Везунчик

Морковка для осла

Та тётка здорово мне врезала, и я провалялся на полу не знаю сколько времени. Когда немного отпустило, потихоньку стал вставать, и тут заметил на втором лежаке мужика в уже привычной одежде смертника. Довольно крепкого, с невыразительным лицом. И взгляд совершенно пустой — ни сочувствия, ни жалости. Так, смотрит, потому что больше смотреть не на что.

Скрючившись, перебрался на лежак, и замер, осторожно поглаживая солнечное сплетение. Вот же, сучка, хорошо умеет бить. Одним ударом, зараза, объяснила мою значимость и ценность в этом мире. Нулевую.

Наконец, новенький соизволил заговорить.

— Давно здесь?

Здесь? Я попытался посчитать.

— Наверное, дней семь — восемь.

— А чо одежда вся драная?

— Так из земель выбирался. Продукты кончились, под конец на карачках полз.

— И как там? — равнодушно спросил новенький.

— Страшно — отозвался я — Кругом кости, как будто кладбища наизнанку вывернули. Шаг делаешь и не знаешь, будет ли следующий.

— Много вас было?

— В моей группе было шестеро. Вышел я один — вспомнил я о своей легенде.

— Теперь нас вот пригнали. Сказали — или сразу на плаху, или в Мёртвых землях счастья попытать. Думал, хоть месяц лишний поживу, а сам от мыслей о скорой смерти быстрее сдохну без всяких земель. У нас трое специально на охрану бросились, чтобы от страха с ума не сойти, а я вот решил ещё подождать. Теперь думаю, что не зря. Раз ты выжил, может, и мне повезёт. Меня Худым кличут — закончил мужик без всякого выражения.

— А меня Ульних зовут — отозвался я — Может, и тебе повезёт. Должно же хоть кому-то повезти.

Худой кивнул и замер, закрыв глаза. Подбодрить я его попытался, но уже знал — не жилец. Пустые у него глаза, словно он уже умер. Пройдёт от силы пару километров и вляпается в первое же пятно. Я точно не провидец, но в этом почему-то был уверен.

Ближе к вечеру меня вызвали на допрос. Во всяком случае, именно так это выглядело. Ввалилось четверо охранниц, рявкнули типа "Лицом к стене, руки за спину!" руки на дубинках, так что желания спорить не возникло. Соседа трогать не стали, а меня чуть ли не пинками погнали на улицу, а потом через плац к тому зданию, что я посчитал казармой. Толком глядеть было некогда, но дневальный у входа, характерный запах потных портянок и сапог, пирамида для оружия, промелькнувшая в конце большого помещения с двухэтажными койками, говорили сами за себя. Меня погнали на второй этаж, и там втолкнули в небольшую комнату. Из мебели только обшарпанный двутумбовый стол, за которым сидела та самая женщина, что "приласкала" меня в первую встречу. Небрежным движением руки отпустив охрану, она принялась рассматривать меня. А я что, я ничего. Ссориться с ней мне сейчас совсем не полезно для здоровья, так что я принялся смотреть по сторонам, хотя там и смотреть-то нечего — уже привычные голые монолитные стены. Через пару минут женщина нарушила молчание.

— Садись.

Сесть можно было только на единственный стул посреди комнаты, так что я послушно сел, но теперь смотрел только в пол. Обшарпанный такой, с мелкими щербинками. И тумбы у стола обшарпанные, словно ему лет сто. Странно как-то — судя по дисциплине, эти женщины были военными, но те стараются занять солдат от безделья и вечно придумывают работу по надраиванию полов, покраске всего деревянного и полированию всего железного. Такое впечатление, что эта казарма здесь вроде запасной для пришлых отрядов, иначе женщины обязательно понавешали бы шторок, а все подоконники уставили цветами. Они хоть и военные, но натуру не переделаешь.

— Ну что ж, давай знакомиться — негромко сказала женщина — Меня зовут Этера, я сотник конвойной сотни. А ты кто?

Кто, кто. Дед Пихто! Врачиха подсказала хорошую легенду, но меня чего-то переклинило, и я решил уйти в полную несознанку. Ну не нравится мне эта тётка, и мне категорически не хотелось с ней общаться.

— Не помню. Плохо очень было, память отшибло.

— Бывает, — легко согласилась женщина — но надо же к тебе как-то обращаться.

— Да хоть горшком назовите, только в печь не сажайте — буркнул я.

— А что, интересно получится — хмыкнула женщина — Значит, теперь будешь Горшком.

