Весы правосудия

Глава 27

— А! — Я махнул рукой. — Погибать, так с музыкой! Веди, Сусанин!

— Всегда пожалуйста! — засветив в радушной улыбке крепкие желтые зубы, так не вязавшиеся с его почтенным возрастом, воскликнул лодочник. — Нам предстоит спуститься в Малебольдже, больше известного, как восьмой круг ада. На самом его дне, за замерзшим Коцитом, в глубокой расселине находятся Медные ворота Тартара, охраняемые великанами-гекатонхейрами. Это и есть наша конечная точка. Примерно мили через две лодку придется бросить. Слышите шум? Это Флегетон кровавым водопадом падает вниз с огромной высоты. Так что восьмой и девятый круги придется пройти ножками.

Чем ближе к водопаду приближалась лодка, тем сильнее становился шум. Наконец Харон погреб к берегу.

— Хватит, — сказал он, ловко выпрыгивая из лодки на землю. Дальше пешочком, на своих двоих.

Когда все выбрались из лодки, Харон в одиночку вытащил её на берег. Он тщательно очистил днище от гноя пучком травы, а затем спрятал посудину в густых зарослях росшего неподалеку кустарника.

— Так будет надежнее, — сказал он, скептически осмотрев творение своих рук.

Через полчаса путешественники остановились на краю гигантского провала, подобного амфитеатру, уступами спускающегося вниз. Где-то на дне блестел вечным голубым льдом замороженный Коцит. Чуть поодаль, рассыпаясь на лету рубиновыми брызгами, низвергался вниз кипящий Флегетон.

— Колоссально! — Я не смог сдержать изумленного вздоха. — Это похоже на шахту алмазных приисков. Только в несколько раз больше, — прикинув размеры, сообщил я попутчикам. — Мне довелось в таких побывать… Тогда я был поражен её размерами — на грузовике, спускающимся по спирали, чтобы достичь дна уходило несколько часов. Но здесь… А чего все эти люди на уступах делают?

— Каждый уступ — определенное наказание, — пояснил Харон, — за определенный проступок. Нам придется пройти все десять уступов… Конечно, зрелище не для слабонервных, так что берите себя в руки, и вперед.

— Чего-то мне этот круг напоминает, — задумался я. — А, вспомнил — детскую игрушку-лабиринт, ну там где шарик катается.

— А ведь, и вправду, похоже, — согласилась Айа, которой нечасто доводилось посещать эти мрачные края, — все эти рвы…

— Злые щели, Малебольдже, — подсказал Харон. — Щелей десять, они отделены друг от друга перекитами. И так до самого центра, где находится вход в колодец на девятый круг, в глубине которого вечно замершее озеро Коцит. Восьмой круг мы минуем без всяких проблем, вот по этим каменным гребням, — указал он на некое подобие каменных мостов, — которые пересекают рвы и валы до самого колодца.

Нарочито вальяжной походкой лодочник взошел на каменный мост и поманил за собой остальных путников.

— Держитесь поближе, — попросил он, — я проведу для вас небольшую экскурсию. Мало ли, вдруг кому-то придется сюда вернуться, — загадочно намекнул он.

— Не каркай! — открестился я от предположения старого пройдохи. — Достали твои шуточки!

— Харон, действительно, хватит! — попросила Айа.

— Ну, ладно, — сдался он, уступив уговорам прекрасной богини, — больше не буду. Но разве никому не интересно, что там, — он кивнул вниз, — творится?

— Еще бы! — ответил я. — Мы поэтому и здесь!

— Первый ров — самый высокий, остальные спускаются все ниже и ниже… — начал свой рассказ Харон.

— Ну, это мы и сами видим, — прервал я его, — и что мосты выгнутые надо рвами — тоже видим.

— Ладно, слушай дальше, глазастый. Перед вами первая щель, забитая голыми сводниками и соблазнителями. Они идут навстречу друг другу двумя шеренгами.

