29 июня. Еще в конце мая появился замысел писать День, разбивая его на мгновения жизни. Но остались Минуты. Их уже семь. Кажется, пока лучшие: "Зимняя минута среди лета" и "Минута с детским шаром". Скорей в отпуск - на Припять, к Минутам!..
28 августа. Республиканский семинар молодых. ЦК комсомола купил 70 путевок в дом отдыха "Нарочь". И там мы жили и "трудились-творили". Я - в комнате с Геной Шутовым, который написал мой акварельный портрет: я за машинкой… Выступали, спорили, купались… Борька Заборов, Гена Буравкин, Валя Лукша… Много пели, кажется особенно хорош был наш с Тамарой Раевской дуэт "Ты надела праздничное платьице"… С Геной Шутовым бегали рано на озеро. И он написал симпатичную акварель "Лодки", которую обещал подарить мне. И появилась моя "Минута в заброшенной лодке"…
Знакомства: разговоры с самой юной участницей Женей Янишиц, очень одаренной девочкой, Иваном Миско, скульптором, Игорем Добролюбовым, кинорежиссером. В двухдневном походе были с Геной и Иваном в одной палатке и жгли свой отдельный костер…
С собою был у меня сигнальный "Равноденствия". Борис Шаховской: "На хорошем московском уровне. Шлите рукопись в Москву…"
В газетах - много о семинаре. Были высказывания участников (и мои и обо мне). Михась Лисовский всех изображал, и его шаржи (и на меня очень удачный) были в "ЛіМе"… А Саша Поляков "получил взбучку" от секретаря ЦК комсомола Ваницкого: почему дважды давал в "Знамени юности" мои стихи, "лишенные патриотического накала". А стихи: "Дом над рекой", "Возвращение к истоку", "Что-то радостно-детское", "Шла девочка", "Этот лес"…
12 сентября. В Минске в начале сентября. Разговор с Володей Бойко: "Очень нравится твоя книжка, читаю с удовольствием, пишу рецензию…" И вот сегодня она в "ЛіМе": написана наоборот, сначала все, что не нравится, а в конце, под занавес - "отношусь к его творчеству и книге доброжелательно, не недостатки определяют сущность"… В "Сельской газете" Саша Климентенко о книжке - "Чистые истоки"… Говорят, что взялся писать для "В. р." Цвика и сделал центром разноса "Парикмахера" и "Как идет им военная форма"…
12 октября. Узнал, что Менжинская устроила редактору скандал, когда увидела, что он подписал рецензию Цвики в набор; мотивы: во-первых, предвзято, во-вторых, плевок в себя, в свою газету, которая многие стихи печатала, в-третьих, есть единственный член Союза, и что же, его смешивать с грязью и обвинять каких-то политических грехах…
Из Минска и из Киева письма от гринят, которые были в Старом Крыму, когда прибыла (я послал) моя книга со стихотворением, посвященным Нине Николаевне. Пишут, что читали ей (она уже сама не может), и она заплакала… Отправляю книжки гринятам в разные города.
16 октября. В "Лит. России" в полосе "10 рецензий. Одно стихотворение" - Александр Тверской о моем "Я начинаю белую тетрадь", с хорошим разбором.
24 октября. Приехали Спринчан и Скрипка. И Бронислав сказал, что в Немане № 11 будет злая рецензия Феди Ефимова, кое-что из нее даже выбрасывали, например, о моей нескромности(?): я слишком красиво оформил(?) книжку…
14 ноября. Появился "Неман". Ефимов - "О природе удивительного": зло, много цитат, которые ему не нравятся, но выглядят очень прилично, даже вырванные из контекста. Приводит целиком "Я не могу природой надивиться" - и разносит его: "Что ни строка, то выдумка, вместо реальных действительных черточек, подсмотренных в природе - сплошь головные конструкции…" О моей восторженности, удивлении, легкости писания… Переживаю, хоть понимаю, что писать буду так, как пишу…
20 декабря. Были Анатоль Астрейко и Иосиф Василевский из Смоленска. Выступал с ними: Дворец ДСК, технологический, делал надписи на книгах - 60 автографов… Семинар поэтов и композиторов, приезжали Михась Стрельцов и Буравкин, обсуждали вместе…
1967
16 января. Перед Новым годом в обкоме комсомола завел разговор: надо создать объединение творческой молодежи. Ведь у нас нет отделений творческих Союзов…
Письмо от Миши Герчика: редакция для детей будет планировать моего "Зеленого кузнечика" на 1968…
Читал Бунина. А что если написать совсем короткие, как стихи, рассказики о любви в прозе? Даже брезжил какой-то первый замысел.
24 февраля. Хоть раз бы посмотреть со стороны глазами всех знакомых и соседей на то, как я живу на белом свете, кому мои дела и дни нужны. Хоть раз бы посмотреть - и, может быть, я начал бы совсем иначе жить…
8 июня. Две мои поездки в Михайловское. Одна из них - на Всесоюзный Пушкинский день поэзии. Разговор с Гейченко: как приобщить Витебск к пушкинским местам. Он: "Открыть памятный знак, проводить праздник…"
22 июля. В журналистской группе (26 июня - 1 июля) по маршруту: Михайловское - Ленинград - Кронштадт -Пушкино - Петродворец. 16-19 - Рига. 20 - Вильнюс. В Риге - театр Станиславского: "Трехгрошевая опера" Брехта и "Дни Турбинных" Булгакова. Рижское взморье… Сегодня ночью собираемся в Наровлю…
27 июля. Письмо с размашистой молниеобразной подписью: "С товарищеским приветом Константин Симонов". Короткий отклик на мою бандерольку: "Вашу книжку получил и хочу, чтобы Вы об этом знали…".
29 сентября. В Наровле много писал, как всегда. После отпуска - 450-летие книгопечатания в Полоцке. И большой документальный фильм об этом по моему сценарию… В Браславе – I семинар творческой молодежи (5-8 сент.). На озерах, среди предосенней красоты, будто сливаясь с ней - стихи, песни, яркие краски художников. Неделя с особыми днями: литературы, музыки, изобразительного искусства, театра. Смотр сил. Обсуждения. Выступления в Браславе и колхозах. Единение представителей всех муз. По спискам - 64. Художники: Шутов, Воронова, Лукьянов, композиторы: Горбатовский, Гоман, Зеленкевич, Носовский, молодые артисты-коласовцы, поэты Мария Боровик и Валентин Лукша. Вел День литературы. Вместо доклада просто поговорил о таланте, о мысли и чувстве поэзии, о праве на эксперимент, об ответственности художника слова перед обществом, о гражданственности и современности, о росте поэтической культуры. Потом слушали стихи участников и обсуждали…
5 декабря. В "Знаменке" - мой "Монолог перед картиной друга" - о Шутове. По радио Минск передавал мою "Телеграмму". Мама случайно слушала и позвонила мне как раз в тот вечер, когда я, копаясь в рукописях, подумал: "вот черт, так и не напечатали нигде "Телеграмму"… И тут же звонок мамы, она слушала, даже не зная, кто автор… Телепатия? Парапсихология?..
В свой день - 15 ноября - был Рем. Рассказал, что сняли с работы Ефимова: он написал письмо об антисемитизме в редакции… "Немана"…
11 декабря. Большой вечер в театре - настоящее созвездие муз. Вел вместе с артистом Иваном Вашкевичем. И многие звездочки нашего объединения ярко сверкали… Уже утверждено его название - "Веснянка". Я - председатель Совета. Звенели песни витебских композиторов, выступали народные ансамбли "Колос" и "Молодость". Поэты Конопелько, Боровик, Шпырков. "Веснянка" прижилась и в театре: артисты Кулешов, Тишечкин, Шашкина… А после вечера было мне грустно. И снова странное чувство постыдности… Почему? В чем я виноват? Перед кем?
1968
10 февраля. Полгода (ровно) назад в Наровле я написал то, что выражает мое состояние и теперь. О недовольство вечное собой, как будто бы я вылеплен из воска и сам с собой веду незримый бой - но победить не могут оба войска… О недовольно вечное собой, своей работой и своей судьбой, наивное святое недовольство… Все больше с каждым часом по плечу, ползу сегодня, завтра полечу. Но недовольство ждет меня повсюду. Пусть я за это жизнью заплачу, но я довольным никогда не буду…
29 февраля. Мне приснилось, что я уже умер на рассвете весеннего дня… В городке под названием Умань почему-то хоронят меня…
Откуда вдруг Умань? Почему? Просто для рифмы?.. Нет… Там были страшные погромы… Мама рассказывала, что в Умани убили много родных…
15 апреля. Неожиданно появился Володя Лисицын, которого я давно не видел. А у меня как раз в эфире "Двина". Включил его, и он прочел три стихотворения. Поговорили о его делах. Пишет по-прежнему на русском. Но очень тянет его белорусская родная мова, ведь вырос в Погостище. Он был моим учеником самым обыкновенным, с беленьким хохолком, с детством послевоенным. Но когда у доски стоял в школе на станции Крынки, словно войну вспоминал, словами вдруг высекал маленьких молний искринки… Пускай бы и написал о себе мальчик, рожденный в немецком концлагере…
13 мая. Разговоры с Марком Ефимовичем Брукашом. Обо всем на свете. Но больше - о книгах. Недавно, гуляя, подошли к дому на улице Дзержинского, и он сказал: "В этом доме жил Марк Шагал"…
Сегодня я написал стихи, посвященные художнику. Начинаются они строкой "Стол покидает рыба-фиш"… А последнюю строфу пока решил отбросить: "Внизу земли надежный щит. И где-то рядом с нами над миром Марк Шагал летит межзвездными путями…" Лучше оставить концовку: "И я лечу, и ты летишь, и все сомненья - к черту!.."
14 июня. На экране - моя теленовелла "Подорожная Александра Пушкина". Сделана, конечно, самодеятельно: фото, текст, фото, текст за кадром, музыка, но и режиссерские находки Александра Козлова: своеобразный оживляж рисунков - движение пушкинской кочевой кибитки… Но главное – Пушкин едет и останавливается в Витебске…
20 июля. Уже прошел II семинар творческого объединения "Веснянка". Снова большой отряд молодых творцов. Полоцк. Озеро Суя. И мы с Алесем Осипенко и Кимом Тесаковым, которые приехали к нам мне помогать, разбирали песни и стихи… О "Веснянке" и ее делах пишут все газеты от "В. р." до "Советской культуры". Меня называют "отцом объединения", а мать - обком комсомола (Тамара Ищенко).
7 августа. Заканчиваю наровлянские деньки. Много писал. Цикл "Рукопись дождя" - не только потому что дождило, - просто что-то удавалось передать в дождливой рукописи, от исторического до личного: "Я - дождь сорок первого года…", "Я - первый дождь послевоенный…"
27 ноября. В Витебске - Римма Казакова и Инна Кашежева. Вел поздно вечером передачу "Наши гости". Перед этим устроил им встречу с нашими в кинозале. Потом еще проводил, гуляли, Римма послала телеграмму своему Радову на двух языках - русском и белорусском, слово русское (она) слово белорусское (я). Обменялись книгами. Римма - на разных книжках: "Давиду от Голиафши… Побеждаем поражениями - как говорил Рильке: "он ждет, чтоб высшее начало его все чаще побеждало, чтобы расти ему в ответ…" Но это к слову… Побед тебе!" На книге переводов: "чтоб не гнушался выполнять любые работы".. (Я жаловался, что много черновой работы, не имеющей никакого отношения к поэзии)… Инна: благодарила "за осеннюю сказку", которую я "устроил в Витебске"… После передачи звонил Белявский: спросил у Риммы не ее ли отец Федор Казаков, воевавший на Полоцкой земле. Римма подтвердила…
22 декабря. Вчера вернулся из Полоцка. По телеграмме Союза (Бюро пропаганды) выступал с Адамом Русаком и Алесем Ставером. Больше 20 выступлений-встреч. Особенно хорошо было в педучилище, мед. и лесном техникумах - моя аудитория, cтуденческая. Подписал сотни три "Зеленых кузнечиков"… Собрал в этом году почти всю "Библиотеку поэта" (большую серию), иногда старые уцененные тома - по 10-15 копеек…
1969
29 января. Такая красивая открытка: "Дорогой Давид! Приветствуем из града Кишинева. Вот куда занесла нас судьба. Только сейчас здесь снег по колено. Как там без нас в славном Витебске? Целуем тебя! Твои витебляночки - Римма Казакова, Инна Кашежева. 24. 1. 69". Подчеркнуто: …"бляночки"…
5 мая. С музыкой Бориса Носовского родилась "Песня о маленькой станции": "Станция невеличка, в зелени до самых крыш. Словно чистая крыничка, ты под вербами журчишь…"
30 июля. Возвращаемся домой из Коктебеля… Домик на берегу морском, в котором жили мы втроем… Встречи. Сухое (и не очень) - с Валей Тарасом. Разговоры с Ароном Вергилисом, редактором журнала "Советиш Геймланд". Он был в гостях у Марка Шагала. Написал на еврейском цикл стихов "С Марком Шагалом в Сен-Поль-де-Вансе". "Я Вам прочту, раз Вы из Витебска, – сказал он, - их уже перевел Вильгельм Левик… Я: "А в оригинале?.." Он удивился: "Вы знаете идиш?.." И прочел по-еврейски. И опять удивился: "Неужели Вы все поняли? По-моему, во всем Коктебеле идиш понимаем только мы вдвоем… Шагал был бы рад получить фотографии Витебска… Перешлите мне, я передам Марку Захаровичу…"
Лазили по Кара дату, плавали у берегов на теплоходике и выходили в открытое море. Поднимались к могиле Волошина, по очереди я и Валентин несли в гору Лиринку… На могиле - гора камней, которые приносят все, кто сюда поднимается. Я тоже положил свои камешки и смотрел на волошинский профиль, который хорошо вырисовывается над самым морем выступом Кара дага… Часто дождило. Было прохладно. И море лишь до 10 градусов. С татарским поэтом Махмудом Хусаином мы влезли в холодную воду и совершили заплыв, на всякий случай "воткнули в плавки по булавке". Это происходило на глазах у "изысканной" литературной публики, которая с интересом наблюдала за нашим "рейдом" в море. А на берегу стояли Сергей Наровчатов, Анатолий Ананьев, Лазарь Лазарев и писатели из Узбекистана и Таджикистана… Перевел с татарского три стихотворения Махмуда Хусаина… Был в Доме Поэта. Мария Степановна Волошина, которой уже nepeвалило на девятый десяток, показала нам то, что могла показать из-за ремонта… И мечтает его вдова над стихией, над морем лютым, что пробьются его слова, как волошинский профиль, к людям…
Дом Поэта, его стихи и акварели - яркие впечатления моего коктебельского лета… И еще: Нелли Счастная - два nopтретика Ленки на серой бумаге, но мгновения схвачены, запечатлены…
16 августа. Две недели в Наровле. Написал маленький циклик "Дней разорванные звенья".
