Вкус любви

Глава 12

Джина тщательно затворила за собой дверь спальни. Ей чудом удалось избежать участия в выпивке, предложенной шефом и радостно поддержанной Тони.

— Что ж, Молори, — Майлз положил руки им на плечи; сквозь тонкую ткань блузки Джина почувствовала ледяной холод его ладони, — мы просто обязаны поднять тост.

Где-то в коридоре Джина проронила «извините» и ускользнула от них. Взбегая по лестнице, она услышала жалобный голос Тони и властный окрик Фаерлэнда:

— Не уходи, Джини!

— Вернитесь, мисс Лейк!

Но она не вернулась. Опустившись на край постели, девушка почувствовала полную опустошенность. Ее руки дрожали. В памяти вдруг всплыли то утро, когда Майлз постучал в ее дверь, чтобы напомнить о теннисном соревновании, его волнение, выражение глаз и эти странные слова: «Приходите как-нибудь в апельсиновую рощу. Аромат бутонов, шепот ручья, молодая луна»… Больше он их не повторял.

Это-то и смущало ее. Она не верила ему, когда он говорил нежным голосом и с непонятной улыбкой. Быть может, он просто разыгрывал ее? Но этой ночью он не шутил. Он тронул ее плечо, и от его пальцев повеяло ледяным холодом. Майлз Фаерлэнд похолодел от гнева!

«Боже, да что это со мной творится? — думала она. — Ведь все же устроилось: я получила Тони, у нас будет свой дом, отец станет жить с нами… Почему, почему это не радует меня? Почему я все меньше думаю о Тони и все больше о нем? Майлз… Такой тонкий, умный, красивый… Мне так легко с ним, так радостно! Неужели я влюбилась? Нет, быть того не может! Но отчего так сладостно замирает сердце всякий раз, как он заговаривает со мной, всякий раз, как я вижу его?.. Господи, и зачем он только сюда приехал! За что мне эти муки? Ведь у него есть Ясмин…»

Она не сразу услышала стук в дверь.

— Тони? — позвала она. — Скажи шефу, что я устала.

— Это Майлз, Джина. Откройте, нам надо серьезно поговорить.

— Нам не о чем разговаривать, — ответила она и про себя добавила: «Слишком поздно…».

— Откройте!

— Если вы хотите что-то обсудить, обратитесь к моему жениху.

— Я с вами хочу поговорить, а мистер Молори пошел спать.

— Я тоже сплю.

— А я войду!

Двери всех комнат персонала были снабжены задвижками, о которых редко кто вспоминал. Джина пользовалась ею только в канун Рождества, когда прятала подарки от любопытных малышей. Но сейчас она успела задвинуть ее, когда начала поворачиваться ручка двери. И ей тут же стало стыдно. Какая ребяческая глупость! Ей же придется увидеть его завтра, не может же она запереться здесь навсегда!

Она открыла дверь. Коридор был пуст.

Джина плохо спала в ту ночь. Проснувшись утром и увидев в зеркале свое бледное лицо, она подумала: «Ну и вид у невесты!». Она тронула губы помадой, надела яркое платье, повязала волосы разноцветной ленточкой и спустилась вниз, к столу.

— Вы ждете какую-нибудь важную персону, мисс Лейк? — Майлз разглядывал ее ленточку. — Боюсь, никого важнее меня вам не дождаться. Молори еще не спустился. Из-за помолвки он, похоже, проспал. Как бы вы ни были против, — продолжил он, — я должен поговорить с вами. Хочу, чтобы вы выбрали, куда хотите поехать.

— Поехать? — удивилась Джина.

— После свадьбы. Помните, Тони просил меня о протекции. Я не против, пусть это будет моим свадебным подарком. Но я хотел бы знать, куда вы собираетесь. В город? В сельскую местность? В горы? — Он поднял брови.

— Н-не знаю.

— Ну же, ваш возлюбленный оставил это на ваше усмотрение. Если бы я решал насчет своей будущей работы, то, думаю, нашел бы, что сказать.

Уехать… Уехать из «Орандж-Хиллз», в котором прошла вся ее жизнь. Сады с золотистыми плодами, холмы, вырисовывающиеся на фоне неба, воздух, похожий на дыхание рая…

— Когда надо дать ответ? — спросила она. — Сейчас?

Они прошли в его кабинет. Он предложил ей стул, а сам сел за свой письменный стол. Из ящика стола он достал стопку карт. Они остались от отца, вспомнила она. На них были отмечены все приюты Бенкрофта в Австралии. Он перебирал их, делая замечания:

— Броудфилдз… довольно новое заведение, но, по-моему, у Джона Элери полный штат. Мерингтон-Хаус в «стране яблок»… Вы любите яблоки?