— А их надсмотрщики — черти? — удивленно спросил я, заметив волосатое существо, искусно щелкающее по голым спинам грешников длинным кнутом.

— Бесы, — поправил меня Харон. — Они следят, чтобы ряды грешников не смешивались.

— Ненавижу мучителей! — сквозь стиснутые зубы прошипел я.

— А кто их любит? — риторически вопросил лодочник. — Но и без них тоже нельзя обойтись! Эту работу должен кто-то делать.

Я раздраженно сплюнул себе под ноги и быстро пошел дальше. А чего я хотел увидеть в аду? Вскоре путники достигли второго рва. Еще на подходе к нему в воздухе повис едкий запах нечистот.

— Опять вонь! Опять стигийское болото? — прикрыв лицо рукой, спросил я.

— Моим глазам предстали толпы влипших в кал зловонный, как будто взятый из отхожих ям, — прикрыв глаза, продекламировал Харон.

— Опять Данте?

— Между прочим, гениальный был малый, — сказал Харон. — Вергилий не зря таскал этого стихоплета по Аиду… В этой яме копошатся льстецы, — вернулся он без перехода к предыдущей теме. — Их сладкий яд здесь превращается в дерьмо.

— Пойдемте быстрее, — попросил я, — дух вышибает от этого запаха…

Харон захохотал, но прибавил ходу. Путешественники, закрыв лица руками, быстрым шагом перебежали через мостик над второй щелью. Третий ров оказался заполнен странными деревьями с раздвоенным стволом. По стволу время от времени пробегали огненные искры, а обрубленные верхушки стволов горели негасимым огнем.

— Да ведь это люди! — ахнул я. — Только зарытые вниз головой!

— Точно, востроглазый ты наш! — удовлетворенно крякнул лодочник. — Здесь карается грех церковной коррупции. Грешники вбиты в каменистую землю вниз головой. Жаль, отсюда не видно, но каждый последующий грешник забивает предыдущего еще глубже…

— Постой, — воскликнул я, — но о каком церковном грехе идет речь?

— Ха, — усмехнулся Харон, — есть одно необычное свойство Аида — пластичность. И по большей части вы, смертные, формируете её ландшафт и методы наказания за проступки. Каждый получает согласно своей вере.

— То есть, если я правильно понял, — переспросил я, — именно человеческое сознание ответственно за все здесь происходящее.

— Да, — со смехом ответил перевозчик, — стоит только большому количеству людей поверить в кипящую реку гноя и о том, что им придется в ней мучиться д скончания веков — пожалуйста, всё к вашим услугам!

— Значит, — решить я пролить небольшой свет на один спорный вопрос, — если я, допустим, не верю во всю эту лабуду, то…

— Э нет, батенька! — угадав ход моей мысли, воскликнул Харон. — Извольте подчиняться! Даже если ты ни во что не веришь — тебя все равно будут судить. Это работа Анубиса и его помощников.

— Интересные плоды приносит манипулирование массовым сознанием, — задумался я. — Нужно будет поработать над этим, когда вернемся…

— Хех, думаешь, ты первый? — ощерился Харон. — Боги на протяжении тысячелетий формировали Аид под свои нужды. Манипулирование сознанием — основополагающая дисциплина божественного статуса. Запомни на будущее, внучок! Вдруг пригодится?

За увлекательной беседой мы не заметили, как добрались до моста, пролегающего над четвертой щелью.

— Вот одно из самых интереснейших мест в Аиде — здесь содержатся колдуны, волшебники всех мастей, прорицатели…

— Неужели настоящие волшебники? — засомневался я.

— Самые настоящие, мой друг, — развеял мои сомнения лодочник.

— Менее удачливые конкуренты? — предположил я, вспомнив батюшку Феофана и его отдел.