2 сентября. III семинар "Веснянки". Орша. Разговор о месте и назначении поэта, художника в жизни. "Жизнь есть все", - цитирую я Льва Толстого. "Поэзия есть сознание своей правоты" - Мандельштам. "Поэзия, осмелюсь сказать, требует всего человека" – Батюшков. На семинаре "Веснянки": поэты Боровик, Конопелько, Калинина, композиторы - Гоман и Носовский, артисты - Шипилло, Вашкевич, Кокштыс, журналисте Галина Сыроежко, пианистка Ольга Даренских.
3 сентября. Ты - из грозы, из ливней грозовых, ты – моя молния, ударившая в душу. И если я смогу тебя забыть, круговорот в природе я нарушу…
30 сентября. В "Советской культуре" - статья "Место поэта в рабочем строю". И в ней - о "Веснянке"… А в "Советской Белоруссии" - "Пароль поиска - "Веснянка". "Сейчас "Веснянка", пожалуй, одно из самых популярных слов среди молодежи Витебска. Это своего рода пароль творческого поиска. Opганизует и координирует действия совет объединения во главе с поэтом Д. Симановичем".
15 ноября. Телеграмма Рему: "Когда в небе звезда загорится, ты увидишь, как ждут на балконе поздравлений веселые птицы, пожеланий крылатые кони".
21 ноября. Телепередача "У нас в гостях". Рыгор Бородулин и Анатоль Клышка. О журнале "Полымя", о новых книгах. Рыгор читал стихи, написанные в этом году. Втроем хорошо поговорили о литературных делах.
1970
1 января. В "В. р." - "Воспоминание о партизанской пушке" с посвящением А. В. Королеву. Однажды зимним вечером, когда я был у него в Высочанах, откуда он каждый день на велосипеде ездил в школу в Крынки, Александр Васильевич рассказал мне о пушке в отряде партизанской бригады Алексея. Через годы я вспомнил его рассказ и написал: "Засыпает старая пуща под пушистую песню зимы, снится ей партизанская пушка и еще молодые - мы"…
10 февраля. На экране - телеочерк о скульпторе Андрее Бембеле. Еще в теплые погоды прошлой осени мы снимали его в мастерской и на Кургане Славы (он один из авторов). А в Витебске он учился. Обо всем этом в телеочерке по моему сценарию "Солнце в мастерской". Андрей Ануфриевич уже вечером прислал благодарственную телеграмму…
26 февраля. В Витебске и в области не то что бы ключом, но все же довольно крынично бьет литературная и культурная жизнь. И надо ее показывать. И вот с телебригадой начал поездки… Сегодня в эфире "Двина", посвященная Новополоцку: поэты Ю. Костюк, А. Шпырков, В. Старинский, В. Симоненко; "Живет в городе художник" - о Викторе Лукьянове… Провел в Новополоцке заседание литобъединения.
13 марта. Вчера поздно вечером позвонил Яков Гельберг: "Давид, очень серьезное сообщение… Завтра в областной газете, как и в других газетах страны, будет письмо против захватнической политики Израиля, против сионизма… В обкоме утвержден список тех, кто его подписал… Это "лица еврейской национальности", которые выражают свой протест, это известные в городе люди… Ты - тоже…". "Яков Леонтьевич, - пытался что-то сказать я, - но…" "Давид, поговорим завтра, а сейчас мне надо обзвонить еще многих…". Утром я пришел с газетой на студию и, пока еще никого не было, прочитал это гадкое письмо, под которым в алфавитном порядке больше 25 фамилий: и сам кандидат исторических наук Гельберг, и Герой Соц. Труда, пред. колхоза Кац, и глав. реж. театра Казимировский… и я. И всё это под названием "Агрессоры, вон с арабской земли!.."
Как стыдно…
С Гельбергом говорил по телефону: от встречи он отказался, но признался, что ему было поручено… "Но почему Вы не позвонили мне, когда ставили мою фамилию?" - спросил я. "А ты бы отказался?" - вопросом на вопрос ответил Гельберг и положил трубку…
25 марта. "Двина" - Поставы. Во время подготовки передачи провел литобъединение.
6 апреля. В цикле "Строки поэзии" Галина Маркина читала стихи Евдокии Лось и Веры Вербы под музыку Равеля, Скрябина и Шопена, исполняла пианистка Ольга Даренских. Мне снился музыкальный сон. Он был, как музыка, прозрачен, границами не обозначен, и призрачен, и невесом…
15 апреля. Для пропаганды литературы и особенно белорусских авторов открыл телецикл "Телевизионный клуб книголюбов". Сегодня было очередное заседание. Обидно, что даже преподаватели говорят о белорусской литературе больше под "моим нажимом", а тянет их поговорить о любимых книгах известных русских советских писателей…
27 апреля. Съездили в Глубокое - и вот "Двина": стихи М. Губернаторова и М. Боровик, драматург Зося Зарицкая из Подсвилья и отрывки из спектаклей по ее пьесам; мой рассказ о поэте, "отце символизма" Николае Минском, который родился в Глубоком… Провел литобъединение…
24 мая. Ты расскажи, старинный Псков… И он рассказывает. И не только мне, а всем, кто отправился на турпоезде в путь по древнерусским городам.
27 мая. Телеграмма из Ярославля во Владимир Августу Копелиовичу: "К вам после дождичка в четверг придет турпоезд "Беларусь". Хочу увидеть вас, чертей, иначе в Волге утоплюсь…"
30 мая. И увиделся… И сбежал от своих туристов… Псков. Новгород. Ярославль. Суздаль. Владимир… Все это осталось в стихах.
4 июня. Прошумело ливней немало. Но как будто в золе уголек - в старом Витебске уголок, одинокий домик Шагала. Он бы не был так одинок, если б, все прорвав карантины, возвратились сюда картины и взошли на родной порог.
Встретились здесь с Брукашом, он принес мне еврейскую газету, которая выходит в Варшаве - статья обо мне "Стихи минского поэта". Почему минского, а не витебского? Автору статьи, наверное, все равно. Но, конечно, самой публикации рад, последние строки о том, что мои стихи надо издавать не только в Белоруссии, но и в других странах… И кто же мешает?.. Марк Ефимович рассказал, что был в Москве, в редакции журнала "Советиш Геймланд", с которым сотрудничает, виделся с Ароном Вергилисом. И вот что узнал: Вергилис передал Шагалу фотографии Витебска (снимал Брукаш), художник их долго рассматривал, а про дом на Дзержинского (Покровской) сказал: "Да, это тот дом, но он столько раз перестраивался, что я с трудом его узнаю…"
10 июля. Едем в Гагру всей семьей. Будем жить под шум морской…
6 августа. Много плавал и писал. Стихи о Грузии, которую еще по-настоящему не видел. Поэма "Большая перемена". И просто стихи, навеянные и наполненные морем и Гагрой: "Куриный бог", "Живу на улице Руставели", "Лето переходит в осень"…
17 августа. Всего десять дней в Наровле. За дровами - в Барборов… Мне жаль березу и сосну, что весело шумят над нами и, пережив свою весну, потом становятся дровами…
11 сентября. "Двина". Миоры. Герой жизни - герой поэмы – Фекла Струй. Наследство работы и любви - отец и сын Сушко… И здесь, а раньше в Браславе, провел литобъединение.
20 сентября. Вильнюс - Каунас - Тракай… "Чюрленис", "Музей чертей": "Сюда, как ангел, ты вошла… И черт, косясь на святцы, забросил все свои дела, чтоб нашими заняться…"
1 октября. Оттого, что мы не видимся с тобою много дней, ни одна из улиц Витебска не сделалась грустней. Даже старый переулочек, где родился Марк Шагал, перед новым веком умничать ни на час не перестал. И, не думая, зачем она теплой брагою полна, не замедлила течения обмелевшая Двина.
12 октября. "Двина", посвященная Верхнедвинскому райну: Э. Зубрицкий и О. Иванова, инсценировка по повести Зубрицкого "Суэма", певицы из деревни Дерновичи, где мы всей нашей телебригадой провели прекрасный день и вечер. "Тут начинались дороги" - Тарас Хадкевич, инсценировка по его рассказам… Провел литобъединение…
19 ноября. Открытка от Хаима Мальтинского из… rocтиницы "Двина": "Очень прошу тебя зайти ко мне"… Сам он передвигается с трудом: инвалид войны. Я зашел, посидели, поговорили. Судьба еврейских поэтов в Беларуси (да и в России тоже): пишут на еврейском (идише), печатаются и издаются (если издаются) на русском и белорусском. Мальтинского любят и переводят, особенно Бородулин. Только в Биробиджане еще выходит газета на идише…
26 ноября. "Двина": Городок. Тут начинались дороги: композитор И. Дзержинский, писатель Ц. Долгопольский (инсценировка "Первая маевка")…
1 декабря. Закончилась Неделя белорусской литературы на Витебщине. Был вместе с Евдокией Лось, Эди Огнецвет, Миколой Хведаровичем, Алексеем Кулаковским, Леонидом Прокшей. Наиболее интересная встреча в Полоцком педучилище. И xopoшо принимали в колхозе имени Сильницкого… Много общались с Тарасом Хадкевичем и даже, оторвавшись от всех, когда была встреча на его родине в колхозном Доме культуры в Шайтерове, вдвоем заехали к его сестре, у которой он остался ночевать. Конечно, такие Недели белорусской литературы надо проводи чаще, а не раз в пятилетку или семилетку. Это и настоящая пропаганда литературы, и привлечение сотен новых читателей к произведениям поэтов и прозаиков…
2 декабря. Пригласил - и сразу живой эфир: Кулаковский, Хадкевич, Приходько, Лось, Черня, Огнецвет, Калачинский.
25 декабря. Отметил в "В. р." маленькими эссе 150 лет Фета - "Времена года Афанасия Фета" и 75 лет Багрицкого - "Мир, открытый настежь"…
1971
30 января. После наших встреч в Минске – письмо от Василя Быкова.
"Дорогой Давид, спасибо!
Получил все сполна, весьма признателен автору, который так тепло, доказательно и проч…
Разумеется, мне это приятно.
Как-нибудь ближе к весне, возможно, загляну в славный град Витебск, - давно не был.
А у нас дела не шибко веселы: Алексей добивает под безработным, Дануту не хотят печатать; с Олей, слава Богу, как будто все улеглось. Она много пишет в стихах и прозе, весьма в ударе, словом, молодец-девка.
По слухам, доносящимся из Минска, Гродненское отд. планируют закрыть - не могут подобрать верного секретаря, которого в Гродно не имеется в наличии и вроде не предвидится в будущем. Вот таковы дела.
Так спасибо еще. Мой самый благодарный привет Володе Хазанскоку.
Всего! С прив. Вас. 26. 01. 71".
17 февраля. Был в Чашниках. Провел однодневный семинар молодых литераторов.
19 февраля. Собрание литераторов Витебщины. Оргвопрос: выборы бюро обллитобъединения. Выбрали: А. Конопелько, Л. Дайнеку, М. Боборико, Л. Главацкого, Ч. Якубовича, Л. Изобову. Председателем стал я…
25 февраля. В "Двине" - полоцкие литераторы: И. Стодольник, Н. Гальперович… Пользуясь их приездом, провел в "В. р." заседание литобъединения с довольно неплохим обсуждением.
12 марта. На бюро литобъединения поговорили о стихах Сергея Законникова и Михася Губернаторова, обсудили их первые книжки. Вечером представил их в телепередаче. Думаю, что так и надо поступать: вызываю после поездки в район, участвуют в передаче и обсуждаются на литобъединении, а потом еще хорошо бы встречи с читателями…
26 апреля. В "Двине" - телеочерк о Янке Журбе по моему сценарию: места в Полоцке и Чашниках, фотоснимки (ранних и последних дней его жизни), стихи, воспоминания тех, кто помнит.
27 апреля. Два дня на VI-ом пис. съезде, В докладе М. Танка: "Такие зрелые мастера слова, как Н. Кислик, Д. Симанович, Б. Спринчан, С. Евсеева, Ф. Ефимов" - о тех, кто пишет русском.
28 мая. После поездки на Ушаччину - "Двина", nocвященная культурной жизни одной деревни Глыбочки. "Тут земля такая" - написал я и отдал в "В. р." очерк о семье Законниковых. В нем - и о самом старшем, главе семьи Иване Bacильевиче, сельском учителе, и о самой младшей Оле, которая пишет стихи, и, конечно, о Сергее, у которого уже вышла книжка. Брат Ивана Васильевича выступал в литературе под псевдонимом Сергей Ракита, еще в 30-е годы вышла его книжка "Я агітую за пяцігодку". Был репрессирован, умер в лагере… Сын Валерий служит в армии и почти в каждом письме присылает стихи. Свой рассказ о семье Законниковых я закончил: "Дом стоит в цветущем саду… На стене - веточка можжевельника - народный барометр, и я желаю Законниковым, чтобы он всегда показывал "солнечно" в вашем доме, в вашей судьбе, в вашей жизни"… А сегодня этим пожеланием закончилась встреча с семьей в эфире в журнале "Двина".
30 мая. В тот майский пасмурный день, когда готовили передачу "Двина", я подошел к дому Бородулиных - и увидел Рыгора и Валентину, они уже не отходили от Кулины Андреевны. Рыгор зазвал меня - и мы зашли в маленькую комнатушку, в которой лежала уже ничего не говорившая, никого не узнававшая мама. Я видел, как больно было это ему, преданному сыну. Мы еще разговаривали о разных, не очень грустных делах, еще прыгала в саду и веселилась Илонка, а над бородулинским домом уже висела неотвратимая тень смерти. И никакая живая вода, ради которой готов был помчаться на край светя сын, уже не могла помочь. И разговаривавшие о каких-то незначительных пустяках, все бывшие в эти часы у дома понимали: смерть близка.