Ну и хрен с ним. Горшком так Горшком. Женщина была подозрительно приветлива, но упоминание горшка повернула мои мысли на возможный ужин, и я с трудом сдержал вздох сожаления.

— Давай я расскажу тебе о твоём положении, и вместе подумаем что делать дальше — женщина приподняла со стола медный браслет.

— Судя по записям на браслете, тебя зовут Ульних, ты прибыл на заставу Эрхадыдва месяца назад и ты заключённый с отложенной смертью. Начинаешь вспоминать?

Я только равнодушно промолчал. Про то, что я смертник, мне напомнили уже несколько раз, так что остаётся только поблагодарить того парня за такой "хороший" подарок. И винить некого — сам снимал, сам себе на руку одел.

— Ты сам согласился отправиться в Земли Мёртвых, чтобы отсрочить собственную казнь. Ты ходишь в земли, приносишь ценности, и за это тебе сохраняют жизнь. Как только ты отказываешься это делать, тебя сразу казнят. Любой, кто будет рядом, и любым способом, который посчитает удобным. Это понятно?

Вроде понятно, но что мне с того? Пока я под конвоем, куда скажут, туда и пойду. Ковыляя и шатаясь, но пойду. А вот в этих Мёртвых Землях, как говорят местные, да ещё с продуктами и водой, если дадут, мы ещё посмотрим кто кого. Фраза "зубами загрызу" уже становится мне понятной и близкой. Да и оружия там просто море. Любой ножик спрятать — раз плюнуть, и ближайшая ночь станет для моей охраны последней. А можно просто провести их по тем странным пятнам, или указать им находки на этих пятнах, и посмотрим, насколько они вредны для здоровья…

— В глаза! Смотреть в глаза! — вдруг рявкнула сотница, вырывая меня из задумчивости.

В глаза так в глаза. Я спокойно посмотрел на разозлившуюся женщину. Чего она, собственно, добивается? Рассказать мне мою же биографию? Напугать возможной смертью? Так мне теперь Земли Мёртвых кажутся очень даже безопасными. Там хотя бы никто не орёт.

Этера долго вглядывалась в меня, но понемногу успокоилась.

— Завтра утром все заключённые будут отправлены в земли. Вам дадут продукты, воду, карты и укажут возможные цели. Заключённые сами разобьются на отряды и сами будут решать куда и как идти. Если они найдут что-то ценное, то десятую часть можно отправить семье, родственникам или истратить здесь на хорошие продукты, одежду и прочие мелочи.

Я продолжал разглядывать сотника (или сотницу?). Родственников у меня здесь нет, после голода я счастлив даже тюремной баланде, которая, кстати, не так уж и плоха, так что возможная доля от находок оставила меня равнодушным. А Этера продолжала ровным голосом

— А если добыча окажется очень богатой, то могут отправить прошение о замене смертной казни пожизненной каторгой.

Ну да, подумалось мне, некий аналог нашего УДО. Старайся зэк, а мы тебя, может быть когда-нибудь отпустим на волю.

— Если ещё раз принесёшь что-то очень ценное, то могут помиловать и сократить срок до пяти — десяти лет каторги.

Можно ссаться от радости за такую возможность, только если за две удачных ходки могут отпустить на волю даже самого страшного убийцу, то явно здесь подвох, и второй или третьей ходки обычно не бывает. Может, и бывает, только помилование уже получать некому. Мягко стелете, госпожа следователь, только я вашим сказкам совсем не верю. Не дождавшись моей реакции, Этера продолжила.

— До меня дошли слухи, что ты согласился быть проводником для нашей магини — пришлось кивнуть. Врачиха не просила делать из этого тайны, а всё остальное — это их бабские разборки.

— Согласно устава, я не могу допустить поход смертника со свободной, поэтому с вами поедет ещё несколько человек охраны.

Этера сделал паузу, давая мне время подумать. А что, собственно думать? Моё дело телячье — куда скажут, туда и пойду. Разве что буду идти зигзагами, обходя пятна, а куда залезут охранницы, мне без разницы. Явной ненависти у меня к ним не было (ну, работа у них такая), но и целоваться с ними я не собираюсь.

— Главной задачей охраны будет защита магини от возможной встречи с другими заключёнными. Второй задачей будет сбор вот таких браслетов — она приподняла мой браслет — для отчётности. Если их привезти из земель, то все эти заключённые будут считаться мёртвыми, и никто их искать больше не будет. И если ты поможешь в третьей задаче, то твой браслет окажется в общей куче с другими найденными.

