Вкус любви

Глава 10

К завтраку Майлз и Джина спустились рано, не поспав и трех часов. Необычным было присутствие за столом Ясмин — впервые за все время пребывания в приюте она завтракала с детьми.

— Кто-то припозднился с ужином прошлой ночью, — кивнула она на чашки, оставленные Джиной в сушилке.

— Да, мы пили кофе с заведующим. — Ей нечего было скрывать, но голос ее дрогнул, а щеки запылали, и она стала кормить с ложечки сидящего рядом Пола.

— Этому ребенку пора уже есть самому, — заметила Ясмин.

— Он трудный мальчик.

— Вы его сделали таким. И сбиваете с толку Шелтона.

— Невила, — поправила ее Джина.

— Шелтона. Вам следовало бы ограничиться мойкой посуды, Лейк. Дилетантка с посудным полотенцем мало чем может навредить, но дилетантка, воспитывающая ребенка, может причинить непоправимый вред.

— Любовь никому еще не вредила, — возразила Джина.

— Да кто вы такая, чтобы говорить так? Вы не посещали лекций, не сдали ни одного экзамена!

— Мой отец…

— Тот же случай, — ехидно усмехнулась Ясмин.

Поскольку Рос не принес молоко, Майлз отправился за ним сам, и сейчас они услышали его шаги на кухне.

— Приятно видеть, что вы уже встали, — приветствовал он Ясмин.

— Сегодня такое чудесное утро, такое свежее… А вы кажетесь усталым.

— Ночью возникла одна проблема. — Майлзу ни к чему было скрывать ночной эпизод, но и он обратил внимание на издевку в серебристом голоске Ясмин.

— И вы решили ее?

— Да. — Майлз кивнул детям, уже поевшим и выходившим в сад, и объявил: — Я привезу сестру Невила.

— А кто тогда уедет?

— Никто.

— Но кто-то должен уехать. У нас нет свободных мест.

— Поставим кроватку в апрельскую комнату, — спальни в приюте носили названия месяцев, — или ноябрьскую, — предложила Джина.

— Ни одна из спален не в состоянии вместить нового питомца.

— Всегда найдется место для еще одного, — возразила Джина.

— Только не в правильно управляемом приюте, — проигнорировав Джину, Ясмин с вызовом посмотрела на Майлза.

— Вы, конечно, правы, Ясмин, — спокойно согласился он, — но в данном случае…

— Что особенного в этом случае?

— Мальчик волнуется.

— Все дети волнуются, пока не подчинятся.

— Не так все просто. Прошлой ночью…

— Ах да, ночью…

— Мальчик был расстроен, — только и сказал Майлз.

— Он уже спал, когда я подошла к нему. Увидите, он спокоен сегодня, — холодно усмехнулась Ясмин.

— Напротив, он в восторге. Я сообщил ему о приезде сестры.

— Что?

— Я сказал ему, что Фонд переводит Эстер сюда.

— Но Фонд не сделает этого.

— Ясмин, мне не хотелось бы напоминать вам о том, что здесь руковожу я, а я решил, что Эстер Шелтон приедет к нам.

— Тогда я подам докладную о перенаселении приюта.

— Вам не следует делать это.

— Вы знаете, я это сделаю.

— Головная контора не поддержит вас.

— Не поддержит выпускницу лучшего в Европе колледжа? Тогда я обращусь выше, в комитет по опеке.

— Лишить ребенка места, лишь бы не превысить общую цифру?

Ясмин выдержала едва заметную паузу, и Джина поняла, что она сделает это, хотя бы ради того, чтобы досадить ей, Джине Лейк. Ясмин до такой степени ненавидит ее, что будет настаивать на неуклонном выполнении правил. Нетрудно устроить скандал по поводу того, во что веришь, особенно когда одновременно причиняешь боль кому-то, кого не любишь. С другой стороны, предложение привезти Эстер в приют исходило от Майлза, а с ним не так легко справиться. Интересно, что предпримет Майлз?

— Я посылаю за Эстер, — решительно сказал Майлз.

— Вряд ли. — Ясмин победно улыбнулась. — Видите ли…

Она поднялась и небрежной походкой дошла до двери, ведущей в холл.

— Идемте со мной, — скорее приказала, чем пригласила она.

С любопытством взглянув на нее и чуть поколебавшись, он последовал за ней. В кухню вошла миссис Деггинз, и Джина занялась посудой.