В день похорон из Минска на рафике приехало много народу. А накануне всю ночь просидели, проговорили Рыгор, Валя, Лотовский и я. Он куда-то исчезал, пил и закусывал сырыми яйцами, которые стояли в большой миске. Я тоже попробовал сделать так: не пошло. О чем-то говорили. Но больше молчали. А когда приехали минчане, стало шумновато, кто-то куда-то заходил, перекусывали, перехватывали и томились в ожидании. Крышку гроба несли вчетвером - Короткевич и я - впереди, а за нами - Буравкин и кто-то из Академии наук. Долго и медленно шли через Ушачи до кладбища. Процессия растянулась на много метров. И в ней были Вертинский, Чигринов, Березкин, Кислик, Клевко и какие-то незнакомые мне люди. По обычаю, тот, кто взял крышку гроба, должен был нести ее до конца. И мы несли, только иногда менялись местами. Над могилой прощальное слово обо всех матерях сказал Короткевич: "Сыновья теряют матерей, но глаза их из вечности следят за нашей судьбой, и на земных дорогах мы живем под их вечными взглядами…" Прочитал стихи памяти мамы Рыгор…
И часы эти не затуманятся временем еще и потому, что все это осталось на фотограграфиях, которые сделал Лотовский: мы с Рыгором в саду, еще до всего, процессия, кладбище и Короткевич над могилой…
19 июля. Телевизионный очерк по моему сценарию "Репин в Здравневе". Надо привлечь внимание к этому единственному в Белоруссии репинскому уголку, где художник так плодотворно поработал на материалах Витебского края, написал здесь "Белоруса" и "Осенний букет"…
7 сентября. "Двина", посвященная Республиканскому семинару молодых. Был там, в Орше, с кинооператором. Снимали всех, но больше наших, особенно в День литературы. У Геннадия Казака вышла книжка "С любовью к людям". Экскурсию по льнокомбинату вел художник Адольф Воронович. И его, и Леонида Колодежного похваливали Шамякин, Вертинский и Гречаников. Тепло говорили о Сергее Законникове…
Вместе со всеми выступал на большом вечере во Дворце культуры льнокомбината, который вел Алесь Осипенко. Приятный сюрприз ждал в День музыки: Людмила Шлег написала цикл о войне. И часть его - моя "Дунечка"…
С Игорем Лученком пришлось "доделывать" песню на стихи Рождественского "Если б камни говорить"… "Понимаешь, - сказал Игорь, - она не окончена по тексту, а Роберт где-то сейчас за рубежом… Ты бы помог…" Мне было не совсем удобно влезать в их "творческую мастерскую", но в песне на самом деле требовалась концовка… И я написал… А Анатолий Подгайский спел с моей строфой: "И звучит, звучит бессмертной песней над землею мирною paccвет. Для героев, для героев Бреста, для героев Бреста смерти нет!.." Как будто "звучащий рассвет" - это не Рождественский, а я. Но в контекст песни строки вписались. И было у меня как-то тепло на душе, когда в зале стали подпевать, а Подгайский исполнил песню на "бис"… "А Роберт на тебя не обидится?" - спросил я у Игоря. "Что ты! Он будет рад…"
В "Двине", посвященной Дубровенскому району, я рассказал и о музее Ocинторфа, там есть и то, что связано с семьей Рождественских, матерью и отцом Роберта, которые участвовали в освобождении края, а он сам, сын полка, тоже присылает сюда свои книги.
19 ноября. "В. р." - мой "Узник Шлиссельбурга Иван Батрак" о малоизвестном в наше время поэте-революционере, который был репрессирован…
15 декабря. "Двина", посвященная Лепельскому району. В ней - о работе литобъединения при райгазете - "Зарянка", которым руководит Тадиана Кляшторная, дочь поэта Тодора Кляшторного. Во время подготовки передачи она собрала в Лепеле начинающих. Из всех наиболее благоприятное впечатление произвел на меня десятиклассник Боровской школы Сережа Рублевский. И вместе с Тадианой я пригласил его на передачу… Сегодня оба они выступали впервые перед большой аудиторией области. А на фольклорной странице звучали старинные белорусские песни, которые пели Анна Филимоновна Симанович и ее сестра Евгения… Во время подготовки передачи я услышал их терешки. И они меня просто покорили, особенно вот эта: "Пайду я кароўку даіць, а за мной Давід бяжыць. Кіну я даёначку Давіду ў галёначку. Давідзе-Давідзелa, я ж цябе не відзела…" Мои спутники Лотовский и Антонина Подобед даже не поверили вначале, сказали, что имя певица подставила специально. А я поверил сразу. Ведь и имени моего она не знала. Да и чего стоила эта рифмочка: "Давідзела – не відзела…"
17 декабря. В "ЛіМе" о том, что на заседании президиума Союза писателей шел большой разговор о работе с молодыми. Интересно говорили Танк, Лыньков, Шамякин… "О делах литературных объединений на Витебщине говорил Д. Симанович. Он высказал несколько дельных предложений и замечаний. Было бы хорошо, заметил он, если бы писательская организация больше интересовалась и даже контролировала работу председателей литературных объединений, время от времени собирала их на совещания, беседовала с ними, потому что именно они оказывают первейшую помощь начинающим"…
26 декабря. Вчера и сегодня в областной библиотеке проходил семинар литераторов Витебщины. Еще накануне в "В. р." я рассказал обо всех, кто печатается, от В. Хазанского, С. Законникова, А. Конопелько, М. Боборико, Л. Колодежного, Г. Шакулова, Б. Бележенко, М. Боровик, А. Березы, Н. Гальперовича, А. Шпыркова, И. Стодольника до самых молодых, которые еще учатся в школе и делают только первые шаги. Шестерых я представил стихами в газете. И среди них самый молодой - Сергей Рублевский… В семинаре участвовало 30 человек. Я руководил семинаром и проанализировал работу районных литобъединений, поговорил об удачах и неудачах молодых, о поиске…
31 декабря. Сегодня в "ЛіМе" под занавес года - информация "Семинар литераторов Витебщины". И моя "Папараць-кветка" о Янке Купале и Эдуарде Багрицком. Во врезке: "Я работаю над небольшими рассказами о поэтах и художниках, чьи дороги в разное время пролегли через Беларусь. Конечно, пользуюсь документами, воспоминаниями и произведениями моих героев"…
1972
14 февраля. Рассылал всем телеграмму: "По новому адресу с новой зари уже прописана Лира: улица Ленина, пятьдесят три, одиннадцатая квартира!"
15 марта. "Чырвонка": "Закаляется смена" - мое слово молодых.
19 марта. Посвящение В. Быкову: "Может это просто воздух стал прозрачнее весной" с концовкой: "…И поставить не для вида на людских делах тавро: злое злом назвать открыто и добром назвать добро…".
23 марта. Обсуждение стихов В. Попковича и П. Ламана.
14 июня. Получил хорошее письмо от Быкова. Только не понял: почему он вдруг обращается ко мне на "Вы", мы давным-давно на "ты". Но какое письмо!..
"Дорогой Давид!
Вы уж извините меня за долгое молчание - давно получи Ваш сборник и прочитал его. Собирался написать, да что-то отвлекло, так и затянулась моя безответность. Я не большой знаток и ценитель поэзии, но многие стихи мне понравились, в других понравились отдельные строфы и строчки. Вчера в "ЛіМе" я прочитал "Падарожную Пушкіна" - и это мне понравилось очень. Это великолепно по материалу и по стилю, очень хотелось бы, чтобы это имело продолжение, чтобы этого было много. Надеюсь, Вы пишете что-то большое, и я очень желаю Вам вдохновенного труда и успеха.
Ну и привет славному Витебску.
Еще раз спасибо за книгу.
Жму Вашу руку.
В. Быков.
11 июня 1972 г."
Может, он обращается ко мне на "Вы", имея в виду, что могу как-то использовать его письмо?..
15 июня. Написал "Три Алены". Замысел возник в Толочинском районе, в деревне Аленовичи… А дорога ведет меня в Одессу. Еду вместе с кимовцами. У них просто - турпоход. А у меня маршрут: Пушкинская дорога через Беларусь и Украину - от Витебска до Одессы и от Одессы до Витебска…
19 июня. Все было. И музей Пушкина. И дворик, где жил Багрицкий. И Дюк. И Потемкинская лестница… Как у Маяковского: "Это было, было в Одессе".
1 июля. Этот день вместил не только настоящее, но и многое из прошлого и будущего…
Такого созвездия творцов-земляков город еще не видел. На высоком берегу Двины собрались писатели, композиторы, художники, скульпторы - те, кого в канун 1000-летия Витебска особенно хотели видеть жители древнего города… Любуясь утренней рекой, гуляли, разговаривали, вспоминали Заир Азгур, Иван Дзержинский, Марк Фрадкин, Петрусь Бровка, Владимир Короткевич. В программу дня входила запись на телевидении. В ожидании ее и на репетиции было много разговоров, шуток, смеха. Я показал Петру Устиновичу журнал "Вясёлка" 1970 года: в апрельском номере мое стихотворение "Ленин на детском празднике"… за его подписью. Он удивился, сказал, что номера этого не видел. Я рассказал, что мои строки перевел на белорусский Владимир Павлов, напечатали их в сборнике "С Лениным всегда Беларусь". А кто-то из редакции журнала (конечно, без злого умысла) в предъюбилейной спешке просто напутал. "Хороша путаница, - сказал Бровка. - Если б ты меня не знал столько лет, если б мы были мало знакомы, мог бы в плагиате уличить… Да и так за тобой это право остается, вплоть до обращения в суд"… - "Да что Вы, Петр Устинович! Я же знаю - Вы тут ни при чем". "Знаешь или не знаешь, а можешь подумать: вот какой Бровка, себе приписал чужие стихи… Раньше, бывало, нас часто путали с Глебкой. На этой почве даже недоразумения происходили…"
Когда пришла его очередь выступать по телевидению, Петр Устинович сначала объяснился в любви тысячам своих земляков, а потом уже прочел "Калі ласка" и другие стихи о родной земле. За ним выступали А. Бембель, А. Богатырев, Г. Буравкин, 3. Азгур, И. Дзержинский, Е. Зайцев, В. Короткевич, А. Мовзон, В. Сорокин, М. Фрадкин. Передача шла час и пять минут: многие зрители тут же звонили по телефону, благодарили своих именитых земляков… А потом от витебского причала отошел теплоход и повез нас вверх по Двине. Речная прохлада бодрила, настраивала на высокий праздничный лад. Может, потому на палубе царила поэзия. И под гудение моторов читали стихи Петрусь Бровка, Владимир Короткевич. И вместе с Марком Фрадкиным все пели его песни. А с Володей - еще и белорусские народные. А вечером мы сидели на шумном банкете в парке Мазурино. Cтолы стояли прямо под деревьями. С опозданием пришел из гостей под легким хмельком Марк Фрадкин. И, попросив слово, извинился, сказал, что был у старого друга Бориса Левина и потому задержался. "А почему Вы не привели его сюда?" - бросил реплику Короткевич. Фрадкин улыбнулся и продолжал, что тост он поднимает за Витебск и за новую песню о городе, сегодня он "познакомился с хорошим поэтом" (он назвал меня), и скоро обязательно будет песня… Тут Короткевич, сидевший рядом, снова не выдержал и прокричал на весь парк: "У-У-У! Давид Песнопевец! Прочитай "Левитана"!.." Ничего я, конечно, не читал, не до того было в жарком и веселом застолье… А Короткевич встал с рюмкой и мы втроем - он, Фрадкин и я - чокнулись, обнялись и выпили за древний Витебск.
26 июля. Гагра. Дом творчества. Вечер поэзии. Читал много. Знакомился с поэтами из республик: хотят, чтобы я их переводил… Разговор с Юрием Пашковым. Он секретарь Смоленской писательской. "Давай спишемся, созвонимся, наладим связи Витебск - Смоленск…"
8 августа. После черноморских радостей меня ждет еще Припять с пляжами, которые ничуть не хуже гагринских, ждет моя родная Наровля, ждут постаревшие, но довольно бодрые мама с папой, которым вместе исполнилось уже… 155…
Мы вышли из поезда в Калинковичах и стоим на площади в ожидании какой-нибудь машины, водитель которой согласится повезти нас в Наровлю. Народу на площади не много: молодая пара, старик и высокий мужчина с женщиной постарше. "Кто-то очень знакомый, - сказала Эм, - посмотри, похож на Евтушенко".
И через минуту я уже разговариваю с ним. Евтушенко едет с мамой к родным, которые недавно "нашлись" в глубинке белорусского Полесья, в деревне Хомичи, там собираются погостить, а Евгений, как он признался, "дохнуть белорусским воздухом предков", побродить, порыбачить… Я спросил, не захочется ли ему приехать на денек-другой в Наровлю, красивейший уголок Полесья, выступить. Он сказал, что вряд ли это возможно, но там видно будет. А лучше, если я приеду в Хомичи к нему…
В эти минуты подвернулась какая-то машина, шофер согласился ехать в Наровлю. Мы распрощались. И я пообещал, что обязательно приеду в Хомичи. И, может, увезу его в Наровлю. А пока он с мамой остался на площади в ожидании, что кто-нибудь их подвезет в деревню к родным…
13 августа. Лишь калину-калинку качни на краю белорусской долины - и увидишь Калинковичи - городок среди красной калины… И вокзала ночной силуэт, застывающий в полдень от зноя, где стоит на перроне поэт проповедником шара земного. Словно с проповедью добра и любви, разрушая границы, он сегодня решил обратиться - наступила деяний пора. Беспокойного сердца огонь, эта дерзкая светлая сила, что его по планете носила, занесла на Полесье его…
Пока пришел я в себя от встреч с родными и друзьями в Наровле, пока сколачивал маленькую добрую компанию для поездки, пока искал, просил в райкоме комсомола машину, обещая привезти "самого Евтушенку", пока я все это делал, пролетели дни. Машина так и не нашлась. Зато сколотилась компания, в которой вместе со мной были: инженер Виня с музыкальной знаменитой фамилией Шульженко, Илья Мохатый - молодой композитор, автор песни "Цыган без лошади", которую с успехом поет на "Огоньках" и в концертах Николай Сличенко, и верная подруга гитара - в руках Ильи она творила чудеса. В общем мы втроем отправились в путь на всяких "попутках" и за день добрались до Хомичей. Но уже на окраине деревни узнали, что "московский гость" уехал. И родня ему была рада, и он - ей, и люди к нему косяком пошли. А вот речушка оказалась по колено. О рыбалке не было и речи. В общем приехали мы с опозданием. Приняли нас очень уж по-родственному. И бабка Анна все говорила, как ей Женик понравился. И тетка Лена, когда угощала, что бы ни ставила на стол, приговаривала: "А Женику это очень понравилось". И все приносила из погреба всякие кушанья и бутыли с подкрашенным самогоном…
Погостили мы, сделал я много фотографий, где-то там вповалку переночевали и уехали восвояси…
19 августа. Сыновья Наровли - други мои верные! Время всем нам роли разные доверило… И одни вручило на дорогу посохи, ходить научило вброд, а не по суху… Жили мы не вместе, но сумели выстоять. И зовет Полесье каждого на исповедь: как на свете жили вдалеке от Припяти, как добру служили, зло ненавидели…
31 августа. Передача "Дружат музы" - о IV семинару творческой молодежи. Проходил он в Купаловском уголке на Сенненщине - в Белице (25-29). Это были пять дней дискуссий о значении литературы и искусства в жизни общества. Трудовой десант. Встречи в колхозах. И все было осенено именем Kyпалы в местах, где когда-то он жил. Здесь семьдесят лет назад приняли его на работу в имение Белица. И семинар начался возле одного из старых домов, где скоро появится мемориальная доска в память о поэте. И я начал маленькое торжество моими строками: "Воблакам белым здалёку бялеецца белы куток на Прыдзвінскай зямлі - можа, таму гэту вёсачку Беліцай прадзеды нашыя нараклі…"
Открывал семинар и вел День литературы. В нем участвовали: А. Конопелько, С. Законников, М. Боровик, М. Губернаторов, Е. Мальчевская, Н. Гальперович, А. Красинская, И. Степанов, О. Иванова, В. Чернякова, Л. Главацкий и самый молодой - студент Сергей Рублевский… Были еще В. Хазанский как кор. "Чырвонкі" и Микола Хведорович.