— Невил их любит, — вспомнила она.

— Но Невил туда не поедет.

— Нет. — Невила она лишится вместе с апельсиновыми садами, холмами и воздухом, как дыхание рая…

— Мисс Лейк! — резко произнес Майлз, и она поняла, что он уже не первый раз обращается к ней.

— Прошу прощения, — извинилась она.

— Ладно. Продолжим. Как вам нравится Минноу-парк? Там у вашего мужа будет бассейн.

— А как с квартирой?

— Там хорошая двухкомнатная квартира, обычные кабинеты…

— Недостаточно большая, — отказалась она.

Он слегка нахмурился и перевернул несколько листков:

— Ваш излишне требовательный вкус затрудняет выбор.

— Я не для себя прошу лишнюю комнату… не для нас с Тони, — поправилась она, покраснев.

— А для кого же?

— Для профессора, естественно.

— Для вашего отца?

— Конечно, он не профессор, но…

— Мисс Лейк, я просто обсуждаю помолвку. Я правильно понял, что лишняя комната нужна для мистера Лейка?

— Да.

— А прав ли я, предполагая, что ваш утвердительный ответ на предложение мистера Молори зависел от одного условия — вашего отца?

— Да, но Тони и сам бы захотел жить с ним, он его искренне любит.

— А если бы он отказался?

— Я бы не согласилась выйти за него.

Она даже испугалась того эффекта, который произвели ее слова. Майлз резко встал и сделал к ней несколько шагов. На мгновение Джине показалось, что он готов обнять ее. Но Майлз внезапно повернулся и ушел в другой конец комнаты. Целую минуту он молчал, потом спросил:

— Вы всегда обманываете?

— Обманываю?

— Да, обманываете, вводите в заблуждение, говорите неправду, — он выговаривал каждое слово четко и колюче. — По-моему, помолвка — это залог, залог чего-то, дающегося в обеспечение. Что даете вы, мисс Лейк? Бледное подобие нежности?

— Я люблю Тони, — упрямо ответила Джина.

— Вы лжете! — Майлз подошел ближе и склонился над ней. — Когда любишь человека, идешь на компромисс с ним. Брак, основанный меньше, чем на этом — обман. Вам ведь просто нужен был мужчина, который согласен жениться не только на вас, но и на вашем отце?

— Мистер Фаерлэнд…

— О, я высоко ценю профессора, можете быть уверены.

— Он не профессор, — тупо повторила Джина.

— Для меня он профессор. Он самый прекрасный человек, которого я когда-либо встречал. Но…

— Вы бы не стали жить с ним?

— Стал бы, но не согласился бы на брак, основанный на этом, как на условии. Ибо таков ваш союз, разве нет?

— Когда мы познакомились с Тони…

— Вы были совсем еще юной.

— Два года назад?

— Два года жизни много значат, Джина. Та незрелая девушка «влюбилась» в первого попавшегося мужчину. Не обманывайте себя, разве это не так?

— Так было, но я действительно хорошо отношусь к нему до сих пор. Ничто не остается неизменным, Майлз, какая-то доля позолоты должна была стереться, это естественно.

— Позолоты, но не золота. — Он смотрел на нее в упор, и, как она ни хотела отвести свои глаза, у нее это не получилось. — Зачем вам позолота, Джина Лейк?

— Вы не имеете права критиковать Тони.

— Как физкультурник, он заслуживает всяческой похвалы, но как возлюбленный… — Майлз пожал плечами. — Какой еще возлюбленный, кроме позолоченного, будет терпеть такое поведение своей девушки?

— Я ничего такого… я хочу сказать…

— Вы хотите сказать, что только спланировали все. — Она испуганно взглянула на него, но он не дал ей заговорить. — Если бы он действительно любил вас, думаете, он допустил бы то, что допускал? То внимание, которое я оказывал вам? Наши разговоры, встречи?.. О Небо, неужели вы думаете, я бы допустил такое?

— Тони беззаботный человек, он всегда был таким. К тому же, вы ведь босс! И он все же сделал мне предложение.

— Только из-за хорошенького личика. Я наблюдал за ним во время обсуждения судьбы Джонатана, и он, как и я, заметил, что, увлекшись чем-то, вы, мисс Лейк, становитесь… весьма привлекательной женщиной.

— Мне поклониться? — съязвила Джина.

— Нет. Но вы не должны переоценивать свою привлекательность, то есть, не должны принимать восхищение за любовь и возлагать на него надежды.

Джина холодно возразила:

— Вы упускаете кое-что, шеф. Может, я никогда и не принимала это восхищение за любовь — просто такое положение меня устраивает. Вы же сами сказали: я должна была найти мужчину, который женился бы на мне и на моем отце.

