраны компьютеров автоматически темнели, скрывая данные от посетителя.

— Всегда рад, Бет.

Доннелли крутил кольцо на пальце, а Бёрнс тер ногу.

— Становится хуже, Джарв? — спросила Перри, глядя на него.

— Никому не посоветую получить сначала пулю, а потом — удар штыком от слишком ловкого и равно безумного вьетконговского пехотинца. Мне хватило удачи убить его, а не наоборот. По крайней мере, ему не пришлось тридцать лет мучиться от жуткой боли.

— Врачи ничего не могут сделать?

— Мою судьбу определило то, что было сделано на поле боя. Они залепили всё повязками, и из-за повреждений нервов и костей кровеносные сосуды пробили себе новый, плохой путь… — Он шлепнул по бедру. — Что есть, то есть, и вы приехали сюда не слушать мои жалобы. Чем мы можем вам помочь?

— В округе Колумбия был найден мертвым прокурор. Его звали Джейми Мелдон.

Доннелли кивнул.

— Настоящая трагедия. Нам сообщили об этом.

— Кто? — быстро спросила Бет.

Доннелли покачал головой.

— Извините, я не могу сказать точнее. Но сведения о подобных преступных актах поступают в Национальную разведку по многим каналам.

— Место преступления было закрыто и для нас, и для ФБР. Мы не имеем представления, кто взял на себя расследование. Я слышала, что директива пришла непосредственно из Белого дома? — Она умолкла и выжидающе посмотрела на Доннелли.

— Бет, я не буду ни подтверждать, ни отрицать.

— Сэм…

Он поднял руку.

— Ладно, я могу сказать, что не слышал ничего, связывающего это дело с Белым домом. А я думаю, что услышал бы.

— Тогда кто это может быть? Эти парни ушли с телом Мелдона, буквально помахав своими водительскими правами. И мэр недвусмысленно сказал мне отойти в сторону. Ладно, иногда такое случается. Но ФБР тоже отстранили.

Доннелли взглянул на Бёрнса.

— Это очень необычно… Хотите, чтобы я что-то выяснил?

— Вы — первый человек, о котором я подумала.

— У нас всегда были хорошие рабочие отношения, — сказал он. — Могу сказать вам, что мы очень ценим ваш дух партнерства с федеральными структурами.

— Мы должны работать над безопасностью столицы.

Бёрнс помрачнел.

— Если террористы смогут провести успешную акцию в этом городе, ни один американец не будет чувствовать себя в безопасности. И тогда мы проиграем.

— Не учите ученого, — заметила Бет и пожала мужчинам руки. — Я буду ждать от вас вестей.

— Кстати, — спросил Бёрнс, — как ваша сестра адаптируется к обычной жизни?

— Потихоньку, — ответила Перри. — Но Мейс всегда идет своим путем.

Когда она ушла, Доннелли вернулся в свой кабинет. Джарвис Бёрнс остался сидеть за столом, потирая больную ногу. Он сделал паузу, только чтобы набрать текстовое сообщение на своем «Блэкберри», и через минуту дверь конференц-зала открылась. Седой мужчина уже сменил джинсы и рубашку, в которых обыскивал квартиру Андрэ Уоткинса, на костюм и галстук.

— Мейс Перри? — спросил Бёрнс.

Мужчина кивнул.

— И юрист?

— Оба.

— Она могла определить, что ты не Уоткинс.

— Мне убить обоих? — деловым тоном спросил мужчина.

Бёрнс откинулся назад и нахмурился.

— Дай мне подробности, — распорядился он.

Глава 53

Мейс набрала код на воротах и завела «Дукати» внутрь. Альтман ждал ее перед домом. Он был одет так же неформально, как и раньше, но сегодня стянул волосы в хвостик. Мейс взяла рюкзак с одеждой и некоторыми необходимыми вещами, и профессор провел ее в гостевой дом. Он подождал, пока Мейс разложит вещи, а потом принялся показывать, как управлять телевизором и стереосистемой, а заодно компьютеризированными отоплением, вентиляцией и охранной сигнализацией. Еще один телевизор стоял на красивом резном комоде в хозяйской спальне, перед огромной калифорнийской кроватью.

— Роскошный дом, Эйб.

— Все это придумала Марти, моя покойная жена. У нее было такое восприятие, такой стиль. А меня с трудом хватает, чтобы подобрать носки в тон.

— Я недалеко от вас ушла… Так что теперь?

— Давайте вернемся в большой дом и обсудим стратегию.

За чашкой чая Альтман подробно изложил свой план.

— Я работаю совместно с замечательными людьми из социальных служб. Они будут ждать вас и окажут полное содействие. У них есть справки по всем интересующим нас людям, которые я уже просмотрел. Как говорилось ранее, для первого этапа я отобрал из всех предложенных вариантов десять человек. Вам нужно будет установить с ними первый контакт.

— Хорошо. Какого рода вопросы я должна задавать им?

— Не нужно их прощупывать. Вам нужно успокоить их и при этом донести мысль, что вы понимаете их ситуацию и мы никоим образом не осудим их выбор, каким бы тот ни был. Я не стараюсь вырвать этих людей из их нынешнего мира.

— Но на самом деле стараетесь, верно?

— Я пытаюсь дать им возможность изменить к лучшему обстоятельства их нынешней жизни.

— Своего рода расщепление миров?

— Да, примерно так. И если даже вы об этом спрашиваете, они уж спросят непременно. Они с большим подозрением отнесутся к моим мотивам и ни в коем случае не должны решить, будто это какое-то шоу уродов. Вам нужно убедить их, что речь идет о разумном стремлении сделать их жизнь лучше — в надежде, что они, в свою очередь, будут помогать другим в схожих обстоятельствах. Люди из их мира часто добиваются успеха, но СМИ обычно не хотят освещать эти истории.

— Плохие новости лучше продаются.

— Да, но нам нужны и положительные примеры.

— Эйб, большинство людей оттуда, которых я знаю, просто хотят выжить. Сомневаюсь, что у них хватит альтруизма на помощь другим.

— Возможно, вы удивитесь. Но в некоторых отношениях вы правы, и это нормально, этого и следует ожидать. Пока мы говорим только о первом контакте. Но он жизненно важен.

Мейс помрачнела.

— Я просто немного тревожусь, понимаете?

Альтман улыбнулся.

— У вас нет настоящего опыта работы в этой области и надежды нации ложатся на ваши неподготовленные плечи?

— Лучше и не скажешь.

— Мейс, я отвечу вам просто. Я не знаю ни одного человека, лучше подготовленного для этой работы. Ни одного. Если б я знал такого, то попросил бы его. Я в большом долгу перед вами, без сомнений, но этот проект во многих смыслах олицетворяет труд всей моей жизни. Я бы не стал рисковать им, выбирая неподходящего человека. Этот проект слишком важен для меня.

— Тогда я буду стараться. Это все, что я могу обещать.

— А теперь я могу попросить Херберта соорудить небольшой ланч. Он готовит потрясающий салат из тунца.

— Спасибо, но я пас. Хочу быстренько принять душ в гостевом доме. А потом поеду встречаться с этими людьми.

— Превосходно. Я вам очень признателен.

— Не больше, чем я. У меня был скудный список возможностей.

Альтман положил ей руку на плечо.

— Темнее всего перед рассветом. Знаю, это ужасное клише, однако оно часто оказывается правдой. Кроме того, вдруг социология понравится вам больше полицейской работы?

— На самом деле полицейская работа, по сути, и есть социология, только с «Глоком» и бронежилетом.

— Кажется, я вас понимаю.

— Все дело в уважении, Эйб. Работая в полиции, я была членом самой большой банды округа Колумбия. Но поскольку мы — самая большая банда, то не можем позволить себе проиграть ни одного боя.

— И как вам это удавалось? — заинтересовался Альтман.

— Никогда не ввязываться в ситуацию, в которой я не могу выиграть.

— Понимаю.

— Свистнув по рации, я могу вызвать помощь быстрее любой другой банды. Мне нужно продержаться в бою лишь три минуты, и всё. Если мне нужно ударить человека, потому что он плюнул на меня, я это делаю, поскольку стоит одному «синему» спустить неуважение к себе, это аукнется всем остальным «синим» на улицах. Сегодня плевок, а завтра пуля в спину. Ты можешь любить меня или ненавидеть, но ты будешь уважать мою униформу. Однако то же справедливо и для бандитов. Большинство из них просто пытаются заработать на жизнь, а «синие» пытаются их схватить. Катать «Чириос»[204] за пару тысяч в день или жарить мясо в «Маке» за минимум.

— «Чириос»?

— Оксиконтин[205]. Они такие же люди, как мы с вами, но сделали другой выбор.

— И имели ограниченные возможности.

— Верно. Обе стороны знают правила. Бандитам плевать, если им набьют морду или арестуют, подстрелят или отправят в тюрьму. Такое случается с ними каждый день. Но не проявляйте к ним неуважения. Этого они не прощают.

— Мне кажется, за эти две минуты я узнал больше, чем за последние десять лет.

— Увидимся, профессор. Держите форт. — На выходе Мейс обернулась. — Да, чуть не забыла. Мой «Дукати» немного утомился. Нельзя ли взять у вас какую-нибудь тачку на время?

— Конечно. «Бентли» или «Хонду»?

— Выбор рискованный, но я предпочту японца.

Глава 54

Мейс приняла душ в гостевом доме и тщательно вымыла грязные волосы. Единственно, чем плохи мотоциклетные шлемы, — в них жутко потеет голова. Когда Перри завернулась в толстый халат и пошла гулять по роскошному дому, размерами в лучшем случае в треть действительно роскошного дома, ей пришло в голову, что нормальному человеку довольно легко привыкнуть к такой жизни. Хотя к ней, конечно, это не относится. Однако она все равно восхищалась не только качеством обстановки, но и мастерством дизайнера, внимательного к мельчайшим деталям интерьеров. Должно быть, Марти Альтман была очень талантлива. Из реплик Эйба было очевидно, что он преклонялся перед женой.

«Интересно, каково это, когда перед тобой преклоняется парень?»

Мейс порылась в рюкзаке и достала потрепанную записную книжку. В ней был список контактов, которыми она пользовалась, когда работала в полиции. Перри нашла имя и позвонила. Ее несколько раз переключали, но в конце концов ей ответил нужный человек.

— Шарлотта, это Мейс.

— Мейс Перри!

— Да ладно, будто ты знаешь другую Мейс.

— Ты все еще в той ужасной тюрьме?

— Нет, я уже вышла.

— Слава богу.

— А ты по-прежнему радуешься работе в ДТС?[206]

— Конечно, — с сарказмом ответила Шарлотта. — Я отклонила все предложения из Голливуда, только чтобы остаться здесь и целыми днями разбираться с разъяренными людьми.

— Может, тебе захочется иметь дело со счастливым человеком?

— Обычно это предвестник того, что тебе требуется услуга.

— У меня есть имя и адрес. И я была бы рада получить фотографию этого человека.

— Ты не вернулась в полицию. Я бы знала.

— Нет, но я пытаюсь.

— Знаешь, Мейс, сейчас помогать стало труднее. Тут всюду электронные глаза…

— А как насчет старинного факса?

— А вот это оригинально.

— Так ты мне поможешь? Один раз? Ради старых времен?

Мейс услышала тяжелый вздох.

— Скажи мне фамилию. И номер своего факса.

Через десять минут Мейс стояла на втором этаже дома, в маленьком кабинете, который показал ей Альтман. Еще через две минуты факс затарахтел, и из него полезла покрытая краской бумага. Мейс схватила ее. На бумаге была копия водительских прав Андрэ Уоткинса.

У настоящего Уоткинса были коротко подстриженные темные волосы, бороды не имелось, зато он носил очки. Судя по отметке в правах, Уоткинс был на несколько дюймов ниже мужчины, с которым они столкнулись. Итак, она была права. Интересно, действительно ли настоящий Уоткинс занимался эскортом? Работа необычная, поэтому Мейс склонялась к мысли, что это правда. Значит, самозванец хорошо изучил жизнь Уоткинса.

Спускаясь по лестнице, Мейс наткнулась на небольшое логово со стеклянной выгородкой, за которой виднелось джакузи на четырех человек. Мейс колебалась всего мгновение. Она бросилась на кухню, открыла вделанный в стену винный шкаф, откупорила бутылку каберне и налила вино в бокал. Потом поспешила обратно к джакузи, разобралась с кнопками, подогрела воду, сбросила халат и скользнула в теплую пену. Через минуту схватила свой мобильник, лежащий на краю ванны, и набрала Роя.

— Ты где? — спросила она.

— На работе. У меня есть работа, помнишь?

— Ладно, мистер Брюзга. Угадай, что я делаю…

— Что?

— Балую себя.

— Ого… Практикуешься в стрельбе по движущимся мишеням? Или шокируешь бездомных этим своим кастетом смеха ради?

— Я сижу голая в джакузи в гостевом доме Альтмана с бокалом красного вина.

— Я думал, ты собираешься начать новую работу?

— Я поговорила с Альтманом и разложила вещи. А это — моя награда. Я проверила через ДТС и убедилась, что мужчина в квартире — не Уоткинс.

— То есть ты была права.

— Ага, но остается много неотвеченных вопросов. Когда ты заканчиваешь работу?

— Четыре тридцать, — ответил Рой. — Я сегодня освобождаюсь рано.

— Я заберу тебя с работы. Приеду в «Хонде» Альтмана.

— А что случилось с «Дукати»?

— Решила дать ему отдохнуть. А ты посетил прокат?

— У них был только «Меркюри Маркиз». Он размером с мою квартиру.

— А твоя «Ауди»?

— Восстановлению не подлежит.

— Рой, прости…

— Так куда мы собираемся в четыре тридцать? И в чем тебе нужно помочь?

— Я все тебе расскажу при встрече.

— Стрельба предполагается?

— Возможно.

— Ладно, тогда одно уточнение.

— Давай.

— В следующий раз, когда будешь звонить мне из джакузи с бокалом вина в руке, жди компанию.

— Ого. Рой, ты такой сексуальный, когда изображаешь мачо…

Глава 55

Кингман забрался на переднее сиденье «Хонды».

— Выглядишь посвежевшей и симпатичной.

— Не чета тюремным душевым.

— Добыла фото Уоткинса?

Мейс вытащила фотографию из кармана и протянула Рою.

— Он не похож на эскорт.

— А как должен выглядеть мужчина из эскорта?

— Не знаю. Типа модели.

— Может, она предпочитала ум и чуткость, а не красавчиков.

— Ты тоже это предпочитаешь?

Мейс добавила газу, старенькая «Хонда» взревела, но скорости почти не прибавила.

— Не переноси на нее образ «Дукати», — заметил Рой.

— Я выбирала между ней и «Бентли».

— А что навело тебя на мысль, что он не настоящий Уоткинс?

— Он не захотел пойти поговорить в «Старбакс», хотя на его месте это был самый безопасный вариант. Я думаю, он опасался, что кто-то из жильцов, знающих Уоткинса, может случайно подслушать наш разговор и объявить его самозванцем.

— Или он просто не любит кофе.

— И этот парень не соответствовал квартире. Туфли за триста долларов, рубашка от «Хайки Фримэн» и профессиональный маникюр не соотносятся с мебелью из ДСП. А еще квартиру перетряхивали. Ты не видел вмятины в ковре в тех местах, откуда передвигали комод, шкафчик, ТВ-тумбу и стеллажи?

— М-м-м… нет. Видимо, это я прохлопал.

— А ты не заметил, как он прощупывал нас насчет того, что мы знаем и о чем догадываемся? Не столько мы его расспрашивали, сколько он нас.

— Так кто же они?

— Могу только сказать, что они хороши.

— А что они там искали?

— Нечто, оставленное Уоткинсу Дианой Толливер.

— Поэтому ты ему и сказала, что дело закрыто?

Мейс кивнула.

— Это купит нам немного времени. Насколько я понимаю, чувак был из той команды, которая вчера пыталась убить меня. Если они решат, что мы безвредны и выкинули белый флаг… ну это не так уж плохо.

— То есть похоже, что дело тут вовсе не в Капитане. Кстати, они взяли у него образец ДНК.

— Дай-ка угадаю… Трюк с чашкой кофе?

— Откуда ты знаешь?

— Они сопоставят образец со спермой, которую нашли в Толливер, и Капитан будет чист.

— Так это было изнасилование?

— По-видимому, да.

— Но, Мейс, тогда это, скорее всего, случайное убийство. Иначе зачем преступнику насиловать ее?

Мейс раздраженно посмотрела на него.

— Чтобы оно выглядело как случайное.

— Но он оставил сперму.

— Можешь смело ставить на то, что образец не совпадет ни с одной базой данных. Можно простерилизовать оружие, а можно — сперму, прости за каламбур.

— Ладно.

— Но если убийство Толливер и черный седан связаны, интересно, почему они охотятся за мной?

— Ты была на месте преступления.

— Вместе с полусотней других копов.

— Ладно, ты болтаешься со мной.

— Тогда зачем целиться в меня, а не в тебя? Ты работал с ней. Ты торчал в Шестом районе один, пока ждал меня. Они могли без проблем тебя шлепнуть.

— Рад знать.

— Нам нужно попасть в ее дом.

— Дианы?

— Я прочесала ее кабинет. Что-то должно быть у нее дома.

— Полиция наверняка уже обыскала его.

— Тогда нам нужно обыскать его заново.

— Мейс, если нас поймают, плакала твоя пробация. А твоя сестра не может помочь нам?

— Нет.

— Почему нет?

— Есть причины.

— А ты не можешь ими поделиться?

Мейс вздохнула.

— Сестра сейчас не слишком мной довольна… Так как нам попасть в дом Толливер? У тебя есть ключ?

— Нет, конечно. С какой стати у меня должен быть ключ от ее дома?

— Ладно, что-нибудь намутим, немного времени у нас есть… А сейчас поедем проверим кое-что для Эйба.

— Ты для этого взяла меня с собой?

Мейс взглянула на него.

— Ты имеешь в виду, для защиты?

— Я не настолько глуп. Я уже явно провалил тест на телохранителя.

— Эй, ты прикрыл меня своей машиной от стрелка. Ты легко мог сам поймать эти пули. Тут нужна настоящая храбрость. Но я подумала, тебе будет в удовольствие прокатиться со мной. Заодно вспомнишь старые деньки в общественной защите.

— Долгий путь от Джорджтауна…

— Длиной в жизнь, Рой. Целую жизнь.

Глава 56

Люди из социальных служб, работавшие с Эйбом Альтманом, были исключительно предупредительны и восторгались состоятельным профессором.

— Он очень дальновидный человек, — сказала начальник отдела, Кармела, молодая латиноамериканка с прямыми темными волосами, одетая в юбку в складку, блузку и туфли без каблуков. — Он понимает суть.

— Надеюсь, я тоже ее понимаю, — сказала Мейс.

Они сидели в кабинете Кармелы, квадратной комнате десять на десять футов. В окне торчал ржавый и сломанный кондиционер. Мебель в комнате выглядела так, будто ее спасли из помойки, а компьютеру на столе было лет десять. Государственные деньги явно текли сюда совсем тонкой струйкой.

— Мистер Альтман упомянул, что раньше вы были копом, — сказала Кармела.

— Не пеняйте мне за это.

— Не собираюсь. Мой старший брат водит патрульную машину в Седьмом районе.

— Тогда у него хватает забот.

— Вы знаете этот район?

— Это была моя земля. — Мейс взглянула на пачку бумаг, которую держала в руке. — Здесь все имена?

— Да. Мы связались со всеми. Они будут ждать вас в то время, которое вы нам назовете. Когда вы позвонили сказать, что едете, я связалась с Алишей, она первая в списке. Она ждет вас через тридцать минут… — Кармела взглянула на Роя. — Вы похожи на адвоката.

— Мистер Кингман помогает мне в этом проекте.

Женщина оценивающе посмотрела на него.

— Вы когда-нибудь бывали в этих местах?

— Был в Шестом вчера ночью, если это считается.

— Зачем? — удивилась она.

— Искал развлечений. И нашел.

— Не сомневаюсь. Места, в которые вы собираетесь, немного грубоваты…

— Предположу, что именно поэтому мы туда и идем, — заметила Мейс.

— Насколько грубоваты? — решил уточнить Рой.

— Даже мой брат предпочитает не ездить туда на вызовы без поддержки еще пары машин.

Кингман обеспокоенно посмотрел на Перри.

— Правда?

— Спасибо, Кармела, — сказала та, потянув Роя за руку. — Мы будем на связи.

Они забрались обратно в «Хонду». Мейс прочла сводку и объявила:

— О'кей, Алиша Роджерс, мы идем.

Кингман заглянул в бумаги.

— Ей шестнадцать лет, а она уже мать трехлетнего ребенка?

— Не надо так поражаться. Мир «Оставь это Биверу»[207] давным-давно в прошлом.

Рой прочел адрес Алиши.

— Ты знаешь, где это?

— Ага. Середина Чириос-элли. Любишь «Чириос», Рой?

— Обычно без оксиконтина… И как же мы собираемся войти и выйти относительно целыми в район, куда предпочитает не соваться полиция?

— Поздновато спрашивать, не находишь?

— Уважь меня.

— Мы едем помогать людям, а не пинать их задницы. Это засчитывается.

— Правда? Мы просто скажем, что пришли помочь людям, и опасные моря расступятся? Вроде диснеевского мультика?

— Не замечала в тебе раньше цинизма…

— Это не цинизм. Я просто хочу вернуться вечером домой.

Улыбка Мейс потускнела.

— Не самая плохая цель.

Глава 57

Алиша жила в многоквартирном доме, больше напоминавшем разбомбленное здание в центре Багдада, чем жилье в нескольких минутах от здания Капитолия. Когда они въехали на заваленную мусором парковку, по которой сновали десяток тощих крыс, Рой нервно огляделся.

— Видно, я действительно слишком долго прожил в Джорджтауне. Мы еще не вылезли из машины, а я уже чертовски нервничаю.

— Рой, кроме богатой жизни, есть еще много других. Само собой, здесь совершается много преступлений, но большинство людей, живущих в этом районе, подчиняются закону, много работают, платят налоги и пытаются мирно растить своих детей.

— Я знаю, ты права, — смущенно произнес он.

— Однако же посматривай по сторонам. Достаточно одной пули, чтобы испортить самый лучший день.

— Тебе стоило остановиться на мирно растущих детях.

Они шли к зданию мимо мужчин и женщин, свернувшихся калачиком на низких кирпичных стенках, сидящих на разломанной детской площадке или стоящих в тени под узкими навесами здания. Все эти люди провожали пару взглядами до самых дверей дома. Мейс двигалась в хорошем темпе, но все время ощупывала взглядом сектора окрестностей, вглядывалась в каждую темную щель, которую они проходили. Рою казалось, что у Мейс выросли антенны, чувствительные к любой потенциальной угрозе.

— Слушай, неужели нам прямо сейчас грозит смертельная опасность? — спросил он.

— Она грозит тебе каждый день, едва ты просыпаешься.

— Спасибо за оптимизм.

— «Трава», «крэк», «эйч», «чириос», «мет», «окси», — на ходу перечисляла Мейс.

— «Траву» я чувствую, а остальное?

Мейс указала на землю, где валялись остатки пластиковых пакетиков, эластичные ремешки, соломинки, кусочки бумаги, раздавленные аптечные бутылочки и использованные шприцы.

— Всё на виду, нужно только знать, куда смотреть. В какой квартире живет Алиша?

— В бумаге сказано, в триста двадцатой.

Они вошли в дом. Запахи марихуаны, мочи, гниющего мусора и фекалий ударили в них пушечным ядром.

Мейс тихо сказала:

— Рой, не вздумай морщить нос, за нами все время наблюдают. Нам нельзя проявлять неуважение.

Они двинулись дальше; желудок Роя бунтовал, нос дергался.

— Лифт или лестница? — спросил он.

— Вряд ли лифт работает. К тому же мне не нравятся тесные замкнутые пространства, особенно когда не знаешь, кто встретит нас за открывшейся дверью.

— Скорее всего, лестница тоже будет ужасной.

— «Скорее всего» тут лишнее. Она однозначно будет ужасной.

Перри распахнула дверь на лестницу, прижав ее к стене, — на случай если там кто-то прячется. Потом посмотрела вверх, на следующую площадку.

— Чисто, пошли.

— А если нас кто-нибудь остановит?

— Начинаешь дергаться?

— Эй, я стараюсь не испачкать трусы с того момента, как мы вылезли из машины.

— Я помню, что ты адвокат, но если кто-то нас остановит, говорить буду я.

— Не вопрос.

— Кстати, ты умеешь драться?

— Словами или кулаками?

— Оглянись, ты не в Верховном суде.

— Ага, умею. Мой брат-морпех регулярно тузил меня, пока я за одно лето не подрос на шесть дюймов и не стал отбиваться. Тогда он научил меня кое-каким приемам.

— Морпехи знают свое дело. Может пригодиться… Последний раз, когда я здесь была, у меня был значок — и я едва выбралась живой.

— Спасибо, что сказала, — пробормотал Рой.

Поднявшись до третьего этажа, они столкнулись с двумя огромными мужиками, перегородившими им дорогу. Оба были в длинных джинсах с низкой посадкой, спущенных до ягодиц, и спортивных рубашках с коротким рукавом, открывающих сплошь покрытые татуировками мускулистые руки. Мейс с Роем попытались обойти неожиданное препятствие, но мужчины сдвинулись, плотно перекрыв узкий проход.

Мейс отступила и, улыбаясь, засунула руку в карман.

— Мы ищем Алишу Роджерс. Вы ее знаете?

Мужчины молча пялились на них. Один толкнул плечом Роя, прижав его спиной к стене.

— Алиша знает, что мы придем, — сказала Мейс. — Мы хотим ей помочь.

— Не нужно ей никакой помощи, — ответил один из мужчин.

Он был стрижен наголо и с такой толстой шеей, что она казалась продолжением его бычьей мускулатуры. Из коридора послышались вопли, грохнула дверь, потом какие-то звуки вроде выстрелов. Через секунду из нескольких источников заорала музыка, и криков с выстрелами стало не слышно.

— Так вы ее знаете? — продолжила Мейс любезным тоном.

— А если знаю, то чё?

— Она может получить кое-какие деньги.

— Сколько?

— Зависит от того, как пройдет наша встреча. И нет, мы не принесли с собой наличных, — добавила Мейс, заметив, как рука одного из мужчин скользнула за спину.

— Откуда вы взялись? — спросил Лысый.

— Социальщики! — крикнул громкий голос.

Все обернулись и увидели идущую к ним женщину, ширина которой почти не уступала ее росту. На женщине было джинсовое платье, растянутое до абсолютного максимума, и намотанный вокруг головы цветастый шарф. Из сандалий торчали длинные пальцы.

— Ты их знаешь? — спросил Лысый.

Дама с шарфом ухватила Мейс за руку.

— Знаю, не сомневайся. А теперь убирайте отсюда свои унылые жопы! Не собираюсь с тобой ругаться сегодня, Джером, и что сказала, то и будет.

Мужчины тихо, пусть и неохотно, отошли в сторону, и дама с шарфом повела Мейс по коридору. Рой, оглянувшись на Джерома, поспешил следом.

— Спасибо, — сказала Перри.

— Простого «спасибо» тут мало, — вставил Кингман.

— Алиша сказала мне, что Кармела недавно звонила, и попросила меня вас встретить. Но я снимала внизу стирку, и вы прошли мимо. Простите за этих придурков. Они лают сильнее, чем кусают, хотя кусаться тоже умеют.

— Минуту назад мы слышали звуки. Это были выстрелы? — поинтересовался Рой.

— Наверное, повздорили немного… Ничего страшного.

— А как вас зовут? — спросила Мейс.

— Зовите меня просто Нон.

Глава 58

Ни Мейс, ни Рой не знали, чего ожидать дальше. И уж определенно не того, что они увидели в квартире Алиши Роджерс. Здесь пахло освежителем воздуха, было чисто и удивительно аккуратно, особенно по сравнению с коридором, в котором едва не до потолка громоздились мешки с мусором. Возможно, подумала Мейс, именно поэтому Алиша так активно пользуется освежителем.

Мебель была дешевой, скорее всего — подержанной, но расставлена разумно и даже с некоторым творческим замыслом. На маленьком окне висели сшитые вручную нитяные занавески. В углу стоял картонный ящик с надписью «Олений парк», в котором лежало несколько игрушек. Насколько можно было судить, квартира состояла из двух комнат; вторая — вероятно, спальня — находилась за закрытой дверью. «Кухня» представляла собой плиту и встроенный мини-холодильник.

Нон, у которой был ключ, впустила их.

— Алиша! — крикнула она. — Социальщики пришли.

Послышались шаги, дверь спальни открылась, и в комнату вошла Алиша Роджерс. На ее худом правом бедре ехал трехлетний мальчик. Длинные волосы девушки — за исключением туго заплетенной косички справа — были собраны и заколоты сзади. У нее были большие глаза, маленькое личико и тонкие, потрескавшиеся губы. При росте пять и три она весила не больше девяноста фунтов, в то время как в малыше была почти половина этого веса.

Рой взглянул на бумагу, содержащую сведения об Алише. Он многое повидал в бытность общественным защитником и не удивлялся мамам-подросткам, хотя знал, что ребенок, воспитанный ребенком, — не лучшее дело. Тем не менее это было намного лучше, чем оставить младенца в мусорном баке. Алиша Роджерс, в отличие от многих других, взяла ответственность на себя.

Нон объявила:

— Ну, народ, я вас тут оставлю. Алиша, если тебе что-то понадобится, я буду внизу, в прачечной.

— Спасибо, Нон, — ответила Алиша.

Она не отрывала взгляда от пола, в то время как малыш с открытым ртом разглядывал Мейс и Роя.

Перри шагнула вперед:

— Алиша, меня зовут Мейс, а это Рой. Мы встречались утром с Кармелой.

По-прежнему глядя в пол, Алиша произнесла:

— Кармела хорошая.

— И она была очень рада, что мы с тобой встретимся.

— Какой у тебя славный мальчишка, — сказал Рой. — Как его зовут?

— Тайлер, — ответила Алиша.

Она подняла пухлый кулачок мальчика и помахала им. Но когда выпустила его, Тайлер безвольно уронил руку, продолжая с открытым ртом смотреть на гостей.

— Не хочешь присесть, пока мы разговариваем? — спросила Перри. — Тайлер на вид довольно увесистый парень.

Рой и Мейс уселись на потрепанном диванчике с упаковочными поролоновыми прокладками на сиденье. Алиша опустила Тайлера на пол и села, скрестив ноги, рядом с ним. Затем достала из коробки игрушку и вручила мальчику.

— Поиграй, Тай, а мама пока поговорит с этими людьми.

Тайлер плюхнулся на пол и принялся послушно играть с фигуркой космонавта, у которой не хватало ноги и руки.

Алиша подняла взгляд.

— Кармела говорит, у вас есть что-то для меня.

— Предложение участвовать в исследовании, — сказала Мейс.

Алиша явно не обрадовалась.

— Я думала, это какая-то работа… Понимаете, настоящая работа, с детсадом и больничными.

— Нет-нет, все верно. Исследование включает деньги и обучение.

— А школа?

— И образование. На самом деле именно образование считается самой важной частью.

— Я не получила аттестат. Бросила из-за Тайлера. Потом вернулась, но не смогла.

— С этим мы поможем. Ты же все еще хочешь получить аттестат? — спросила Мейс.

— Надо, чтоб выбраться отсюда. Без школы здесь только наркотики или «Мак». Не смогу как следует заботиться о Тае.

Она протянула руку и погладила вьющиеся волосы мальчика.

Всякий раз, когда Мейс смотрела на Тайлера, черты лица мальчика казались ей знакомыми, но она никак не могла вспомнить откуда.

— Давай обсудим подробности и посмотрим, заинтересует ли это тебя.

— Меня заинтересует что угодно, только б мы отсюда выбрались.

— Ты имеешь в виду себя и Тая?

— И моего брата.

— Твоего брата? — заинтересовалась Мейс; в документах этого не было.

— Он только вернулся.

— Откуда?

— Из тюрьмы.

— О'кей. А папа Тайлера?

Алиша замешкалась, ее взгляд метнулся в сторону.

Мейс миллион раз видела этот маневр. Девушка собирается соврать.

— Наверное, умер. Не знаю. Его нет, вот и всё.

— А твои родители? — спросил Рой.

— Папа умер. Он продавал героин на углу в квартале отсюда. Мама оставила меня с бабушкой.

— А почему мать тебя оставила? — уточнил Рой.

— Ей пришлось. Она в тюрьме за убийство папы.

— Ох, — выдохнул Рой.

— Да он заслужил, — взъерошилась Алиша. — Он все время бил ее по-черному.

— А твоя бабушка? — спросила Мейс.

У Алиши на глазах показались слезы.

— Ее застрелили. Она просто шла по улице с продуктами и попала между двух проклятых бригад. Но успела увидеть Тая. И он видел свою прабабушку.

— Четыре поколения — большая редкость, — заметил Рой.

— Ей было только сорок один, когда ее убили. Моей маме тоже было тринадцать, когда я родилась.

Мейс собиралась задать следующий вопрос, когда дверь квартиры открылась. Увидев стоящего в дверях человека, Перри тут же поняла, кого ей напоминал Тай.

— Какого хрена ты тут забыла, сука? — заорал мужчина.

В дверях стоял Даррен Роджерс, он же Бритва. Парень, в которого Мейс выпустила струю перцового аэрозоля. В следующую секунду «сраный» полуавтоматический пистолет целился точно ей в лицо.

Глава 59

— Даррен, какого черта ты делаешь? — воскликнула Алиша, вскочив на ноги.

Он указал на Мейс.

— Эта сучка прошлой ночью распылила мне в глаза ту дрянь. Я тебе о ней говорил.

— Ну, честно говоря, я бы не стала этого делать, если б ты не наставил на меня пистолет.

Алиша уставилась на брата.

— Ты это сделал?

— Блин, нет. Я просто шел мимо, а она прыснула мне в глаза из баллончика. Не наставлял я пистолет на эту жопу.

Мейс обернулась к Алише.

— У него есть второй пистолет, револьвер двадцать второго калибра, привязан к левой лодыжке. И на улицах его зовут Бритвой, потому что, так он сказал мне, он резкий.

Алиша подбоченилась и хмуро посмотрела на Даррена.

— Откуда она все это знает, если ты просто шел мимо и не наставлял на нее пистолет?

Тот раздраженно скривился.

— Почем мне-то знать?

Мейс взглянула на Алишу.

— Он твой брат?

— Эй, со мной говори, — огрызнулся Даррен.

— Ладно, ты ее брат?

— Да, и что?

— За что ты сидел в тюрьме?

— Кто тебе сказал, что я был в тюрьме? — сказал Даррен и мрачно посмотрел на сестру.

— Даррен, — попросила Алиша, — убери пистолет, пока кто-нибудь не пострадал. Посмотри на Тая, ты перепугал его до смерти.

Тайлер, за которым последнюю пару минут никто не следил, сжался в углу, по его пухлым щекам текли слезы. Он все еще держал в руке космонавта, но сейчас прикрывался им, как щитом. Враждебный взгляд Даррена тут же растаял.

— Вот черт, Тай… прости, малыш.

Он засунул пистолет в карман куртки, поспешно взял мальчика на руки и, прижавшись щекой к щечке Тайлера, стал нашептывать малышу что-то успокаивающее.

— Он не плачет, — с любопытством заметил Рой.

Алиша начала отвечать, но брат перебил ее:

— Он не плачет, потому что говорить не может. Вообще никаких звуков не издает.

Мейс взглянула на Алишу.

— Ты показывала его врачам?

Глаза Алиши снова набухли от слез.

— Это из-за меня. Я на наркоте сидела. Даже не знала, что беременна. Врачи сказали, у Тая что-то в голове испортилось.

— Мне очень жаль, — сказала Мейс.

Алиша потерла глаза.

— Не должна я была беременеть. Это все я виновата.

— Алиша, тебя изнасиловали, — отрезал Даррен. — Что ты могла сделать?

— Изнасиловали? Его поймали? — спросил Рой.

Парень посмотрел на сестру и скривился.

— Алиша? — сказала Мейс. — Ты заявила об изнасиловании?

Она покачала головой.

— Почему?

— Потому что чувака, который ее изнасиловал, зовут Псих, — ответил за сестру Даррен. — У него тут самая большая бригада. Пойдешь к копам на него — и ты покойник. Вот почему!

Мейс откинулась на спинку дивана.

— Я знаю про Психа. Этот парень рулит наркотой и оружием почти десять лет. Целая жизнь для такой работенки. Чтобы столько продержаться, нужно быть умным и очень опасным.

— Но полиция может тебя защитить, — сказал Рой и обернулся к Мейс. — Или нет?

Даррен рассмеялся.

— Ага. Само собой. Слушай, когда полиция в последний раз защищала кого-то от Психа, голову этого чувака нашли в пакете для мусора в Анакостии, а во рту у него был носок. Остальное так и не нашли. Вот и вся защита. Как тебе? — Он опустил Тайлера на пол. — Так вы мне скажете, какого хрена делаете тут?

— Как насчет шанса выбраться отсюда? — спросила Мейс.

— Выбраться? Как?

— Я работаю над проектом с профессором из Джорджтауна.

— Джорджтаун!.. А к нам это каким боком относится?

— Я могу рассказать вам.

Даррен выглядел так, будто сейчас снова начнет орать, но потом он уселся и махнул Мейс рукой.

— Тогда давай, рассказывай.

У Перри ушло на это тридцать минут — сначала объяснить основу, потом построить на ней всю картину.

— Теория профессора заключается в том, что для выживания на улицах практически любого крупного города требуются хороший интеллект, нервы, смелость, способность рисковать и на лету приноравливаться к обстоятельствам. Практически всем людям для нормальной жизни требуется поддержка семьи, крыша, еда, кровать и отсутствие угрозы.

— Здесь не так уж плохо, — угрюмо заметил Даррен. — Делаешь, что должен делать. У нас есть крыша над головой. Есть еда. И сейчас у нее есть семья. Кто бы ни решил войти в эту дверь, сначала он встретится со мной.

— Даррен, но это не нормальная жизнь, — заметила Мейс. — Невозможно достичь своего потенциала, если все время тревожиться, не окажешься ли на улице, хватит ли тебе еды и не собирается ли кто-то пустить тебе пулю в голову.

— Я могу о себе позаботиться.

Она обернулась к Алише.

— Тебя выбрали из списков соцслужб.

— Почему меня?

— Тебе удалось вырастить ребенка с особыми потребностями, хотя ты потеряла обоих родителей и избавлялась от наркозависимости. Ты совмещаешь четыре работы и успеваешь заботиться о Тае. Это говорит не только об упорстве, но и об изрядной доле изобретательности. И при этом тебе совсем недавно исполнилось шестнадцать лет. Я бы сказала, ты заметно выделяешься. — Мейс оглядела маленькую квартирку. — И ты добыла это жилье, воспользовавшись поддельными документами, в которых было указано, что тебе восемнадцать и ты имеешь право подписывать договор.

Алиша перепугалась.

— Мне пришлось. Когда бабушку убили, пришли люди и забрали ее квартиру, а нас выгнали. Потом мы жили в коробке в переулке у Блэденсбург-роуд. Не место для ребенка. И Даррена не было.

Парень взял ее за руку.

— Но теперь я вернулся, сестренка. Я позабочусь о вас с Таем.

Мейс посмотрела на Даррена. Она совершенно не понимала, как с ним быть.

— Ты не можешь заботиться о них, грабя людей. Ты опять сядешь в тюрьму. Если б я была копом, после вчерашней ночи ты уже сидел бы за решеткой.

Даррен резко обернулся к ней.

— Вали отсюда на хрен.

— А когда ты опять попадешь в тюрьму, что случится с Алишей и Тайлером? В эту дверь сможет войти Псих. И что дальше?

Даррен было вскинулся, потом уставился в пол.

— Алиша, я рассказала тебе все. Это предложение, — сказала Мейс.

— Ты доверяешь этому чуваку, профессору? — внезапно спросил парень.

— Да, однозначно. И он по-настоящему беспокоится о людях.

— А какого черта он хочет помогать людям вроде нас?

Тщательно выбирая слова, Мейс сказала:

— Он вроде как собирает собственную бригаду.

Злость Даррена утихла.

— Так он будет боссом?

— Только до тех пор, пока ты сам не станешь себе боссом, — ответила Мейс.

Даррен посмотрел на сестру.

— Для правды это дерьмо звучит слишком хорошо. Что, теперь сюда вбежит какой-нибудь толстяк, размахивая пачкой баксов и связкой воздушных шариков?

— Даррен, сразу хочу пояснить, — сказала Мейс. — Нам не сообщили, что ты входишь в картинку. Я не знаю, распространяется ли предложение на тебя.

Алиша встала.

— Без брата я ничего делать не буду.

— Спокойно, девочка, спокойно, — быстро сказал Даррен. — Нам нужно все обдумать.

Мейс встала, Рой тоже.

— Вам не нужно решать прямо сейчас, — сказала Перри. — Это ваш выбор. У нас назначены другие встречи.

Даррен настороженно посмотрел на нее.

— В смысле, если Алиша скажет «нет», он найдет кого-то еще?

— Да, план таков. Мы начинаем с десяти человек.

— Когда он хочет знать? — торопливо спросила Алиша.

— В течение недели.

Девушка начала что-то говорить, но Даррен обернулся к Мейс:

— Скажи своему боссу, что Алиша согласна.

— Ты имеешь в виду, вместе с тобой? Мне нужно уточнить этот момент.

— Нет. Обо мне пусть не беспокоится. Только Алиша и Тай.

— Даррен! — воскликнула Алиша. — Ты сам не знаешь, что несешь.

Парень обернулся к ней.

— Я позабочусь о себе. Всегда справлялся.

— Но ты ни с кем не ходишь. Те придурки из дома уже наезжали на тебя.

— Сказал же, я могу о себе позаботиться.

— Но, Даррен…

Он вновь обернулся к Мейс.

— Скажи этому человеку, что Алиша входит в его бригаду. И Тай тоже. И всё, хватит разговоров.

— О'кей.

Перри посмотрела на Тая, который опять забрался в угол. Впервые за много времени она чувствовала комок в горле.

— В Джи-тауне есть отличные врачи. Они могут посмотреть твоего сына.

Алиша кивнула.

— Ладно, — тихо произнесла она.

Мейс обратилась к Даррену:

— Мне казалось, тогда я тебя раскусила. Но я ошиблась. А я очень редко ошибаюсь в таких делах.

— Слушай сюда. Если у Алиши или Тая будут неприятности, ты говоришь мне, и я разберусь.

Он ушел в спальню и закрыл за собой дверь.

Рой и Мейс вышли из квартиры. Но не прошли и десяти футов, как к ним подбежала испуганная Нон.

— Вам нужно срочно убираться отсюда!

— Что случилось, Нон? — спросила Мейс. — Джером вышел на тропу войны?

— Хотелось бы… Псих узнал, что вы говорили с Алишей. Он идет сюда. Видно, он решил, что вы «пять-о» и Алиша сдала его.

— Она может пострадать? — быстро спросила Мейс.

— Не знаю. Но добра от него по-любому не жди.

Мейс схватила Роя за руку.

— Пошли, быстро.

Она повела его по коридору к другой лестнице. Они побежали вниз, мимо давленых бутылочек, шприцов и какого-то парня, который развлекался с подругой, не выпуская изо рта косяк.

— А как же Алиша и Тай? — встревоженно спросил Рой.

— Я пытаюсь дозвониться до Бет, но здесь нет чертова сигнала.

Они спустились на первый этаж, распахнули дверь, пробежали по короткому коридору и выскочили наружу. И замерли.

Перед ними стояли с десяток мужчин. Один из них, самый высокий, выступил вперед. Он широко улыбался и выглядел как человек, привыкший отдавать приказы другим.

Рой обернулся к Мейс.

— Пожалуйста, скажи, что это не Псих.

Перри не ответила. Она не отрываясь смотрела на мужчину, который шел к ним.

Глава 60

Псих обошел вокруг них один раз, потом другой, кивая, улыбаясь, посматривая то на своих людей, то на Роя с Мейс. На мужчине, ростом чуть ниже Роя, были черные джинсы, белоснежная футболка и черная тенниска. На шее виднелось несколько золотых цепочек. Его волосы были подстрижены настолько коротко, что казались мембраной на скальпе. Мускулистые предплечья с выступающими венами были густо покрыты татуировками. Мейс заметила, что зрачки у него нормального размера, а на руках нет следов от иглы. Мейс хорошо знала: если сам торчишь, долго в этом бизнесе не протянешь. Жизнь от смерти часто отделяло всего одно здравое, находчивое решение.

На третьем круге Псих остановился прямо перед ними.

— Как Алиша? — спросил он на удивление высоким голосом.

— Нормально.

— Говорят, вы из социальщиков? И почему я этому не верю?

— Мы не копы, — сказала Мейс.

— Ого, дама сразу перешла к делу… Умный ход; теперь я точно знаю, что вы не «синие».

Его бригада рассмеялась.

— Тогда давайте я поиграю за «синих», о'кей? — сказал Псих.

Не дожидаясь ответа, он выпрямился и изобразил суровое лицо:

— Есть у вас двоих при себе какие-то вещи, которые могут меня заинтересовать?

Несколько бандитов заржали.

— Нет, если только тебя не интересуют ключи и пара мобильников, — ответила Мейс.

— Пара?

— Ага. Один для дела, другой для удовольствия.

Псих махнул рукой, и двое его парней подошли и быстро обыскали пару. Один ущипнул Мейс за задницу и в награду за хлопоты получил локтем в живот.

— Ого, у дамы есть огонек, — сказал Псих. — Возвращайся на место, Черныш, — приказал он согнувшемуся вдвое бандиту. — Пока тебе не надрали задницу. — Он уставился на Мейс. — Значит, ни «пушек», ни значков… Не копы, да? Но вы можете работать под прикрытием.

— Даже агенты под прикрытием носят оружие, — вмешался Рой. — Особенно в этих местах.

Мейс тихо простонала, а Псих повернулся к юристу.

— Что, у тебя проблемы с нашим районом? Он тебе не нравится, Белый Мальчик?

У Кингмана внезапно пересохло в горле, но он сумел выдавить:

— Я такого не говорил.

— Да тебе и говорить-то не нужно. Я и так вижу. — Он взглянул на Мейс. — Твоя старушка? — Облизнулся, осматривая Мейс с головы до ног. — Симпатичная.

— У нас деловые отношения, — ответил Рой и тут же пожалел об этом.

— Деловые отношения! — восторженно повторил Псих. — Деловые отношения? — Он обернулся к своим парням. — У него деловые отношения с цыпой.

Все рассмеялись, а Псих резко развернулся:

— Тогда ты не будешь против, деловой чувак, если я вот так сделаю?

Он потянулся к груди Мейс, но Рой перехватил его руку и отвел в сторону.

— Буду.

Бригада затихла.

Псих посмотрел на свою руку, которую держал Рой, потом поднял взгляд, продолжая ухмыляться.

— Ты правда этого хочешь, беляш?

— По правде говоря, не очень. И не буду, пока ты держишь свои руки подальше от нее.

— Значит, не твоя?

Рука Психа взлетела с такой скоростью, что Мейс сначала услышала удар, а уже потом уловила движение кулака. Кингман пошатнулся, схватился за лицо, потом упал. Из его носа потекла кровь, глаз мгновенно начал заплывать.

Мейс быстро заслонила его.

— Слушай, мы просто говорили с Алишей насчет помощи ей и ее сыну. Вот и всё.

Псих оттолкнул ее в сторону.

— Звиняй, сучка, я еще не разобрался с этим мудаком.

Он двинулся к Рою, и Мейс потянулась к карману за телефоном-шокером. Но не успела она достать его, как двое парней Психа схватили ее и завернули руки за спину.

Псих ударил Роя ногой в живот, заставив скорчиться.

Мейс крикнула:

— Эй, мы уходим. Уходим отсюда прямо сейчас.

Псих обернулся.

— Я скажу, когда вы уйдете. И как уйдете. Своим ходом или нет. Живыми или нет. Тут я решаю. Я!

Он посмотрел на Роя и лениво пнул его в грудь. В следующую секунду Психа развернуло, и он упал на колени. Кингман заблокировал руки мужчины и обхватил ладонями его голову, капая кровью из носа на макушку Психа.

— Усилие в семьдесят фунтов вправо, и твой позвоночник лопнет, — сказал Рой. — И ты ни черта не можешь поделать с этим, придурок. Если один из твоих парней достанет «пушку», ты станешь трупом.

Псих мог только стоять на коленях, его толстые руки бесполезно торчали в стороны.

— Они убьют твою женщину. Мне достаточно сказать им.

— Ты все равно собираешься убить нас обоих. По крайней мере, я получу удовольствие, прихватив тебя за компанию.

— Что это за дерьмо про фунты усилия?

Один из людей Психа вышел вперед.