14 сентября. Неделя литератур народов СССР. Встреча на границе областей. Лукомль. Знакомство с ГРЭС. Выступление в цехах. Витебск. Музей Шмырева. Большой вечер во Дворце культуры управления быт. обслуживания населения. Выступали: В. Разумневич (Москва), Алексей Полторацкий (Украина), Иосиф Василевский (о том, что 40 лет назад выступал в Витебске с Павлом Антокольским и Андреем Ушаковым), Альфонсас Малдонис (Литва), Алаберды Хаидов (Туркмения), Станислав Шушкевич, Толкун Иманхожаев (Узбекистан)…
Знакомство и разговоры с Альфонсасом Малдонисом, самым известными для меня и самым интересным поэтом из гостей.
Из веселых деталей вечера. Бугаев, ведущий, до того запутался, что даже, толком не мог назвать мою фамилию: то я был Семяновичем, то Симановским, то Симоновым и под конец он сказал: "Давид, а фамилию вы все знаете сами…" А мы с ним ведь знакомы давно: в 61-ом он приезжал в Крынки, сопровождал Лынькова. Вечер (весь!) мы транслировали по телевидению, и знакомые спрашивал: "А что, ведущий был пьян? Он не мог произнести твою фамилию"…
15 сентября. Поездки в Оршу и Новополоцк. Встречи и вечера во Дворцах культуры. Было оба дня много пустых речей, но громких и торжественных в честь дружбы народов и 50-летия образования СССР.
25 сентября. Вчетвером на машине, которую дал обком партии, едем в Смоленск: В. Хазанский, А. Конопелько, Б. Бележенко и я. О такой встрече я договорился с Юрием Пашковым еще летом в Гагре. И вот после долгих разговоров-переговоров наших и обкомовских наконец едем…
Встречи на заводе радиодеталей, на трикотажной фабрике, с молодыми строителями. Всюду вместе с нами смоленские литераторы. И особенно мы подружились уже в этот первый день с Пашковым и Лешей Мишиным, которые не отходят от нас.
26 сентября. Завидую: на многих смоленских зданиях мемориальные доски - память. Почему их нет у нас в Витебске?.. Музей Коненкова и литературный, который открыт в пединституте. Нам бы взять пример!.. А у нас: то, что собрал, пока дальше моего дома и телестудии не передвинулось… Перевел для смоленских газет стихи Бориса и Толи - рубрика "Дни витебских писателей на Смоленщине"… Возле дома, в котором выступал Янка Купала. Он жил в Смоленске, и это тоже страница для будущего литературного музея в Витебске. Приеду, буду всем твердить о лит. музее…
27 сентября. В Гагарине. Встреча с родителями первого космонавта.
14 октября. Неделя молодежной книги. Вечер в мединституте. Вел. Со мной рядом: В. Хазанский, В. Попкович, А. Конопелько, М. Боборико.
16 октября. В городе Марк Фрадкин. Встреча с ним. Разговоры. По телевидению: творческий вечер.
25 октября. Приехала Лидия Обухова. Ее готовы принимать как известную землячку, хотя она только недолгий срок жила с родителями и училась в Витебске в 10-й школе. Обухова сказала, что мечтает написать к 1000-летию книгу о Витебске, просит, чтобы ей "создали соответствующие условия…" "прикрепили помощника", который знает историю города, даст ей материалы. Этим займется Миша Рывкин.
1 ноября. Жухлой травы тоска, берег Двины. Старого Витебска старые сны. Искрится листьев медь в звоне подков, будто бы исповедь долгих веков.
25 декабря. Послал письмо Евгению Евтушенко: "Привет с двинских берегов, где никак не начнется зима, и с Полесья, где однажды летом мы так неожиданно встретились на вокзале в Калинковичах. Через четыре дня рванулся я всякими попутными машинами за 150 километров в Хомичи, но услышал на околице: "А маскоўскі карэспандэнт з маткай паехалі ўжо ўчора"" У тетки Лены собралась родня. И меня тоже не отпускали до вечера… Все жалели, что опоздали. И, может, больше я… Но все - впереди. Ведь в биографию каждого поэта должен быть вписан Витебск, которому в 1974 - 1000 лет! Здесь останавливался Пушкин. Выступал Маяковский. И, кажется, только вчера бродил по городу Светлов… Приглашаю в Витебск! Просто в гости! На Двину, на стихи, на встречи! А пока посылаю фото того августовского дня. "Пошлите Женику! - сказала бабушка Ганна. - Он фотоаппарат забыл взять и жалел…" И еще в пакет вложил моего "Зеленого кузнечика": "Расти, расправляя плечи, и учись хорошенько!" _ желает Зеленый Кузнечик младшему Евтушенко".
Вчера встречали смолян и провели с ними вместе много времени, как они проводили с нами. Я - экскурсию по городу…
Выступали на ковровом комбинате и в пединституте. Рады им. Их тоже четверо: Пашков, Алексей Мишин, Вера Звездаева, Леонид Козырь. Сегодня выступили по теле в передаче "Чувство семьи единой". Встреча с членами литобъединения и журналистами. Вечером (поздно) в колхозе "Красная Армия".
28 декабря. Вчера со смолянами в Полоцке и Новополоцке. Сегодня - Орша… Музей Заслонова. Льнокомбинат. Завод "Легмаш". В общем мы приняли смолян хорошо. И надо продолжать наши добрые связи.
29 декабря. "Чувство семьи единой. Сын Татарии - сын Беларуси". Моя передача о поэте-заслоновце Заки Нури.
1973
15 января. На курсах партактива области - В. Хазанский, А. Конопелько, Б. Бележенко… Я вел встречу. Кажется, от литературы все они, наши слушатели, за редким исключением, далеки…
27 января. Всю неделю (с 22) - в Бобруйске, от Бюро пропаганды. С Павлом Ковалевым. Выступления в колхозах, школах, на предприятиях.
Рассказы Ковалева…
…Колас ждал приема у Фадеева, нужны средства на строительство дома для писателей. Сидел долго, остался один, вышел Фадеев, забрал к себе - полный стол питья, пили всю ночь. Утром Фадеев подписал бумагу на 1,5 млн.
…Когда Ковалева отправили на пенсию и все на него смотрели косо, вдруг позвонил Василь Быков: "Приходите, я - у Буравкина"… Целый вечер "славословили" Ковалеву, чтобы его поддержать. И это устроил Быков…
…Александр Прокофьев подарил Коласу часы, а он первой же проводнице их - на руку, Ковалев еле отговорил.
Ковалев подписал мне двухтомник: "…з якім адзначалі яго паэтычнае 25-годдзе ў Бабруйску - з пажаданнем сустрэчы на 50-годдзі творчай радасці тваёй".
10 февраля. Брукаш принес варшавскую газету на идише "Фолке штуме" - его большая статья обо мне, фото и перевод стихотв. "Шагал", и оно хорошо звучит по-еврейски.
23 февраля. В Гомеле с Махначом. Посвятил Алесю и впервые прочел на химзаводе "Огонь": "Когда ложится роса еще и туманятся Буг и Сож, ты снова во сне бросаешься, словно в атаку идешь. К жизни твоей прикована, пожарами озарена, старая твоя знакомая, входит к тебе война…"
15 марта. Пленум Союза писателей - "Современность и поэзия". Кроме всего нашего цвета белорусской поэзии и руводителей ЦК, были москвичи Валентина Щедрина и поэт Владимир Соколов, очень близкий мне по лирическому восприятию, он вообще чуть ли не родоначальник в современной поэзии того, что мы называем "тихой лирикой"… С ним немного пообщались, и он сказал, что мое выступление было на уровне столичных выступлений московской поэтической школы…
23 марта. С Ремом Никифоровичем в Гродно. Встретились с Быковым. Разговаривали, но больше слушали Василя. Олег Ефремов ставит его пьесу в Москве, но Быков с трудом представляет, как будут выглядеть его герои на столичной сцене… Спрашивал нас: как нам его последние повести, не выглядит ли со стороны, что он в чем-то повторяется, не топчется ли на месте. Мы оба говорили ему, что это не топтание на месте, а углубление и расширение материала на новых образах, в новых ситуациях… Долго бродили втроем по Гродно. Потом присоединился к нам Борис Клейн. Рассказывал Василь о делах Гродненского отделения, которым уже год руководит, о проблемах Алексея Карпюка и Дануты Бичель, хвалил Олю Ипатову - она перебралась в Минск, но не забывает о Гродно… Карпюк тоже к нам заходил в гостиницу, тоже рассказывал о своих делах, о том, как и почему его исключали из партии, как было на бюро ЦК…
После встречи и разговоров с Быковым занес в записную книжку: "В это утро сирое через кровь и муки голосом Василия вдруг земля аукнет…"
13 апреля. Человеку нужны друзья, человеку нужны враги, а иначе просто нельзя одолеть земные круги. То есть можно в конце концов равнодушно прожить свой век, без друзей прожить, без врагов - но какой ты тогда человек?
22 апреля. В "В. р." - бо-о-ольшущая статья "Витебщина литературная" о нашем телевизионном выходе на республику в передачу "Беларусь литературная": тут обо всем - о писателях-земляках, о дружбе со смолянами, о тех, кто сегодня в литобъединении, о Заки Нури, о моих книгах, о театральных спектаклях и в конце - благодарность редактору, т. е. мне, и режиссеру В. Лотовскому за "интересный, содержательный журнал"…
29 апреля. Вчера и сегодня - двухдневный семинар литераторов Витебщины. В нем участвовали старые и новые молодые силы из районов области. Я вел и выступал с докладом. Кратко проанализировал и работу объединения в целом, и конкретные дела участников семинара, ставил вопросы, которые ставятся перед писателями от Москвы до Минска: литератор и пятилетка, современность, "пламенем своего таланта освещать нашу жизнь…"
19 мая. Приеду в тихий городок, где радугой цветы по клумбам и, как надежды костерок, названье ласковое Любань. С Алесем Кучером. Рассказывает-пересказывает свой сценарий фильма "Часы остановились в полночь". И его хорошо слушают.
23 мая. Из “Немана” Спринчан прислал корректуру - три странички с моими стихами. Посвящение Е. Евтушенко оставили над “Молодиком”, а посвящение Быкову над “Возрастом” сняли… Написал: “Восстановить!". Но вряд ли восстановят.
20 июня. В самом зените мой июнь, в котором родились все, кого люблю: Пушкин, Ахматова, Светлов, Твардовский, Самойлов…
Я - в Смоленске. Пригласили на Дни поэзии, посвященные А. Т. Твардовскому. Его день рождения завтра. А вчера был день Быкова. И я послал ему в Гродно телеграмму: “На земле, где жил Твардовский, всем нам, как отец родной, собрались сегодня гости в день его, а также - в твой. Поэтическое лыко драли мы четыре дня. Будь здоров, Василий Быков! Будь здорова, вся родня!"
21 июня. Починок. День Твардовского. В Доме культуры - вечер. Мое выступление: Витебск и Твардовский, история одного стихотворения. Подарил снимок, которому почти 30 лет: Александр Твардовский в день освобождения Витебска стоит на площади Свободы 26 июня 1944. Еще не сняты немецкие указатели, и на их фоне, на фоне разрушенных зданий стоит бравый капитан, который вошел в город вместе с наступающими войсками ~ таким запечатлел его фронтовой фотокор Михаил Савин. Эта фотография теперь хранится в краеведческом музее. "Смотрю на фотографию, - говорил я, - и вижу: вот сейчас он внесет в записную книжку те самые слова, которые теперь так дороги жителям мирного города на Двине: "Витебск! У него своя, особая история возвращения в семью советских городов"… Я прочел строки из его фронтового очерка "В Витебске", а потом рассказал историю рождения стихотворения "О ласточке", связанного тоже с Витебской землей. И еще о том, что есть в его записных книжках: "В корреспонденции о взятии Витебска я yпоминал об одном нашем бойце, спасшем большой витебский мост, перестрелявшем в последнюю минуту немецких подрывников. Знает ли, понимает ли он, что совершил? И жив ли он, здоров или похоронен уже далеко позади своей части, ушедшей за сотни километров от Витебска?.." Я сказал, что его имя – Федор Блохин, и в его честь один из мостов называется Мост Блохина.
30 июня. Когда был в Смоленске, в "В. р." появилась моя публикация "Будет в Витебске литературный музей". Конечно, к этой идее отношение неоднозначное. Иван Шамякин мне прямо сказал: "А почему в Витебске? Мы же с тобой родились на Гомельщине. Так давай сделаем такой музей в Гомеле. Я тебе помогу…" Первым из писателей поддержал старейшина Михась Лыньков, он уже прислал книги, откликаясь на мой призыв. И на всех - его автографы: "Витебскому литературному музею". Послал уже писателям-землякам 50 писем… В горкоме партии сказали: "Надо создать оргкомитет"… Не затянули бы, не погубили бы это дело… До 1000-летия города всего год…
2-8 июля. Москва. Всей семьей в театре на Малой Бронной: "На балу удачи", Эдит Пиаф - Сухаревская… Третьяковская галерея: Левитан и Серов. Музей изобразительных искусств им. Пушкина. Кремлевский Дворец. Новодевичье кладбище: Маяковский, Чехов, Левитан, Серов, Твардовский, Эренбург, Собинов, Хикмет, Хрущев. Театр на Таганке - "Антимиры" Вознесенского в постановке Любимова: Высоцкий, Золотухин, Славина, Хмельницкий…
9-16 июля. Ленинград. Жили у моих Симановичей на Владимирском проспекте в старом доме со старым двором. Потом выяснил: здесь жил Достоевский… Белые ночи… Музей-квартира Пушкина на Мойке… Прогулки по рекам и каналам… Петергоф… Литераторские мостки… Купание в Финском заливе. Эрмитаж: Рафаэль, Рембрандт – "Даная", "Возвращение блудного сына", "Старик в красном". Русский музей… Мосты…
25 июля. Наровля. Просто бродить за рекою там, где зеленый простор, где озорно под рукою вспыхнет, играя, костер. После грозы отогреться, важное что-то решить - каждой частицею сердца родину вдруг ощутить…
3 августа. "Дорогие товарищи! Давид Симанович просил меня прислать некоторые материалы для музея. Посылаю то, что имею. Может, витебляне сами добавят, что найдут. Искренний привет. Петрусь Бровка. І.VIII. 73".
24-28 августа. Браслав. V семинар "Веснянки". Пригласил Анатоля Вертинского. С ним - в домике. День поэзии провели неплохо, но хуже, чем я проводил обычно один… что-то ребят смущало (его присутствие?)… Пели, пили сухое вино. Костер. Уха… Много говорили с Толей о разном… Семья Законниковых, Губернаторов, Красинская, Т. Рудич, М. Шмерлинг, О. Даренских… Песни Бори Носовского. Мы с Толей напеваем о Крынках, в которой очень милый припевчик: "Станция-невеличка"… Конечно, "Веснянка" набирает силу… Жаль, что нам с Анатолем придется уехать: 30-31 в Могилеве выездное заседание Союза писателей…
29 августа. Приехали на "газике" в Минск пропыленные… Выставка Нади Рушевой - "Мастер и Маргарита".