Этера замолчала, ожидая моего естественного вопроса. Если мой браслет окажется в общей куче с браслетами погибших, то… Она что, предлагает мне бежать и обещает это скрыть?! Очень интересно, но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И третья задача явно будет очень и очень неприятной. Что-то мне это уже не нравится.

Не дождавшись вопроса, Этера снова заговорила.

— А третьей задачей будет добраться до Долины смерти, найти там ценные артефакты и вернуться обратно. Ты выводишь всех к заставе, отдаёшь всё, что нашёл, моим людям, а после этого можешь идти куда угодно. Твой браслет будет у одной из охранниц, поэтому ты сможешь спокойно уйти только если все вернутся обратно. А если никто не вернётся, ты будешь в розыске ближайшие десять лет. Тебе понятно?

Да вроде понятно и предельно откровенно. Я веду людей в долину, они собирают самое вкусное, а на обратной дороге, когда уже будет видна крепость, меня прикончат. А может, и магиню. Деньги и амулеты спрячут, а на виду оставят браслеты мертвяков. И все счастливы, кроме меня. Могут и оставить в живых, чтобы сходить ещё раз, а вот магиню точно грохнут, чтобы не делиться.

— Вкусная морковка для глупого ослика — пробормотал я.

Сказал тихо, но Этера услышала.

— Что за морковка и ослик?

— Да это такой вкусный корнеплод, который вешают на палочке перед носом упрямого животного, и он идёт куда надо.

— Тебе в любом случае придётся идти в земли, так что тебя не устраивает?

— Боюсь, с вашей охраной обратно я уже не вернусь.

— И чем тебя не устраивает охрана?

— А зачем им нужен беглый заключённый? Да и делиться не придётся.

— Без приказа они ничего не сделают — негромко бросила Этера.

— А кто это проверит? — невольно хмыкнул я — Думаю, вашим женщинам не составит труда убить меня с одного удара. Отвлечь остальных, ударить и отойти на десяток шагов в сторону. Делов-то.

— Другими словами, ты не веришь моим людям.

— Не верю — кивнул я — Особенно когда могут появиться большие деньги, а смерть легко списать на Мёртвые Земли.

Этера помолчала.

— А если в качестве охраны поеду я одна?

— А что это изменит?

— Даже если я дам клятву не причинять тебе вреда?

— Я слышал много историй, что после таких клятв просто отдавали приказ убить другому человеку. Или ещё как обходили клятву.

Этера насупилась, но орать не стала.

— Что ты предлагаешь?

Я? Я бы предложил отпустить меня, да ещё и с мешком денег, но кто меня будет слушать? Вслух же сказал другое.

— Мне вообще непонятно, почему мне столько внимания и почему все загорелись желанием сходить со мной в земли.

— Ты единственный, кто смог дойти до Долины смерти и вернуться живым.

— А если это случайность? Вы готовы рискнуть жизнью ради призрачной надежды? — Этера молчала — Если моё мнение что-то значит, то я предлагаю отправить меня в земли с другими заключёнными уже завтра. И цели будут те же самые — сбор браслетов, золота и артефактов. Если вернусь, можно о чём-то говорить, а не вернусь… Ну, мой браслет уже у вас.

— Мне сказали, что ты будешь готов к походу только через неделю.

— Дадите лошадь мне, и пару лошадей для перевозки воды. Да и карту бы неплохо подробную, чтобы знать куда идти.

Этера замерла, словно услышала что-то ужасное.

— Надеешься сбежать? — с угрозой протянула она.

— Надеюсь уехать завтра, пройти как можно дальше, набрать как можно больше и вернуться назад. Мне уже самому становится интересно — вернусь ли я. И вообще… — я встал — Вы отвечаете за жизни и подчинённых, и заключённых. Как решите, так и будет. А я лучше в камеру пойду — у нас там ужин должен быть. Жрать уж очень хочется.

Думал, что Этера взорвётся, начнёт права качать, но та промолчала. Вообще какая-то задумчивая стала. Вызвала охрану, да ещё и приказала, чтобы проследили, что я поем. Вообще красота. Обратно я шёл в гораздо лучшем настроении. А что в Мёртвые земли идти, так тьфу на них! Если уж я почти без воды и еды из них выбрался, то уж на лошади, да с запасами, хуже мне точно не будет. А если и сдохну, то я и так у жизни в долг живу с тех пор как попал сюда.