— Это морпехи. Их тренируют так убирать часовых. Реальное дерьмо, босс, — тихо добавил он.

Псих поднял взгляд на своего бойца.

— Ты служил в морпехах, Джаз?

— Старший брат служил. Он мне рассказывал.

— Ты морпех? — спросил Псих у Роя.

— А это важно?

— Ты убиваешь меня, они убивают тебя и женщину. А если ты не убьешь меня, я убью вас обоих. Как тебе расклад?

Рой посмотрел на кучку людей Психа.

— А как насчет другого варианта?

— Чего?

— Настоящий мужской способ разрешать споры.

— Ножи? Ты ж не настолько тупой. Я нарежу твою белую жопу на ломтики.

— Я сказал, настоящий мужской.

— И что это значит?

— Баскетбол. Один на один. Вон там есть площадка и мяч.

Мейс обернулась посмотреть на одинокий обруч без сетки и лежащий под ним старенький мяч.

— Баскетбол! — взревел Псих. — Думаешь, раз я черный, то играю в мяч?

Рой опустил взгляд.

— Нет. Но на тебе шузы, которые парни из команды UNC надевают на игру. И они у тебя не для понтов. Потерты и поцарапаны по бокам и снизу. Такое бывает, когда играешь в мяч на асфальте. Я даже могу сказать по царапинам, что ты скорее форвард, чем центровой игрок.

— Так ты въезжаешь в баскет?

— Я фанат. Ну так что, договорились?

— Само собой, мужик, без проблем.

Рой усилил хватку.

— Не гони мне.

— Я не гоню, все по чесноку.

— И это хорошо, — сказал Мейс. — Потому что если ты скажешь, что сделаешь, а потом откажешься, то потеряешь уважение всей своей бригады. Ты не увидишь этого сегодня или завтра, но однажды такой день настанет. Их босс не станет играть с белым парнем в мяч? А вместо этого просто шлепнет его? Да, это нетрудно. Видишь, он уже тебя опередил. И ты можешь держаться и говорить спокойно, но это ты стоишь на коленях, а другой мужчина решает, жить тебе или умереть. Он может убить тебя прямо сейчас. Но он предлагает тебе уважение. Способ разобраться, как мужчина с мужчиной.

Уверенность Психа таяла по мере того, как он оглядывал свою бригаду. Никто не смотрел ему в глаза.

— Так что будет? — сказала Мейс.

— Играем до одиннадцати, очко за бросок, выигрыш при разнице в два, — прорычал Псих. — В смысле, я выигрываю при разнице в два. А теперь выпусти мою шею, и я надеру тебе задницу.

Рой медленно отпустил мужчину. Псих встал и тщательно отряхнул джинсы. Затем оглядел Роя с ног до головы.

— Ты хоть знаешь, как играть в мяч?

— Немного.

— «Немного» тут не прокатит.

— Можем бросить монету, кому начинать.

— Можешь начинать ты. Подержишь мяч в первый и последний раз за игру. А — и не забудь еще одно. Ты выигрываешь — вы оба уходите. Я выигрываю — вы покойники.

Глава 61

Псих забрал мяч у Роя, вбив ему плечо в живот и свалив на землю, потом заложил мяч в корзину из-под кольца, взяв первое очко. Вернулся к Рою, который медленно поднимался на ноги, и сильно ударил его по голени.

— Это было первое.

— Это был фол, — сказал Рой.

— На этой площадке фолов не бывает. Просто мужик против мужика.

— Твой мяч.

Рой участвовал в сотнях игр, на баскетбольных площадках колледжа и на улицах. У большинства парней был один излюбленный прием, у лучших — два, у самых лучших — три. Он дал Психу забрать мяч и забить, приняв удар локтем на бедро.

Это один прием, подумал Рой.

Псих взял еще очко, уже в другом стиле.

Это два приема.

Он взглянул на Мейс, которая с тревогой смотрела на него, быстро подмигнул ей, а потом ушел в защиту, низко присев и широко расставив руки и ноги.

Псих опять прошел и взял очко своим первым приемом. Точнее, он взял бы очко, если б Рой не отбил мяч с такой силой, что тот сбил противника с ног.

— Мой мяч, — сказал Кингман.

Он перехватил мяч и принялся стучать, проводя его между ног и даже не глядя вниз.

Псих начал опекать его, но Рой отступил и заложил двадцатифутовый.

— Первое, — сказал он.

Через минуту Рой провел данк с разворотом, а за ним — снова двадцатифутовый.

— Три — три.

Через пять минут, несмотря на все жесткие маневры Психа, он взял еще шесть. Его противник согнулся от острой боли в боку, а Рой даже не вспотел.

Безупречно исполнив смену ведущей руки — прием, вынудивший Психа отчаянно сдать назад и шлепнуться на задницу, — Рой обвел его и забросил мяч в корзину.

— Это десять, — объявил он. — Остался один.

Затем взял мяч и стал стучать им, глядя на пошатывающегося противника. Псих был унижен, вымотан и разозлен. Рой мог хотя бы позволить парню проиграть красиво.

«Да пошло оно».

Он повел мяч назад, остановился, прицелился и забросил с двадцати пяти. Мяч провалился в корзину, даже не коснувшись обруча.

— Одиннадцать. Ты проиграл. Мы уходим, — сказал он и пошел к Мейс.

Псих бросился вперед и выхватил у одного из своих людей пистолет. Тяжело дыша, он прицелился Рою в спину.

Тот обернулся.

— Какие-то проблемы?

Вытирая пот со лба, Псих сказал:

— Где ты выучился так играть в мяч?

— На площадках вроде этой.

— Ты врешь. Ты сказал, что немного знаешь, как играть.

— Все относительно. Возможно, ты не так хорош, как думаешь.

Псих взвел курок.

Мейс вырвалась из хватки двух мужчин, которые держали ее, и бросилась между Роем и пистолетом.

— Все здесь слышали, что ты установил правила. Он победил, мы уходим. Твои слова.

Псих оглядел свою бригаду, потом посмотрел на Мейс.

— Валите отсюда. Живо!

— Просто чтоб было ясно: мы не копы. Мы из соцслужбы. И приходили сюда, чтобы помочь Алише и ее сыну. Не надо ее трогать, она тут ни при чем.

Псих ничего не ответил и пошел прочь. Его бригада поспешила следом.

Когда они остались одни, Мейс обернулась к Рою:

— Слушай, это был реально офигенный отпад.

— Если я намочу штаны прямо сейчас, будет очень не по-мужски?

— Я в тебе не разочаруюсь.

— А что с Алишей и Тайлером? Думаешь, он оставит их в покое?

— Можешь назвать меня дурой, но я не верю человеку, которого зовут Психом. Я попрошу Бет, чтобы та забрала их обоих отсюда.

— А ее брат?

— Пожалуй, и его.

— Наверное, мы сможем провести сегодня еще пару встреч, — неуверенно произнес Кингман.

— Думаю, они могут подождать. Давай вернемся к Эйбу.

— Он дома?

Мейс вытерла рукавом кровь с лица Роя.

— Мне без разницы, дома он или нет. Мне нужно привести в порядок моего маленького героя.

Она взяла его за руку и повела к «Хонде».

На обратном пути их больше никто не беспокоил.

Глава 62

Мейс приложила пакет со льдом к носу Роя, который отмокал в ванне гостевого дома Альтмана.

— Как он?

— Сломан. А заодно нога, лодыжка и ребра.

— По крайней мере, отек вокруг глаза спал… Хочешь поехать в больницу?

— Нет, я буду в порядке. До тех пор, пока мне не придется снова иметь дело с парнями с именами типа Псих.

— Я собиралась заказать нам китайской еды, но когда позвонила в главный дом узнать, есть ли у них меню навынос, Херберт, похоже, возмутился. И теперь он специально для нас готовит китайский ужин.

— Очень любезно с его стороны… А где Альтман?

— «Бентли» нет; наверное, он уехал по каким-то делам.

Рой сел ровнее и пристроил лед под глазом.

— Ты связалась с сестрой?

— Она распорядилась, чтобы Алишу и Тая забрали и отвезли в социальную службу.

— А ее брат?

— Его там не было. Этот парень меня тревожит.

— Хочешь сказать, он отправился за Психом?

— Ага. И это значит, что он умрет. — Она присела на край ванны. — Знаешь, почему я сегодня взяла тебя с собой?

— За способности комика?

— Нет, чтобы присматривать за тобой.

Рой опустил пакет со льдом и извернулся, чтобы посмотреть на Мейс.

— Чтобы защитить меня?

— После той стрельбы я не сомневалась, что они запомнили твой номер и уже выяснили, кто ты такой. Я беспокоилась. А в результате устроила тебе смертельный матч с жопой по имени Псих… Ну разве я не гений?

Он взял ее за руку.

— Эй, ты же не знала, как все обернется. И мы справились. Верно?

— Ты не просто справился, ты отлично справился.

— Наверное, это твое влияние.

Они смотрели друг на друга. Мейс взъерошила ему волосы, Рой погладил ее руку.

— Не хочешь немного помокнуть? — тихо сказал он, вглядываясь в ее глаза.

Снизу послышались какие-то звуки. Мейс вскочила.

— Наверное, это Херберт. Хочешь, чтобы я принесла еду сюда, или поедим во дворе с видом на потрясающий сад?

Он выпустил ее руку.

— Потрясающий сад — хорошая идея.

— Не торопись, я подержу еду согретой.

Она поспешила вниз по лестнице, а Рой медленно погрузился обратно в воду.

Бет только что вошла в свой кабинет после рабочей встречи в Четвертом районе, когда ее телефон зазвонил. Она взяла трубку.

— Шеф слушает.

— С вами будет разговаривать исполняющий обязанности окружного прокурора Мона Данфорт. Пожалуйста, подождите, — преувеличенно официальным тоном произнес женский голос.

Бет постукивала пальцами по столу, дожидаясь, пока Мона возьмет трубку. Разумеется, она тянет время эффекта ради. Вполне возможно, стояла рядом со своей секретаршей, пока та набирала номер, и теперь неторопливо возвращается в свой кабинет, просто чтобы заставить Бет ждать.

Через тридцать секунд, когда она уже собиралась бросить трубку, на линии послышался женский голос:

— Мона Данфорт.

— Ага, я догадалась, раз ты мне звонишь… В чем дело?

— Кое-что странное в деле Мелдона.

— Что-то конкретное?

— ЦРУ открещивается от этой темы.

— И тебе интересно, почему?

— Эй, ты просила меня сделать пару звонков и вернуться с новостями.

Бет уставилась на стол, пытаясь рассортировать миллион задач, которые ей нужно решить, хотя сегодня ей уже с десяток раз требовалось переключиться с одной на другую. Но больше всего мысли Бет занимал план Моны уничтожить разом ее и Мейс.

— Продолжай.

— Я проверила дела Джейми. Ни одно из них не могло привести к тому, что его убьют и засунут в мусорный контейнер.

— Но ведь он работал адвокатом в Нью-Йорке, верно?

— Адвокатом бандитов, так будет точнее. Но люди, которых он представлял, либо мертвы, либо в тюрьме, либо отошли от дел. Единственный человек, который мог иметь против него зуб, сейчас в программе защиты свидетелей, а маршалы обычно не отпускают своих подопечных совершить пару убийств.

— Итак, ЦРУ заявляет, что они не занимаются расследованием убийства Мелдона. Предположим, на этот раз они говорят правду. Кто еще? Я слышала, что приказ мог прийти прямо из Белого дома. Но потом я поговорила кое с кем, кому доверяю, и мне сказали, что, скорее всего, это неправда.

— С кем ты говорила?

— Прости, Мона, но если я начну раскрывать свои источники, у меня их скоро не останется.

— Отлично!

— Слушай, меня отозвал лично мэр, но когда я спросила у него, откуда пришел приказ, он немедленно проглотил язык.

— Думаешь, Бюро играет честно?

— Я знаю директора и его главных парней, как и ты. Раньше они играли с нами честно. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я получила сообщение от фибби[208] с просьбой встретиться со мной по поводу дела Мелдона.

— Почему с тобой?

— Бет, я исполняю обязанности окружного прокурора. Джейми работал на меня.

— Когда я проверяла в последний раз, убийства, совершенные в округе Колумбия, по-прежнему были в моей компетенции. Мне нужно ловить этих проклятых бандитов, Мона, чтобы ты могла их обвинять.

— Ладно, если ты хочешь с ним встретиться, флаг тебе в руки. Я и без того по уши в работе. Когда я предложила ему такой вариант, он сказал, что проблем нет. Думаю, он в любом случае собирался поговорить с тобой.

Бет потянула к себе листок бумаги.

— Отлично, как его зовут?

— Специальный агент Карл Рейгер.

Глава 63

Когда они закончили есть, солнце уже садилось. Херберт подал ужин в павильоне в стиле римских развалин рядом с парковым прудом с водопадом и сотнями цветущих растений.

— Интересно, Херберта сдают напрокат на приемы? — спросил Рой, отправляя палочками в рот последний кусочек острой свинины.

— Если у тебя здесь будет работа на полный день, ты захочешь куда-нибудь уйти? — поинтересовалась Мейс, допивая китайское пиво.

Рой взглянул на нее:

— Насчет моего предложения присоединиться в ванне…

— Что? — резко спросила Мейс.

— Нет, ничего.

Ее голос смягчился.

— Слушай, прошло мало времени. Последние два года жестко обошлись со мной. Сложно завести нормальные отношения. Блин, если они вообще возможны при моей работе…

— Я понимаю.

— Но мне нравится быть с тобой. И ты многим рисковал ради меня. Я этого не забуду… — Мейс подалась вперед и ткнула палочками в салфетку. — Кабинет Дианы Толливер.

— Ты хочешь туда вернуться? Зачем?

— Рой, что-то произошло. Эти парни отправились за мной сразу после того, как я там побывала.

— Откуда они вообще узнали, что ты там была? Мы были вдвоем, и я никому не говорил.

— И нам нужно забраться в дом Дианы.

— Разве полиция не замотала его лентой?

— Это просто лента.

— Нет, это просто уголовное преступление. Причем не одно. Ты можешь опять попасть в тюрьму.

Ее лицо стянулось в жесткую маску.

— Рой, я уже в тюрьме, но, похоже, только я вижу эти чертовы решетки.

— Что ты надеешься найти в ее доме?

— Она хотела, чтобы мы поговорили с Андрэ Уоткинсом. Бандиты успели первыми. И теперь нам нужно подобраться к этой информации с какой-то другой стороны.

— Вроде бы мы должны оставить это полиции?

— Какие-то придурки пытались меня убить. Теперь я не отступлю.

— Ты даже не знаешь, связано ли это с убийством Дианы.

— Нутром чую, что связь есть. А я привыкла доверять этому чувству.

— Оно никогда не ошибается?

— По серьезным поводам — никогда.

Рой разглядывал громадный спортивный комплекс напротив гостевого дома, который показывал им Альтман.

— Не хочешь немного постучать мячом?

— Что? Тебе Психа не хватило?

— Надеюсь, эта игра будет немного дружелюбнее.

— Не надейся. Помнишь, как ты сам описывал мою манеру? Я могу загонять лучших. Но я не привезла сюда костюм.

— Спорим, у парня вроде Альтмана припасено все необходимое?

— Что ты задумал?

— Один на один.

— Я видела, как ты разделался с Психом. Я не в твоей лиге.

— Да ладно, не падай духом.

— Угу, именно это мне хотелось услышать… — Мейс помолчала. — А не хочешь вместо этого сыграть в «козла»[209]?

— В «козла»?

— Ну да, ты же знаешь эту игру.

— Вроде бы играл пару раз.

— Ну ради полноты информации скажу, что я играла в нее каждый день последние два года. Играем?

— Не вопрос.

— Не будь таким уверенным. На что мы играем?

— На что?

— Я не собираюсь потеть за просто так.

— Ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Нет, исключая всякую ерунду вроде «проигравший должен голым делать массаж победителю».

— Ладно, ни слова о голых и массаже. Обещаю.

Она настороженно посмотрела на него.

— Давай, Мейс, доверься своему нутру.

— Ладно, мое нутро говорит, что я приму любое твое предложение.

— О'кей. Ты выигрываешь — мы оба продолжаем расследование безо всякой полиции. Я выигрываю — мы идем к копам, все рассказываем им и отдаем дело в их руки.

Мейс с непроницаемым лицом смотрела на него.

— Ты же не станешь отворачиваться от своего нутра? — спросил Рой.

— Наверное, я ожидала от тебя чего-то большего.

— Думаю, ты еще поблагодаришь меня. Готова?

Мейс встала.

— Тебе придется выложиться на все сто.

Глава 64

— У меня ощущение, будто я вернулся в колледж, — сказал Рой, восхищенно разглядывая комплекс, который отстроил Альтман на состояние, заправленное деньгами Уоррена Баффетта.

— Ты был в команде серьезного колледжа. А я играла всего лишь в католической лиге средней школы, поэтому у нас денег не было. Это все для меня вроде райского спортзала.

Рой указал на балки.

— У него тут даже копии чемпионских баннеров NCAA мужских и женских команд, выигранных Мэрилендом.

Они потратили несколько минут, заглянув в бассейн, большую раздевалку со шкафчиками и душем, сауну, парилку и тренажерный зал, оборудованный самыми современными машинами. Еще в одной комнате нашли аккуратно разложенную спортивную форму, которая выглядела совершенно новой. У стены выстроилась в ряд спортивная обувь.

— Это похоже на спортивную фантазию, — заметил Рой.

— Давай-ка перейдем к делу, потому что я всерьез собираюсь надрать тебе задницу, — заявила Мейс.

— И кто у нас теперь самоуверенный?

— Видно, ты очень хочешь вылезти из этого дела, — жестко и как-то безжизненно произнесла она.

— А может, я хочу, чтобы мы оба выбрались из него живыми? Это разве не считается?

Перри толкнула его плечом.

— Если ты хочешь называть это жизнью.

— Что?

— Быть цыплячьим дерьмом.

— Тогда почему ты приняла ставку?

— Я же сказала: потому что очень хочу надрать тебе задницу.

Они нашли большую комнату, набитую всевозможным спортивным снаряжением, от бейсбольных мячей до боксерских перчаток. На стойке аккуратно лежали полсотни баскетбольных мячей, многие с эмблемами колледжей. Мейс взяла один.

— Ради старых времен.

Рой увидел на мяче знакомую эмблему «Кавз».

Они вышли в зал, и Кингман иронично поприветствовал несуществующих зрителей. Мейс мощным броском отправила мяч ему в живот. Рой легко поймал его.

— Каково оно, играть перед тысячами, мистер Суперзвезда? — спросила она.

— Лучшее время моей жизни.

— Дни славы?

— Работа юриста позволяет оплачивать счета. Но я не возношу по утрам хвалы Господу Всемогущему за возможность делать богатых людей еще богаче. Это не похоже на то, чем занималась ты, будучи копом.

— Тогда уходи оттуда. Возвращайся в адвокатуру или получай место в общественной защите.

— Легче сказать, чем сделать.

— Сделать — единственная трудность.

— Учту. Дамы первыми. — Он бросил ей мяч.

— Мы можем пропустить легкую часть программы?

— Все, что пожелаешь.

Мейс отошла от обруча на пятнадцать футов под прямым углом, прицелилась и бросила. Чисто, только сетка чуть шелохнулась.

Рой хлопнул в ладоши.

— Впечатляет. Даже не разогрелась.

— Ха, напротив. У меня была лапша с острым соусом. А от твоей дурацкой ставки я стала еще горячее. У меня внутри огонь.

— Мейс, я на самом деле считаю, что потом ты поблагодаришь…

— Бросай!

Рой занял ее место и сделал чистый бросок.

С двадцати футов и сорока пяти градусов Мейс забросила мяч от щита.

— На пределе возможностей? — спросил он.

— Скоро узнаешь.

Кингман сделал чистый.

— О'кей, твоя К, — сказала Мейс.

— Какого черта? Я попал.

— Рой, я заложила от щита. Ты — чисто. Получай свою К.

Он смотрел на нее, открыв рот.

— Что? — спросила Перри. — Ты решил, что я бросила от щита, потому что не могу заложить чистый с двадцати футов?

Она выхватила у него мяч, встала на двадцать и забросила.

— Ладно, — угрюмо сказал Рой. — Я получаю К.

— Вот-вот.

Спустя почти час, после восьмидесяти бросков и нескольких промахов, у обоих был К-О-З-Е.

Мейс прицелилась и забросила от щита с двадцати пяти футов.

— Просто хочу уточнить: я должен забросить от щита или могу чисто?

— Не трусь, малыш. Выбирай сам.

Рой дважды стукнул мячом, прицелился и бросил. Мяч пролетел мимо, даже не задев дужку.

Мейс нагнулась, подобрала мяч и с открытым ртом уставилась на Роя.

— Это Л, — сказал Рой. — Я проиграл. Мы продолжаем расследование без копов.

— Ты все это время собирался проиграть?

— Полагаю, этого ты никогда не узнаешь. Итак, что делаем дальше?

— Ты уверен насчет этого? — спросила она, бросив ему мяч.

Кингман перебросил мяч обратно.

— Больше не спрашивай. И не растекайся тут от счастья, нам это не нужно.

— О'кей, Толливер вышла из офиса в пятницу около семи. Это следует из данных охранной системы гаража. Потом она вернулась незадолго до десяти.

— Но Диана жила в южном конце Старого города. Зачем ехать туда, потом делать круг и возвращаться?

— Я попросила об одолжении и узнала, что копы получили движение по кредитной карте. В пятницу вечером Толливер ужинала в Джорджтауне в месте под названием «Симпсонс». Ты его знаешь?

— Маленькое заведение в квартале от М-стрит в сторону реки. Я там бывал. Хорошая кухня. Она ужинала одна?

— Нет. Судя по счету, с кем-то вдвоем.

— С кем же она была?

— Не знаю.

— Разве копы не поговорили с персоналом ресторана?

— Я не знаю. У них есть Капитан.

— А когда выяснится, что Капитан не виновен?

— Тогда мы обойдем их на повороте. Но сначала мне нужно заглянуть в другое место.

— Какое?

— Навестить старого друга.

Глава 65

Этим вечером Бет сама вела «Крейсер» номер один. Она была одна в машине, хотя сзади держалась пара автомобилей без опознавательных знаков, за рулем которых сидели полицейские в штатском. Коллеги отстали, когда она въехала на пустынную парковку у школы. Бет по-прежнему была в форме и со своим «Глоком 26» в кобуре. Она держалась своего правила: когда надеваешь звезды, держи при себе огневую мощь. Рация висела на клипсе, пристегнутой к рубашке.

В большинство дней Бет казалось, что четыре звезды на каждом плече весят по тонне каждая, и сегодняшний не был исключением. И эта вечерняя встреча вполне может добавить неизмеримой головной боли. Однако Бет сидела спокойно и выстукивала на руле мелодию, слушая канал полиции. По привычке она продолжала контролировать вызовы диспетчера и ответы ее людей. Поступило сообщение о стрельбу в шести кварталах отсюда. В обычной ситуации она сама выехала бы на место. Но сейчас приходилось ждать. И ей это не нравилось.

Бет перестала стучать, когда на стоянку въехал черный седан. Машина просто кричала о гаражах ФБР. Бет не сомневалась, что крики «пять-о» и уханье послышались через секунду после того, как седан въехал в Пятый район. Все фэбээровские тачки выглядели одинаково, звучали одинаково и даже пахли одинаково. Бет знала, что все дилеры, торговцы оружием, бандиты и шлюхи тихо скрывались в тенях, пока фибби не проедут мимо, а потом снова возвращались к своим преступлениям. Седан остановился рядом с ее машиной, капотом к багажнику. Водительское стекло опустилось.

Сначала в окне показались документы и значок, потом лицо.

— Специальный агент Карл Рейгер.

За его спиной появилось второе лицо.

— Мой напарник, Дон Хоуп.

— У вас удостоверения сотрудников Национальной безопасности. Данфорт говорила, вы из ФБР, — сказала Бет.

— Недоразумение. Бывает. Несколько лет назад мы действительно относились к ФБР. Сейчас же переведены в специальное подразделение ДНБ по контртеррористическим мерам.

— Специальное подразделение?

— Угу. После одиннадцатого сентября их стало много.

— Хорошо, давайте поговорим.

— Ваш офис или наш?

Бет открыла дверь, кивнула своим людям в машине сопровождения и уселась на заднее сиденье седана. Закрыв дверцу, сказала:

— Мона не сообщила мне никаких подробностей, поэтому буду признательна за краткую сводку.

Рейгер и Хоуп развернулись боком, чтобы смотреть на нее. Рейгер сказал:

— Первым делом должен сообщить, что информация ограниченна.

— Не это мне хотелось услышать. Когда что-то читаю, я люблю видеть все страницы.

— У нас, как и у всех, есть приказы.

— Специальное, вы сказали?

— Объединенная оперативная группа, с ограниченным кругом посвященных.

— Это просто другая формулировка для «я не могу вам сказать».

— Национальная безопасность.

— А вот это оправдание я ненавижу в два раза сильнее. Кто те парни, которые выкинули меня с места преступления?

— Часть оперативной группы.

— Я занимаюсь своей работой почти двадцать лет. И ни разу не видела, чтобы кто-то плевал на полицейскую ленту, просто показав свои чертовы права.

— Нам это нравится не больше, чем вам.

— Сомневаюсь. Приказы действительно спустили из Белого дома?

— Кто вам это сказал? — резко спросил Рейгер.

— Простите, не могу вас посвятить. Не уверена, что вы вправе знать.

— Послушайте, Шеф, я понимаю, вы злитесь. И я тоже злился бы, но национальная безопасность…

Бет перебила его:

— Я играла в игру «национальная безопасность бьет все карты» с лучшими из них. Но мне очень не нравится, когда меня исключают из расследования убийства, совершенного на моем заднем дворе. И еще сильнее мне не нравится, когда это делают какие-то жопы, размахивающие водительскими удостоверениями.

— Мы думаем, что Мелдон убит местными террористами, — произнес Рейгер.

Бет подалась вперед.

— Местными? В какой связи?

— Дело, с которым он работал. Помните парня, который год назад пытался взорвать Музей аэронавтики и космонавтики четырьмя фунтами «семтекса» и детонатором из мобильника?

— Роман Нейлор? Разве такое забудешь… Его взял один из моих парней из К-девять. Успел, прежде чем этот сукин сын убил добрую тысячу детей со Среднего Запада, приехавших на летние экскурсии.

— Мелдон выступал обвинителем по этому делу. У Нейлора есть группы сторонников в разных штатах. Одна из них — «Объединение сынов американских патриотов». Их связывают с тремя взрывами федеральных объектов за последние два года. Мы считаем, это просто разминка перед серьезной акцией, которая сможет посоперничать с одиннадцатым сентября. После того как мы вместе с АТО начали охоту, кучка этих ублюдков ушла в подполье. Мы подозреваем, что трое дружков Нейлора были здесь на прошлой неделе, чтобы принять участие в акции протеста перед федеральным судом, где идет его процесс, а сейчас они исчезли.

— Погодите. Мона сказала, что она пересматривала все дела Мелдона, и ни одно из них нельзя связать с его убийством.

— Вы доверяете Данфорт?

— Не очень.

— Хорошо. Эта дама соврет своей бабуле, лежащей при смерти, если решит, что это пойдет на пользу ее карьере. На самом деле мы взяли Данфорт на короткий поводок и предложили передать эстафету вам. Она явно была не против. Эта дама не любит пачкать свои ноготки.

— Понимаю, но почему вы предложили это?

— Потому что мы предпочтем иметь дело с вами, а не с ней.

— И вы действительно думаете, что Мелдона убили приятели Нейлора?

— Подходит без натяжки.

— Как его убили?

Хоуп протянул ей лист бумаги.

— Резюме результатов вскрытия. Выстрел в упор. В затылок, в стиле казни. У нас есть гильза, сороковой калибр. Но пистолет мы никогда не найдем. Машину Мелдона нашли в Западном Мэриленде. Только его отпечатки. На месте преступления никаких следов. Все чисто, а убийца давно исчез.

— Но если эти парни были в округе Колумбия, как вышло, что я об этом не знала? И почему Мелдона не охраняли?

— Мы сказали «подозреваем», а не «уверены». И даже если это та троица, о которой мы думаем, у нас на них нет ничего, кроме предположений и ощущений, а суды плохо относятся к таким обоснованиям. Но мы думаем, что им поручили устроить новую Оклахому[210].

— Если так, зачем рисковать всем, убивая Мелдона?

— Они были связаны с Нейлором. Возможно, это месть. Теперь Мелдон мертв, и слушания будут отложены.

— У вас есть какие-то следы к этой троице?

— Пока нет. Но мы работаем над этим.

— Вы подключите меня, когда они появятся?

— Мы можем спросить, Шеф, и всё.

— Иначе говоря, вы ничего мне не рассказали. Тогда зачем вообще эта встреча?

— Мы пересказали вам нашу гипотезу об убийстве Мелдона. Мы дали вам столько фактов, сколько можем. Должен сказать, что нам пришлось серьезно биться даже за результаты аутопсии.

— Если вы дадите мне изображения трех подозреваемых, их начнут искать четыре тысячи полицейских.

— Я сильно сомневаюсь в том, что они болтаются в городе после Мелдона.

— Вы удивитесь, но я знакома с начальниками полиции других городов. И даже с несколькими федералами, которых считаю друзьями.

— Мы уже держим все под контролем.

— Тогда спрошу еще раз: зачем вы хотели со мной встретиться?

— Профессиональная вежливость, — ответил Рейгер. Пауза. — И нас попросил один ваш приятель сверху.

Бет быстро сообразила, о ком идет речь.

— Сэм Доннелли?

— Он не из любителей присваивать чужие заслуги, но отрицать не буду.

— Я ему обязана.

— Уверен, однажды он попросит вас об услуге. И еще одно. Знаю, что это звучит исключительно нечестно, но если вы добудете какие-то следы, мы будем очень признательны за информацию.

Бет открыла дверь.

— Вы ее получите.

— Так просто? — сказал Рейгер.

— В отличие от вас, я просто хочу поймать преступников. И мне плевать, какая контора заработает на этом очки. Было бы неплохо, если б вы внедрили ту же философию в своем специальном отделе.

Через несколько секунд «Крейсер-один» вместе с машиной сопровождения выехали с парковки.

Когда они скрылись из виду, Рейгер посмотрел на Хоупа. Тот спросил:

— Что думаешь?

— Я думаю, мы сделали то, что нам сказали, и теперь должны отчитаться.

— А сестра и юрист?

— Дон, я тут не распоряжаюсь. Я просто выполняю распоряжения. Но скажу тебе, чем дальше мы влезаем в это дело, тем меньше оно мне нравится. Я не подписывался на такое дерьмо и знаю, что ты тоже.

— Они платят нам в четыре раза больше обычной ставки.

— Да, но убивать наших собратьев-американцев…

— Во время предварительной проверки Бёрнс сказал, что может дойти и до этого. Но только так можно обезопасить страну. Иногда враги появляются изнутри… Черт, да ты сам это знаешь.

— Меня все еще тошнит от той пули в затылок Мелдона.

— Бёрнс сказал нам, что Мелдон — предатель, и представил доказательства. Но если правда вылезет наружу, это уничтожит годы разведывательной работы. Его нужно было убрать. Тайные операции, Карл, старые правила тут не применяются.

— Если долго твердить эти слова, начинаешь в них верить.

Рейгер вывел седан с парковки.

Неприметная машина выехала из переулка напротив школы и двинулась следом. Мужчина, сидящий на пассажирском сиденье, произнес в рацию:

— «Мобильный-два» выехал, двигаюсь у них на шесть.

Потрескивающий голос Бет Перри ответил:

— Куда они, туда и вы. И плевать, даже если в ад и обратно. Шеф закончил.

Глава 66

— Не забыли меня, док?

Мейс стояла в вестибюле здания криминалистических лабораторий. Рой остался ждать в машине. Лоуэлл Касселл, главный судмедэксперт, улыбнулся.

— Когда мне сообщили, что вы меня ждете, я был удивлен и заинтригован.

— Вижу, вы по-прежнему работаете допоздна.

— Ваша сестра заметно сократила количество убийств, но, к сожалению, работы у меня меньше не стало.

Они пожали друг другу руки, потом быстро обнялись.

— Рад вас видеть, Мейс.

Она улыбнулась.

— Мне тоже вас не хватало, док. — Огляделась. — Здание только собирались заканчивать, когда я… уехала.

Касселл кивнул.

— Да. Надеюсь, Бет передала вам мои чувства по этому поводу?

— Громко и ясно.

— Так расскажите, чем я могу вам помочь.

— Ну мне хотелось зайти, увидеть вас, посмотреть на это место…

— И?..

— Я интересуюсь одним расследованием.

— Диана Толливер?

— Как вы догадались?

— Давайте обсудим это в спокойной обстановке.

Через минуту они уселись в его кабинете.

— Убийство Дианы Толливер, — напомнила Мейс.

— Это текущее расследование.

— Я знаю.

— Тогда вы в курсе, что я не могу его комментировать.

— Слушайте, док, я знаю, что больше не с «синими».

— Если б это зависело от меня, я показал бы вам все документы, но от меня ничего не зависит.

— Бет уже кое-что мне рассказала.

— Она — начальник, а я — просто рабочая пчела.

— В любом случае, гипотетически рассуждая, если б работала по этому делу, я хотела бы увидеть отчет о вскрытии, перечень найденных следов, токсикологический отчет, данные по изнасилованию — в общем, обычный набор.

— Если б вы работали по делу.

Мейс встала и принялась вышагивать по кабинету.

— Дело в том, что я не могу работать над этим расследованием, поскольку больше не в «синих». По крайней мере, с судимостью за особо тяжкое.

— Верно.

— Если только обстоятельства не изменятся.

— И как они могут измениться? — заинтересовался Касселл.

— Если я докажу свою невиновность. Или другой вариант.

— Какой?

— Если я раскрою дело. Большое дело.

— Понимаю. Вроде несколько лет назад что-то подобное сделал какой-то агент ФБР?

— Он даже приезжал ко мне в тюрьму.

— Тогда я понимаю ваши мотивы.

— Док, работа копа — все, что я знаю. Бет способна быть кем угодно. Она может управлять компанией из первой сотни журнала «Форчун», если решит этим заняться, или стать президентом США. Я же — коп, и это все, чем я могу быть.

— Мейс, не принижайте себя.

— Давайте я перефразирую. Это все, чем я когда-либо хотела быть.

— Я вас понимаю. Особенно если учесть случившееся с вашим отцом.

— Вы были с ним знакомы, верно?

— Я имел такую честь. И оттого мне вдвойне труднее принять Мону Данфорт, занимающую сейчас его должность.

— Пока сидела в тюрьме, я думала только о том, чтобы выйти и увидеть Бет. А потом доказать свою невиновность и вернуться в полицию. Там это казалось возможным.

— А сейчас?

— Уже не таким возможным, — призналась Мейс.

— Но вы собираетесь попытаться? Даже если это может закончиться возвращением в тюрьму?

— Я не хочу туда возвращаться. Один Бог знает, как сильно. Но жить штатской… — Она умолкла, подыскивая верные слова. — Мне кажется, что я вернулась в камеру с решетками, пусть даже их вижу только я. Наверное, это сложно понять.

— Нет, честно говоря, не очень.

— Поэтому я прошу вас о помощи. Я не смогу решить это дело без криминалистических отчетов, — без обиняков выдала Перри, садясь обратно на стул.

Он несколько секунд смотрел ей в глаза, потом встал.

— Токсикологический отчет и результаты сравнения ДНК еще не поступили.

— О'кей.

Касселл открыл ящик с разделителями, достал несколько документов и положил их на стол.

— Мне нужно сходить в уборную. Чертова простата. Радуйтесь, что у вас ее нет. Скоро вернусь.

Уходя, он поднял крышку настольного копира, стоящего на тумбе.

— Только сегодня заменил тонер и засунул туда целую пачку бумаги.

Касселл закрыл за собой дверь. Через секунду Мейс уже копировала документы, торопясь изо всех сил.

Глава 67

— Ты выглядишь счастливой, — сказал Рой, когда Мейс залезла в машину и они поехали дальше.

— Так и есть. И ты прав, — ответила она. — Этот «Маркиз» действительно огромный. Ты можешь налить в него воды и пользоваться вместо бассейна.

Кингман взглянул на папку с бумагами, которую она держала в руке.

— Что это?

— Результат большого риска со стороны моего доброго друга.

— А что ты хочешь делать сейчас?

— Ты везешь нас к своему офису, а я пока почитаю.

Через двадцать минут Рой въехал в гараж своего офисного здания, а Мейс перелистнула последнюю страницу скопированных отчетов.

— И?.. — спросил Кингман.

— Ее изнасиловали, но Бет об этом уже говорила. Результаты сравнения ДНК с образцом, взятым у твоего приятеля Капитана, еще не пришли. Токсикология — тоже.

— Как она умерла?

— Кто-то сломал ей ствол мозга. — Она подняла взгляд. — Задняя часть шеи. Для этого требуется сильный человек, возможно, с какими-то специальными навыками.

— Вроде бывшего армейского разведчика весом три с лишним сотни фунтов?

— Ты это сказал, не я.

— Что еще?

— Следы и грязь на ее одежде совпадают с образцами, взятыми у Капитана.

— Так вот почему для него до сих пор не определили дату явки в суд… Они ждут, не забьют ли решающий мяч с результатами ДНК. Обычно слушания представления происходят в течение двадцати четырех часов после ареста.

— Когда его обвинят, о чем ты будешь ходатайствовать?

— Мы кричим «невиновен» и дальше пляшем от того, обвинят ли его в незаконном проникновении и краже или в убийстве. Прокурору не нужна моя помощь. — Он посмотрел на папку. — Там есть что-нибудь, не указывающее на Капитана?

— По правде говоря, нет.

— Но сравнение ДНК вернется без совпадения. Они могут повесить на Капитана кражу со взломом, но я взял это дело в первую очередь из-за обвинения в убийстве.

— А кто бы его не взял? — заметила Мейс.

— Но Диана в пятницу вечером с кем-то ужинала, и определенно не с Капитаном.

— Возможно, с этим Уоткинсом. В смысле, с настоящим Уоткинсом.

— Надеюсь, мы это выясним.

Они поднялись на лифте в «Шиллинг и Мердок», и Рой, проведя карточкой по считывающему устройству, открыл дверь.

Через минуту они осматривали кабинет убитой. Мейс села за стол Дианы и уставилась в большой экран компьютера «Эппл».

— Хорошая штука.

— Удивительно, что копы не забрали ее компьютер.

— Теперь это не требуется. Они просто копируют все на флеш-накопитель. Было бы неплохо взглянуть, что там внутри. — Она взглянула на Роя. — Есть идеи?

— Он запаролен, но давай попробую.

Рой сел, включил «Мак» и уставился на поле ввода пароля.

— А у тебя какой пароль? — спросила Мейс.

— AVU2778861.

— Ладно, с буквами понятно. UVA наоборот[211]. А числа?

— Двадцать семь и семь — рекорд, с которым мы окончили мой четвертый курс.

— А восемь-восемь-шесть-один?

— Восемьдесят восемь на шестьдесят один — счет моей последней игры, когда мы проиграли Канзасу в NCAA.

Она сочувственно посмотрела на него.

— Рой, ты ни разу не думал, что пора уже забыть об этом?

— Думал… — Он сосредоточился на экране. — Ладно, Диана, так какой у тебя может быть пароль?

— Мужа и детей нет. Животные?

Рой покачал головой. Мейс посмотрела в отчеты, которые прихватила с собой.

— Попробуй дату рождения.

Она продиктовала цифры Кингману, тот нажал клавиши, но пароль не подошел. Они попробовали другие комбинации цифр. Забили девичью фамилию ее матери, которую Рой случайно вспомнил.

— У нас осталась последняя попытка, потом он отключится, — предупредил Кингман.

— Мы не собираемся его ломать… Дурацкая идея. — Мейс уставилась на верхний край экрана. — А это что за штука?

Рой посмотрел, куда она показывала.

— Веб-камера. Она для видеоконференций и всякого такого.

Мейс медленно вышла из сектора обзора камеры и лихорадочно замахала рукой Рою, призывая его встать. При этом она спокойным голосом произнесла:

— Ладно, все это без толку. Можем спокойно уезжать.

Когда Кингман вышел из-под «взгляда» камеры, Мейс схватила его за руку и прошептала на ухо:

— Быстро сваливаем отсюда.

Она вытолкнула его за дверь и захлопнула ее.

— В чем дело? — резко спросил Рой.

— Вот почему они отправились за мной. Они видели, как я обыскиваю кабинет Дианы.

— Кто?

— Те, кто смотрят с другой стороны камеры. Пошли скорее, пока они не приехали.

— Пока кто не приехал?

Оба обернулись, услышав звук. Входная дверь офиса «Шиллинг и Мердок» бипнула, открываясь.

— Это они!

Глава 68

— Сюда.

Рой схватил Мейс за руку, и они побежали по коридору прочь от входной двери. В конце коридора повернули налево и через несколько шагов уперлись в дверь. Кингман распахнул ее, и оба уставились в темную комнату.

— Что это за место?

— Почтовая комната.

— Отлично, Рой. В последние гребаные минуты нашей жизни мы сможем полистать пару классных журналов о туризме.

— На самом деле у меня другая идея. Пошли.

Он провел Мейс в дальнюю часть комнаты, к небольшой железной дверце, вделанной в стену примерно в четырех футах от пола.

— У фирмы есть помещения на пятом этаже, там мы храним архивы.

Он нажал красную кнопку рядом с дверцей, и та поехала вверх. За ней крылось пространство три на три фута, едва способное вместить одного человека.

— Подъемник? — спросила Мейс.

— Эта шахта ведет прямо в хранилище на пятом.

Оба обернулись, услышав из коридора звук бегущих шагов.

— Мейс, залезай.

— А ты?

— Там не хватит места для двоих.

Она заглянула внутрь.

— Если ты не залезешь со мной в этот ящик, следующим твоим транспортом будет гроб.

Рой подтолкнул ее, потом залез следом. Дверь в почтовую комнату распахнулась, но он уже дотянулся и нажал на зеленую кнопку отправки. Дверца опустилась, и в следующую секунду подъемник ожил и поехал вверх. Пространство было настолько тесным, что Мейс уткнулась носом в колени, а Рою вообще пришлось изогнуться вокруг нее, как рву вокруг замка.

Мейс поерзала.

— У тебя в кармане фонарик или ты просто рад меня видеть?

— Фонарик. Я успел схватить его с полки.

Подъемник остановился, металлическая дверца открылась. Рой вывалился наружу и вытащил за собой Мейс. Затем включил фонарик, и через несколько секунд они уже бежали по коридору.

— Лифты не годятся. И они наверняка перекрыли лестницу.

— Лестницу внизу — да, но не остальные, — сказала она. — Пошли!

Посредине их забега Мейс на секунду остановилась и, натянув на пальцы рукав, чтобы не оставлять отпечатков, дернула рычаг пожарной тревоги. Завизжала сирена, в коридоре вспыхнули тревожные красные огни.

Мейс бросила на бегу:

— Недалеко отсюда есть пожарная станция, но несколько минут нам придется продержаться самим.

— Так куда же нам идти?

— На четвертый этаж.

Беглецы двинулись к пожарной лестнице и быстро спустились на один этаж. Через несколько минут они стояли на том месте, где Мейс парализовала Капитана.

— Теперь прячемся.

— Может, позвонить копам? У меня есть мобильник.

Она мгновение колебалась.

— Да, давай.

Рой набрал 911.

— У меня ни одной палочки. Что за хрень?

Они отбежали в дальний конец помещения.

— Быстро, ищи вокруг любое оружие, — сказала Перри.

— Они придут с «пушками»; чем ты предлагаешь их встречать? Отверткой?

Мейс рыскала взглядом по сторонам, пока не заметила длинный кусок стальной цепи. Она схватила его и намотала себе на руку.

— Вот это подойдет.

— Погоди минуту. Приедут пожарные, найдут нас, и твоя сестра узнает, что ты была здесь.

— Я не собираюсь оставаться тут, когда приедут пожарные.

— Но я думал…

— Если плохие парни не вломятся через минуту в дверь, значит, их напугала тревога. И тогда мы с тобой убираемся отсюда к черту до приезда пожарных.

— Я предпочел бы немного другой план.

— Рой, я держу десятифунтовую цепь. Не раздражай меня.

Через минуту они услышали приближающуюся сирену. Мейс бросила цепь, они метнулись к двери и скатились вниз по лестнице. Пробежав через вестибюль, зашли в гаражный лифт в ту минуту, когда у передней двери показались пожарные. Даже не посмотрев, стоит ли еще в гараже «Маркиз», оба выскочили на улицу и побежали прочь от здания.

— Что теперь? — задыхаясь, спросил Рой, когда они перешли на шаг.

Мейс взглянула на часы.

— Не хочешь выпить кофе?

— Чего? Нас только что пытались убить, а тебе нужен стимулятор?

— Ага, в «Симпсонс» в Джорджтауне. Где в пятницу ужинала Толливер.

— А… Ладно.

— А потом можно будет вломиться в ее дом.

— Господи Боже…

Глава 69

Тем же вечером, но намного позже, Дон Хоуп и Карл Рейгер шли по длинному коридору. Они находились в нескольких этажах ниже уровня земли; стены покрывали материалы, препятствующие любым формам электронного наблюдения. И это было правильно, поскольку немногие здания в стране хранили больше секретов, чем это, включая командный центр ЦРУ в Вирджинии и штаб-квартиру АНБ[212] в Мэриленде.

Оба мужчины выглядели встревоженными, когда остановились перед металлической дверью. Зашипела гидросистема, и дверь открылась. Оба зашли внутрь, и дверь автоматически закрылась за ними.

Перед столом стояли два стула. Мужчины сели. Напротив сидел Джарвис Бёрнс. Еще минуту он смотрел в экран своего компьютера, потом поднял взгляд, снял очки и положил их перед собой на стол. Его рука по привычке легла на бедро и принялась растирать его. Когда Рейгер начал говорить, Бёрнс поднял руку и покачал головой. За этим последовал глубокий вздох. Рейгер и Хоуп нервно переглянулись. Глубокие вздохи редко бывают хорошим знаком.

— Интересный поворот, — произнес Бёрнс. — Не очень приятный. Ситуация чрезмерно усложнилась.

Каждое короткое предложение вылетало, как пули из MP5[213], поставленного на двухпатронные очереди.

— Разрешите говорить откровенно? — сказал Хоуп.

— Конечно.

— Шеф прикрыт. Мы скормили ей то, что вы сказали, и дали понять, что источником является директор Доннелли. Для нее ситуация сведена к внутренним террористам, и она в долгу перед вами. Сестра и юрист не доставят беспокойства — по крайней мере, на мой взгляд.

Бёрнс откинулся на спинку стула, сложил пальцы горкой и уставился на двоих мужчин.

— На чем основана ваша оценка? На ваших неудачах?

— Мы не потерпели неудачу.

— Правда? «Переключить себя на "А"? Мы внедрили в компьютер Толливер шпионскую программу. Мы знали об этом письме и оставили его там. Вы могли стереть его с компьютера Кингмана до того, как он его прочитает.

— Мы не стали его стирать, поскольку оно выглядело совершенно безобидно, — возразил Рейгер. — Мы думали, она отправила его случайно, по ошибке. Письмо даже не было дописано.

— Оно было достаточно дописано, чтобы они разобрались в его смысле раньше вас. Они узнали об Уоткинсе и отправились в его квартиру ровно тогда, когда ее обыскивал мой человек. Ему пришлось срочно устраивать там танцы…

— Мы не знали, что у нее есть абонентский ящик, — ответил Рейгер. — Она ни разу не была там с момента, как мы взяли ее под наблюдение.

— Значит, она завела его раньше или попросила кого-то другого.

— Но вашему парню незачем было открывать чертову дверь в квартиру Уоткинса, — заметил Хоуп.

— Поверьте, если б он не открыл, Мейс Перри сломала бы ее. И полиция, разумеется, тоже знает об Уоткинсе. Мы могли изъять бумагу из ящика после того, как ее нашла Перри со своим приятелем, но это было рискованно — она могла рассказать об этом своей сестре, а у той пропажа бумаги вызвала бы подозрение… В любом случае вред уже причинен. С другой стороны, они арестовали старого солдата и очень скоро его обвинят в убийстве.

— Тогда наша работа, возможно, уже закончена.

— Нет, ваша работа не закончена. Но мы не можем допустить еще один провал.

Мускулистая рука Хоупа легла на стол.

— Почти с самого начала мы занимались зачисткой, ответными мерами. Это не метод ведения успешных операций, тайные они или нет. Не для этого вы выводили нас на доску.

— Технически вы подчинены Департаменту национальной безопасности, который не занимается тайными операциями. Вы с Рейгером — стерилизованное оружие, взведенное и круглосуточно готовое. И мы вывели вас на доску, чтобы вы сделали дело, какое бы дело ни потребовалось. Наша работа далека от идеала. Она неприятная, грязная и изменчивая. Ты заключаешь сделку с одним дьяволом, потому что он чуть лучше другого. В противном случае вы нам не понадобились бы. Но нам нужно, чтобы вы прибрали за собой.