31 августа. Второй день пленума в Могилеве… Вчера в автобусе из Минска - рядом с Быковым. Выступали в одной литературной бригаде на комбинате синтетического волокна. Василь сказал несколько слов о своих новых повестях, очень кратко о правде войны в литературе. Я прочитал "Возраст", посвященный ему, как-то особо выделил последние строки: "И поставить не для вида на людских делах тавро: злое злом назвать открыто и добром назвать добро!" Рассказал, что "Неман" напечатал стихи без посвящения ему, хотя оно было, что я возмущался, а Спринчан ответил: "Так надо!" Кому это надо?.. Когда сидели в кабинете директора комбината, его беседа с нами была прервана телефонным звонком из обкома партии: туда срочно вызывали Быкова… Втроем - Буравкин, Вертинский и я - ожидали его возвращения… Вернулся Василь совершенно расстроенный. С ним из ЦК говорили о том, что редакции "Правды" адресовано письмо известных советских писателей с осуждением поведения Сахарова и Солженицына. Под письмом среди других и его подпись. Когда Василь пытался что-то сказать ("я же не читал и не знаю, что подписываю"), в ответ прозвучало: "Советуем - не возражать, подпись поставлена, завтра" в "Правде" все прочтете и узнаете…" Вечером, как договорились, зашел за ним, чтобы пройтись по Могилеву. И мы услыхали по радио начало "Последних известий" из Москвы. И первая же информация была о письме: "…поведение таких людей, как Сахаров и Солженицын, клевещущих на наш государственный и общественный строй… не может не вызвать никаких других чувств, кроме глубокого презрения и осуждения…" А затем шли в алфавитном порядке три десятка подписей: Айтматов, Бондарев, Быков… Симонов… Шолохов… "Хоть компания у меня хорошая…" - с горечью сказал Быков… Как был расстроен Василь, как я его успокаивал во время нашей прогулки, к которой потом присоединились Вертинский и Буравкин… Мы шли по Могилеву - и все наши разговоры вертелись вокруг одной темы: письмо… "Как я буду смотреть в глаза Солженицыну, в глаза знакомых?.." - "Они поймут, что ты этого не делал"… - "Все ли поймут?.. Даже те, против кого письмо? Что подумает обо мне Солженицын?"
1 сентября. Мы возвращались из Могилева. Где-то по дороге останавливались, под руководством Шамякина жгли костер, что-то жарили, пили, а в Минске возле вокзала вышли вдвоем с Быковым. В киоске купили "Правду" с письмом… Снова переживания Василя… За ним еще оставался номер в "Минске", мы спустились в кафе, выпили бутылку сухого вина. Потом он проводил меня к вокзалу. Расцеловались. И он вернулся в гостиницу: его поезд шел ночью. Обещал заехать в Витебск когда-нибудь осенью, по дороге к маме…
28 сентября. Пускай грустны осенние смотрины в дому природы и в людском дому, но привыкает городок старинный ко мне и привыкаю я к нему…
Ивацевичи. Неделя выступлений от Бюро пропаганды. С Владимиром Межевичем… Телеханская лыжная фабрика… У домика Веры Хоружей, как вечной природы салют, алеют рассветные ружи, рассветные розы цветут.
27 октября. Пинск. Снова от Бюро - с Межевичем. Много выступлений. Педучилище им. Пушкина. Школы. Заводы. Катер на пьедестале. По набережной гуляют моряки. И мы…
1 ноября. Очень расстроен: в "В. р." за моей подписью "Письмо в редакцию", которое сочинили от моего имени… А история его такая. Недавно на мое имя по старому адресу прибыл пакет из Франкфурта-на-Майне. Его вскрыли в присутствии нескольких человек в кабинете директора телестудии Александра Степанца, который тут же вызвал нашего шефа-куратора из организации на Успенке… В пакете оказалось "Евангелие от Иоанна" и письмо с предложением присылать мне еще библейскую литературу, если я пожелаю… А я, конечно, желаю, потому что Библии у меня нет… Но "грозными" товарищами не то что рекомендовано, а настоятельно указано: чтобы немедленно появилось письмо-отповедь в газете "Віцебскі рабочы"… Я не успел опомниться, как вчера мне сообщили по телефону, что письмо-отповедь от имени "оскорбленного" советского писателя завтра появится в номере… И вот уже появилось, и кто-то от моего имени: о том, что я "возмущен посланием с провокационными целями", что мне "глубоко чужда вся деятельность "Общества по распространению Св. Писания", что "я все силы отдаю родной стране и идеалам коммунизма…" И письмо, и Евангелие я должен уничтожить (сжечь!)… О первый мой "кусочек" великой Библии! Я положу тебя в стол, сделаю обложку и буду беречь вместе с дневниками…
16 ноября. "Привез" на секцию поэзии тройку - Законников, Бележенко, Губернаторов. Обсуждение в Союзе. О первых книжках: "Крыгалом" (Борис), "Бяседа" (Сергей), "Паверка" (Михась). Об удачах и просчетах всех троих говорили: Аврамчик, Арочко, Бородулин, Буравкин, Вертинский, Витка, Гречаников, Гаврусев, Клышка, Лось, Макаль, Свирка. Я всех представлял. Приезжали "на предмет" рекомендации в Союз. И хоть рекомендаций после критического выступления Витки не последовало, и Борис (только он) злился на меня (зачем я его привез) - в общем, думаю обсуждение сыграет в их жизни и творчестве неплохую роль…
Вечером - в гостинице "сабантуйчик": Рем, Буравкин, Вертинский, Макаль и я с "обсуждантами".
14 декабря. В Столбцах. Выступали с Еленой Кобец-Филимоновой, дочерью Рыгора Кобеца, известного писателя, соавтора сценария знаменитого когда-то фильма "Искатели счастья"…
20 декабря. На телестудии. "Мы, витебские литераторы, вносим в Фонд Мира весь гонорар от сегодняшнего выступлении и литстраницы в газете". Бележенко, Береза, Гвоздиков, Докторов, Кляшторная, Клепик, Ламан, Немизанский, Попкович, Рублевский, Симанович…" Это была настоящая общественно-значимая акция, которую я организовал и провел… За последнее время встречи: библиотека Горького, Новолукомль, технологический…
1974
6 января. Вчера и позавчера - с Вертинским. Походили по книжным. Зашли ко мне. Были в краеведческом отделе обл. библиотеки. Там в шкафу все, что я собрал для литмузея. Рассказал Толе всю историю: как был создан оргкомитет, как я принес на первое заседание все мои первые "кирпичи", все, что собрал, и новый текст письма. Было это полгода назад, в июле 73, больше не собирались, книги, фото, которые я передал - все в шкафу (шутя называю "имени меня"), даже мои 15 страниц - каким я вижу музей, скоро 1000-летие, к которому и надо было его открыть…
13 января. Были всей семейкой в Минске. Якову - 40. Мой веселый пародийный тост записали на кассету… С Леной – в Оперном: "Лебединое озеро".
2 февраля. Три дня в Наровле. Папе - 85. Очень рады папа с мамой неожиданному приезду. Вхожу во двор: "И куда же ты идешь, мама?.." Она оборачивается и… Ходил один по зимней, заметенной Наровле. Над замерзшей Припятью. Щемящее чувство родины и родни со всем, что рядом и передо мной.
23 февраля. Неделя в Могилеве. С Иваном Кудрявцевым. Алексей Пысин: "Не создавай отделение, это распри, это плохо, все забудут, что для них ты сделал"… Выступления на комбинате синтетических волокон, домостроительном комбинате, заводе "Красный металлист"… Перед отъездом "Правда" со стаьей о Цвике "Человек за пультом…", о столкновении сил на телестудии - победа коллектива.
1 марта. Новополоцк. Подготовка передачи. Провел литобъединение "Крыницы" при газете "Химик". Выступил с литераторами перед молодежью города.
14 марта. Встреча со школьниками Городка. С Володей Хазанским.
16 марта. Встреча со школьниками в Рубе. Вместе с Хазанским.
22 марта. Три дня в Смоленске на 50-летии писательской организации. Выступал. Кроме друзей-смолян Пашкова и Мишина, Семеновой и Звездаевой, были москвичи В. Фирсов, В. Осинин, Г. Ладонщиков, Д. Осин, со всеми пообщался, но больше - со смолянами…
29 марта. С 22 - Дни культуры Советской Литвы в Беларуси. Втроем - Макаль, Свирка и я - были все дни в поездках: Витебск - Городок - Бешенковичи - Полоцк - Новополоцк - Глубокое - Поставы. Встречи и знакомства: композитор Мик. Новикас, солистка театра оперы и балета Лит. ССР Гражина Апанавичюте ("А пана вы чуеце, Апанавічуце?" - хохмил я), поэтесса Виолетта Пальчинскайте…
13 апреля. Три дня в Минске. Работал с редактором Иваном Колесником над рукописью. Вся работа - поллитра водки и бутылка сухого. Отбросил он только то, что сверх положенных 4-х листов. Но уверен: еще наснимают и зав. редакцией и главный редактор…
14 апреля. Из Вильнюса прислали газету: в переводе на литовский мой "Апрель"… Вспомнил, что два года назад в Каунасе в переводе было мое "О старенькие киноленты"…
1 мая. Наверное, всю жизнь я буду писать "Подорожную Пушкина"… А может, она будет называться по-другому… Скоро в моем июне - в его июне! - 175. В эту дату вместилось бы пять (!) действительных жизней Пушкина. Перефразируя Лермонтова: "таких пять жизней за одну, но только полную тревог, я променял бы, если б мог""… Есть ли "Загадка Пушкина"? Как будто и нет. Как будто все очень просто и ясно всем. Все творчество - сплошная отгадка. И все же… Таинственный петербургский туман над "Медным всадником"". Уже и дата возмущения Евгения доказана: 14 декабря 1825. Не знаю, как насчет даты, а декабристская линия в поэме намечена…
А был ли Пушкин в школьные годы для меня? Влияние его на мои самые первые стихи доказывает, что был. Вспоминаю… Зимний вечер. я один почему-то дома (кажется, в шестом классе). Входит соседка. Я не верит, что я пишу, а не списываю откуда-то стихи. И тогда я ее ошарашиваю, произнося: "Зимний вечер за окном, за окном ненастье. Тетя Сара входит в дом: "Здравствуй, Додик!" - "Здрасьте!.." Недавно, когда я был в Наровле, она в который раз вспоминала об этом…
17 мая. Неделя в Светлогорске. Степан Майхрович, aвтор книжки о Скорине. В гостях у Боровиков.
19 июня. Быкову - 50. Послал телеграмму: "Твой талант выковала в пламени война. Василя Быкова знает вся страна, площади Витебска и леса Ушач. Салют Двина выплеснула в честь тебя, трубач""…
2 июля. Вчера смотрел "Шагреневую кожу" по Бальзаку - так уносится жизнь. И бесконечные пятна на совести. И что потом раскаянье?..
Может, если бы писал, если бы писалось, как-то меньше все угнетало. Был бы весь в стихах. Но книжка в наборе, ездил получил 60% - 1300, смотрел оформление, познакомился с художницей, совсем юная, только законв институт - Люда Лобан, дочка Миколы Лобана. Посидели. Отметили. Сказал, что нравится и формат, и оформление, рисунки на обложке: женское лицо, ветки сирени. Но типографская печать, видно, все испортит…
Иван пропустил все, что я хотел. А после него сняли все, что они хотели: еврейское - "Пятницу", "Ты - еврейка"…
15 августа. Последний день в Риге, где мы "отдыхали" с 25 июля. Прогулки по городу. Конечно, книжные магазины. Поездки на взморье. Домский с органной музыкой. Музеи… И стихи… Что такое логика развития поэтического образа? Во-первых, просто логика образа, чтобы стихи не распадались на мелкие кусочки. Во-вторых, логика в развитии, а часто в стихах - образ застывший от первой до последней строфы (строки)… Саласпилс. Стихи… Сигулда. Замок. В этих местах снимался "Гамлет"…
На гастролях театра им. Маяковского - "Медея" и "Человек из Ламанчи"… В Дублтах - (1 августа) на побережье прогуливались Целиковская, Любимов и Долматовский… И еще через несколько минут я встретил Марка Фрадкина. Мы поздоровались. Он приостановился: "Я написал песню к юбилею города… Помните, обещал… А моего соавтора Вы не встретили? Мы договорились кое-что в тексте поправить…" Кто его соавтор, я не знал. Но он сам меня выручил: "Долматовского Вы не видели?" Я ответил, что видел минут пять назад. "Так он далеко не уйдет… Давид, как витеблянин витеблянину, скажите, оставить мне хоть какую-нибудь примету Витебска? Я ведь хочу, чтобы песня не была откровенно "привязана", и все же - пусть что-нибудь витебское в ней будет. Есть строка, - он вытащил из карманчика тенниски сложенный вчетверо листок, - "здесь когда-то с лыжной горки мир открылся мне, как чудо", а я спою "с высоты Успенской горки"… И хоть ответ мой явно не был ему нужен, я поддержал такой вариант… А еще через минут пять он попрощался и отправился догонять своего друга-соавтора Евгения Долматовского, с которым вместе написали много хороших песен…
На взморье, в Майори, я долго стоял в Музее Яна Райниса. Увидел на фотографии Аспазии надпись: "Витебск". Спросил, и мне ответили, что Аспазия ездила к матери Райниса, которая жила в Витебске с дочерью - женой Стучки… Я сказал, что сам Райнис приезжал в 26-м году на открытие театра. "Да, - поддержала музейщица, - мы это знаем, у нас отмечено, что он выступал в Витебске"… "И в этот день, - радостно подумал я, – Витебск тоже был со мной на Рижском взморье"…
25 августа. Великий юбилей города. Праздник, у которого нет точной даты. И потому его можно отмечать много дней… В обл. библиотеке - большая выставка "Книги наших земляков". Девиз ее - мои строки, которыми я начинал телепередачи "Тут пачыналіся дарогі" и которые и теперь встречают читателей крупно выведенные на стене: "Прыдзвінскі край - мае вытокі, зялёны шум маіх бароў. Тут пачыналіся дарогі тваіх праслаўленых сыноў". На выставке и фотоальбом "Витебск", в подписях - мои строфы: "Мой город - вот он! - над Двиной. Друзья, внимательно вглядитесь: и в полдень, и порой ночной прекрасен мой любимый Витебск…" Выступал вместе с Р. Бородулиным, А. Ставером, И. Василевским, Н. Гончаровым.
28 августа. В "В. р." - "Тысячелетний город мой", (моя телепоэма в сокращении). Накануне в "Комсомолке" статья Гали Сыроежки "Город, который люблю": "Я кончаю свое признание в любви городу словами витебского поэта Давида Симановича: "Какая б непогодина не развела хмурье, но есть на свете родина - река, сосняк, жнивье…" А к этим строкам я мог бы поставить эпиграфом слова из письма мамы: "приезжай - погоды нет, но зато будешь на родине"…
Бородулин на новой книжке "Рум": "Твой нос - фабрычным каміном, а вусы - прамысловым дымам. Не дужа сілы эканом - працуй з чытачкамі з уздымам! Як Віцебшчыны краявід уявіш без цябе, Давід?! Твой заўсёды Рыгор. Віцебск".