Он пристально посмотрел на нее и повторил:

— Обманщица.

Внезапно раздался негромкий стук в дверь, и на пороге появился Невил;

— Ах да, Невил, книга вот там, — Майлз махнул на дальнюю стену. — Найдешь ее и можешь идти. Но не вы, мисс Лейк, мы еще не закончили. На чем мы остановились?

— На обмане, — еле слышно произнесла она.

Но он опять перелистывал странички в папке:

— Морисвиль… Там живут в отдельных коттеджах. Это вам подойдет?

— Как… — спросила Джина с каким-то мрачным любопытством, — как вы узнали?

— Вы говорите о новом месте Тони, о профессоре или о том, что мне известно ваша маленькая хитрость, с помощью которой вы хотели заполучить молодого Молори?

— Вы говорите об этом, как о кабале.

— Так оно и есть.

— Вовсе нет. Но вы не ответили на вопрос.

— Вот вам ответ: есть такое дерево, оно называется баньян.

Она поднялась и подошла к окну.

— Не понимаю вас…

— Это было еще до возвращения профессора. Мальчик по имени Тимоти, любящий изображать разных животных, в тот день вообразил себя птицей…

— Да, помню. Мы с Бэб были на другой стороне баньяна и говорили… — Джина замолчала. — Вы подслушали?

— Я снимал с дерева сову, — ответил Майлз. — Мне не понравились планы, которые строили услышанные мною голоса. Ни одному мужчине не понравилось бы, когда его хотят выставить дураком. Как я помню, Барбара сказала: «Майлз Фаерлэнд — твой шанс. Если ты не воспользуешься им, тебя отвергнут. Тебе только нужно верно разыграть свои карты».

— Но я их не разыгрывала, — умоляюще произнесла Джина.

— Это сделал я, — с горькой улыбкой ответил Майлз. — Но, не скрою, я не ожидал, что вы мне так… Впрочем, это вам не интересно.

Джина внезапно вспомнила все моменты, когда отсутствовал Тони… Тот день с медвежонком Эдвардом… То утро, когда они бежали тренироваться на корт… Как их руки соприкоснулись…

— Так вы только играли? — спросила она прежде, чем сообразила, что делает.

— Если вы не знаете, то кто может знать? — Он с жалостью посмотрел на нее. — Бедная Джина, золото и позолота, вера и неверие — все перемешалось и ничего не понятно, запутавшийся вы ребенок! Но неважно, в конце концов, вы и ваш отец заполучили своего мужчину.

Джина вернулась к столу и взглянула на папку:

— Не понимаю, почему вас это заботит? — О, она начинала понимать, но боялась поверить.

— Я теряю отличного физкультурника и беспокоюсь за своего доброго друга профессора. Я знаю, как он расстроится, узнав, что вы выходите замуж только из-за него. Впрочем, все это мы уже обсудили.

— Может, вам известна альтернатива? Если да, скажите мне, пожалуйста, ибо я не знаю. Прошлой ночью у Джесопов…

— Я думал об этом, — прервал он ее. — И понял, что это-то и решило все дело. А альтернатива… Мы поговорим об этом позже.

— Но что-то нужно было делать! — в отчаянии воскликнула она. — Ведь профессор съехал из-за вас!

— Джина… — запротестовал он.

— Это правда, вы позволили ему переехать.

— Он сам договорился об этом.

— Вы позволили ему съехать, потому что она так решила. — Внезапно Джина поняла, что они поменялись ролями: теперь она обвиняла его. — Вы не могли привезти Эстер, поскольку официально для нее не было места, и отец должен был уступить свою комнату, хотя я могла бы найти выход, взяв какую-нибудь девочку к себе. Но она сказала «нет», как и в вопросе с Джонатаном.

— Я сам занимался этим вопросом, и Ясмин оказалась права, что и было доказано позже.

— Но она играет здесь первую скрипку! — не сдержалась Джина и тут же пожалела об этом при виде его расстроенного лица, которое удивило и тронуло ее. Он был силен. Что бы там ни было, в этом она не сомневалась. И все же…

— Да, — кивнул Майлз, — вы правы.

— Вот это место подойдет. — Джина наугад вытащила карточку. — Я буду вам благодарна, если вы организуете все как можно скорее.

Зазвонил телефон, и Майлз снял трубку:

— Да?.. О, да миссис Дж… Что? Нет! О, нет… Подождите минутку, пожалуйста… — Прикрыв трубку ладонью и не глядя на Джину, он сказал: — Пока все. Вы можете идти. А молодой Шелтон все еще здесь? Ты тоже можешь идти.

Джина с мальчиком вышли из кабинета.