— Теоретически возможные соперники! — поправил перевозчик. — Тех, кто мог составить реальную конкуренцию божественному правлению, всегда закрывали в Тартаре. Но магов такого уровня не так-то просто уничтожить! Даже полное развоплощение — не выход. Просто ты никогда не будешь уверен, что потерявший телесную оболочку маг, не найдет какой-нибудь способ вернуть её обратно. Да, обратите внимание — головы колдунов свернуты назад, — вновь вспомнил про несчастных мучеников Харон, — чтобы, значит, не видеть им светлого будущего.

Пройдя четвертую щель, Харон сошел с мостика.

— Дальше мосты разрушены, — пояснил он. Пройдем немного вдоль пятой щели до следующего моста.

— А здесь кто? — заглянув в ров, наполненный булькающей тягучей жидкостью, спросил я. — Пахнет вроде приятно.

— Это кипящая смола, — любезно пояснил лодочник. — Здесь варятся взяточники.

На перекитах вдоль пятой щели стояли все те же волосатые создания, только вооруженные вместо бичей длинными заостренными баграми. Когда из кипящей смолы выныривал какой-нибудь несчастный, урод-надсмотрщик при помощи острого багра загонял его обратно в обжигающую жидкость. Когда путники поравнялись с одним из бесов, тот, взяв наперевес багор, грубо спросил:

— Кто такие? Посторонним вход строго воспрещен!

— А ты чего это тут раскомандовался? — набросился на него лодочник. — Как обращаешься к старшим, скотина! Тебя тут для чего поставили? Чтобы дурацкие вопросы задавать? Или работать? Вон гляди, у тебя уже трое от наказания отлынивают! Распустили вас, ох распустили…

— О! — воскликнул бес, падая перед лодочником на колени. — Нас почтил своим присутствием вечно старый Харон!

Бесы по обоим берегам щели тоже преклонили колени.

— Прости нас, старейший…

— Ладно, чего уж там, прощаю, — польщено улыбнулся лодочник. — Но помните, я ходил по этим местам, когда вас еще и в помине не было. Щелей ваших, долбанных, не было. Я помню времена, когда Коцит еще не замерз, салаги! — Харон презрительно сплюнул под ноги. — Ладно, встаньте, — любезно разрешил он бесам. — По какому мосту мы доберемся до колодца? Только не вздумай врать — я тебя достану…

— Следующий мост цел, — залебезил бес, — по нему прямо до колодца доберетесь.

— Иди, работай! — словно аристократ нерадивому слуге приказал Харон. — А вы чего встали? Топайте за мной!

— А чего это они все? — удивленно спросил я.

— Я сын Эреба, — ответил Харон. — Я помню бушевавший здесь Хаос. — Я помню этот мир, каким он был тысячи лет назад, я видел, как он менялся, даже принимал в этом непосредственное участие. Я для них — ходячая легенда. Я пережил правление Урана, Кроноса, Зевса, и, дай Единый, переживу и нынешнее!

— Ты не так прост, как кажешься, старик! — воскликнул я.

— А ты это до сих пор не понял? — удивился лодочник. — Ладно, забыли!

По мосту, указанному бесом, мы преодолели пятый ров, и вскоре подошли к шестому.

— Вот здесь влачат свое жалкое существование лицемеры и фарисеи, — указал перевозчик.

В ярких, позолоченных одеждах в глубине рва, едва передвигая ноги, двигалась вереница людей. Когда один из них запинался и падал, вся шеренга лицемеров, словно доминошки поставленные на ребро, сыпались на каменистое дно рва.

— Их одежды — свинец, — пояснил лодочник. — Если кто-то не найдет в себе сил подняться, ему придется терпеть груз идущих по нему собратьев по несчастью. А вот в этой щели, — когда путешественники добрались до седьмого рва, продолжил свой рассказ Харон, — воры.

— Да, — так же коротко ответил лодочник.