29 августа. В театре - премьера "Званы Витебска". И под шумные овации витеблян смущенно, но с достоинством раскланивающийся на сцене автор - Владимир Короткевич.
30 августа. Торжественное заседание в театре. Доклад Машерова, в котором кто-то из его помощников настойчиво повторяет (и Машеров так и читает): витебчане, витебчане. А мне это режет слух и хочется повторять: витебляне, витебляне… А Короткевич решительно: "Не витебчане и не витебляне? - витьбичи!.."
В концерте - Марк Фрадкин. Его подарок городу - новая песня. Он спел "С высоты Успенской горки мир открылся мне, как чудо"… И его "заставили" повторить песню, что он сделал с удовольствием…
31 августа. Продолжается праздник. И столько всего в программе: возложение цветов и венков к памятнику Ленину, памятнику на площади Победы. Митинг и шествие. Шел в колонне рядом с Короткевичем, а он держал за руку свою Валентину. С Володей и Валей - о спектакле, о режиссуре молодого Валерия Мазынского, об актерах (Шмаков, Кулешов, Матусевич, Кокштыс, Ламан, Лобанок, Писарева, Петрачкова), о фактографии и художественном осмыслении истории, о произношении актеров (часто не белорусском)… Сказал несколько "теплых" слов Фрадкину о песне (ему наговорили уже горы комплиментов). Короткевич: "Пускай бы она пелась и по-белорусски… Я переведу, но допишу хоть один столбик…" А Фрадкин: "Жаль, что не пригласили Долматовского, все-таки половину комплиментов за песню я отдаю ему…"
Шумит-гремит-звенит праздник. И еще - фейерверк!.. И торжественное заседание и шествие - оба дня - транслировали по телевидению.
1 сентября. Вечерние огни. Как хорошо они видны с балкона. Вчера с Короткевичем долго любовались ярким созвездием. За Витьбой светились дома, улицы. Праздничные гирлянды, надписи - цветные - красные, зеленые, синие… Зажег ли я хоть один огонек этого прекрасного созвездия? Зажгу ли?
12 сентября. На экране - участники VI семинара "Веснянки", который проходил под Оршей. Молодые поэты и композиторы выступали по теле: Конопелько, Гальперович, Косолапов, Гоман, Зеленкевич. А на самом семинаре были вместе со мной и помогали в обсуждениях Наум Кислик, Валентин Тарас, Володя Хазанский и даже Глеб Горбовский, который как раз оказался в это время в Витебске и удалось его прихватить с собой… И хорошо было не только участникам семинара, но и нам самим в добром вечернем общении… И, конечно, особый интерес вызвал у всех День поэзии… Новые стихи читали авторы первых книжек Конопелько и Законников, хорошо прозвучали стихи студента Сергея Рублевского… И думаю, запомнятся на всю жизнь добрые слова, которые говорил ему не только я (мы с ним часто встречаемся на телестудии с декабря 71), а и Наум Кислик, Валентин Тарас и Глеб Горбовский.
27 октября. Неделю провел в Борисове с засл. арт. Валерием Прищепенком. Много выступали: фанерно-спичечный комбинат, фабрика пианино, инструментальный завод, Дом офицеров. Был у Леонида Рашковского. Во время одного из вечерних хождений-гуляний в скверике возле вокзала, в довольно людном светлом месте - удар пробегавших мимо хулиганов, они помчались дальше, а у меня треснули стекла очков и боль в переносице, слава Богу, не сильная. Очки мне "спасли" на следующий день… Мог остаться без глаз…
2 ноября. В "В. р." - мое о Володе Лисицыне: "останется песня на земле"…
19 ноября. В Каролищевичах - Республ. семинар творческой молодежи. Мы с Вертинским его руководители. Наши с ним откровенные разговоры. Гуляния. Зимний лес… Дятел… На открытие приехал Иван Шамякин, и мы поговорили с ним о "делах витебских". Толя мне помогал: надо принимать в Союз витеблян…
29 ноября. 10 дней нашей с Анатолем работы заканчиваются. Обсудили творчество 28 молодых (и не очень): Стодольник, Попкович, Гигевич, Некляев, Пашков, Бондарь, Турбина, Покровская, Гаврон, Немизанский, Прокопович… Приезжали нам на подмогу и провели беседы Янка Брыль, Алесь Адамович, Иван Чигринов, Василь Витка, Евдокия Лось, Вера Верба, Алексей Гордицкий, Михась Мушинский, Матуковский, Громович, Делендик, Рыгор Бородулин. Хорошо поговорил с Адамовичем о биографической литературе, с Брылем - об эссеистике, с Лось - о родной Витебщине, с Мушинским - вспоминали наши студенческие времена и комнату, в которой жили… А Рыгор одну за другой "кидал" эпиграммы: "Алесь Гаўрон, не лаві варон", "Рыжыя дні свае пералічваючы, гладзячы вершам лірычным азадак, Сімановіч акупаваў Каралішчавічы, як віцебскі заўзяты асаднік"…
Сегодня в "Знамени юности" - полоса о семинаре. А у нас еще вечером - большой банкет-прощание, пишу тост-пародию… Банкет будет за "мой счет": Шамякин предложил, чтобы я написал заявление на мат. помощь…
30 декабря. Под занавес года (23-28) выступали с Алесем Махначом в Мостах. Выступлений было немного… Развлекались ужинами, а я еще эпиграммами: "Что стало с Махначом за этот час короткий? Винтовку со штыком он променял на водку". И выпили мы уже (Алесь считается непьющим) за радости в новом году и за наши встречи…
1975
24 января. Литобъединение. Мой доклад-беседа: итоги года и задачи литераторов. Вышли книжки М. Боборико, Г. Шакулова, О. Салтука. Начался последний год пятилетки. 30-летие Победы. Говорили: Хазанский, Конопелько, Бележенко.
27 января. Жизнь распихивает по вагонам или сажает рядом, как влюбленных в парке, кого с венком похоронным, кого со свадебным подарком. Спешим по снегу, по желтым листьям – и с этим нет никакого сладу: кто на похороны к самым близким, кто веселиться и плясать до упаду…
31 января. Чериков. Выступал всю неделю со Светланой Евсеевой. Она производит странное впечатление. Неестественна: "Я вам расскажу, но учтите…" И это не просто рассказывание, а стремление к своеобразному поучению. Преувеличение своей роли: "я как член редколлегии "Немана" могу для тебя вот что сделать"… А ведь ничего не может, даже для себя… О большинстве поэтов говорит плохо… Когда-то входила в знаменитую "обойму". И думает, что все остается по-прежнему… С любовью говорит только о Светлове: какой он был бескорыстный… "приходил обсыпанный пеплом…"
14 февраля. В Минске на заседании президиума утверждена комиссия по проведению юбилея Петруся Бровки. Председатель Максим Танк, я - тоже в комиссии…
Литобъединение. Стихи и песни о мужестве и героизме. Стихи Попковича, Ламана, Кляшторной, песни Косолапова, Гомана, Носовского. Продолжение – встреча в совхозе "Вороны".
21 февраля. Пять дней от Бюро в Барановичах. С Иваном Кудрявцевым… В гостях у друзей Рахлевских. Зяма - директор школы. Разговоры о житье-бытье… А Зяма еще и деятель: депутат горсовета…
26 февраля. Приехал, как всегда, рано утром. В гостинице "Минск" меня устраивать не захотели, сказали (дежурные администраторы меня знают): "Берите ключ - и сами открывайте ваш штаб"…
В маленьком номерочке почти под лестницей - писательская "штабная землянка", как я ее окрестил. Начальник штаба - Иван Шамякин… Сидел, ждал. После восьми появился он, за ним следом Вертинский, Гречаников, Макаль, Столяров, который отвечал за размещение гостей. Надо было встречать москвичей, и я оказался для этого тоже нужен… Ходили приветствовать, вручали папки сувенирные и ключи от номеров…
Очень был прост С. С. Смирнов (с ним его встречавший Алесь Махнач). Приятен С. Баруздин. Шамякин предложил мне с кем-нибудь встречать Софронова. Я отказался. "А-а-а, – сказал Шамякин, - я понимаю, у тебя же есть твой литературный крестный батька - встречай его…" И я встречал Константина Симонова.
…Постаревший, даже чуть глуховатый, он, кажетея, был все время где-то далеко. В номере познакомил с женой Ларисой Алексеевной, дочерью генерала Жадова, который когда-то изменил одну букву в фамилии: "и" на "а"… Вряд ли он помнил то, что хорошо помнил я о том далеком сентябрьском дне нашей встречи. И все же, когда я сказал, что это было 20 лет назад, он, шутя: "Не отметить ли нам дату? Где отметим?.." Я серьезно: "В Витебске!" Он улыбнулся: "Ну это мы еще решим: в Витебске, Минске или Москве… А вот что будем делать с фамилией? Если Вы считаете (и я согласен), что я Ваш крестный, надо подумать, может, мне добавить "-ич" или Вам отбросить, но тогда получится Симанов. ." И тут уже мы все втроем рассмеялись… А Лариса Алексеевна сказала, чтобы я говорил погромче (Симонов все время приставлял руку к уху)… Когда я забывал об этом, Симонов наклонялся и переспрашивал: "Лариса, что он сказал?" Но говорил я мало. Слушал, Разговор шел больше о живописи, чем о литературе. Лариса Алексеевна готовит монографию о поисках и новаторстве художников первых послереволюционных лет. И много места в ней занимает витебский период Казимира Малевича, Эль Лисицкого и других художников. Обоих интересовало: есть ли в Витебском архиве документы, протоколы заседаний Уновиса, экспонируются ли в местном музее картины, созданные в двадцатые годы, помнят ли в городе о Марке Шагале. О художниках, вообще об искусстве Константин Михайлович рассуждал со знанием дела, глубоко разбираясь в тонкостях мастерства… Я узнал, что монография уже готова, но ее никто в стране не собирается издавать. И Симонов (он почетный член Академии искусств в Берлине) уже "принял меры" (он так и сказал), чтобы монография вышла в Германии на немецком языке. А пока он написал большую статью о Малевиче, которая появится в журнале "Наука и жизнь", возможно, еще до конца этого года…
Неожиданно для меня вдруг спросил, какие бы я мог вспомнить детали - названия довоенного Витебска. И объяснил, что собирается дописать повесть "Софья Леонидовна", в которой главная героиня каждое лето проводит свой отпуск у сестры в Витебске. Я назвал ратушу, Смоленский базар, Замковую улицу, Успенскую горку, Марковщину, фабрику "КИМ", старый трамвай. Константин Михайлович послушал и даже что-то записал…
В отличие от Софронова, когда заполнял анкету, сказал, что поскольку он приехал с женой, а Союз не обязан за нее платить, "вот деньги на ее обратный билет"… Столяров, который при этом присутствовал, пытался что-то возразить, но Симонов, спросив, сколько стоит билет, положил нужную сумму за два билета.
"А я родился в Минске!" - гордо сказал Софронов… Потом уже, во время поездки по городу, когда я заговорил с Борисом Васильевым (мне хотелось с ним заговорить), и он сказал о своих и жены родственных связях с Минском, а я пересказал слова Софронова, Васильев спросил: "Ну и как, возрадовался Союз писателей от такого сообщения? Не провалится ли от стыда белорусская писательская организация, приобретя такого земляка?.."
Грибачев, когда вручали папки, даже не поблагодарил. А Чаковский спокойно курил громадную гавайскую сигару…
Через несколько часов в ЦК была встреча. Все приехали, не было лишь Михайлы Стельмаха. И мы с Вертинским заехали за ним в гостиницу. Он спокойно сидел и ждал, когда за ним зайдут… Утром, когда распределяли гостиницу, всех московских "китов" разместили в "Минске", остальных - в "Юбилейной". Я остался "при штабе" в "Минске" и договорился, что номер для Василя Быкова будет рядом…
Днем мы, "штабисты" (Гречаников, Вертинский, Макаль, Столяров), вернулись в гостиницу и, прихватив Быкова, который уже ждал в номере, поднялись обедать в ресторан "Минск"… Заказывать взялся Макаль. Но инициативу перехватил Быков. Он заказал коньяк и водку, которую мы с ним вдвоем распили, остальные пили коньяк. А когда опустели графинчики и надо было рассчитываться, все начали "скидываться". Но инициативу снова захватил Быков. Он отодвинул денежную стопку и положил свои 25… Потом все разбежались по своим делам и своим домам, а мы, "приезжие", остались вдвоем и зашли ко мне в номер…
Я думал, что уже все в порядке в его жизни. Но Василь рассказал, что "Волчьей стае", которая выходит в Минске, сняты 3 страницы будто бы по чисто полиграфическим причинам. А повести его все короткие, и каждая страница, даже абзац значат так много. Я сказал и не очень разумно: "Так сними целиком, откажись от издания, может, тогда задумаются…" Он как-то странно на меня посмотрел и ничего не ответил… Рассказывал еще, как оплачиваются зарубежные издания: совсем мизерные суммы, буквально 50-60 р. получается за книгу - грабеж… Рассказал, как живется в последнее время, материально неплохо… Вспомнил, как прежде в трудные времена помогали (и даже материально) Симонов, Бакланов, Бондарев… Спросил у него, как он относится к богомоловскому роману, не кажется ли ему, что герои "В августе сорок четвертого" - "антибыковские"… "Нет, не кажется, - сказал он. - Роман нравится"… Автора он знает, знаком. Немножко странен ("А не странен кто ж?")… Немножко болезнен… "По своим соображениям, своим принципам не хочет вступать в Союз писателей"… Говорили о кино, об экранизации его повестей. Считает, что в кино (в отличие от театра) хоть что-то получается… И вдруг: "О войне больше писать не буду". Я промолчал: знаю, это он уже говорил, и снова писал о войне, находил новых героев в новых обстоятельствах… А в общем я понял: ему пора привыкать к новой роли не писателя-страдальца, а писателя, которого хвалят и издают… А это трудная роль, может, труднее, чем страдальческая…
27 февраля. На открытии Всесоюзного совещания - речь П. Машерова. О ней говорили все. И действительно она была артистична. Но противоречива. Чувствовалось, что писало несколько человек и не очень состыковывались куски. В начале: "Мы не можем простить издержек в этой теме". В середине "Мы прощаем издержки в этой теме"… И зачем такому руководителю такого ранга произносить такие речи по вопросам, проблемам литературы. Тем более, что все понимают: писали другие – он только читает…
Доклад Л. Якименко был хорошо спрессован, сплав лирики и публицистики, обрамление - начало и конец… Высказывал претензии к Симонову (образы не всегда в развитии, даже Серпилин), к Богомолову…
Понравилось выступление С. Баруздина. "Так у нас получается, - говорил он, - сначала ругаем, разносим, бьем из всех видов оружия, а потом даем Госпремию. А почему бы это не сделать еще 5 лет назад?.." Слова его горячо, аплодисментами принимал зал, понимая, что он говорит о Быкове…
Н. Грибачев решил его речь "подправить", выступая как член Комитета по Гос. и Ленинским премиям: "Дали Быкову премию за конкретное произведение, а не за все творчество, дали потому, что он учел партийную и советскую критику его предыдущих произведений…" Зал "шикал", слушая эти слова…
Как всегда, дорогое для меня, глубокое слово Симонова. Он говорил, "что не грех поучиться изображению правды войны у поколения Быкова, Бондарева, Бакланова…" "Война и мир" - для меня главная настольная книга русской К литературы…" И еще (тут я снимаю кавычки, потому что переношу это записанное "с голоса"): о войне должна остаться правда для будущих поколений и будущих писателей… Толстому было 14 лет, когда отмечалось 30-летие Отечественной войны, а когда вышла "Война и мир", прошло уже 57 лет… надо помнить и вспомнить все о войне и отступление тоже… не умалять трудностей, того, что стоило нам победить… подвиг - это и есть то, что создается в неимоверно трудных условиях… кино и телевидение не отвлекают, а привлекают к литературе (говорил о своем фильме "Шел солдат", о кавалерах трех орденов Славы)… надо создавать и документальные произведения, записывать воспоминания очевидцев… Сказал Симонов и о том, что хочу для себя особо выделить: войну никто из нас не знает всю, мы знаем только частности, а в целом ее знает народ - и надо народ расспрашивать о войне…
Быков говорил: об окопной правде и масштабности охвата событий, право на существование имеет и то, и другое… Общую картину войны можно создать только общими усилиями, не расталкивая и не подталкивая друг друга. Говорил о культе, который затормозил и развитие литературы… о правде… война многолика, подвиг разнообразен, различие опыта и таланта… Среди лучших произведений назвал "В окопах Сталинграда" В. Некрасова…
Были они оба - Симонов и Быков – в свитерках - черном и синем…
Кугультинов: о высокой правде человеческого духа… "как свидетель подтверждаю правду произведений Быкова"… "я все это видел в одной с ним 252-ой дивизии".,. "Писатели не имеют права учить один другого, а только друг у друга учиться", - привел он слова Пришвина.