— Ты только посмотри на этого парнишку, — сказала миссис Деггинз. — Он приехал с лицом мрачнее тучи, а сейчас сияет, как солнце в ясный день.

Она говорила о Невиле. Ему действительно повезло, но, как оказалось, не совсем. Сзади неслышно подошел Майлз.

— Сказать ему сегодня? — шепнул он Джине.

— Кому?

— Невилу. Жаль разочаровывать его.

Она недоверчиво посмотрела на него:

— О чем вы говорите?

— Да, Джина, все отменяется. Мне очень жаль.

— Жаль? — резко переспросила она. — Жаль, что собираетесь разбить ему сердце?

— Не преувеличивайте, или я поверю тому, что говорит Ясмин…

— Ясмин! Она вас переубедила?

— Определенным образом.

— Определенным образом?

— Не тем, о котором вы подумали.

— Она вас ослепила своей ученостью или… собой?

— Есть и иной способ, который я не могу раскрыть вам. Хватит, Джина, у меня была достаточно веская причина изменить свое решение.

— Ушам своим не верю.

— Ладно, скажу ему. Пусть узнает сразу.

— Подождите!

Он остановился, и она спросила:

— Эстер не приедет только из-за отсутствия свободного места в приюте?

— Да.

— Из-за такой чепухи?

— Из-за правил Фонда, установленных свыше, и мы не можем нарушать их.

— Понятно, — устало кивнула Джина. — Я также понимаю, что вы позволяете ей задавать тут тон.

— Джина, но я обязан…

— Ваше положение…

— …Не может отменить установленные правила.

— Вы могли бы попробовать.

— Не могу, поскольку…

— Да?

— Не знаю, что и сказать.

— И не надо. Я догадываюсь. — Джина подумала о Ясмин. «Самая замечательная женщина, которую я когда-либо знал», — сказал тогда Майлз…

— А если место найдется и при этом не будут нарушены никакие правила, вы измените свое решение?

— Разумеется.

— Мне показалось, что у вас есть и иные мотивы.

— Есть, но если бы официально я был безгрешен, я бы принял здесь Эстер. Уж в этом вы можете не сомневаться. — Не дождавшись ее ответа, он продолжил: — Что касается действующих правил, Ясмин абсолютно права.

— Но не говорите об этом Невилу до вечера, — попросила Джина. — Не лишайте его хотя бы недолгого счастья.

— Ладно, до вечера, — поколебавшись, кивнул Майлз.

Сколько раз Джина мысленно обращалась к Тони: «Страшно неприятно заводить об этом разговор, Тони… но… понимаешь, дорогой…». А Тони краснел и отвечал с улыбкой: «Ты, разумеется, права, Джини», или просто неохотно соглашался, но никогда не говорил «нет».

Но она спросила прямо:

— Тони, не пора ли тебе найти уже на этой неделе место для нас с отцом?

— Какое еще место? — вытаращился он.

— Ну, примерно такое, как теперешнее.

— Ты говоришь о моем месте или о своем и профессора?

— Отец уже на пенсии.

— А ты?

— А я бы была твоей женой.

Он застыл, как громом пораженный, и она, заикаясь, вымолвила:

— Мы же, кажется, договорились?

— Да, но зачем приставлять дуло к виску? Не понимаю тебя, Джина. Что за спешка?

— Два года — отнюдь не спешка.

— Ты, вроде, не торопилась.

— Теперь тороплюсь. Нет места для сестры Невила, и я намерена уступить ей свое.

— Убрав трех человек?

— Иного не дано. К тому же, мы ведь собираемся…

Тони инстинктивно отстранился от нее:

— Да, собирались…

— Почему в прошедшем времени?

— Потому что это прошлое, Джина. В тебе нет прежних чувств ко мне.

— Но я же прошу тебя жениться на мне!

— Только из-за Невила. Ты всегда относилась к нему с нежностью. С излишней. Если ты думаешь, что твоя мягкость побудит меня жениться, то ошибаешься, дорогая.

— Тони, я прошу тебя жениться на мне. Мне встать на колени?

— Мужчина нуждается в большем, чем ты предлагаешь.

— У тебя не было сомнений на протяжении двух лет.

— Но лишь до появления Фаерлэнда.

— Это все не всерьез.

— Чтобы ускорить оформление наших отношений?

— Это не было ловушкой, в сравнении с той, в которой ты держал меня два года.

— Да ладно, Джина, на свободе ты чувствовала себя не хуже меня. Ты наслаждалась игрой с новым шефом. Не уверен, что это была просто игра.