— Послушайте, они ничего не нашли в кабинете, а шпионская программа, обеспечивавшая наблюдение через компьютер Толливер, уже удалена. Я не вижу, в чем тут может быть проблема.

— Тогда давайте я вам покажу. — Бёрнс нажал кнопку на клавиатуре и развернул к ним экран с фотографией Мейс Перри. — Вот проблема.

Рейгер раздраженно поднял руки.

— Да ладно, она даже не коп. Она на пробации. Ее возможности ограниченны. Она действует исключительно на свой страх и риск. На мой взгляд, это абсолютно надуманный вопрос.

— Правда? А вы, случайно, не читали психологическую оценку Перри?

— Психологическую оценку? — с любопытством переспросил Рейгер.

Бёрнс встал из-за стола и похромал к ним.

— Они сделали ее психологическую оценку, когда она захотела пойти работать под прикрытием. Очень интересное чтение. Рейгер, она никогда не сдается. Никогда не отступает. Ее отец был прокурором округа Колумбия. Я был с ним знаком. Его убили, когда ей было двенадцать. Она так с этим и не свыклась. Это жжет ее изнутри с взрывным потенциалом тонны С-4. Она скорее умрет, чем услышит, что была не права.

— Если вам нужно о ком-то беспокоиться, лучше подумайте о шефе полиции. Эта женщина — гранитный блок с очень хорошими мозгами.

Бёрнс присел на край стола.

— Я много лет знаю Бет Перри. Она — грозный противник. Но ее действиям присуща тенденция укладываться в жесткие рамки. В то время как ее сестра не знает и никогда не признает рамок. Откровенно говоря, Мейс Перри меня здорово пугает. И если ей удастся испортить наше дело, никто из нас не будет в безопасности. — Он оценивающе разглядывал обоих мужчин. — Ни один. То, что мы здесь делаем, правильно и хорошо для страны, но если общественность узнает, она никогда этого не одобрит.

— Но она даже не может легально носить оружие, — сказал Хоуп.

Бёрнс шлепнул ладонью о стол.

— И это приводит нас к вопросу: почему ее так трудно устранить? Сегодня вечером в той юридической фирме была упущена золотая возможность. Я отправил туда специально отобранную команду, чтобы она разобралась с проблемой, пока вы встречаетесь с Бет Перри. А в результате все обернулось какой-то чаплиновской комедией.

— Но если убрать Мейс, ее сестра перевернет небо и землю, чтобы выяснить, кто это сделал, — заметил Рейгер.

Бёрнс кивнул.

— Совершенно очевидно, что обе сестры готовы умереть друг за друга.

— Вот видите, об этом я и говорю.

— Но мне нужно, чтобы умерла только одна. И мы поможем Бет Перри прийти к заключению, что в гибели ее сестры виноват один из многих врагов, которыми она обзавелась, будучи копом. Пуля в голову — это чертова пуля в голову.

— Какие-то дурацкие пятнашки, — рявкнул Рейгер. — Мы убираем одного человека, а потом выясняется, что он говорил с кем-то еще. Мы убираем следующего, а потом оказывается, что он отправил проклятое письмо третьему, и нам приходится идти за ним. Бёрнс, когда это, к чертям собачьим, закончится?

— Надеюсь, как только нам удастся сохранить в целости разведывательные источники и безопасность страны, — произнес Бёрнс, буравя взглядом Рейгера. — И следите за своим тоном. Или мне нужно напомнить, что такое командная цепочка?

Рейгер еще секунду держал взгляд Бёрнса, потом отвернулся.

Хоуп откинулся на спинку стула.

— Отлично. Тогда давайте сделаем все правильно. Мы перестаем ее преследовать. Приводим ее прямо в зону удара. Затем делаем работу. Быстро и чисто.

— Чтобы добавить некоторой срочности к вашей задаче, скажу, что все мы чувствуем, как шелухи на луковице остается все меньше и меньше.

— Ресурсы?

— У вас есть предварительная авторизация для получения максимальной поддержки. Вам не нужно нажимать на спуск — это сделают другие. Люди, которые подойдут под нужное описание, если вы улавливаете мою мысль.

— Прежде чем мы что-то сделаем, — сказал Рейгер, — нам нужно увидеть эти новые приказы, причем в письменной форме, со всеми положенными подписями.

Бёрнса это явно не обрадовало.

— Приказ на ликвидацию был единственным действующим. Вам это известно.

— Мы здесь убиваем не парней в тюрбанах, — вмешался Дон Хоуп. — Это американцы. Это другое дело. Мы уже убили троих и сейчас хотим получить новые приказы.

— А где написано, что американцы не могут быть террористами? — возразил Бёрнс. — Или вы хотите сказать, что Тимоти Маквей не был террористом? Мне плевать, носит он тюрбан или похож на моего сына. Мне плевать, будь он из Ирака или из Индианы. Если его цель — причинить вред американцам, моя работа — остановить его. И я использую для этого все средства, которые есть у меня в распоряжении.

— Я говорю только о том, что, когда все закончится, нам с Карлом потребуется лист бумаги, прикрывающий нас от тюрьмы. Поэтому если вы хотите получить результат, нам нужны приказы на каждого, с указанными там именами. Мы не хотим оказаться крайними. Нам не нужно дерьмо в духе абу-грейбского «солдаты впали в амок». Сверху донизу. Тонуть будем все. Вот так все и будет, либо ваше стерилизованное оружие останется в кобуре. Только так все и будет, — твердо повторил он.

— Вы получаете компенсацию, в четыре раза превышающую ваше исходное жалованье. К тому времени, когда все закончится, вы оба будете богаты.

— Бумага или ничего. И точка!

Бёрнс поджал губы.

— Хорошо. Вы получите их с надежным курьером, настолько быстро, насколько это возможно.

Он вернулся на свое место за компьютером.

Рейгер посмотрел на Хоупа и откашлялся. Бёрнс, явно раздраженный, поднял взгляд:

— Что-то еще?

— Сколько человек в этом здании знают об операции?

— Считая вас, меня и вашего напарника?

— Да.

— Трое.

Машина наблюдения, севшая на хвост Рейгеру и Хоупу, отчиталась по рации о результатах. Бет Перри была на месте через десять минут. Она вылезла из своей машины и забралась на заднее сиденье к своим людям. Сейчас на ней была не форма, а джинсы и толстовка с эмблемой Академии ФБР. Перри взяла бинокль и уставилась на здание.

— Вы абсолютно уверены, что они вошли туда?

— Шеф, эту штуку сложно пропустить.

Она смотрела в бинокль на самое большое административное здание в мире, выстроенное в уникальной, не похожей на другие форме. В форме пятиугольника.

«Но при чем тут проклятый Пентагон?»

Глава 70

— Да, я помню мисс Толливер. Она часто здесь бывала.

Мейс и Рой сидели за столиком в «Симпсонс» и разговаривали с официантом. Они задали несколько вопросов, и, по счастью, оказалось, что именно он обслуживал Диану Толливер в пятницу вечером.

— Она была одна, верно? — спросила Мейс.

— Нет, с ней был какой-то мужчина. Ужасное несчастье с ней случилось…

— Вы можете описать этого мужчину? — спросил Рой.

Официант обернулся к нему.

— Вы думаете, он может иметь какое-то отношение к ее смерти?

— Пока ничего исключать нельзя.

— Вы работаете с копами?

— Частные детективы, — сказала Мейс. — Наняты ее семьей. Копы здесь уже были?

Официант кивнул:

— Ага.

— Так вы можете описать этого парня? — напомнила Перри.

— Белый. Около пятидесяти, седеющие волосы, коротко подстрижены, редеют. Не такой высокий, как вы, — сказал он, указывая на Роя. — Примерно пять и десять[214]. Одет в костюм.

— Очки? Борода?

— Нет.

Мейс показала фотографию из прав Уоткинса.

Официант покачал головой.

— Другой парень.

— Фамилию вы не знаете?

— Нет, счет оплачивала мисс Толливер.

— Видели его раньше?

— Неа.

— А как их аппетит?

— Превосходно. Мисс Толливер заказала филе-миньон, картофельное пюре и овощи. Кофе, но без десерта. У мужчины был лосось с салатом, а перед этим — похлебка из моллюсков.

— Вино, коктейли?

— У нее был бокал домашнего мерло. У него — два бокала шардонне.

— Хорошая память.

— На самом деле не очень. Когда приезжала полиция, я сходил и посмотрел на счет.

— Вы помните, в какое время Толливер и этот мужчина пришли и ушли? — спросил Рой.

— Около половины восьмого, а ушли примерно через два часа. Помню, я посмотрел на часы, когда они сели, поскольку мой двоюродный брат предупредил, что заедет через четверть часа выпить в баре, и ему уже пора было появиться.

— Вы хорошо помните, когда они ушли?

— Был вечер пятницы, но у нас только пятнадцать столиков, и клиентов было мало. Кроме них, было занято всего два столика, так что я заметил. И в счете стоит дата и время, компьютер их печатает. Она оплатила счет, и они сразу ушли. Сам убирал их столик.

— Кто-нибудь из них выглядел взволнованным или нервничал? — спросила Мейс.

— Ну они пришли не вместе. Сначала она, потом он. Сидели вон за тем столиком. — Он указал на небольшую нишу. — Уютное место, прикрыто стеной.

— А они ушли вместе? — спросил Рой.

— Нет. Она ушла первой, потом он. И он все время смотрел в стол, вроде как не хотел, чтобы кто-нибудь разглядел его как следует.

Они задали еще несколько вопросов, и Кингман оставил визитку на случай, если официант вспомнит что-то еще. Они вышли наружу. Мейс вытащила из кармана отчеты, полученные от судмедэксперта, и стала их проглядывать.

— Что там? — спросил Рой.

— Не знаю. Наверное, ничего.

— Значит, она ужинала не с Уоткинсом. Есть еще какой-то парень.

— Похоже на то. И они явно не хотели, чтобы их видели вместе. Отдаленное заведение, уединенный стол, пришли и ушли по отдельности…

— Мы оставили мою машину в гараже. Что теперь? Мы же не можем пойти пешком в Александрию.

— Поймаем такси до дома Альтмана, захватим мой байк и поедем.

— Те, кто на нас охотится, могут знать, что ты квартируешь у Альтмана?

— Вполне.

— А если они решат взяться за него? Давление на тебя и все такое…

— Херберт сказал мне, что у них есть три штатных охранника, которые живут на территории. Думаю, после той стычки с ГН-12 Эйб решил, что ему не повредят собственные силы. Один — бывший «котик»[215], другой был снайпером в группе по спасению заложников ФБР, а третий из Секретной службы плюс пять лет в Ираке в контртерроризме.

— Черт, я ни разу не замечал этих ребят, когда бывал там.

— Рой, в этом и есть смысл.

Такси довезло их до Альтмана. Мейс на несколько минут заскочила в гостевой дом, забросить кое-что в рюкзак. Когда они пошли к ее мотоциклу, Кингман поинтересовался:

— И что у тебя в мешочке?

— Всякий хлам.

— Хлам для взлома?

— Залезай.

Рой едва успел сесть, как Мейс толкнула ботинком сцепление, заднее колесо на мгновение сцепилось с асфальтом, а потом вся энергия выплеснулась, и они рванулись вперед. Автоматические ворота разъехались, и Перри переключилась на высокую передачу. Через несколько минут они неслись по ветреному, укрытому с двух сторон деревьями шоссе имени Джорджа Вашингтона, проносясь мимо машин с такой скоростью, что Рой едва успевал разглядеть водителей.

Наконец он крикнул ей в ухо:

— Какого черта так быстро?

— У меня есть амулет скорости.

— Ты когда-нибудь попадала в аварию на этой штуке?

— Пока нет, — крикнула Мейс, перебивая вой двигателя «Дукати».

Рой обеими руками стиснул ее талию и пробормотал короткую, но искреннюю молитву.

Глава 71

— Почему меня не удивляет, что ты умеешь вскрывать замки?

Рой смотрел через плечо Мейс, как та возится с замком. Они стояли под прикрытием ограды у подвальной двери шикарного таунхауса Дианы Толливер рядом с набережной в Фордс-Лэндинг, в престижном микрорайоне чуть южнее основной полоски исторического центра Александрии.

Мейс вставила отмычку и натяжной инструмент в скважину и теперь умело манипулировала обоими предметами.

— Сама удивляюсь, чему можно научиться в тюрьме, — сказала она.

— Этому ты выучилась не в тюрьме, — насмешливо заметил Рой.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь, я просто знаю.

— Ты намекаешь, что я нарушала правила, когда была копом?

— Нет.

— Хорошо.

— В смысле, я не намекаю, я говорю о факте.

— Рой, иди к черту.

— Погоди, а откуда ты знаешь, что сигнализация не включена?

— Я заглянула в боковое окно у входной двери. На панели сигнализации светится зеленый — значит, она отключена. Скорее всего, копы позвонили в охранную компанию, когда приезжали обыскивать дом, и приказали ее выключить. Они почти всегда забывают сказать, чтобы включили обратно.

Послышалось громкое клацанье, и Мейс повернула натяжной инструмент, как ключ.

— И мы входим.

Они прикрыли за собой дверь, и Перри включила фонарик с регулируемым лучом. Подкрутила луч и огляделась.

— Вон там — комната отдыха с баром, — сказал Рой, указывая вперед и направо. — А за той дверью — медиазал.

— Мило.

— Но если копы уже все упаковали, что мы надеемся найти?

— То, что они пропустили.

«Взломщики» обходили комнату за комнатой. Одна была оборудована как домашний кабинет: большой стол, деревянные шкафы, встроенные книжные полки, но никакого компьютера.

— Я думаю, здесь у нее был ноутбук. — заметил Рой. — Наверное, копы не стали ничего копировать, а просто забрали его.

Мейс разглядывала стопку документов, которую достала из шкафа.

— В «Шиллинге» все юристы берут столько работы на дом?

Рой пробежал взглядом бумаги.

— Похоже, это документы к сделке по частному приобретению акций, с которой мы работали в прошлом месяце. Мы представляли нефтеразведочную компанию в ОАЭ, которая приобретала рекомендованную миноритарную долю в канадском месторождении сланцевой нефти. Сделка прошла через специального брокера в Лондоне и цепочку других покупателей с пакетным финансированием, с секьюритизацией несколькими долговыми платформами примерно в десяти странах, при участии госфондов и со страховочной опцией купли-продажи.

— Ни слова не поняла, но, похоже, меня это здорово возбуждает.

— Эх, знать бы раньше…

— Ладно, а о какой сумме идет речь?

— Чуть больше миллиарда долларов. Выплаченных живыми деньгами.

— Миллиард!

— Потому Диана и смогла позволить себе этот дом. Наверное, она сразу заплатила всю сумму.

Мейс нахмурилась.

— О чем ты задумалась?

— Я думаю, что мне следовало пойти в юридическую школу.

Пока Рой изучал кабинет Толливер, Перри методично осматривала спальню, гостевые комнаты, ванные и гараж. Наконец она дошла до кухни с маленьким кирпичным камином и деревянной каминной полкой. Кухня переходила в хорошо обставленную столовую, в центре которой стоял десятифутовый стол из термообработанной древесины. Через несколько больших окон открывался вид на Потомак.

Мейс проверила шкафы, холодильник, плиту и посудомойку. Она открывала банки и кулинарные книги, рылась в цветочных горшках, на случай если Толливер купила один из этих мини-сейфов, выглядящих как безобидные бытовые предметы. Она изучила весь мусор, который копы явно не стали упаковывать и забирать с собой.

Рой вернулся к ней, когда Мейс все еще сидела на стуле и перебирала мусор.

— Что, ни одной банановой шкурки с секретными записями?

— Нет, но я нашла упаковку от мяса, обрезки овощей и заплесневевший кусок хлеба. И бутылку из-под красного вина.

— Последняя трапеза Дианы…

— Однажды она будет у каждого из нас. — Мейс сполоснула руки в раковине. — Нашел что-нибудь подозрительное в ее бумагах?

— Не особо.

Она начала обходить комнату, светя фонариком на стены, пол и потолок.

— Видишь эти блестящие поверхности?

— Порошок для снятия отпечатков.

— Именно.

Мейс добралась до дальней стены, развернулась и посмотрела вверх. Луч фонарика скользнул по потолку и замер.

— Рой, притащи мне стул.

Кингман принес ей стул, она залезла на него, встала на цыпочки и стала светить на установленный в потолке детектор дыма. Потом протянула Рою фонарик.

— Забирайся сюда и скажи, что ты видишь.

Он залез на стул.

— Царапины на краске и что-то вроде грязных пятен.

— Кто-то снимал детектор дыма.

— Ну в нем же нужно менять батарейку.

— А вот это?

Рой слез со стула и посветил на ковер, куда указывала Мейс. Потом встал на колени, чтобы разглядеть как следует.

— Кусочки краски?

— Им следовало тут пропылесосить. Если только это не произошло уже после ее смерти… Дай я посмотрю на детектор.

Рой залез обратно на стул, снял устройство и протянул его Мейс. Она стала разглядывать детектор с разных сторон.

— Заменять детекторы дыма камерами видеонаблюдения — очень популярная идея.

— Видеонаблюдение? За Дианой?

— Они подключились к ее компьютеру, так почему бы не к дому?

— А почему полиция ничего не нашла?

— Наверное, они сняли устройство до того, как полиция приехала с обыском. Я думаю, тебе стоит завтра зайти в свой кабинет и хорошенько поискать.

— Ты действительно считаешь, что это как-то связано с «Шиллингом»? — скептически спросил Кингман.

— Контракты на миллиард долларов? Компании на Ближнем Востоке? Ну… да.

— На самом деле все это довольно скучно. Просто бизнес.

— Что для одного бизнес, для другого — апокалипсис.

— Это ты к чему?

— Рой, порадуй меня, проверь свой кабинет. Пойдем, я подброшу тебя до твоего дома.

Они вышли наружу и залезли на «Дукати». Не запуская двигатель, Мейс обернулась и посмотрела на Роя.

— Так почему ты провалил игру в «козла»?

— А ты как думаешь? — тихо спросил Рой.

Мейс поняла, что не может встретиться с ним взглядом. Она медленно повернулась, включила зажигание, и они умчались.

Глава 72

— Привет, Нэд.

Рой шел через вестибюль к офисным лифтам. Он провел практически бессонную ночь, прислушиваясь ко всем звукам и ожидая появления убийц. На работу Кингман поехал на автобусе и собирался вернуться домой на «Маркизе». Нэд, стоящий за мраморной стойкой, выглядел возбужденным.

— Рой, вы слышали про пожар ночью?

Тот постарался изобразить удивление.

— Здесь был пожар? Где?

— Ну на самом деле пожара не было… Кто-то включил пожарную сигнализацию. Это же преступление!

— Ну да. Интересно, кому это могло понадобиться? — равнодушно сказал Рой.

— Парни из пожарной охраны разозлились. Слышал, они нашли включенный пульт на пятом этаже. Я думаю, они заберут записи с системы доступа, чтобы посмотреть, кто здесь был ночью.

При этой фразе Кингман напрягся, как кулак боксера. Он пользовался своей картой, чтобы войти в здание вместе с Мейс. Запись должна остаться в базе данных. Если в здании больше никого не было, как ему объяснить эту ситуацию? Какой положен штраф за ложный вызов пожарных?

«Такой день, куда уж хуже», — подумал Рой.

Он ошибся.

Зайдя в приемную фирмы, Кингман услышал окрик:

— Рой?

Перед ним стоял Честер Акерман.

— Да, Честер?

— Что за хрень у тебя с лицом?

Рой тронул еще припухший глаз и ссадину на скуле.

— Ударился о дверь.

— Мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.

Акерман развернулся и пошел к своему кабинету.

Рой посмотрел на Джилл, молодую секретаршу, следившую за сценой.

— Джилл, ты не в курсе, что происходит?

— У тебя неприятности, Рой.

— Это я уже понял. Есть идеи, по какому поводу?

— Очень скоро ты все узнаешь.

Рой закинул портфель в свой кабинет и пошел к Акерману. Там закрыл за собой дверь и сел напротив мужчины.

— Сегодня, Честер, вы выглядите не таким напряженным, — дружелюбно начал он.

— Не знаю, как это может быть, — отмахнулся Акерман. — Я чувствую себя так, будто у меня голова сейчас лопнет.

Кингман положил ногу на ногу и постарался принять умеренно любопытный вид.

— Так в чем дело?

«Господи, только бы не эта пожарная тревога».

— Я слышал, что ты собираешься представлять человека, которого полиция арестовала за убийство Дианы. Что это за херня? Будь добр, скажи, что это полная и абсолютная чушь.

— Погодите, я могу объяснить…

Акерман вскочил, возбужденный донельзя.

— Так это правда?

— Я знаком с этим парнем. Он хочет, чтобы я его представлял. Я не могу…

— Ты знаешь убийцу Дианы? Ты действительно знаком с этим мерзавцем?

— Честер, погодите минутку. Еще никем не доказано, что он — убийца.

— О, Бога ради… Он был тем утром в здании. Он проник незаконно. И, насколько я понял, полиция уже нашла улики, связывающие его с убийством.

— Кто вам это сказал?

— Я хочу знать, как тебе вообще пришла в голову идея защищать этого человека?

— Наверное, все дело в той штуке, которой учат в юридической школе: «невиновен, пока вина не доказана».

— Не надо мне этой херни. Кроме того, ты работаешь в нашей фирме. Мы не занимаемся уголовной защитой. Ты не можешь принять назначение, не получив одобрения фирмы, особенно моего одобрения как управляющего партнера. И у тебя на это нет ни единого шанса, — прорычал Акерман.

— Эй, я встречался с этим парнем всего один раз. Я защищал его от обвинения в физическом насилии, когда работал в общественной защите. Но я не думаю, Честер, что он совершил это убийство.

— Мне насрать, что ты думаешь. Ты не будешь его представлять. Точка.

Рой встал.

— Мне не нравится ваш тон.

— Поверь, если ты пойдешь дальше, тебе он очень не понравится.

— Я могу уйти.

— Да, можешь. Но какого черта? Зачем бросать курицу, несущую золотые яйца, ради какого-то бездомного придурка?

Рой почувствовал, что багровеет.

— Он не придурок. Он ветеран. Он сражался и проливал кровь за нашу страну. У него рядом с позвоночником до сих пор сидит вьетконговский осколок.

— Хорошо, хорошо. И он убил Диану. Так что делай выбор.

Рой повернулся к двери.

— Я сообщу вам о нем.

— Кингман!

— Я сказал, я сообщу вам.

И Рой захлопнул за собой дверь.

Глава 73

Ночью Мейс почти не спала. Сейчас, правда, дело было не в кошмарах с Хуанитой и ножом Розы. На этот раз ее преследовал возвращающийся к ней много лет вид отца, лежащего в гробу. Мейс только исполнилось двенадцать, Бет было восемнадцать, и она собиралась отправиться в колледж в Джорджтауне на полную стипендию. В день похорон гроб накрыли крышкой, поскольку лицо Бенджамина Перри было обезображено пулевыми ранами.

Однако Мейс посмотрела на отца в тот последний день. Она сбежала. Мать расклеилась и рыдала на каждом плече, которое могла найти, а Бет занималась всем тем, чем следовало заниматься матери. Они приехали в церковь рано, еще до того, как гроб вынесли в капеллу.

В комнатке рядом с той, где должна была пройти служба, остались только Мейс и гроб. Она помнила все запахи, все звуки и каждый свой вздох в те несколько минут, пока стояла там, уставившись на большой деревянный ящик с металлическими ручками, в котором лежал ее папа. Мейс и по сей день не знала, зачем, но она набралась храбрости, подошла к гробу и, затаив дыхание, сдвинула крышку.

В то же мгновение, когда она это сделала, ей захотелось, чтобы кто-нибудь ее остановил. Она смотрела на тело, лежащее в гробу, несколько ужасных секунд.

На это лицо.

Или на то, что от него осталось.

Потом повернулась и выбежала из комнаты, оставив крышку незакрытой. Это не ее отец. Ее отец выглядел совсем по-другому.

Мейс бросилась в ванную, пустила холодную воду и стала плескать ей себе на голову и лицо. Потом посмотрела на свое темное отражение в зеркале. Она так и не смогла отделаться от чувства, что каким-то образом подвела отца. Если б она сделала что-то иначе, что-то увидела или услышала, ее отец был бы до сих пор жив. Если б только она что-то сделала! Что угодно!

«Я виновата. Двенадцать лет. Я виновата».

Бет закрыла крышку, потом нашла Мейс, которая пряталась в каком-то шкафу в церкви. Она тоже видела отца мертвым. С тех пор обе сестры ни разу не заговаривали об этом. В тот день Бет целую вечность обнимала ее, терпела ее слезы, ее дрожь и только повторяла, что все будет хорошо. Что тело в гробу — просто тело, а папа уже в другом месте, где ему намного лучше. И он будет всегда присматривать за ними. Она обещает. Мейс ей поверила. И сестра никогда ее не обманывала.

Мейс выдержала службу лишь благодаря стоящей рядом Бет. Мать только и делала, что ревела, даже когда солдат передал ей флаг США в знак признания службы отца во Вьетнаме. Когда почетный караул дал винтовочный залп, все заткнули уши. Все, кроме двух сестер Перри. Мейс ясно помнила, о чем думала, пока звучал двадцать один выстрел.

«Я хочу пистолет. Я хочу пистолет, чтобы убить того, кто убил моего папу».

И хотя Мейс никогда не спрашивала, она точно знала, что Бет в эти минуты думала о том же.

Мать отказалась от гильз, предложенных почетным караулом. Бет взяла их и отдала одиннадцать сестре, оставив десять себе. Мейс знала, что та хранит коробочку с гильзами в ящике стола в своем кабинете. Однажды, когда работала в полиции, она пришла к Бет обсудить какой-то рабочий вопрос — и увидела, как та задумчиво открыла ящик, достала гильзы и крепко сжала в руке, будто получая отцовскую мудрость…

Мейс набрала в горсть воды, выпила, вернулась в спальню и достала из рюкзака свою коробку с гильзами. Бет, разумеется, сохранила их, пока сестра была в тюрьме. С текущими по щекам слезами Мейс прижала гильзы к груди, отчаянно пытаясь впитать частичку мудрости самого лучшего человека, которого только знала. Но безуспешно.

Убийство отца и сознательный уход матери из жизни дочерей сделали Мейс уязвимой. Она ненавидела это чувство. Отчасти она стала копом потому, что тяжесть значка и пистолета преодолевала эту уязвимость. Ей безумно хотелось к чему-то принадлежать. И столичное управление полиции служило ее желанию.

Хотелось ли ей заодно последовать за сестрой? И даже показать, что в чем-то она может быть лучше? По правде говоря, Мейс не могла этого отрицать.

Через полчаса Перри переоделась в тренировочную одежду и сделала несколько растяжек и отжиманий. Кровь, бегущая по телу, была отдыхом после бессонной ночи и утренних душевных метаний.

Солнце уже было высоко, воздух потеплел, и Мейс, которая не могла избавиться от озноба, с радостью вышла на улицу и начала пробежку. Поместье было обширным, размеченная тропа вилась между деревьями и высоким кустарником. Мейс бежала уже около получаса, как вдруг остановилась, развернулась и резко потянулась к поясу. К пистолету, которого там не было.

— Отлично, — произнес голос. — Мне повезло, что вы безоружны.

Из-за деревьев вышел мужчина. На волосок ниже шести футов, в зеленой армейской майке, открывавшей рельефную мускулатуру, и джинсах, туго обтягивающих мощные бедра. На ногах у него были высокие ботинки на шнуровке. На поясе висел пистолет в кобуре-петле, в соседней ячейке торчал запасной магазин. Волосы мужчины были подстрижены по-военному коротко, лицо загорело и обветрилось.

— Я стоял здесь десять минут, дожидался, пока вы пробежите мимо. Пальцем не шевельнул. Пульс пятьдесят два и ровный, вы его не слышали. Не издал ни звука. Что меня выдало?

Мейс подошла к нему и легко прижала пальцы к его щеке.

— Либо завязывайте с «Олд спайс», либо держитесь с наветренной стороны от меня.

Он рассмеялся и протянул руку.

— Рик Кэссиди.

— Вы бывший «котик»?

Он склонил голову и криво улыбнулся.

— Ладно, как вы догадались? Я ношу армейскую зелень.

— Большинство «котиков», которых я знаю, любят носить армейское, потому что выглядят в нем намного лучше пехоты. Ваше лицо видело много солнца, соли и океанских ветров. Вы носите стандартные флотские ботинки. И «котик», с которым я встречалась, говорил, что вы молитесь на «Хеклер и Кох P-девять-S», который торчит из вашей кобуры.

Кэссиди опустил взгляд на пистолет, и она добавила:

— Характерный силуэт и рукоятка.

— Вы оправдываете ожидания, мисс Перри, должен признать.

— Уже получили досье на меня? И меня зовут Мейс.

— Сбор разведданных на каждого, кто здесь появляется, Мейс.

— Без проблем. Как вы здесь оказались?

— Мистер Альтман — классный мужик. Он предложил мне отличные условия. — После паузы Кэссиди добавил: — И он помог позаботиться о моей младшей сестре. Лейкемия. У родителей не было медицинской страховки.

— Она справилась?

— В этом году окончила колледж.

— Рик, это очень здорово.

— Мистер Альтман ждет вас в главном доме, когда сможете. Из кухни пахнет свежими круассанами. Херберт в ударе. И кофе всегда свежий. Я понял так, что стул вас ждет. Спешить не нужно. Когда угодно.

— Спасибо, Рик. Не в курсе, о чем речь?

— Что-то насчет мамы, ребенка и чувака по имени Псих. Звоночек зазвенел?

— И не один.

— Тогда бегите дальше, Мейс.

— Рик, один момент.

— Да?

— Этот проект, которым я занимаюсь для Эйба, может вызвать интерес лично ко мне у некоторых сомнительных личностей. Они могут проследить меня досюда. Просто будьте начеку.

— Своевременное предупреждение всегда идет на пользу. Спасибо, Мейс.

Она повернулась и побежала дальше. Оглянулась на бегу, но Кэссиди уже исчез среди деревьев. Эта встреча оказалась очень успокаивающей — по многим причинам. Мейс добежала до гостевого дома, немного полежала в горячей ванне, приняла душ, переоделась и сделала еще пару мелких дел, пока образ ее мертвого отца наконец не исчез совсем. Потом пошла к главному дому. Поговорить о мамах, детях и бандитах по имени Псих.

Глава 74

На столе Бет Перри зазвонил телефон.

— Шеф.

— Получено письмо для вас, — сказала ее заместитель.

— От кого, Донна?

— От Моны Данфорт.

— Принесите его.

Донна Пирс набрала код на двери кабинета Бет, вошла, вручила ей письмо и повернулась к выходу.

— Кто доставил письмо? — спросила Перри.

— Разумеется, не мисс Данфорт, — ответила Пирс, пряча улыбку. — Ей не дойти сюда на этих четырехдюймовых каблуках. Какой-то человечек в костюме. Чуть не сбежал, когда я спросила, не хочет ли он поговорить непосредственно с вами.

— Спасибо.

Когда Пирс вышла, Бет распечатала конверт и развернула плотную бумагу. Письмо было коротким, а кровяное давление Бет подскочило быстро. Она нажала несколько клавиш на своем компьютере и прочитала открывшиеся страницы. Потом позвонила в суд, кое-что проверить. А потом нажала кнопку на телефоне.

— Пирс, соедини меня со злой ведьмой. Срочно!

Бет услышала, как ее помощница сдавленно хихикает.

— Да, Шеф, сейчас сделаю.

Пирс вернулась через минуту:

— Ее ассистент говорит, что она не может принять ваш звонок.

— Соедини меня. — Подняла трубку. — Это Шеф Перри.

— Да, простите, Шеф, но мисс Данфорт…

— Стоит у вас за плечом.

— Нет, она в суде…

— Я только что проверила у секретаря суда. Она не в суде. — Тут Бет закричала в телефон: — Мона, если ты не хочешь со мной разговаривать, я отправлю твое письмо прямиком на Капитолийский холм и посмотрю, как люди из Юридического комитета отнесутся к твоему отречению от роли защитника народа. А потом тебе останется лишь печально смотреть, как тают твои шансы стать генеральным прокурором, не говоря уже о Верховном суде.

Бет ждала, мысленно видя, как Мона идет в свой кабинет, захлопывает за собой дверь и…

Голос Данфорт рявкнул:

— Слушай, Перри, мне не нравится, каким тоном ты разговариваешь со мной перед моими людьми!

— Обращайся ко мне либо Бет, либо Шеф. По фамилиям ты называешь подчиненных. Я не твой подчиненный.

— Что тебе нужно?

— Я прочитала твое письмо.

— Ну и?.. Я думала, оно вполне исчерпывающе.

— Ага, ты сдалась. В рекордное время. И я хочу знать почему.

— Мне не требуется объяснять тебе свои действия.

— Ты написала мне письмо, чтобы прикрыть задницу. В нем практически сказано, что ты умываешь руки в отношении расследования убийства Джейми Мелдона. Что кто-то угрожал тебе, что ты не получишь одобрения с самого верха, если не скроешься потихоньку в ночи. Вот и вся плата, на которую могут рассчитывать твои люди.

— Если б ты была умна, то тоже отступила бы, Шеф.

— Мона, речь не о самосохранении. Речь идет о том, что правильно, а что нет. И о верности своим принципам.

— О, пожалуйста… Мне нужны твои лекции по этике.

— А что ты собираешься сказать жене и детям Мелдона? «Простите, моя карьера слишком важна, примите смерть Джейми и живите дальше»?

— Я руковожу крупнейшей прокуратурой страны. У меня нет времени заниматься каждым мелким…

— Мона, это не мелочь. Ничто не бывает серьезнее убийства. Где-то есть человек, который отнял жизнь Джейми.

— Ну так возьмись за него, если ты так беспокоишься.

— Немного трудновато после того, как меня выставили с места преступления.

— Ничем не могу помочь.

— Это твое последнее слово?

— Даже не сомневайся!

— Ладно, тогда вот мое. Я займусь этим делом. И если хоть краем глаза замечу, что ты или кто-то из твоего офиса препятствует нашему расследованию, я лично позабочусь, чтобы твоя затянутая в «Армани» задница приземлилась прямиком в тюрьму.

Бет бросила трубку, откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Ее «Блэкберри» непрерывно жужжал в течение всего разговора. Она проверила почту. Девяносто три электронных письма, помеченных как срочные. У нее было запланировано шесть совещаний, идущих подряд, причем первое начиналось через двадцать минут. Затем два часа патрулирования в «Крейсере-один» и перекличка во Втором районе; вечером — выступления на двух общественных мероприятиях. Кроме того, ей нужно было присмотреть за расстановкой почти двух сотен копов, поскольку президент собирался пойти пообедать в свою любимую тошниловку в Арлингтоне, о чем Секретная служба сообщила ей в шесть тридцать утра.

Убийство в Девятом районе прошлой ночью лишило ее даже того короткого сна, который ей обычно доставался. Бет добралась до кушетки к четырем утра, пару часов вздремнула и была в офисе в семь. Типичный день в этом округе. А тридцать минут назад она получила информацию, которая имела отношение к Рою Кингману и ее сестре. Ее телефон зажужжал.

— Шеф.

Это была Пирс.

— Ребята из Социальной службы хотят знать, что им делать с Алишей Роджерс и ее сыном. У них есть место только до сегодняшнего утра. Судя по документам, у нее есть свое жилье, поэтому у соцслужбы связаны руки, если только вы лично не будете сильно настаивать.

«А если я буду настаивать, кто-нибудь сольет это прессе, и уже завтра появится статья о том, как начальник полиции злоупотребляет своим служебным положением, требуя личных услуг, недоступных другим нуждающимся гражданам…»

— Донна, перенеси три первых совещания на завтра. Втисни их куда-нибудь. Мне нужно кое-куда съездить. И скажи соцслужбе, что они могут отпустить Алишу и ее сына под мою личную опеку.

Бет взяла мобильник и набрала номер:

— Это Бет. Нам нужно разобраться с этим. Срочно.

— Я знаю, — ответил Эйб Альтман. — Знаю.

Глава 75

Мейс едва закончила завтракать и наливала себе вторую чашку кофе, когда Альтман вошел в столовую прямо из кухни.

— Надеюсь, вы хорошо спали, — сказал он.

— Неплохо. Встретила утром на пробежке Рика Кэссиди.

— Прекрасный молодой человек. Он собирался уйти с флота, чтобы быть поближе к сестре, и я решил, что работа здесь вполне ему подойдет. Она учится в Джорджа Вашингтона и получила постоянное место во Всемирном банке в округе Колумбия.

— Вы очень ей помогли.

— Когда бедный человек что-то дарит, это настоящая жертва. Когда дарит богатый, он редко поднимается до того же уровня.

— Ну, я знаю немало богатых людей, которые никогда и никому ничего не дарили.

Альтман был одет в своей обычной манере, в джинсы и рубашку с длинным рукавом. Он налил себе чашку чая, взял печенье и присел рядом с Мейс.

— Херберт — просто гений кухни, — сказал Альтман. — У меня два магистерских диплома и докторская степень, но я даже не могу правильно разбить яйцо.

— Знаю, я сама растяпа на кухне. Я взяла два круассана и тарелку яиц и едва уговорила себя не пойти за добавкой.

Альтман отпил чая, поставил чашку и сказал:

— Псих?

Мейс отерла губы.

— Слушайте, там не было ничего серьезного.

— Это было очень серьезно. Я выслушал Кармелу, которая говорила с Нон из того дома. Нон наблюдала всю вашу стычку из окна. Вас и Роя могли убить. Я чувствую себя ужасно. Ужасно, Мейс. Я всесторонне изучал выбранных людей, но даже не подозревал о связи этого человека с Алишей.

— Возможно, дело в том, что все боятся этого парня. Но мы справились нормально и вытащили из этой ситуации Алишу с Тайлером. Бет мне помогла.

— Я знаю.

— Вы с ней говорили?

— Да. Если с вами что-то случится, я никогда себе этого не прощу.

Перри коснулась его руки.

— Эйб, я полагаю, вы предложили мне работу, потому что я знаю эти места. В том числе как там выживать. Я допустила серьезную ошибку, взяв с собой Роя. Очень глупо с моей стороны. Больше такого не случится.

— Я думаю, следующего раза не будет.

— В каком смысле?

— Мейс, я не могу отправлять вас в опасные места. Нельзя так рисковать. Никакое исследование этого не стоит.

— Ну, я думаю, это исследование как раз стоит. Посмотрите на Алишу. Она славная девочка. Ей просто нужен шанс. И Тайлер… нельзя же оставить его в таком месте. Ему нужна особая помощь. И в этом городе есть тысячи таких, как они.

— Это слишком рискованно.

— Я согласна на этот риск. Вы предложили мне работу, и я ее приняла. Теперь позвольте мне ее делать. Эйб, вы же знали, что эти районы потенциально опасны. Что теперь стряслось?

— Оно выглядело хорошо на бумаге. Но бумага — не настоящая жизнь. Все мои расчеты, похоже, ничего не стоят, когда поблизости оказываются люди вроде Психа.

— Я в состоянии с этим справиться.

— Я думал, когда они поймут, что вы пытаетесь помочь людям, это защитит вас.

— Так и будет. А с теми немногими, кто думает иначе, я разберусь сама. Не думаю, что вы выиграете этот раунд, Эйб, — раздался вдруг знакомый голос.

Оба подняли взгляды и увидели в дверях Бет, державшую пухлого Тайлера Роджерса. За ней виднелась Алиша с небольшой сумкой.

Мейс встала.

— Алиша? Вы с Тайлером в порядке?

Молодая мама прошла вперед, ошарашенно разглядывая интерьер особняка.

— Все отлично. Шеф Перри хорошо позаботилась о нас.

Мейс посмотрела на сестру.

— Бет, спасибо тебе за помощь. Я просто не знала, кому еще позвонить, когда нарисовался Псих.

— Он не тот парень, с которым стоит ссориться. Хотя, насколько я слышала, ты и сама неплохо справилась. — Она сделала паузу. — Кингман действительно обыграл его в баскетбол один на один?

— Надрал ему задницу, — сказала Алиша с плохо скрываемым восторгом. — Я смотрела с Нон из окна. Надрал ему задницу.

Она расплылась в широкой улыбке.

— Где Даррен? — спросила Мейс.

— Это еще кто? — резко бросила Бет.

— Мой брат. Он не пошел с нами. Не знаю, где он.

— Так что вы все здесь делаете? — поинтересовалась Мейс.

Альтман встал и подошел к ним.

— Мы с Бет поговорили сегодня утром. Алиша с Тайлером приехали пожить здесь. Я надеялся, что они могут занять западное крыло гостевого дома, если вы не сочтете это за неудобство.

— Неудобство? — выпалила Мейс. — Этот дом такого размера, что без карты их будет не найти.

— Мы останемся здесь? — спросила Алиша, осматриваясь. — У меня нет денег на такое жилье.

— Ничего платить не нужно, — заверил Альтман, осторожно беря девушку за руку, как только получил незаметный сигнал от Бет. — И я сочту за честь проводить вас и вашего сына в ваше новое жилье и помочь устроиться.

Бет передала Тайлера Алише, и троица вышла. Старшая Перри обернулась к сестре и посмотрела на ее пустую кофейную чашку.

— Возможно, тебе не помешает еще одна доза кофеина, поскольку нам нужно поговорить. Прямо сейчас.

Глава 76

— Я слушала ночью полицейскую частоту. Слышала об убийстве в Девятом. Знала, что ты там будешь. Ты выглядишь разбитой.

Бет сняла форменную шляпу и села.

— Ты тоже выглядишь не очень. Не можешь привыкнуть к жилью… Опять кошмары?

— У меня больше нет кошмаров.

— Точно?

— Бет, ты обнимала меня, когда мне было двенадцать. Сейчас мне это не нужно.

Мейс протянула сестре полную чашку черного кофе и села рядом со своей. Бет отпила немного и несколько секунд восхищенно разглядывала комнату.

— Теперь я вижу, почему ты решила переехать сюда.

— Тут приличная служба консьержей.

— Похоже, мне следует смириться с тем, что ты способна отыскать неприятности на свою голову даже на должности ассистента-исследователя.

— Это дар.

— Значит, ты собираешься продолжить?

— Не вижу причин отказываться. Так о чем мы должны поговорить?

Бет подалась к ней.

— Об Андрэ Уоткинсе.

Мейс вздрогнула едва заметно, но этого было достаточно.

— Так я и думала, — заметила Бет. — А-один? Поскольку мы — полиция, нам пришлось получить ордер на обыск, но тамошний мальчишка сказал, что к нему уже приходили женщина и высокий мужчина с историей о больной тете.

— Вы были в квартире Уоткинса?

— Она пуста.

— Она не была пуста, когда мы туда заезжали.

Мейс рассказала ей о мужчине, который притворялся Уоткинсом, включая описание его внешности, и поделилась своими подозрениями о том, что квартира была обыскана.

— Было бы мило узнать об этом раньше.

— И в пятницу с Толливер ужинал не Уоткинс.

— Знаю. Описание было довольно общим. Мы объявили Уоткинса в розыск.

— Самозванец сказал, что он работает в эскорте. Уоткинс действительно этим занимался?

— Да, работал с одним агентством в городе. С пятницы его никто не видел.

— Возможно, Толливер чувствовала, что может произойти нечто плохое, и искала себе прикрытие.

— Итак, предположительно, они добрались до него и либо устранили, либо напугали, и он сбежал, а потом они отправили какого-то громилу обыскать его квартиру.

— Этим он и занимался, когда мы постучали.

— Дерзкий парень, рискнул открыть вам дверь…

Мейс пожала плечами.

— Он посмотрел на нас в глазок и понял, что мы не копы, либо опознал нас и решил сыграть сценку и выдоить из нас что-нибудь полезное. К сожалению, мы пошли ему навстречу… Что-нибудь еще?

— Пара вопросов. Что вы с Кингманом делали ночью в юридической фирме? И кто из вас врубил пожарную сигнализацию?

Мейс безучастно уставилась на сестру.

Бет постучала по столу.

— Этой ночью была зарегистрирована только его карточка.

— Так не бывает. Другие парни…

— Какие еще парни? — резко спросила Бет.

— Той ночью у нас были гости. Я включила сигнализацию, чтобы мы могли выбраться. Я думала, они вошли при помощи карточки Толливер.

— Нет. Еще раз спрашиваю, какие парни?

— Откуда мне знать? Наверное, те же, которые стреляли в меня.

— А как они узнали, что ты в здании?

Мейс рассказала о веб-камере в компьютере Толливер.

— Мы проверим, — сказала Бет и снова подалась вперед. — Помнишь, ты спрашивала меня, что бы я сделала на твоем месте. Стала бы я рисковать всем, чтобы раскрыть дело и вернуться в полицию?

— Ты мне не ответила.

— Да, тогда у меня не нашлось готового ответа. Но с тех пор у меня было время подумать.

— И?..

— Ничто не стоит того, чтобы возвращаться в этот гадюшник.

— Для тебя. Но ты — не я.

— Зачем ты на самом деле это делаешь?

— Мы уже это обсудили, верно? Мона торпедировала твой план, так что доказать мою невиновность не выйдет. И я сказала тебе, что собираюсь работать над этим делом. Если я провалюсь, так и будет.

— Если ты провалишься, то с приличными шансами отправишься обратно в тюрьму и уже не выйдешь из нее живой. Откуда ты взяла идею раскрыть дело и воспользоваться этим, чтобы вернуться?

— За последние два года у меня было много времени на раздумья.

— Нет ли тут связи с визитом агента ФБР, который восстановил свою карьеру после осуждения за тяжкое преступление?

— Если ты знала, зачем спрашивала? — сердито бросила Мейс.

— Что тебе сказал специальный агент Фрэнк Келли?

— Удивительно, что ты до сих пор не выследила его и не спросила.

— Спросила. Он сказал, что это между вами.

— Так и есть, Бет. Между ним и мной.

— Я не думала, что мы держим друг от друга секреты.

— Ты — начальник полиции. Я не хочу тебя скомпрометировать.

— Келли выпал один шанс на миллион.

— Меня устраивает такая вероятность.

— Но это же нелепо.

— Нет, Бет. Нелепо — это когда я десять с лишним лет отдаю все, чтобы защищать людей, а потом в один день все теряю, потому что кто-то сфабриковал дело на основании дерьма, о котором я даже не могу вспомнить. Я провела два года жизни в тюрьме, где каждый день казался последним. Сейчас я вышла и все равно не могу заниматься тем, ради чего появилась на свет. И что, ты думала, я просто обо всем забуду? Скажу: «А, бывает, всякое случается»?

Сестры уставились друг на друга; ни одна не желала отступить.

Телефон Бет зазвонил. Она не шевельнулась.

— Лучше ответь, — сказала Мейс. — Закон не ждет никого, даже двух рассерженных сестер.

В конце концов Бет отвела взгляд и схватила телефон.

— Шеф.

Она выслушала и отключилась.

— Это звонил Лоуэлл Касселл.

— Я уже знаю. ДНК Докери не совпала.

— Нет, она идеально совпала. В Диане Толливер была однозначно его сперма.

Глава 77

Рой сидел за своим столом, яростно сжимая в правой руке резиновый мячик. Его тревоги оправдались. Его секретарь Дженис зашла, чтобы сообщить: Честер Акерман разослал по всем сотрудникам письмо о связи Роя с предполагаемым убийцей Дианы. Дженис заверила Роя, что сейчас он популярен среди коллег примерно как Усама бен Ладен.

Рой попытался защитить себя.

— Дженис, послушай, я…

Его перебила захлопнутая дверь.

Он включил компьютер и проверил почту. Работу все равно нужно делать, а они с Дианой пасли несколько крупных сделок. Акерман еще никому не передал текущие дела Толливер, и потому ворочать веслом придется Рою. Он был не против, но ему не хватало возможности обсудить с ней пару идей или зайти спросить, столкнувшись с какой-то бессмыслицей. Ему хотелось пойти к ней прямо сейчас, потому что он запутался.

«Диана, твоя смерть — полная бессмыслица. Не могла бы ты сказать, что случилось? Кто тебя убил?»

Такие мысли явно никуда его не приведут. Рой ответил на пару звонков, открыл какие-то досье, заполнил несколько полузаконченных контрактов на компьютере и внимательно просмотрел заметки, которые делал на последней встрече с клиентом. Поработал еще часа два, потом опять проверил почту. Пришли новые письма — горстка от клиентов, несколько от друзей и пара от коллег, которые сводились к предложению вытащить голову из задницы по поводу защиты убийцы Дианы.

Что-то толкнуло его пролистать письма и перечитать одно старое.

Последнее, полученное от Дианы Толливер.

Ладно, они справились с этим куском, но все пропало зря. Взгляд Роя остановился на инициалах в конце письма.

«ДЛТ».

Ее инициалы, Диана Луиза Толливер. Он видел ее полное имя на дипломах, висящих в ее кабинете. Но чем дольше Рой смотрел, тем больше — и, одновременно, тем меньше — смысла в них было. Он быстро проверил с десяток других писем от Дианы, полученных за последние месяцы. Ни в одном письме не было ее инициалов. Она неизменно подписывала свои письма, если вообще утруждала себя подписью, одним именем: «Диана».

«ДЛТ»?

По каким-то причинам эти буквы казались знакомыми не только в связи с Дианой. Не было ли другой причины, по которой она вставила их в письмо? Запасной вариант на случай, если ссылка на А-1 останется незамеченной? Диана, какой ее помнил Рой, была рациональным и умным юристом, поэтому вариант второй подсказки в письме казался вполне правдоподобным.

Но почему она отправила эти подсказки ему? Разумеется, они вместе работали, но никогда не были близкими друзьями. С другой стороны, возможно, у Дианы просто не было близких друзей. Когда ей хотелось куда-то выбраться, она пользовалась платным эскортом. Но почему не пойти в полицию? Если Толливер узнала о некоей преступной деятельности или хотя бы заподозрила что-то незаконное, почему просто не пошла к копам? Насколько знал Рой, Диана никогда не занималась уголовным правом, однако она была юристом. И знала юридическую систему лучше большинства.

«Но я был адвокатом по уголовным делам. Неужели поэтому она и отправила мне эти подсказки?»

Внезапно его охватил страх. Он уставился на маленькую веб-камеру, смонтированную над монитором. Что, если они следят за ним прямо сейчас? Но потом его страхи отступили. Мейс была здесь в ту ночь, когда она сообразила про А-1, и обсуждала с Роем свое открытие. Если б кто-то смотрел и слушал, он добрался бы до абонентского ящика раньше Мейс и Роя.

«И все же…»

Он открыл ящик стола, вытащил липкую бумажку и быстро приклеил ее поверх веб-камеры, торопливо отдернув пальцы, будто боялся, что она его укусит.

Его телефон зазвонил.

— Кингман.

Это была Мейс. И несколько ее слов ударили Роя сильнее, чем Псих.

— Встретимся через двадцать минут, — сказал он.

Затем схватил пиджак и выбежал из кабинета. Теперь Капитану определенно нужен адвокат.

Ему официально предъявили обвинение в убийстве первой степени.

Глава 78

— Чертовски хорошие новости, Рой.

Кингман и Мейс Перри сидели напротив Капитана. Его умыли, влажные волосы зачесали назад, и проступивший вдовий мысок был совсем седым. Бо́льшая часть уличной грязи исчезла, и на лице мужчины местами даже проступила розовая кожа. Капитана переодели в тюремный комбинезон. Сейчас его руки и ноги были свободны, но широкую талию охватывало кольцо от кандалов.

Сейчас Рой видел, что когда-то Капитан был симпатичным парнем. Резко очерченное лицо, следы квадратной челюсти и зеленые глаза, уже не скрытые спутанными волосами. Кингман с горькой иронией подумал, что Капитана отмыли лишь для того, чтобы обвинить в убийстве.

Он переглянулся с Мейс и спросил:

— Какие новости, Капитан?

— Они нашли мою тележку.

— Кто, полиция?

Капитан кивнул.

— Они пришли и сказали мне. Похоже, обрадовались.

— Само собой. Слушай, Капитан, ты понимаешь, что тут происходит?

Тот тяжело вздохнул.

— Проклятые «Твинки». Вечно эти проклятые «Твинки»…

— Капитан, воров «Твинки» не заковывают в наручники, — сказала Мейс.

Он посмотрел на нее с доброжелательным любопытством.

— Я тебя знаю, детка?

— Один раз встречались. Шокирующий момент.

— О'кей, детка. Раз ты так говоришь…

Рой подался вперед.

— Ты помнишь фотографию женщины, которую я тебе вчера показывал? Тебя обвиняют в ее изнасиловании и убийстве у нее в офисе.

Как ни странно, Капитан рассмеялся.

— Знаю. Они мне сказали. Копы просто шутят, Рой.

— Так ты этого не делал?

— Нет, сэр. Но они прихватили меня за «Твинки». И за инструменты, Рой, не забудь про инструменты. Я взял их. Ради денег. — Он взглянул на Мейс и с горечью добавил: — Три доллара, детка. Парень в тюрбане ободрал меня.

— Верно, инструменты, ты мне говорил, — устало произнес Рой.

— Так ты — мой адвокат?

Мейс выжидающе посмотрела на Кингмана.

— Ты — его адвокат?

Рой заколебался, но лишь на мгновение.

— Да, я — твой адвокат.

— Тогда у меня есть деньги, чтобы заплатить тебе, — сказал Капитан.

— Ладно, хорошо.

— Я получил две сотни долларов. Копы их забрали, но сказали, что вернут.

— А где вы взяли две сотни баксов? — быстро спросила Мейс.

Капитан смутился и нерешительно произнес:

— Не могу сказать. Нет, так нельзя, детка. При тебе не могу.

Рой встал и начал прохаживаться по комнате.

— Ты знаешь, что такое ДНК?

Капитан скосил на него глаза.

— Ага, вроде знаю, — неуверенно сказал он.

— Они нашли твою ДНК на убитой женщине.

Лицо Капитана просветлело.

— А они собираются мне ее вернуть? — Он стрельнул взглядом в Мейс. — Она моя, верно? Я получу свою тележку, свои деньги и свою ДНК. И больше никогда не возьму «Твинки», Богом клянусь.

Рой застонал и прислонился к стене. Мейс встала и, подойдя к нему, зашептала на ухо:

— Он всегда на своей волне?

Рой тихо ответил:

— Он способен поддерживать обычный разговор на простые темы, но не справляется с абстракциями. Когда я представлял его три года назад, у него уже проявлялись первые признаки деменции. Капитан получил условный приговор в основном потому, что прокурор тоже был ветераном Вьетнама. Но тогда речь шла просто о нападении. С убийством никаких поблажек не будет. Проблема в том, что он может поддерживать беседу и кое-что понимает, поэтому никто не поверит, будто он не соображал, что делает.

— Я так понимаю, мораль здесь проста — если сходишь с ума, сходи на всю катушку.

— И его сперма найдена в Диане. И он признал, что был в указанное время в здании. Черт, как тут вообще защищаться?

— Никак. Нам нужно отыскать правду. Это единственный способ.

— Ладно, хорошо, а если правда в том, что он изнасиловал и убил Диану? Тогда что?

— Не знаю. Но мое нутро кричит, что вся эта история воняет.

— О'кей, когда сможешь заставить присяжных прислушаться к своему нутру, дай мне знать.

Рой повернулся к Капитану и достал из портфеля линованный блокнот и ручку.

— Капитан, мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Мы должны разобраться со временем некоторых событий. Ты сможешь это сделать?

Мужчина встревоженно посмотрел на него.

— Не знаю. Они забрали мои часы, Рой. У меня плохо со временем без моих часов.

— Не страшно, ты можешь взять мои.

Он снял часы и протянул их своему клиенту.

— Пока вы тут разбираетесь, я пойду поболтаю с сестрой, — сказала Мейс.

Глава 79

Когда Мейс дошла до кабинета Бет, сестра торопливо запихивала папки в портфель.

— Мейс, у тебя две минуты. Я опаздываю на кучу встреч.

— Я пройдусь с тобой. Кстати, спасибо за помощь с Алишей и Тайлером.

— Полагаю, ты пришла сюда за следующей помощью.

Мейс ничего не ответила, и Бет добавила:

— Мне позвонили, когда вы явились к Докери. Так Кингман собирается его представлять?

— Похоже, что так. Докери сказал, вы нашли его тележку?

— Верно. И Кингман, разумеется, хотел бы знать, что мы там обнаружили?

— Вам в любом случае придется это ему сказать, Бет.

— Он получит всю доказательную информацию из офиса прокурора. Ну, по крайней мере, я предполагаю, что получит.

— Что значит, ты предполагаешь?

Бет многозначительно посмотрела на нее.

— Попробуй догадаться, кто берет это дело.

— Мона? Вот черт! Слушай, у нее же целый офис гончих для работы по убийствам.

— Неужели ты думаешь, что она пройдет мимо такого дела? Женщина-юрист, высокооплачиваемый партнер из фирмы в Джи-тауне, убита бездомным психопатом и засунута в холодильник. Мона получит тонны прессы. Я думаю, она прямо сейчас делает прическу и маникюр. Много трудиться не станет, но будь уверена, она будет говорить от имени прокуратуры на всех пресс-конференциях и при каждой встрече с медиа. Скорее всего, произнесет заключительное слово. Если дойдет до этого, конечно.

— А почему нет?

— Первый раз слышишь о сделках с признанием вины? Хотя Мона этого не предложит, пока ваш парень не получит максимум. Она не упустит свой шанс попасть к Ларри Кингу[216].

— Так что они нашли в тележке?

— Пропавшие трусики Толливер и ее сумочку. Кредитки, мобильник и ключи от офиса лежали в ней, но наличных не было.

Мейс тут же вспомнила, что сказал Капитан.

«Я получил две сотни долларов».

— У Докери нашли двести долларов, — сказала Бет, похоже, прочитав мысли сестры. — Мейс, это плохо выглядит.

— Я по-прежнему не думаю, что он это сделал. Я хочу сказать, посмотри, сколько там других следов. Ключ, который Диана послала Рою. Этот Андрэ Уоткинс. Парень в его квартире. Люди, которые охотились за мной. Как все это связано с убийством Толливер?

— Ты по-прежнему думаешь, что тут есть связь? Согласна, что-то странное творится вокруг Толливер и вас. Но, возможно, Докери убил ее случайно, под влиянием момента, а все остальное — совсем другая история.

— Я так и знала, что ты это скажешь.

— Почему?

— Потому что это… гребаная логика!

— Приношу свои извинения за приверженность гребаной логике.

— Послушай, Докери сказал, что полиция нашла его тележку; значит, она пропала. Кто угодно мог подбросить туда эти вещи. И прочие следы на месте преступления — тоже.

— Давай не будем забывать о сперме в вагине убитой. Или Кингман собирается заявить, что она тоже подброшена?

— Поверь, я уловила мысль.

— А как фирма Кингмана относится к тому, что он собирается защищать парня, обвиняемого в убийстве одного из партнеров?

— Наверное, не очень хорошо.

— Тогда зачем Кингман этим занимается?

Мейс раздраженно посмотрела на нее.

— Почему бы тебе не назвать его Роем?

— Я зову по именам только своих друзей, за исключением Моны. И делаю это только потому, что знаю — она терпеть не может своего имени.

— Он делает это потому, что верит в невиновность Докери. Как и я.

Несколько шагов спустя Бет сказала:

— Ты ни разу не задумалась, как мужик вроде Докери смог проскользнуть в здание незамеченным? Мне кажется, что ему помогли изнутри.

— О чем ты говоришь?

— Возможно, твой друг-юрист решил представлять Докери потому, что его грызет совесть. Он помог мужику забраться в здание, потом у Докери совсем съехала крыша, и он убил Толливер, а теперь Кингман встрял, чтобы замести следы.

— То есть ты считаешь, что на самом деле Рой верит в вину Докери?

— Мейс, большинство людей, обвиненных в преступлении, виновны. Ты и сама это знаешь.

— А знаешь, старшая сестрица, что я тебе скажу?

— Что?

— Я не была виновна.

Глава 80

— А здесь можно курить? — спросил Капитан.

— Нет, в этом здании не курят, — ответил Рой, делая несколько заметок.

— Эй, а еще не пора есть?

— Скоро.

— Я голодный.

— Я знаю… О'кей, ты вошел туда в пятницу вскоре после шести и спрятался в кладовке у лестницы на первом этаже. Потом около восьми поднялся на четвертый этаж и устроился там на выходные. В какое время ты ушел утром в понедельник?

— Я не помню.

— Лу, ты должен постараться вспомнить.

Похоже, Капитан растерялся, услышав свое настоящее имя, и Рой добавил:

— У нас отношения «адвокат-клиент», и мне нужно начинать звать тебя настоящим именем.

— Но вот что я тебе скажу: эти чертовы «Твинки» все равно были лежалыми. Чего они так суетятся?

Рой провел рукой по волосам и задумался, отчего при таком стрессе они до сих пор не выпали.

— Суета не из-за «Твинки». Они обвиняют тебя в убийстве. — Он указал ручкой на Капитана. — Лу, если до тебя не доходят другие идеи, пожалуйста, пусть до тебя дойдет эта.

— Я никого не убивал. Я бы такое помнил.

— Прошу тебя, не делай подобных заявлений перед посторонними. И улики свидетельствуют об обратном: ты изнасиловал и убил ее.

— Поэтому я тебя и позвал. Двести баксов. Пришлешь мне счет.

«Ага, в тюрьму, где ты проведешь остаток жизни…»

— Все равно они жадюги.

— Кто?

— Эти, с «Твинки». Только раз слышал церковные колокола.

Рой положил ручку и беспомощно уставился на мужчину. Похоже, Капитан потерял всякий контакт с реальностью.

— Колокола?

— Ага. И зачем им запирать свой холодильник?

— Запирать холодильник?

— Тот, где я был. Они не заперли туалет. И «Твинки». У них все равно мало чего там было, так зачем запирать?

— Чем запирать?

Капитан изобразил руками круг.

— Большой старой цепью.

Рой моментально вспомнил, как Мейс держала в руке «большую старую цепь» на четвертом этаже предыдущей ночью, когда за ними охотились неизвестные.

— Они намотали ее на холодильник, чтобы запереть его?

— Зачем еще? Большой старый замок. Пробовал открыть ножиком. Дохлый номер, не идет. Спорю, у них там «Пепси» была. Я люблю «Пепси» больше «Колы».

— Когда ты поднялся на четвертый этаж, цепь уже была?

Капитан задумался.

— Не знаю. Наверное, я спать хотел. Но когда проснулся, она была.

— Ладно, Лу, это разумно, если они думали, что кто-то ворует оттуда еду. Они запирали его, когда уходили.

— А, точно… Не подумал об этом. Ты умный, Рой. Рад, что ты мой адвокат.

— Хорошо, так что с церковными колоколами?

— Ага, есть нечего. Смысла не было оставаться. Так я пошел наружу поискать еды.

— А колокола? Ты хочешь сказать, что ушел оттуда в воскресенье?

— Ты точно знаешь, что я не могу закурить?

— Точно. Ты говорил о церковных колоколах.

С отсутствующим выражением лица Капитан сказал:

— А церковь еще по воскресеньям? Или они уже выбрали другой день?

— Нет, все еще по воскресеньям.

Рой торопливо размышлял. В этом здании были слышны колокола нескольких церквей. Он сам слышал их бой, когда работал по выходным.

— То есть ты на самом деле не был в здании все выходные? Ты ушел в воскресенье?

— Ну вроде того. А разве я тебе еще не сказал?

— Нет, не сказал! — рявкнул Рой. — Раньше ты говорил, что ушел утром в понедельник.

Он выдохнул, успокаиваясь, и напомнил себе, что, хотя его клиенту около шестидесяти, его мыслительные способности ближе к ребенку.

Продолжил Кингман уже обычным тоном:

— Мы битый час обсуждаем порядок событий, Лу, и ты ни разу об этом не упомянул.

Капитан поднял часы Роя.

— Так часы ж не мои. Не могу хорошо говорить про время с твоими.

В другой ситуации Рой рассмеялся бы.

— Ладно, но после того, как ушел, ты возвращался обратно?

— Нет, сэр. Чего ради? Еды как не было, так и нет. Я добыл себе пару кусков.

— Ты купил их или нашел?

— У меня было две сотни долларов. Я купил.

— Где?

— Маленький продуктовый. Мужик, с которым я воевал в Наме, он там рулит. Только сейчас я ему понравился. Ни разу не гнал меня, как другие.

Рой внезапно сообразил.

— Маленький магазин рядом со «Старбаксом» на Висконсин?

Он несколько раз покупал там продукты для ланча и познакомился с владельцем.

— Ага, точно. «Старбакс»… Слушай, я бы не отказался сейчас от чашки кофе.

— А когда именно в воскресенье это было?

— У них бананы и яблоки стоят прямо перед дверью. Помню, так ставили, когда я ребенком был. Купил себе немного. Сейчас я ему нравлюсь, а в Наме мы убивали бы друг друга. Я точно его помню. Он стрелял в меня, я стрелял в него. Юм-Юм его зовут или как-то так.

Рой знал, что Капитан никогда не сражался с Юм-Юмом, которого на самом деле звали Ким Сон. Он эмигрировал в Штаты не из Вьетнама, а из Южной Кореи, и ему было чуть больше сорока. Но это все неважно. Даже если Ким Сон подтвердит, что Капитан в воскресенье был вне здания, он все равно мог опять пробраться внутрь и убить Диану утром понедельника. Впрочем, это хоть что-то.

— Ты еще слышал звон колоколов, когда покупал бананы?

— Ага.

— Солнце стояло высоко?

— Ага.

— Хорошо, а что с вечером воскресенья и утром понедельника?

Капитан настороженно взглянул на него.

— А что с ними? Они были, верно?

Рой помолчал с минуту, пытаясь справиться с пульсирующей болью в левом виске.

— Да, они были. Точно по расписанию. Но смотри, если мы найдем каких-то людей, которые видели тебя вечером воскресенья или утром понедельника, мы сможем сказать полиции, что ты не убивал… что ты не крал еще «Твинки» в воскресенье или понедельник.

Изумрудные глаза Капитана наконец-то озарил свет.

— А, верно… Это правда, я такого не делал. Больше никаких проклятых «Твинки». Все равно они были лежалые. Лежалые «Твинки»… Даже «Пепси» не справится с таким вкусом.

— О'кей, я поговорю с Кимом… в смысле, с Юм-Юмом, и возьму его показания. Ты кого-нибудь еще видел?

— Неа. Просто пошел к реке и залез в сточную трубу. Уснул там.

— И никого не видел? Может, лодку? Кто-то греб рано утром? Или столкнулся с кем-то, когда вылезал из трубы?

— Рой, мне надо подумать над этим. И я устал.

Капитан опустил голову на стол и через минуту уже спал.

Кингман смотрел на него и думал, как было бы легко просто встать и уйти. Вернуться к своей непыльной работе, заколачивать большие бабки в модном Джорджтауне… Ему не нужны эти хлопоты, все эти проблемы безнадежной защиты бездомного от обвинения в убийстве. Как там сказал Акерман — бросать золотые яйца ради этого?

Но он не ушел. Просто сидел и смотрел на человека, который пожертвовал частью своей жизни, чтобы американцы могли и дальше толстеть и радоваться. Наконец он произнес устало, но ясно:

— Я собираюсь сделать для тебя все возможное, Капитан. И даже если не выиграем, мы оба падем в бою.

Капитан что-то проворчал и сел. Мутно огляделся.

— А детка ушла?

— Детка?.. А, да, она ушла.

— Двести долларов, Рой.

— Капитан, тебе не нужно мне платить. Я делаю это pro bono, в смысле, за свои деньги.

— Как я их получил, — произнес Капитан и смущенно замялся. — Отлил в чашку.

— Не понял?

Бродяга уставился на стол и приглушенно сказал:

— Отлил в чашку.

Рой, по-прежнему в замешательстве, придвинулся поближе.

— Кто-то заплатил тебе две сотни долларов, чтобы ты отлил в чашку?

— Не отлил… другая штука.

Теперь Кингман действительно видел розовое на лице Капитана, поскольку тот покраснел.

— Другая штука?

— Они мне дали журнал… посмотреть. Не мог сказать перед деткой.

— Журнал?

— Журнал с девочками. Не отлил. Ну ты понял. Другая штука.

— Ты хочешь сказать…

Капитан многозначительно уставился на Роя.

— Двести долларов за посмотреть журнал с девочками.

Кингман подался вперед и схватил Капитана за руку.

— Где это было?

— Джи-таун. Не очень далеко.

— Клиника планирования семьи? Банк спермы?

Капитан тупо смотрел на него.

— Проехали. Можешь вспомнить, когда это было?

— Днем.

— Хорошо, а ты можешь вспомнить, где именно это место?

— Эээ… оно было белое.

— Ты можешь описать человека, который попросил тебя… м-м-м… отлить в чашку?

— Какой-то парень.

— Не важно, я его найду!

Рой захлопнул портфель и выбежал из комнаты.

Глава 81

Мейс вышла из особняка и прошлась до гостевого дома. Алиша и Тайлер сидели за обеденным столом и ели приготовленные Хербертом блюда. Перри уселась рядом с Тайлером, который то осторожно засовывал в рот вилку картофельного пюре, то делал большой глоток молока.

— Да, еда тут просто бесподобная, — заметила Мейс, глядя на малыша.

— Вы тут живете? — спросила ее Алиша.

— Временно. Вы устроились?

Алиша кивнула.

— Поверить не могу. Ну то есть я же вчера была в своей квартирке, а потом у социалов. А сейчас… Это как сон. Как в кино. — Она изумленно разглядывала обширную комнату, потом посмотрела на сына. — Я думаю, Таю тоже здесь нравится.

— Погоди, скоро я покажу тебе спортзал. Там есть крытая баскетбольная площадка.

У Тая распахнулись глаза.

— Ты слышал, Тай? — сказала его мать. — Баскетбольная площадка.

— Ему нравится баскетбол?

— Еще как. Только мало шансов поиграть как следует. Но он любит смотреть. Смотрел из окна, как ваш друг надрал задницу Психу. Вы б видели, как Тай хлопал и прыгал…

— Тай, — сказала Мейс, — если хочешь, могу показать тебе пару классных приемов.

Мальчик проглотил полный рот еды и посмотрел на мать.

— Было бы здорово, Тай, верно?

Он быстро кивнул.

Потом они пошли в зал. Мейс подобрала мяч и повела Тая на площадку, оставив Алишу смотреть. Затем стукнула разок мячом, развернулась и бросила. Мяч лег точно в корзину, не задев дужку.

Мальчик просиял и посмотрел на мать. Алиша захлопала, и Тай тоже захлопал, широко разводя пухлые ручки. Мейс взяла его за руку, и они подошли поближе к корзине.

— Погоди секунду, Тай.

Мейс направилась к регулятору на стене, который управлял высотой корзины, опустила корзину до пяти футов и вернулась к мальчику. Она объясняла, как держать мяч, а потом помогла сделать несколько первых бросков. Три мимо, но четвертый попал в корзину.

Тай открыл рот, и хотя он не издал ни звука, было ясно, что мальчик кричит от радости. Мейс показала, как забрасывать от щита. Каждый раз, когда Тай попадал в корзину, он открывал рот, триумфально поднимал руки и поворачивался к матери. Через несколько минут Алиша и Мейс преследовали Тая по всей площадке, а он вел мяч, играя на удержание. Полчаса спустя обе женщины уселись на выдвижной секции трибун, а мальчик продолжал стучать мячом, носясь по всей площадке.

— О'кей, я официально выдохлась, — сказала Мейс, глядя на бегающего мальчика.

— Меня он тоже выматывает. Маленькой квартирки не хватало, чтобы он устал. Но она лучше, чем какой-нибудь переулок.

— Алиша, ты выбралась оттуда, вот и чувствуй себя хорошо.

— Этот мужчина, мистер Альтман, он говорит, мы можем оставаться здесь сколько захотим. И он говорит, что найдет каких-нибудь людей присматривать за Таем.

— Он очень добрый человек. Если кто-то и может помочь твоему сыну, то это он.

Алиша разглядывала необъятный зал.

— Но мы не можем оставаться тут слишком долго. Мне нужно получить настоящую работу. Заботиться о Тае как следует. Двигаться своими силами.

— Алиша, все это будет. Это часть программы. Мистер Альтман объяснит тебе подробнее.

— Ага, он так и сказал. Он хочет, чтобы я получила диплом, а потом, говорит, может, и колледж…

— Замечательно.

Алиша встревоженно посмотрела на Мейс.

— Я не знаю. Народ в колледже очень умный. И я не так говорю, и вообще…

— Ты отлично говоришь. И вряд ли многие из них справились бы с тем, с чем справилась ты. Ты сможешь. Ты тоже умная.

Она улыбнулась.

— Прямо как моя бабушка. Будь тем, чем захочешь быть.

— Ты сможешь.

Алиша коснулась руки Мейс.

— Спасибо.

— Ты говорила с Дарреном?

— Неа. Думала, он позвонит, а он не звонил.

— И он знает, что Псих с тобой сделал.

— Не нужно было мне ему рассказывать… Он в это время сидел.

— А за что его посадили?

— Угон и наркота. Связался с какими-то плохими парнями. Но он умный. Он хорошо учился в школе. Нашел работу, чтобы помогать мне и нашей бабушке. А потом она заболела, и страховки не было. Он должен был добывать больше денег.

— И он занялся торговлей наркотиками? И угонами?

Алиша кивнула.

— Его арестовали в мой день рождения. Двенадцать исполнилось, и он купил мне платье, и мы ели мороженое в ресторанном дворике над вокзалом. И тут «синие» устроили облаву и забрали его. Не видела его, пока он из тюрьмы не вышел. Его отправили в Огайо. Я б туда никак не добралась с Таем.

— Думаешь, он может попытаться достать Психа?

Губы Алиши дрогнули.

— Я молю Господа, чтобы он не был таким дураком. Псих его убьет.

— Мы сделаем все возможное, чтобы этого не случилось.

Мейс взглянула на Тая — тот как раз прицелился и уложил мяч в корзину.

— Я думаю, Таю нужен дядя. А судя по тому, что я видела в твоей квартире, Даррен очень хорошо к нему относится.

— О, он любит Тая, и Тай его любит. Забавно, они ведь не так долго вместе… Но вроде как знают друг друга давным-давно, если вы понимаете, о чем я.

Мейс кивнула и обернулась к открывшейся двери спортзала.

— Даррен! — вскрикнула Алиша и вскочила.

Тай перестал стучать мячом и посмотрел на своего дядю.

За спиной у Даррена стоял Рик Кэссиди, держа парня за плечо.

— Вы его знаете? — спросил он.

— Знаем, — сказала Мейс. — Что случилось?

— Поймал его, когда он лез через южную стену, — ответил Кэссиди.

Когда Мейс подошла ближе, она увидела, что Кэссиди прижимает ствол пистолета к пояснице Даррена.

— Типа, я должен был подойти к дверям такого домика и просто постучать, — угрюмо сказал Даррен.

— Ты должен был попробовать, — сурово ответила Мейс. — Мы бы тебя впустили.

— Ну да, конечно.

— Рик, вы можете убрать оружие, — тихо сказала Мейс, видя, что к ним бежит Тай.

— О'кей, но я забрал у него два пистолета.

— Подержите пока у себя.

— Мейс, вы уверены?

— Уверена.

Рик спрятал пистолет в кобуру и похлопал Даррена по плечу:

— Ты хорошо лез через стену, незаметно, и уж точно мог сбежать. Из тебя мог бы выйти неплохой «котик».

— Правда? Что-то я не вижу этого в своей будущей карьере, о'кей?

— Не загадывай заранее.

Кэссиди развернулся и ушел.

Алиша обняла брата, а Тай обхватил его за ноги.

— Эй, эй, не урони меня, парнишка, — сказал Даррен, притворяясь, что сердится. Затем нагнулся и подхватил Тая на руки.

— Я беспокоилась, — сказала Алиша. — Звонила, но ты не брал трубку.

— Был занят, дела делал.

— Откуда ты узнал, что она здесь? — спросила Мейс.

Даррен улыбнулся.

— Эта девица из соцслужбы, Кармела… Похоже, я ей нравлюсь. А потом Бритва сделал пару ходов… — Он обернулся на дверь. — Этот чувак правда «котик»?

— Ага. Тебе повезло, что он не стал усердствовать.

— Когда он схватил меня, я не смог вырваться. Блин, рука у него стальная.

— Добро пожаловать в мир спецслужб.

Даррен огляделся.

— Черт, а что это за место?

Тай соскочил с рук, схватил мяч и передал его от пола Даррену. Тот поймал мяч, сделал несколько проводок между ног и вернул его. Тай повел мяч по площадке и сделал бросок из-под кольца.

Даррен бросил взгляд на сестру.

— Кто его этому научил?

Алиша указала на Мейс.

— Она.

— Эй, Бритва, почему бы тебе не поиграть немного с племянником? — сказала Мейс. — И выбрось из головы все мысли о Психе.

— А вот это не выйдет, женщина. Независимо от того, буду я играть с Таем или нет.

— Послушай, вот главная причина, по которой ты должен. Даррен, ты нужен Алише и Таю. Не в тюрьме. И не мертвым. А Психа оставь мне.

— И что ты сделаешь с Психом? Ты ж не можешь по-серьезному с ним разобраться.

— Я только прошу, чтобы ты дал мне попробовать. И всё.

— Пожалуйста, Даррен, — сказала Алиша. — Пожалуйста. — И крепко стиснула его руку.

Парень смотрел то на одну, то на другую женщину. Потом высвободился от Алиши.

— Ладно, поучу моего парнишку паре уличных приемов.

И трусцой побежал по площадке к Таю.

Телефон Мейс зажужжал. Звонил Рой. Его сообщение было коротким, прямолинейным и ошеломляющим.

— Алиша, мне нужно на время уехать. Просто отдыхай, а потом я вернусь, о'кей?

— О'кей. Конечно.

Мейс бросилась к «Дукати».

Глава 82

— «Потомакский криобанк», партнерство с ограниченной ответственностью. Ты уверен, что это оно? — спросила Мейс у Роя, глядя на вывеску у двери.

Они стояли перед белым каменным зданием неподалеку от М-стрит в Джорджтауне. Оба приехали на «Дукати» Мейс. Здание располагалось меньше чем в десяти минутах ходьбы от «Шиллинг и Мердок».

— Вряд ли клиники планирования семьи и банки спермы встречаются на каждом углу. Если опираться на слова Капитана, это оно. Единственное на таком расстоянии. И оно белое.

Они вошли внутрь и провели бестолковые пять минут в приемной. Наконец появилась худая женщина в белых штанах, голубой куртке и туфлях на резиновой подошве. Она провела их в соседнюю комнатку, усадила за небольшой столик и строго спросила:

— Так о чем именно идет речь?

Рой объяснил столько, сколько мог.

— Это смешно, — заявила женщина.

— Почему? — спросил Рой.

— Этот человек утверждает, что он пришел с улицы, и ему заплатили двести долларов за донорство спермы?

— Все верно. И что тут смешного?

— Вы плохо знакомы с банками спермы, мистер Кингман, верно?

— Ну, честно говоря, они мне никогда не требовались. Меня вполне устраивает собственное производство.

— Поэтому мы и пришли, — сказала Мейс. — Чтобы разобраться.

Женщина извинилась и вернулась через минуту с большой стопкой бумаг, которую плюхнула на стол перед Роем и Мейс.

— Позвольте, я вкратце расскажу вам о требованиях, предъявляемых к донорам спермы, — сказала она с раздраженным видом человека, который знает много того, чего не знают другие, и указала на бумаги. — Это формы, которые должен заполнить человек, чтобы его кандидатуру хотя бы начали рассматривать. Все они доступны онлайн на нашем веб-сайте.

Женщина подняла одну форму.

— Это предварительное заявление донора — оно длинное, как вы видите, и включает целый ряд сведений о физическом состоянии, здоровье, образовании и прочих соответствующих вопросах. Если кандидат проходит эту стадию — а многие ее не проходят, — он отправляет второе заявление, содержащее сведения медицинского характера о трех поколениях его семьи… — Она взяла другой комплект бумаг. — Я говорю об этом. После чего производится скрининг образцов. Он предполагает личное собеседование, основанное на уже собранных данных, и оценку спермы. Кандидата просят предоставить три-четыре образца в течение двух недель. Эти образцы оцениваются по качеству и живучести при заморозке.

— А что такое живучесть при заморозке? — спросила Мейс.

— Я дойду до этого позже. Разумеется, потенциальные доноры должны пройти скрининг на инфекции — в частности, ВИЧ, сифилис, гонорею, гепатит B и C, — а также генетические заболевания, равно как и тип крови, резус-фактор и так далее. Кроме того, они должны пройти общий осмотр у собственного врача или у нашего. Мы ждем от утвержденных доноров шестимесячного обязательства, в течение которого они должны передавать нам один эякулят в неделю.

— А им платят? — уточнил Рой.

— Разумеется. Люди не занимаются этим по доброте сердечной. Наши ставки варьируются от ста до четырехсот долларов за пригодный образец. Точная сумма вознаграждения зависит от качества спермы и соблюдения донором обязательств программы.

— И как собираются образцы? — спросил Рой.

— Почти всегда на месте. Обычно посредством мастурбации в герметичный контейнер. Сперма может быть также извлечена хирургическим путем, но этим мы не занимаемся.

— Вы сказали, почти всегда? — сказала Мейс.

— Иногда, в особой ситуации, мы проводим сбор вне нашего центра, но только в больнице, клинике или, исключительно редко, на дому. В этом случае мы снабжаем доноров специальными презервативами для сбора эякулята. Образцы должны быть привезены к нам в течение одного, максимум двух часов, и не подвергаться воздействию экстремальных температур. Любые другие варианты неприемлемы. Но за семь лет, которые я здесь работаю, мы собирали эякулят удаленно только два раза. Мы предпочитаем контролировать все фазы процесса.

— И если берете его не на месте, вы не знаете, чья это на самом деле сперма, — уточнил Рой.

— Конечно. Разумеется, мы можем провести анализ ДНК. И он все равно будет подвергнут тщательной проверке, так что никакие инфекции туда не попадут.

— А замораживание? — спросила Мейс.

— Чтобы сохранить сперму, ее нужно держать в очень специфических и строго выдержанных условиях. У нас здесь есть криогенное хранилище со специальными емкостями. Для сохранения образцов используется жидкий азот в сочетании с соответствующими протоколами.

— А можно взглянуть на это хранилище? — поинтересовалась Мейс.

— Нет. Это зона с контролируемой средой; чтобы работать там, нужно специальное оборудование. Могу сказать вам, что каждая емкость содержит около семидесяти тысяч образцов спермы.

— А чем вы отличаетесь от клиники планирования семьи?

— Такие клиники обычно не хранят у себя сперму. Они получают ее от нас. Мы подбираем образец в соответствии с требованиями клиента — к примеру, раса, рост, внешность — и передаем его, а они используют сперму для искусственного осеменения.

— Есть ли какой-то способ определить, получена ли сперма, обнаруженная на месте преступления, о котором я рассказывал, из вашей клиники? — спросил Рой.

— Могу заверить вас, что это невозможно.

— Пожалуйста, попробуйте предположить такой вариант. Речь идет о свободе человека.

Женщина тяжело вздохнула.

— Именно из нашей клиники?.. Нет, я в это не верю. Но вы можете легко определить, взята ли она из банка спермы вроде нашего.

— Как? — быстро спросила Мейс.

— Как только мы получаем образец, нам нужно вводить в сперму буферный раствор — консервант. Если сделать это быстро, а потом заморозить препарат, сперма может храниться практически бесконечно. Однако, согласно действующему законодательству, максимально допустимый срок хранения — десять лет, если в момент получения образца донору было не старше сорока пяти лет. И даже тогда сперма может быть использована только донором и его партнером и не передается кому-то другому.

— Десять лет, ничего себе! — воскликнула Мейс. — Долго же маленьким парнишкам плавать кругами…

— Без консерванта и надлежащего хранения у спермы, содержащейся в эякуляте, через два-три дня снизится подвижность, а, скажем, через пять дней образец уже будет непригоден для нас. И наши клиенты вряд ли этому обрадуются, верно?

— Другими словами, выйдет стрельба холостыми? — сказала Мейс.

Сотрудница клиники фыркнула.

— Грубо, но точно. Когда мы отправляем сперму нашим клиентам, образцы подвергнуты криоконсервации и перевозятся в специальных флаконах. Флаконы помещают в охлаждаемый резервуар или сухую тару, поскольку с практической точки зрения это металлический термос, охлажденный жидким азотом. Сперма отправляется с подробной инструкцией по размораживанию и использованию.

«Похоже, романтики тут остается мало», — подумала Мейс.

— Итак, отвечая непосредственно на ваш вопрос, в качестве консерванта мы используем буферный состав «TEST-желток». Им пользуются многие банки спермы.

— Желток? Как в яйце? — с ноткой отвращения спросила Мейс.

— Не совсем, нет, и это всесторонне одобренный метод сохранения.

— А если это не донорская сперма? — спросил Рой.

— Тогда в ней не будет консерванта. И уверяю вас, это совершенно невозможно для описанного вами человека. Он не прошел бы даже предварительный отбор. А если он ветеран Вьетнама, как вы упомянули, ему сразу отказали бы.

— Вы отказываете ветеранам Вьетнама? — резко спросил Рой.

— Нет, разумеется. Это лишь вопрос возраста. Мы, как и другие банки спермы, не принимаем образцы от мужчин старше сорока. В действительности большинство наших доноров младше тридцати. Среди них много студентов колледжей.

— Зашибают деньги на пиво, — прокомментировала Мейс.

— Мне об этом ничего не известно.

— Вы открыты ежедневно? — спросила Перри.

— Кроме среды и воскресенья.

— То есть в эти дни в здании пусто?

Женщина посмотрела на нее и высокомерно произнесла:

— Это довольно естественно, когда мы закрыты. А теперь прошу меня извинить, мне нужно вернуться к работе.

— Сегодня в очереди много яиц? — сказала Мейс.

Женщина молча вывела их в вестибюль и ушла.

Когда они вышли на улицу, Рой заметил:

— Я разгадал твою технику допроса. Сначала нужно разозлить человека, а потом смотреть, как он нам ничего не рассказывает.

— Эта женщина с самого начала сознательно не собиралась помогать нам, но она сказала по крайней мере одну важную вещь, помимо этого желтка.

— Какую?

— Что они закрыты по средам и воскресеньям. Теперь нужно проверить образец спермы, который они нашли в Толливер. Лоуэлл Касселл сможет это сделать.

— И если там нет желтка…

— Тогда, возможно, Капитан врет.

— Не думаю, что его умственные способности позволяют придумать такую историю.

— Я тоже так не думаю, но меня уже ничто не удивит. Если в сперме нет консерванта, возможно, Капитан опустился до этого.

— А если он приходил сюда и они взяли у него сперму, но не вводили консервант?

— Рой, а с какой стати? Что, они планировали убить Диану Толливер и обвинить в этом Капитана? Думаешь, эта дама-спермэксперт сломала твоему партнеру шею, а потом ввела в нее полученную обманом сперму?

— Нет, но это мог быть кто-то из врачей. Капитан сказал, белое здание. И он сказал, ему помогал какой-то парень. Он определенно был здесь.

Мейс задумалась.

— Нам нужно получить список сотрудников клиники и проверить всех возможных подозреваемых.

— Тем временем ты можешь позвонить Касселлу, чтобы тот сделал тест.

— Нет, но я позвоню сестре. Завтра утром.

— А почему не сейчас?

— Потому что мне нужно набраться храбрости, вот почему!

— Так, может, лучше ей не звонить?

— И что? Я же не могу приказать судмедэксперту провести эти чертовы тесты.

Телефон Роя зазвонил.

— Слушаю.

— Мистер Кингман? Это Гэри, официант из «Симпсонс».

— О, точно. Гэри из «Симпсонс», — повторил Рой для Мейс. Затем включил громкую связь и поднял телефон повыше. — Вы что-то еще вспомнили?

— Ну не то чтобы вспомнил. Скорее увидел.

— Что вы увидели? Я не понимаю.

— Этот парень, с которым ужинала мисс Толливер. Я его увидел.

— Что? Где? Мы рядом с рестораном. Вы там его видели? Мы можем подъехать через пару минут. Вы можете его задержать?

— Нет, я не на работе. Я у себя дома, около Адамса Моргана. Я хочу сказать, я только что увидел его фотографию в газете.

— Увидели в газете?

— Да. Он мертв.

— Что? Кто он?

— Этот парень, прокурор, которого нашли в мусорном контейнере… Джейми Мелдон, так? Это он был с мисс Толливер в пятницу вечером.

Глава 83

— Привет, Бет.

Бет подняла взгляд и увидела подошедших к ней Сэма Доннелли и Джарвиса Бёрнса. Наступило утро следующего дня, и сейчас они стояли в зале вашингтонского офиса ФБР, где Бет должна была вручить несколько наград местным подросткам, участвующим в программе Бюро «Юный агент».

— Сэм, Джарвис, не ожидала вас тут увидеть.

Бёрнс прищурился.

— Почему? Кто-то из этих молодых людей в будущем станет разведчиком.

— Никогда не рано начинать искать талантливых и перспективных личностей, — добавил Доннелли.

— Кстати, я поговорила с вашими парнями. И благодарна за ваши усилия.

— Ну технически они не мои парни, — быстро сказал Доннелли. — Но я высоко ценю нашу профессиональную дружбу. Знаете, Бет, если б вы не выбрали карьеру в правоохранительных органах, из вас получился бы потрясающий сотрудник разведки.

— Высшая похвала от вас. Значит, Рейгер и Хоуп вам не отчитываются?

Доннелли и Бёрнс быстро переглянулись.

— Мы даже не из одной разведывательной платформы, — сказал Доннелли. — Честно говоря, я сделал несколько телефонных звонков, станцевал потомакский тустеп — и вышел на этих парней. Кажется, они неплохие профессионалы. И их начальство явно дало «добро» ввести вас в курс дела.

— Ну о деле там говорилось не много. Генеральной линией была национальная безопасность.

— Да, к сожалению, так часто случается. Вы же знаете, как все это работает. Никто не хочет никого ни во что посвящать. Не доверяй никому. Поговорка времен «холодной войны», а жива и по сей день.

— У Рейгера и Хоупа есть какие-то связи с военными?

Бёрнс пронзительно посмотрел на нее.

— Нет, насколько нам известно. А почему вы спрашиваете?

— Просто наблюдение. У них были удостоверения ДНБ, но они сказали, что раньше работали на Бюро. Я проверила их биографии и быстро выяснила, что мой уровень доступа недостаточно высок для таких раскопок.

— При наличии ДНБ, ФБР и еще шестнадцати спецслужб, — сказал Доннелли, — практически невозможно нормально работать. Должность директора Национальной безопасности создавалась ради лучшего контроля и координации всех этих неповоротливых ассоциаций, но — и вы этого от меня не слышали — это подвиг Геракла. Кое-кто даже скажет, что это невозможно.

— Не сомневаюсь. Мне нужно следить всего за одним городом и четырьмя тысячами полицейских. У вас же — целый мир.

— Не принижайте себя. Этот один город — наша столица. А один из ваших подопечных — так уж вышло — наш президент.

— Который вчера пошел за пиццей, что обошлось мне в двести человек прикрытия, отозванных с улиц.

— Самый влиятельный человек в мире может делать что хочет и когда хочет, — заметил Бёрнс и подошел ближе. — Между прочим, я слышал, вы арестовали убийцу той женщины-юриста из Джорджтауна. Поздравляю. Директор даже упомянул об этом на утреннем брифинге.

— Верно, Бет, — сказал Доннелли. — Хорошая работа.

— Ну, будем надеяться, она дойдет до конца.

— Бездомный ветеран, насколько я понял, — сказал Бёрнс.

— Луи Докери. Бездомный ветеран с грудью в медалях, включая два «Пурпурных сердца» и боевой «Бронзовый крест».

Бёрнс покачал головой, седые волосы упали на широкий лоб.

— Очень печально… У меня особое отношение к «Пурпурному сердцу» — у самого их два.

— У меня тоже есть одно, — сказал Доннелли. — К сожалению, две идущих сейчас войны тяжким бременем ложатся на военных и Ассоциацию ветеранов. Просто не хватает средств на все проблемы.

— Вашингтону лучше пересмотреть свои приоритеты, — заметила Бет. — Не могу представить цели важнее, чем забота о людях, которые своей грудью защищали нашу страну.

Бёрнс похлопал по больной ноге.

— Когда выбрался, я добивался психологической помощи, хотя тогда это считали в некотором смысле позором. Надеюсь, теперь с этим проще.

— Ну вы хорошо справились, так что надежда есть.

— С этим можно поспорить.

— С тем, что есть надежда?

Бёрнс улыбнулся.

— Нет. Что я хорошо справился.

Доннелли указал на группу подростков, ожидающих своих наград:

— Идите, Шеф, зарядите их как следует своей речью. Через десять лет они будут первой линией обороны нашей страны.

— Предотвращать атаки, а не отвечать на них, вы об этом?

— Гораздо лучше раздавить врага до того, как он сможет действовать, а не вытаскивать тела его жертв из-под обломков. Мы спасаем жизни, Бет, вы и я. Просто мы работаем в своем поле немного иначе. Но цели у нас одинаковые. Никогда не забывайте об этом.

Мужчины отошли, а через секунду телефон Бет зазвонил. Она посмотрела на экран и нахмурилась. Ей очень не хотелось отвечать.

— Мейс, я сейчас очень занята. Твое дело может подождать? Что?.. — С минуту она напряженно слушала. — Я займусь этим.

Бет отключилась, посмотрела на агента ФБР, представляющего программу, и подняла один палец. Тот кивнул.

Начальник полиции быстро отошла в угол зала и набрала номер.

Лоуэлл Касселл явно удивился.

— Хорошо, Бет, как скажете… Это довольно легко проверить. Но если это окажется правдой, ситуация заметно усложнится.

— Да.

— А как вы пришли к этой теории?

— Услышала одну догадку.

— Ваша сестра напряженно трудится.

Бет отключилась и поспешила к сцене лично поприветствовать подростков, а потом занять место на кафедре и произнести свою речь.

Доннелли и Бёрнс, которые напряженно наблюдали из дальнего угла, как Бет говорит по телефону, повернулись и вышли из зала.

Глава 84

— Это был очень приятный сюрприз.

Венди, жена Карла Рейгера, поцеловала мужа в щеку. Тот перевернул на гриле еще один гамбургер.

— У детей был свободный день, и я подумал — какого черта? Прекрасный солнечный день, лето на пороге…

— Я очень рада, милый. Последнее время ты слишком много работаешь.

Рейгер посмотрел на жену. Ей было тридцать пять, на четыре года моложе его. Она сохранила ту классическую красоту, которой отличалась, когда они познакомились в колледже. На Венди были джинсовые шорты, белая блузка без рукавов и бейсболка «Вашингтон Нэйшнлс»[217] на светло-каштановых волосах до плеч.

— Да, в последнее время у меня сучья работа.

— Ой, смотри, Дон и Салли приехали…

Рейгер взглянул на подъездную дорожку своего двухэтажного дома в Сентрвилле, штат Вирджиния. Здесь жили многие федеральные агенты, поскольку все внутри Белтуэй[218] было слишком дорого для человека, работа которого — всего лишь рисковать жизнью на службе своей стране. Дон Хоуп, его жена и трое детей вылезали из фургончика-«Доджа», вытаскивая подносы с едой и бейсбольные перчатки с мячиком. Два сына Хоупа поставили еду на деревянный стол для пикников, стоящий на заднем дворе, и начали перебрасываться мячом вместе с двумя мальчишками Рейгера. Дочь Хоупа, десятилетка, пошла в дом с Тэмми Рейгер, которой только исполнилось одиннадцать. Салли обняла Рейгера и занялась вместе с Венди готовкой еды.

Дон Хоуп закрыл двери фургона, достал две банки пива из привезенного холодильника, открыл, подошел к Рейгеру и протянул одну ему.

Рейгер одним глотком осушил полбанки.

— Кулинаришь? — сказал Хоуп. — Немного удивился, когда ты позвонил.

— Почему бы и нет? Обычная жизнь. Давно не было.

— Похоже, тут ты прав… Пока никаких приказов?

— Будь приказы, я бы жарил не гамбургеры.

— Думаешь, Бёрнс подставит нас, чтоб мы вышли крайними?

— В каждой операции я готов к тому, что меня убьют парни с другой стороны или подставят парни, которые подписывают мою зарплату.

— Зарабатывать на хлеб — чертовски хитрая штука, Карл.

— Я думал, буду кадровым военным… Посмотрю мир, придет время — уйду с приличной пенсией. Даже сделаю что-то хорошее…

— Я тоже. А потом…

— Дон, мы были слишком хороши в своем деле. Поэтому они пришли к нам. Им не нужны отбросы, они ищут сливки.

— Сейчас я чувствую себя скисшим молоком.

Рейгер бросил бургер на блюдо и шлепнул на гриль еще кусок мяса.

— Почему? Из-за того, что мы продолжаем упускать Перри?

— Слепая удача.

— Не скажи. Я почитал о ней после того, как Бёрнс выдал нам лекцию «Рим горит». Дама хороша в своем деле. Без вопросов. Черт, меня удивляет, что Бёрнс не попытался в какой-то момент ее завербовать.

Хоуп глотнул пива и посмотрел на мальчишек, бросающих мяч.

— Стерилизованное оружие, взведенное и готовое… Дерьмо собачье. Я отец. У меня ипотека. Я женат четырнадцать лет и до сих пор хочу жену. Я не какая-то проклятая машина.

— Для них мы — машины. И всё. Заменимые. Израсходовав несколько, они получат новые там же, где нашли нас. Мы — просто патроны в магазине.

— И что ты еще сообразил?

— Никогда не думал об этом всерьез. Все равно я не могу проверить свои догадки.

— Но зачем встречаться в Пентагоне? Особенно если больше никто не знает, чем мы занимаемся?

Рейгер подвинул бургер длинной вилкой.

— ДНБ — не паук в центре паутины. Скорее змея, ползущая через задний двор. Мандат идти всюду, видеть все. Пентагон — такой же крупный игрок в разведке, как и они. Привык работать по-своему, сосет доллары и данные. Мы это повидали, Дон, когда носили форму.

— Да уж.

— Но даже ему приходится пресмыкаться перед ДНБ. И поэтому Бёрнс объезжает все точки; у него офисы везде — в Лэнгли, в АНБ, в Агентстве картографии…

— А Пентагон?

— Я знаю двух— и трехзвездочных генералов, которые люто ненавидят ДНБ за все хорошее. Теперь ежедневную сводку спецслужб президенту приносит Сэм Доннелли, а не директор Центральной разведки[219]. Плотный контакт. Если у тебя есть ухо и доверие президента, ты не можешь проиграть. И будет тебе счастье.

— Ага, но Бёрнс — редкий кадр. Я наполовину хочу, чтобы с ним случился инфаркт.

— А на другую половину? — усмехнулся Рейгер.

— Тебе не стоит об этом задумываться.

Рейгер положил сыр на почти готовый бургер.

— Почитал я и о нем, когда нас привлекли к этой операции. Ветеран Вьетнама. Жесткий мужик. Тьма наград. Храбрый парень, делал свое дело, отдал все ради звезд и полос. Перешел в разведку вскоре после сдачи Сайгона. После ранений стал непригоден к действительной службе.

— Нога?

— Именно. Сейчас ему за шестьдесят. Мог уже уйти, но, похоже, у него в жизни больше ничего нет.

— Жена? Дети?

— Жена ушла; двое детей, видимо, тоже.

Хоуп явно впечатлился.

— И где ты это все нарыл?

Рейгер криво улыбнулся.

— У тебя недостаточно высокий доступ.

Хоуп допил пиво.

— И не говори.

— Жесткий мужик, — повторил Рейгер. — Реально любит страну. Готов на все, лишь бы ее защитить. И ждет, что мы тоже будем готовы на все. И закроем глаза на многое.

— Листок бумаги, Карл. Вот и всё, что нам нужно. Наш билет из тюрьмы.

В паре футов от гриля упал мяч. Рейгер подхватил его и бросил старшему сыну.

— Спасибо, пап.

Карл указал на черный седан, который только что въехал на подъездную дорожку и встал рядом с фургончиком. Из седана вышел мужчина в простом, неприметном костюме. Примерно такие Рейгер и Хоуп носили на службе, чтобы легко теряться в толпе. В руках мужчина держал простой белый конверт.

— Ну вот он и прибыл, Дон. Похоже, пора снова убивать американцев…

— Мне это нравится не больше, чем тебе, Карл, но теперь меня не так знобит.

— Меня знобит с той минуты, как я пустил пулю в голову Джейми Мелдона.

Рейгер шлепнул новый кусок мяса на гриль и внимательно смотрел, как тот шипит.

Глава 85

Позвонив утром сестре, Мейс подобрала Роя и довезла его до работы. Когда они приехали, она рассказала Кингману о своем звонке.

— То есть ты не сказала ей, что с Дианой ужинал Мелдон, только про тест ДНК? — сказал Рой, слезая с мотоцикла.

— Да.

— Не скажешь, почему?

— Возможно, это ключ ко всему делу. Если я собираюсь использовать его как рычаг, чтобы вернуться в полицию, мне нужно самой раскрыть убийство. И я не хочу, чтобы Бет попала в беду, дергая за ниточки ради меня.

— Это я понимаю. Ты очень заботишься о ней.

— Она — практически все, что у меня осталось.

— Эй, разве я не заслужил хоть кусочек?

Она улыбнулась.

— Рой, ты милый. И — да, заслужил… Так что же связывало Толливер и Мелдона? — уже серьезно продолжила она.

— Что-то из ее прошлой жизни, до работы в «Шиллинг и Мердок». Она никогда не упоминала его, и я ни разу не видел его в фирме.

— Может, какие-то судебные дела?

— Мы не занимаемся уголовным правом. О каких еще делах может идти речь?

— Ладно, значит, действительно что-то до «Шиллинга»… Где она жила раньше?

Рой задумался.

— Она упоминала Нью-Джерси.

— Я читала, что Мелдон практиковал на Манхэттене. Если она жила в Ньюарке или где-то поблизости, они были совсем рядом. И тогда у них могли быть какие-то дела. Она тоже занималась частной практикой?

— Думаю, да.

— Забавно.

— Что?

— Копов округа Колумбия отстранили от убийства Мелдона.

— Ты говорила, но не объяснила почему.

— Бет не знала, но она сильно разозлилась. Они с Моной Данфорт обменялись несколькими словами на этот счет в «Кафе Милано». Но кто бы ни расследовал убийство Мелдона, он должен был проследить его шаги. Они могли что-то найти или знать о его встрече с Толливер. И скажу тебе прямо: если их убийства не связаны, это будет венцом всех совпадений. А я в любом случае не верю в совпадения.

— Итак, если мы найдем убийцу Дианы, то получим и убийцу Мелдона.

— Похоже на план.

— А есть какой-то способ выяснить, кто расследует убийство Мелдона?

— Если я спрошу Бет, она захочет узнать зачем. Я могу попробовать пару других источников. А тем временем мы проследим наши зацепки.

— Но этот официант может позвонить копам и рассказать им…

— Может, но в этом я сильно сомневаюсь.

— Почему?

— Скорее всего, он уже об этом забыл. У этого поколения хронический СДВ[220]; они верят, что «твитты» и есть общение между людьми.

— Эй, этот официант примерно мой ровесник.

— Прости. Так ты можешь выяснить, где Диана работала до «Шиллинга»?

— Ага. Но мне нужно это записать. Иначе я наверняка забуду наш разговор из-за свойственного моему поколению СДВ.

— Ох, Рой… по крайней мере, ты меня смешишь.

— Ну а пока ты смеешься, я вспомнил, где видел буквы «ДЛТ».

— ДЛТ?

— Они стояли в конце последнего письма Дианы.

— Я заметила. Подумала, это просто ее инициалы…

— Я тоже так думал, но она никогда не подписывала электронные письма инициалами.

— О'кей. Тогда что это значит?

— Могу поспорить, «ДЛТ» означает «Дэниелс, Лэнгфорд и Тейлор».

— И кто они?

— Эскроу-агент[221], которого «Шиллинг и Мердок» использовали для всех своих закрывающих транзакций. У них офис на К-стрит, прямо посредине Лоббист-элли.

— И чем они важны?

— Они осуществляют денежные переводы по нашим сделкам. Через их офис проходят миллиарды долларов — по крайней мере, в электронном виде. Миллиарды.

— Ладно, миллиарды чего угодно всегда привлекают мое внимание… И что ты думаешь найти?

— Для начала я могу проверить архивы фирмы. Посмотрю закрытые документы сделок, по которым работали мы с Дианой, проверить письма об условном депонировании, подтверждения электронных переводов денежных средств и все в таком духе.

Прежде чем Рой вошел в здание, Мейс сказала:

— Звони мне с любой информацией по Диане, которую найдешь. Я буду отталкиваться от нее. Но тебе нужно сосредоточиться на защите Капитана. Если напротив стоит Мона с оскаленными клыками, тебе нужно сыграть на уровне высшей лиги.

Двигатель взревел, и Мейс умчалась. Рой неторопливо пошел к дверям, похлопывая портфелем по ноге.

Нэд кивнул ему из-за стойки охраны.

— Как дела, мистер Кингман? — спросил он.

— Лучше не бывает.

Глава 86

Мейс вернулась к дому Эйба Альтмана и пошла посмотреть, как там Алиша и Тайлер. Она нашла обоих в кабинете профессора — Алиша с Эйбом изучали детали разработанной им программы. Оба подняли взгляд, когда Мейс заглянула внутрь. Тай принес с собой баскетбольный мяч и стучал им в углу.

— А где Даррен? — спросила Мейс.

— Он ушел, — ответила Алиша. — Не сказал, куда идет, не сказал, когда вернется. Я беспокоюсь о нем.

— Ерунда, Бритва способен о себе позаботиться.

Мейс знала, что это ложь. Когда имеешь дело с людьми вроде Психа, присмотреть за тобой может разве что пехотный батальон. Она вернулась в гостевой дом, пошла в спальню и достала из шкафа мешочек — в нем лежали гильзы, которые почетный караул вручил ей на похоронах отца, легла на кровать, прижала мешочек к груди и уставилась в потолок. Какую глупость она сделала, открыв гроб… Каждый раз, когда Мейс думала об отце, ей приходилось первым делом отгонять эту жуткую картину.

Она позвенела гильзами.

«Папа, как ты думаешь, что мне следует делать? Отдать все Бет или пыхтеть самой? Папа, я хочу вернуться к «синим». Я должна снова стать «синей»».

Мейс еще раз потрясла мешочком, будто пытаясь точнее настроиться на волну. Ответа не было. Ответа никогда не было. Она уже не маленькая девочка, которая может побежать к папе за помощью. Это ее проблемы, и решать их нужно ей. Но правильного или неправильного ответа не существует. Есть только выбор. Ее выбор.

Перри отложила драгоценный мешочек, подошла к окну и стала разглядывать территорию. Взгляд по привычке выискивал потенциально опасные места. Точки входа, глубокие тени под деревьями, скрытый от глаз угол… На секунду ей показалось, что она заметила Рика Кэссиди, но тень мелькнула слишком быстро.

Внезапно почувствовав сонливость, Мейс сбегала на кухню, сварила себе кофе и принесла его в спальню вместе с сэндвичем — арахисовое масло, джем и ломтики банана с поджаренными тостами, — приготовленным собственными руками. Разумеется, сэндвич недотягивал до кулинарных стандартов Херберта, но все равно был очень вкусным. Доев, Мейс прилегла на кровать с мыслью дать отдохнуть глазам. Она уже давно не спала по-настоящему. И сейчас сон наконец-то настиг ее. Несколько минут, не больше…

Ее разбудила вибрация. Она резко села и мгновение растерянно оглядывалась. Потом вытащила из кармана телефон. Нажимая кнопку ответа, заметила время.

«Черт, я проспала несколько часов…»

— Да? — Посмотрела в окно, где шел редкий дождь.

— Это Рой.

— Незнакомый номер. Откуда ты звонишь?

— Мой спортклуб. Зови меня параноиком, но если они могут подключиться к камере компьютера…

— Ясно. Что случилось?

— Есть куда записать?

Мейс схватила с тумбочки ручку и бумагу.

— Давай.

— Да, кстати, меня уже ненавидит вся фирма.

— Каким великодушным ты окажешься, когда выяснится, что ты прав…

— Не окажусь. Я предложу им наесться дерьма и умереть. В общем, я кое-что проверил и поговорил с людьми. У меня есть фамилия бывшего мужа Дианы и его номер. Он живет на Гавайях, так что ты можешь позвонить ему хоть сегодня. Там сейчас утро.

— Хорошо. Что еще?

— Похоже, разводились они не слишком по-дружески. Надеюсь, бывший расскажет тебе побольше на этот счет. Возможно, он знает имя юриста, представлявшего Диану.

— А связь с Мелдоном?

— Пока никаких зацепок, но есть с чего начинать.

— А что с «ДЛТ»?

— Я собираюсь вечером пробраться в архив и порыться там.

— Слушай, Рой, оставаться там после работы одному — плохая идея.

— В этом деле может быть замешан кто-нибудь из фирмы, поэтому я не могу просто прийти в архив и начать перетряхивать коробки. Я найду, что смогу, и заберу бумаги домой.

— Лучше приезжай к Эйбу. Здесь хорошая охрана.

— Думаешь, он будет не против?

— Я думаю, это место такого размера, что ты можешь приехать сюда с танковой бригадой, и он вас так и не заметит.

— Ладно, может, так будет разумнее…

— Тогда мы сможем вдвоем просмотреть документы, которые ты найдешь. Быстрее выйдет. Ты собираешься вернуться к Капитану?

— Как только закончу здесь. Мне только что сообщили, что возбуждение обвинения пройдет завтра утром в суде высшей инстанции. Мне нужно пройтись с ним по некоторым деталям. Надеюсь, он хоть что-то запомнит…

— Возбуждение обвинения — в основном формальность, верно?

— Если в деле участвует Мона Данфорт, формальностей не будет. Им придется привлечь большое жюри, чтобы предъявить обвинение, поскольку речь идет об уголовном преступлении первой степени.

— Они могут просто не утвердить обвинение.

— Что, ты с утра записалась в юридическую школу?

— Я была копом, — ответила Мейс. — И бывала в суде чаще, чем большинство юристов.

— При наличии таких фактов Данфорт однозначно добьется предъявления обвинения. С тем же успехом они могут отказаться от предварительных слушаний. У них будет больше чем достаточно оснований для дальнейшей работы обвинения. Капитана привлекут к суду и назначат дату слушаний. Твоя сестра пока ничего не сказала по поводу спермы?

— Погоди секунду.

Мейс быстро проверила, нет ли в телефоне записей о входящих звонках, на случай если она проспала звонок Бет.

— Нет, пока ничего.

— Ладно, сообщи мне, как только будешь знать. Идя завтра в суд, я уже должен понимать, на чем мы стоим.

— И когда ты пойдешь туда, твоя фирма сразу поймет, что ты выбрал.

— Ну да. И уволят меня. Именно поэтому мне нужно разобраться с архивами сегодня. Другого шанса у меня может и не быть.

— Удачи.

— И тебе.

Мейс отключилась и начала набирать номер Джо Кушмана, бывшего мужа Дианы Толливер, ныне проживающего в раю Гавайев.

«Должно быть, там мило».

Глава 87

Пикник закончился, солнце ушло, теперь шел редкий дождь, а Рейгер и Хоуп, переодевшись в костюмы, ехали в своем новом «Таункаре».

— Приказы в порядке? — спросил Хоуп.

— Ага, и заперты в моем депозитном сейфе. Я заехал в банк, как только вы с семьей уехали.

— Заразился от меня паранойей? Хорошо. — Хоуп опустил стекло и вдохнул влажный воздух. — Так кто подписал?

— Все, кто нам нужен. Включая Бёрнса и Доннелли.

— Похоже, этот мужик наконец-то стал воспринимать нас всерьез… — Хоуп кивнул напарнику. — Отличный пикник, Карл. Хорошая была идея.

— Ага… Я предпочел бы сейчас жарить доги и бургеры, а не ехать в это место.

Хоуп посмотрел на адрес, который доставили вместе с подписанными приказами.

— Склад в Арлингтоне?

— Вывеска. Это всё вывески. Мы увидим на стене надпись «Продается» или «Сдается в аренду». Сзади стоит пара машин. Мы постучим, нам откроет парень с незапоминающимся лицом, мы махнем документами, и встреча начнется.

— А что нам должен дать этот вечер?

— Я рассчитываю получить пару новичков, которые станут жать на спуск, пока мы будем руководить с боковой линии. По крайней мере, в таком варианте я буду презирать себя чуть меньше.

— Но это еще один комплект показаний, если дело дойдет до суда… Блин, не могу поверить, что я такое говорю.

— Нам нужно об этом думать, Дон. Но я не беспокоюсь об этих парнях. Полагаю, Бёрнс позаботится, чтобы они были с другой территории. Мы получим исполнителей, а потом приведем план в действие.

— Ладно, Перри нужно убрать. А придурка-юриста?

— Если б он не вмешался той ночью, Перри уже перестала бы мозолить нам глаза. Но я не в обиде. В приказе сказано: Перри и каждый, кого сочтут необходимым. Если мы не сочтем его необходимым, он сможет оплакать потерю друга, а потом заниматься дальше своей работой. Я не собираюсь пополнять здесь свой мешок трофеев. Я устранил немало подонков, но никто из них не выглядел похожим на меня.

Рейгер посмотрел вперед.

— Вон оно. Что я тебе говорил?

Когда они въехали на парковку, то увидели на стене одного строения большую надпись «Продается». Весь комплекс состоял из трех зданий, занимающих около акра земли в той части Арлингтона, которая видывала лучшие дни.

— Похоже, строили в пятидесятых, — заметил Хоуп. — Удивительно, что они не снесли эту хрень и не возвели тут многоквартирные дома. В Арлингтоне чертовски трудно найти свободный участок земли.

— Ага, но если участком тайно владеет спецслужба, им плевать на деньги, так что мотивированным продавцом их не назвать.

Рейгер въехал в узкий проем между двумя кирпичными зданиями и остановился посреди небольшого внутреннего двора.

— Как я и говорил, вон стоит пара машин. Теперь нам осталось лишь встретиться с безликим парнем — и я выбью три из трех.

Рейгер не выбил три из трех.

Дверь открыла невысокая женщина с коротко подстриженными каштановыми волосами, обрамляющими овальное лицо. На ней были темные штаны, коричневая ветровка и очки в черной оправе. Она мельком показала значок и удостоверение. Мужчины ответили тем же.

— Идите за мной, — сказала женщина.

Они пошли гуськом по затемненному коридору.

— Не успел прочесть ваше имя на удостоверении, — сказал Рейгер.

— Мэри Бард.

— О'кей, агент Бард. Карл Рейгер и Дон Хоуп.

— Зовите меня Мэри. И я знаю, кто вы. Мне поручено помочь с этим заданием, — сказала она через плечо.

— Что ж, мы не против помощи, — ответил Рейгер. — Полагаю, вы читали досье?

— Да. Я понимаю, почему вы оба разочарованы. На мой взгляд, вас заставляли носиться туда-сюда, как быков в магазине фарфора, а потом ждали от вас невозможного.

— Именно. Нам нужно устроить засаду, а не заниматься преследованиями.

— Бёрнс сказал мне, — продолжила она, — что нам нужно обсудить логистику, сообщить о требуемых ресурсах, а потом насторожить ловушку.

— Звучит похоже на стратегию.

— Идите осторожнее. Я включу свет, как только мы войдем в комнату. Иногда здесь патрулируют копы.

— Понял. Так откуда вы на самом деле?

— Вы же видели мои документы.

— Ну да, у меня несколько комплектов своих, и во всех написано разное.

— О'кей. Министерство юстиции. Подходит?

Рейгер ухмыльнулся.

— Все так говорят.

Бард тоже улыбнулась.

— Знаю.

Дон Хоуп посмотрел вниз. Потом поднял ногу.

— Пластик на полу?

Рейгер протянул руку и потрогал стену.

— И на стенах?

Мэри Бард двигалась с изяществом балерины и со скоростью тигра. Удар ногой в грудину отбросил Рейгера к стене с такой силой, что сердце сбилось с синусового ритма. Поскольку света не было, никто не увидел блеска пары шестидюймовых ножей, когда Бард плавно развернулась к мужчинам. Одно лезвие вскрыло горло Рейгера — тот, даже не успев вскрикнуть, рухнул на пол, сжимая распоротую яремную вену.

Дон Хоуп выхватил пистолет. Но прежде, чем его палец дотянулся до спуска, Бард ударила его ногой в колено; кости хрустнули, сухожилия лопнули, как растянутые резиновые ленты. Хоуп закричал от боли, но женщина уже взмахнула вторым ножом. Зазубренное лезвие разорвало горло; артериальная кровь брызнула из раны на стены и пол узкого коридора.

Хоуп осел рядом со своим мертвым напарником; его последние вздохи были резкими, булькающими, потом грудь опустилась и больше не поднялась. Будто по сигналу, зажегся свет, и несколько мужчин принялись за дело. Бард отошла в сторону, а они быстро скатали пластик вместе с двумя телами. Позади здания стоял пикап. Рейгера и Хоупа занесли внутрь, и пикап тут же тронулся.

Одежда Бард была забрызгана кровью обоих мужчин. Она сбросила все верхнее и стояла в лифчике и трусиках, пока один из ее коллег не протянул ей комбинезон. Ее тело было поджарым, со шнурами мышц, проступающими на руках, плечах и бедрах. Отсутствие жира и развитые мышцы подчеркивали резкость шрамов на туловище. Бард застегнула комбинезон, прошла в ванную, где смыла все следы двойного убийства с лица, рук и волос. Очки отправились в карман комбинезона. В действительности они были ночной оптикой, позволявшей ей видеть в темноте намного лучше, чем ее жертвам. Через несколько минут она вышла в другую заднюю дверь и села в свой «Смарт». Машина тронулась с парковки, повернула на запад, потом выехала на шоссе 66.

Бард набрала номер.

— Сделано, — сказала она и отключилась.

Джарвис Бёрнс отложил свой телефон и — большая редкость — улыбнулся.

— Вот это, агент Рейгер, и есть командная цепочка.

Он вернулся к своей работе, но перед этим бросил взгляд на часы. Через две минуты оставленный Рейгером в депозитном сейфе драгоценный приказ, который позволял им с Хоупом спокойно уйти, когда работа будет закончена, начал распадаться. Химическая пропитка бумаги делала свое дело, и спустя десять секунд от приказа не осталось ничего, кроме пара.

Глава 88

Как ни удивительно, Джо Кушман, экс-муж Дианы Толливер, только сейчас узнал об убийстве своей бывшей жены. Похоже, новостям требуется время, чтобы забраться так далеко на запад. Правда, подумала Мейс, убийство обычного гражданина может появиться в национальных новостях разве что мельком, и то из-за странных обстоятельств смерти. Джо Кушман не казался слишком огорченным и не собирался присутствовать на похоронах. Однако это вполне понятно, заключила Мейс. Он развелся десять с лишним лет назад и сказал Мейс, что снова женился. Вдобавок, как сообщил ей Рой, расходились они не по-дружески.

Кушман выкрикнул причину почти в самом начале их междугороднего разговора.

— Она мне изменяла!

— С кем?

— Не знаю. Я так и не смог выяснить, а потом просто перестал об этом беспокоиться.

Каждые несколько секунд Кушман останавливался, и Мейс слышала, как он затягивается сигаретой. У него был хриплый голос курильщика; наверное, в его горле и легких уже выросли вызванные никотином узлы.

— Так откуда вы знаете, что у нее был роман? — спросила Мейс.

— Все признаки. Покупала красивое нижнее белье — для меня она такого ни разу не надевала. Пошла в тренажерный зал, сбросила вес. Новая косметика. «Командировки» по выходным. В общем, все дела… Детей у нас не было, так что все сводилось к разделу собственности, а потом можно идти в разные стороны. Но ее юристы сыграли жестко. Черт, мне даже пришлось раскошелиться на часть гонораров ее поверенного, если вы можете в такое поверить.

— Почему?

— Она зарабатывала хорошие деньги, но я зашибал больше. Застройщик коммерческой недвижимости в Нью-Джерси все равно что печатает деньги.

— Рада за вас.

— Да? Ну сейчас я столько не зарабатываю, но пляжи и пассаты намного лучше льда и грязи в Джерси.

— Вы, случайно, не помните название той фирмы, которая ее представляла?

— Вы смеетесь? Конечно, помню, столько я им отправил чеков. «Хэмилтон, Петрочелли и Сприсслер». В Ньюарке. Три дамы. Три адские кошки, так будет точнее. Даже мой юрист их боялся. Они были настолько хороши, что потом я пользовался их услугами в некоторых сделках.

— Большое спасибо. Это очень ценная информация.

— Надеюсь, она вам поможет. Мы с Дианой давно шли разными путями, но никто не заслуживает такой смерти… Я думаю послать цветов.

— Это будет очень мило с вашей стороны.

Мейс отключилась и просмотрела свои заметки. Она позвонила в справочную и получила номер «Хэмилтон, Петрочелли и Сприсслер, ПОО» в Ньюарке.

Она дозвонилась до секретаря, и ее перевели на Джуди Хэмилтон.

— Да?

Мейс быстро объяснила, зачем она звонит.

— Диана Толливер?

— Возможно, вам она известна как Диана Кушман. После развода вернула себе девичью фамилию. Я разговаривала с ее бывшим, Джо Кушманом. Он сообщил мне о вас.

— Помню, я что-то слышала о ее убийстве… Холодильник, верно?

— Да, холодильник.

— Но я не связала Толливер с Кушман. Хочу сказать, я знала, что ее девичья фамилия Толливер, но мне просто не пришло в голову, что это она. Прошло больше десяти лет… Убита. Господи!

— Да. Поэтому я и звоню.

— А где вы работаете?

Мейс хорошо знала этот тон осторожного юриста.

— В округе Колумбия. Помогаю расследовать обстоятельства дела в интересах человека, обвиненного в убийстве.

— Как я уже сказала, прошло не меньше десяти лет… Не думаю, что располагаю какой-то относящейся к делу информацией.

— Вы знаете человека по имени Джейми Мелдон?

— А почему вы спрашиваете?

— Потому что его тоже убили, сразу после встречи с Дианой.

Осторожность превратилась в лед.

— Боюсь, я ничем не могу вам помочь.

— Мне только нужно задать несколько вопросов…

Мейс услышала гудки.

Она тут же перезвонила.

На этот раз секретарша отказалась перевести звонок.

— Пожалуйста, это займет не больше пары минут, и я…

Секретарша отключилась.

Мейс медленно опустила телефон.

Глава 89

Поговорив с Мейс, Рой решил поторопиться с розысками в архивах фирмы. Он спустился по лестнице на пятый этаж. Однако дверь в архив была заперта, а ключа у него не было. Кингман вернулся на шестой этаж и направился в почтовую комнату. Дейв сортировал письма и посылки для сегодняшней последней доставки.

— А где Джин? — спросил Рой о человеке, который отвечал за архивную комнату.

— Ушел пораньше. К доктору. Вам нужно что-нибудь снизу?

— Может подождать. Лучше развези свою доставку.

— А это правда, что вы будете адвокатом мужика, которого арестовали?

— А что? Тоже хочешь докопаться до меня?

— Не. Я думаю, адвокаты для того и нужны. В смысле, нельзя же отказывать в защите человеку только потому, что он непопулярный, верно?

— Дейв, это первая разумная мысль, которую я услышал за весь день.

Парень потащил свою тележку, Рой сделал вид, что идет за ним, потом отстал, тихонько вернулся в почтовую комнату и прикрыл за собой дверь. Подбежал к дальней стене, открыл дверцу подъемника, залез внутрь, нажал зеленую кнопку и быстро убрал руку. Дверца закрылась, подъемник чуть вздрогнул, и Кингман поехал.

Во время короткого спуска он думал о предыдущем разе, когда оказался в этом ящике, прижимаясь к Мейс. В его кармане действительно лежал фонарик, но приходилось признать, что Рой был изрядно возбужден ее близостью и приливом адреналина, вызванным угрозой их жизням.

«Может, эту методику стоит попробовать банкам спермы…»

Подъемник остановился, дверца открылась.

Рой выбрался наружу и огляделся. В комнате было темно, но ему требовалось все проверить. Он медленно обошел по периметру большую комнату с рядами стеллажей и штабелями коробок. Потом достал свой фонарик и посветил вокруг. Кингман неплохо представлял, как организована система хранения, поэтому сразу направился к конкретной секции. Здесь лежали документы бо́льшей части клиентов, с которыми работали они с Дианой. Рой начал открывать коробки. Изнутри к каждой из них крепился маленький пластмассовый чехол. В нем лежал флеш-накопитель с электронными записями о всем содержимом коробки.

Фирма находилась в процессе сканирования документов и перевода их в компьютерную систему, но ситуация осложнялась тем, что не все сотрудники имели право видеть любую информацию. А некоторые клиенты желали, чтобы их документы были доступны лишь тем юристам, с которыми они работают. Проблему частично решили использованием паролей для доступа к конкретным файлам, но юристы были печально известны склонностью терять пароли или делиться ими с коллегами, не имеющими соответствующих прав. В результате фирма хранила здесь как бумажные документы, так и электронные копии. Сотруднику требовалось разрешение на просмотр или выемку ящиков, а флеш-накопители были защищены паролем.

Хотя у Роя был доступ к тем коробкам, которые ему сейчас требовались, он не сомневался, что Акерман моментально перекроет ему кислород. Кингман быстро открыл с десяток ящиков, достал флешки и засунул их себе в карман. Это, сказал он себе, незначительное преступление по сравнению с той уголовщиной, которой они с Мейс занимались в последние дни. Рой решил не подниматься обратно на подъемнике на случай, если в почтовой комнате кто-то есть.

Он приоткрыл дверь архивов, выглянул — никого не видно, — выскользнул наружу, пробежал по коридору, в дверь и по лестнице до шестого этажа. И уже собирался вставить первую флешку в свой компьютер, когда заметил липкий листок, которым заклеил веб-камеру.

«А если они взломали мой компьютер? Я подключу флешку — и они тут же узнают, на что я смотрю…»

Рой засунул флешку обратно в карман, схватил портфель и куртку и направился к двери. А открыв ее, нос к носу столкнулся с Честером Акерманом и двумя охранниками.

Акерман протянул руку.

— Я хочу немедленно получить твою карточку.

— В чем дело, Честер? — Рой посмотрел на охранников. — Кто эти парни? Вы наконец-то решили заменить Нэда, как я и предлагал?

— Они здесь, чтобы все прошло гладко.

— Гладко? Я же сказал, что сообщу вам, буду ли представлять Докери.

— А я только что звонил в суд и выяснил, что ты — его официальный адвокат и будешь представлять убийцу на завтрашнем предварительном слушании.

— Но почему вы решили позвонить в суд?

— Потому что я тебе не доверяю. И, похоже, чутье меня не подвело. Карточка?..

Рой протянул ее.

— Могу я хотя бы забрать личные вещи?

— Мы их тебе вышлем. И, я думаю, уместно будет обыскать тебя.

Рой придвинулся к Акерману.

— Только дотронься до меня — и я получу твои дома, твои машины, твою пенсию и эту фирму. — Он взглянул на охранников. — Хотите поучаствовать?

Те нервно переглянулись и чуть отступили.

— Ладно, — огрызнулся Акерман, — тогда просто покинь помещение, пока я не обвинил тебя в злоупотреблении.

— И тебе хорошего дня.

За уходом Роя из каждой щелки наблюдали юристы и персонал фирмы. Он даже подумал, не начнут ли они радостно кричать, когда за ним закроется дверь. Внизу Кингман прошел мимо Нэда. Тот допивал огромный стакан колы.

— Мистер Кингман, вы не встретили двух охранников, которые вошли внутрь?

— Встретил-встретил.

— Всё в порядке?

Рой побренчал флешками в кармане.

— В полном.

Глава 90

Кингман заехал в свою квартиру, схватил пару вещей и позвонил Мейс уже по дороге к Альтману. Он рассказал, что случилось, а она передала ему содержание своей беседы с Джо Кушманом.

— Херберт готовит ужин вроде как из семи блюд, — сказала она. — Но, честно говоря, я смерть как хочу жирный гамбургер и картоху фри.

— Я прихвачу по дороге, — пообещал Рой. — Все равно нам придется работать вместо ужина.

Он добрался до Альтмана через час. Они поели в гостевом доме, на случай если Херберт, проходя мимо, увидит, как они набивают рты соленой картошкой и жирным мясом.

Мейс дожевала последний кусок, отхлебнула «Доктора Пеппера» и откинулась на спинку стула.

— А где Алиша и Тайлер? — спросил Рой.

— В главном доме; едят, кроме всего прочего, кускус, свиную вырезку под легким соусом, зеленую фасоль во фритюре и классическое крем-брюле на десерт.

— Это тебе Херберт сказал?

— Нет, он каждый день печатает меню. Занес копию в гостевой дом. И не обрадовался, когда услышал, что мы пропустим его последний шедевр.

— Сомневаюсь, что трехлетнего мальчика заинтересует кускус и классическое крем-брюле.

— Ха, для Тайлера он приготовил свои суперособые спагетти с фрикадельками и «Роки Роуд» на десерт. Я думаю, Херберту нравится, когда рядом дети.

Мейс взяла у Альтмана ноутбук, и во время ужина Рой страницу за страницей просматривал содержимое флешек.

— Пока ничего? — спросила Мейс, садясь с ним рядом.

— Ничего.

— Кофе?

— Да, галлон[222], пожалуйста.

Она сварила кофе. Потом принесла поднос с кофейником, двумя чашками, сливками и сахаром, поставила его на журнальный столик и разлила кофе по чашкам.

— Сливки и сахар?

— Ага, спасибо.

Мейс передала ему чашку.

Рой попробовал.

— Хороший кофе. — Он взглянул на Мейс и улыбнулся.

— Что? — с подозрением спросила она, держа свою чашку.

— Не знаю… Наверное, я просто никогда не связывал тебя с домашним очагом.

— И не нужно, так что можешь не напрягаться насчет фартука и нитки жемчуга.

— Все равно мило.

Мейс собиралась ответить другой колкостью, но замешкалась.

— Ладно, может, в этом что-то и есть.

— Думаешь, тебе действительно нужно ехать в Ньюарк? — спросил Рой.

— Та дама-юрист ощетинилась, когда я упомянула, что Мелдон был убит после встречи с Дианой. Она его знала, это очевидно.

— Но если ты поедешь, нет никакой гарантии, что они с тобой встретятся.

— Если я не поеду, они стопроцентно со мной не встретятся. По крайней мере, так у меня будет шанс.

— Хочешь, чтобы я поехал с тобой?

— Нет, у тебя своих дел хватает.

— А как же твоя работа на Альтмана?

— Он без проблем меня отпустит. Он чувствует себя виноватым из-за Психа. А сейчас профессор проводит много времени с Алишей. По крайней мере, он запустил свой проект.

— А ее брат?

— Он был здесь, а сейчас его нет.

Разговаривая, Рой продолжал смотреть на экран.

— Погоди минутку. — Он нажал клавишу и вывел на экран два документа.

Мейс придвинулась к нему.

— Что там?

— Слева — поручения о перечислении денежных средств, которые мы с Дианой делали для сделки на Ближнем Востоке. Точнее, покупатель был на Ближнем Востоке, а продавец — в Огайо.

— Что они продавали?

— Производство, связанное с автомобильной промышленностью. Всякие штуки вроде стеклоочистителей, радиаторов и прочего. Часть цепочки заводов, которые покупались в пяти разных штатах одним пакетом. Вскоре после той суматохи в Детройте. Общая цена почти миллиард долларов.

— Опять этот миллиард долларов… Так в чем проблема?

— Ну финальные инструкции, которые мы подготовили, описывают, где, когда и как должны быть перечислены деньги. Там было много непредвиденных обстоятельств, документов на владение землей, обязательных регистраций с разными комиссиями штатов и все в таком роде. Еще в поручении есть маршрутный номер ABA, банковский счет и прочая необходимая информация по переводу денег.

— Рой, я сейчас усну.

— Ладно, наше письмо с инструкцией на экране слева. А справа — подтверждение, которое мы получили от «ДЛТ».

Мейс пробежала глазами документы.

— Я не гений математики, но числа вроде сходятся.

— Да, суммы сходятся, но посмотри сюда. — Он указал на длинную последовательность чисел внизу страницы.

— А разве это не маршрутный номер АВА, о котором ты говорил?

— Он самый, но в нашем поручении указан другой, и я не понимаю, что тут делает этот. Причем знаю, что покупатель получил деньги, иначе мы определенно услышали бы об этом.

— Тогда что это за номер? Ошибка?

— Возможно.

— О'кей, чем это нам поможет?

— Не знаю, пока это все догадки. Мне нужно посмотреть соответствующий файл или другие сопроводительные документы, которые есть у «ДЛТ».

— То есть мы просто зайдем к ним и спросим? — иронично предположила Мейс.

— Возможно, есть другой способ.

— Я слушаю.

— Скорее всего, они еще не знают, что меня выкинули из «Шиллинга». Я только вчера разговаривал с людьми из «ДЛТ» по поводу одной сделки, над которой работали мы с Дианой. Если я позвоню и договорюсь заехать к ним и встретиться, то попробую тихонько сунуть нос в их документы.

— Но если они вовлечены в ту историю, из-за которой убили твоего партнера, это может быть опасно.

— В меня стреляли, преследовали, угрожали… Я плясал с парнем по имени Псих и попал в тюрьму. И все это после знакомства с тобой, — добавил Кингман.

Мейс выглядела встревоженной.

— Что такое? — спросил Рой.

— Все это случилось, когда я была с тобой. А в «ДЛТ» ты поедешь один.

— Я — юрист, а значит, могу отговориться практически в любой ситуации.

— Дело в том, Рой, что эти люди не разговаривают. Они убивают.

Глава 91

— Спасибо, Бет, что смогли так поздно встретиться со мной. — Джарвис Бёрнс сел напротив Шефа в ее кабинете и огляделся. — Желаю вам провести здесь много продуктивных лет.

— Стараюсь, Джарвис, стараюсь… Что случилось? Ваш звонок был…

— Неинформативным? — подсказал Бёрнс. — Да, я не люблю говорить по телефону.

— АНБ вроде как не должно подслушивать телефонные разговоры американцев, и уж определенно — сотрудников американских спецслужб.

— Тем не менее предосторожностей слишком много не бывает… — Он откинулся на спинку стула, поднял свою больную ногу и положил ее на другую. — Мне не хотелось тратить ваше время, но, полагаю, я должен держать вас в курсе. — Помолчал, потом быстро произнес: — Агенты Рейгер и Хоуп мертвы.

Бет выпрямилась, ее взгляд стал пронзительным.

— Что за чертовщина случилась?

— Видимо, засада. Их избили, скорее даже пытали, а потом перерезали горло.

— Где это произошло?

— Точно не знаем. Судя по предварительному обследованию, их убили не там, где нашли. Мало крови и все такое. — Бёрнс постучал указательным пальцем по столу. — Их обнаружили в мусорном контейнере в Южной Александрии.

— В контейнере? Как Джейми Мелдона?

— Именно, но способ убийства другой. Нож против пули.

— Вы сказали, пытки?

— Сломанные кости, треснувшая грудина… Да, пытки.

— Возможно, это дружки Нейлора. Их главный сидит в тюрьме, ждет суда по обвинению в терроризме.

— Я прекрасно осведомлен о преступлениях Романа Нейлора.

— Дело в том, что я сказала Рейгеру и Хоупу: нас следовало посвятить в эти обстоятельства. Мы могли работать вместе и, возможно, взять этих подонков.

— Бет, об этом спрашивать не с меня. Черт, это даже не мое расследование. Меня отправили к вам, потому что мы организовывали вашу встречу с Рейгером и Хоупом. Вообще-то директор Доннелли настоял, чтобы я приехал и сообщил вам. Думаю, он в некотором роде чувствовал себя обязанным. Я толком не знал этих двоих, но они были правительственными агентами. И мы сделаем все, что в наших силах, лишь бы найти мерзавцев, которые их убили.

— Я могу чем-то помочь?

— Мы работаем с ФБР, но я узнаю, можно ли как-то подключить вас.

— Я готова и сделаю все, что смогу, Джарвис.

— Знаю — и, поверьте, я этого не забуду… — Бёрнс встал, собираясь уходить. — Бет, личный вопрос.

— Да?

— Это правда, что вашу сестру арестовали?

Она бесстрастно посмотрела на него.

— Откуда вы об этом узнали?

— Бет, я вас умоляю. Если мы не в состоянии отслеживать, что происходит у нас на заднем дворе, как мы сможем работать с иранцами или северными корейцами?

— Это было недоразумение. Ей не предъявляли обвинений. Она сказала, какие-то люди в машине… м-м-м… стреляли в нее.

— Стреляли в нее? Где это случилось?

— Тринидад, округ Колумбия.

— В Тринидаде? Когда?

— Посреди ночи.

— О'кей, — протянул Бёрнс, изумленно качая головой. — В том районе люди часто стреляют друг в друга, особенно в такое время.

— Ей следовало хорошо подумать.

— Зачем она вообще туда поехала?

— Она сказала, ей хотелось посмотреть на место, где ее похитили.

— Но зачем?

Бет вздохнула.

— Я думаю, сестра вбила себе в голову, что если найдет того, кто ее подставил, она сможет очистить свое досье и вернуться в полицию. Это все, чего она хочет, Джарвис. Снова стать копом.

— Разумеется, я желаю ей всяческих успехов, но это… ну это…

— Почти безнадежно? Да, она знает.

— А дело Толливер?

— Что с ним?

— Ложная пожарная тревога. В той юридической фирме.

Бет казалась озадаченной.

— Я не думала, что вас беспокоит такая ерунда.

— Обычно нет. Но у нас есть триггеры данных, Бет. Например, всплеск госпитализации людей с симптомами, напоминающими сибирскую язву, в сочетании с подозрительными данными с наших датчиков качества воздуха в метро. Поэтому убийство в юридической фирме в Джорджтауне, за которым следует ложная тревога в том же здании, тратящая заметные ресурсы чрезвычайных служб, вызывает у меня озабоченность. Летные уроки во Флориде, где начинающие пилоты не хотят учиться взлетать и приземляться?.. Задним числом все совершенно ясно, но до одиннадцатого сентября это казалось тривиальным, несущественным. Теперь я не могу воспринимать никакие события, большие или малые, как нечто само собой разумеющееся. Возможно, это происшествие в юридической фирме было какой-то диверсией.

— Диверсией? С какой целью?

— Мы можем не узнать, пока не станет слишком поздно. Бет, мне платят за то, чтобы я тревожился о любой головоломке. Поэтому у меня в желудке полно дыр, а волосы редеют с каждым днем… У вас есть какие-то зацепки насчет того, кто включил сигнализацию?

— Пока нет, — с непроницаемым лицом ответила Бет. — Мы работаем над этим.

— Ну сообщите, если что-нибудь найдете.

— Разумеется.

— Да, и скажите сестре, Бет, чтобы немного остыла. Вы уже потеряли ее на два года. Вы же не хотите потерять ее навсегда.

Выходя из здания, Бёрнс чувствовал себя хорошо. Он оставил Мейс Перри лазейку. Если она выйдет из дела, то останется в живых. Это ее выбор. А если не выйдет, выбор перейдет к нему.

Глава 92

Воспользовавшись кредитной картой, которую вручил ей Альтман, Мейс купила электронный билет на поезд в Ньюарк на завтрашнее утро. Потом они с Роем поехали переговорить с Капитаном. В комнате для допросов их ждал удар. В маленькой комнатке с бродягой разговаривали Мона Данфорт и двое детективов из отдела по расследованию убийств. Мона держала блокнот и торопливо делала заметки.

Когда Рой увидел их сквозь стекло и сетку окошечка на двери, он едва не вышиб дверь ногой.

— Какого черта вы здесь делаете? — заорал он.

Мона и копы посмотрели на него, пока Капитан набивал рот «Твинки».

— Привет, Рой, — пробубнил он.

— Вы только что угробили все ваше дело! — сказал Рой Моне, которая сидела и улыбалась.

— А вы кто будете? — гладко спросила она.

— Я его адвокат, дама! Вот кто я.

Улыбка Моны исчезла.

— Меня зовут Мона Данфорт, а не «дама». Я — окружной прокурор округа Колумбия. Так что потрудитесь уважать меня.

Мейс шагнула внутрь.

— Временный прокурор, Мона, — сказала она. — Не опережай события.

— Какого черта ты здесь делаешь? — воскликнула Данфорт.

— Она со мной — значит, имеет право. А вы — нет. И, как я уже сказал, вы только что угробили все ваше чертово дело.

— Правда? И как именно я это сделала, мистер…

— Кингман. Мой клиент был обвинен. У него есть официальный адвокат. К нему применяется Шестая поправка. Вам не разрешено контактировать с ним без моего присутствия.

— Боюсь, мистер Кингман, вы немного заржавели как адвокат.

— Простите?

— Так было. Но сейчас закон изменился. Верховный суд отменил это требование. Сейчас, если ответчик просит встречи с полицией, он может сделать это в отсутствие своего адвоката и без последующих обвинений в предвзятости, если только вы не сможете доказать факт принуждения. Я могу выдать вам копию решения, чтобы вы наверстали основы уголовного права.

— Вы пытаетесь сказать мне, что он просил о встрече с вами?

— А почему бы вам не спросить его самого? — Мона обернулась к Капитану и нежно похлопала его по руке. — Давай, Лу, ты можешь им сказать.

— Лу? — выкрикнул Рой. — Он мой клиент, а не ваш!

Мейс заметила, что взгляд бедняги Капитана был прикован к красивому женскому телу. На Моне была короткая юбка, а блузка отличалась глубоким вырезом.

— Рой, не придирайся к детке, — сказал Капитан.

Он успел взять Мону за руку прежде, чем та убрала ее подальше.

— Она не детка, — начал объяснять Рой. — Лу, она женщина, которая пытается засадить тебя в тюрьму до конца жизни.

— Она принесла мне «Твинки».

— Он их просил, — быстро сказала Мона. — А потом сказал моим людям, что хочет поговорить с нами.

— Правда, Капитан? — спросила Мейс.

— Наверное, да. «Твинки» чертовски хорошие. Они не лежалые, Рой, не такие, как те.

Мона встала, следом поднялись оба детектива.

— Ну, думаю, пока на этом всё, — сказала она. — Теперь можете поговорить с ним наедине.

— Я имею на это право по закону, так что не притворяйтесь, что делаете мне одолжение. — Рой посмотрел на ее блокнот. — И я заявлю ходатайство об отклонении всего, что он мог вам сказать. И буду требовать расследования этой чертовой истории, потому что она воняет, что бы там ни решил Верховный суд.

— Меня удивляет одна вещь, — невозмутимо произнесла Мона.

— Какая?

— Поскольку я укажу вас в качестве существенного свидетеля по этому делу — в конце концов, вы нашли тело и можете считаться личностью, представляющей интерес для следствия, — как вы собираетесь представлять мистера Докери при таком вопиющем конфликте?

Рой выглядел как человек, которого только что ударили топором.

Улыбка Моны стала шире.

— Судя по вашему невозмутимому лицу, об этом вы не задумались. Вот что я вам скажу, Рой. Я откажусь от любых возражений, которые могут возникнуть в связи с этой маленькой загвоздкой правовой этики, и если судья согласится, вы будете адвокатом мистера Докери.

— И почему вы так поступите? — настороженно спросил Рой.

— О, вы имеете в виду quid pro quo[223]? Ну давайте подумаем. Я не люблю, когда адвокат что-то отклоняет. И очень не люблю, когда он требует каких-то расследований. Я думаю, нам здесь нужен чистый лист.

Мона выжидающе смотрела на него, ее лицо выражало снисхождение и торжество.

— Иными словами, я забываю о трюке, который вы выкинули, — и вы разрешаете мне представлять моего клиента?

— Я не выкидывала никаких трюков. Я действовала полностью в пределах своих прав.

— Я могу получить отказ от суда.

— Только не благодаря мне.

— Так, давайте я попробую разобраться… Если вы утверждаете, что действовали здесь в рамках закона, тогда зачем вы предлагаете сделку, которая позволит мне представлять моего клиента?

— Потому что я хочу, чтобы вы остались адвокатом Лу.

— Почему?

Мона подалась вперед и тихо, чтобы ее слышали только Рой и Мейс, сказала:

— Если вас дисквалифицируют, они могут назначить настоящего адвоката, и это усложнит мне работу. Есть тонна высококвалифицированных общественных защитников, которые просто облизываются на это расследование, и все они знают свое дело. Зачем же играть против основного состава, когда есть запасной?

Она взяла свой портфель и засунула туда блокнот.

— Увидимся завтра в суде. — Обернулась к Капитану: — Да, Лу, пока не забыла…

Данфорт достала из кармана еще один «Твинки» и бросила ему, как бросают кость собаке. В следующую секунду она и детективы вышли, оставив Капитана пожирать очередной бисквит с кремом.

Глава 93

Рой забился в угол рядом с Мейс, пока Капитан тупо глядел в стену, вытирая остатки крема со рта.

— Может, она и права. Может, я запасной состав, — сказал Кингман.

Мейс стукнула его по руке.

— Так, принимаем правило: Мона никогда не бывает права.

— Мейс, Капитан заслуживает лучшего представителя. Я даже не заметил этой проблемы со свидетелем. А она такая большая, что грузовик поместится… Я бы пошел завтра в суд и получил отвод. От Моны и судьи.

— Капитан хочет тебя.

— Да ладно, он сам не знает, чего хочет. Кроме «Твинки».

— Рой, ты справишься. Даже если и заржавел немного в прецедентном праве, ты не заметил проблемы со свидетелем, потому что знаешь — ты невиновен, и хочешь помочь Капитану.

— Мейс, нельзя защищать обвиняемого в убийстве первой степени, если ты хоть чуть-чуть заржавел. Тут нет места для ошибок. Тем более сражаясь с Моной. Я знаю, ты ненавидишь эту женщину, и я тоже, но она хитра.

— И абсолютно лишена этики. Она буквально подкупила Капитана дешевой едой и большим вырезом.

— Но от этого она становится только опаснее.

— Суть в том, Рой, что ты принял решение представлять Капитана. За это твоя фирма вышвырнула тебя. Хочешь приползти к ним на коленях и умолять вернуть работу за большие баксы? И пусть бездомному ветерану назначат какого-нибудь косящего под Перри Мейсона адвоката, которому будет без разницы, отправится ли тот за решетку на всю жизнь? Ты этого хочешь?

— Конечно, нет, — горячо ответил Рой.

— Тогда в чем проблема? Мона только что бросила тебе вызов. Она собирается надрать тебе задницу. О'кей, супер. Но я знаю одного амбициозного парня, у которого в пароле к компьютеру счет его последнего баскетбольного матча. Этот парень не забывает поражений и не станет подставлять другую щеку. Однако сейчас это не просто игра. И ты нужен Капитану. Рой, ты ему нужен.

Кингман посмотрел на Мейс, на Капитана, потом опять на Мейс.

— Ладно, но мне потребуется помощь, чтобы нарыть кое-что полезное.

— Считай, уже сделано.

— Ты? Но ты же завтра едешь в Ньюарк по поводу Мелдона.

— Этот след может привести нас к убийце Дианы.

— Ты правда в это веришь?

— Я сама сейчас не знаю, во что верю. Но халтурить в этом деле не собираюсь.

— Честно сказано.

— Значит, ты продолжаешь, как есть?

— Да.

— Тогда, наверное, я могу тебе сказать.

— Что сказать?

— Пока я сюда ехала, Бет звонил Лоуэлл Касселл.

— И?..

— В сперме, найденной в Диане, нет желтка-буфера. Она не из «Потомакского криобанка».

Рой взглянул на Капитана, который ковырялся в зубах.

— О'кей, время контроля нутра… Ты веришь, что он это сделал?

Мейс тоже посмотрела на старого солдата.

— Я говорила с Бет на этот счет. Она согласилась, что вокруг Дианы и вашей фирмы происходит что-то странное. Но при этом отметила, что ее убийство может быть абсолютно с этим не связано. Возможно, это просто случайное преступление.

— Так ты думаешь, он это сделал?

— Нет, Рой, не думаю.

— Тогда какой во всей этой чертовщине смысл?

— Смысл определенно есть. Нам только нужно вычислить, в чем он заключается.

Глава 94

Они потратили еще час, пытаясь получить от Капитана хоть какие-то ответы. Разговор часто становился односторонним, когда ветеран терял интерес, начинал дремать, отвлекался на какие-то несвязанные темы или просил еще «Твинки». Он не мог адекватно описать человека, который подошел к нему на улице и спросил, не хочет ли он заработать по-быстрому двести баксов. Этот человек становился большим, маленьким, толстым, худым, лысым, но с волосами… Капитан не заходил в это место через переднюю дверь; он не помнил вывеску. Он сказал, что рылся в большом зеленом мусорном контейнере, пока тот человек все готовил. Мейс пометила себе проверить, есть ли такие контейнеры рядом с «Потомакским криобанком». Капитан помнил, что внутри имелась маленькая темная комната. Ему дали чашку и «журнал с девочками». Ему потребовалось много времени, но он выдал требуемый образец, а потом получил деньги.

— Лу, ты можешь что-нибудь вспомнить об этом месте? Хоть что-нибудь? — спросил Рой.

— Запах.

— На что этот запах был похож? — спросил Рой.

— Сложно сказать… — Капитан запустил пальцы в лохмы на макушке. — Не такой, как у меня. Очень чистый.

Рой обернулся к Мейс:

— Там действительно пахло антисептиком. Как в больнице.

— Ну это же вроде клиники.

— Да, но суд вряд ли сочтет запах железным доказательством.

— Будто ты их от него ждал, — тихо сказала Мейс.

Они вышли от Капитана и вернулись в гостевой дом Альтмана, где Рой начал разрабатывать стратегию на завтрашнее слушание.

— Все будет быстро и формально, — сказал он. — Я заявлю о невиновности. Мона попросит суд о задержании и довольно быстро получит постановление о привлечении в качестве обвиняемого. И вот тогда начнется настоящая работа. Когда ты уезжаешь в Ньюарк?

— В семь утра на «Акеле». Поезд приходит в Ньюарк примерно в 9:30. От станции до этой фирмы где-то двадцать минут на такси. Я поговорю с ними, надеюсь, что-то получу, успею на обратный поезд и вернусь сюда днем.

— Я могу позвонить тебе с подробностями слушания.

— Ты собираешься просить об освобождении на основании личного поручительства?

— Нет. В тюрьме у него есть крыша и три квадрата.

— И если кто-то его подставил, там он будет в безопасности.

— Ага. Может, нас тоже стоит арестовать…

Оба обернулись на звук. Мяч проскакал по лестнице и подкатился к ноге Роя. Тот накрыл его ладонью. Следом по ступенькам сбежал Тайлер, отчаянно оглядываясь по сторонам. Заметив мяч под рукой Роя, мальчик бросился к нему, широко расставив руки.

— Тай, что ты тут делаешь так поздно?

Рой протянул Таю мяч, и в этот момент на верхней площадке лестницы появилась Алиша.

— Простите, — сказала она. — Мальчик никак не хочет ложиться спать. Он стучал мячом, и тот укатился.

Мейс ткнула Роя в ногу.

— Этот мальчуган делает броски и ведет мяч, как настоящий профи, правда, Тай?

Маленький мальчик уставился на нее, открыв рот и быстро моргая глазами.

Мейс похлопала Роя по плечу.

— Этот парень играл в студенческий баскетбол. Он мог бы играть в НБА, если б прыгал чуть выше.

— Помимо всего прочего, — добавил Рой.

— Знаешь, ты весь день занимался своей юриспруденцией; не хочешь сейчас взять парнишку в спортзал? Пусть он покажет тебе, что умеет. А ты немного прочистишь мозги… Тай, не хочешь показать мистеру Рою, как ты играешь? — добавила она.

— На самом деле мне нужно закончить… — начал Кингман.

Но когда Тай, все еще с открытым ртом, крепко схватил его за руку, Рой быстро встал.

— О'кей, Тай, я немного подзаржавел, так что не наседай слишком сильно, ладно?

— А можно мне посмотреть? — спросила Алиша.

— Я собиралась предложить это, — сказала Мейс.

Рой оглянулся на нее.

— Хочешь пойти? Может, покажем пару трюков из «козла»?

— Иди. Мне нужно собрать сумку. Завтра рано вставать на поезд.

Мейс подождала, пока все трое выйдут, накинула еще несколько минут до спортзала, потом набрала 411, получила номер и позвонила.

— Док, это Мейс Перри. Я знаю, что уже поздно, но, может, у вас найдется время встретиться?

Лоуэлл Касселл был дома, в своем стандартном домике на юго-востоке округа Колумбия, но согласился встретиться с Мейс в кофейне рядом с Юнион-стейшн. Мейс поблагодарила его, отключилась, схватила свою кожаную куртку и побежала к «Дукати».

Глава 95

— На самом деле, Мейс, — сказал Лоуэлл Касселл, — встречаться с вами в такой ситуации — откровенное безумие с моей стороны.

— Почему? Я обычный гражданин.

— Обычный гражданин, который, насколько мне известно, помогает защищать предполагаемого убийцу, прямо сейчас отдыхающего в тюремной камере.

— Ну я не стала бы называть свою деятельность помощью. И мне действительно хотелось чашку хорошего кофе. Я часто заходила сюда, когда была копом. Кофейня работает круглосуточно. Мы заскакивали сюда после «стачек», если рация молчала.

Касселл наклонился к ней и заговорил совсем тихо, хотя других посетителей в кофейне не было:

— Я очень сильно рискнул, когда показал вам свои отчеты. Если это вскроется, моя карьера окончена.

— Лоуэлл, это никогда не вскроется. Я скорее умру, чем выдам вас.

Он посмотрел на нее и, удовлетворенный ее словами, откинулся на спинку стула.

— Да, думаю, с вас станется.

— Тогда зачем вы это сделали?

— Зачем показал отчеты? — Он досыпал сахара в чашку. — Потому что вы мне нравитесь.

— Недостаточное обоснование для действия, которое может прикончить вашу карьеру.

— Резко и прямо, совсем как ваша сестра.

— Я предпочитаю считать, что я более дипломатична.

— Я понял так, что Мона Данфорт лично взялась за это дело?

— Точно. Наверняка исключительно из альтруизма.

Касселл отпил кофе и взял со своей тарелочки печенье.

— Ну, давайте, док. Я уже знаю, что сперма была чистой, без этой желточной штуки.

— Верно. Я предполагаю, что именно благодаря вам Бет попросила меня проверить это.

— Он сказал, кто-то заплатил ему две сотни баксов, чтобы он сделал это в чашку.

— Бездомный ветеран?

— Ага, — ответила Мейс.

— Вы думаете, он это сделал? Я хочу сказать, сперма в мертвой женщине — довольно убедительное доказательство.

— Согласна; но нет, я не думаю, что он это сделал. Этот мужик бо́льшую часть времени думает исключительно о «Твинки».

— Косвенные доказательства тоже довольно сильны.

— Опять-таки согласна. Нам придется попотеть.

— Так вы работаете над этим делом? — спросил Касселл.

— Раз я не могу быть копом, вы понимаете…

— Понимаю. Раскрыть большое дело.

— Только это меня и держит.

— Мейс, с вами обошлись несправедливо.

— Тридцать процентов.

— Что?

— Примерно такой процент копов из столичной полиции считает, что я сошла с рельс.

— Но это значит, что семьдесят процентов считают вас стоящей на рельсах. Любой политик был бы рад иметь такую поддержку.

— Всё меньше сотни для меня отстой.

— Нельзя потратить жизнь на попытки заставить людей понять то, чего они не хотят понимать.

— Я делаю это не для них, а для себя.

— Наверное, я могу вас понять.

Перри постучала пальцем по его руке.

— Так почему вы согласились со мной встретиться?

— Честно говоря, сам толком не знаю.

— Вас что-то смущает, верно?

— Сперма.

— Но в ней не было желтка.

— Искусственно введенная сперма.

— О'кей.

— Такое уже случалось, хотя не часто. На самом деле это такая же редкость, как ошибки в экспертизе, однако такое возможно. Но если это сделано, и сделано правильно, осуждение практически неизбежно.

— Так вы думаете, сперма была введена?

— Шейка матки.

— Еще раз?

— Сперма была найдена высоко в шейке матки. Очень высоко. Я читал отчет задержания Докери. Ему около шестидесяти. Годами жил на улице. Я посмотрел на него в камере. Не осматривал, разумеется, но, на мой врачебный взгляд, у него много серьезных проблем со здоровьем. Почти наверняка артериосклероз, высокое давление, возможно, диабет, базально-клеточные карциномы на лице. Высокий риск инсульта, аневризмы и различных видов рака. И я бы поставил тысячу долларов, что у него увеличена простата и, возможно, даже есть рак.

— То есть?

— То есть для него чудо, даже если член просто встанет, не говоря уже об изнасиловании и таком сильном выбросе семени.

— Ну он сказал, что сделал это в чашку.

— Чашка — это не женское влагалище. Он сказал, сколько времени у него заняло сделать это в чашку?

— Он сказал, какое-то время. И что ему дали «журнал с девочками».

— Готов поспорить, времени ушло немало, даже с «журналом с девочками».

— Это может быть важно, поскольку Толливер пробыла в офисе меньше двух часов до момента ее убийства. Скорее, даже меньше. Тридцать минут или час.

— Для восемнадцатилетнего парня — без проблем. Но если человек в состоянии Докери сможет добиться эрекции меньше чем за четыре часа, если вообще сможет, скажите, что он принимает. Как вы думаете, почему фармацевтические компании зарабатывают миллиарды на таких препаратах, как «Виагра» или «Сиалис»?

— Потому что с возрастом не встает без помощи?

— Именно, особенно у людей в возрасте Докери. Но имейте в виду, это только между нами. Я не буду повторять то, что сказал сейчас, со свидетельского места. Вам нужен свой эксперт. В соответствии с законом мои находки являются открытой книгой для адвоката обвиняемого. Но он должен прийти к собственным выводам, а то, что я вам рассказал, — лишь домыслы. Я не могу составить свое мнение по этому поводу.

— Понимаю. Но попробуйте домыслить еще один вопрос. Могли ли они дать Докери таблетку, чтобы он справился?

— Я бы не стал отрицать такую возможность.

— Надеюсь, он вспомнит, когда мы его спросим… С подробностями у него не очень. И они могли засунуть таблетку в «Твинки». Но сколько времени сперма могла находиться в ее теле? Если Докери говорит правду, им нужно было получить от него образец, хранить его, доставить на место преступления и ввести в нее. Мне говорили, эта штука со временем портится. Поэтому им приходится пользоваться желтком.

— Так и есть. Ухудшается подвижность и прочие свойства. Образец, который я исследовал, пробыл там не больше семидесяти двух часов.

Мейс откинулась назад.

— А почему не меньше двадцати четырех? Скажем, он выдал образец в воскресенье, а ее убили в понедельник?

— Нет. Дольше. По меньшей мере три дня.

— Вы уверены?

— Могу поставить на это свою репутацию.

— Мне этого достаточно. — Перри встала. — Спасибо, док.

— За что? Не уверен, что я был очень полезен.

— Нет, вы многое прояснили. Есть лишь одна проблема — если моя догадка верна, у нас появляется тонна новых вопросов, на которые придется ответить.

— Надеюсь, вы справитесь.

— Я тоже надеюсь.

Через пару минут Мейс уже мчалась по дороге. Она ехала не в особняк Эйба Альтмана. Она направлялась в Джорджтаун. Если ее догадки насчет того, какая сила на самом деле стоит за всеми событиями, верны, это здорово пугает. Можно даже сказать, пугает до смерти.

Глава 96

Джарвис Бёрнс вышел из офиса поздно и подозвал такси. С Сэмом Доннелли он ездил в кортеже. В одиночку его вполне устраивал общественный транспорт. Бёрнс был не против. В действительности это предоставляло прекрасную возможность для еще одной встречи.

Бёрнс устроился на сиденье такси. Водитель посмотрел на него в зеркало. На нем была белая хлопковая рубашка, а в родной стране ее дополнила бы черно-белая куфия, символизирующая палестинское наследие. Этот мужчина, знал Бёрнс, только что прилетел с Ближнего Востока. Он много времени проводил на высоте тридцати пяти тысяч футов, над океанами и засушливыми землями, где люди регулярно убивали друг друга из-за проблем, связанных с религией, территорией, природными ресурсами или просто из неуправляемой ненависти.

— Махмуд, — начал Бёрнс, — как ты поживаешь, друг мой?

Махмуд внимательно посмотрел на Бёрнса и тронул машину. Он провел бо́льшую часть жизни в постоянных конфликтах с другими; оба его родителя, брат и сестра умерли насильственной смертью. Родителей предали те, кого они считали друзьями. И потому их сын не доверял никому. Он познал безысходную бедность и наплевал на нее. На его теле остались раны от пуль и осколков бомб. Он яростно сражался за свое дело. Однако со временем осознал, что есть и другие способы играть в эту игру, не связанные с риском неминуемой смерти. И есть другие награды, которые можно получить в этой жизни.

Махмуд ответил на превосходном английском:

— Я здесь. Я никогда не воспринимал это как должное.

— Я разделяю эту философию.

— Держи друзей близко, но врагов — еще ближе, Джарвис, — сказал Махмуд. — Я думаю, твоя страна наконец-то выучила ценность этой мысли. Изоляция ободряет тех, кто вас ненавидит. Они по своему желанию рисуют картинку твоей страны для своих граждан. И эта картинка никогда не бывает красивой.

— Согласен, согласен, — поспешно произнес Бёрнс.

— Но мы же встретились не для этого разговора?

— Я хотел пояснить, что возникшая ситуация полностью у нас под контролем.

Махмуд пронизывающе посмотрел на него в зеркало.

— Приятно слышать. Неудачная история, очень неудачная… Как именно это случилось?

— Мы полагаем, что смогли выстроить всю последовательность событий. У этой цепочки много звеньев, которые должны были бы разорваться, но, к сожалению, этого не случилось. Случайный взгляд на экран ноутбука во время полета из Дубая вывел Диану Толливер на дорогу, которая в конечном счете привела к ее устранению. Она начала любопытствовать, сравнивать документы, задавать вопросы и собирать информацию. К счастью, она допустила ошибку, доверившись одному человеку. Так мы узнали о проблеме.

— Крайне опасная ситуация.

— Вина полностью лежит на нашей стороне. Но мне не хочется, чтобы ты беспокоился о возможных задержках. Или каком-то срыве того, что мы пытаемся сделать. Такого не случится. Даю тебе слово.

— Твое слово многое значит. Я знаю, скольким ты пожертвовал ради своей страны.

— Это честь и привилегия для меня.

— Я перестал думать о таких вещах.

— Меня это печалит.

— А меня — ободряет.

— Деньги, да… Понимаю. Но мы делаем хорошее дело. Это то, чего мы хотим. В частности, моя страна.

— Если б этого хотели ваши лидеры, друг мой, вам с директором не пришлось бы действовать на свой страх и риск.

— Мы не одиноки, заверяю тебя. Однако иногда руководство не желает подписываться под шагами, необходимыми для достижения ключевых целей. Но оно не станет ругать нас за использование эффективных, хотя и непопулярных средств.

— Верно. Чем меньше они знают, тем лучше.

— Я бы так не сказал.

— Ты говоришь, конечно, о насильственной смерти; устранение собственных сограждан, если цели окажутся под угрозой… Американцы всегда неохотно идут на такие меры. Честно говоря, я всегда считал это слабостью.

— Мы — цивилизованные люди, Махмуд.

— Что ж, надеюсь, однажды мой народ будет так же далек от насильственных смертей, как и твой, Джарвис. Какая великая эпоха настанет…

— Я надеюсь дожить до этого дня.

— Должен сказать, что твои шансы на это намного лучше моих.

— Надеюсь, тут ты ошибаешься.

— А если нет, так что? Мое место займут другие. Для людей, которые так уверены, что после смерти есть рай, вы, американцы, слишком высоко цените жизнь. Любой из нас заменим. Даже если умрет бен Ладен, будут другие. Так работает мир. И это дает тебе высокооплачиваемую работу, верно?

— Я с радостью ушел бы в отставку, Махмуд, если б все бен Ладены закончились.

— Значит, ты никогда не уйдешь в отставку, друг мой. Ты дашь мне знать, если мы сможем содействовать «зачистке» проблемы?

— Я думаю, у меня есть подходящие люди для этой работы.

— Многие говорили так — и все же ошибались.

В этом палестинском выражении был укол, который заставил Бёрнса отвести взгляд от мужчины в зеркале заднего вида и посмотреть в окно.

— Я понимаю, что твой народ хочет выжить. Любыми возможными средствами.

— У них ничего нет. А так будет хоть что-то. Деньги должны идти. Они привыкли к ним. Если не заплатите вы, заплатят другие. Ваши лидеры очень близоруки в этом отношении. Вот почему нам пришлось идти таким путем. Деньги бьют всё.

— Они будут идти. Я гарантирую.

— Это хорошо, потому что мои люди не любят твою страну. Но их можно купить. Похоже, всех можно купить. — Махмуд помолчал и добавил прямо: — Даже меня.

— Держи врагов еще ближе.

— Не позволяй никому убедить тебя в обратном.

Через несколько минут Бёрнс вылез из такси, забрался на заднее сиденье ждущего его «Таункара» и повернулся к сидящей там женщине. Мэри Бард сняла комбинезон и сейчас была одета так же, как при встрече с Рейгером и Хоупом.

— Я ценю ваш профессионализм, — сказал Бёрнс. — В трудном задании.

Бард пожала плечами.

— Одно задание похоже на другое. Они различаются только степенью сложности.

— Моральной и логистической?

— Моральные дебаты я оставляю другим. Мне вполне хватает логистической части.

— Я могу предоставить вам свежие приказы, если они требуются, — сказал Бёрнс, проверяя ее.

— У меня есть приказы. Ваш директор сказал помогать вам, и только вам, всеми потребными способами.

— Мне нужно взять на заметку и попросить, чтобы мне присылали больше людей, похожих на вас.

— Для этого вам нужно поговорить с моим начальством в Москве, — сказала она.

— Я так и сделаю.

— Так что же вам требуется?

— Мне нужно, чтобы вы проследили за двумя людьми.

Он показал ей фотографии Роя Кингмана и Мейс Перри. Бард с минуту рассматривала их.

— Вы можете оставить фотографии себе, — сказал Бёрнс.

— Не нужно. Они уже у меня в голове.

— Хорошо. Мы устанавливаем оборонительный рубеж по периметру. Но вместе с этим мне нужно подобрать какую-то приманку — на всякий случай.

— Я очень хорошо нахожу приманки.

— Я знаю.

Глава 97

Мейс поставила мотоцикл неподалеку от здания, слезла и бегло оглядела заднюю парковку с разметкой на десять мест. Подойдя ближе, она увидела на двух соседних местах фамилии врачей, выведенные желтой краской на асфальте. У серьезных парней всегда есть свои места, подумала Перри. Несколько ступенек вели к задней двери из прочного дерева. Сзади были два окна, зарешеченные и задернутые занавесками.

И здесь же стояли зеленые мусорные баки, о которых упоминал Капитан. Хотя толку от этого мало, поскольку в этом районе таких баков было миллион, и все они выглядели одинаково.

Мейс услышал позвякивание ботинок по тротуару, потом раздался голос:

— Я могу чем-то помочь?

Она повернулась навстречу охраннику, который шел к ней. Его рука небрежно лежала на кобуре. На вид за пятьдесят; похоже, отставной коп, зарабатывающий немного лишних денег. Мейс видела в нем непринужденность и одновременно настороженность человека, который за долгие годы много ходил и много разговаривал.

— Просто осматриваю это место.

Охранник взглянул на заднюю стену «Потомакского криобанка».

— Осматриваете? Или присматриваетесь?

— Сейчас я не слишком заинтересована в сперме.

— А многие интересуются… Горячий товар.

— Не сомневаюсь. Охраняете его?

— Да уж не прогуливаюсь.

— Вы — бывший полицейский?

— А вы — коп?

— Раньше была.

— Я в отставке. Охрана, полный день. Где вы работали?

— В основном Шестой и Седьмой.

— Тогда вы прилично трудились.

— Сейчас я занимаюсь кое-какой частной работой.

— Касательно этого места?

— Меня нанял адвокат, чтобы проверить алиби, связанное с этим банком спермы. Вряд ли тема взлетит, но нужно соблюсти ритуал.

— А что за алиби?

— Парень говорит, что рылся здесь в этих мусорных баках, когда в другом месте случилось кое-что еще.

— И в этом другом месте случилось преступление, а вашего парня арестовали за него?

— Вы быстро соображаете.

— Не особо… Просто песня одна и та же.

— Я заходила в этот банк спермы. Думала, у него есть охранная система.

— Есть.

— Тогда зачем нужны вы? Или сперма — настолько горячий товар?

— Я задал тот же самый вопрос. Я не какой-нибудь парнишка из колледжа, который хочет срубить пару баксов, или типа коп, которому на все плевать. Я захожу в расклад, я хочу знать, что есть что. Они сказали, что охранная система работает как-то странно и им нужны «ноги» на тротуаре.

— Странно работает?

— Ага. Может, скачок напряжения, или короткое замыкание, или программы глючат. Но в один прекрасный день они пришли и увидели, что сигнализация даже не включена. А их сотрудница говорит, что помнит, как включала ее. Она уходила последней.

— Вы говорили с этой сотрудницей?

Охранник кивнул. Мейс описала женщину, с которой разговаривали они с Роем.

— Ага, та самая девица.

— Она очень деловитая. Если говорит, что включила, спорю, так и было.

— В любом случае они позвонили в охранную компанию, те приехали, но не смогли разобраться, что случилось. Причем нет никаких записей о взломе, срабатывании сигнализации, датчиков или еще чего. Вроде как система просто взяла и уснула. Типа, ничего не пропало, и нет никаких следов, что внутри кто-то был. Но этот народ встревожился, они даже собираются поменять всю систему. А пока не поменяли, я тут хожу.

— Вы не помните, когда именно она отключилась?

— А почему вы интересуетесь? Думаете, есть какая-то связь с вашим алиби?

— Никогда не знаешь… А я от природы любопытна.

— Как и большинство копов… — Он потер подбородок. — Меня вызвали сюда в четверг. Так что, прикину, среда на прошлой неделе.

— Я так и думала.

— Почему? — удивленно спросил охранник.

Мейс завела мотоцикл.

— Долгая история. Может, однажды прочтете об этом в газетах.

Глава 98

Мейс узнала от сестры, что сразу после ареста Капитана офисные лифты перепрограммировали, и теперь они не останавливались на четвертом этаже. Строителей не обрадовала необходимость тащить весь свой инвентарь на четвертый этаж по лестнице, но их никто не спросил. Общественная безопасность била ноющие спины.

Подъехав к нужному району, Мейс притормозила «Дукати». Она рассчитывала, что с тех пор, как Рой нашел тело Дианы Толливер в холодильнике, никто не задерживается на работе и не приходит слишком рано. Тем не менее она оглядела фасад здания, ища любые признаки жизни. Еще одна возможная проблема заключалась в наличии полицейской машины, стоящей где-нибудь рядом.

Убедившись, что эта зона не находится под наблюдением, Мейс поставила свой байк в квартале от здания, вернулась к нему пешком и вошла в гараж. Ни одной машины. Прямо впереди — гаражные лифты.

Через несколько секунд Перри вошла в вестибюль, пробежала за охранной панелью и остановилась у дверей на лестницу. Пару секунд она изучала дверь в кладовку. Потом взялась за ручку, держа другую руку в кармане, и резко дернула. Из кладовки не выпало ничего, кроме швабры.

Мейс вышла на лестницу и поднялась на четвертый этаж. Затем на корточках пересекла комнату, держась ниже уровня окон, и добралась до маленькой огороженной зоны с туалетом и холодильником. Кусок цепи валялся там, где Мейс бросила его, когда они с Роем спасались от преследования.

Перри подобрала цепь и подошла к холодильнику. Большая старая модель «Амана» — сверху холодильник, внизу морозильная камера с собственной дверцей. Включив тонкий фонарик, Мейс осмотрела холодильник и увидела несколько пятен ржавчины на белой эмали. Она обмотала цепь вокруг холодильника и туго натянула. Пятна были именно там, где звенья касались эмали. Перри открыла дверцу. Несколько пластиковых контейнеров с едой, пара бутылок лимонада и потертые серые судки.

Рой пересказал ей слова Капитана насчет цепи. Он отмахнулся от цепи, решив, что строители решили таким образом уберечь свою еду. Поначалу Мейс и сама так думала. Но не сейчас. Сейчас у цепи появлялся совсем другой смысл. Они не хотели, чтобы Капитан наткнулся на тело на выходных, когда искал, что пожрать. И поэтому заперли его снаружи, а тело Дианы Толливер — внутри.

Диану убили не утром понедельника. Ее убили вечером пятницы. Возможно, сразу после того, как она отправила Рою то письмо, вернувшись после ужина с Мелдоном. И холодильник был не единственной причиной, по которой Мейс так думала. Теперь обретали смысл результаты аутопсии. Она посмотрела на микроволновку рядом с холодильником. Микроволновка. Рой что-то такое говорил…

Мейс быстро спустилась в вестибюль и зашла в маленькую подсобку за охранной панелью. На одной из полок стояла микроволновка. Мейс попыталась включить ее. Ничего. Она была сломана. Перри взбежала обратно на четвертый этаж, достала свой телефон и набрала Роя.

— Эй, — сказал он. — Тайлер — это нечто. Мы все это время играем, и малец продолжает носиться кругами вокруг меня… — Он умолк. — Погоди-ка, я думал, ты уже спишь. Откуда ты звонишь?

— Диану убили не в понедельник утром. Ее убили в пятницу вечером.

В ответ она услышала тишину.

— Рой, ты меня слышишь?

— Мейс, где ты?

— На четвертом этаже твоего офиса.

— Что? Ты с ума сошла?

— Ты слышал, что я сказала?

— Да слышал, слышал, и у меня такое чувство, будто меня бревном ударили… Почему ты считаешь, что ее убили вечером пятницы?

— Вспомни, что было у нее в желудке.

— В отчете о вскрытии сказано: стейк, овощи, картошка и все такое.

— Правильно.

— Но ты нашла всю эту еду в мусорном ведре у нее дома.

— И именно это она ела в пятницу, когда ужинала с Мелдоном в «Симпсонс». А в отчете Лоуэлла Касселла сказано, что у содержимого желудка был сильный запах чеснока. Я знала, что здесь что-то не так. Я обыскала всю ее кухню и не нашла ни кусочка чеснока, не говоря уже о мусорном ведре. Но я вспомнила меню «Симпсонс»; они подают картофельное пюре с чесноком. Я думаю, ее убийцы знали, что она ела в ресторане, и подложили все это в ее дом, чтобы казалось, будто она последний раз ела дома в воскресенье вечером, а не в пятницу в «Симпсонс». Вот только они либо не знали о чесноке, либо лопухнулись. И, судя по отчету о вскрытии, слизистая ее желудка была вся зеленая от шпината. Вряд ли шпинат даст такой цвет всего за ночь. Больше похоже на двое суток.

— А тело?

— Ее убили в твоем офисе в пятницу вечером. Потом засунули в холодильник на четвертом этаже — возможно, когда Капитан спал в дальнем конце помещения. Ты сказал, он пришел и сразу пошел спать, и не знает, была ли цепь, когда он там появился. Я уверена, что ее не было, поскольку Диана вернулась в офис только после десяти, а Капитан к тому времени уже был на четвертом этаже. Поэтому они засунули ее в холодильник и заперли его цепью. Бригада гвоздя и молотка не работает по выходным. И Капитан ушел в воскресенье, как и сказал. Он съел в субботу все, что лежало на четвертом этаже, обнаружил, что не может открыть холодильник, и свалил. Они перенесли тело в ваш холодильник рано утром в понедельник. Потом ты ее нашел.

— А почему просто не оставить ее в этом холодильнике на выходные?

— Они не могли рисковать, что какой-нибудь юрист не заявится поработать и не заглянет в холодильник. А ваш холодильник цепью не обмотаешь. И самое главное: я думаю, они сделали все это специально, чтобы подставить Капитана.

— Скорее всего, они заметили, как он крадется в здание.

— На этот счет у меня тоже есть теория. И я выяснила, что в прошлую среду в банке спермы был сбой сигнализации.

— Думаешь, тогда они взяли образец у Капитана?

— Это место закрыто по средам и воскресеньям. Сперма живет не дольше. Касселл сказал мне, что сперме, найденной в теле, явно больше одного дня, но меньше трех. Возможно, они держали ее со среды в холодильнике, чтобы сохранить. Потом, убив Толливер, ввели сперму ей во влагалище в пятницу ночью. Касселл сказал, что у парня с такими проблемами со здоровьем, как у Капитана, не выйдет добиться эрекции за час или около того в понедельник утром. И он не может эякулировать с такой силой, чтобы сперма оказалась настолько высоко в шейке матки. А вот шприц наверняка с этим справится.

— Мейс, это невероятно.

— Но все сходится. Температура в холодильнике удерживает тело от разложения. Два часа или два дня на холоде — разница практически незаметна, особенно если тело лежит на полу, пока полиция работает на месте преступления. Потом тело отвозят в морг и опять кладут в холодильник. Все основные показатели судмедэкспертизы капитально сбиты.

— Но мне казалось, в выходные она отправляла из дома электронные письма и разговаривала по телефону…

— Письма ничего не доказывают. Их может отправить кто угодно. А по телефону она разговаривала исключительно с незнакомыми людьми. Так что они не могли узнать ее по голосу. Один из соседей утверждал, что видел ее, но на самом деле он заметил только выезжающую машину. Это точно не уверенное опознание. Кроме того, у нее явно было мало друзей; в конце концов, она пользовалась эскортом. Самозванка, вероятно, провела все выходные у нее дома, играя ее роль. В понедельник рано утром, когда никто не мог ее увидеть, она привела к зданию машину Дианы, поднялась на лифте и открыла офис, чтобы оставить электронный след перемещений. А потом развернулась и ушла.

— Но Нэд клянется, что слышал, как она пришла утром в понедельник.

— Ага, Нэд… Помнишь, он был в подсобке, разогревал завтрак?

— Ага, поэтому и сказал, что слышал ее, но не видел.

— Но ты рассказывал мне про уборщика, который разогревал суп в микроволновке на четвертом этаже. Почему же он не пошел на первый, к Нэду?

— Не знаю.

— А я тебе скажу. Потому что микроволновка в вестибюле сломана. И я уверена, если спросить уборщика, он скажет то же самое. Она сломана, и уже давно.

— Ты хочешь сказать, что толстый глупый Нэд задумал все это и убил Диану?

— Он толстый, но я сомневаюсь в его глупости. И я не думаю, что он проделал это в одиночку. Мне кажется, он отвернулся, когда Капитан прошмыгнул в здание, потому что ему приказали.

— Мейс, нам нужно поехать к твоей сестре и все ей рассказать. Встретимся у нее.

— А что мы ей расскажем? Выложим пачку домыслов? Кроме домыслов, у нас ничего нет. Ни одного доказательства.

— Тогда что же нам делать?

— Ты готовишься к завтрашнему слушанию. Я еду в Ньюарк. Мы ничего не говорим, но присматриваем за стариной Нэдом. Возможно, он выведет нас туда, куда нам нужно.

— Я не хочу, чтобы этот парень сломал тебе шею.

— Да я за милю услышу, как у него жир хлюпает.

— О'кей, но, может, ты все-таки вернешься сюда? Пожалуйста! Тогда я хотя бы буду знать, что ты в безопасности.

— Ох, Рой, какой ты заботливый, — с иронией заметила Мейс.

— Если с тобой что-то случится, твоя сестра во всем обвинит меня. Лучше я умру.

Мейс отключилась и быстро пошла к выходу. Она закрыла за собой дверь, повернулась к лестнице — и в этот момент что-то обрушилось ей на голову.

Когда она уже без сознания лежала на полу, над ней встал Нэд, с ног до головы одетый в черное. Он по-прежнему был грузным, но уже не казался таким жирным, как раньше. Нэд натянул перчатки и, проворно подняв женщину, перекинул ее через плечо. Затем вернулся в ремонтируемую часть этажа и набрал номер на своем мобильнике.

Голос ответил.

— Есть птичка. На четвертом, — сказал Нэд.

Джарвис Бёрнс откинулся на спинку кресла и отложил документ, который читал.

— Ознакомлен, — сказал он.

— Приказы?

— Без изменений. Приступить. Копия.

— Принято.

Нэд отключился и отнес Мейс к холодильнику. Там обыскал ее, нашел телефон и отшвырнул в сторону. Потом вытащил продукты и полки, засунул Мейс внутрь, закрыл дверцу, обмотал вокруг холодильника цепь, сцепил звенья висячим замком и защелкнул его. Попробовал открыть дверцу, но та подалась едва на сантиметр. Через несколько секунд Нэд уже поспешно спускался в вестибюль.

Бёрнс — у себя дома, на Капитолийском холме, — снова взял в руки документ.

— Я дал тебе еще один шанс, Мейс. Очень жаль, что ты им не воспользовалась.

Он перевернул страницу, уже выкинув Мейс Перри из головы.

Глава 99

Очнувшись, Мейс почувствовала, что ее сейчас стошнит. Борясь с тошнотой, она удивилась, почему ей так трудно дышать. Подняла руку и нащупала на голове большую шишку. У ссадины уже подсыхала кровь. Кто-то здорово ей врезал. Она начала дрожать. Было холодно.

«Куда я попала?»

Мейс попыталась встать и тут же осознала, что находится в замкнутом пространстве. Очень холодном замкнутом пространстве.

— Вот дерьмо!

Вокруг было абсолютно темно, руки ощупывали гладкую холодную поверхность. Она засунула руку в карман, достала фонарик и включила его. Свет подтвердил догадку, и Мейс застонала. Затем с силой толкнула плечом дверцу. Та едва пошевелилась. Мейс знала почему. Цепь. Всё как с Дианой. Только та уже была мертва.

«И я очень скоро буду, если не выберусь на хрен отсюда».

Она нащупала и расстегнула пояс, который добыла в оружейном магазине Биндера. У пояса была особая застежка. Через несколько секунд Мейс вытащила из ножен, скрытых в длинной металлической пряжке, четырехдюймовый нож, изогнулась и просунула лезвие в щель между дверцей и корпусом холодильника. В дверь была встроена пластиковая полка, опора которой оказалась прямо на пути ножа. Но Мейс исхитрилась обойти ее и добралась до эластичного уплотнения, запечатывавшего внутреннее пространство холодильника. Подцепила ножом гибкую ленту и отогнула ее. Нажав достаточно сильно, Мейс почувствовала слабое движение воздуха. Она надавила еще сильнее, и вакуумное уплотнение с чпокающим звуком разошлось. Теперь Перри видела щель полутьмы, слабо освещенное пространство вне смертельной ловушки, в которой она оказалась.

Но этой щели не хватит. Воздуха слишком мало. Мейс уже дрожала от усилия, которое прилагала к ножу, чтобы нарушить вакуум. Секунду спустя ее рука ослабла, и уплотнение вернулось на место. О'кей, если она не задохнется, ее прикончит холод. Будет ли Рой искать ее, когда она не объявится у Альтмана? Он знает, где она была. Но это займет время. Возможно, несколько часов, а воздуха у нее на минуты. Ее грудь вздымалась, когда легкие старались втянуть в себя каждую молекулу кислорода. Разум начал туманиться, сигналя легким, что этих молекул уже не хватает.

Уплотнительная лента!

Зажав фонарик в зубах, Мейс начала кромсать уплотнение ножом. Лезвие легко входило в него, вырезая длинные полоски. Скоро Мейс почувствовала стабильный приток воздуха. Она прижалась головой к двери и поняла, что может смотреть наружу. Затем просунула нож в прорезанную щель и повела им вверх и вниз. На движении вниз лезвие наткнулось на цепь. Чтобы перепилить цепь ножом, потребуются в лучшем случае сутки, если это вообще возможно. Но теперь она хотя бы может дышать. Сейчас проблемой был холод — она по-прежнему может замерзнуть насмерть. Мейс посмотрела вверх и увидела приделанный у потолка холодильника регулятор температуры. Он был установлен на четыре. Она быстро определила, что семь — максимум холода, протянула руку и перевела регулятор на единицу, тепло. Мейс понятия не имела, насколько понятие «тепло» применимо к холодильнику, и надеялась лишь на то, что единица находится за пределами диапазона гипотермии.

Она начала раскачиваться вперед и назад. «Амана» — высокая модель, а в морозилке вряд ли лежит что-то тяжелое. Перри качалась туда-сюда, насколько позволяла камера. Она била в один бок ногами, а потом вреза́лась спиной в другой. Очень быстро ей стало казаться, что в нее врезалась машина, но она не оставляла усилий, чувствуя, как «Амана» начал немного покачиваться, сначала вправо, потом влево. От толчков холодильник начал сдвигаться с места, словно пошедшая вразнос стиральная машина. Ободренная этим, Мейс продолжила толкать стенки с новой энергией.

Последний мощный удар тяжелых ботинок — и «Амана» наконец завалился на бок. Мейс приготовилась к удару, что было несложно, поскольку она и так упиралась в стенки камеры. Тем не менее, когда тяжелый холодильник врезался в бетонный пол, она приложилась головой — точнее, свежей шишкой — о жесткую внутреннюю стенку и на мгновение потеряла сознание.

Но Мейс достигла цели. Она больше не слышала слабого гудения мотора «Амана». Шнур выдернулся из розетки. Теперь у нее есть воздух. И скоро она согреется. Но она все еще в ловушке. Перри надеялась, что от удара о пол цепь может соскользнуть, но ей не повезло. Об этом сказал первый же тычок в дверь. Мейс посмотрела на покрытый пластиком пол камеры. Под ним располагалась морозилка. Цепь не может запирать и ее дверцу. Мейс начала пинать пол ботинками. Пластик был твердым, но она чувствовала, как он немного подается.

Мейс развернулась в камере, оказавшись лицом к полу, и, взяв нож, начала ковырять пластик. Однако лезвие просто скользило по гладкой поверхности. Она перевернулась так, чтобы сидеть в коробке, и огляделась. Затем оторвала съемную полку от дверцы, приставила кончик ножа к полу, оперлась на него подошвой и, приподняв зад и прижавшись спиной к верхней части камеры, стала давить на нож изо всех сил. Дважды лезвие соскальзывало, на третий оно вошло в пластик и застряло там. Мейс взяла полку и начала колотить ею о головку рукояти ножа. Места было мало, поэтому замах выходил коротким, но через несколько минут она увидела, что лезвие на два дюйма вошло в пластиковый пол. Перри приподнялась, снова поставила ботинок на рукоять и надавила, упираясь спиной в потолок камеры. Нож медленно уходил в пол. Наконец он уперся рукояткой в пластик и остановился.

Мейс убрала ногу, с трудом перевернулась и принялась пилить пол; лезвие продвигалось по сантиметру, едва справляясь с твердой пластмассой. Она вытащила нож и, воспользовавшись тем же методом нажима и удара, сделала прорези еще в четырех местах. Когда все было готово, Мейс спрятала нож в застежку ремня и стала пинать пол посредине между прорезями, прижимаясь к потолку камеры с такой силой, что ей казалось, будто позвоночник сейчас треснет.

Она не знала, сколько прошло времени, но в какой-то момент почувствовала, как пол начинает прогибаться. Через несколько секунд пластик треснул в одном месте, потом в другом. Через минуту перекосилась целая секция. Мейс всем весом ударила в противоположный угол, пол вывалился и застрял под углом, как льдина. Перри провалилась в отверстие и охнула, когда зазубренный край пластика распорол ей бедро; в холодную камеру потекла теплая кровь.

Мейс осторожно опустилась, стараясь держаться как можно дальше от острых краев пластмассы. Ее ноги уперлись в дверцу морозильной камеры, она пинком распахнула ее и продолжила медленно пролезать в дыру, пока ее голова и туловище не оказались в морозильной камере. Затем ее ноги коснулись бетона, и вскоре она выбралась наружу.

С минуту Мейс сидела на полу; сердце колотилось, голова болела, желудок скручивался в узлы. Ноги подкашивались, но она встала и огляделась. Затем вытащила свой драгоценный нож и перехватила его поудобнее. Вряд ли человек, засунувший ее в холодильник, ждет где-то поблизости, поскольку она так шумела, что он давно прибежал бы прикончить ее. Однако, чудом выбравшись, Мейс не хотела ничего оставлять на авось. Увидев лужицу крови на полу, она нашла тряпку и замотала раненую ногу. Потом нашла валяющийся неподалеку телефон и позвонила Рою. Тот уже мчался сюда, поскольку так и не дождался ее у Альтмана.

— Я буду через десять минут, — сказал он, услышав ее смазанный голос. — Срочно звони копам.

На этот раз Мейс сделала, что было сказано. Через три минуты двое патрульных распахнули дверь на четвертый этаж, выкрикивая ее имя. Несколько секунд спустя к ним присоединились еще трое копов. Двумя минутами позже по лестнице взлетела Бет Перри. Она сразу подбежала к сестре и обняла ее.

Мейс почувствовала, как по щекам текут слезы, когда она крепко, изо всех сил обняла Бет. Как будто ей снова двенадцать… Она ошибалась. Ей по-прежнему нужно, чтобы ее держали. Не часто, но иногда. Как всем людям.

— Этот этаж проверен? — крикнула Бет одному из своих людей.

— Да, Шеф.

— Тогда обыщите остальное здание. Оставьте одного человека у этой двери. Я останусь с сестрой. И вызовите «Скорую».

Мужчины вышли.

Мейс почувствовала, что у нее подгибаются ноги. Бет, тоже уловив ее состояние, помогла сестре добраться до перевернутого пластикового контейнера и усадила на него. Затем присела рядом, бросила взгляд на останки холодильника, потом снова посмотрела на Мейс. По ее лицу потекли слезы; она крепко сжала руку сестры и хрипло произнесла:

— Черт бы тебя побрал…

— Знаю. Знаю. Прости.

— Ты не видела, кто это сделал?

Мейс покачала головой.

— Слишком быстро случилось.

— Нам нужно отвезти тебя в больницу.

— Бет, со мной всё в порядке.

— Тебя нужно осмотреть. У тебя на голове шишка размером с мяч для гольфа. И правая нога вся в крови.

— Хорошо, хорошо. Я поеду.

Через несколько секунд в дверь ворвался Рой; полицейский, оставленный у двери, крепко держал его за плечо.

— Мейс! — крикнул Кингман.

Он попытался броситься к ней, но коп оттащил его назад.

— Всё в порядке, — бросила Бет. — Я его знаю.

Полицейский выпустил Роя, тот подбежал к Мейс и обнял ее.

— Ты в порядке? Скажи мне, что ты в порядке…

— Со мной все хорошо, Рой, — сказала Мейс.

— Но мы все же отвезем ее в больницу, — вмешалась Бет. — Вы можете поехать с нами, Кингман. Я знаю, что вы тоже в этом деле по самую макушку. И я хочу услышать все.

Она схватила его за плечо и развернула к разгромленному «Амана».

— Слишком близко, Кингман. Чертовски близко.

Глава 100

Через час врачи убедились, что у Мейс нет трещины в черепе.

— У вас, должно быть, исключительно твердая голова, — заметил травматолог.

— Так и есть, — хором отозвались Рой и Бет.

Ранним утром Мейс вышла из больницы с зашитой раной на ноге, повязкой на голове и рецептом на болеутоляющее. По дороге сюда они с Роем рассказали Бет, что происходит, но сейчас Шеф настояла на том, чтобы отвезти их к Эйбу Альтману и услышать все остальное. Полицейский эвакуатор забрал «Дукати» Мейс и тоже отвез к Альтману. Они провели в гостевом доме еще час, вводя начальника полиции в подробности всех своих находок.

— Мы прямо сейчас объявим Нэда Армстронга в розыск, — заявила Бет и позвонила распорядиться.

— Возможно, именно он и напал на тебя, — сказала она сестре.

— Если так, я с удовольствием верну ему должок, — ответила Мейс, лежащая на диване с пакетом льда на голове.

— Скорее всего, он уже давно исчез, — заметил Рой.

— И почему вы так решили? — спросила Бет.

— Если он засунул Мейс в холодильник, то должен был болтаться где-то неподалеку, присматривая за зданием. Тогда он видел полицию и выходящую оттуда Мейс.

Бет покачала головой.

— Мы не будем рисковать. Возможно, Нэд действовал не один. Так что вы оба получите круглосуточную охрану.

— Мне предстоит разобраться с этим делом, — сказал Рой.

Мейс села.

— А мне, среди прочих, предстоит поймать одного жирного мудака…

— Оставь это все полиции. Тебе нужно было с самого начала оставить это нам.

— Эй, я уже сделала порядочную долю тяжелой работы, — возразила Мейс.

— И что, ты боишься, я обойду тебя и сниму все сливки, если мы раскроем это дело?

— Черт, Бет, мы уже говорили об этом. Я собираюсь продолжать расследование.

— Тебе уже пора выучить, что правила распространяются на всех, в том числе на тебя.

— Только они почему-то всегда работают против меня!

— Это жалкое оправдание.

— Бет, я должна это сделать! — крикнула Мейс, соскочив с дивана.

Пакет со льдом полетел на пол. На мгновение показалось, что сейчас начнется драка.

Рой встал между сестрами, упершись каждой рукой в плечо.

— Не лезь! — разом выкрикнули обе женщины.

— Хватит! — рявкнул он и толкнул обеих. Мейс приземлилась на диван, Бет — в кресло. Обе сестры потрясенно глядели на него.

— Кингман, вы напали на офицера полиции, — резко сказала Бет.

— Давай-давай, выскажи ему все прямо сейчас, — отпарировала Мейс.

— Да можете вы заткнуться на одну проклятую минуту и просто послушать?! — заорал Рой.

Женщины переглянулись, потом посмотрели на него.

— Хорошо, — сказал Кингман. — Хорошо. Эти люди совершают действия, которые требуют огромных ресурсов и человеческих резервов.

— И что? — спросила Бет.

— Давайте работать вместе, — ответил Рой. — Как сказала Мейс, она сделала много тяжелой работы. У меня есть ход в «ДЛТ»; посмотрим, куда это нас приведет. Шеф, вы обладаете ресурсами, которых нет у нас. Все, что я хочу сказать, — для нас намного разумнее работать вместе. Я думаю, все мы хотим одного и того же, пусть даже по разным причинам.

Бет перестала прожигать Роя взглядом.

— Наверное, мы сможем поработать вместе.

— Тогда нам нужно сообщить вам еще один факт, — сказал Рой и нервно обернулся к Мейс.

— В пятницу вечером Толливер ужинала с Джейми Мелдоном, — сказала она.

— Черт, как вы это узнали?

— Его узнал официант из ресторана, — ответил Рой.

Бет выглядела озадаченной.

— У меня есть контакт, который считает, что Мелдона убили местные террористы.

Рой покачал головой.

— Мы думаем, его убили, потому что кто-то увидел, как он ужинает с Дианой. Эта дама что-то знала, и они побоялись, что она рассказала это что-то Мелдону. В конце концов, он был прокурором.

— И они не стали долго ждать, — добавила Мейс. — Ужин вечером в пятницу — и сразу после него убивают Диану. Мелдон не пережил выходных. Уоткинс почти наверняка тоже мертв. Именно поэтому мне нужно привести себя в порядок и через пару часов ехать в Ньюарк.

— А что в Ньюарке?

Мейс рассказала о юридической фирме, которая представляла Толливер во время развода.

— А у меня сегодня утром слушание, — добавил Рой. — Но после него я отправлюсь в «ДЛТ» и попробую что-то отыскать.

— И что вы оставляете мне? — спросила Бет.

— Надеюсь, ты найдешь Нэда, — ответила Мейс. — Его отпечатки должны быть по всему вестибюлю. Мы сможем прогнать их по базам данных.

Начальник полиции встала.

— Если я позволю тебе этим заняться, — начала она, не отрывая взгляда от сестры, — ты будешь регулярно отчитываться и не полезешь ни в какие опасные ситуации без поддержки. Больше никаких четвертых этажей, ясно?

— Понято и принято. Не думаю, что я когда-нибудь еще заведу себе холодильник.

— Так мы договорились? — с тревогой спросил Рой.

Бет посмотрела на него.

— Да. Но играть мы будем по моим правилам, а не по вашим.

Глава 101

Джарвис Бёрнс сидел в своем захламленном одноквартирном доме на юго-западе Вашингтона, неподалеку от Капитолия, и тер лоб. Три таблетки ибупрофена не помогли, но в ящике стола лежала бутылка «Дьюарс». Он поднял взгляд на мужчину, сидевшего напротив. Нэд Армстронг. Настоящее имя — Дэниел Тайсон. Он работал на Бёрнса уже десять лет и никогда не подводил. И единственная причина, по которой Бёрнс не послал на последнюю встречу с Тайсоном Мэри Берд, заключалась в том, что тот строго следовал приказам Бёрнса.

«Засунь ее в холодильник живой».

— Пуля в голову сработала бы лучше, — сказал ему тогда Тайсон.

И, разумеется, он был прав. Но Бёрнсу хотелось, чтобы эта женщина помучилась. Он хотел, чтобы она очнулась и осознала безнадежность своего положения, почувствовала холод и нехватку воздуха. Это была ошибка, редкость для Бёрнса, но тем не менее ошибка.

— Ты сказал, она осмотрела микроволновку и увидела, что та сломана? — спросил Бёрнс.

— Она ничего не говорила, но было видно, о чем она думает. Она вполне может сообразить, что я ей соврал. И если они знают, что Толливер была убита в пятницу, они поймут, что я врал и об этом.

— И ты не слышал, кому Перри звонила на четвертом этаже и что она сказала?

— Я ждал за дверью. Слышал только, как она бормочет.

— Мы можем проверить записи разговоров с ее мобильного. Скорее всего, она звонила сестре или Кингману. Если первое — проблема серьезная. Если второе — с ней можно справиться.

— Но они отвезли ее в больницу, сэр. И там была Бет Перри. Она могла рассказать о том, что ей известно.

— Она может знать о хитрости, связанной со смертью Толливер. И что ты каким-то образом причастен к ней. Если ты исчезнешь, они могут решить, что ты действовал в одиночку, а потом решил подстраховаться.

— Возможно, — сказал Тайсон, сдвинувшись на стуле поудобнее. — Но они ездили в ресторан, в котором Толливер ужинала в пятницу. А если они сложат два и два?

— Я прекрасно осознаю последствия такого развития событий, Тайсон. Идеальных решений не бывает. Мы явно находимся в зоне борьбы за выживание. Нам было известно, что подобное может произойти. Именно поэтому мы внедрили тебя туда в качестве охранника. Это обеспечивало нам глаза и уши на объекте и полный контроль здания. Это также позволило выяснить, как старый солдат пробирается внутрь.

— Он — идеальный козел отпущения.

— Сейчас, возможно, уже не идеальный. Должно быть, они выяснили, что сперма была введена, а он не настолько умен, чтобы придумать и сделать такое. Всегда есть риск.

— К сожалению, теперь мое прикрытие сгорело…

— Ты вылетишь в Эр-Рияд ближайшим рейсом службы. Проведешь там два года, пока здесь все не успокоится, потом получишь новое назначение. Я настоятельно рекомендую тебе сбросить восемьдесят фунтов и сделать у одобренных службой хирургов пластическую операцию. Я предоставлю необходимые для этого документы. Возможно, нам удастся убедить их, что ты — один из самых страшных серийных убийц всех времен.

— Мне жаль, что операция была неудачной, сэр.

— Мое распоряжение, моя ошибка… Ты следовал приказам. Это ты и должен был делать. И я не стану винить тебя.

— Мне нужно подготовить заключительный отчет?

— Нет. Наслаждайся Саудовской Аравией.

Бёрнс кивнул на дверь — и через несколько секунд вновь остался один.

Он провел большую часть времени в одиночестве, обдумывая следующий сценарий конца света. Ему было поручено обеспечивать безопасность Америки любыми возможными средствами. Он не думал ни о чем другом двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Он привык пользоваться мышцами, подготовкой и мозгами, служа стране в форме. Сейчас, в костюме и галстуке, он отдавал Америке все, что у него осталось.

Бёрнс потратил двадцать минут на три телефонных разговора. Потом положил трубку и вновь задумался о Мейс Перри.

Он не любил проигрывать. Еще с тех пор, как мальчишкой бегал по кукурузным полям Канзаса, гоняясь за мечтами. Перри хороша, но она просто уличный коп.

Бёрнс поднял трубку и набрал еще один номер.

— Время запасного плана, — произнес он.

Было уже очень поздно, но Честер Акерман не спал и сидел в гостиной своей роскошной квартиры в Уотергейт-билдинг. Управляющий партнер «Шиллинг и Мердок» сменил костюм, броги и подтяжки на штаны цвета хаки, оранжевый кашемировый джемпер и мокасины. Но едва услышав в трубке голос Бёрнса, он разом позабыл о запланированном на завтра плавании на своей сорокафутовой яхте.

Акерман отставил стакан с виски с содовой, выпрямился и собрал все мужество, чтобы сказать:

— Я практически уверен, что сейчас мне следует держаться в тени. Я уже рассказал вам о Диане, когда она пришла ко мне с расспросами. Я выгнал Кингмана. Я поддерживаю денежный поток. Думаю, я сделал достаточно.

Ответ Бёрнса напоминал пушечное ядро, прилетевшее Акерману прямо в живот.

— А еще вы сидели на своей толстой заднице, ничем особым не занимаясь, и заработали чертово состояние на сделках, которые я вам обеспечивал! И сейчас вам пора расплатиться со своим правительством за его доброту. Так что заткнитесь и слушайте. Вы уже должны были подготовить те юридические документы, о которых я говорил.

— Да, все готово, — дрожащим голосом ответил Акерман, его напускная храбрость испарилась.

— Тогда действуйте строго в соответствии с моими инструкциями. А если нет…

Он говорил еще почти десять минут, и Акерман ни разу не прервал его. Закончив, Бёрнс повесил трубку и откинулся на спинку.

«Этот сукин сын заработал за год больше, чем я — за всю жизнь. Откосил от армии, а сейчас платит своему новоиспеченному юристику столько, сколько я никогда не получу. И он еще хочет держаться в тени… Сделал миллионы, а теперь хочет взять отпуск! Он, видите ли, сделал достаточно!..»

В глубине души Бёрнсу хотелось, чтобы Акерман не справился с его приказами, и тогда он сможет распорядиться устранить этого человека. Мэри Бард убьет его одним взглядом.

«Не искушай меня, паразит. Не смей меня искушать».

Глава 102

Рано утром из ворот поместья Альтмана с ревом вырвался «Дукати». Женщина-полицейский уводила любых наблюдателей в двухчасовую поездку по сельской местности Вирджинии. Через несколько минут из ворот выехал «Бентли», за рулем сидел Херберт. Он, как обычно, ехал на рынок — однако на этот раз вез с собой посылку, доставить которую нужно было в самый центр округа Колумбия.

На заднем сиденье машины лежала Мейс Перри.

Через тридцать пять минут она шла по пещере Юнион-стейшн. Здесь забрала свой билет из автомата самообслуживания и села на «Акелу» за несколько минут до отправления. Выбрала место у окна и следующие два часа смотрела на пейзажи северо-востока, думая о предстоящей встрече с юридической фирмой «Хэмилтон, Петрочелли и Сприсслер». На станции Мейс взяла такси и пятнадцать минут спустя входила в офис фирмы на двадцатом этаже здания в центре Ньюарка.

Внутри было сплошное полированное дерево и мрамор, на стенах — со вкусом подобранные картины. Здесь пахло очень старыми деньгами, но Рой залез в справочник юридических компаний и сообщил Мейс, что фирма существует всего пятнадцать лет. Она специализировалась на разводах и прочих гражданских процессах, и управляли ею трое партнеров — Джули Хэмилтон, Мэнди Петрочелли и Келли Сприсслер. Все они были из Нью-Джерси, в один год закончили одну и ту же юридическую школу и вернулись к своим корням, чтобы открыть фирму. Насколько удалось выяснить Рою, практика была успешна с самых первых дней, и все трое партнеров имели звездную репутацию в юридическом сообществе Ньюарка. В настоящее время в фирме работали четырнадцать юристов, и они считались в этом районе палочкой-выручалочкой в случае сложных разводов, многие из которых поступали из Манхэттена.

Секретарь, лощеная женщина двадцати с небольшим лет, состроила гримасу, когда Мейс сказала, кто она и зачем приехала.

— Они не хотят с вами разговаривать, — прямо заявила она.

— Я знаю. Поэтому и приехала. Дело действительно очень важное. Вы можете хотя бы сообщить им, что я здесь?

Секретарь позвонила, коротко переговорила с кем-то и повесила трубку.

— Я говорила с мисс Хэмилтон.

— Ну и?..

— Она желает вам спокойно добраться до дома.

— Могу я поговорить с ней по телефону?

— Это невозможно.

— Тогда я подожду, пока они не выйдут.

— Мисс Хэмилтон предположила, что вы можете это сказать, поэтому просила передать вам, что в здании есть отличная охрана и вряд ли несколько месяцев в тюрьме за незаконное проникновение будут хорошим использованием вашего времени.

— Ого, я еще не встречалась с этой женщиной, а она мне уже нравится… Хорошо, тогда я просто передам все в руки ФБР. Я знаю несколько агентов из здешнего офиса. Они хорошие ребята и очень скрупулезные. Поскольку речь идет о расследовании убийства, связанного, возможно, с вопросами национальной безопасности, надеюсь, ваша фирма сможет на некоторое время обойтись без своих компьютеров.

— О чем вы говорите? — потрясенно сказала секретарь.

— Ну это стандартная оперативная процедура федералов в случае подобного расследования — конфискация всех компьютеров.

— Вы сказали, национальная безопасность?

— Джейми Мелдон был прокурором. Возможно, к его убийству причастна террористическая организация.

— Господи… Мы ничего об этом не знаем.

— Ну ФБР предпочитает разбираться самостоятельно… — Мейс достала телефон, нажала несколько клавиш и произнесла: — Специального агента ФБР Морелли, пожалуйста. Это Мейс Перри…

— Подождите минутку!

Мейс посмотрела на женщину, стоящую в дверях. Около сорока, ростом с Мейс, чуть полнее, жакет и юбка, черные колготки и туфли на каблуках. Обрамляющие лицо каштановые волосы коротко подстрижены. Мейс отключила телефон. В конце концов, она набрала только 411[224].

— Вы Джули Хэмилтон? Я узнала вас по голосу.

— Я могу выделить вам пять минут.

— Отлично.

Женщина пошла по коридору, Мейс поспешила за ней. По пути Хэмилтон заглянула в два кабинета, кивнув их обитателям. Когда Перри и Хэмилтон вошли в маленькую комнату для переговоров, к ним присоединились еще две женщины.

Хэмилтон указала на них:

— Мои партнеры, Мэнди Петрочелли и Келли Сприсслер.

Петрочелли была высокой и ширококостной, с обесцвеченными волосами; Сприсслер, напротив, — низенькой и жилистой, рыжеватые волосы заплетены в тугую косичку. Все три женщины выглядели жесткими профессионалами и, скорее всего, превосходно справлялись со своей работой, заключила Мейс. Если она когда-нибудь ухитрится выйти замуж и дела пойдут плохо, вполне можно позвонить одной из этих трех.

— Я — Мейс Перри, частный сыщик из Вашингтона.

— Переходите к делу, — резко вмешалась Сприсслер.

— Суть в том, что Диана Толливер была зверски убита в своем офисе в прошлую пятницу, после чего ее тело засунули в холодильник. Через несколько дней в мусорном контейнере было найдено тело Джейми Мелдона. Вечером, незадолго до своей смерти, Диана ужинала с Мелдоном. Мы полагаем, что ей стало известно о какой-то незаконной деятельности, и она, возможно, пыталась получить помощь Мелдона. Но мы не знаем, почему она выбрала именно его. До сих пор нам не удалось получить никакой информации о том, что их могло связывать.

Трое юристов переглянулись. Хэмилтон произнесла:

— Вы упомянули в вестибюле, что это дело связано с национальной безопасностью?

Мейс кивнула.

— Потенциально — с терроризмом.

— Если так, то почему здесь вы, а не ФБР? — произнесла рокочущим голосом Петрочелли.

— Была бы рада вам ответить, но я не знаю. Я лишь хочу выяснить, откуда Мелдон и Толливер знали друг друга.

— А откуда вы вообще узнали о нас? — вмешалась Сприсслер.

— От Джо Кушмана, бывшего мужа Дианы. Он высоко отзывался о вашей фирме.

— Это потому, что мы ободрали его до нитки во время развода, — сказала Петрочелли.

— Сейчас мы обслуживаем его компанию, — добавила Сприсслер. — Превращать противников в клиентов — признак хорошей юридической практики.

— Но вернемся к цели вашего приезда, — предложила Хэмилтон.

— Верно. Откуда Мелдон и Толливер были знакомы?

— Думаю, вам можно сказать. Это все равно публичная информация. Прежде, чем мы начали представлять Диану, Джейми был ее официальным юрисконсультом при разводе с Джо.

— А разве у него не было частной практики в Нью-Йорке?

— Была.

— Но мне сказали, что тогда он занимался защитой преступников…

Хэмилтон строго произнесла:

— Джейми представлял множество компаний и отдельных личностей по тысячам различных гражданских и уголовных вопросов. Я бы не стала утверждать, что он защищал преступников.

— Хорошо, так он заодно занимался разводами в Нью-Джерси?

— Диана жила в Нью-Джерси, но практиковала на Манхэттене, — сказала Сприсслер.

— Очень распространенное явление, — добавила Петрочелли.

— Но разве дела о разводе были для Мелдона «очень распространенным явлением»?

Хэмилтон откашлялась.

— Нет.

— Поэтому он и передал эстафету вам?

— Мы уже работали с Джейми. Он знал, что мы специализируемся на таких делах.

— Тогда почему вы с самого начала не взяли это дело?

— Вопрос времени, — пояснила Хэмилтон.

— Времени? Я знаю, что дела о разводе длятся годами. Откуда такая спешка?

— Джейми получил запретительный приказ на Джо Кушмана. Тот, вероятно, угрожал Диане. Приказ был получен быстро, по очевидным причинам, хотя, зная Джо на протяжении многих лет, не думаю, что он всерьез имел в виду что-то такое.

— Но это все еще не объясняет, почему первым за это дело взялся Мелдон. Откуда он знал Толливер?

— Не уверена, что это имеет отношение к делу, — рявкнула Сприсслер, которая выглядела так, будто сейчас перепрыгнет через стол и вцепится Мейс в ногу.

— А я думаю, что имеет. И чертовски уверена, что ФБР тоже так подумает.

— Они были друзьями, — произнесла Хэмилтон после нескольких секунд напряженной тишины.

Перри подняла бровь.

— Очень хорошими друзьями, — уточнила Хэмилтон.

— Ясно. А Джо Кушман об этом знал?

— Не подтверждая и не отрицая ваши слова, исключительно гипотетически могу предположить, что нет.

— Но потом они разошлись, — заметила Мейс.

— У жены Джейми обнаружили рак груди, — сказала Петрочелли. — Давайте просто скажем, что он поступил правильно.

— Мы удивились, когда он переехал в округ Колумбия и стал прокурором, — добавила Хэмилтон. — Но в каком-то смысле мы его поняли. Ему хотелось начать все с чистого листа.

— Мы были потрясены, услышав о его смерти, — сказала Сприсслер.

— Не вы одни, — ответила Мейс.

Она задала еще несколько вопросов, не узнала больше ничего полезного и направилась обратно на станцию. Хорошо наконец-то понять, что связывало Мелдона и Толливер, но, на взгляд Мейс, это никак не продвигало расследование. Она присела в зале ожидания. Похоже, они вернулись на круги своя, а время на исходе…

Глава 103

Рой уже два года не заходил в С-10 — зал судебных заседаний, где возбуждались обвинения перед Высшим судом округа Колумбия, в котором Капитана должны были судить за убийство. Зал был переполнен, поскольку в С-10 проходили слушания всех обвинений, от довольно мелких до самых серьезных преступлений. Ответчики, которых не содержали под стражей, сидели со своими адвокатами в зале и ждали, когда назовут их дело. Ответчиков, уже сидевших в тюрьме, держали в соседней комнате до того момента, когда наступит их очередь предстать перед судьей.

Рой уселся на одну из скамей. Оглядевшись, заметил, что многие ответчики болтают друг с другом. С-10 — хорошее место для криминальных встреч, подумал он. Когда Кингман был общественным защитником, он не раз оттаскивал своего парня от его кореша, поскольку те прямо перед судьей сговаривались об очередном преступлении.

Рой подозревал, что его слушание будет названо первым, по одной понятной причине. И эта причина вошла без минуты в десять, за шестьдесят секунд до звонка, возвещающего о начале действа. Мона Данфорт оделась для битвы в темно-синий костюм «Шанель», дополненный платком в кармашке, трехдюймовыми каблуками и поджатыми губами. Ее золотистые локоны сочились запахом лака для волос, как порезанный палец — кровью.

Через минуту вошел судья, все встали, а судебный пристав объявил дело. Двое полицейских вывели Капитана из задней двери. Он присоединился к Рою за столом защиты; Мона уже стояла наготове у стола обвинения. Судья улыбнулся Моне и, сдвинув очки на кончик носа, стал читать документы. На этом этапе от сторон не требовалось предъявлять доказательства, все происходящее было исключительно формальным. И эта формальность играла на руку Моне.

— Мисс Данфорт, — сказал судья, — я давно не видел вас в С-десять.

— Приятно вернуться сюда, Ваша честь.

Судья пробежал взглядом несколько страниц, потом уставился на Роя:

— Заявление?

— Невиновен, Ваша честь, — сказал Кингман, пока Капитан праздно разглядывал зал.

— Принято к сведению. Мисс Данфорт?

— Народ просит применить тринадцать двадцать пять-А. У ответчика нет ни работы, ни дома, ни местных семейных связей. Мы считаем, он может скрыться от правосудия, что, в сочетании с серьезностью обвинения, оправдывает лишение его свободы.

— Возражения защиты? — спросил судья, глядя на Роя.

— Нет, Ваша честь.

— Насколько я понял, у нас возможен конфликт с защитником?

— Он уже разрешен, Ваша честь, — быстро сказала Мона.

Судья перевел взгляд на Роя.

— Это верно?

Тот глянул на Мону, потом ответил:

— Верно.

— Мистер Кингман, документы свидетельствуют, что ваш клиент бездомный и, предположительно, не в состоянии нанять адвоката. Однако вы не являетесь общественным защитником.

— Я занимаюсь его делом pro bono.

— Очень великодушно с вашей стороны.

— Я был общественным защитником.

— Были?

— Я ушел оттуда в частную корпоративную практику.

— Сколько времени вы практиковали уголовное право в этом суде?

— Два года.

Судья отложил очки.

— Это обвинение в изнасиловании и убийстве первой степени. Серьезней обвинений не бывает.

— Я осознаю это, Ваша честь. Мне уже приходилось заниматься делами об убийстве.

— И сколько вы вели таких дел?

— По меньшей мере десять.

— Сколько из них дошли до суда?

Рой облизнул губы.

— Три.

— И каковы были результаты?

— К сожалению, я проиграл все три.

— Понятно. — Судья обратился к Капитану: — Мистер Докери, вы хотите, чтобы вас защищал мистер Кингман? Если нет, есть много квалифицированных общественных защитников, которые будут представлять вас бесплатно.

Рой затаил дыхание, молясь, чтобы Капитан не начал просить «Твинки».

Тот ответил просто:

— Да, сэр. Рой — мой адвокат.

— Мисс Данфорт?

Она улыбнулась и холодно произнесла:

— Народ считает, что мистер Кингман вполне способен адекватно защищать интересы мистера Докери в этом деле. Мы не имеем возражений против его представительства.

Судья скептически посмотрел на нее, но сказал:

— Хорошо. Суд считает, что народ обосновал свое представление, и ответчик будет содержаться под стражей до дальнейшего извещения.

Затем он стукнул молоточком, и пристав объявил следующее дело.

Рой обернулся к Капитану.

— У тебя все нормально?

— Ты не знаешь, я могу остаться здесь подольше? Три квадрата и кровать…

— Думаю, в обозримом будущем могу это тебе гарантировать. Но слушай, Капитан, мы собираемся вытащить тебя из этого, о'кей?

— Если ты так говоришь, Рой. Я просто хочу вернуться вовремя на обед.

Полицейские увели его, и Кингман пошел к выходу из зала суда.

— Я впечатлена. Я была уверена, что к этому моменту у вас будут мокрые штаны.

Рой обернулся и увидел Мону.

— Надеюсь, ваша правовая работа не лучше ваших шуток.

— Думаю, вы это выясните, и скорее раньше, чем позже.

— И что это должно означать?

Мона открыла дверь зала, жестом пригласила Роя наружу и вышла следом. На середине коридора Кингман вздрогнул, когда к ним рванулась толпа журналистов. Они совали Рою в лицо микрофоны, диктофоны и блокноты, обстреливая его очередями вопросов.

— Какого черта…

Он бросил взгляд на Мону, которую совсем не удивляло такое внимание прессы.

— Если хотите играть в высшей лиге, — сказала она, — принимайте это как часть работы.

Рой принялся проталкиваться сквозь толпу, пока Мона отвечала журналистам заготовленными комментариями. Он почти не продвигался вперед — людей из СМИ было столько, что их напор грозил снести Роя обратно в преисподнюю. И вдруг чья-то длинная рука схватила его, подтащила к боковой двери и захлопнула ее прямо перед носом репортеров.

Бет выпустила его руку и отступила.

— Спасибо, Шеф.

— Я была уверена, что Мона устроит свое обычное представление… Как прошло слушание?

— Без сюрпризов.

— Вы можете уйти через тот коридор, — сказала она, указывая налево.

— Шеф, я понимаю, для вас это сложная ситуация…

— Чем именно?

— Я хочу сказать, технически вы на стороне Моны. Если мы отстоим наше дело, она проиграет. Более того, будет выглядеть идиоткой.

Бет легонько стукнула его по руке.

— Продолжайте говорить такие вещи, Кингман, и, возможно, со временем я начну мириться с вашим существованием.

Рою показалось, что он заметил тень улыбки, потом Бет повернулась и пошла по коридору. Он вышел из здания и направился к своей машине, когда рядом возник долговязый молодой мужчина в твидовом пиджаке.

— Рой Кингман?

— Да?

Мужчина вложил Рою в руку свернутые трубкой документы.

— Считайте себя обслуженным.

Парень быстро исчез, а Рой развернул бумаги.

«Шиллинг и Мердок» подала на него в суд.

Глава 104

Сэм Доннелли не выглядел слишком довольным, когда выехал в маленьком кортеже из Белого дома. Бывший армейский двухзвездочный, он стал конгрессменом, а потом поднялся до самой высокой позиции в разведке благодаря политическим дивидендам, прежней военной службе и членству в Разведывательном комитете Конгресса. Он поседел на службе своей стране и имел репутацию лишенного сантиментов администратора с практичным подходом к делу.

Джарвис Бёрнс сидел напротив него в лимузине со звукоизоляционной перегородкой, отделяющей водителя и телохранителя от задних сидений. Бёрнс сражался вместе с Доннелли в болотах Вьетнама, до того как их пути после военной службы разошлись. Когда они вновь встретились, вера Доннелли в Бёрнса обеспечила последнему заметную свободу действий в управлении одной из самых важных и секретных программ среди американских контртеррористических операций.

— Трудная встреча? — спросил Бёрнс.

— Можно и так сказать.

— Хотел бы я быть с вами.

— Директору ЦРУ временами вожжа попадает под хвост. Просто хочет показать, что он тут тоже из главных. Я брошу ему кость. Нельзя превращать его во врага. В конце концов, ДНБ — только первый среди равных.

— У нас слишком неуклюжая структура. Большинство стран намного прямолинейнее в отношении разведслужб.

— При таком количестве «разведывательных» агентств, которые обжуливают друг друга ради влияния и бюджетов, по эту сторону Атлантики гарантированно не будет ничего прямолинейного.

— Но результаты говорят сами за себя.

— Совершенно верно. Ни одного террористического нападения в Америке с одиннадцатого сентября. И это не случайность. Мы делаем дело, и президент это понимает. А это важнее всего.

— Общественность тоже понимает.

— Ну если они узнают о некоторых людях, которых мы финансируем, добром это не закончится.

Бёрнс кивнул.

— Но мешок, полный риалов или динаров, больше не справляется с задачей. Обеспечивать безопасность страны — серьезное дело. У нас есть деньги и/или каналы распределения финансов, а у них — нет. У них есть вещи, которые нам нужны. Это просто коммерческая операция.

— Это сделка с дьяволом, коротко и ясно.

— Но меньшим дьяволом, чем тот, с которым мы сражаемся.

— Джарв, как ты заставишь их играть честно? Они постоянно меняют свое отношение. Мы платим тем же мерзавцам, которые в прошлом году стреляли в нас и взрывали нас.

— Мы сражаемся за правое дело, сэр, тем оружием, которое у нас есть. Какова альтернатива?

Доннелли уставился в окно, за которым мелькали знаменитые монументы.

— У нас нет альтернативы — по крайней мере, сейчас, — проворчал он.

— Все мы делаем то, что должны, сэр. Вы — политический назначенец. А я — просто рабочая лошадка.

Это заявление не обрадовало Доннелли.

— Они могут вызвать в суд кого угодно, Джарв. Включая тебя. Не забывай об этом.

— Простите, если я создал другое впечатление.

— И все заменимы, включая тебя.

— Я никогда не думал по-другому, — сдержанно сказал Бёрнс.

— Мы делали то, что нужно сделать ради выживания в Юго-Восточной Азии. Я не горжусь этим и, возможно, сегодня поступал бы иначе, но я не собираюсь критиковать задним числом любые решения, от которых зависит безопасность страны.

— Мы справимся с этим, директор.

— Справимся?.. Ну просто помните, что в моей службе жертвуют всеми, с самого низа и доверху. Никогда не упускай это из виду, Джарв. Никогда.

Доннелли несколько секунд смотрел на Бёрнса, потом отвернулся.

— С деньгами ситуация такая же напряженная, как и всегда. А если не будем платить этим мерзавцам, мы можем получить чемоданчик с ядерной бомбой, взорванный в каком-нибудь очень неприятном для нас месте. Цели определенно оправдывают средства. В свою бытность конгрессменом я немедленно начал бы расследование в отношении главы любой службы, произнесшего эти слова. Теперь, когда я сам нахожусь на таком посту, я их понимаю.

— Деньги будут идти. Ставки слишком высоки.

— Что с семьями Рейгера и Хоупа?

— Им известно только, что оба погибли на службе своей стране. Разумеется, об их финансах позаботятся.

— Меня глубоко огорчило, что дело дошло до такого.

— Меня тоже, сэр.

— Нужно иметь смелость для такого рода вещей. Мы справлялись с этим дерьмом в Наме. Мы работали с тем, с кем придется, чтобы сделать свое дело.

— У молодого поколения, похоже, ее не хватает.

— Но Мэри Бард — чертовски полезный актив.

— Любезность со стороны наших русских друзей.

— Даже Москва боится терроризма. Сейчас у них есть деньги и экономика, которую стоит защищать. Они понимают, что они — цель. Поэтому я перехватил ее у ФБР, как только услышал, что она в городе. На самом деле я уже работал с ней. Стив Ланье, замдиректора их вашингтонского офиса, не обрадовался, прямо тебе скажу.

— Не сомневаюсь. С нетерпением жду возможности снова применить ее.

— Не злоупотребляй ею. Вокруг всей этой чертовой истории уже и так навалено порядочно трупов.

— Разумеется, сэр.

«Но еще один или два особого значения не имеют», — подумал Бёрнс.

Глава 105

— Большое спасибо, Кэсси, что согласилась со мной встретиться.

Рой шел по К-стрит с Кэсси Бенуа, которая работала в «ДЛТ», эскроу-агентстве «Шиллинга и Мердока» для коммерческих сделок

— Без проблем. Я все равно вышла перекусить. А что случилось?

— Где-то прокололись с документами — по крайней мере, я так думаю. Помнишь покупку «Дикси груп», которую мы закрывали два месяца назад?

— Пачка торговых центров в Алабаме и Техасе. Покупатель — партнерство в ОАЭ.

— Хорошая память. Оно самое.

— А в чем прокол? Деньги пришли, я знаю.

— Семьсот семьдесят пять миллионов плюс признание долга.

— Да, что-то в этом роде. Я не могу долго держать точные числа в голове. Слишком много сделок.

— Расскажи мне о ней.

— Но мы в любом случае занимались только деньгами, а не признанием долга, разумеется, — сказала она, на ходу вгрызаясь в свой сэндвич с тунцом.

— Деньги пришли, но два условия могли не совпасть.

— Которые?

— В одном свидетельстве может быть загвоздка. И еще есть просроченная проблема с главным арендатором в «Даллас-Форт Уорт Молл», которую нужно было решить до движения средств. Предполагался документ с отзывом, но он не поступил.

— Черт, так это мы лажанулись?

— Не знаю. Возможно, и мы, но в этом я тоже не уверен. Я хочу зайти к вам в офис и посмотреть ваши документы.

— Рой, сегодня я просто тону. Поэтому и ем сэндвич на бегу.

— А если после окончания рабочего дня?

Кэсси с сомнением посмотрела на него.

— У меня билеты на концерт в Конститьюшн-холл.

— Я пока ничего не говорил клиенту. Я надеюсь разобраться с проблемой до того, как кто-нибудь начнет орать. И ты же сама знаешь парней из ОАЭ. Если там какие-то ошибки, возможно, нам с тобой придется прыгать в самолет и лететь извиняться перед шейхами.

Кэсси побледнела.

— Я ненавижу летать.

— Тогда лучше бы нам разобраться со всем на нашей стороне мира.

Кэсси вздохнула и бросила остаток сэндвича в урну.

— Семь часов годится? Все уже уйдут, но я смогу тебя впустить.

— Отличный вариант, Кэсси, большое спасибо.

Расставшись с ней, Рой посмотрел на часы и позвонил Мейс. Та пересказала ему результаты своей встречи в Ньюарке. А потом сообщила, что самый ранний обратный поезд был набит битком. А тот, на который она сейчас села, задерживают. На поезд перед ними свалилось какое-то оборудование, локомотив снес его, и теперь они опасаются, что энергоснабжение Северо-восточной ветки может быть нарушено.

— Не знаю, сколько они провозятся, — мрачно сказала она. — Может, к вечеру буду. Черт, я бы пешком быстрее дошла…

— Сообщи, когда приедешь. Кстати, моя старая фирма подала на меня в суд.

— В суд? За что?

— Я посмотрел исковое заявление. Полная чушь.

— Ладно; если услышу о хорошем адвокате, дам тебе знать.

Рой появился в офисе «ДЛТ» за минуту до семи. Рабочий день в фирме заканчивался в шесть тридцать — вроде бы рано, но они открывались в шесть утра, поскольку много работали с международными сделками. После долгих дней проверок чисел, соблюдений жестких сроков и санкционирования перевода электронных денег по всему миру большинство сотрудников фирмы выскакивали за дверь минута в минуту.

Кэсси открыла на стук и впустил его. Она уже распустила узел прически, и сейчас волосы свободно падали ей на плечи. Туфли сменились теннисками.

— Я подняла наши документы, — сказала она. — Приступай.

— Отлично. Спасибо.

— Я просмотрела их, но не нашла того, о чем ты говорил. Правда, я не юрист.

— Не бери в голову; я уверен, что смогу разобраться.

Рой медленно перебирал документы в ее маленьком кабинете, выжидая нужного момента, а Кэсси нависала над ним. Он заметил, что из ее сумочки, лежащей на столе, выглядывает пачка сигарет.

— У меня уйдет сколько-то времени, — сказал он. — Не хочешь покурить, пока есть возможность?

— Я с обеда не курила. Но в здании курить запрещено, а времени выскочить у меня не было.

— Тротуар — отличный вариант.

Кэсси медленно сжала и разжала пальцы, не отрывая взгляда от пачки «Винстона».

— Ладно, я пошла… Я ненадолго. Пары сигарет мне хватит.

— А на той стороне не «О бон пэн»?

— Ага, я их люблю. У нас тут кофе паршивый.

— Тогда сходи покури, а потом зайди к ним, возьми нам кофе. — Рой протянул ей деньги. — Можешь особо не торопиться. Похоже, нам тут придется немного посидеть. Когда имеешь дело с парнями с Ближнего Востока, ошибаться нельзя, — зловеще добавил он.

Едва Кэсси вышла, Рой принялся нажимать на клавиши. По счастью, ему не требовался пароль, поскольку он и так уже был в базе данных. Кингман не знал, как устроена здешняя система хранения документов, но полагал, что достаточно искать по названиям клиентов. Он быстро пролистал штук пять сделок, над которыми они с Дианой работали в последние полтора года. Сейчас Рой понял, почему утром Кэсси смутила общая сумма. Предписания условного депонирования, которые Диана с Роем готовили для этих сделок, — практически инструкция для «ДЛТ», сколько денег нужно перевести и при каких условиях их можно вывести с депонента, — не совпадали с документами «ДЛТ» в одном важном аспекте.

В итоговой сумме.

Из собственных документов Рой выписал набор ключевых фактов для каждой сделки, которую хотел сравнить с документами «ДЛТ». Основная сделка по приобретению «Дикси груп» была на 775 миллионов долларов плюс признание долга. Это Рой взял из письма-инструкции «Шиллинга и Мердока», которое они отправили в «ДЛТ». Те сканировали все письма и хранили их в своей компьютерной системе. Но в инструкции с шапкой «Шиллинг и Мердок», на которую Рой сейчас смотрел, стояла цена покупки 795 миллионов. Двадцать миллионов расхождения. Кэсси на своем уровне этого не уловила, поскольку просто следовала указаниям в письме. И если средства поступили в соответствии с указанной в письме суммой, нигде не загорелась красная лампочка. По всей видимости, сумма действительно совпала.

Рой откинулся на спинку стула. Зачем клиенту из ОАЭ платить лишние деньги? Ни один покупатель не заплатит больше цены контракта. А отправил ли вообще клиент эти лишние деньги? Кингман нажал пару клавиш и проверил подтверждения в переводе денег по нескольким сделкам. Правила работы с международными банковскими переводами несколько отличались от переводов внутри США, особенно после одиннадцатого сентября. Кроме того, существовал особый перечень стран, и американские власти внимательно следили за поступлением денег из этих мест в США, на случай, если те будут использованы для финансирования террористической деятельности.

Все банковские переводы, внутренние и международные, в любом случае проходили через Федеральную резервную систему, хотя и с различным уровнем контроля. Тем не менее в этом поле деятельности по-прежнему сохранялась возможность для злоупотреблений. Рой взглянул на дату письма-инструкции, открытого на экране, потом посмотрел в свою подсказку. Письма-инструкции обновлялись каждый раз, когда менялись условия. Но здесь не тот случай. Дата в записях Роя относилась к окончательной инструкции. А потом кто-то поменял ее и добавил 20 лишних миллионов.

Кингман вспомнил длинную цепочку цифр из электронного документа, на который они с Мейс смотрели за ужином в гостевом доме Альтмана. Он ввел название этого клиента и посмотрел на инструкцию к сделке. Рой помнил, что стоимость приобретения производственных мощностей по ней составляла 990 миллионов долларов. Но в инструкцию на экране было вписано еще 25 миллионов, а дата документа была более поздней. Подтверждение в переводе свидетельствовало, что в банк продавца поступило 990 миллионов. Куда же ушли остальные деньги? В другой банк? И кто их отправил? Вряд ли этот клиент по доброте сердечной раскошелится на лишние 25 миллионов…

Рой выпрямился, когда внезапно осознал ответ.

Классическая схема прицепа.

Ты открываешь финансовый туннель для законной транзакции из страны на Ближнем Востоке, не входящей в особый перечень. Стоимость приобретения погашена, но к ней добавляются средства из другого источника. Законные доллары смешиваются с незаконными, а когда попадают в финансовые трубопроводы США, они расходятся: сумма покупки идет к продавцу, а остальные средства — куда-то еще. Но если в письме инструкции указаны правильная общая сумма и счета перечисления, то всё, концы в воду. И если потом будет проведен аудит, все окажется настолько запутано, что никто не разберется. По миру носится столько электронных денег, что ситуация станет похожа на попытку отследить конкретную молекулу воздуха.

Рой понимал, зачем это делается. Способ обойти «Патриотический акт», который был весьма озабочен вопросом подозрительных денежных переводов. Лишние средства могли поступать от кого угодно, включая врагов Соединенных Штатов.

«Отмывание денег наркодельцов. Или финансирование террористов. Или шпионов».

Возможно, у них есть кто-то в «ДЛТ».

И тут Роя осенило. «ДЛТ» лишь следовала инструкциям. Намного вероятнее, что у этих людей в кармане кто-то из «Шиллинга». Рой посмотрел на исправленное письмо. Под ним стояла электронная подпись Дианы. Но ее несложно получить. Особенно человеку из руководства фирмы.

«Честер Акерман. Самый крутой заклинатель дождя в фирме».

Вряд ли Акерман является главной движущей силой этой комбинации. Но он наверняка знает главного.

Рой вставил флешку в USB-разъем, скопировал на нее как можно больше документов, потом бросил ее в портфель. Он уже подходил к приемной офиса, когда услышал, как Кэсси открывает дверь.

— Кэсси, я закончил, — крикнул он. — Нашел проблему.

Дверь захлопнулась, и Рой замер.

Это была не Кэсси. Перед ним стояла невысокая женщина с каштановыми волосами, но пистолет в ее руке казался ужасно большим.

Глава 106

Мейс едва не выпрыгнула из поезда, когда тот наконец-то остановился у платформы Юнион-стейшн. Короткая поездка в результате заняла весь день. Уже почти стемнело. Она выйдет на улицу и тогда позвонит Рою. Хочется надеяться, что он преуспел в этой эскроу-фирме.

Она так глубоко задумалась, идя по зданию вокзала, что даже не заметила, как какой-то мужчина при виде нее заметно оживился. Мейс прошла мимо него и направилась к стоянке такси. Она не видела, как он достал мобильник и коротко с кем-то переговорил. Не видела, как он пристроился ей вслед. Ничего не замечала, пока ей в поясницу не ткнулся ствол пистолета.

— Закрой рот, или сдохнешь.

Мейс попыталась обернуться, но он вдавил ствол сильнее.

— Смотри только вперед.

— Здесь полно копов, — сказала она. — А если я сейчас заору?

— Тех детей видишь?

Взгляд Мейс метнулся влево, к группе детей в школьной форме, стоящих рядом с двумя пожилыми женщинами.

— Вижу.

— А вон того чувака за ними видишь?

Мейс видела чувака. Крупный и злобный.

— Ага.

— Короче, у него граната в кармане. Начнешь выделываться, — он выдернет чеку, опустит гранату в урну и спокойно уйдет. А потом детки сделают бум.

— Какого черта тебе нужно?

— Заткнись и шагай!

Мужчина направил ее к эскалаторам, потом вывел в крытую парковку и дальше, в ее самый отдаленный угол, где стояла единственная машина — черный «Эскалейд». Когда они приблизились, из машины вылезли четверо мужчин.

Мейс вздрогнула, когда увидела его.

На этот раз Псих не улыбался. Ни блеска в глазах, ни легкомысленного выражения на лице. Дело, и только дело.

— Вот идет мертвая сучка, — мрачно произнес он.

— Я думала, мы договорились, — сказала Мейс. — Ни вреда, ни подлянок.

Ответом был удар тыльной стороной ладони, от которого Перри приземлилась на задницу. Она сидела, вытирая кровь со щеки, пока один из парней не вздернул ее на ноги, а Псих снова отправил на пол апперкотом.

Мейс не считала себя слабачкой, но еще один такой удар, и ей останется только лежать на кровати в интернате для инвалидов и пускать слюни. Она перекатилась на бок и, оттолкнувшись, вскочила на ноги за секунду до того, как ее еще раз подняли. Она пошатывалась, но стояла.

Сквозь кровь, текущую из носа и разбитого рта, Мейс выдавила:

— Одна просьба.

— Ты понимаешь, что я тебя убью?

— Поэтому я решила, лучше попросить сейчас.

— Чего?

— Ты здоровый крепкий парень. Ты уже дважды уложил меня. Ты собираешься меня убить.

— Ну?

— Дай мне один удар. Прямо тебе в живот. Можешь даже заранее напрячь пресс.

— Сколько в тебе, сто десять?

— Примерно. А в тебе больше двухсот, я знаю.

— И что тебе это даст?

— Удовлетворение перед смертью.

— Откуда мне знать, может, ты какая-нибудь принцесса кунг-фу?

— Думаешь, тогда бы ты смог меня уложить? — Мейс сплюнула кровь и пощупала языком шатающиеся зубы. — Эй, ты что, боишься девчонки?

Псих сжал руку в кулак, чтобы еще раз ударить ее, но остановился, когда она вздрогнула. Он ухмыльнулся.

— Нет в тебе никакого кунг-фу. Я знаю. У меня черный пояс, второй дан.

— Кто бы сомневался, — сказала Мейс, стирая с подбородка кровь рукавом куртки. — Так да?

Псих поглядел на своих парней; те смотрели на него, явно забавляясь. Перри тоже огляделась. На помощь никто не придет. Они в темном пустом углу в глубине парковки. Она может вопить до посинения — толку все равно никакого. Но внезапно Мейс увидела один предмет, который может помочь. Если она проживет достаточно долго…

— О'кей. Но как только ты меня шлепнешь, мы засовываем твою задницу в эту тачку, везем тебя в мое любимое место, пускаем пулю в голову и бросаем в парке Рок-Крик.

— Напрягай пресс, Псих. Я выдам тебе все, что смогу.

Псих расстегнул молнию на куртке и обнажил плоский живот, наверняка крепкий, как железо, подумала Мейс.

Ее всерьез удивляло, что никто этого не замечает, но здесь было темно, и они, видимо, просто туда не смотрели. Ее удар был хорошо поставлен и пришелся точно в диафрагму мужчины. Догадка оказалась верна — она точно в камень ударила. Но это было неважно. 900 тысяч вольт в шоковом кастете не интересуются крепостью живота. Псих рухнул на бетон, дергаясь, будто сжимал в руке провод под током; изо рта доносились слабые звуки, глаза выпучились и моргали.

Ошеломленная бригада тупо смотрела на своего вожака.

Мейс бросилась бежать.

— Эй! — крикнул парень, который привел ее сюда со станции.

Перри знала, что ей не выбраться. Она напряглась на бегу, ожидая пуль, которые в любую секунду могут войти в ее тело.

Визг шин заставил ее обернуться влево. Прямо к ней мчался «Ниссан». Мейс откатилась в сторону и только тут поняла, что машина намеренно обошла ее, развернулась и встала между ней и парнями Психа.

— Залезай!

Мейс вскочила на ноги.

— Залезай!

— Даррен?

Брат Алиши вытащил пистолет, прицелился в сторону бригады Психа и дважды выстрелил поверх их голов. Пара ближайших парней бросилась на бетон, вытаскивая свои «пушки».

Мейс распахнула пассажирскую дверцу «Ниссана» и запрыгнула внутрь. Шины снова взвизгнули, и машина рванулась вперед. Мейс пригнулась, когда по металлу зазвенели пули; от одной треснуло заднее стекло машины. Они завернули за угол, и Даррен втопил педаль газа. Еще два поворота, и они выскочили из парковки. Через пять минут они уже были в двух милях оттуда, и Мейс наконец-то села.

— Откуда ты взялся? — воскликнула она. — Как ты вообще узнал, что я там?

— Никак. Я следил за Психом. Увидел, что к чему. Решил, тебе надо чутка помочь.

Перри пристегнула ремень.

— Теперь я вижу, почему тебя зовут Бритвой.

— Возьми салфеток в бардачке, а то зальешь мне кровью все сиденье, — кисло произнес он.

— Спасибо. — Она достала салфетки и вытерла лицо. — А зачем ты за ним следил?

— Сама-то как думаешь?

— Я вижу несколько вариантов этого плана, и все они плохо заканчиваются.

— А ты хочешь, чтоб я дал ему просто так уйти?

— Он не собирается уходить.

— Ага, ты с ним разберешься. Так ты сказала. Ну классно ты с ним разобралась… Но без меня ты сегодня была бы трупом.

— Эй, не забывай про мой кастет.

Даррен невольно ухмыльнулся.

— А клево он валялся на жопе и трясся, как чувак под метом…

Мейс взяла свой телефон.

— О'кей, мы имеем похищение, нападение…

Он покосился на нее.

— Чего ты там бормочешь?

— Перечисляю преступления Психа и его ребят.

— Угу. Двадцать человек подтвердят, что он был в тридцати милях отсюда.

— А, ты тоже ее не заметил?

— Кого?

— Камеру видеонаблюдения в углу парковки. — Мейс набрала номер. — Бет, это Мейс. Да, все отлично. Только что вернулась в город. Приготовила тебе подарок. Парень с погонялом Псих в упаковке и с красивым бантиком.

Глава 107

Рой был поражен, насколько быстро и эффективно его изъяли из здания. Пикап ехал неопределенное время. Кингмана связали, заткнули рот кляпом, завязали глаза и засунули в ухо какую-то штуковину, которая постоянно гудела и не давала расслышать ни одного полезного звука, способного подсказать, куда они направляются. Сейчас Рой сидел у стола в комнате, которая, он чувствовал, находилась в каком-то большом здании. Он напрягся, когда дверь открылась и в комнату вошла женщина.

Мэри Бард уселась напротив него и положила руки на стол. Рой уже не был связан, кляп и повязку тоже убрали. По-видимому, их не беспокоило, что он сможет кого-то опознать. Они явно не предполагают, что он когда-нибудь окажется на свидетельской скамье.

— Кто вы? Что вам нужно?

— Вы слишком много смотрите телевизор, — удивленно произнесла Бард.

— А что, по-вашему, я должен спрашивать?

— Вы хотите жить? — небрежно сказала она.

— Да. Но почему-то мне кажется, что это маловероятно.

— Очень маловероятно, — согласилась Бард. — Но возможно. И в вашей ситуации это возможность, за которую вы должны бороться.

— Вот так?

Рой прыгнул через стол, пытаясь схватить ее. Он был тяжелее по меньшей мере на сотню фунтов и на фут выше.

Когда Кингман очнулся, он лежал на холодном полу лицом вниз. Судя по ощущениям, правое плечо вылетело из сустава. Он медленно сел, придерживая поврежденную руку.

Мэри Бард сидела у стола и смотрела на него с тем же непроницаемым выражением лица.

— Вы уже закончили играть в Джона Уэйна?[225]

«Джон Уэйн? Либо она не увлекается современным ТВ, либо не из Америки и живет на строгой диете из старых фильмов».

— Как это у вас вышло? — спросил он, скривившись от боли.

— Я могу вам рассказать, но вы не поймете, так какой смысл?

Рой поднялся на ноги — и рухнул на стул, держась за поврежденное плечо.

— Похоже, вывихнуто, — сказал он, к горлу подступила тошнота.

— Так и есть. Хотите, чтобы я вправила?

— Может, лучше немного морфина?

— Нет. Вы должны быть полностью сосредоточены на происходящем. — Женщина обошла стол и встала перед ним. — Развернитесь ко мне.

— Клянусь, если это какая-то шутка, будь вы хоть три раза ниндзя…

Она двигалась с такой скоростью, что он даже не успел отреагировать. Щелчок, мгновение выворачивающей боли, а потом рука оказалась на месте.

Бард села обратно, пока Рой настороженно щупал руку, проверяя ее работу.

— Спасибо.

— Не за что, — сказала она, глядя на него.

— Вы не американка, верно?

Она пожала плечами.

— Какая разница, кто я?

— О'кей, я сосредоточен. Чего вы хотите?

— Мы хотим, чтобы вы отправили сообщение Мейс Перри. Мы хотим встретиться и с ней.

Рой выпрямился.

— Это вряд ли. У вас есть я, но ее вы не получите.

— Мистер Кингман, вам действительно стоит передумать.

— Ладно, допустим. Вы хотите, чтобы я написал Мейс. Попросил ее встретиться со мной в каком-нибудь удаленном месте, где вы сможете схватить ее и убить, и никто об этом не узнает. А потом вы убьете меня. Вот я и думаю, напряженно думаю… — Он сделал паузу. — Катитесь к черту.

— Разумеется, мы можем сами отправить ей сообщение с вашего телефона.

— Тогда зачем спрашивать меня?

— Проверка в некотором роде.

— А я ее прошел или завалил?

— Пока не знаю.

— Тогда к чему мы пришли? Если вы дадите мне позвонить ей, я скажу, что это западня. А поскольку я еще ни разу не писал ей сообщений, она тут же заподозрит неладное. У нее несколько параноидальная натура. И она позвонит мне. А когда я не отвечу…

— Да, мы тоже об этом подумали.

— А знаете, я ведь уже разобрался. С деньгами. Езда на прицепе. Накрутки для террористов. Этим вы занимаетесь? По происхождению вы не с Ближнего Востока, но вы одна из девочек бен Ладена?

— Я не чья-то девочка, — сказала Бард, чуть возвысив голос.

— Хорошо, но, может, вам стоит подумать вот над чем. Мейс не знает, что я успел выяснить. И никто не знает. У меня не было возможности кому-то рассказать.

— И к чему вы клоните?

— Вам не нужна Мейс. У вас есть я. Вы убиваете меня, и все кончено.

— Сомневаюсь, что все будет кончено.

— В каком смысле?

— Моя сводка по Мейс Перри наводит меня на мысль, что, окажись вы в опасности, ничто не остановит ее от попытки помочь вам.

— Ваша сводка?.. О'кей, на какое правительство вы работаете?

На лице Мэри Бард впервые появилась тень досады. Губы чуть сжались, взгляд стал слегка раздраженным.

Когда она не ответила, Кингман сказал:

— Мне кажется, невозможное только что стало абсолютно невозможным. Я никогда отсюда не выйду, так какой у меня стимул помогать вам?

Послышалось жужжание. Рой начал озираться, потом сообразил, что это вибрирует телефон женщины. Она встала, отошла в дальний угол и ответила. Далее почти не говорила, только слушала. Роя осенило, что звук и видео из комнаты наверняка куда-то транслируются. Вот только кто все это смотрит?

Бард опустила телефон в карман и вернулась на свое место.

— У вас нет никакого стимула. Но она попытается спасти вас, как только мы сообщим ей, что вы у нас. Вы — просто приманка.

— Ее сестра — начальник полиции округа Колумбия. Если она придет, то может привести с собой армию.

— Нет. Мы сообщим ей, что это гарантирует вашу смерть.

— Но она понимает, что если придет одна, это гарантирует смерть нас обоих.

— И все же она придет.

— Какого черта вы так уверены?

— Будь я на ее месте, я бы сделала то же самое.

Глава 108

Мейс сидела в гостевом доме Альтмана с пакетом льда у опухшей щеки. Она много раз пыталась дозвониться до Роя, но его телефон не отвечал. Однако телефонный звонок, который она только что получила, снял завесу с этой тайны. Они схватили Роя. И теперь хотят ее. Если она не появится, он умрет. Срок — двадцать четыре часа.

Мейс тупо сидела в гостиной, по ее лицу стекала холодная вода. Один из немногих случаев в ее жизни, когда она просто не знала, что делать. Потом, будто какая-то невидимая сила вела ее руку, Мейс взяла телефон и позвонила. Бет приехала через двадцать семь минут; мигалка ее «Крейсера-один» все еще горела, когда она выскочила из машины и бросилась к гостевому дому. Быстрый разговор с Мейс ввел ее в курс дела.

— Где они хотят с тобой встретиться? — спросила Бет.

— Если я приду не одна, они его убьют.

— А если придешь, они убьют вас обоих. Мейс, возможно, Кингман уже мертв.

— Нет, он жив.

— Откуда ты знаешь?

— Я просто знаю, о'кей?

Сестры уставились друг на друга. Наконец Бет сказала:

— Знаешь, Кингман сказал разумную вещь, когда предложил нам с тобой работать вместе, а не друг против друга.

— У нас была неплохая команда.

— Мы все время только отвечали. Гонялись за призраками по переулкам.

— Или увертывались от их пуль.

— Так что нам известно? Я имею в виду, что нам действительно известно обо всей этой истории?

— Бет, у нас нет времени сидеть и перебирать находки.

— Если мы не сядем и не разберемся, Кингман точно умрет. У нас есть около двадцати трех часов. Целая жизнь при правильном использовании.

Мейс глубоко вздохнула и успокоилась.

— Ладно, я начну. Диана Толливер ужинала с Джейми Мелдоном, потом ее убили. Вскоре после этого убили Мелдона.

— Расследование убийства Мелдона взяли на себя неизвестные мне люди, и даже ФБР отозвали с этого дела. Я провела изыскания; похоже, Мелдон мог стать целью группы местных террористов.

— Но в таком случае Толливер была убита из-за связи с Мелдоном, а не наоборот.

— Если исходить из того, что мы выяснили о двух холодильниках, — озадаченно сказала Бет, — Толливер была убита вечером пятницы, раньше Мелдона, а Докери сделали крайним.

Мейс перехватила нить:

— Я выяснила в Ньюарке, что много лет назад у Мелдона и Толливер была связь. Если Толливер обнаружила нечто необычное и ей потребовалась помощь, она вполне могла обратиться к Мелдону, тем более что он был прокурором.

— Но это означает, что именно Мелдон был убит из-за связи с Толливер, а не наоборот.

— За нами с Роем гнались в его юридической фирме. И я уверена, что в компьютере Толливер была установлена шпионская программа. Это еще раз подтверждает теорию, что ключом является она, а не Мелдон.

— И вы столкнулись с самозванцем, обыскивающим квартиру Андрэ Уоткинса. — Бет пронзительно посмотрела на Мейс. — На твой взгляд, этот самозванец может быть человеком из когорты Нейлора?

— Нет; слишком хитрый и утонченный. К тому же Мелдон никак не связан с Уоткинсом. Только Толливер. И они манипулировали временем смерти Толливер, чтобы нас запутать. У меня в голове не укладываются нейлоровские «братки», засовывающие остатки стейка и овощей в мусорную корзину в доме Толливер, вводящие в нее сперму и устанавливающие шпионскую программу на ее компьютер.

— А движение денег через эскроу-агента «ДЛТ»?

— Опять Толливер. Рой говорил, через них проходят миллионы денег клиентов «Шиллинга и Мердока». И он сказал, что управляющий партнер, Честер Акерман, потел, как свинья.

— Кингман упоминал, что у него есть клиенты в Дубае.

— По-моему, у них куча клиентов из того региона.

— Иначе говоря, часть этих миллионов идет с Ближнего Востока?

— Похоже на то… — Мейс застыла. — Ты думаешь то же, что и я?

Бет взяла телефон.

— Кому ты звонишь? Своему приятелю из ДНБ?

— Сэму Доннелли? Пока нет. — Она заговорила в телефон: — Стива Ланье, пожалуйста. Это Шеф Перри.

— Стив Ланье? Но он же…

— Замдиректора ФБР, да… Привет, Стив, это Бет. Мне нужно с тобой поговорить. Да, это очень важно.

Через два часа они сидели напротив Ланье в вашингтонском отделении ФБР, только что закончив попеременно рассказывать ему о своих открытиях.

Ланье откинулся на спинку кресла.

— Бет, я повидал много всякого дерьма, но от этого у меня просто мозг взрывается.

В комнату вошел мужчина, передал своему начальнику папку и вышел. Тот открыл ее и стал просматривать содержимое.

— По расследованию убийства Мелдона нам ничего не сообщили. Черт, я даже не уверен, что оно вообще было… Это уже повод насторожиться. Но нам удалось со множеством плясок добыть отчеты о вскрытии агентов Хоупа и Рейгера.

— Джарвис Бёрнс сказал мне об этом.

— Не сомневаюсь. Им перерезали горло. Очень профессиональная работа.

— О'кей, и о чем это нам говорит? — спросила Бет.

Ланье закрыл папку.

— О том, что у нас есть серьезная проблема.

— Об этом мы уже знаем, — сказала Мейс.

— Я имею в виду другую…

Следующие пять минут он объяснял сестрам, что имеет в виду.

— Тогда дальше все довольно ясно, — сказала Бет. — Ясно, что мы должны сделать.

— Я с тобой. — Мейс кивнула.

Ланье посмотрел на обеих.

— Я что-то пропустил?

— Не обращай внимания, сестринские штучки, — пояснила Бет.

Она подалась к мужчине и начала быстро говорить. Когда остановилась, Мейс тут же продолжила ход ее мыслей.

— Для этого нам понадобится Сэм Доннелли, — сказал Ланье.

— Обязательно, — подтвердила Бет.

Через полчаса все трое встали и начали приводить в действие разработанный план.

Глава 109

Вечером следующего дня Мейс гнала «Дукати» по западу Мэриленда. Густые ряды деревьев по обеим сторонам дороги мелькали, будто черно-белые кадры из старого проектора. Она доехала до перекрестка и повернула налево, потом, через милю, съехала направо. Еще пятьсот ярдов, и Перри увидела впереди старую ферму. Она притормозила, потом остановилась, ботинки уперлись в землю. Глаза чуть слезились. Не от эмоций. На них были очень необычные контактные линзы.

Справа от нее был старый дом, накренившийся, будто корабль на высокой волне. Слева возвышалась древняя силосная башня. Немного дальше по грунтовой дороге виднелось то место, куда ей сказали войти, — амбар. Света было не видно, что ее не удивляло. Она добавила газу и поехала дальше. За пять футов от амбара она остановилась, заглушила мотор, сняла шлем и пошла вперед. Слева в нее тут же ударил свет фар. К ней подошли трое мужчин. Когда они были совсем рядом, Мейс оступилась и схватила одного из них за руку, чтобы не упасть. Маленький предмет в ее руке, снабженный специальным клейким слоем, остался на рукаве мужчины.

— Стой ровно! — рявкнул один из них.

Мейс стояла неподвижно, пока другой мужчина умело обыскивал ее, потом достал сканер и провел им вверх и вниз вдоль ее тела. Он не спешил и несколько раз провел сканером вокруг ее головы.

— Ни одного импланта с маячком, — услужливо подсказала она.

— Заткнись, — приказал первый.

Они отвели ее к ждущему «Рейнджроверу» и втолкнули внутрь. По дороге болтали на языке, которого Мейс никогда раньше не слышала. Мужчины выглядели сильными и крепкими; их худые лица и поджарые, спортивные фигуры свидетельствовали о жизни, далекой от привычного комфорта людей на Западе.

«Рейнджровер» сбавил ход, проехав, по прикидкам Мейс, около восьми миль, все по проселочным дорогам. Из темноты перед ними появились очертания большого строения. Когда машина приблизилась, в темноте внезапно появился разрыв — открылись две большие двери. «Рейнджровер» въехал внутрь и остановился. Широкие двери закрылись, мужчины вылезли наружу и вытащили Мейс.

Она встала и огляделась. Похоже, они находились в каком-то старом цехе. Здесь была большая открытая площадка с ржавыми столами и сломанным конвейером. На грязном полу валялись кучи инструментов. По периметру второго этажа шла галерея; из-под потолка, с двуногой станины, свисала цепь подъемника, заканчивавшаяся футах в восьми от пола. Посредине, деля пространство пополам, шел ряд металлических опор. Единственным источником света был блок флуоресцентных ламп под потолком, от которого по стене шел провод к распределительной коробке у двойной двери.

— Рой!

Кингман сидел на полу, привязанный к одной из опор.

— Какого черта ты сюда приехала? — гневно крикнул он.

— Я говорила вам, что и сама так поступила бы, — произнес голос.

Мейс повернулась и увидела Мэри Бард, которая шла к ней с другой стороны цеха. На ней были узкие черные штаны, короткая джинсовая куртка и ботинки на толстой подошве.

— Я здесь, — заявила Мейс. — Может, перейдем к делу?

— Вы слишком торопитесь, — сказала Бард.

Перри оглянулась на Роя.

— Что я должна сделать, чтобы он смог уйти?

— Я никуда не пойду! — крикнул тот, пытаясь подняться.

— Что я должна сделать? — повторила Мейс.

— Боюсь, вы ничего не можете сделать.

— Значит, вы просто убьете нас обоих? Об этом знают другие люди. Они так это не спустят.

— Зато нам больше не придется беспокоиться о вас.

Бард вытащила пару ножей, которыми убила Рейгера и Хоупа, из ножен, висящих сзади на поясе. Рой беспомощно смотрел, как она идет к Мейс.

— Мейс, она какой-то чокнутый рукопашник… Уложила меня за секунду.

— Знаешь, Рой, не сочти за обиду, но ты недостаточно крут.

Бард приостановилась и посмотрела на Мейс, парные ножи неподвижно лежали в ее руках.

— А вы считаете, что достаточно круты?

— Ну я же здесь, верно? Рейгер и Хоуп пытались меня убить — и не справились.

— Они были некомпетентны.

— И поэтому вам приказали их убить, да?

При этом замечании глаза Бард блеснули.

— Это не имеет значения.

— Вы из России. Федеральная служба безопасности.

— Поздравляю. Мне казалось, мой акцент исчез.

— Это не догадка. Я слышала, что у вас там лучшие в мире убийцы, разве что израильтяне не хуже.

— Постараюсь вас не разочаровать.

— У меня есть нож в пряжке ремня. Не против, если я попробую себя защитить? Все равно два клинка против одного, но так будет немного честнее. Я явно не в вашей лиге, но знаю пару приемов. А вы попрактикуетесь для следующего раза.

Бард посмотрела на вооруженных мужчин, окружавших Мейс.

— Хорошо.

— Но… — начал один из них.

Она что-то рявкнула на чужом языке, и мужчина замолчал.

Под прицелами пистолетов Мейс расстегнула пряжку, достала нож и посмотрела на слегка затупленное лезвие.

— Этот малыш вытащил меня из очень непростой ситуации.

— Думаю, второй раз у него не выйдет.

Бард начала двигаться по кругу, вращая перед собой ножами. Мейс стояла на месте, изучая тактику противника.

— Ни слезинки? — сказала Бард. — Ни просьб о пощаде?

— Каждый когда-нибудь умрет.

— И сегодня ваш день.

— Или ваш, — ответила Мейс.

Глава 110

— Джарвис, что за черт?

Бет стояла в своем кабинете перед широкоэкранным телевизором, в который шла трансляция, настроенная техниками Джарвиса Бёрнса. Выйдя вчера вечером из офиса ФБР, Бет немедленно позвонила Сэму Доннелли и рассказала, что случилось с Роем Кингманом. Доннелли отправил Бёрнса помочь руководить спасательной операцией. Дела шли неплохо, пока они не потеряли след Мейс. Мужчина в костюме и с надетой гарнитурой лихорадочно печатал на портативной клавиатуре, выкрикивая в микрофон инструкции.

Бёрнс продолжал смотреть на экран, куда шла передача с камеры, установленной на вертолете. Местность внизу была темной и пустынной.

— Бет, это лучший план, который мы смогли придумать при таких обстоятельствах. У нас были две наземные группы, которые шли за ней. На «Дукати» стоял маячок. Они перевели ее в другой транспорт, но наши группы не должны ее упустить. — Он обернулся к технику. — Срочно дайте мне на линию командира наземных групп.

Через несколько секунд техник протянул гарнитуру Бёрнсу. Тот с минуту слушал, потом бросил гарнитуру своему человеку и повернулся к Бет.

— Они попали в засаду. Плотный огонь, есть потери. Они вышли из игры. Бет, у нас где-то есть «крот». Это единственное возможное объяснение.

Начальник полиции ударила кулаком по столу.

— Теперь у нас нет ни одной идеи, где ее искать.

— Идеи есть, — спокойно ответил Бёрнс. — У нас был четкий сигнал из заброшенного фермерского дома и два малозаметных вертолета поддержки неподалеку. — Он похлопал техника по плечу. — Филипс, скажите командиру воздушной поддержки начать прочесывать десятимильный периметр. Если нам чуть-чуть повезет, мы их прихватим.

— А если не повезет?

— Бет, я делаю все, что могу. Вспомните, вы позвонили директору Доннелли в последнюю минуту. Я хорошо знаю свое дело, но я не волшебник.

Бет притихла.

— Я знаю. Простите. Просто это…

— Она ваша сестра. — Бёрнс положил руку на плечо Перри. — Я понимаю, Бет. Клянусь, мы сделаем все, что в наших силах, лишь бы вернуть ее.

— Спасибо, Джарвис.

— Ради духа честной игры оставляю первый удар за вами, — сказала Бард, которая с каждым движением подходила все ближе к Мейс.

— А я ради духа честной игры предлагаю убить вас любым способом, каким смогу.

— Так вы не хотите первый удар?

— Нет, как раз хочу. Но еще я хочу, чтобы они отошли в сторону, — ответила Мейс, указывая на расставленных поблизости стрелков. — Чтобы не получить пулю в спину, если я возьму над вами верх.

Бард помешкала, потом махнула стрелкам рукой, приказывая очистить площадку. Мейс отступала, пока не оказалась у дальней стены, держа нож перед собой.

— Я жду, — произнесла Бард. — Ваш первый удар.

— А я все еще размышляю, каким он должен быть.

— Это смешно. Если вы…

Мейс резко бросила руку к рубильнику на распределительной коробке. В здании мгновенно стало темно. Резкий поворот кисти — и ее нож полетел в грудь ближайшему стрелку. Мужчина рухнул на пол, кончик лезвия вошел ему в левую камеру сердца.

Мейс без труда видела в непроглядной темноте, поскольку ее контактные линзы последнего поколения в действительности были современной оптикой, адаптирующейся к любым уровням света или тьмы. Подарок от ФБР, как раз для подобных ситуаций. За время разговоров с Бард она засекла четверых стрелков на земле и еще троих — на галерее. У них были «хеклеры» UMP и MP5. А она отчаянно нуждалась в огневой мощи, пока бандиты не сообразили, как снова включить свет. Пригнувшись, Перри скользнула к мертвецу и схватила его пистолет-пулемет и два запасных магазина.

Затем она открыла огонь. Один из парней, стрелявший рядом, дернулся, когда ему в грудь и туловище вошли две пули. Он выпустил еще несколько неприцельных коротких очередей, потом упал на пол и остался лежать. Мейс мгновенно перекатилась на шесть футов влево, уходя от пуль, накрывших ее оставленную огневую позицию: бандиты целились по вспышкам выстрелов. Она срезала еще одного парня очередью по коленям. Он заорал, упал, но продолжал стрелять. Следующая пуля попала ему в лицо, и его UMP замолчал.

Открыли огонь стрелки с галереи; пули сорокового калибра рикошетили от бетонного пола. Мейс метнулась за какой-то наладочный механизм, отстреляла последние патроны из магазина, выбросила его и вставила новый, пока вокруг свистели пули ответного огня. Несколько из них угодили в верстак, за которым она пряталась, и Перри почувствовала, как отлетевшая щепка взрезала ей плечо и щеку. По лицу потекла кровь. Еще одна пуля прошла впритирку к левому бедру, обжигая кожу.

Мейс стреляла по галерее, но даже со своей оптикой она практически ничего не видела сквозь дым от интенсивной стрельбы. Оставшиеся бандиты тоже укрылись. И у них преимущество высоты и больше огневой мощи. Мейс прижали. Перспективы удручающе просты. Без чьей-то помощи их смерть — всего лишь вопрос времени.

— Мейс!

Она оглянулась и увидела, что Рой лежит, его лицо искажено от боли. Даже отсюда, в зеленоватой подсветке линз, Перри видела темное пятно на его рубашке. Она знала, что это кровь. Мэри Бард наклонилась над ним, отведя нож для последнего удара, а он отчаянно брыкался, пытаясь оттолкнуть ее.

— Рой!

Взрыв вынес обе створки широкой двери на добрых десять футов внутрь. Из дыма проступили фигуры — зрелище, которое невозможно забыть.

В цех ворвались двадцать бронированных штурмовиков из Команды спасения заложников ФБР. Один только вид этих парней мог до смерти перепугать любого, каким бы боевым опытом тот ни обладал. Зная, что сейчас случится, Мейс бросилась на пол, выдернула из ботинок затычки и вставила их в уши. В следующую секунду в цехе взорвались светошумовые гранаты.

Под прикрытием шквала огня, который КСЗ, пользуясь приборами ночного видения, обрушила на бандитов, Мейс вскочила и побежала к Рою. Мэри Бард лежала на боку, оглушенная взрывами, из одного уха у нее текла кровь. Когда она попыталась подняться, чтобы добить Роя, Мейс прыгнула и врезала прикладом своего UMP ей в висок. Женщина растянулась на полу.

Через минуту прозвучало «все чисто». Кто-то поднял рубильник, и в здании снова вспыхнул свет.

— Есть раненый, — крикнула Мейс.

В темноте она успела порвать рубашку Роя и воспользовалась обрывками ткани, чтобы остановить кровотечение. Пока к ним бежали медики, сопровождающие любую операцию КСЗ, Перри сказала Рою:

— С тобой все будет хорошо.

— Мне не кажется, что со мной все будет хорошо.

— Рой, ты не можешь умереть.

— Почему?

— У меня такое чувство, что мне понадобится один обалденный юрист, а ты единственный, кого я знаю.

Кингман успел выдавить слабую улыбку, прежде чем им занялись медики. Через несколько минут вертолет уже уносил их в сторону ближайшей больницы.

Глава 111

Сорок минут спустя техник с гарнитурой подскочил на стуле. Камеру и изображение на экране встряхнул взрыв. Бет прервала телефонный разговор, который вела, и подошла к мужчинам. Все трое ошеломленно смотрели на экран, где к небу поднимался огненный шар.

— Господи, — сказал потрясенный Бёрнс. — Они взорвали бомбу. — Он обернулся к технику. — Отправь туда «вертушку», срочно.

Техник передал распоряжение, и вертолет пошел вниз. В следующее мгновение трансляция прервалась. Прошла напряженная минута, потом техник снова вздрогнул — в его наушники пошел поток слов. Он побледнел и тупо кивнул. Потом обернулся.

— Здание разрушено. Похоже, выживших нет.

— Это точно то место? — спросила Бет.

— Они только что вытащили тело из-под обломков, — ответил техник, нервно взглянув на Бет. — Женское тело, опознание подтверждено.

— Господи, Бет, — произнес Бёрнс. — Мне так жаль…

— Мне тоже, Джарвис. Мне тоже. Очень жаль.

Что-то в ее голосе заставила Бёрнса внимательно посмотреть на женщину.

— Бет? С вами всё в порядке?

— О'кей, — крикнула та в сторону двери.

Дверь открылась, в кабинет вошли Сэм Доннелли и человек пять сотрудников службы безопасности. Следом зашел Стив Ланье, замдиректора ФБР, который широко улыбался.

Бёрнс переводил взгляд со своего босса на Бет и обратно.

— Сэр, что за чертовщина тут происходит?

— Мне жаль, Джарв. Все кончено, — печально сказал Доннелли.

— Что кончено?

— Твоя секретная операция. С помощью ФБР мы поставили на тебя ловушку. Я давно подозревал, что где-то без моего ведома крутятся какие-то дела. Мне жаль, что это оказался ты.

— Но… — начал Бёрнс.

— Жертвы, Джарвис. Мы уже говорили об этом. Национальная безопасность страны важнее всего.

Бёрнс и Доннелли обменялись понимающими взглядами.

— Но вы получите полную поддержку ДНБ, если выяснится, что мы ошиблись, — добавил Доннелли.

— Понимаю. Спасибо, сэр. Я уверен, что все наладится.

Доннелли обернулся к Ланье:

— Я думаю, Стив, дальше мы разберемся сами. Для окончательной зачистки ФБР не нужно. Но я благодарен вам за помощь. Я вызову своих людей…

Бет подошла к Бёрнсу.

— Джарв, вы действительно собираетесь это сделать?

— Сделать что?

— Броситься на меч ради Сэма?

— О чем вы? — резко спросил Доннелли.

Она повернулась к нему.

— Жертвы? Полная поддержка ДНБ? Мы сами разберемся? Мы больше никогда не увидим Джарва. Вы просто уберете его в Иорданию или Ирак, чтобы он продолжал заниматься тем, чем он занят.

— Чем, разумеется, вы приказали ему заниматься, — добавил Ланье.

— Я понятия не имею, о чем вы все говорите, — сердито заявил Доннелли.

— На вашем месте, — сказал Ланье Доннелли, — я бы приберег все комментарии для своей защиты.

Он махнул рукой своим людям. Те подошли и надели наручники на Доннелли, Бёрнса и техника.

— Да как вы смеете! — гневно воскликнул Доннелли.

Ланье уселся в кожаное кресло у стола Бет.

— Шеф, окажете честь? — сказал он. — Лично меня немного подташнивает.

Перри оперлась о край стола.

— Джарвис, помните, когда вы говорили мне о том, что знаете о смерти Дианы Толливер, пожарной тревоге и всем прочем?

— И что? — настороженно спросил Бёрнс.

— Когда я удивилась, что вы все это знаете, вы заметили, что если вы не в состоянии держать руку на пульсе происходящего в городе, как можно рассчитывать на ваше знание происходящего во всем остальном мире?

— Боюсь, я не улавливаю вашей…

— Я поймала вас на слове, Джарвис. Я допустила, что вы с Сэмом знаете о любых серьезных происшествиях в округе Колумбия. И если вы не делаете ничего, чтобы предотвратить их, то, возможно, сами ими управляете. Я проследила за Хоупом и Рейгером до Пентагона. Я знала, что они никак не связаны с военными, но в Пентагоне есть один из офисов ДНБ. И когда мы узнали о связи между Дианой Толливер и Джейми Мелдоном и о том, что она была убита в пятницу, а не в понедельник, мне стало понятно — дело совсем не в старом ветеране, который внезапно решил изнасиловать и убить женщину. Однако у нас не было никаких доказательств, поэтому я пришла к Стиву, и мы разработали план, который мог принести нам эти доказательства.

— План?

Бет указала на экран:

— Вот этот план.

— Господи, Бет, — сказал Доннелли, — я по-прежнему не понимаю, о чем вы говорите. Я что, должен поверить, что ради подтверждения какой-то нелепой идеи вы решили пожертвовать своей сестрой?

— С Мейс всё в порядке, — заметил Ланье. — Мы отправили туда КЗС. Мы отслеживали маячок, который Мейс успела прилепить на одного из бандитов до того, как они ее просканировали. «Вертушка» уже везет их с Кингманом в ближайшую больницу.

Бёрнс нервно взглянул на экран.

— Похоже, мы получили ошибочный отчет… Я очень рад, что с ней всё в порядке.

Бет холодно произнесла:

— Ни черта вы не рады, Джарв. Вы с Сэмом приложили кучу сил, чтобы убить ее. Вся эта ночная операция — тщательно продуманный вами фарс. Трансляция была подделкой. У вас не было там никаких вертолетов. Никаких наземных групп. Сплошной дым и зеркала.

— Вы целиком и полностью ошибаетесь, — заявил Бёрнс.

— Джарвис, ничего не говори, — предупредил Доннелли. — Мы со всем разберемся.

— Черта с два вы разберетесь! — воскликнула Бет.

— У вас ничего нет! — возразил Доннелли. — Никаких доказательств. И как только я поговорю с президентом, полетят головы.

— О, доказательства — не проблема, — ответила Перри. — У нас есть исчерпывающие свидетельства.

— КЗС прихватила нескольких головорезов, — вставил Ланье, — которых вы импортировали для своей грязной работы.

— Вы поставите слова каких-то «головорезов» выше наших заявлений? — спросил Доннелли. — Вы осознаете, насколько смехотворно это будет выглядеть в суде? Я настоятельно рекомендую вам уберечь себя от этой позорной ситуации, немедленно освободить нас, и мы обо всем забудем.

— Меня здорово задело, насколько вы меня не уважали, — бросила Бет.

— И в чем это выразилось?

— В допущении, что я недостаточно умна и не смогу во всем разобраться.

— У вас по-прежнему ничего нет.

Ланье посмотрел на Бет, потом кивнул одному из своих людей:

— Приведите ее.

В сопровождении вооруженной охраны в кабинет вошла Мэри Бард, в наручниках и с перевязанной головой.

— Мэри Бард, — объявил Ланье. — Была привлечена к работе на ФБР, пока вы, Сэм, ее у нас не украли. Узнав, как были убиты Рейгер и Хоуп — два перерезанных горла, — я вспомнил о небольшой операции, которую она проводила в прошлом году с ЦРУ.

Бард сказала с горечью:

— Директор сообщил мне, что эти люди были предателями и убивали мирных граждан. Что их устранение санкционировано вашим правительством.

— Заткнись! — заорал Доннелли.

— Это она их убила! — выкрикнул Бёрнс. — Она, а не мы!

Бет посмотрела на Ланье.

— Стив, не мог бы ты убрать их отсюда, пока я не пристрелила всех троих?

Позже, той же ночью, Бет Перри вошла в больницу и увидела свою сестру, стоящую в дальнем конце коридора. Когда Мейс подняла взгляд и заметила Бет, она пошла к ней. Сестры встретились посередине коридора и крепко обнялись.

— Да, Мейс, сегодня ты потрудилась на славу.

— Мы вместе разрабатывали план, сестренка.

— Да, но это ты была на линии огня, а не я. Тебя могли убить.

— Ты — Шеф. Меня же можно заменить.

Женщины разомкнули объятия. Бет посмотрела на повязку на голове Мейс и припухлость у нее на бедре.

— Как ты?

— С кровати больнее падала.

— Врунишка… Как Кингман?

— Они закончили операцию. Сказали, через пару минут можно будет его увидеть. Пойдешь со мной?

Рой еще не вполне отошел от наркоза, но открыл глаза, когда услышал голос Мейс. Она взяла его за руку.

— Всё в порядке? — слабо произнес он.

— Всё отлично, — ответила Мейс. — Бет тоже здесь.

Кингман медленно повернул голову и посмотрел на Шефа. Та наклонилась и мягко коснулась его щеки.

— Рой, привет. Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Что? — пробормотал он.

Бет взглянула на Мейс.

— Если хочешь и дальше увиваться вокруг моей сестры, я не против. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

Когда сестры шли по коридору в комнату ожидания, Мейс сказала:

— Знаешь, ты наконец-то назвала его Роем…

— Ага. Потому что он это заслужил.

Глава 112

— И, как уже сказал, я счастлив объявить, что с моего клиента Луиса Докери сняты все обвинения. Он освобожден из-под стражи, и Ассоциация ветеранов позаботится, чтобы такому заслуженному солдату больше не пришлось жить на улицах.

На этот раз Рой, с перевязанным плечом и боком, без проблем встретил осаду журналистов на ступенях Верхового суда округа Колумбия. Он только что закончил свое выступление. В нескольких футах, с выражением глубочайшего отвращения на лице, стояла Мона Данфорт. Единственной причиной ее присутствия была настоятельная «просьба» мэра и главы Министерства юстиции.

Один из репортеров выкрикнул:

— Мистер Кингман, а как вам удалось пораниться?

Рой улыбнулся.

— В ходе судебного разбирательства я случайно наткнулся на одну из легендарных шпилек мисс Данфорт.

Взрыв смеха длился так долго, что Мона наконец пошла прочь, красная, как ее губная помада. Зайдя в здание суда, она с кем-то столкнулась.

— Привет, Мона, — сказала Мейс. — Радуешься торжеству правосудия?

— Иди к черту!

— Неа, для нас двоих там будет слишком тесно.

— Я по-прежнему собираюсь подать на тебя в суд за нападение в дамской комнате. У меня один зуб треснул.

— Господи, Мона, как мне жаль… Но тут есть еще человек, который хочет тебе кое-что вручить.

Они обернулись к Бет, которая подошла к ним с конвертом в руках.

— А вот и мы, мисс И.О., — сказала Бет и вложила конверт Моне в руку.

— Что это такое?

— Письменные показания двух моих детективов, которых ты вынудила работать с тобой. Они готовы свидетельствовать, что твоя первая встреча с Лу Докери проходила в отсутствие и без ведома его адвоката, нарушая тем самым множество этических норм, а также закон. Поскольку это серьезная проблема для государственной прокуратуры, Министерство юстиции будет привлекать тебя к ответственности в судебном порядке.

Теперь лицо Моны стало белее конверта, который она держала в руках.

— Привлекать меня?

— Ага, — радостно вмешалась Мейс. — Сама знаешь: сначала тянется вся эта судебная фигня, а потом за твоей задницей захлопывается решетка. Если хочешь, могу дать пару советов по тюремному этикету.

Когда пресс-конференция закончилась, Мейс, Бет и Рой забрались в правительственный седан и поехали на встречу, которую предпочли бы избежать. По дороге они обсуждали новости.

— О Капитане действительно позаботятся? — спросила Мейс.

Рой кивнул.

— Парень из АВ сказал, что будет считать заботу о Докери своей личной задачей. И я собираюсь это проверить. Но я уже предупредил их, чтобы они заказали грузовик «Твинки».

— Господи, как Мона обтекла… — произнесла Мейс. — Думаешь, на этот раз они смогут ее прихлопнуть?

— Я знаю только одно, — ответила Бет. — Когда я показала свидетельства юристу Департамента юстиции, тот закричал: «Спасибо тебе, Иисусе!»

— А Псих? — спросил Рой.

— Подписано, запечатано и доставлено. Когда пацаны увидели запись с камеры наблюдения вокзальной парковки, они тут же его сдали. Психа законопатят надолго.

— А Алиша, Тайлер и Даррен?

— Алишу зачислили в среднюю школу. Тайлера наблюдает специалист из Джона Хопкинса, а мистер Бритва тоже возвращается за парту. Похоже, он окончил среднюю школу, но не потрудился забрать свой диплом. Сейчас Даррен движется в сторону муниципального колледжа. Через десять лет этот парень будет править миром.

— Так ты собираешься дальше работать у Альтмана? — спросил Рой.

— Эй, я же договорилась. Я не беру свои слова обратно. А ты? Ты же можешь вернуться в «Шиллинг»…

— Пока еще не решил. Но они уже отказались от иска против меня.

— Как раны?

— Ну в мяч мне пока не поиграть.

— Знаешь, я предложу тебе «козла», но в одноручном стиле.

— Заметано.

Машина замедлила ход, и с лиц исчезли улыбки. Они остановились перед усиленными воротами. Водитель помахал удостоверением, и они поехали дальше.

— Как вы думаете, что нас там ждет? — спросил Рой, показывая вперед.

Они подъезжали к двухэтажному дому, стоявшему в обширном кампусе в стиле колледжа.

— Я всегда ожидаю худшего, — ответила Бет. — И думаю, что сегодня эти ожидания оправдаются.

Глава 113

«Глок» Бет забрали у двери. Мейс видела, что сестра этому не рада, поскольку ее пальцы то и дело опускались на привычное место. Вооруженный эскорт провел их по длинному коридору мимо закрытых дверей с кодовыми замками. Мейс подумалось, что уж здесь точно нет открытых офисов.

Их ввели в просторный кабинет с типичной стеной фотографий и полками наград и памятных предметов, которые неизбежно собираются у любого высокопоставленного слуги общества. Здесь были директор Центральной разведки, господин в мундире из Разведывательного управления Министерства обороны, какой-то мужчина из АНБ и еще один господин, которого Мейс недавно видела по телевизору и знала, что он занимает очень высокий пост в Белом доме. Кроме них, больше никого.

— Я думала, здесь будет Стив Ланье из ФБР, — заметила Бет.

— Нет, его не будет, — резко ответил ДЦР. — Но я хочу поблагодарить каждого из вас за согласие принять участие в этой встрече, — уже более любезно добавил он.

— По правде говоря, у нас не было выбора, — сказала Бет. — Но все мы здесь по одной причине. Нам нужна информация.

— Что ж, я готов ее предоставить — в том объеме, в котором могу.

Бет вздохнула и откинулась на спинку кресла; ее лицо выражало неудовольствие этим заявлением.

— В обычных обстоятельствах ваша сестра и мистер Кингман не смогли бы не только появиться в этом здании, но даже узнать о его местонахождении. Даже вам, начальнику полиции, не разрешили бы войти.

— Но сейчас обстоятельства необычные, — сказала Мейс.

— Определенно, — согласился ДЦР. Представитель АНБ кивнул.

— Хорошо, тогда что вы можете нам рассказать? — спросила Бет. — Что случилось с Доннелли и Бёрнсом?

— Разумеется, они сняты со своих постов.

— Сняты с постов? — воскликнула Мейс, приподнимаясь в кресле. — Что, ранняя пенсия и золотые часы?

— В разведывательном сообществе дела ведутся несколько иначе, мисс Перри.

— Их будут судить? — спросил Рой.

— Это невозможно, — ответил человек из Белого дома.

— Еще как возможно, — огрызнулась Бет. — Они руководили убийствами по меньшей мере пяти американских граждан и едва не довели это число до семи.

— А по ходу дела подставили ветерана-военного, — горячо вставил Рой.

ДЦР поднял руки в деланой капитуляции.

— Их действия гнусны. С этим я полностью согласен.

— Я чувствую, сейчас будет «но», — сказала Бет.

— Но если их судить, правда выйдет наружу.

— Они — отщепенцы, они вели собственные операции. Вышестоящие лица должны официально взять на себя ответственность, но вина лежит на этих двоих, — возразила Бет. — Черт, ФБР официально обвинило Хансена. ЦРУ поступило так же с Эймсом. Это уже хоженые земли[226].

— Вы не обладаете всеми фактами.

— Так просветите меня.

Вмешался мужчина из Белого дома:

— Их действия не были санкционированы кем-либо из вышестоящего начальства. Даю вам слово.

— Но остальная их деятельность была санкционирована? — спросила Мейс.

— Незаконная деятельность, — добавил Рой.

Директор ЦРУ посмотрел на него.

— Вы рискнули проверить эскроу-фирму «ДЛТ»?

— Да. И обнаружил очень гладкую схему с прицепом, использующую законные деловые операции для прикрытия движения других денег.

— Но никаких твердых доказательств?

— Нет.

— К чему вы ведете? — спросила Бет.

— Шеф, мы воюем. Это не традиционная война. Большинство американцев уже это осознали. Мы отвечаем огнем на огонь. И грязью на грязь.

— То есть?

— То есть разведка правит всем, и тот, кто получает более точные разведданные, выигрывает. А люди, владеющие этими разведданными, — зачастую такой народ, с которым в обычных обстоятельствах мы предпочли бы не сотрудничать.

— То есть — по крайней мере, в глазах американского народа — наши враги?

— Наши обычные союзники практически бессильны помочь нам в этой войне. Мы сражаемся с дьяволом, работая с другим дьяволом. И поскольку, очевидно, они помогают нам не по доброте сердечной…

— Эта схема с прицепом — способ платить таким людям за разведданные? — спросил Рой.

— Опять же я не могу ответить на этот вопрос.

— Но если так, — заговорила Бет, — и Диана Толливер узнала об этом, а потом сказала Мелдону, зачем их убивать? Разве нельзя было воззвать к их патриотизму? Джейми определенно не стал бы действовать во вред нашей стране.

— Правда заключается в том, — ответил директор ЦР, — что Доннелли и Бёрнс пошли весьма неортодоксальным путем для получения денег на плату этим людям. И хотя сначала эти суммы были небольшими, с годами они стали огромными.

— А Конгресс не выделил требуемые средства? — уточнил Рой.

— Вы же знаете, какой у нас дефицит.

— И где же они взяли недостающие деньги?

— Они не слишком готовы сотрудничать с нами. Но, немного покопавшись, мы смогли получить довольно ясную картину происходящего.

— И о чем эта картина говорит нам? — спросила Бет.

— К сожалению, никому из вас не положено об этом знать.

— Ну и дерьмо! — рявкнула Шеф. — И после всего этого вы говорите, что даже не можете сказать нам, что происходило на самом деле?

— Достаточно сказать, что крупные суммы денег, проходивших через эти схемы с прицепом, о которых упомянул мистер Кингман, были очень и очень грязными. Чтобы отмыть их, Доннелли и Бёрнс начисляли заметную комиссию. И эта комиссия использовалась для приобретения поддержки.

— Наркоторговля, оружие, торговля людьми? — сказала Бет.

— Не буду ни подтверждать, ни отрицать.

— Теперь, когда вы практически ничего нам не рассказали, не скажете ли, зачем вы на самом деле вызвали нас сюда?

— Если какие-то сведения просочатся наружу, это сильно повредит нашей стране. Я даже полагаю, что это лишит нас всякой надежды на победу в войне с терроризмом.

— Это придаст храбрости нашим врагам, — добавил представитель Белого дома. — Ослабит наши позиции по всему миру. Ничего хорошего, только плохое.

— В смысле, помимо двух мерзавцев, понесших наказание за свои гнусные преступления? — отпарировала Мейс.

— Все не так просто, — пробормотал ДЦР.

— Ну да, для людей на высоких постах все непросто. Но если что-то в этом роде сделает маленький человек, его раздавят, как жука… — Бет раздраженно покачала головой. — И что я должна сказать семье Джейми Мелдона? Или друзьям Дианы Толливер?

— У меня нет хорошего ответа. В случае Мелдона могу сказать только, что его семья никогда не будет нуждаться в деньгах. Счета оплатит Дядя Сэм.

— Вот здорово… И за это у них всего-то забрали отца и мужа, — с горечью произнесла Мейс.

— Если вы думаете, что мне это нравится больше, чем вам, вы ошибаетесь. Но именно так все и будет.

— А Мэри Бард? — спросила Бет. — Кстати, забавное имя для русской.

— Ее отец был американцем; перебежчик, к сожалению. Она вернется в свою страну. Бард действительно только выполняла приказы. Кроме того, она превосходный полевой агент. В дальнейшем мы сможем еще раз воспользоваться ее услугами.

Казалось, Мейс сейчас взорвется.

— Поверить не могу в такую чушь! Эта дама собиралась убить меня и Роя. Она убила двух американских агентов. И я считала, что русские не относятся к нашим лучшим друзьям.

ДЦР с любопытством посмотрел на нее.

— Честно говоря, мисс Перри, вы плохо понимаете разведывательный бизнес. Друзья и враги часто меняются местами.

— Честно говоря, я считаю термин «разведывательный бизнес» не просто неудачным, а гребаным оксюмороном.

— Мейс раскрыла это дело, — заговорила Бет. — Она должна быть восстановлена в полиции.

Директор ЦР покачал головой.

— Простите. Этого не произойдет. Это повлечет за собой раскрытие правды.

— Значит, она получит ноль, — сказала Бет.

Мужчина в мундире откашлялся.

— Жертва ради высшего блага.

Мейс уставилась на него.

— Спасибо, я обязательно передам это своему надзорному инспектору.

Представитель Белого дома встал, давая понять, что встреча закончилась.

— Мы чрезвычайно признательны за вашу помощь в этом деле. То же относится и к президенту, хотя он, разумеется, не может выразить свою благодарность публично из соображений национальной безопасности.

— Полное дерьмо, — сказала Мейс, повернулась и вышла из кабинета. Бет и Рой шли следом.

Глава 114

Бет отвезла их обратно к дому Альтмана. Прежде чем уехать на работу, она сказала Мейс:

— Я помню про твою работу у профессора. И не надо быть гением, чтобы догадаться: какая-то часть твоего времени будет посвящена Рою. Но не забывай свою старшую сестру.

— Разве я смогу? Каждый раз, когда нужно, она рядом.

— Я могу сказать то же самое о тебе.

— Нет, Бет, не можешь. Мне бы хотелось, чтобы ты могла так сказать, но я провалила эту работу.

— Такова ноша старшей сестры, — сказала Бет, пытаясь улыбнуться.

— Мне показалось или директор ЦР был доволен таким поворотом событий?

— Нет, не показалось. Теперь, когда Доннелли сняли, догадайся, кто будет править в мире разведки и делать ежедневный доклад президенту?

— Ну да, верно.

Они коротко обнялись. Потом Бет Перри стала Шефом Перри, залезла в «Крейсер-один» и поехала в город бороться с преступностью.

— У меня нет никаких планов на сегодня, — сказал Рой. — Не хочешь пообедать с бывшим баскетболистом из колледжа, который стал однорукой канцелярской крысой? Я плачу́.

— Звучит отлично. Я буду нарезать тебе еду и вытирать рот.

— Ага, отличная практика на будущее.

— На будущее? — резко спросила Мейс и уставилась на него.

Он отступил на шаг и покраснел.

— Будущее, в котором я научусь затыкать себе рот ногой.

— Рой, ты такой милый…

— Серьезно, хочешь пойти?

— С удовольствием.

Поздним вечером Мейс забралась на «Дукати», завела двигатель — и через две минуты уже мчалась по шоссе в округ Колумбия. Она въехала в Шестой район и вскоре очутилась в том месте, где ее жизнь навсегда изменилась. Сейчас от этого вида у нее скручивало живот и горели щеки. Но наступит день, сказала себе Мейс, когда она будет чувствовать здесь глубокое удовлетворение, а не большое горе. И когда этот день наступит — а он обязательно наступит, — Мейс Перри действительно вернется.

Моргание автомобильных фар заставило ее обернуться. Она вздрогнула, когда увидела, кто вылезает из полицейского «Крейсера».

Бет, все еще в форме, подошла и встала рядом с сестрой.

— Я подумала, что ты можешь сегодня приехать сюда.

— Иногда меня просто пугает, насколько хорошо ты меня знаешь.

— Мы — сестры. И… — Бет умолкла.

— Ты собиралась сказать, и копы, верно?

— Мы не сдаемся, Мейс.

— Знаю.

Мейс несколько секунд молчала, потом сказала:

— Мне почему-то кажется, что Доннелли и Бёрнс сейчас сидят в каких-то кабинетах и занимаются своими обычными делами.

— Возможно, так оно и есть.

— То еще правосудие…

Бет смотрела на старый многоквартирный дом.

— Не так уж плохо он выглядит.

— О чем ты? Это же просто помойка.

— Немного штукатурки, немного краски…

— Что?

— Он станет муниципальным рекреационным центром.

— С каких пор?

— Со вчерашнего дня, когда я получила одобрение мэра.

— Почему? — спросила Мейс.

— А почему нет? Старое здание, которое стоит тут без всякой цели. Можно оставить его стоять, пока оно не рухнет. Или превратить его во что-то полезное. Путь к будущему. Применим к зданиям. И людям.

Мейс разглядывала дом.

— Вы с папой всегда чувствовали символизм лучше меня.

— Я всегда думала, что у вас с папой намного больше общего.

— Правда? — удивилась Мейс.

Бет кивнула.

Младшая Перри оглянулась на «Крейсер-один», в котором терпеливо ждал водитель.

— Сестренка, ты уже закончила на сегодня?

Бет потянулась.

— Ага. Я собиралась вернуться домой и залезть в ванну с книжкой.

— Хочешь прокатиться? — спросила Мейс, качнув головой в сторону «Дукати».

— Что? На байке?

— Какие-то проблемы?

— Нет, но это просто… ну вопрос обязательств… в общем, начальник полиции…

— Ох, заткнись и залезай. Можешь надеть шлем Роя.

На пути домой, когда Бет крепко держалась за нее, Мейс подняла мотоцикл на заднее колесо и помчалась так по шоссе Джорджа Вашингтона, пугая остающихся сзади водителей. Бет начала что-то кричать ей в ухо, но тут же перестала. А потом строгая шеф полиции сделала немыслимое. Она прижалась к сестре, вытянула руки в стороны и заулюлюкала.

Сестры возвращались в безопасную часть округа Колумбия, где люди не стреляют друг в друга из-за пятидолларовой дозы крэка или оттенков уважения. Но они знали, что их сердца и профессиональная жизнь навсегда останутся на той непредсказуемой стороне, где ты бежишь к сражению, а не от него. Это был их мир.

Переднее колесо опустилось на асфальт. Мейс добавила газу, и сестры Перри исчезли вдали.