Суровцев ввел термин "штирлицианская занимательность".
Короткевич из зала: "У меня вопрос?.." Верченко: "К кому?" Koроткевич: "К правительству!.." Верченко: "Вопросы потом…"
Озеров в заключение дня: "Нужно многоцветие, многообразие… если бы все писали одинаково, нужно было бы одного писателя оставить"… "надо искать слития социального и нравственного…"
В перерыве ко мне подошла Лариса Алексеевна и, взяв меня за руку, попросила, если я не занят, помочь ей найти Соню… Соней оказалась Софья Григорьевна Караганова, которая когда-то присылала мне письма из "Нового мира"… Она вспомнила, как вместе с Ильичевой пришла "поболеть" за меня на секций поэзии, а я на них "не реагировал", занятый своим обсуждением. "Понимаешь, Лариса, мы ведь к тому же еще и молоды была и красивы… и Симонов нас послал…".
28 февраля. Поездки по городу. Экскурсии. Разговоры. Знакомства. Распределение на группы по областям. Спросил у Симонова: куда он?.. Нет, он никуда не поедет, будет в гостинице записывать минчанина - кавалера трех орденов Славы… "А Вы, конечно, в сторону Витебска? Знаете, мне неудобно в моем "люксе" записывать моего героя, да и Ларису Алексеевну тогда надо куда-то отправлять…" И я сказал в штабе (он как-то стеснялся), что в моем номере будет Симонов…
1 марта. Договорились с Быковым накануне, что я на всякий случай в 7 постучу в его номер. Стучу - никто не отвечает. И так несколько раз. Надо ехать - а Быкова нет… Я переживаю, что не едет. Сели в автобус, возле себя держу на всякий случай место… И вдруг где-то на проспекте догоняет наш автобуя такси, выходит Быков - и быстренько перебирается к нам. Легкие подкалывания, особенно Буравкина и мои: где был, с кем пил, где ночевал, откуда сбежал…
В автобусе познакомился с Евгением Воробьевым: "Вот Вы знаете под Витебском такое места Крынки?" - "А что?" - спрашиваю. - "Я там 5 дней в окопе лежал… при освобождении Беларуси"… И ко всеобщему удовольствию, особенно Быкова и Буравкина, я говорю, что в Крынках пять лет преподавал литературу… "Что Вы говорите? Вот это преемственность поколений… Как там? Что там?.."
В Орше – большая остановка. Принимаем участие в необычном торжестве: татарский поэт, бывший заслоновец Заки Нури стал Почетным гражданином Орши… Небольшой праздник, поздравления – и дорога на Витебск. Встреча, щелканье фотокамер. Мы стоим втроем - Быков, я и Павел Нилин, к которому Василь относится с доброй симпатией. Над нами натянут и чуть подрагивает на ветру транспарант "Привет дорогим гостям-писателям".
С Павлом Филипповичам меня познакомил Быков. Просто что-то сказал, мол, это ной старый друг, живет в Витебске, поэт, вот в последнее время пишет и прозу. Нилин, с любовью глядевший на Быкова, улыбнулся и протянул мне руку: "В Витебске живете? А я об этом городе только понаслышке знаю. Зато уж наслышан, наслышан… Что-нибудь из старых уголков осталось или все война смела?" Мы разговорились. Мне, как всегда бывало в таких случаях, очень захотелось сказать ему о его книгах, о его героях, о том, что приятно услышать каждому писателю - и молодому и именитому. Я и сказал ему, что полюбил когда-то сразу "с первого взгляда" его Веньку Малышева и ребятам на уроках читал его знаменитые повести, как только они появились в печати. Он внешне на слова эти, кажется, особо не реагировал. И оживился только, когда я сказал, что уже много лет храню старенькие роман-газеты, изгрызенные по краям мышами. А в них - его "Испытательный срок" и "Жестокость", кажется, чуть ли не самое первое издание. "Изгрызенные мышами? - заинтересованно переспросил Нилин. - Ну теперь уже можно заменить новым изданием. А впрочем, это любопытно… Значит, и мышата пытались прочесть да, видимо, духу не хватило или просто не понравилось… Что ж, и они, как наши критики, грызут литературу. Но нам бояться их нечего. Правда. Василь Владимирович? - его глаза блеснули хитрецой. - Пусть они нас боятся!.. Так роман-газеты у Вас сохранились? Может, подарили бы старику? Все-таки любопытные экземпляры, можно, сказать, уникальные… даже музейные…"
Свою повесть "Через кладбище" он посвятил "Милым моим товарищам из Белоруссии". А в этот день, как сам признался нам с Быковым, к сердцу приросли Орша и Витебск, такие славные места на земле…"
Вечером - в театре имени Якуба Коласа. Много выступлений, Быков свое начинает словами "Привет славному Витебску!" Мы с Бородулиным и Буравкиным читаем стихи. Я - "Прошку", Гилевич - свои "сатиры", которые пользуются успехом…
2 марта. Дорога: Витебск - Полоцк - Новополоцк - Ушачи - Лепель - Минск. Много встреч на границах всех районов и городов - цветы, значки, сувениры, даже несколько раз прямо у дороги в рюмках "Беловежская"…
На своем двухтомнике Быков мне написал "по-дружески, по-землячески" и внизу:"в автобусе по дороге в Полоцк"…
Пели песни, сначала тихонько с Вас. Росляковым - Окуджаву, затем с Ю. Суровцевым, Вал. Щедриной, Тамарой Золотухиной и Серг. Баруздиным - разное…
Короткие разговоры с генералом Ортенбергом, Евг. Воробьевым, Каюмовым, Заки Нури, Рыгором и Геннадием…
3 марта. Закончил "Балладу о солдатском имени", посвященную Быкову.
31 марта. На литобъединении рассказал о Всесоюзном совещании, о том, что надо писать о подвиге народа: у нас на Витебщине столько материала… "И каждый, - сказали, - может это сделать по-своему, через себя, черпая что-то из биографий родных и близких людей, а может, каких-то собственных воспоминаний…" И прочел то, что записал после Орши… Мне 13 тринадцать лет. Только закончилась война. Тогда попала ко в руки маленькая книжечка: Иосиф Уткин - "Заздравная песня". Я тут же выучил ее всю наизусть, верней, она сама выучилась. Особенно часто я читал товарищам стихотворение, которым книжка заканчивалась. Называлось оно "Баллада о Заслонове и его адъютанте". Конечно, мне тогда и в голову не пришло, что через много лет, постоянно приезжая в Оршу, буду я стоять у памятника Заслонову над могилой, в которой похоронены командир и его отважный адъютант, и вместе с ветеранами-железнодорожниками из Оршанского депо однажды приду к старенькой маме Женьки, погибшего за мое детство. И буду разговаривать с ней - Еленой Захаровной Кардовской - о ее сыне. А за семь или восемь лет до того в краю, о котором потом написал, в Витебске побывал автор этих строк поэт Иосиф Уткин. По воспоминаниям, он выступил в клубе трикотажников, куда собирались и цеткинцы, и кимовцы. И был на вечере встречи с комсомольским поэтом битком набит не очень привычный к таким мероприятиям клуб. На сцене молодой - ему чуть больше тридцати - кудрявый Иосиф Уткин. Его принимали горячо, потому что читал он стихи простые, понятные, доступные рабочим. И зал то грустил, слушая начало "Повести о рыжем Мотэле" или стихотворение "Мальчишку шлепнули в Иркутске", то хохотал над антирелигиозными строками "По Кузнецкой улице ехал поп на курице…" И я прочел на литобъединении "Балладу о Заслонове и его адъютанте".
25 апреля. Провели с Ремом неделю в Полоцке от Бюро. Неплохо вдвоем выступали. Общались с Николаем Петренко, пели его песни, пили зеленый чай… Мы - дважды земляки: Барборов возле Наровли, где он родился, и Полоцк, где живет и написал столько песен…
29 апреля. На очередном литобъединении рассказал, как в Союзе на секции поэзии обсуждали итоги поэтического года, я там говорил о наставничестве, о важности периода для молодых между первой и второй книжками, о воспитании гражданской позиции… Выбрали новое бюро, председатель П. Макаль, я - в членах, и Бородулин, и Свирка, и Лось… Я, выступая, говорил о Владимире Лисицыне. Он достоин того, чтобы мы приняли его посмертно в Союз писателей… А на нашем заседании обсудили новые стихи Попковича и Кляшторной.
9 мая. Послал Быкову к празднику "Письмо тебе". Уже получил открытку поздравительную: "Благодарю за память, книгу и посвящение, как-нибудь, возможно, отблагодарю тем же… надеюсь, встретимся еще на Витебщине или Гродненщине"…
17 мая. Как-то в разговоре Быков при мне сказал Карпюку: "…ты б записывал, Алексей, все, что с тобой происходит - хорошая книга получилась бы"… А происходило с Карпюком столько всякого, о чем он мне рассказывал и в Минске и в Гродно… Бровка мне говорил, что не разрешили давать о Карпюке статью в "БСЭ". И о нем и Оле Ипатовой. А Оля когда-то была учительницей в Рубе, работала в Витебском облкниготорге, ко мне приходила на телестудию и первое ее выступление было на витебском экране… Карпюк и Быков рассказывали, что на Республиканском семинаре в Каролищевичах она отказалась получать Грамоту ЦК комсомола, потому что не вручили ее талантливому Алесю Рязанову. Этого ей долго не могли простить, не принимали в Союз и, по словам Бровки, не разрешили включать в Энциклопедию… Вспомнил, как Быков у меня однажды спросил, читал ли я "Чего же ты хочешь?" Кочетова. Я гордо ответил: "Вот еще буду я читать такую мразь". "А врагов надо знать в лицо…" - укоризненно заметил Василь. Часто это повторяю, хотя какие уж там у меня враги…
И еще раз быковское о том, что надо все записывать… У нас по молодежной редакции, которую я курирую, сняли передачу по книге "Навечно я строю": "Слабые мелкие стихи, в них - обреченность…" Это о П. Когане, В. Багрицком, Н. Майорове, Б. Смоленском и др. поэтах, погибших на войне.
19 мая. Был черный понедельник. Дозвонился до издательства и наконец-то поймал своего редактора Васю Жуковича. Он был слегка растерян и сказать ничего не мог. Я понял, что все "летит в тартарары". Трубку взяла Алена Василевич и сказала, что и эта, вторая редакция, ее не устраивает, что слишком многе о Витебске, хотя все этюды, в отдельности каждый, она знала и ей казалось, что это довольно мило, но они все вместе композиционно не связаны, есть искусственность. А в заключении она предложила мне запланироваться в новой поэтической серии для юношества "Песню берите в дорогу" - примерно на 78-й год. Так закончилась моя история с "Подорожной", которая по-прежнему будет лежать в столе… Сколько надо силы и мужества, чтобы все это переносить и спокойно продолжать делать другие дела: обсуждать, кто и какую передачу будет выдавать в эфир, сидеть на политзанятиях, шутить и вдруг вспоминать, что только что в самом главном ты потерпел поражение… А вчера провели день в Летцах. Заплывал на середину озера.
20 мая. Получил книги от Александра Пухаева, пишет, что перевел три моих на осетинский, и скоро они будут напечатаны… Полгода назад я перевел его на русский - стихи уже были в печати в грузинских газетах, которые он прислал…
22 мая. Все думаю о "Подорожной". После разговора с Василевич мучился, плохо спал, а утром 20-го позвонил и говорил с Мишей Герчиком. Разговор был очень дружелюбный. Он сказал, что многое ему в рукописи нравится, вплоть до того, что с завистью он читал куски, в которые он меня "носом тыцнет" и покажет их потом, что это проза поэта, что тремя словами я делаю то, что иные целыми абзацами, что особенно хорошо то, о чем не знал совсем: "Иван Батрак написан хорошо и есть характер". Сказал, что Василевич настроена негативно, но - главное! - он вчера подписал вторую корректуру плана 76-го - и там "Подорожная" пока еще осталась… В общем договорились, что я на следующей неделе приеду, придем к общему знаменателю, потому что у него тоже есть замечания, и пойдем вместе к Василевич. Жукович тоже стоит за издание… Но сама Василевич, мне кажется, будет стоять на своем…
Сегодня на заводе радиодеталей два раза выступали с Маиной Боборико.