— Тони!

— Но знаешь, тебя ждет разочарование. Он видит только Ясмин. Сожалею, Джина, но я не намерен быть вторым в очереди. Если подумать, то и ты для меня лишь вторая. Ясмин — вот это девушка!

Джина готова была ударить его, топнуть ногой или заплакать. Но ее остановило странное ощущение: ей было больно не от поведения Тони, а из-за того, что она не нашла места для Эстер.

— Прекрасно. — Она повернулась и пошла в дом. У парадной двери стоял профессор с чемоданом в руке.

— Сейчас подъедет машина. Джесопы — добрые люди, они позвонили и спросили, не нужна ли мне комната. Их Марк учится в университете, что влечет большие расходы, и им не помешает квартирант.

Джина поцеловала его.

— Ты, наверно, не слышал о девочке по имени Эстер, сестре Невила?

— Если бы и слышал, это только ускорило бы мой отъезд, и без того задержавшийся.

— В соответствии с теорией Ясмин, — съязвила Джина.

Профессор не отрицал, что Ясмин побудила его уехать, а лишь усмехнулся:

— Рано или поздно это должно было случиться.

— Лучше бы позднее.

— Все равно от неизбежного не уйдешь.

— Разве? — Джина вспомнила свои мечты о Тони и о доме для них троих.

— А разве нет? — Профессор с любовью смотрел на нее, а Джина следила за подъезжающей машиной Джесопов.

— А вот и они. Ты думаешь, тебе там будет хорошо?

— Конечно, а чтобы увидеть меня, тебе достаточно пересечь сад.

— Я буду приходить каждый вечер, — пообещала она.

— Приди рассказать о Невиле и Эстер.

— Ты мне напомнил! Я должна сообщить шефу, что теперь сестра Невила может приехать сюда.

— Он уже знает, — обронил профессор, поздоровался с Джесопами и сел в машину.

— Итак, мы выиграли, — проговорил Майлз Фаерлэнд, вышедший попрощаться с профессором.

Тот откинулся на спинку заднего сидения. У Джины сжалось сердце: никогда еще отец не выглядел таким уставшим и старым.

— Но пришлось уплатить определенную цену, — добавил Майлз.

Ясмин больше не протестовала по поводу Эстер. Ее лишили единственного довода. К тому же, приют освободился от незаконного, с точки зрения Ясмин, жильца. Если она и была расстроена поражением в случае с Эстер, то могла радоваться победе над профессором. Но что за власть она имеет над Майлзом?

Для Невила и Эстер это не имеет никакого значения, — сказала себе Джина. Завтра маленькая семья воссоединится.

Эстер приехала в пятницу. Совсем маленькая девочка прижимала к себе потрепанный чемоданчик, который бросила, увидев брата. Но что случилось с Невилом? Вместо того чтобы обнять ее, он четко проговорил: «Стой прямо, достань платок и не мочи меня своими слезами».

— В их семейной ячейке, — прошептал Майлз на ухо Джине, — Невил не только старший брат, но и играет роль родителей. И эта схема явно срабатывает.

Эстер не казалась смущенной или подавленной замечанием брата, лицо же Невила излучало самодовольство.

— Когда еще он полюбит нас? — вслух подумала Джина.

Майлз задумался:

— Трудно сказать, Джина. Но как только эти дети познают любовь, они уже не забудут ее сладкого вкуса.

Сладкий вкус любви… Джина думала об этом, занимаясь домашними делами. Да, домашними, ибо Ясмин все чаще отсылала Джину на кухню.

Сладкий вкус любви. Джина часто повторяла про себя эти слова, как бы примеряя их на себя и Тони. Но Тони отнюдь не баловал её своим вниманием, держался с ней холодно, отчужденно.

— Вы так поглощены «счастливой семейкой», — сказал ей Майлз через несколько дней после приезда Эстер, — что забыли о Кене.

— Операция? — Джине стало стыдно от того, что она не поинтересовалась судьбой мальчика.

— Не волнуйтесь, это была лишь диагностическая операция, и Кен перенес ее хорошо. Вот только…

— О, чудесно! — заулыбалась Джина.

— Дайте мне закончить, — он сделал строгое лицо, но она заметила намек на улыбку в его глазах. — Ему придется перенести еще одну операцию. Когда, не знаю. — Он помолчал. — А как там Шелтоны?

— Невил счастлив. Не то, чтобы он улыбался во весь рот, но он «доволен», как сказал бы отец. — Джина вспомнила об отце и погрустнела.

В тот месяц они потеряли самого молчаливого питомца — Джонатана. Джине было непросто расставаться со своим воспитанником, но она понимала, что так лучше и для него, и для прибывающего на его место еще одного «потерянного». Но ее не порадовала перспектива, открывшаяся перед Джонатаном. Даже несмотря на рекомендательные письма, Стэндли не показались ей достойными родителями. Современная пара, которая, увидев ребенка в церкви, просто поддались его очарованию…

— Счастливчик, — прокомментировала это событие Ясмин.

— Не знаю, — сдержанно ответила Джина. — Приятная наружность мальчика еще не повод, чтобы отдать его в чужие руки.

— Главное, что ребенок получит собственный дом. Нам не сомневаться, а радоваться надо.

— А темперамент? Джонни все еще боится громких звуков.

— Вы думаете, Стэндли замучают его барабанами?

— Нет, конечно, но они — пара молодая, современная, любящая шумные вечеринки…

— И состоятельная. Может, у нашего шефа есть возражения? — Ясмин взглянула на Майлза.

— Джонатану будет хорошо там, — заверил Майлз.

— И деньги тут ни при чем?

— Они, разумеется, имеют какое-то значение, — улыбнулся он.

Джина вспомнила письмо Бэб: «Тут есть бездетные, но детолюбивые Досоны. Джонатан словно создан для них — они еще молчаливее его. Предложи это „круглому столу“…».

Но и на следующем заседании Майлз выдвинул кандидатуру Стэндли. Джина тут же возразила:

— Подходят они или их шикарный дом и две машины?

— Шеф, я протестую, — возмутилась Ясмин.

— И я протестую, мисс Лейк. Вы должны знать, что на меня подобные вещи не действуют.

— На вас действует что-то или кто-то еще, — парировала Джина. — Вот вы и утверждаете, что Стэндли хороши для Джонни. — Майлз невольно насупился.

— Итак, мы выносим на суд правления Фонда кандидатуру Стэндли. Мисс Уинтер?

— Да, шеф.

— Мистер Молори?

— Не знаю, сэр, простите.

— Так да или нет?

— Это неплохой шанс для мальчика, и, поскольку других кандидатур нет…

— Еще как есть! — воскликнула Джина и зачитала письмо Барбары. — Видите, Джони нужно отдать не Стэндли, а …

— Мисс Лейк! С каких это пор вы принимаете здесь решения?

— Я уверена, что вы примите такое решение.

— Не думаю. Досоны могут быть превосходными людьми, но они живут далеко, а мы не можем отдать Джонатана за пределы страны. Там даже климат другой. Да мы ничего и не знаем о них… Стэндли подали заявку, они известны и предлагают мальчику неплохой шанс.

«Каково же влияние Ясмин на шефа?» — чуть ли не с ужасом подумала Джина. За всем стояла Ясмин…

Майлз объявил:

— Итак, согласовано — я посылаю докладную в контору. Мисс Уинтер?

— Разумеется.

— Мисс Лейк?

Молчание.

— Мистер Молори?

— Ну… да, сэр.

Они уже поднимались из-за стола заседаний, когда Ясмин отозвала Майлза в сторону. Тони неуверенно коснулся руки Джины:

— Сожалею, Джини. Мне хотелось бы поддержать тебя, но…

Она взглянула на когда-то любимого ею мужчину и прочитала в его глазах долгожданное согласие. И улыбки хватило бы, чтобы заставить Тони сделать то, к чему она стремилась. Легче легкого. Но… стоит ли?

— Спасибо.

Прежде чем Тони нашелся, что сказать, Джина ушла.

Контора послала своего представителя к Стэндли, а человек из службы по делам детей приехал в приют. Неделю спустя в приют явились сами Стэндли, чтобы забрать Джонатана. И Джонатан поехал с ними, как барашек. «На закланье», — прошептала Джина, но провожавший вместе с ней неразговорчивого парнишку Майлз расслышал.

— Вы глупенькая, упрямая, слепая дурочка, — заметил он.

— Благодарю! — поклонилась Джина.

На следующее утро пришла телеграмма от Бэб: «Ничего не предпринимайте, ждите письма». Письмо было коротким, но содержало причину отказа от усыновления: «Миссис Досон с удовольствием взяла бы Джонни, но внезапно сама ждет ребенка. Через семь-то лет! Я уже готовлю пеленки».