Я с интересом рассматривал обитателей седьмого рва, которых беспощадно жалили ядовитые змеи. Один раз мне даже показалось, что я заметил знакомое лицо. Но, показавшийся знакомым человек, вдруг вспыхнул ярким пламенем и рассыпался пеплом. Я вопросительно посмотрел на лодочника.

— Они сгорают, словно птица феникс, и возрождаются из пепла, чтобы вновь мучиться…

Восьмая щель была наполнена движущимися огнями, и по ее берегам не стояли бесы. Огни хаотически метались из стороны в сторону, освещая каменистые стены рва.

— Лукавые советчики, — проскрипел Харон. — А вот в девятую щель слабонервным лучше не глядеть — там настоящая кунсткамера.

Девятый ров, по совету Харона, пересекли чуть ли не бегом. Однако я успел увидеть чудовищно изуродованные тела обитателей девятой щели. Эта чудовищная картина, наверное, будет преследовать меня до конца дней. Последнюю, десятую щель мы преодолели не спеша — силы были на исходе. Переводя дух, я прислушивался к словам лодочника, который не забывал о взятой на себя обязанности проводника и гида подземного царства.

— Кого здесь только нет, — вещал старик, — поддельщики металла поражены проказой и коростой, безумием страдают поддельщики себя…

— Как это, поддельщики себя? — не понял я.

— Некоторые любят выдавать себя за других, — пояснил лодочник. — Фальшивомонетчиков водянка не минует, и лихорадка обеспечена лжецам.

Наконец десятая щель осталась позади. Вдалеке высилось некое подобие башни, вырастающее прямо из колодца.

— Титаны, наказанные еще Зевсом, — сказал Харон. — Немврод и Антей. Они здесь выполняют роль лифта на последний, девятый круг.

Достигнув стен колодца, старец повелительно взмахнул рукой, и гигант, названный Антеем, поднес к путникам раскрытую ладонь размером с кузов небольшого грузовика.

— Вперед, — Харон подал пример — безбоязненно запрыгнул в услужливо предоставленное титаном средство передвижения.

— Раз взялся за гуж… — вздохнул я, взбираясь по гигантским пальцам в руку Антея.

— А ведь он может нас как клопов раздавить…

— Чему быть, тому не миновать, — философски произнесла Айа.

— Давай, родной, поехали! — крикнул Харон, взмахивая руками.

Ладонь Антея взмыла в воздух. Гигант наклонился и осторожно опустил путешественников на ледяной панцирь озера. Затем Антей выпрямился во весь свой чудовищный рост, и вновь застыл, словно каменное изваяние. Путники поспешили удалиться подальше от громадных ступней титана — мало ли чего может взбрести ему в голову. Но Харон развеял их сомнения:

— Они не могут оторвать своих ног от земли. Зевс связал их настолько сильно, что, пожалуй, даже он сам не сможет их освободить.

В толще прозрачного льда виднелись вмороженные в лед люди. В некоторых местах торчали надо льдом задубевшие, покрытые изморозью головы, руки, ноги.

— А как насчет дьявола? — спросил я лодочника. У Алигъери именно он — центральная фигура этого круга.

— А, — отмахнулся лодочник, — нету никакого дьявола. А насчет вмороженного в лед чудища — вы сами его увидите. Однажды оно вылезло с каких-то глубинных, недоступных даже нам уровней, и принялась крошить все направо и налево. Ценой неимоверных усилий богам удалось лишь связать эту тварь. Попыток её уничтожить было несколько, но все они были неудачными — тварь оказалось на редкость сильна и живуча. Когда-нибудь она вновь вырвется из ледяных оков и наведет большой шухер в Аиде.

Харон вел путников вдоль берега, но и отсюда можно было рассмотреть крылатого монстра, размером с двадцатиэтажный дом. Зверюга бешено размахивала огромными кожистыми крыльями, стараясь освободиться из тысячелетнего плена. Порывы ветра, поднятые черными крыльями твари, бросали в лицо путников мелкие осколки льда и снежную порошу.

— Полюбовались? — ехидно поинтересовался проводник. — Если подойти поближе, будет слышно, как трещит лед. Пока он успевает затянуться и не выпускает тварь из ледяного капкана. Так что нам бояться нечего. Но подходить к ней близко я бы не советовал.

Они обогнули тварь по широкой дуге. Вскоре она осталась позади. Лишь подрагивание льда напоминало о её титанических усилиях.

— Осталось совсем немного, — приободрил путников Харон, — и появятся медные ворота.

В предвкушении окончания пути проводник прибавил ходу. Мы едва поспевали за немощным на вид, но, как оказалось, крепким стариком. Наконец ледяные торосы закончились, и на пустынной каменистой равнине, окруженной невысокими скалами, появились долгожданные врата Тартара.

— Вот они, медные врата Вечной Бездны! — радостно воскликнул старец. — Добрались! Именно здесь содержаться самые сильные и безумные существа — Титаны.

Я с интересом рассматривал замысловатое литье позеленевшего от времени медного щита.

— Самостоятельно ничто и никто не может вернуться из Тартара, — продолжал вещать старик. — Бездна поглощает любые предметы, живые организмы и все виды энергии.

Вот оно! Я, наконец-то понял, куда можно засунуть Горчевского! Если уж великие Титаны не смогли отсюда выбраться, то чего уж говорить о бывшем декане! Надо будет обсудить это с Владимиром Николаевичем, когда вернусь назад.

Земля неожиданно вздрогнула, раздался бешенный рев, мгновенно заложивший уши, и в поле моего зрения появились сторукие великаны.

Я вскрикнул от изумления — эти сторукие твари не были похожи ни на одно виденное ранее существо. Амфорные тела, не имеющие хоть сколько-нибудь четких очертаний, пульсирующие и переливающиеся всеми цветами радуги

— Гекатонхейры — стражи Медных Врат Тартара! — произнес лодочник. — Плоды чудовищных опытов Урана над собственными детьми.

Руки гекатонхейров двигались с чудовищной быстротой, пропадали из поля зрения, вновь появлялись — посчитать, сколько их на самом деле, было невозможно. Так что прозвище сторукие они носили не зря. Зыбкие титанические фигуры с чудовищной скоростью приближались к нам.

— Пойдемте-ка отседова, ребятки! — неожиданно засуетился лодочник. — Как бы под раздачу не попасть…

Эпилог

Я не буду рассказывать про все трудности обратного пути, но, так или иначе, мы с Айей вернулись обратно в мой мир без людей. Первую неделю после возвращения из ада я тупо пил. Пил самозабвенно, пытаясь выбросить из памяти, намертво влипший в нее смрад канав восьмого круга, где вонь испражнений смешивалась с тяжелым духом свежепролитой крови, горящие могильники под разрушенными стенами города Дит и сладковатый дым горящей плоти, оседающий на губах, стенания и проклятия терзаемых грешников и пыточные инструменты мучителей… Всего не перечислить…

И только заныривая в бездонную глубину алкогольного дурмана, я мог, хоть на мгновение, забыться и не думать об этом. Сначала Айя не трогала меня и не вмешивалась в мой процесс прихода «в норму» после посещения ада. Но, к концу недели моего непросыхаемого запоя, она попыталась со мной бороться. Сначала она попыталась забирать у меня бутылки с выпивкой, которые я тут же материализовывал и надирался вновь до скотского состояния. Потом — не отходила от меня ни на секунду, выдергивая выпивку из рук в тот же момент, как она там появлялась. Но после того, как я наловчился материализовывать бухло непосредственно в собственном желудке, махнула на меня рукой: я те тут не нянька, мальчик уже большой — сам разберется!

Как ни странно, как раз это-то и возымело действие — я сумел взять себя в руки и завязать. Еще пару суток я отлеживался, а после начал действовать по плану, согласованному с богиней Правосудия. Первое, чем следовало заняться, это составлением матрицы преступлений и наказаний. Как говориться — каждому по заслугам. Поскольку, я в этом деле далеко не профи, мне нужны были прошаренные помощники… Даже не столько помощники, сколько верные единомышленники. И я, кажется, знал, где их взять…

И вот, за большим столом в гостиной сидели члены нашего «Совета Высших Сил»: ваш покорный слуга, Прохор Воронин, генерал Кузнецов, майор Сидоренко и неунывающий лейтенант Петрушин. В каждом из них я был уверен на все сто…

— Итак, друзья и коллеги, — я, как Надзирающий, одновременно являющийся и председателем «Совета», первым взял слово, — кто за то, чтобы заключить контракт с Айей-Фемидой — богиней Правосудия на обговоренных ранее условиях?

Рассказывать о том, сколько копий было сломано во время обсуждения этих условий, думаю, не имеет смысла. Скажу лишь одно — мы провели за «столом переговоров» не один год! Правда, происходило это в мире без людей, поэтому для остального мира прошло всего лишь несколько месяцев.

— Голосуем, — произнес я, поднимая руку. — Я — «за»!

— Присоединяюсь! — произнес Воронин следом за мной.

— С Богом, ребятки! — поддержал наши благие порывы Владимир Николаевич.

— За! — как всегда лаконично ответил Сидоренко, поднимая руку.

— Я тоже! — улыбнулся Славка, вытянув руку над головой.

— Единогласно! — подытожил я. — Контакт будем кровью подписывать? — не удержался я напоследок от тупой шуточки.

Васек сидел в одиночестве, пялясь в мерцающий в темноте телевизор, потягивая дорогой вискарь из бокала, заполненного кубиками прозрачного льда. Первый раз за всю свою жизнь он встреча Новый год в полном одиночестве, даже прислугу разогнал, чтобы никто не докучал ему своим присутствием. Он бездумно скользнул взглядом по лощеному виду первого российского президента, поздравляющего с наступающим годом страну, и прибавил звук.

— Что говорить, — вещал с экрана президент, — год был непростым…

— Еще бы, твою мать! — выругался при этих словах Васек.

Падение рубля и бешеная инфляция, предсказанная Серегой еще летом, захлестнула страну: предприятия разорялись, население нищало, хотя и раньше особо с жиру не бесилось… Нет, ему самому ничего такого не грозило — бабло продолжало регулярно капать, даже еще больше чем до дефолта. Но вот никак не шел из памяти тот давний и странный разговор с Серегой, произошедший до его последнего очередного убийства…

Да и вообще весь проходящий год выдался очень странным, если не сказать больше — Васек даже думал, что тронулся умом… После Сережиного чудесного «воскрешения», все вроде бы как наладилось, но поговорить со старым другом не удалось — он пропал. Куда, зачем — не знали даже его родители.

— С Новым голом, дорогие друзья! — произнес с экрана президент.

— Ну, вот и девяносто девятый, — произнес Васек, прикладываясь к бокалу и медленно цедя спиртное под бой курантов.

Холодные кубики льда ткнулись в его зубы, когда бокал опустел. А с первым нотами «Патриотической песни» Глинки, заменивший собой гимн СССР, перед глазами Васька высветилась странная надпись:

[Внимание! Решением Совета Высших Сил ваш мир вступает в новую эру — Справедливости и Правосудия! Поздравляем Вас с этим знаменательным днем!]

Васек тряхнул головой и протер глаза кулаками — но надпись никуда не исчезла.

— Ну, вот, опять началось… — невозмутимо констатировал Васек, нацеживая в бокал еще вискаря. — Придется, все-таки, показаться хорошему мозгоправу.

Он сильно удивился, если бы узнал, что подобная надпись появилась перед глазами каждого жителя земли.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Продолжение: "Халява 3. Общага 90-е" https://author.today/reader/130757/1046162