23 мая. Вчера до позднего вечера беседовал с кор. московского "Литературного обозрения" Верой Максименко. Ей нужны были для журнала проблемы. И я ей их подкинул…
Когда-то был мой первый сюжет о репинском Здравневе, потом телеспектакль "Осенний букет". И телевидение привлекло внимание общественности к репинским местам, где был пионерский лагерь трамвайщиков… И моя "Подорожная" тоже началась с телевизионной передачи о Пушкинской дороге через Беларусь: сюжетик, теленовелла, и наконец написал я этюд, который появился в "В. р.", потом в "ЛіМе", и его прочитал Быков и благословил, считая, что надо писать книгу…
27 мая. Вчера "спровоцировал" меня Миша Рывкин на выступление в его установочном лагере - студенты 2-3-х курсов пединститута. С неохотой поехал. А кончилось тем, что ни им, ни мне уходить не хотелось. Просили прочесть "Весеннюю сказку", "Как долги были разлуки", "Три растрепанные челки"… Даже все мои обиды отошли, забыл о неприятностях, связанных с книгой… Забыл обо всем. Давно так не выступалось…
31 мая. По БТ передача "Лит. Беларусь", которую ведет Гречаников… Кажется, нигде не записано у меня, как Толя приехал на закрытие Республиканского семинара в Каролищевичи. В Коласовском доме, в большой комнате с двумя кроватями, где я жил, он остался переночевать. Поздно легли, но рано утром проснулись и разговариваем. И Толя среди прочего говорит о моем "Молодике" и по памяти читает строки: "Есть у каждого в жизни паром, и пока не сомкнулися веки, переправиться надо на нем через памяти бурные реки…". Надо переправляться через реки памяти…
5 июня. Был в Минске. Пленум. Сообщение Шамякина о работе между двумя пленумами, говорил о Республиканском семинаре молодых как о лучшем (нам с Вертинским объявлены Благодарности). Участвовал в заседании юбилейной комиссии по празднованию 70-летия Бровки. Приехал Петр Устинович. Разговор длился примерно полчаса. Он хочет, чтобы все было потише и поскромнее. В Витебске - не надо ничего. В Ушачи он только съездит с Гришей, тихонько выступит в школе, без встреч и торжеств. В Минске докладчик Пимен Панченко. "А зачем в Оперном? - спросил Бровка, - нельзя ли аудиторию поменьше найти?.." Предложил ему - и Петр Устинович обещал - прислать на мое имя несколько слов обращения землякам (для газеты и телевидения)…
Пленум и заседание комиссии - это только две части моего дня. Но главной для меня была часть третья: разговор в издательстве о "Подорожной". Редактор Вася Жукович хотел ее уже сдавать на машинку для перепечатки. Но заупрямилась Алена Василевич… Герчик в целом отозвался положительно, Вася, естественно - тоже, но он уходит на какую-то учебу. И тогда Миша вызвался быть вместо него редактором. Василевич и к этому отнеслась неодобрительно: "Вы что будете соавтором?" Ей явно хотелось книжку "похоронить"… Договорились: я работаю, Герчик читает, она дает на рецензию кому захочет… Неужели ей так хочется рукопись "зарезать на корню"?..
10 июня. Два дня копаюсь в "Летописи жизни и творчества А. С. Пушкина" М. А. Цявловского и "Летописи жизни и творчества М. Ю. Лермонтова" В. Мануйлова… Может, написать "Летопись дорог и встреч" - обо всех, кто связан с Витебсксом? А пока вписываю в рукопись документы, наполняя ее фактами. Думаю, что лирическая моя линия не пострадает от сочетания с документами и даже усилится от того, что ввожу мое "я"…
25 июня. Не успел я вернуться домой, как вдогонку уже прилетело письмо, присланное на мое имя: "Всегда радуюсь успехам моих дорогих земляков-витеблян. Желаю, чтоб с каждым днем ваши достижения росли и умножались. Искренне благодарен за большое внимание к моему творчеству, а это дает хорошее настроение для будущей работы. Петрусь Бровка. Июнь 1975 г."
А сегодня, в день его юбилея, эти строки были переданы по областному радио и телевидению, опубликованы в газете "В. р.". Утром я послал телеграмму: "Уважаемый Петр Устинович! Мы бы звали Вас просто Придвиньевич. Только слава Ваша с пропискою и Придвинскою и Олимпийскою. Сердца жар пускай не остынет лишь - и поэзии бьют родники. Обнимают Вас, Петр Устинович, по-сыновьи все земляки".
25 июля. В "ЛіМе" - мое эссе о Володе Лисицыне, поэте, моем крынковском ученике.
1 августа. "Чувство семьи единой" - телепередача об Александре Пухаеве, осетинском поэте. Его выступление и мои переводы с осетинского его стихов.
26 августа. На белый лист наносишь тушь ты, чуть-чуть приправив синевой - и очертания Алушты уже встают перед тобой. Уезжаем из Алушты. Провели 20 дней. Сначала в конуре, которую предложила хозяйка на "рынке квартир". Потом перебрались. Хождения и поездки. И прекрасное открытое море. Не писал. Совсем. Загорали. "Крымские зори" - концерты Сергея Захарова и Богатикова. Поднимались на гору к дому, в котором жил Сергеев-Ценский, уже 15 лет здесь лит. мемориальный музей писателя…
1 сентября. Всего пять дней в Наровле. Один. Теплынь. Пустой пляж. Лёня - у него на крылечке по вечерам и прогулки до парка. Стихи.
9 сентября. Сентябрьские дождливые облака. Озеро плещется у порога. Под Полоцком в домике рыбака меня приютила дорога,.. Озеро Яново. VII семинар "Веснянки".
25 сентября. "Дружат музы" - писали газеты, рассказывая о нашем семинаре. Художники Ф. Гумен, А. Досужев, В. Напреенко подготовили хорошую выставку. Знакомство с музыкой Нины Устиновой, которая приехала в Витебск после Московской консерватории. Молодые актеры-коласовцы показали спектакль по пьесе А. Вампилова "Провинциальные анекдоты". Запись для телевидения по дням: “Дзень першы - гучаць пад соснамі вершы", "Дзень другі - мастакі выходзяць на азёрныя берагі”, “Дзень трэці - песні разносіць вецер”…
Э. Зубрцицкий, И. Стодольник, Н. Гальперович, Ю. Костюк, С. Соколов, А. Никитина… Песни Я. Косолапова, Б. Носовского, М. Зеленкевича, Н. Устиновой во Дворце завода стекловолокна.
2 октября. Витебщина принимает болгарских писателей. В "Сов. Бел." и в "В. р." - стихотворение Стефана Поптонева "Окоп" в моем переводе. Рем прислал мне оригинал и на всякий случай (как знаток и переводчик, много лет уже связанный с Болгарией и болгарским языком) - подстрочник, которым я воспользовался, хотя в далекие студенческие времена был у меня спецкурс по болгарской литературе. Конечно, болгарский язык близок русскому и потому мне не сложно было переводить, хотя от оригинала я все-таки уходил, но не так, разумеется, как при переводе с осетинского стихов Пухаева, где просто пришлось написать новые строки, которых и в помине не было в оригинале. А здесь все-таки был костяк с мыслями и образами.
14 октября. Когда в Союз писателей прибыло приглашение на праздник в Осетию, меня включили в делегацию, которую утверждал отдел культуры ЦК. И мы полетели впятером: И. Колесник, М. Гроднев, Ю. Свирка, П. Прануза и я…
15 октября. Полет. Под нами - Кавказский хребет. Ветреча. Пухаев. Цинандали. Мцхета - вспомнил Ю. Мориц: "На Мцхету падает звезда"… Кура - Арагви. Встреча в Цхинвали. Знакомства.
16 октября. Южная Осетия праздновала день рождения своего великого сына. Мы стояли у величественного памятника Косте Хетагурову, и вся огромная площадь перед нами дышала живой любовью к поэзии. Праздник, еще официально не открытый, был уже в полном разгаре. Его специально из-за нас перенесли с 15 октября - дня рождения Коста - на 16, хоть успели мы прилететь и накануне к вечеру были в Цхинвали. Город после Тбилиси, после Мцхеты, после красивой дороги особого впечатления не произвел. Но когда мы с Юрасем Свиркой ранним утром глянули из нашего гостиничного номера в окно, оба оторопели от неожиданного великолепного зрелища. Над горами всходило солнце.
Какое солнце над Осетией на фоне гор, на фоне скал, как будто в солнечные сети любви и дружбы я попал. И рад я славить жизнь такую и наше гордое родство, где сам бессмертный Хетагуров нам улыбается светло…
Только что познакомившись, мы разговариваем, как давние друзья, с Иосифом Нонешвили. Стихи поэта, секретаря правления Союза писателей Грузии я знаю давно. Еще в студенческие годы на одном из праздников мне подарили его книгу "Стихотворения" с надписью: "за активное участие в общественной работе…". "В той книге были сильные переводы, - в ответ на мой рассказ произносит почти монолог Иосиф. - Мне сразу на пороге литературы повезло. Моими переводчиками стали большие русские поэты. Но мне еще раньше повезло. Понимаешь, я родился в горах, где был прикован к скале Прометей. По-грузински, знаешь, как его зовут? Не знаешь? Ами-ра-ни! Вот он был огнедобытчик!.. Ты говоришь, что моя книга застала тебя в университете. А меня в университете застала война, и я ушел с последнего курса на фронт…"
Открывается праздник. Стихи Хетагурова звучат на осетинском и грузинском, русском и белорусском. Ана Бландиана читает их по-румынски… Моя очередь выступать. Рассказываю, что недавно снова побывал на могиле Мирзы Геловани, который погиб, освобождая Беларусь, и похоронен на берегу Западной Двины. Как это здорово, - говорю, - что белорусские ребята из деревни Ржавка Витебской области открыли музей грузинского поэта-воина. Потом читаю мои переводы стихотворений Свирки о Грузии и Пухаева "Я - путник"… Заканчиваю только что записанными строками "Какое солнце над Осетией". "Молодец! - говорит Нонешвили. - Давай я тебя обниму от имени Грузии. За Геловани, за стихи, за братство!.." А вечером Нонешвили - он тамада! - наливает мне полный рог: "Теперь говори!" Я читаю мой "Грузинский тост"… "Теперь пей… И не пролей ни капли!.." Пил. И не пролил. А когда без особых потужек я осушил свой рог, два осетина дюжих вывели меня за порог…
Много было стихов и песен, много разговоров о родине и поэзии, о Цхинвали, Тбилиси и Витебске… На прощанье поздно ночью на веранде, обвитой виноградной лозой, Иосиф вытащил из какого-то бездонного кармана свою книгу и крупно, размашисто, выделяя каждую букву, подписал: "…в знак Дружбы и искреннего уважения, от души"…
17 октября. В горном ущелье - яркие краски, как на шее абхазки и осетинки - какие картинки: в горах затеряно озерцо Ерцо - как будто сброшено с неба яйцо…
Квайса - рудоуправление, добыча цинка, свинца, цветных металлов… В горах уже легли снега - и веет холодом в долины…
Вечер в Доме культуры. Мои стихи в своем переводе на осетинский читает Дзугаты… В краю Джорджоры мой тост таков: за эти горы, за вас, шахтеры, добытчики руды и стихов!..
18 октября. Встреча в пединституте. Читаю мои переводы Бровки, Свирки, Пухаева, потом мою "Грузинскую мелодию".
19 октября. Едем в Тбилиси. По дороге - остановка в Гори. Все, как и прежде, связано с именем Сталина. Грузия от него отказаться не может. Памятник Сталину. Музей Сталина.
В Тбилиси - мы гости Мориса Поцхишвили. Он секретарь Союза писателей, переводил русских и белорусских поэтов… Морис учил меня делать салат по-грузински. Пили чачу и медовую водку. Подарил каждому по маленькому кувшинчику-чинчиле…
По очереди мы все читали, я - моего "Пиросманишвили". И вот стою долго в музее в двух залах с его картинами - и не хочу уходить… Мтацминда - святая гора, гора святого Давида. Церковь святого Давида. Зажег (поставил) свечку в честь имени своего… Фуникулер. Пантеон. Могилы: Грибоедов, Галактион, 3акариадзе… Вечером - по Тбилиси, у Руставели, у Церетели и Чавчавадзе…
Как рано в Тбилиси темнело, как поздно меня ты ждала… Но ничего этого не было… А был красивый тбилисский вечер и мутная Кура.
20 октября. Утро. Шумный роскошный базар. И до последней минуты с нами Пухаты - Саша Пухаев… Из моих "салфеточных" тостов: "Простота, как у Хоста, но какая высота!..", "Красивый рог мне подарили, хоть из него еще не пили, и е.б.ж, если буду жить, мне из него с друзьями пить!..", "Буду долго помнить потом в радости или грусти я - этот рог наполню вином, солнцем твоим, Грузия!"
4 ноября. В областной, а еще раньше в "Немане" - мои "Этюды о Багрицком". Лежит рукопись книги о нем, но кто ее издаст?..
21 ноября. От Бюро - Червень. Со мной, или я с ним - Адам Русак. Думаю, что он народный поэт, хоть выступает, как и многие, "на потребу" слушателей. Но он автор знаменитой "Бывайте здоровы", которую поют и стар и млад во всех краях. Поют и в оригинале на белорусском и в переводе Михаила Исаковского, считая песню народной, а у нее есть автор стихов - Адам Русак, и автор мелодии - Исаак Любан. Говорю ему: "Вы бы, Адам Герасимович, об это рассказывали, как песня родилась, как живет… И про Любана, и Оловникова, с которым написали "Лесную песню"… А он махнул рукой: "Ат, что им рассказывать, они сами все знают, а если не знают, так и не надо"… В Смиловичах, где мы выступали, зашли к Эдуарду Ярошевичу, парализованному, прикованному к постели. Подписал ему "Письмо тебе". А его я не читал… Надо прочесть… У него и в Смиловичах, где выступали для школьников в клубе, в СПТУ и на войлочной фабрике, спрашивал: что знают о земляке-художнике Хаиме Сутине - никто ничего не знает…
Адаму Русаку в прошлом году исполнилось 70, он бодр, вечером после выступления заказывает по две порции борща, если его нет, очень расстраивается…
30 ноября. Вечером 25-го уехал в Минск, в гостинице утром зашел в 339-ый номер, в котором остановились Быков и Карпюк. Поговорили. Пошли вместе завтракать вчетвером (плюс Владимир Колесник). Советовался с Василем, рассказывая ему историю с "Подорожной", ведь он по сути дела ее крестный. Может, надо какое-то предисловие, чтобы Василевич отказалась от рецензирования, жаль, что книжка не о войне. Быков: "А что, совсем о войне ничего?..Тогда пошли с тобой к Бровке… он напишет… А с его предисловием она уже никуда не денется…"
В Союзе выяснилось, что Бровка лежит в больнице… Поговорили с Буравкиным: он готов - ведь книжка о Витебске… В общем он согласился на предисловие и даже на публикацию у себя в журнале. Но Герчик, выслушав меня, сказал: "Или король или никто…. Напиши предисловие сам, такое, чтобы оно было частью твоей книжки…"
Пленум, на который мы приехали, был скучный…
Вечером выступали в пединституте на 3-м курсе природоведения. П. Приходько, Хв. Черня, Володя Павлов, я и Миша, которому это выступление нужно было для поддержки сына, он там учится… На следующий день работали с Герчиком у меня в номере. Рукопись при более детальном прочтении ему просто понравилась… "Ты так переделал, столько дописал, за работу можно присваивать кандидата филологических наук". Миша сказал Алене Василевич, что мы во всю работаем. Она: "доверяю, верю Вашему вкусу…" В общем рукопись у Герчика. В плане она уже перенесена из 76-го на 77-ой, хотя Миша утверждает, что одно и то же: 4-й кв. 76-го или 1-й кв. 77-го…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги